Пушкарь его величества

Глава 8

Проглотил на завтрак яйцо всмятку со свежей лепешечкой и поскакал в усадьбу. Настраиваюсь на лечение интимной зоны подростка, а в голову лезут всякие нехорошие картинки из земного интернета. Чего-чего, а этого там даже искать не приходилось, само все сыпалось. Еще раз поблагодарил обстоятельства за свой несозревший аппарат и с привычным поклоном предстал перед, улыбающейся от уха до уха, девчонкой.

— Вот! Букварь взяла! А мои родители в город уехали. Так, что я тут осталась за хозяйку. Вернутся не скоро, дела у них. В прошлое лето я чуть от тоски не повесилась. Зато сейчас даже рада. Мы чуть-чуть погуляем, а потом можем вернуться в мою комнату, — глаза девочки затуманились и на лице застыло мечтательное выражение.

— Нет, нет, Оленька! Нельзя барышне уединяться с лицом противоположного пола. Неужели ваш батюшка или маменька вам об этом не говорили?

— С кавалером уединяться нельзя, а со слугой можно! Тем более с мальчиком.

Ага! А мальчику в душе восемнадцать лет и он еще ни разу не видел голую девушку вживую. А если бы я был извращенцем и заставил тебя делать нехорошие вещи?! Эх, чистая душа! Повезло тебе! Так что, к лечению мы приступили в светелке у барышни.

— Ты можешь снять панталончики? — в смущении гляжу на лежащую на кровати девочку, ожидающую лечения. Та сильно покраснела, безропотно полезла под сарафан и стала стаскивать белые штанишки, доходившие до икр. В процессе случайно обнажилось тонкое бедро, и я быстро отвернулся, чтобы не смущать и без того напряженную девушку.

Осторожно просовываю под маленькую булочку левую руку, а правой накрываю бедро сверху. Наши лица пылают, а пальцы слегка дрожат на тонкой коже. Ох и густо здесь замарано чернотой. Осторожно окутываю больное место своей энергией и потихоньку, понемногу уничтожаю болезненную черноту. Постепенно оба слегка успокоились, и я поймал любопытный взгляд из-под густых ресниц. Почти закончил и решил посмотреть, как дела на другом бедренном суставе. Аккуратно переместил свою руку, по дороге скользнув по впалому животику, и вызвал невольный смех у девочки, видимо боящейся щекотки. Тут ситуация была попроще, но тоже очень плохая.

— Ну и как? — Оленька лежала на высокой кровати и получала удовольствие от моего смущенного вида.

— Что как?

— Какие ощущения? Ты уже думаешь о девушках? — ее взгляд устремился на мои штаны.

— А чего о них думать! Я вон свою сестренку почти каждый день голышом вижу! — пытаюсь соскочить с темы.

— Нет, не так! О девушке, которую ты мог бы полюбить!

— Мал я еще. Не до девок мне. А в деревне за меня никого замуж не отдадут, пока на ноги не встану и хозяйство крепкое не заведу.

— Какой ты не романтичный! А помечтать?! Хочешь, я тебя поцелую?!

— Нет!

— А придется! Ты слуга, вот и слушайся! Сейчас я тебя награжу! Садись поближе и закрой глаза.

Со вздохом обреченности выполняю приказание и жду. Моих губ неумело касаются нежные губки и барышня, хихикая, откидывается на подушки.

— А теперь массаж!

О боже! Вздымаю глаза к небу и проклинаю себя и свою недальновидность. Если бы знал, к чему приведет невинный массаж ног, никогда бы не сделал его.

На кровати девочка расслабилась по полной и позволила себе восторженно охнуть, когда ее, насыщенное гормонами, тело спело арию от простого массажа ступней.

— Ты пока посмотри картинки в букваре, я пока полежу. Что-то мне нехорошо, — говорит девочка с закрытыми глазами.

Нехорошо!! Ха-ха! Знаем, мы это нехорошо! Послушно листаю минут пятнадцать ненужный мне букварь, пока, наконец, девочка не пришла в себя и принялась читать, водя изящным пальчиком.

— Аз, Буки, Веди… — Делаю вид, что мне безумно интересно и повторяю все за ней. Примерно через час меня похвалили и велели продолжить историю про мальчика со шрамом на лбу.

Когда вернулся домой, пообедал и решил смастерить багор. Долго точил до приемлемой остроты один конец толстого прута. В принципе вся работа на этом и закончилась. С перерывами на общение с братиком и сестренкой закончил только к вечеру. Уж очень точильный камень отличался от его братьев из двадцать первого века. Зато дальше было легко. Загнул два сантиметра противоположного конца и вставил в подготовленное отверстие на шесте, примерно в двадцати сантиметрах от его конца. Обвязал вокруг палки проволокой и согнул пруток в виде крючка. Готово! Солнце уже повисло над горизонтом, и я решил все-таки сбегать и проверить снасть.

Шнур был на месте, осторожно берусь и тяну на себя. Что то есть! Тяжеловато идет! Ба-бах! Ударил по воде хвост сома. Есть! Не очень крупный, правда, килограмм на пять примерно. Усатый открыл большую пасть, повиснув головой над речкой. Крючок уверенно пробил нижнюю челюсть, и я потащил его на шнуре к берегу, пятясь задом по ветке ивы. Сомятина! Из чистой речки! Должен быть вкусным. Перезакидываю снасть и несу добычу, зацепив за багор и закинув на плечо.

— Ух, ты! Это кто?! — Алешка прыгал возле сома и с удивлением разглядывал рыбину, больше его ростом.

— Это сом. Видишь, какой живот, наверно, рыбку съел. Сейчас мы разрежем и проверим.

Пока чистил, в голову пришла идея попробовать закоптить часть сома. Сразу несколько плюсов, если получится. Во первых хранится дольше, во вторых вкусно, а в третьих продать можно дороже. В голове уже возник проект коптильни из земляной печки и деревянной бочки. Делаем выход дыма подальше и ставим бочку с подвешенной рыбой. Ничего сложного! Режу на куски речного хищника и солю в кадушке. Голову и хвост завтра в ухе используем, остальное закопчу. На улице тем временем совсем стемнело, и мы сели ужинать при свете лучины.

— Возьми меня на рыбалку! — Лешка с энтузиазмом воспринимал все, что связанно с добычей.

— Возьму. Вечером только. Утром слишком рано для тебя.

— А на ярмарку в воскресенье возьмешь нас, — это уже сестренка.

— И на ярмарку возьму. Штаны только для Лешки сшей из чего ни будь.

— Ура!! Ярмарка! — Братишка вспомнил петушка и возбудился не на шутку. Чуть было не уговорил сестрицу начать шить штаны немедленно, но я своим авторитетом заставил отложить все дела до завтра. Ложимся спать в хорошем настроении. Сказка про соломенного бычка и баю-бай.

Утро принесло пустой крючок на моей супер снасти. Не огорчаюсь, знаю, что рыбалка это, почти как лотерея. Сегодня густо, а завтра пусто. Снарядил крючок целой гроздью ракушечного мяса, поплевал и обратно. Дома достал из сарая рассохшуюся бочку и стал прикидывать, где устроить коптилку. На краю огорода увидел небольшой холмик, поросший молодой крапивой. Сразу вспомнил щи из крапивы и потихоньку стал расчищать место под будущую печку. Разметил дымоход и, нарвав зеленых верхушек с молодой поросли, отправился на завтрак. Эх, лопаты нет! Есть только какое то деревянное недоразумение, которым местные откидывают землю. Позавтракали, я дал инструкцию по варке щей из крапивы и убыл по дороге в усадьбу.

По традиции смываю пот в прудике и, чуть обтеревшись рубахой, сохну под утренним солнышком.

— Хи-хи! — раздалось из кустов. Отворачиваю свой фасад и спешно одеваюсь.

— И как ты сюда забралась, — с трудом выковыриваю из кустов кресло с барышней.

— Я хотела тебя встретить. А потом решила сюрприз тебе сделать, — зеленые глаза лучились смехом. — А твоя штучка между ног, такая маленькая! Хи-хи! Ох! Прости! Не могу сдержаться. Зато тело у тебя красивое, все мышцы видны как на картинке!

— Барышня! К тебе скоро свататься начнут, а ты, вон чем занимаешься!

— Свататься! В мою сторону даже смотреть бояться, не то, что свататься! — на ее лицо легла тень, и я поспешил отогнать плохие мысли.

— Зато, теперь! Скоро ты пойдешь своими ножками. Фигурка у тебя неплохая, чуток отъешься и на первом же балу сразишь всех наповал.

— Правда! А тебе я нравлюсь?

— Конечно! Ты добрая, красивая, грамоте меня учишь.

— Красивая?! А что именно у меня красивое?

— У тебя хорошие волосы, красивые глаза, маленький носик.

Оленька кивала в такт моим словам и жмурилась от удовольствия. Потом я завтракал вареными яйцами и крендельком со сметаной. Потребив пару тысяч, калорий повез Оленьку на променад, периодически по просьбе барышни срываясь на бег, под звонкие колокольчики смеха. Погуляли, и я по приказу начальницы покатил кресло в дом. В девичьей комнате солнце било прямо в окошко, освещая пол ярким пятном. Барышня с предвкушением вытягивается на кровати и шуршит юбкой, стягивая панталоны. Краем глаза вижу молочно белые ножки и острые коленки. Э-хе-хе! Сажусь на край кровати, отворачиваю лицо и лезу под одежду обеими руками. Одежда от этого поднимается, обнажая худые ножки. Сегодня градус наших лиц, был почти нормальным, а Оленька совершенно не обращала внимания на задранный почти до основания подол. Мне даже показалось, что она ручкой незаметно поддернула его повыше, чтобы показать свой слегка выпуклый лобок с редкими волосиками. Вот ведь! Зараза, малолетняя! Спокойно делаю свое дело. С левым бедром закончил и немного пролечил правое. Скользнул взглядом по смешной щелочке и опустил подол сарафана. Все это время, Оленька наблюдала за мной из под опущенных ресниц, и нет-нет, да и вспыхивала румянцем.

— Все идет хорошо! Кушай побольше. Делай зарядку в кровати. Смотри! Вот так, прямые ножки поднимаешь по очереди. Сколько сможешь. Потом отдыхаешь и опять поднимаешь. Понемногу начинай. Сначала по три раза, потом будешь прибавлять. Когда с бедром закончу, будешь потихоньку учиться ходить.

— Спасибо тебе. Давай тебя награжу. — Протягивает ко мне свои ручки.

Э-э! Нет! Знаю чем это чревато и вскакиваю с кровати.

— Не за награды стараюсь, — и гляжу с показной решимостью.

— Тогда массаж!

— И массаж отменяется. Тебе после него плохо становиться!

Девочка опешила, хотела что то сказать, но промолчала и отвернулась к стене. Молчание продлилось не долго. Молодая натура взяла свое, настроение поменялось, и мы опять были готовы к проказам. Хитро улыбнувшись, Оленька попросила посадить ее в кресло, и в процессе повисла на мне, ухватившись таки за шею. С трудом расцепил руки и, глядя на довольную девицу, открыл букварь. Урок прошел под смех и попытки захватить мои руки для лучшего усвоения материала. Когда наше время закончилось, почти с облегчением покинул усадьбу с барышней. Ничего! Пусть развлекается! Зато выздоровеет и упорхнет во взрослую жизнь.