Пурпурные крылья

Глава 21

Двое высоких, дородных мужчин, одетых в белое, на носилках доставили Раду в пансион. Алек стоял у стола медсестры и подписывал бумаги. Он не обращал внимания на любопытные взгляды медсестер. Его шляпа служила преградой от лишнего внимания, улыбок и солнечного света.

В пансионе по уходу за престарелыми существовало несметное количество запахов. Мятно-лимонная вонь царила повсюду, над ней превалировал запах быстрорастворимых напитков, отдававших ванилью, с добавлением алкоголя в допустимых для здоровья дозах. Тяжелые запахи маскировали вездесущий запах крови, напоминающий ему запах больницы.

— Доктор будет здесь через минуту, сэр. — Медсестра указала на диван в зале ожидания, пытаясь его спровадить. Алек не сдвинулся с места.

— Где его кабинет?

— У него важное селекторное совещание.

Алек знал, что у доктора не было селекторного совещания. Он разговаривал с женщиной, придумывая свидание, которое становилось все лучше и краше. Но в намерения Алек не входило оставаться здесь до бесконечности, ожидая, когда этот доктор выйдет из своего уютного кабинета и госпитализирует его отца. Он пожертвовал слишком много денег на этот пансион, чтобы вежливо ждать.

Мимо него бесшумно проехали старики в своих тихоходных инвалидных колясках и моторных скутерах.

— Я подожду его там.

— Сэр, вы не можете войти в его кабинет.

Алек обернулся к медсестре, впившись взглядом в ее голубые глаза. Расслышав ее сердцебиение, он заставил свое сердце биться в том же ритме.

— Я буду ждать его там.

— Вы можете подождать врача в его кабинете, — произнесла медсестра монотонным голосом.

— Благодарю.

Врач, о котором шла речь, разговаривал по телефону и смотрел в окно. Он не заметил мужчины, севшего перед его столом. Закинув ногу на ногу, Алек сидел тихо и спокойно, изучая все сказанное врачом и каждый его жест. Он спешил, но хотел убедиться, что по возможности его отец получит самый лучший уход. Алек не имел понятия, как долго отец сможет продержаться в вегетативном состоянии, но до тех пор, пока они будут еженедельно давать ему кровь, он проживет долгое, долгое время. Вероятнее всего, дольше, чем все вместе взятые сотрудники этого заведения.

Доктор обернулся и вскрикнул при виде молодого человека, спокойно сидящего перед его столом. Он сказал своему собеседнику не вешать трубку.

— Как вы… Мои извинения, я не слышал, чтобы кто-то входил. — Он сказал несколько слов в телефон, а затем повесил трубку. — Вы сын того пожилого мужчины, которого недавно доставили?

— Да, это я. Алек Владимир Синклер-Вульф.

— Ваше высочество. — Его лицо покраснело, и он начал потеть. — Простите меня, я вас не признал.

— Я стараюсь не привлекать к себе излишнего внимания, доктор.

В слегка взволнованном состоянии врач просмотрел сопроводительные документы Раду.

— У него тяжелая анемия?

— Да, он нуждается в крови каждую неделю. Пинты [93] будет вполне достаточно.

— Да, вы совершенно правы. Пинта — все, в чем он будет нуждаться. Кроме того, он находится в вегетативном состоянии тяжелой степени. Как он умудрился до такого дожить?

— Временами, разум… подводит, доктор.

— Согласен. Ну что ж, вам надлежит подписать несколько документов, прежде чем пациента полностью госпитализируют.

Алек быстро подписал десяток документов. И уже вскоре, он поднялся со своего места, чтобы пожать руку врача.

Почувствовав прохладное прикосновение молодого человека, доктор отступил назад.

— Спасибо, доктор.

— Осмелюсь сказать, что это лучший пансионат во всем мире, сэр. Очевидно, вы достаточно любите своего отца, чтобы доставить его в это место.

— Напротив, я вовсе не любил его. До свидания, доктор.

Алек вернулся в свой номер в гостинице. Он был защищен от жестокого солнца и людей, но не от своих чувств. Ему больше не хотелось быть в одиночестве. После захода солнца, он отправится в обратный путь к Тане в Вышеград.

На часах было двенадцать пополуночи, когда Алек вернулся в свой второй дом. Прислуга забрала у него пальто и небольшой чемодан. Он едва их замечал, не из-за грубости, ему просто необходимо было увидеть ее. Мысли о Тани преобладали над его разумом и сердцем. Он взбежал верх по лестнице к их комнате и вошел в нее.

Алек увидел девушку на кровати, крепко спящей, в окружении красно-бежевых дамасских покрывал и подушек.

Он с теплотой прикоснулся к ее лицу и почувствовал, как она вздрогнула от его прикосновения, несущего прохладу.

— Алек? — Она села в постели и посмотрела на него с удивлением, от того, что он так скоро вернулся.

Он стоял перед ней, не скрывая своих чувств. Его глаза потемнели от боли.

— Залазь ко мне, Алек.

Таня пододвинулась на кровати, освободив ему место. Алек быстро разделся и забрался к ней в постель, она потянулась к нему и изо всех сил прижала к себе. И как прорывает плотину, и вся вода устремляется на свободу, с той же необузданной яростью его эмоции выплеснулись на волю. Он дал выход всем своим терзаниям и радости от вновь обретенной любви.

Алек все еще спал, а Таня уже была полна сил и возбуждена. Весь замок был тих, за исключением нескольких слуг, которых не удалось убедить уехать. Они продолжали охранять их покой в течение дня.

Таня сидела за туалетным столиком, разглядывая себя в зеркало — последний раз, когда она видит себя человеком. Что бы сказали ее родные? Вероятнее всего, она не сможет им рассказать. Ей предстоит что-то придумать с работой, ведь она не сможет работать в течение дня. Девушка отошла от туалетного столика, чтобы украдкой посмотреть на солнце. Становилось заметней теплее. Зимние морозы почти отступили. А свадьба Мии с каждым днем становилась все ближе и ближе. Ее размышления прервал стук в дверь.

Таня натянула плотный халат и открыла дверь. Это была одна из служанок. Рядом с ней стояла женщина.

— Да?

— Госпожа, Рейчел попросила модистку прийти сюда и подогнать по вам платье.

Женщина выступила вперед и стянула с себя капюшон.

— Я — Эдна, и мне потребуется снять с вас мерки для платья, в котором вы будете присутствовать на коронации.

Таня подошла к стулу перед столиком.

— Мне стать на стул?

— Да, мэм. Вам нужно будет стать на стул обнаженной.

— О-о! — Она оглянулась на спящего Алека. Хоть он и спал, как убитый, ей все же не хотелось находиться в комнате, где с нее будут снимать мерки, в то время, как он спит.

— Здесь есть другая комната, которой мы могли бы воспользоваться?

Служанка отвела их в комнату, располагающуюся по другую сторону коридора. Модистка дала Тане указания снять ночную сорочку. Девушка повиновалась и та принялась снимать мерки.

Снятие всех мерок заняло полчаса. Затем модистка задала ей ряд вопросов касающихся ее вкусов в одежде, показала ей несколько эскизов и Таня выбрала платье, которое хотела бы одеть. Процесс оказался захватывающим. В конечном итоге модистка добилась желаемого, придав Тани королевский вид.

Наконец, солнце сделало последний поклон сегодняшнему дню, и Алек проснулся, обнаружив Таню одетой в черное креповое платье без рукавов с глубоким декольте и капюшоном, объединяющим корсаж и длинную юбку трапециевидной формы. Ее заплетенные волосы были закручены кольцами и уложены высоко на затылке. Их украшали белые полевые цветы, вплетенные в каждый пробор.

— Ого!

— Ты проснулся.

— Ты потрясающе выглядишь.

— Спасибо. Тебе следует собираться.

Он вылез из кровати во всем своем великолепие и обнял ее за талию.

— Ты уверенна, что хочешь увидеть это? Это не наполнено той помпезностью и пышностью, что присущи коронации человеческих королей.

— Я бы не пропустила этого ни за что в мире.

Затем она услышала, как кто-то — мужчина или женщина, — прочистил горло. Обернувшись, Таня и Алек увидели Рейчел и Нафи, стоящих в их комнате и не пытающихся даже оправдать свое поведение.

Таня почувствовала, как руки Алека сильнее сжались на ее талии.

— Рейчел, ты слышала о неприкосновенности частной жизни?

— Простите нас, милорд, но нам нужно поговорить с вами наедине, не будете ли вы так любезны?

— Чтобы вы не хотели сказать, можете озвучить это в присутствии моей невесты.

Нафи выступила вперед.

— Должно быть, вы его будущая королева?

— Она ею станет.

— Алек, все нормально. Я пойду…

— Нет, Таня, на этом наша обособленность заканчивается.

— Прости нас. Мы не знали, — произнесла Рейчел.

— В чем дело, Рейчел?

— Алек, Раду дал тебе родного брата.

— Что?

Таня сжала руку Алека и буквально почувствовала, как его трясет.

— Твой брат не настолько стар, как ты. Я бы сказала, приблизительно, он в два раза младше тебя. Он живет в Греции.

— В Греции. Брат в Греции? Как его зовут?

— Дедал Раду-Вульф. Он наполовину грек и даже более того…

— Даже более того?.. Что ты имеешь в виду?

— Что ты знаешь о Санторини? — спросила Нафи.

— Много чего. Они невосприимчивы к солнцу.

— Не просветишь меня, Алек?

— Извини. Греческие вампиры в основном проживают на острове Санторини. Большинство из них родились там и могут выдерживать солнечный свет. Это удивительно. У меня есть брат.

— Все это время ты думал, что одинок.

— Я никогда не был одинок, не тогда, когда в этом мире была ты, но теперь моя семья стала больше. Я должен его найти. Он знает обо мне?

— Я не знаю, ваше высочество.

— Я бы спросил, почему вы не рассказали мне этого раньше, но теперь это не имеет значения.

— У нас были на то причины.

— Разве он не имеет столько же прав на правление, как и я?

— Ваш дед сделал тебя правопреемником короля задолго до того, как он умер, Алек. Это не может быть изменено.

— Тем самым вы хотели сказать, что не будете и не желаете этого менять.

— Вы наш самый лучший шанс на выживание. Мы оставим вас наедине.

Таня и Алек смотрели вслед удаляющимся Древним, которые на этот раз вышли через дверь.

Позднее той же ночью, Алек лежал обнаженным, лицом ниц, на полу Большого Зала. Его дед когда-то лежал на том же самом месте и терпел холод каменного пола, вызывающий онемение во всем теле. Холод не влиял на Алека или других вампиров, но он не кормился и был чувствителен к температурному перепаду. Нахождение Тани поблизости ослабляло его дискомфорт.

Члены Кровавого Высшего Совета обошли вокруг него три раза, исполняя ритуальные песнопения на древнем, как сами викинги, языке. Алек слышал, как острые ногти, столь же острые, как нож мясника, разрезают мраморовидную кожу. Он вдохнул сладостный запах древней крови, когда воздух коснулся открытой раны Советника. Сглотнув жидкость, Алек почувствовал, как его переполняет энергия. Его переполняло такое же чувство, когда он глотнул крови Рейчел за день до этого. Внезапно, его взгляд изменился, в глазах появилась первобытная дикость. Алек смотрел на присутствующих через плотную красную завесу. Зверь внутри грозил овладеть им. Он дрожал, борясь за контроль. Наконец, дрожь прекратилась. Советники облачили его в черный плотно-облегающий кожаный костюм и в плащ с капюшоном, ему был вручен его верный меч, отполированный и начищенный до блеска.

По всему Большому Залу раздались приветственные громкие возгласы:

— Да здравствует король!

Алек отыскал взглядом Таню, чтобы заверить ее, что с ним все в порядке.

Таня огляделась вокруг себя — множество различных лиц.

Они принадлежали различным национальностям, были разных цветов, размеров и форм. «Организация Объединенных Наций вампиров», — подумала она. Незамысловатая золотая корона была возложена на голову Алека, и все присутствующие в Зале поклонились ему, а он поклонился всем.

Сразу после этого в обеденном зале было устроено пиршество. Длинный стол был забит до отказа разными кушаньями из сырого мяса. Помимо мяса, была подана капуста со сметаной, а затем наступил момент для десерта в виде огромного торта. Таня перезнакомилась с таким множеством людей, насколько только это было в ее силах. Их было так много. Девушка пожала руку большинству из них, и вопреки своим страхам быть холодно принятой ковеном Алека, ее встретили тепло и радушно. К ней относились с нескрываемым любопытством, но за грубость это нельзя было счесть.

Алек взирал на нее с такой гордостью и любовью, что она не могла не задаться вопросом, вспоминал ли он о своем деде? Таня ощущала вокруг себя призраков замка.

После пиршества, Таня с Алеком переговорили с Луизой и Мэттом. Таня была благодарна за то, что все кончилось. Раду был в пансионе и никогда не вернется, чтобы разрушить их жизни. Иона уже давно ушла. Вампирша не принесла Тане извинений, но, по крайней мере, она помогла Алеку. Иона осталась при своем, но была изгнана из королевства. Алек и Совет сохранили ей жизнь, но ей предстояло жить с дурным запашком, изобличающим в ней предателя.