Пулемет над пропастью (СИ)

Глава 56

Глава пятьдесят шесть, в которой барон приходит на помощь Султанше-Валиде Марлен Зумруд.

В султанате Зумруд было неспокойно… Султан внезапно умер, причем с явными признаками отравления, одновременно исчезли несколько слуг и сразу же начался мятеж части армии, ну и плюс ко всему похитили принца Селима. Султанша-Валиде Марлен Зумруд, стреляя с двух рук, успела эвакуироваться из осажденного дворца на галеон моего флота присутствовавший в столичном порту. Дворец и большую часть города, держала преданная ей гвардия, позиции которой безуспешно штурмовали дружины ханов заговорщиков. Тут султанше и ее сторонникам очень помогло то, что ханы так и не смогли выбрать главного, да и пушки моего галеона «Морская звезда» били четко и куда надо, в первую очередь именно они сдерживали мятежников на почтительном расстоянии от дворца и порта. В разгар боев в порт рыпнулся было патруль гезов, с претензией о незаконности действий галеона под флагом моего баронства, но корабль поднял флаг Герольштейна и Марлен вышла к ним в мундире офицера жандармерии и короне Султанши-Валиде, и гезы сдулись, ибо по закону офицер жандармерии в случае угрозы жизни имеет право конфисковывать транспортные средства, а тут мятежники еще очень «удачно» захватили и разграбили корабль гномов, на котором пленили хирд-мастера и гномы обратились к другу гномов Вольному барону Вайсу с просьбой о помощи и я смог теперь официально задействовать свои вооруженные силы. Воздушная эскадра прибыла достаточно быстро, мы с Бертой были на новом «Коршуне» и с нами было еще шесть артефактных крейсеров, все мы были естественно под аватарами обычных кораблей. Завидя нашу воздушную эскадру, гезы срочно подняли якоря и ушли в горизонт, и мои подозрения о том, что они могут точно отличать артефактные корабли и дирижабли от обычных подтвердились, но Эвтебида настаивала на том, что это не магический уровень гезов тому виной, кстати достаточно невысокий, а некие артефакты которых у гезов полно. Гезы например, единственные кто могут отгонять морских монстров, и тут уже точно работают мощные артефакты.

Я локализовал нахождение принца и хирд-мастера, но решил начать с освобождения парня, ибо официальный заказ на помощь у меня был только от гномов и пока он действовал, я мог рассекать по султанату во всех направлениях и с любыми техникой и вооружением. Принца держали в горном княжестве, которое традиционно имело определенную автономию и обладало в ней кучей преференций. Дружина княжества была чем-то вроде карательного отряда выполнявшего задания султана не противоречившие их внутреннему кодексу, причем в эту дружину входила единственная эскадрилья дирижаблей султаната и судя по всему эти джигиты зажрались и в своем самомнении несколько потеряли берега. Наши «Коршуны» расчехвостили их устаревшие корветы, а потом с неба в бой, хлынули абордажники на парапланах, мое новейшее изобретение, про которое я пустил слух, что это только некие артефакты помогают им летать, причем на каждом параплане была смонтирована небольшая коробочка, которая эффективно взрывалась при попытке ее открыть. Дрались княжеские дружинники неплохо, так что пришлось применить мою любимую парализацию. Пленных мы не брали, а освобожденный принц очень жалел, что не он прикончил парочку особенно ненавистных ему надсмотрщиков. На борту «Коршуна» он увидел двух практиканток из моей Военной школы и погиб… и теперь у него была только одна мечта, поступить учиться в это учебное заведение, что я милостиво ему разрешил и чем была явно довольна валиде-султанша Марлен.

Гнома держали в загородном серале одного из ханов заговорщиков, ночью я лично высадился там с парой платунгов, вместе с которыми зачистил охрану (естественно не тронув гарем хана, из которого кстати несколько красавиц, увязались за моими орлами). Гнома сохранявшего полную невозмутимость, мы освободили из вполне комфортабельного узилища, выслушали хмурую благодарность и отправили на дирижабле к нашей подошедшей морской эскадре. Ну а потом взялись за княжество…

Платунги моей гвардии методично зачищали мятежные города, часть из которых резко переставали быть мятежными, как только над ними материализовались из скрыта наши «Коршуны», но тут уже представители султанши-валиде решали, кто пленный, а кто все равно мятежник. К каждому моему платунгу была прикреплена янычарская ала султанши-валиде, и когда мои летуны и абордажники ликвидировали военную составляющую мятежников, выжигая турелями любое сопротивление, янычары начинали выполнять политическую составляющую операции, то есть вырезать под корень мятежные рода. Мы потратили на все это месяц, а султанша-валиде Марлен, подарила Имперскому графу, князю и Вольному барону Вайсу княжество Хакс, то самое, где держали принца. Социальное устройство этого княжества было прямо по кальке из тьмы веков, некая смесь Спарты и первобытно-общинного строя… Там было как бы два с половиной социальных класса… Воины, то есть те кто летал в экипажах дирижаблей, и имел право носить оружие, причем семей у них не было, а были только наложницы из детей которых выбирался наследник, причем остальных детей уничтожали, были еще илоты — пейзане, которые занимались сельским хозяйством (земля принадлежала воинам) и из илотов набрали третий полу-класс, прислугу (только строго женскую) и наложниц. Во время освобождения принца и зачистки княжества, класс воинов мы зачистили под ноль, а после того, как княжество стало моим, я провел в нем локальную реформу… пейзан сделал арендаторами, положив на них оброк в десятину производимой сельхозпродукции, велел выбрать старост, на которых естественно наложил заклятие лояльности. Ну и подкинул им элитного домашнего скота со своего Невидимомо острова. И еще один интересный трофей мне достался, казначей князя Хакса, по имени Ага Абу Ага. Когда начался штурм, он отравил охрану сокровищницы шербетом с цикутой и заперся внутри, а меня потом встретил на коленях в открытых дверях. Он объяснил, что отмстил убийцам своих детей, ибо именно эти стражники занимались селекцией смерти среди детей воинов, не подходящих под наследники. А когда я сказал ему, что эти зверские законы больше тут работать не будут и мои подданные могут рожать детей в любых количествах, он бросился целовать мне ноги и сказал, что уже пять лет прячет от палачей свою дочь. Потом он показал мне сокровищницу князя и секретный подвал под ней, где под охраной голограммы дракона находились сундуки с артефактами и древним оружием. Сундук со старинными пистолетами, я однозначно заныкал для любимого герцога, а Агу Абу Агу я назначил своим визирем, естественно пропустив через заклятие преданности. Эвтебида, командующая моей морской эскадрой, зарылась в эти артефактные амулеты, как кабан в клевер и сказала, что это такая ценность, что их надо срочно переправить на мой Невидимый остров.

В Герольштейне неоднозначно приняли мои новые свершения… Герцог был счастлив прибавлением в коллекцию, герцогиня считала меня почти родственником, коллеги альгвазилы отнеслись ровно, а вот наместники отнеслись прохладно и с некоторой завистью, тем более, что ввиду моей негласной договоренности с местным криминалом, трафик наркотиков в моем наместничестве был закрыт, но соответственно увеличился зав его пределами. И командующий гвардией выразил недовольство тем, что у барона уже десятое княжество и как он собирается руководить наместничеством при такой загрузке. На что я ему сказал, что он плохо считает хотя это право обычно для некоторых генералов и рассказал анекдот про фенриха и генерала. Ну типа генерал просит фенриха рассказать ему какую-нибудь смешную загадку с элементами хохмы, на что фенрих спрашивает, а сколько мол герр генерал вы пирожков съедаете натощак, а когда генерал сказал, что пять, фенрих возразил, что мол только один, ибо остальные будут уже не натощак. Этот генерал радостно бежит к жене и загадывает ей эту загадку, в ответ на что дама говорит, что натощак съедает семь пирожков, на что генерал говорит ей сокрушенно: «Эх дорогая, сказали бы вы пять, я бы вам такую бы хохму рассказал бы». Герцог заржал, двор его поддержал, а генерал стоял весь красный от злости, тем более, что его жена была неумеренна еде. А я улетел на свой Невидимый остров, ибо чуйка меня тревожила.