Псион клана Росс

Глава 2

Время у нас было, и отец по моей просьбе вышел на орбиту километров в пятьсот от Земли. Наша планета была… слов у меня нет, чтобы описать какой красивой, тёплой и родной была наша Земля, неспешно проплывая в ледяном космосе мимо нас с отцом, молчаливо любующимся этим бело-голубым бриллиантом на чёрной бархатной подложке безграничного пространства, украшенного россыпью бесчисленных звезд.

— Ну, насмотрелся? — спросил, наконец, батя. — Можно двигать?

— Ага, можно… — голосом сомнамбулы невнятно прошелестел я. Потом голос азартно окреп. — А порулить дашь?

Отец поощрительно хмыкнул.

— А сумеешь?

— Подскажешь, если что.

— Ну, давай, помолясь. Сейчас дам тебе разрешение… так, есть запрос?

В моих глазах, шарящих по жёлтым огонькам и информационным дисплеям пульта, появилась бледно-зелёная надпись: «Искин истребителя «Удар-2к» просит подключения к внешнему гнезду контактов нейрокома. Да/нет»? Да!!

— На нейрокоме пользователя нет метки пилота. Дать временный допуск к голосовому управлению через ИИ истребителя? Да/нет.

Да!

— Выполнено, ожидаю команд.

Я радостно-удивлённо посмотрел на отца. Он просто слегка пожал плечами, как бы говоря: «Поехали!», и я вслух, хотя функция мыслеуправления у нейрокома была, скомандовал: «Скорость двадцать от посадочной, занять орбиту в триста десять километров над планетой, направление движения на ночную сторону Земли».

Истребитель медленно, без рывка пошёл навстречу голубому шару. Я судорожно сжал подлокотники кресла и подался вперёд, помогая ему набрать скорость. Движение истребителя было почти неощутимо. Земля величаво надвигалась на нас.

— Бать, а твой крейсер где?

Отец потянулся, коснулся чего-то пальцем, и между нами, на расстоянии всего-то в полметра, возник призрачный шар тактической сферы. Отец провёл по ней рукой, и сфера изменила масштаб. На ней остались только большая прозрачная Земля, вокруг которой по экватору медленно тащилась какая-то яркая точка, а две других неподвижно висели над Северным и Южным полюсами, и катилась по своей орбите Луна.

— Вот наш корабль, а на полюса после американской атаки перешли архи. Третий мотается где-то за Юпитером. С направлением ты угадал, мы идём навстречу нашей развалюхе.

— Почему ты его так называешь, батя?

Отец, иронично улыбаясь, лишь небрежно махнул рукой.

— Развалюха он и есть. Пятое поколение аварских конвойных крейсеров, броня в три метра, экипаж огромный, а ходовые качества ни к чёрту, оружие слабое, автономка небольшая. Да ещё и побитый весь, впрочем, его почти отремонтировали. Прибавь-ка ходу, рулевой. Скорость шестьдесят от номинала.

Я продублировал команду бортовому ИИ.

— Вот, смотри.

Из темноты, чёрный на фоне светлой Земли, на нас выплывал периодически полыхающий небольшими вспышками разного цвета кирпич.

— Видишь, заканчивают латать шкуру уже?

— Какой он огромный, батя…

— Семьсот с небольшим метров. Впрочем, ты прав, Серьга. Для Земли это страшный зверь, прям мегалодон какой-то. Тут ему соперников нет. Особенно под прикрытием архов. Повезло России его ухватить, будет теперь чем заняться на долгие годы вперёд. Командуй подход и шлюзование, сын. Теперь твоя задача быстро нырнуть в капсулу и получить метку пилота-универсала малых кораблей. А потом будешь скакать блохой. Фигаро здесь, Фигаро там. Вперёд, Серьга! Видишь, посадочная палуба створку открывает? Командуй искину «Удара» посадку.

В общем, что тут долго рассусоливать — броневая створка посадочной палубы открылась, искин истребителя уверенно притёр туда «Конька-Горбунка», я только успел бросить рюкзак в большой отцовской каюте (он на бегу что-то буркнул про апартаменты старшего офицера крейсера), и мы сразу погнали в медотсек. Пока я раздевался у капсулы, отец негромко говорил с каким-то офицером, как потом он сказал — с искином крейсера. Я увидел типичного военного моряка: невысокого роста, коренастого, в чёрной с золотом форме и фуражке с белым чехлом, совершенно привычная мне рядовая картинка. Сколько таких офицеров мне пришлось повидать рядом с батей. То, что это голограмма, абсолютно не было заметно. Человек как человек. Я разделся и голый стоял за их спинами. Как в военкомате, на призывной комиссии. Стало свежевато, и я негромко кашлянул. Они оба обернулись ко мне.

— Дальше делать-то что? — хмуро спросил я. — То гнали всё бегом, то торчишь тут голяком…

— А то вы, молодой человек, не знаете, — с улыбкой проговорил незнакомый моряк, — полезайте в капсулу, завершайте изучение баз. Малые суда у вас есть?

— Нет, — вмешался отец, — ему внизу пилотирование не ставили.

— Сейчас поправим, — сказал офицер. Он ненадолго замер и как бы ушёл в себя. Так мне показалось. За моей спиной прошелестела броняшка врезанной в переборку двери, и раздался чей-то негромкий топоток. Я испуганно отскочил. Мимо меня пробежал… пробежало… пронеслось, в общем, что-то в половину моего роста, но на длинных, трубчатых металлических ногах. Это что-то подбежало к медкапсуле и стало открывать на ней какие-то лючки и крышки, и пихать туда какие-то разноцветные коробки, немного похожие на двухлитровые упаковки сока.

— Это меддроид, не волнуйтесь, юноша, — улыбнулся мне моряк. — Сейчас он подготовит капсулу для полного цикла обучения в ней, и вы заляжете… На сколько дней? — повернулся он к отцу.

— Полностью, на всю декаду! — решительно махнул рукой батя. — Пусть учит пилотаж, техника и медтехника в первую очередь. Это ему будет необходимо в дальнейшей работе. Ходить за ним по пятам и вытирать ему нос будет некому. Наоборот, он должен снять с нас всю работу по различной мелочёвке. Транспортные операции, работа в медсекции, текущий ремонт корабля и малого флота. Все будет на нём! Полезай в свою школу, Серьга!

И он поощрительно звучно хлопнул меня по голой заднице.

Литая прозрачная крышка учебной медкапсулы беззвучно скользнула вниз, едва слышно зашипел газ, и мои глаза самовольно закрылись…

На десять дней! Вылез я из капсулы голый, голодный и немного замёрзший. На теле, даря мне лёгкий озноб, неприятно подсыхали остатки медицинского геля. Со звуком порванной басовой струны ярко включилось освещение. До этого в медотсеке было сумрачно, людей ведь в нём никого не было. Босыми ногами я посеменил в душевую. Потом надел принесённый дроидом комбинезон и сразу включил в нём обогрев. Комбинезон был совсем новый. Пилотский! Офицерский! Я был доволен, как был бы доволен любой мальчишка, натянувший на себя отцовскую военную форму с ремнём и портупеей, оружием и орденами. Комбинезон сразу ставил меня в один ряд с офицерами экипажа.

— Искин! — крикнул я, оглядываясь по сторонам. — Дай схему палуб и помещений корабля! Есть хочется, аж сил терпеть нету.

— Поздравляю вас с рангом «Пилот-эксперт малого флота», Сергей!

Передо мной появилась фигура давешнего офицера.

— Я искин крейсера. Пока у корабля нет имени, обращайтесь ко мне «Вахтенный». Это ваш отец предложил. Схему я уже вам отправил.

У меня подтверждающе пискнул нейроком.

— Э-э-э… Вахтенный, а откуда вы взяли, что я пилот-эксперт, а? Должен же был получить «универсала»?

— Я же искин крейсера, Сергей! Подтверждать вашу квалификацию и делать отметку на нейроком буду ведь тоже я. Правда, после сдачи вами теста на тренажёрах. Но я и сейчас вижу — всё в порядке у вас будет! Вы сумели изучить за отведённое время базу до уровня «пилот-эксперт». Это выше «универсала», вы молодец. Но практика управления малыми кораблями пока не сдана на тренажёрах и в реальном космосе. Это вам еще предстоит, пилот! А теперь — вперед, на винные подвалы! Как говорят наши офицеры.

И я побежал. Очень уж есть хотелось. Просто безумно хотелось жрать!

В кают-компании тоже было пусто и сумрачно. Но свет сразу зажёгся. Поколдовал с пищевым комбайном, кстати, он был хорош, модель весьма дорогая, это мне общая база техника-ремонтника подсказала, и вырвал у трофейной железяки жареное мясо с картошкой и большой бокал «Байкала». Перешивку аварской скатерти-самобранки на изготовление наших блюд сделали ещё специалисты клана Росс. Мелькнула мысль заказать себе дорогой алкоголь, что-то вроде коньяка или настоящего грузинского вина, но не стал. Не то время, совесть иметь надо. Доверяют мне как взрослому, так нечего вести себя как ребенок. Не юноша я теперь. Теперь я пилот!

Аккуратно собрал пустую одноразовую посуду на лоток, на него же смахнул салфеткой крошки, бросил все в утилизатор и трусцой побежал к установленным в отдельном помещении пилотским тренажёрам.

Вот где я оторвался! Просидел в полной имитации рубки управления большого грузового бота, истребителя «Удар», пассажирского челнока шесть с лишним часов, налетался от пуза! Потом попробовал вызвать боевой истребитель аварцев «Умбото», но капсула мне эту шалость задробила. Для управления этими истребителями нужна другая база знаний. А для «Удара-2», — он же тоже боевой истребитель, — батя, видимо, мне базу дал. В общем, на подгибающихся ногах я кое-как добрался до нашей пустой каюты, нашел по рюкзаку выделенную мне комнату, рухнул в койку и отрубился.

Проснулся сам. Пока одевался, пытался разобрать негромкие голоса за дверью. Оказывается, у нас гостил Вахтенный. Он, кстати, мог разделяться на свои голокопии по потребности и необходимости. Сам как-то видел — один искин был в рубке, я там получал задание, другой присутствовал при моём вылете с палубы «С», а в это же время третий Вахтенный мог наблюдать за работой техников в двигательном отсеке. Отец сидел за рабочим столом с большим виртуальным дисплеем и вёл неспешный разговор со стоящим перед ним искином. Вахтенный никогда не садился, я заметил потом. Просто не умел или ему это было абсолютно не нужно, скорее всего. Оба оглянулись на шелест моей ушедшей в переборку двери.

— А вот и наш пилот! — улыбнулся отец. — Вахтенный, ты уже сделал ему отметку на нейроком?

— Получит после практического вылета в космос и официальной сдачи экзамена на ранг «Пилот-эксперт» у меня, — на полном серьёзе ответил искин.

— Как обеспечишь безопасность выхода в открытый космос? — спросил отец.

— Вынужден просить вас о помощи, кавторанг. Возьмёте инженерный бот и подстрахуете сына в космосе. Программа пилотажа рассчитана на два часа. Сможете выделить нам такое время?

— Смогу, я и сам потренируюсь под запись, мне не помешает дойти до уровня «Мастер-пилот», — сказал отец и перевёл взгляд на меня. — Ты пилотский скафандр получил, Серьга?

— А это что? — я оттянул комбинезон на пузе.

— Это пилотский комбез, он открытый космос держит, но не долго. Только-только скафандр найти, и перекинуться в него.

— Нет, скафандра у меня нет. — Я отрицательно помотал головой.

Отец посмотрел на искина, а он взглянул на меня.

— Всё будет, — сказал Вахтенный. — Получишь на лётной палубе. На чём полетишь?

— Можно на истребителе? — загорелся я. — На «Коньке-Горбунке»?

Оба собеседника переглянусь и кивнули. Можно, конечно!

— А пострелять можно? — окончательно обнаглел я.

— Не можно, а нужно. Просто необходимо. — улыбнулся отец. — Ты теперь пилот. В том числе и боевой пилот. Как наши ребята в ВКС России и в Сирии. Если встретится враг, то тебе нужно принимать бой, стрелять и убивать. Иначе убьют тебя, сын. Это не космический шутер, не «EVE Online». Это жизнь. Тут нет кнопки «Сохранить игру». Понял? Всё понял?

Я кивнул.

— Заруби это у себя на носу крепко-накрепко. А теперь пошли. Не будем терять времени, его у меня и так постоянно не хватает. То же и у тебя теперь будет. Вахтенный, постоянное внимание на нас, извести архов, пусть тоже посмотрят и будут наготове. Цена случайной ошибки больно уж высока. Пошли, Серьга!

И мы пошли.

На лётной палубе, у «Конька-Горбунка», мне выдали личный скафандр. Пилотский скафандр Джоре! Это что-то, ребята! Россичи передали из своих запасов для будущего экипажа землян такую прелесть! Они же поставили в искин скафандра прошивку, позволяющую управлять и устаревшей техникой Содружества. В общем, поверьте мне — это не пилотский скафандр, а песня, просто праздник какой-то. Так сказал Карабас-Барабас, а он в скафандрах Джоре понимал, как никто. Начал я, само собой, с «Конька». Теперь его желто-оранжевые надписи на дисплеях и приборах панели управления были мне знакомы и понятны. Я занял левое командирское кресло и решил отодвинуть искин в сторону и всё сделать самому.

— Искин, следить, контролировать и быть готовым предупредить возможные ошибки. При небольших неточностях в действиях пилота информировать его голосовым извещением, а при критических ошибках — перехватом управления. Передать мне полное управление истребителем.

Искин подумал и подчинился. Метки на нейрокоме не было, но изученные пилотские базы искин мог видеть. Я начал включать различные тумблеры и нажимать нужные кнопки. «Молитву», — перечень необходимых при запуске истребителя действий, как на земном самолёте, — мне читал нейроком. С ним ничего не забудешь. Немного повозившись, в первый раз всё же, и я ведь не искин, с задачей справился. «Конёк» закрыл фонарь кокпита, зашелестел обдувом в кабине, еле слышно в холостом режиме запустился двигатель, пискнула, включившись, система оружия, обнаружения и наведения на цель.

— Кап-два, «Конёк» к вылету готов, — еле сдерживая восторженные нотки в голосе, доложил я, проверяя центральную пряжку пристяжных ремней.

— Вылет, «Конёк», — буднично сказал отец. — Я за тобой, на меня не смотри, программа действий у тебя заложена в бортовой искин, занимайся исключительно ей. Поехали!

Скомандовал «Старт», и истребитель, получив мощный толчок силового разгонного луча, как удар киём в бильярде, право слово, выскочил в космос. Мне было некогда смотреть на его красоты. Я решил провести полёт в режиме ручного управления, без помощи искина, а это было чертовски трудно, если вообще возможно. Но я старался.

— Через семнадцать секунд включение двигателя «в горячий режим», — подсказал искин.

— Готов… три, два, один-н-н… Тапок в пол — больше гари! — заорал я, решительно прибавляя скорость. Яркая метка корабля на обзорном дисплее радара заметно побежала назад, сам я движения истребителя и нарастание скорости не заметил — верстовых столбов по бокам дороги в космосе не было. — Искин, дай тактическую сферу, чуть поменьше масштаб.

Правее меня, над пультом, раскрылась метровая тактическая сфера. На ней ярким оранжевым шариком мигал крейсер, маленькой точкой отмечался инженерный бот отца, треугольником светился «Конёк». Стало как-то нагляднее, что ли. Я сбросил излишнюю скорость и начал крутить развороты, боевые петли, маневры по тангажу и прочие закидоны из курса по пилотажу истребителя. Это продолжалось достаточно долго и шло под запись искина и моего нейрокома. Иногда нудный механический голос бортового искина подсказывал мне что-то дельное. Иногда я его слушался, иногда на его советы я плев… принимал их к сведению, но делал так, как надо мне, как мне казалось было лучше, рискованней, агрессивней. Пилот я или тварь дрожащая, истребитель подо мной или деревенский самокат на гвоздях? Теперь я знаю, как летать, я учусь летать, Я ЛЕТАЮ!

Налетался до одури. Наконец батя не выдержал и мягко, по-отечески порекомендовал мне сворачивать полеты. А то от широты души и на радостях от полёта сына всыплет ему ремня, он может. Я внимательно изучил метки на тактической сфере. Чужых кораблей рядом не было, не было даже каких-нибудь каменюк, даже самых маленьких, стрельба, стало быть, откладывалась из-за отсутствия мишеней. Я разочарованно вздохнул и развернулся на призывно мигающую метку крейсера. Первый полёт был закончен. Болели перенапрягшиеся в полёте спина и плечи. И задница, которой я постоянно елозил в командирском кресле во время полёта… От полного восторга и обалдения!