Психосфера

Глава 18

Джонни Фонг выследил чёрный седан примерно в то же время, когда Рамон де Медичи, Толстяк Фаселло и Тони Мурелли пришли к выводу, что Гаррисон действительно прячется на многоэтажной парковке. Их маячок показывал, что его автомобиль неподвижен и находится поблизости, поэтому автостоянка казалась единственным вероятным местом.

Китаец припарковался в переулке неподалёку, вышел из машины и наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Впрочем, он постоянно держался вне поля зрения, как приказал Губва, поэтому истинную суть дела уловил несколько расплывчато. Вот, что произошло на самом деле.

Медичи подъехал и остановился на дороге напротив входа на автостоянку, но фактически не заезжая на въезд. В результате он заблокировал и въездную, и выездную полосы. Затем Мурелли и Фаселло выбрались из машины, нырнули под шлагбаум и пошли к будке. Де Медичи наблюдал с водительского сиденья автомобиля. Фаселло и упитанный парковщик, сидящий своей будке, обменялись несколькими словами. Некоторое время последний, судя по всему, возмущался, он размахивал руками и немного покраснел, но сразу утихомирился, когда Фаселло зашёл к нему в кабинку. После чего Мурелли обернулся, показал Медичи поднятый большой палец, и зашёл на пандус с пистолетом наготове. Гаррисон словно сделал им одолжение — они и сами не смогли бы выбрать лучшего места для нападения!

Машина Гаррисона/Кениха была припаркована четырьмя этажами выше, почти прямо над входом. Он допил кофе и съел бутерброды почти час назад. Пора было двигаться дальше. Вот только… что-то было неладно.

Слишком уж тихо, и Сюзи странно нервничает на своём месте в задней части автомобиля.

Звуки транспорта внизу были по-прежнему слышны, но стали какими-то приглушёнными. Чайки кружили над круглым Эдинбургским замком, морской бриз доносил их жалобные крики. Прекрасный день — но часть его личности, Кених, думал свои плохие мысли, и беспокойство Сюзи тоже должно было иметь смысл.

На крепостном валу замка выстрелили из Часовой Пушки.

Гаррисон/Кених закрутил головой, внимательно осматриваясь, его ум омывала психическая осведомлённость. В зеркале заднего вида «Мерседеса» что-то промелькнуло. Тони Мурелли появился на въездной рампе, пригнувшись, водя перед собой пистолетом, вглядываясь в пыльную дымку парковки. Яркий солнечный свет снаружи и сумрак внутри. Глаза Мурелли ещё не совсем привыкли.

Затем он увидел «Мерседес»; передние дверцы были открыты, напоминая смешные оттопыренные уши. Подбежав ближе, Мурелли обнаружил на переднем пассажирском сиденье термос, ещё горячий. Рядом с ним лежали пустые обёртки от сэндвичей. Мурелли усмехнулся. «Отлично, Гаррисон, детка, — подумал он. Расслабься. Сделай перерыв».

Мурелли был уже практически позади автомобиля, подкрадываясь слева. Теперь он видел, что водитель откинулся на спинку сиденья, полулёжа. Его улыбка становилась шире и шире. Он выпрямился, быстро, в три шага, покрыл оставшееся расстояние, обхватил запястье руки с пистолетом свободной рукой и сунул обе руки в машину. Его палец начал было нажимать на спусковой крючок, но в следующую секунду улыбка сползла с его лица.

Гаррисон/Кених вышел из-за массивной квадратной бетонной опоры и пнул дверцу машины, прищемив Мурелли оба запястья. В то же самое время Сюзи зарычала, бросилась вперёд из задней части автомобиля и вцепилась в держащие пистолет руки. Её беспощадные клыки сомкнулись, прокусив кости правого запястья.

Вопль Мурелли и негромкий хлопок его пистолета с глушителем раздались одновременно. Гаррисон/Кених налёг всем весом на дверцу и пнул Мурелли в пах, так что тот ударился о капот. У киллера вышел остаток воздуха из лёгких. Пистолет выпал из вялых, покусанных рук, оставшись внутри автомобиля. Сюзи отгрызла киллеру два пальца и принялась за остальные. Гаррисон/Кених распахнул дверцу, схватил Мурелли и выволок наружу, толкая и поддерживая. Толкал он по направлению к бетонному балкону. Мурелли, одуревший от боли и страха, увидел, что балкон приближается, и предпринял последнюю отчаянную попытку спастись. Он замахнулся окровавленным, изорванным кулаком, целясь Гаррисону/Кениху в голову. Тот спокойно нагнулся, захватил киллера под колени, приподнял его и толкнул.

На мгновение Мурелли, казалось, повис в воздухе. Его побелевшее лицо со щёками, которые надувались и опадали от дыхания, напоминало какую-то странную рыбу, медленно уходящую на глубину в прозрачной воде. Он упал, даже не попытавшись закричать. Его тело грохнулось возле переднего капота чёрного седана, словно сто семьдесят пять фунтов свинца.

Несколько долгих секунд Де Медичи просто сидел за рулём своего автомобиля, словно парализованный, глядя в одну точку. Стекло со стороны водителя было опущено, и он услышал тошнотворный хруст, когда Мурелли упал. Наконец он запустил двигатель и стал отъезжать от трупа Мурелли — и в то же время услышал рёв мощного мотора «Мерседеса», когда автомобиль Гаррисона/Кениха помчался вниз по пандусу, подобно огромному серебряному зверю. Искры летели, когда металлические бока задевали низкие бетонные стены пандуса.

Гаррисон/Кених видел капот сдающего назад седана. Он видел также и Толстяка Фаселло, который стоял, мертвенно-бледный, в будке парковщика. Упитанного шотланца нигде не было видно, но, вероятно, ему уже не будет никакой разницы. Граната болталась на кольце, зажатом в оскаленных в усмешке зубах Гаррисона/Кениха, её корпус слега перекатывался по подбородку. Раздалось металлическое «щёлк!», когда он выдернул кольцо и бросил гранату в будку. Затем передний бампер «Мерседеса» врезался в переднюю часть седана, промяв его на пару дюймов, и оттолкнул в сторону. В то же время Гаррисон/Кених снова крутанул руль, так что комбинированное действие придало «Мерседесу» эффект разворота на месте, и выскочил на улицу. Колеса пробуксовали на крови Мурелли, затем, взвизгнув шинами и плюясь дымом, большой автомобиль рванулся прочь по улице, покачиваясь на рессорах.

В зеркало заднего вида Гаррисон/Кених увидел, как Фаселло выскочил из будки, руки и ноги толстяка казались размытыми от быстрого движения. Затем…

Будку поглотила вспышка белого огня с клубами дыма с оглушительным взрывом. Фаселло подбросило вверх, все его восемнадцать стоунов, и швырнуло на крышу седана. От взрыва на ближней стороне седана вылетели стёкла. Это было всё, что Гаррисон/Кених успел разглядеть, потому что в следующий момент он завернул за угол и нажал на тормоза, сбавляя скорость, чтобы влиться в поток уличного движения и стал следовать указателям, направляющим его к мосту через Форт.

Он убил одного из них, возможно, двоих, и, вполне возможно, их седан выведен из строя. По крайней мере, он на это надеялся. Так что теперь ему остаётся беспокоиться только о маленьком китайце, а Гаррисон/Кених был не из тех, кто сильно беспокоится…

На секунду он задался вопросом, что сталось с упитанным парковщиком; он не мог знать, что тот уже был мёртв, заколот ножом в сердце, и лежал на полу будки, когда граната взорвалась, и что десятифунтовая банкнота, перепачканная кровью и с приставшим кусочком хряща, теперь трепыхается от восходящих потоков воздуха, прилипнув к бетонному покрытию на первом этаже парковки.

Только позже, на широкой подъездной дороге к мосту, когда Гаррисон/Кених остановился, чтобы осмотреть удивительно небольшие повреждения «Мерседеса», он задумался о своих способностях, которые даже не пытался применить в противостоянии с мафией. Он знал, конечно, что обладает ими, но мысль об их использовании едва мелькнула в голове. Зачем брать пулемёт, чтобы прихлопнуть муху? И, конечно, его сила не безгранична, её источник быстро иссякает. Возможно, он просто экономил то немногое, что осталось.

Не использовать по пустякам и экономить… это две большие разницы.

Незадолго до 3:00 Джонни Фонг позвонил Харону Губве, рассказав ему всё, что произошло со времени его последнего доклада, особенно подробно об инциденте на парковке. Звонил он из автомастерской, расположенной у извилистой дороги, с видом на лежащую внизу деревню Грампиан. Там, в такой же автомастерской на противоположной стороне деревни, «Мерседес» Гаррисона проходил беглый осмотр. На обочине дороги, с ближней стороны от лоскутного одеяла улочек, полей, церквей и домов, стоял седан мафии, никаких движений возле него заметно не было. Всё это Фонг видел в бинокль.

— Я не знаю, Харон, — сказал он, — как они его выследили, но они его опять преследуют. И я, конечно, просто следовал за ними. Теперь, однако, мне надо держаться подальше, потому что даже если Гаррисон не знает, что я еду за ним, очень вероятно, что знают они.

— Тогда держись подальше, — сразу приказал Губва, — до тех пор, пока они с ним не разберутся. Он, должно быть, быстро слабеет, Джонни, ведь зная, что они его преследуют, он должен был уже ликвидировать их. У него есть силы, у этого Гаррисона, но они покидают его, как крысы покидают тонущий корабль. И всё-таки я предпочитаю не рисковать. Что касается того, как мафиози снова взяли его след: в его машине стоит «жучок», а у них имеется устройство слежения… но скажи мне, почему, по-твоему, он едет на север?

— Я думаю, что он дурак, Харон. Смелый, но дурак. Местность становится все более дикой, день клонится к вечеру. У его автомобиля уже давно барахлит двигатель. Возможно, это вызвали взрыв и столкновение, я не знаю. Но я думаю, что с наступлением ночи они, безусловно, должны догнать и убить его. Если бы у меня была винтовка, я сам мог бы перестрелять их всех, и никто бы меня не увидел.

— Нет! — рявкнул Губва. — Через тебя он ещё может найти способ напасть на меня. Ты должен просто наблюдать за всем, что происходит. Наблюдать и докладывать.

— Как скажешь, Харон. Но сейчас я думаю, что сумел обогнать их. Они находятся в стороне от главной дороги. Я могу проехать прямо через деревню и дальше, в горы. Может быть, я смогу найти подходящее место, чтобы поджидать их.

— Хорошо, — согласился Губва. — Я дам тебе один час. Только не попадись им на глаза. Ровно через час я приду к тебе, мысленно. Я пойду на риск, ты это понимаешь?

— Ты будешь в безопасности, Харон, я клянусь.

— Надеюсь! Ты преданный слуга, Джонни.

— Я люблю только тебя, Харон…

Когда трое солдат Губвы пришли за Вики и Стоуном, они оба почувствовали, что теперь им действительно пришёл конец. Стоун сейчас для альбиноса мало полезен, а Вики под гипнозом уже выложила всю информацию, что могла дать. Стоун мог бы завязать с ними драку (влияние Губвы на него длилось только до момента завершения его задания), но не имел даже малейших шансов. Трое мужчин, одетых в мундиры Замка, были вооружёнными и хорошо подготовленными. Они быстро привязали пленников к креслам-каталкам, и в то время как двое из них толкали кресла, третий шёл сзади с автоматом наперевес.

Они были доставлены в Командный центр, где согласно соображениям Губвы они должны были находиться в течение ближайших часов. И в соответствии с его натурой, соображения Губвы не сулили ничего хорошего.

Огромный альбинос был одет в махровый халат и тапочки, признаки того, что комфорт настолько важен для любого использования его способностей, что стал необходимым. Лицо его было покрыто морщинами, но всё же не выглядело измождённым, несмотря на недостаток сна. Пленники заметили, что теперь в нём появилась какая-то дикость: то выражение напряжённого, едва контролируемого предвкушения, возбуждения разума и духа, которое неизменно появляется у самовлюбленных, а также маниакальных личностей в стрессовой ситуации или во время кризиса.

— Дорогая мисс Малер, — начал он, дав знак своим солдатам отойти, — и мистер Стоун, конечно, — кивнув при этом с преувеличенным радушием. — Безусловно, вам обоим интересно, почему я попросил вас сюда привезти.

— Не так чтобы очень, — сухо ответил Стоун. — Поскольку мы — единственные люди в этом месте, естественно, вы хотите поговорить с кем-нибудь. Должно быть, вам чертовски одиноко среди уродов, которых вы называете своими слугами, и зомби, которых вы используете в качестве охранников!

Губва снисходительно улыбнулся.

— Вовсе нет, мистер Стоун, наоборот. Я ведь тоже являюсь уродом, помните? А что касается моих «зомби»: ни один генерал не знал такого послушания, как отданным мной приказам. Разве вы не испытали это на себе?

Он подождал, пока Стоун переваривает услышанное.

— Но… я приказал доставить вас сюда не ради пустой болтовни или забавы.

— Поэтому давайте не будем болтать, мистер Губва, — сказала Вики, найдя в себе немного металла, чтобы придать жёсткость голосу. — Итак, почему мы здесь?

Он уставился на нее, и фальшивое радушие медленно, плавно соскользнуло с его серо-крапчатого лица. Глаза его сделались розовыми огоньками.

— Огонь во взгляде, мисс Малер. Огонь в сердце. Восхитительные эмоции. Насладитесь их жаром, поскольку скоро вы будете столь же холодны, как эти стальные стены.

— Мы ничего другого и не ожидали, — проворчал Стоун. — Нам просто было интересно, произойдёт это скоро или позднее, вот и всё.

— Что касается молодой леди, скоро, — ответил альбинос. — Если то, что она уже сказала мне, и то, во что она верит, правда.

— Ричард! — ахнула Вики.

— Да, ваш любовник Гаррисон, — кивнул Губва. — Вы сказали мне, что когда он умрёт, вы тоже умрёте. Недавно мне пришло в голову, что это будет замечательный тест: чтобы вы были здесь, на виду, в тот момент, когда он умрёт. А он умрёт, будьте уверены, в самом ближайшем будущем. Я это видел.

Вики опустила голову и всхлипнула.

— Ты ублюдок, Губва, ты это знаешь? — Стоун цедил слова, его лицо перекосилось от ненависти. — Серый, слизнеподобный, кровожадный, жирный уродливый ублюдок!

— Но завтра я буду жив! — выкрикнул Губва, и глаза его вдруг сверкнули. — И очень скоро я стану богом!

— Ты? — Стоун насмешливо фыркнул. — Бог? Уродливый бог радиоактивного пепелища?

— Что? — Губва теперь говорил несвязно, покачиваясь из стороны в сторону. — Разве ты так ничего и не понял? При чём тут пепелище? Разве она не рассказала тебе всё то, что сказала мне?

— Я не могу тебя понять, Губва, — Стоун с отвращением сплюнул. — Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду?

Вики Малер сообразила быстрее. Она видела больше, понимала больше, чем Стоун, при всём его кратком знакомстве с вопросами паранормального.

— Психомех! — выдохнула она.

— Ага! Девушка поняла! — крикнул Губва. — Объясните же ему, пожалуйста, мисс Малер. Расскажите ему, что я имею в виду.

Она покачала головой, не зная, с чего начать.

Губва прочитал её смятённые мысли.

— Начните с Гаррисона, — рассмеялся он. — До Психомеха.

— Он был… просто человек, — всхлипнула она. — О-о, он был странным — он видел то, знал то, чего другие не могли видеть или знать, но он был человеком. В некотором смысле он был почти мальчик, к тому же слепой мальчик! Потом… потом была машина, — она замолчала.

— Да, да! — закричал Губва. — Продолжайте, мисс Малер — у вас так хорошо получается.

— Его способности увеличились в тысячу раз — став почти беспредельными. Сначала он был как… как Бог! В течение года или больше. Затем…

— Затем его силы начали подводить его, и не было возможности пополнить их, — закончил вместо неё Губва. — Он уничтожил Психомех, глупец, не знал, что это было ошибкой! Только теперь, слишком поздно, он осознал истину. Сейчас, когда его экстрасенсорные способности слабеют, и он сам теряет силы, он бежит от врагов, которых раньше мог бы уничтожить взглядом, мыслью! Он умрет — все вы трое умрёте, и альтернативные личности Гаррисона тоже, сегодня вечером — но Психомех будет жить. У меня уже есть договорённость. Человек, который построил машину для Гаррисона будет здесь завтра, и…

— Джимми Крейг? — выпалила Вики. — Его вы тоже заполучили?

Губва улыбнулся, сияя от радости.

— Конечно! Мистер Джеймс Кристофер Крэг собственной персоной. Я его заполучил — или заполучу. Я уже побывали в его сне и сделал ему определённые… предложения? Ах! Как он восприимчив, наш мистер Крейг.

— Но Джимми не был создателем, — отчаянно заговорила Вики. — Психомех был построен человеком, который теперь мёртв или исчез. Джимми только улучшил то, что уже было создано. Он убрал устаревшие детали и заменил их новыми. Он…

— Я всё это знаю, мисс Малер, — перебил её Губва. — Вы мне сами рассказали, помните? Ну, возможно, вы не помните, — он пожал плечами. — В любом случае, я был в уме Крейга. Я сказал ему, что у него есть миссия, великая миссия — построение нового Психомеха, более сильного, мощного Психомеха — и на этот раз он должен построить его для меня. Я сказал ему, что с завершением создания этого чуда, этой святыни, он сам станет чудесной силой в мире. Я сказал ему, что он допускает ошибку, работая на Гаррисона, и что Гаррисон является великим грешником! Но я также сказал, что я могу победить Гаррисона, и что Крейг — через его работу для меня — будет искуплён. И я сказал ему, что, благодаря Психомеху, однажды он сможет общаться с самим истинным Богом. Да, и я стану этим Богом!

Губва хихикнул, и его жировые складки заколыхались.

— Понимаете, мисс Малер, вы меня понимаете?

— Да, — она склонила голову. — Да, понимаю. То, что Психомех дал Ричарду, новая машина даст вам в сотни раз больше.

— Вот именно! — Губва торжествующе повернулся к Стоуну. — А ты теперь понял?

— Ты сумасшедший! — Стоун попытался разорвать путы.

— А ты дурак! — ответил Губва. — Или совсем тупой. Ты же видел что я могу сделать без Психомеха. Только подумай, что я сделаю с ним! Нейтронная бомба? Поголовное истребление? Незачем, мистер Стоун. Генная инженерия? Не нужна. Получив Психомех, я буду просто говорить, чего желаю — и это будет происходить!

Взгляд Губвы сделался расфокусированным. Он теперь совсем сошёл с ума, действительно сошёл с ума.

— Homo Sapiens? О да, мистер Стоун — но через месяц или, может быть, меньше, когда Психомех сделает меня Богом — человечество будет состоять из вида Hermaphro Sapiens! Каждый мужчина, женщина и ребёнок изменится, в мгновение ока, по моему велению, по моему образу и подобию, когда я просто пожелаю этого! Император Земли? Этой жалкой планеты? Нет, нет! Больше нет, мистер Стоун, мисс Малер. Мой новый план грандиознее. Зачем править земным шаром, когда вся вселенная может стать и будет моей? Мои титулы? Я назову вам мои титулы:

— Бог Земли и всех звёзд, владыка Вселенной и Господь Психосферы! Вот какими будут мои титулы!

В то время как Губва становился всё более и более оживленным, бормоча, расхаживая по Командному Центру и размахивая руками, словно некая кошмарная, прокажённая ветряная мельница, Стоун повернулся к Вики и прошептал:

— Он окончательно спятил. Только посмотри на него.

— Ты не прав, Филипп, — она покачала головой и быстро продолжила: — Да, он психически больной, но его аргументы звучат достаточно разумно.

У Стоуна отпала челюсть:

— Звучат разумно? Он считает, что эта машина, этот Психомех, может сделать его божеством!

— Богом, — уточнила Вики. — Да, может.

— Вики, я неверующий, но это настоящее богохульство!

— Так оно и есть, — она кивнула.

— Вон! — вдруг закричал Губва. — Вон, вон! Психически больной? Богохульство? Увидим, увидим.

Он нажал кнопку на своём интеркоме:

— Охрана, сюда. — Двери зашипели и открылись, впуская двоих солдат Губвы. — Уберите их вон. Пусть ждут в коридоре. Я должен кое-чем заняться. Я позову, когда захочу вернуть их обратно. Живо, живо! У меня много дел.

Вики и Стоуна вывезли в коридор, и двери зашипели, закрываясь за ними…

Джонни ФОНГ проехал через город и стал подниматься по дороге в Грампианские горы. Дорога была узкой, неровной и не такой уж лёгкой для вождения. С одной стороны были крутые склоны, с другой ущелья, с тёмными стремительными речками на дне. В конце года, когда выпадет снег, эти речки будут здесь одними из основных дорог; такие деревни, как эта, могут оказаться отрезанными от внешнего мира на несколько недель. Вот такие здесь были места: дикие и прекрасные. И опасные. Фонг знал, что эта местность была идеальной для засады.

Китаец остановил машину на обочине дороги, превратившейся в узкую дорожку, в месте, где мог спрятать автомобиль среди густо растущих сосен. Затем взобрался на седловину между двух голых холмов и сел на плоский камень. Устроившись на этом наблюдательном пункте, он снова достал бинокль, чтобы осмотреть деревню и увидеть всё, что там происходит. Расчёт времени оказался идеальным: не успел он навести бинокль на гараж и серебристый «мерседес», как отощавший Гаррисон сел в машину и развернул её в сторону гор. Вскоре автомобиль должен был достичь ущелья, скрывшись из его поля зрения, и тогда ему придётся подождать, пока он не обогнёт гору и не выедет на дорогу прямо под ним, рядом с местом, где он припарковал свой серый «ягуар».

Харон Губва тоже идеально рассчитал время. Обещал связаться с ним через час — так и сделал.

«Джонни, — послышался тихий шёпот в голове Фонга, — опасности нет?»

— Ох, нет, всё в порядке, Харон! — телепатические способности хозяина всегда внушали китайцу страх.

«ХОРОШО! ТЕПЕРЬ МОЛЧИ, ПУСТЬ ТВОЙ УМ ПОДРОБНО ВОСПРОИЗВЕДЁТ ВСЁ, ЧТО ПРОИЗОШЛО С МОМЕНТА НАШЕГО ПОСЛЕДНЕГО РАЗГОВОРА. ДАЙ МНЕ ЭТО УВИДЕТЬ. ОТЛИЧНО! А ТЕПЕРЬ ДАЙ МНЕ УВИДЕТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В ДАННЫЙ МОМЕНТ, ПРЯМО СЕЙЧАС — ЧЕРЕЗ ТВОИ ГЛАЗА».

Фонг приставил бинокль к глазам и обнаружил, что «мерседес» уже взбирается по извилистой дороге в предгорьях. Затем он повёл биноклем вдоль узкой ленты дороги позади автомобиля Гаррисона, и наконец, засёк чёрный седан примерно в миле позади. Ехать быстро в том месте было опасно, Фонг мог это подтвердить, но седан оставлял за собой облако пыли, вздымающейся в летнем воздухе. «Мерседес» двигался гораздо медленнее — пройдёт не так уж много времени, прежде чем седан его настигнет. Ещё через несколько минут серебристый автомобиль скрылся; вскоре после пропал из виду и седан.

«ГДЕ ОНИ СНОВА ПОКАЖУТСЯ?»

— Здесь, Харон, — Фонг навёл бинокль на нужное место.

«ХОРОШО. МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТА ГОНКА ПРАКТИЧЕСКИ ЗАКОНЧЕНА. НАМ ОСТАЁТСЯ ЖДАТЬ И НАБЛЮДАТЬ».

Дорога вокруг горы и через перевал была крутой. Других машин на этом участке почти не было видно. Прошло почти двадцать пять минут, прежде чем «мерседес» появился в поле зрения, и вскоре вслед за ним должен был появиться преследующий его седан. Но его не было. Прошло ещё пять минут, прежде чем блестящий, чёрный, напоминающий катафалк автомобиль наконец показался, и этого времени Гаррисону/Кениху хватило.

Там, где дорога делала резкий поворот, огибая зубчатый скальный выступ, скрытый за аспидно-серой глыбой, стоял серебристый «мерседес», повёрнутый передней частью к дороге, с работающим двигателем и Гаррисоном/Кенихом за рулём. Выехав из ущелья на прямой участок дороги, пассажиры в седане не могли заметить «мерседес» до тех пор, пока не поравняются с ним.

Но Фонг и Губва его видели.

«ГЛУПЦЫ! — мысленно закричал альбинос в последний момент. — ОНИ НЕ ЗНАЮТ, С КЕМ СВЯЗАЛИСЬ!»

Серебряный «мерседес» ударил седан в бок, так что тот занесло, столкнув его с узкой дороги в неглубокое ущелье. Чёрная машина полетела вниз, ударилась о камни и воспламенилась. Через секунду автомобиль превратился в пылающий ад. Гаррисон/Кених вышел из «мерседеса» и подошёл к краю ущелья. Он посмотрел вниз.

Затем…

«ЧТО?» — мысленный крик Губвы был полон изумления.

Гаррисон/Кених вскинул руки и, шатаясь, двинулся вперёд, словно его толкала какая-то невидимая сила. Затем он шагнул за край ущелья и пропал из виду.

И в тот же миг до ошарашенного Джонни Фонга, стоящего в лощине между двумя округлыми вершинами, эхом донёсся громкий выстрел винтовки.

Китаец повёл биноклем вправо, проверяя дорогу, и нашёл то, что искал. Это был Рамон де Медичи, выходящий из-за скопления валунов. Он нёс винтовку. Впервые в жизни Гаррисон/Кених натолкнулся на кого-то с такой же, как у него, способностью думать плохие мысли.

Пока Фонг и Губва наблюдали, де Медичи перешёл на бег. Спустя мгновение он стоял, глядя вниз, на краю ущелья. Там ещё полыхал огонь. Увидев достаточно, де Медичи повернул обратно.

Губва тоже увидел достаточно. Его мысленный голос, полный восторга, звенел в голове Фонга: «ДЖОННИ, ВСЁ КОНЧЕНО! ОСТАВАЙСЯ НА МЕСТЕ. КОГДА ЭТОТ УЙДЁТ, СПУСТИСЬ ВНИЗ И БЫСТРО ВСЁ ОСМОТРИ, НО НИЧЕГО НЕ ТРОГАЙ. СВЯЖИСЬ СО МНОЙ ПОЗЖЕ, ЕСЛИ СМОЖЕШЬ И ЕСЛИ ОБНАРУЖИШЬ ЧТО-ТО, ЧТО Я, ПО-ТВОЕМУ, ДОЛЖЕН ЗНАТЬ».

— Подождите, — сказала Фонг. — Смотрите…

Но Губва это уже заметил. Де Медичи отошёл от края ущелья и теперь осматривал «мерседес». Через несколько секунд он как будто успокоился, открыл дверь и полез внутрь. Затем с некоторым усилием вытащил что-то чёрное, обмякшее…

«СОБАКА ГАРРИСОНА, — сказал Губва. — МЁРТВАЯ! КОНЕЧНО, ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ. ОНА ТОЖЕ ЖИЛА ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ЛЮБЕЗНОСТИ ГАРРИСОНА, — он вспомнил о Вики Малер. — А ТЕПЕРЬ Я ДОЛЖЕН ИДТИ. ТЫ ХОРОШИЙ И ВЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК, ДЖОННИ ФОНГ, И ТЫ СТАНЕШЬ ЖРЕЦОМ ХРАМА».

— Благодарю тебя, Харон, — сказал Фонг, узнав, что собеседник скоро уйдёт. Затем, осторожно, чтобы не привлечь внимание человека внизу, он начал пробираться вниз по крутому склону холма.

Губва тревожно дернулся в своём кресле перед подвешенным глобусом.

— Сэр! — настойчиво повторял голос. — Сэр, сэр?

Губва встал, глубоко, надувая огромную грудь, вздохнул. Из интеркома снова раздался взволнованный голос охранника:

— Сэр, сэр!

Губва шагнул к столу и приказал:

— Привези их сюда.

Двери зашипели и открылись, впуская Стоуна и Вики на креслах-каталках. Стоун был в слезах и безудержно рыдал. Причиной была Вики. Лица охранников были бледные, искажённые. Что-то, казалось, состарило их. Что бы это ни было, оно состарило и Вики Малер, но воздействие на неё было гораздо более длительным.

Она сидела в своём кресле, похожая на морщинистую мумию, её волосы стали белыми, а жёлтая кожа висела на костях. Она бормотала и кашляла, как древняя старуха; пока Губва смотрел на неё, она пошевелила языком, и почерневший зуб выпал из её рта вместе с нитью жёлтой слюны. Стоун продолжал всхлипывать. Она вытащила старческую руку из-под ремней, которые были теперь слишком свободными для увядшей плоти, и схватилась за лицо. Контактные линзы упали на пол. Глаза были белые, как рыбье брюхо, совершенно слепые. Она издала жалобный звук, словно котёнок, и начала пускать слюни. От неё исходил запах старости и немощи…

— Нужно увидеть это, чтобы поверить, мистер Стоун, — сказал Губва, не шелохнувшись. — Гаррисон мёртв, и она тоже умирает, но постепенно. Дальше будет ещё хуже. Скоро она начнёт разлагаться! Поскольку вы двое так сблизились, я не хочу лишать вас её компании в эти последние минуты её жизни. — Он посмотрел на охранников: — Отвезите их обратно в камеру.

Когда они покинули комнату, он поднял телефонную трубку и набрал номер сэра Гарри…