Пропавшая

Глава 5

Шла уже три дня, ночуя под раскидистыми кронами местных деревьев. Уже съедены пищевые пайки, выпита вода, которую пополняла два раза, обнаружив маленькие роднички, бившие из-под земли. По пути встречала каких-то небольших зверьков, напоминавших кроликов, с желтыми шкурками, птиц, похожих на земных кур, и даже как-то набрела на кабана, или на него похожего, толстого, на коротких ножках и хрюкал, как свин. Ночами было сначала боязно, но потом свыклась с шорохами и звуками. Иногда раздавался вой какого-то зверя. Но было это далеко. Костерок, что разводила перед сном для разогрева пищи и тепла, светился родным огнем и потрескивал. Он успокаивал мои оголенные страхом нервы. И вот уже целый день бреду непонятно в какую сторону, а лес все не кончается. Где я и что будет дальше? Мысли притупились, в голове было пусто и муторно, а ноги несли меня вперед неизвестно по какому маршруту. Вода закончилась, и очень хотелось пить, но родников не намечалось. Присела передохнуть, закрыв глаза. Вдруг, совсем рядом, послышалось мычание. Я прислушалась.

— Корова? Где?

Повертела головой и вновь прислушалась. Мычание повторилось. Разом подскочила и резвым шагом двинулась в сторону звука. Я шла правильно, и поняла, как только еще раз услышала это мычание.

— Где корова там и люди, — подумала я с улыбкой и ноги сами меня несли.

Вскоре лес начал редеть, образовалась тропка и показалась большая поляна. На ней стоял дом! Я убыстрила шаг и остановилась, как вкопанная, оглядывая открывшуюся передо мной картину. На изумрудной лужайке, покрытой тем самым мхом, стояло строение в виде куба из серого материала и плоской крышей. На том кубе прорезаны окна квадратные. Три из них смотрели прямо на меня. Стекла не стекла переливались радужными узорами и были похожи на мыльную пленку. Такая же пленка куполом покрывала и крышу этого высокого строения. Рядом находилось такое же, только поменьше и пониже и без окон, но с таким же куполом. Ворота этого строения были распахнуты, и из него и слышалось то самое мычание. Я поняла, что вижу жилой дом и с ним помещение для коровы или же ее подобие. Вокруг поместья не было ограды, и только слегка светился воздух, будто его пронзали электрические сполохи. Из хлева, так я определила, вышла женщина в темной удлиненной юбке, полу рубахе, затянутой ремнем или веревкой. На голове надета странная шапочка с оттопыренными отворотами в виде крылышек, а на ногах боты с такими же отворотами, только меньшего размера. В руке она держала бадейку. Вероятно с молоком. Прикрыв дверцу ворот, она повернула к дому. И тут я закричала.

— Эй! Эй-й-й! — помахала рукой, — Хозяюшка! Вы слышите меня!

Она резко остановилась и, оглядываясь, увидела меня.

— Эй! Подождите! — вновь крикнула я и бросилась к ней навстречу. И тут увидела, как на ее лице отразился страх. Она поставила бадейку на землю и кинулась в мою сторону, махая руками. Что-то кричала, но мне было плохо слышно. Я ринулась к ней и тут же услышала звук, похожий на гудок.

— У-у-у!

Потом передо мной побежали по воздуху серебряные полосы, и тут я уже явно услышала отчаянный женский крик.

— Нет-нет-нет! Не подходи!

Но я уже пробегала сквозь эту воздушную преграду. Женщина остановилась в оцепенении с широко открытыми глазами. Ее рот открывался и закрывался без звука. Она смотрела, быстро моргая, как бы, не веря в то, что видит меня, шедшую ей на встречу.

— Здравствуйте! — улыбнулась я, снимая мешок с плеча, — Извините, что беспокою вас. Можно попросить воды. С утра не было ни капли. Очень хочется пить.

Женщина стояла истуканом. Теперь я могла ее рассмотреть ближе. Ростом была с меня, под метр семьдесят, плотного телосложения с волосами черного цвета и черными глазами. Одеждой напоминала крестьянок жительниц Европы семнадцатого века. Рубаха подпоясана цветным шнуром, а поверх темной юбки надет фартук с большими карманами из цветного яркого материала. Белый чепец подчеркивал оливковый цвет кожи лица, с мелкими, но миловидными, чертами. Глаза смотрели удивленно и даже испуганно. Она оглядывала меня молча и качала головой.

— Ты откуда такая взялась?

— Какая такая? — встрепенулась я, — Чем-то отличаюсь?

— Да всем, — хохотнула женщина, — Волосы красные, глаза зеленые, одета по-мужски и странный головной убор. И еще цвет лица.

— А какой должен быть цвет лица?

— Как это какой? — удивилась та, — Как у меня, и волосы только черные, и глаза. Все женщины должны быть такими. Это у мужчин есть отличия. На то они и мужчины.

— И какие такие отличия? — уточняла я у словоохотливой собеседницы.

— Глаза желтые и волосы черные у Воронов и синие глаза с белыми волосами у Орлов. А ты совсем другая. Не наша. С острова что ли?

— Какого острова?

— Да ты что, девка, глупа или отщепенец? Так за такими охотятся Вороны и передают Орлам. Те сильные волшебники. Они-то и снимают магию с отщепенцев, чтобы те не губили жителей и животных. Вот и нашу ограду ты как-то прошла и тебя она не отбросила, а пропустила. Видно, что ты сильная волшебница с острова. Или нет?

Женщина прищурила глаза и спрятала руки под фартук.

— Можно мне воды, — просящее, проговорила, сделав умилительную мордаху, пытаясь ее разжалобить, — Очень хочется пить.

— Ну, пошли, — медленно сказала она и махнула рукой, — Пошли в дом, волшебница.

Женщина подхватила бадейку с молоком и быстрым шагом двинулась к строению, завернув за угол. Там в торце здания, находилась открытая веранда с пологими ступеньками с длинным столом и лавками. На столе стоял сосуд похожий на наш самовар с носиком и краником. Рядом расположились кружки из прозрачного материала, похожие на стекло, а также корзинка с белой круглой выпечкой, вероятно булками. Женщина налила в кружку молока и пригласила за стол.

— Садись, — махнула она мне, — В ногах нет счастья.

— Мы говорим, что в ногах нет правды, — сказала я, глядя на подобревшее лицо пожилой матроны.

Попробовала жидкость, что предложила она, и поняла, что действительно это было молоко и вероятно коровье. Она дождалась, когда я допью.

— А теперь говори правду. Кто ты? Откуда? Куда идешь? И что хочешь?

Мысли заметались. Я молчала, глядя ей в глаза.

— Девочка моя, — женщина похлопала меня по руке, — Не бойся меня. Я поняла, что ты не местная и многого не знаешь. Все что ты захочешь, я тебе расскажу и даже научу. Только с одним условием — ты останешься со мной на один поворот светила.

— Это сколько? — удивилась я, — Не знаю вашего исчисления.

Она показала на окружение и потом приложила ладонь к щеке и закрыла глаза. Подняла один палец.

— Это дзень.

Я поняла, что это один день. Тем более, что созвучно с нашим словом. Кивнула. Потом она растопырила пальцы на обеих руках и обвела их головой.

— Это нидля.

Я поняла, что у них это называется неделя. Так же созвучно. И в ней десять дней. Я опять кивнула. Теперь вновь растопырила пальцы, обвела головой, сжала кулак и показала один палец. Я кивнула. Потом начала считать пальцы на ее руке. Их было шесть. То есть я буду у нее шестьдесят дней. Подумав, я вновь кивнула.

— Согласна. А что надо делать?

— Что покажу и на что ты способна. Утруждать и заставлять не буду. Но стол и угол в доме отработаешь. Читать писать умеешь?

Я покачала головой отрицательно, а про свою медицинскую профессию умолчала, на всякий случай. Вдруг сочтут за волшебство. Хотя здесь и присутствуют волшебники, но в основном мужчины и, вероятно, женщин-волшебниц не приветствуют. Бог его знает, что они с ними делают. Воздержусь.

— Ну, теперь рассказывай, — женщина сложила руки на груди и выпрямилась. Ее глаза впились в мое лицо внимательно и строго. И я открылась ей, начиная с того самого момента, когда увидела зеленую субстанцию. Рассказала все, кроме сражения птиц и моего раненого, которого зашивала, тем самым не выдав свою профессию.

— В нашем мире нет такого вот волшебства или, как мы говорим, магии и у меня ее нет, — закончила свой рассказ.

— Но судя по тому, что ты прошла заграждение, она присутствует, но не надо показывать ее никому. Иначе тебя немедленно отправят к Орлам. Что они там, с такими как ты делают, мне неизвестно. Но они пропадают из этого мира. Теперь познакомимся ближе. Меня зовут эрла Гулина, можно просто Гула. А как твое имя?

— Светлана.

— Это необычно, — протянула она, — Будем звать эрла Лана.

— Гула, а почему эрла?

— Эрла — это приставка к любой женщине, к мужчине — эрл. А вот к высшей власти обращение исключительно эрф. Запомни.

Я кивнула.

— Гула, я прошу вас постоянно меня поправлять и учить всему. Теперь я как несмышленый ребенок в этом мире. А можно ли вернуться назад? В свой мир? — с надеждой спросила я.

— Не знаю, — ответила она, с жалостью посмотрев на меня, — понимаю твое желание. Но такую, как ты, вижу впервые. Поэтому не знаю. Может быть, кто из магов знает. Их много в столице империи. Заплатишь и спросишь. Но только у самого проверенного, кому можно довериться. Иначе будет худо. Поняла?

Я кивнула и вздохнула, опустив голову.

— Ладно, — встала Гула, — Пошли, покажу тебе свой дом и хозяйство. Чем захочешь заниматься, скажешь потом. Пока осваивайся.

Я закинула мешок за плечо и двинулась вслед. Мы вошли в помещение, которое можно считать вестибюлем гостиной. Оно было квадратным, без окон, с печью, типа голландки, с мягкими ковровыми покрытиями на лавках и типа табуретов. Низкие столы и множество больших подушек на полу. Под потолком висели, плавали и подпрыгивали, как воздушные шарики, желтые яркие огни, напоминающие светильники. Было чисто и пахло цитрусом. Что это за запах? Откуда он, я пока не знала, но удивилась. Сбоку, по стене шла лестница в три пролета на второй этаж. Гула пошла вперед и я тоже, прикасаясь к перилам, не понимая из чего те сделаны. Похоже на наше дерево, такое же гладкое и теплое. Поднявшись, увидела большую площадку, на которую выходили четыре двери. А еще огромное окно-дверь. Гула толкнула ее, и мы вышли на балкон. Передо мной открылась широкая панорама местного ландшафта. Большой луг или поляна в цветном флере, потом водная гладь, видимо речка или озеро и дальше, за ним начинался лес, такой же, каким я шла сюда.

— Нравится? — усмехнулась женщина, глядя на восхищение в моих глазах.

— Очень, — улыбнулась я.

— Пойдем, покажу тебе комнату. Вот эта, — она толкнула первую дверь, — Твоя. Дальше две гостевые, последняя умывальня и отхожее место. Такая же находится сразу под лестницей в таком же месте в гостиной. Это чтобы не бежать на второй, если приспичит, — засмеялась она.

— А где ваша комната? — повернулась к ней.

— Моя — на первом, дальше под лестницей. И там же столовая — кухня. Потом покажу. А сейчас располагайся, обживайся, умойся. Да, — она обернулась у входа, — И спрячь свою одежду. Я принесу тебе своей внучки. Она примерно такая же.

— А как зовут вашу внучку и где она? Тоже здесь?

— Нет, — погрустнела она, — Внучку зовут эрфа Дорус и она замужем в клане Орлов. Живет с мужем в столице. Он там занимает высокое место в Совете магов. Точно не знаю. И не хочу знать, — поджала она губы.

Видно было, что обижена на внучку за что-то и решила ее по возможности расспросить. У меня еще будет время на это. Женщина кивнула и пошла вниз. Я открыла дверь в свое новое жилище. Комната небольшая и светлая, и в ней было, о чудо, настоящее окно, только вместо стекла плотная прозрачная пленка.

— Значит, — вспомнила я матовость и радужность окон при внешнем осмотре, — Невидимость снаружи и видимость изнутри. Однако!

Мне понравилось. Но как же открывается? Хотелось бы свежести. Я подошла и притронулась пальцем к подрагивающей поверхности. И тут же она лопнула, как мыльный пузырь. От неожиданности я отскочила. Окно было открыто полностью. Свежий воздух ворвался в комнату, и легкий ветерок заиграл в легких светлых шторах окна.

— А как же закрыть, или натянуть новый пузырь? — испугалась я, — Спрошу у Гулы. Надеюсь, что не будет меня ругать за порчу окна.

Оглянувшись, рассмотрела стоявшую в углу кровать на колесиках и на ней несколько матрасов, подушек и одеял. Кровать можно сдвигать в любое место. Там же, рядом, находился кубик, похожий на наш комод с ящиками. Выдвинув один из них, нашла в нем постельные принадлежности, полотенца, салфетки. В другом, пустом, можно разложить свои, что я так и сделала. Рядом была вешалка с подобием плечиков, на которые повесила куртку, и рядом висели два полосатых халата из мягкой ткани, видимо для душа. В углу напротив заметила письменную конфорку, за которой можно писать, только стоя. Подобную, видела в историческом музее в Питере. Здесь же лежали стопка бумаги, длинные конверты, карандаши и маленькая емкость с красным и черным порошком. Зачем? Спрошу потом. Бумага была похожа на нашу, только более плотная и слегка шершавая, но белая. Вернулась к комоду. Разделась наконец-то, до белья. Тело ныло и чесалось от пота и ужасно пахло. Несколько дней без душа сказывались, ведь пришлось даже спать на земле. Облачившись в халат и надев свои пластиковые шлепки, прихватила два полотенца и прошла в указанную умывальню. Это была такая же по площади комната, как и моя. Справа стояла емкость, похожая на ванну, только ниже ее и утопленная в пол. Из стены выходили два крана, как поняла с холодной и горячей водой. Рядом на полочках в стеклянных горшочках с притертыми крышками находились различные жидкости. Пока наливалась вода, открыла все по очереди, понюхала и попробовала пальцем. Поняла, что они типа мыла, и добавок в воду. Запахи были резкими, но приятными. Повесила халат и полотенца на крючки в стене и обратила внимание на большое зеркало над умывальным резервуаром. Это было настоящее зеркало, такое же, как и у нас! Заглянула. На меня смотрело всклокоченное медно волосатое зеленоглазое немытое чудище. Усмехнувшись, прошла за занавеску. Там находилось отхожее место похожее на наш унитаз, только квадратный.

— Странно, — хмыкнула я, — Здесь все стремится к острым углам. У нас же — к округлым.

Ванна заполнялась водой, и я налила туда жидкость, что напоминала фиалку. Залезла в нее.

— Кайф! — и закрыла глаза.

Через час, переодевшись в темную до середины икры юбку и белую свободную рубаху, спустилась в гостиную, где за столиком на подушке, скрестив ноги, сидела Гула и пила из большой стеклянной кружки.

Показав на подушку рядом, протянула другую.

— Это травный настой. Очень полезный. Советую пить с утра. Потом сама научишься его готовить. Дает энергию и поддерживает магические силы.

Я приняла теплый отвар и отпила. Вкус был специфическим, но приятным. А вот послевкусие просто отпадным! Во рту чувствовались ароматы земляники и мяты. Может там они и были? Мне понравилось, и я причмокнула. Гула засмеялась. И тут я поняла, что смогу привыкнуть, ежели придется остаться в этом мире. Он меня примет. А главное — я смогу тоже его принять.