Проклятый

Глава XVI Ломая преграды

Сентябрь, 2010 год

Швейцария. Базель

Гаррет Маккивер

Перед глазами был знакомый подвал. Тишину нарушал скрип лампочки, мерно раскачивающейся под потолком.

Я вспомнил пару неприличных слов на гэльском и зажмурился. Чуда не произошло. В висках пульсировала тупая боль, а дышать становилось все труднее. Кто-то влез ко мне в голову, применив одно из запретных заклятий. Использование подобной магии каралось смертной казнью.

Подвал из видения, посланного Многоликой, претерпел изменения. Я стоял в центре выжженного на полу круга, внутри которого были круги поменьше. Они соединялись между собой различными переплетенными символами и линиями.

Я попытался сделать шаг, но не смог. Невидимая сила удерживала на месте. Тот, кто завладел моим сознанием, оказался очень силен. Для создания заклятия, как правило, требовалось что-то из личных вещей, локон волос или кровь. Не сложно было догадаться, что использовал маг против меня. Ведь когда-то мы были с ним связаны.

— Значит, просто предоставить шанс оставаться самим собой?

Именно об этом он попросил рождественской ночью, когда не пожелал возвращаться домой. Я знал, что мои слова будут услышаны.

— Гаррет, Гаррет. — Лиам приглушенно рассмеялся.

Заклинатель вышел вперед и встал напротив. Годы оставили на нем свой отпечаток. Он уже не был тем мальчишкой, жизнь которого доверили мне. Паутинки морщин в уголках глаз, зрелые черты лица и пустота во взгляде. Затягивающая, зловещая и холодная. Я не знал этого человека. Лиам действительно умер в тот миг, когда наша связь разорвалась.

— Именно в ту ночь моя жизнь круто изменилась, — он склонил голову. — Не уйди ты тогда, кто знает, может Мортимер и Владимир не предложили бы мне примкнуть к Братству.

— Так вот кого стоит благодарить.

— Будет тебе. От судьбы ведь не уйдешь. Дорог много, но все они рано или поздно сходятся. Разве Многоликая не говорила?

Я попытался вырваться из невидимых силков, но только развеселил мага.

— Что с ней? Где она?

— Жива, не беспокойся. Я конечно на многое способен, но убить Мойру мне не под силу. К сожалению... — он сцепил руки за спиной. — Но могу тебя заверить, она будет страдать. За то, что лгала и мешала мне! Отчасти я сам виноват в своей недальновидности. Ваше бессмертие открывает такие возможности! Именно благодаря им она водила членов Братства за нос многие века. Мы смертны, и это не играет нам на руку. Знания становятся слухами, которые уносит ветер, или пеплом, что остается после всепоглощающего огня. Но все уничтожить невозможно. Даже такой проныре, как Многоликая. Знаешь, а ведь та самая пятница тринадцатое^[13] ее рук дело. Тогда она впервые попыталась отомстить Братству. Но ты, конечно, не в курсе.

Лиам злорадно улыбался, наблюдая за мной.

— Все что она делала — ради мести. История Оракула мало кому известна, но мне удалось кое-что разузнать. Стриксы всегда стояли во главе Братства. Почти восемь веков назад Вальтер Стрикс, рьяно желая найти скрижаль, убил кинжалом последнюю провидицу. Атаме сохранил ее силу, которая после досталась простой крестьянской девушке. Жизнь несчастной должна была закончиться на инквизиторском костре, но сын Вальтера, Маркус, спас ее и, сам того не ведая, втянул в водоворот событий, которые привели к ужасным последствиям, — Рималли с наигранным сожалением покачал головой. — Говорят, она пыталась спасти жизнь ребенка, которого Вальтер намеревался убить. Кинжал Стрикса рассек прекрасное девичье личико, — еще один притворный вздох. — Уж не знаю, что там произошло, но все можно было сделать иначе.

Я хранил молчание. История Многоликой оставалась для меня тайной, я никогда не стремился ее узнать. Сказанное Лиамом могло оказаться одной из множества небылиц.

— Ты использовал заклятие псионического воздействия, чтобы рассказать мне о прошлом Многоликой?

— Отчасти, — маг хитро прищурился. — Кстати, как тебе фокус? Ты многое повидал и можешь оценить подобную магию.

— Талантливо, — «похвалил» я.

— Это пустяк по сравнению с тем, что мне довелось познать. Наши предки не просто так называли себя Богами.

— Не боишься, что сила убьет тебя? Все-таки ты не Бог.

— Глупец! — Лиам в мгновение ока оказался у границы круга. — Невежественный головорез! Вот кто ты! Им ты был, им и останешься.

— Лучше быть глупцом и головорезом, чем безумным фанатиком, идущим по трупам к… — я осекся, не сумев подобрать слов. — Кхалесса? Серьезно?

— А-а-а, — растянулся в ухмылке Рималли. — Все-таки ты что-то знаешь. Полагаю, Мариус раскрыл карты.

Я не счел нужным отвечать. Моргот рассказал несколько сказок, но многое так и осталось в тайне. Этот хитрец оставил тузы в рукаве и не спешил пускать их в ход. Я подозревал, что и об обереге он знал. По части интриг Мариус, пожалуй, мог потягаться с Многоликой.

— Но ты не веришь. Ведь так? — Лиам пытливо уставился на меня. — Позволь, я расскажу кое-что, дабы развеять твое неверие.

Признаться, я не горел желанием слушать очередные басни, но моего мнения не спрашивали.

— Когда я пришел в Братство, мне открылось непостижимое. Тайны, помыслить о которых ты даже не можешь, никто из вас не может. Я видел ее!

Этому человеку было самое место в комнате с мягкими стенами. Пожалуй, его и Эрнессу Ланье стоило держать в соседних камерах, где они не смогли бы причинить никому вреда.

— Да-да, — маг не пересекал границу круга, чтобы не нарушить заклятие, но казалось он вот-вот набросится на меня и будет трясти до тех пор, пока не увидит, что я поверил.

— Братство давно отыскало ее гробницу, еще до падения Константинополя^[14], а после положило десятилетия и сотни жизней на поиски скрижали. Лишь единицы знали о местонахождении гробницы и оберегали эту тайну. Она прекрасна, как о ней и говорят. Великая, чье имя наводило ужас на врагов, а остальных повергало в трепет. Могущественная, но, впрочем, уже не такая неповторимая.

Я нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Только сила, равная той, что обладала Древняя, может ее вернуть, коль знание давно утрачено.

Понять к чему он клонит, не составило труда.

— Не может быть.

— Моя дочь такая же, как Кхалесса! В ее жилах течет та же кровь и та же магия! Ну и лицо у тебя сейчас, любо-дорого посмотреть. Об этом твой друг, Мариус, забыл упомянуть?

В памяти всплыл рассказ Мадлен о найденных записях, в которых описывались эксперименты заклинателей далекого прошлого. Неужели Кхалесса могла быть творением одного из них? Как такое возможно?

— Мортимер Моргот всю жизнь пытался обзавестись особенным ребенком, а до него многие другие. Но все они изначально были обречены на провал, в их жилах текла не та кровь.

— Кровь Рималли...

— ...ключ ко всему, — закончил Лиам. — Как и сила.

На мой недоуменный взгляд он ответил улыбкой:

— Я всем отвел роли, Гаррет. Тебе, своей дочери и милой племяннице. С Катериной я уже познакомился. Она вылитая мать, но Линда была не такой бойкой и своенравной. Впрочем, чему я удивляюсь? У моей невестки ведь не было такого наставника.

Все, что заклинатель говорил дальше, я уже не слышал. Моя попытка вырваться привела к тому, что пространство вокруг нас задребезжало. Лиам напрягся и отшатнулся. Его силы далеко не безграничны, и чем больше я сопротивлялся, тем сложнее ему было удерживать заклятие.

— Она у меня, — подливая масла в огонь, продолжал маг. — Я возлагал большие надежды на юного инквизитора и не прогадал. Не смотри так. Иногда не обязательно посвящать всех в свои планы. С правильной подачи любой сделает то, что от него требуется. Не это ли истинный талант?

— Я. Убью. Тебя, — выделяя каждое слово, прорычал я.

Еще один удар. Звон на какое-то время заложил уши.

— Ты можешь, — согласился он. — Только дурак недооценивает своих противников. Если ты заметил, я стараюсь пока избегать личных встреч.

Я чувствовал себя ужасно. Голова трещала от боли. Силы Лиама стремительно таяли. Пространство давило, сжималось и грозило в любой миг выбросить нас обратно, как ненужный мусор.

— Если с ней что-то случится...

— Уймись, Маккивер! Я не причиню вреда твоей дорогой принцессе. Пока что.

— Для чего все это? Что ты задумал?

— Каждому из вас отведена своя роль. От судьбы не убежать.

Подвал погрузился во мрак. Заклятие слабело.

— Мое терпение не безгранично! — голос Лиама эхом звучал в голове.

Лампочка под потолком вспыхнула и взорвалась. Осколки зависли в воздухе, закружились в медленном хаотичном танце. Я не сразу понял, что остался один, а затем все померкло.

Заклятье Лиама рассеялось больше часа назад, ни о каком сне не могло быть и речи. Я вышел на улицу убедиться в том, что поблизости нет заклинателей. Эдгара я не нашел. Вокруг была разлита тишина. Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя, и ночной осенний воздух оказался как нельзя кстати.

Рассвет, оттесняя сумрак золотистым светом, проникал в комнату. Я сидел на краю кровати и не мог оторвать взгляда от спящей Марилли. Способно ли слово «любовь» вместить все что я чувствую? Я не хотел облекать это чувство в столь ничтожные слова. Моя оборона пала, отпуская на свободу то, что я старательно подавлял не одну сотню лет. Мне не хотелось упускать ни секунды, проведенной рядом с ней.

Наслаждаясь минутами покоя, я размышлял о том, что буду делать дальше. Рукоятка магического клинка неприятно жгла ладонь. Магия атаме излучала невидимую силу, способную разрушить плетение сдерживающих ловушек. Я должен вытащить Кэт и не позволить им заполучить Марилли. План был безумным, а исход совершенно непредсказуемым. Но иного пути я не видел. Мысленно я проклинал Рималли за то, что он лишил меня возможности беззаботно встретить этот рассвет, сжимая в объятьях Мари и не думать ни о чем.

Она потянулась, выгибая спину, и открыла глаза. Я внимательно наблюдал за ней, и Марилли улыбнулась. Я незаметно убрал атаме за спину.

— Как спалось?

— Без сновидений.

Ничего удивительного. Этой ночью ее главный кошмар навестил меня.

— А ты совсем не спал?

— Кто-то же должен был охранять твой сон, — я протянул руку, и она подалась навстречу.

Я пытался запомнить каждую черту ее лица, каждый изгиб тела и отблеск на темных волосах, каждый взгляд. А потом, не говоря ни слова, поцеловал. Не так, как целовал ночью: жадно, неистово — а наоборот, мягко, с нежностью. Едва касаясь ее губ своими, я провел пальцами по ее лицу, обнаженным плечам.

Прошлое, которое я так упорно сжимал в руках, вырвалось из стальной хватки и исчезло, оставляя лишь дым и опьяняющую свободу. Я снова жил, снова чувствовал, и казалось, что не было разрухи и боли, беспросветной проклятой вечности, смертей и бегства, берсеркеров и Братства с его заговорами и тайнами.

— Я люблю тебя.

Я подался назад, все еще не выпуская ее из объятий. От жаркого дыхания Мари закружилась голова. Мне до сих пор было трудно поверить в то, что подобное происходит со мной, и вдруг услышал эти слова. Я мог бы разрушить горы, чтобы никогда не отпускать это тепло из рук. Мог уничтожать города, чтобы отыскать ее, где бы она не находилась, и убивать самых сильных противников, чтобы еще хоть раз взглянуть в ее глаза. Мне так хотелось рассказать ей о своих чувствах, обо всем, что происходило в душе, но попросту не хватало слов.

Время тянулось, но я понимал, что на самом деле оно неумолимо бежит вперед.

— Ты даже не представляешь, что такое пара часов с тобой после вечности без тебя. Это самый драгоценный подарок, который мне предложило бессмертие. Если бы ты только знала, как это важно — видеть тебя, слышать тебя, быть с тобой. Но...

— Но? — она отстранилась, а я старался не замечать, как протестует собственное тело, не желая находиться даже на таком незначительном расстоянии от нее. — Ой!

Острое лезвие атаме, затерявшееся в ворохе простыней, оказалось коварнее притаившейся змеи. Мари отдернула руку и несколько алых капель упали на постель. Магия заклубилась в воздухе. Индиговое свечение озарило комнату и потухло. Порез оказался неглубоким и затянулся на глазах.

— Твоя сила растет.

«Только сила равная той, что обладала Древняя, может ее вернуть».

Если Мари могла творить такую магию, то на что была способна та, кому поклонялись заклинатели древности?

— Лиам схватил Кэт.

— Что? Когда это произошло? — она подняла испуганный взгляд и сжала мою руку.

— Не так давно, я думаю.

— Как ты узнал?

— Он влез ко мне в голову, пока я спал.

Мари нервно смяла край одеяла. Когда речь заходила о Лиаме, она становилась сама не своя: кусала губы, заламывала пальцы. Я не стал вдаваться в подробности нашего разговора.

— Что мы будем делать?

— Мы — ничего. Ты отправишься с Эдгаром, а я планирую нагнать наших несостоявшихся преследователей и хорошенько их потрепать.

— Они схватят тебя! — ее голос сорвался, а в глазах заблестели слезы.

— На это я и надеюсь.

— И на что ты рассчитываешь? Ты не справишься один!

— Я буду не один. Надеюсь, что среди тех, кто примкнул к Лиаму, еще остались люди, которых я могу назвать друзьями.

Покрутив кольцо на пальце, я быстро снял его и вложил в ладонь ничего не понимающей Марилли. Нестерпимая боль пронзила, казалось бы, каждую клетку тела. Она распространилась от запястий, ползла по венам и с ловкостью искусного яда въелась в кости.

Когда пытка немного утихла, а испуганное лицо Мари перестало расплываться перед глазами, я произнес:

— Сохрани его, — я стремительно поднялся и прихватил кинжал. — Поторопись, у нас мало времени, — обронил я и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Запах свежести перемешивался с легкой терпкостью испившей влаги земли. Двор был усеян пожухлыми дубовыми листьями. Могучий великан сбросил листву под напором губительной силы и теперь походил на высохшую корягу. Все вокруг тоже лишилось цвета: никаких красок, лишь холодное выцветшее полотно, без малейшего намека на теплоту или свет. Магия высосала из этого места жизнь.

Эдгара я заметил, едва он появился в воротах.

— Они покинули город полчаса назад. Трое заклинателей и один берсеркер, — доложил страж и нахмурился, заметив у меня кинжал. — Ты что задумал?

Я кратко поведал о разговоре с Лиамом, о том, как собираюсь поступить, и бросил ему ключи от автомобиля. Он поймал их, и посмотрел на Мари, которая вышла следом за мной. Она выглядела растерянной, напуганной, и не сводила с меня взгляда. Я все еще помнил прикосновения к ее коже, волосам и сжал руку в кулак, в попытке стереть это ощущение. Боль не утихала ни на секунду. Она накатывала волнами и отступала, лишь для того чтобы обрушиться вновь. Расплата за использование кольца. Лишившись его, я должен был испытать все то, от чего пытался отгородиться.

— Садитесь в машину, — собственный голос показался чужим.

Эдгар открыл дверь для Мари, а затем обошел автомобиль, но я встал у него на пути.

— Если хоть волос упадет с ее головы, я порву тебя на куски.

Глаза ликана потемнели от злости, но он совладал с собой.

— Если с ней что-то случится, мне самому не захочется жить.

Я отступил, позволяя ему пройти.

— Убирайтесь как можно дальше. Держитесь людных мест. Они еще не настолько лишились рассудка, чтобы творить магию на глазах смертных. Я обязательно найду вас, как только вытащу Кэт.

— Что ты намереваешься делать? — нахмурился страж.

— Импровизировать, — право, мне не хватало только дурацкой ухмылки Моргота, чтобы передать всю глупость этой затеи.

Острие кинжала соприкоснулось с одним из браслетов. Литое кольцо стало обжигающе ледяным и покрылось трещинами. Я не успел даже моргнуть, как оно рассыпалось в блестящую пыль и растворилось в воздухе. Я перехватил взгляд Мари, но почти сразу отвернулся. Вены на свободной руке вздулись и стали чернеть. Я ощутил, как заныли кости.

— Заводи, — прорычал я и, когда мотор «форда» заработал, проделал то же самое со вторым браслетом.

Эдгар выхватил атаме из моей ослабевшей руки и, кивнув напоследок, вдавил педаль газа в пол. Машина сорвалась с места, а на меня обрушился целый шквал звуков и запахов. Оглушительный визг шин и работающий двигатель, проезжающие по трассе авто и множество голосов из соседних домов. Зверь рвался на свободу: раздирая кожу, ломая кости, перекручивая мышцы. У меня не осталось сил сопротивляться.

Я проваливался в беспамятство, затем вновь видел меняющуюся реальность, видел его глазами. Наши мысли были едины. Он хотел убивать, а я заранее наметил цели и постарался не думать о Мари. Сработало. Он оттеснил меня. Жестокий, омерзительно злой и угрожающе гневный. На его фоне я был никем. Слабый человек.

Вернуться удалось не сразу — за это время Зверь преодолел немалое расстояние и нагнал магов.

Их было трое. Первым почуял неладное берсерк. Взвыл и рванул навстречу собственной смерти. Монстр ударил наотмашь. Волкодав отлетел в сторону, дернулся и затих. Медленно, с извращенным наслаждением, существо вдыхало терпкий, насыщенный запах густой крови. Зверь упивался им. Сбросив оковы, монстр был готов убивать всех и каждого. Желание насладиться смертью затмевало и мой рассудок.

Пролилась кровь одного из магов. Я ощущал ее металлический привкус и слышал вопли умирающего, когда когти монстра вспороли ему живот, а клыки вонзились в шею, отделяя голову от туловища. Земля содрогнулась, послышался рев сигнализаций стоящих поблизости машин. Яркая вспышка света ослепила. Зверь зарычал. Его протащило по земле, а затем на него обрушилась магическая сеть.

Перед тем как отключиться, я думал о Кэт. О том, что не защитил, подвел, и должен сделать все, чтобы вытащить ее. Пусть для этого мне придется убивать голыми руками.

Мари! Я проклинал себя за то, что оставил ее. Только Тьме известно, когда я вновь увижу ее. И увижу ли вообще.