Проклятие Ашарсы

Глава 9

Прихлебывая чай мелкими глотками вприкуску с долькой апельсина, я слушала рассказы девушек, решив до отъезда, любым способом, своими глазами увидеть Оракул зеркал. По словам девушек, Оракул легарды привезли с собой с островов.

Оборотни, ставшие в последствие легардами, были одними из самых мирных обитателей многочисленных островов. Особенно в сравнении с ужасными мутантами, безжалостными кэрраками и полутелесными существами, способными проходить сквозь стены, скалы и землю, отыскивая себе жертв и высасывая из них жизнь.

Оборотни жили в вечной борьбе, стараясь не подпускать к себе врагов, пока не поняли, что с каждым годом кошмарных созданий становится все больше.

— У наших предков существовало предание, что некогда не было никаких монстров, — сказала Кириа. — Будто бы острова заселяли лишь оборотни. А потом что-то случилось, и из самой глубины океана на поверхность вынесло нескольких созданий, непонятного происхождения. Сначала оборотни не придали этому значения, тайные глубины и до этого приносили странные дары, но потом начало происходить что-то необъяснимое. Укушенные теми созданиями предки стали злыми и неуправляемыми, не способными узнать друзей и родных. Эти первые перерожденные убежали в горы и там продолжили мутировать и размножаться. На животных укусы морских чудищ повлияли не так сильно, но от того вмешательства и появились таши, короткохвостые бзыщи и другие многоглазые создания.

Пока происходящее не сильно мешало оборотням жить, они мало обращали на это внимание. А потом из глубин океана стали пребывать все новые и новые создания, одно ужаснее другого. Вот тогда наши предки испугались на самом деле, но было уже поздно что-то делать.

— У нас не сохранилось никаких сведений о том, как долго оборотни жили еще на островах после населения их пришельцами, — припомнила Алия. — Но именно в то время наши предки и создали Оракул. Его целью было уберечь оборотней от превращения в жестоких монстров, не способных думать. Когда оказалось, что чудища теснят оборотней с их владений, те не долго думая убрались на континент, прихватив собой так много, сколько смогли унести и увезти.

Наши предки не знали тогда, что их ждет на новой земле, поэтому прихватили с собой легалов, некоторых животных, запасы провианта. Но, добравшись сюда, они увидели бескрайние просторы и мирных обитателей, после некоторых прений отнесшихся к нашим предкам вполне по-доброму.

Прожив рядом с людьми какое-то время и успев начать создание собственного королевства, наши предки захотели породниться с людьми. Это оказалось возможно с помощью Оракула. Он хранил в себе память крови всех оборотней. Уговорить людей оказалось не сложно. Нескольких капель человеческой крови оказалось достаточно, чтобы Оракул зеркал преобразил всех оборотней сразу, дав им возможность превращаться в людей.

По мирному соглашению с людьми, дабы подтвердить его между народами, было подписано два десятка брачных договоров, по которым оборотни взяли в жены человеческих женщин. Родившиеся от тех союзов были первыми легардами и первыми великими чародеями, сотворившими стену вокруг Легардора, отгородив его и от островов и от людей.

— А можно взглянуть на Оракул? — спросила я.

Девушки переглянулись, и Кириа ответила:

— Сейчас не самое удобное время, вот когда все завершится…

Легарда не договорила, охрана по углам встрепенулась, вытянувшись в струнку. Я повернула голову, желая увидеть, что происходит. Пальмы у входа закачались, пропустив Рэнда, на лице которого бродили мрачные тени. Алия замешкалась, освобождая киашьяру место, но тот даже не обратил на нее внимания, рывком поднял меня в воздух, усевшись в кресло, и пристроил себе на колени.

Я покраснела, становясь одного цвета с платьем. А Рэнд будто бы этого не заметил. Легард рассеяно допил чай из моей чашки одним глотком и сонно потянулся, глядя в пространство.

Кириа и Алия понимающе переглянулись.

— Вы уже в курсе? — спросил киашьяр, прикрыв глаза.

— Конечно, — кивнула рыжеволосая легарда.

— Значит, завтра…

Я ожидала, что легарды что-то еще обсудят, но они молчали. Причем Кириа и Рэнд то и дело переглядывались, будто вели мысленный диалог, а мы с Алией просто наблюдали за ними.

— Так и сделаем, — с чем-то согласилась Кириа, улыбнувшись. — Я рада, что ты будешь с нами, братик.

Рэнд не ответил, поудобнее устраиваясь в кресле. Поерзав с таким видом, словно я не сидела у него на коленях, легард принялся уничтожать недоеденный мною завтрак, глядя в пространство невидящим взором.

— Ты выглядишь усталым? — заметила Кириа. — Как там мама? Я последний раз видела ее утром, тогда она еще храбрилась.

— Не спал большую часть ночи, — ответил легард тихо, покосившись на меня. То ли специально, то ли неосознанно, но он невесомо поглаживал мое запястье большим пальцем, запуская по коже миллионы колючих искорок.

— Тогда тебе нужно отдохнуть, — серьезно сказала Кириа. — Это не дело, что ты засыпаешь на ходу!

Рэндалл фыркнул, явно не собираясь слушать легарду. Кириа недовольно засопела, но от дальнейших высказываний воздержалась.

— А где Эмма? — спросила я, решив хоть как-то сменить тему.

— Я сейчас узнаю! — Алия шустро вскочила и убежала до того, как ее успел кто-то остановить.

— Рэнд, ты побудешь с Вирой? — Кириа тоже встала. — Мне хочется проведать маму.

Легард неопределенно пожал плечами, в то время как я неловко сползла с его колен, пересев в свободное кресло. На это киашьяр никак не отреагировал, продолжая доедать булочки, фрукты и яичницу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил легард, когда мы остались наедине.

— Нормально, — отвечать не хотелось, но мне пришлось выдавить из себя одно единственное слово.

— Завтра мы небольшой группой отбываем из Лесса туда, где, возможно, будет безопаснее для нас всех.

— Знаю, Кириа уже сказала, — ответила я, перехватывая последнюю дольку апельсина до того, как Рэнд успел до нее добраться. Но прежде, чем я смогла засунуть ее в рот, легард выбросил руку вперед, сцапав меня за талию и перетащил обратно к себе на колени, ухватив губами ломтик из моих пальцев.

Мне в лицо брызнул сладкий сок, залив подбородок. Я зажмурилась и потянулась стереть желтые пятна, но легард перехватил мою ладонь, мягко слизнув капельки языком. От неожиданности и странности всего происходящего, я непонимающе уставилась на Рэнда. А он все проделал с таким спокойным и уверенным видом, что даже чуть страшно стало.

«Неужели мне ничего не приснилось?!»

Мой мозг усиленно работал, сам запутываясь в сохранившихся воспоминаниях. Сердце все ускоряло и ускоряло бег, на лбу выступила испарина, щеки разгорелись факелами.

Когда без предупреждения Рэнд меня поцеловал, я окончательно растеряла все силы, дернулась, упираясь легарду в грудь, и попыталась отстраниться, испытывая не то страх, не то стыд. Меня захлестнуло недоумение.

Плечо прожгло неприятной болью, я пискнула, вырываясь из хватки легарда. Из глаз брызнули слезы, но Рэнд уже отпустил мои плечи, внимательно глядя на меня.

— Наконец-то. Так просто его не выманить! — воскликнул киашьяр. — Пугливое создание, но готово тебя защищать в случае чего.

Я хотела обидеться и высказать хоть что-нибудь Рэнду, но тут взгляд наткнулся на что-то синенькое на моем плече. Легард сразу уловил захлестнувшие меня эмоции и прикрыл мне рот рукой, заталкивая вопль обратно.

— Не бойся, это всего лишь питирин!

Мне потребовалось несколько минут, чтобы поверить в реальность того маленького создания, что сверлило меня взглядом крохотных черных глаз. Питирин явно был напуган, он еле заметно подрагивал, чутко реагируя на мое дыхание. Стоило слегка пошевелиться, как дракончик утробно квакнул и зашипел, растопырив лапки в стороны и вцепившись в платье коготками.

— Откуда он взялся? — мне тяжело было скрыть восторг от созерцания столь необычного создания.

— Это твой бывший питир. Видимо, нападение Джеймена пробудило дракончика от долгого сна, и он решил тебя защитить. Вот только он не рассчитывал, что окажется настолько меньше врагов.

— Хочешь сказать, та легенда, что вы рассказывали, не выдумка? — удивилась я, медленно приближая к дракончику руку. Он все еще шипел, но стоило подставить ему палец, как питирин за него ухватился, подобно настоящему лягушонку, неуверенно замахав коротенькими крыльями.

У зверька были плотненькие задние лапки, с крупными черными коготками, подвижный, более темный по оттенку, треугольный хвостик, упитанное тельце, переходящее в тоненькие передние лапки, соединенные с кожистыми крыльями, и довольно крупная голова. Вокруг шеи виднелся крошечный воротник, который дракончик то и дело раздувал, чтобы казаться больше. Плоскую широкую голову венчали шишечки рогов. Острый клюв походил на птичий, только утыканный множеством мелких зубов. Тельце дракончика усеивали полупрозрачные чешуйки, на груди и животе переходившие белый кожистый панцирь.

На крыльях, спинке и голове виднелись такие же прожилки, какие были на моем питире. Я не сдержала улыбку, окончательно осознав, что камня больше нет, и не будет.

— Как же он ожил?

— Это еще предстоит понять. Именно поэтому мы увозим с собой еще десяток питиров, что хранятся в лаборатории на крыше, — ответил Рэнд, вместе со мной рассматривая дракончика.

— Мне тогда, в той заброшенной лаборатории показалось, что камешки зашевелились. Значит, это на самом деле было так?

— Нельзя исключать подобной возможности, — задумчиво произнес легард. — Питирины — единственные из необычных созданий на континенте, жившие до нашего приезда сюда. Что-то произошло и питирины, видимо, решили спрятаться. И окаменели.

Дракончик вдруг зашипел, плотнее обвил палец и впился в меня взглядом. И я увидела образ. Где-то в темноте вдруг появилась далекая маленькая картинка, постепенно приближавшаяся. Когда она заслонила собой все, то начала меняться, цветовые пятна обрели очертания и задвигались, демонстрируя мне быструю смену событий.

— Он тебе что-то показывает, — догадался Рэнд. — Со мной он тоже такое проделывал прошлой ночью, когда появился первый раз во время твоего кошмара.

Я слышала голос Рэнда, но перед взором стояла совсем иная картинка, будто прошлое ожило и предстало предо мною. В том, что это именно прошлое, я почему-то не сомневалась.

До самого горизонта небо острыми иглами протыкали холодные серые пики гор, тут и там поросшие сумрачным темным лесом. Узкая полоска водопада брызгом искрящихся капель падала вниз, наполняя неширокое каменное ложе. В воде и на бортике природного бассейна замерли несколько драконов разной величины, подставляя спины и головы бледным лучам солнца.

— Можно? — спросил легард и взял меня за руку.

Я с благодарностью улыбнулась, не зная, видит ли он это. От прикосновения киашьяра стало легче и спокойнее, я словно перестала падать в глубокую неизвестную пропасть. Прижавшись спиной к груди Рэнда, я продолжила созерцать странное видение.

— Это горы далеко на севере, — тихо прошептал мне Рэнд на ухо, видимо, сумев увидеть тоже самое, что и я. Его дыхание на моем затылке запустило волну дрожи вниз по спине. Мне мгновенно стало неуютно рядом с легардом, но я не отодвинулась, стараясь подавить странное ощущение, замешанное на любопытстве и страхе. — Там никто не живет. Места дикие и очень опасные. Там самая долгая зима на всем континенте. Теплая погода длится не более трех месяцев, перемежаясь продолжительными холодными дождями. В это время там быстро тают снега, наполняя три крупные реки того региона.

Мне было интересно слушать Рэнда, хотя я и чувствовала себя полным профаном по части географии и истории Легардора. Ни в одной книге дома я не находила карты королевства, не то что описания климата или особенностей ландшафта. А здесь, в Лессе, я не сделала ничего, чтобы узнать хоть что-нибудь. Даже карту не искала!

Питирин быстро сменял образы. Вот уже мы могли наблюдать красочный полет драконов над гладью неизвестного мне моря.

— Это побережье, — пробормотал Рэнд. — Там же, за горами. Там теплые течения огибают континент в нескольких километрах от берега, согревая бухты куда южнее, но воды, тем не менее, не замерзают зимой.

— Так много всего! — выдохнула я, наслаждаясь видами.

Питирин опять сменил изображение и перед нами предстали дикие болота с таинственными глубинами темных зарослей. Деревья здесь были одеты в толстые объятия цветущего мха и бледно-зеленых лишайников, покрывающих даже стебли растений, свисающих с ветвей.

В каждом из видений мы видели драконов. Маленьких или больших, занимающихся своими мелкими делами. Питирины охотились на лягушек и насекомых, спали на веточках и камнях, парили в небе, грелись на солнышке. По их довольным мордочкам не было заметно, что пройдет время и все изменится.

— Я тебе покажу все эти места, — прошептал Рэнд мне на ухо, согрев его дыханием, и новая волна дрожи пронзила тело от висков до пальцев ног. — Там, конечно, все изменилось. Но я понимаю, почему драконы выбирали именно те земли. Но со временем люди и легарды вытеснили питиринов с нажитых мест. Может быть, в горах малые драконы еще и проживали до некоторого времени…

Будто в подтверждение слов киашьяра, питирин показал нам изможденного дракончика, в гнезде рядом с невылупившимися из яиц собратьями. Взрослый зверь был мертв, его тощее тело клевал орел.

— И под влиянием обстоятельств они решили залечь в спячку? — догадалась я.

— Легарды давно обдумывали эту теорию, до последнего сомневаясь в ней, ведь не было ни одного подтверждения! — усмехнулся Рэнд. — Этот питирин — первый, пробудившийся за многие столетия!

Дракончик печально пискнул, и мы почувствовали его тоску и боль. Ощущение получилось столь ярким, словно мы за несколько секунд пережили вместе с питирином его заточение в скорлупе. Пропуская через себя его воспоминания и образы прошлого, я вдруг поняла:

— Они сделали все сознательно, эти маленькие не вылупившиеся питирины! Но когда стало больше пищи и условия изменились к лучшему, прошло слишком много времени, и не было ни одного взрослого зверя, чтобы призвать потомство!

Рэнд промолчал, но я знала, о чем он думает, потому что тоже пыталась понять это. Почему именно мой питирин смог проснуться и вырваться из скорлупы?

— Ой! Какая прелесть! — раздался восторженный голос Эммы где-то совсем рядом.

Видение оборвалось, нас с Рэндом просто выбросило в реальный мир, как две рыбины на берег. Мы ошарашено оглядывались, пытаясь понять, где находимся, настолько яркими и живыми были ощущения другого времени и места. Питирин на моем пальце замер, утробно квакая и шипя на подскакивающую на месте Эмму, а потом медленно сполз ниже и… пропал из виду, будто всосавшись в мою руку.

— Что это было? — теперь уже завопила я, не веря собственным глазам, и мгновенно вспомнив, что появился дракончик тоже будто и неоткуда.

— Это… — Рэнд нахмурился, словно что-то вспоминая. — Молодые питирины очень маленькие, любая птица способна их заклевать. К тому же, как и птенцы, они не могут летать, пока не вырастут. Только после первого сбрасывания кожи, когда крылья достигнут полного размаха и смогут выдержать нагрузку, питирины начинают пробовать ими махать и постепенно учатся летать. На дальние расстояния они не летают, но могут парить в небе несколько часов, охотясь на птиц и мелких зверей.

Но до этого момента проходит не менее полугода, и это время дракончикам нужно как-то выживать. Вот они и научились «прятаться». Во что — не важно, но местечно должно быть безопасное. Твой питирин решил, что ты на роль убежища прекрасно подходишь. Не бойся, вреда он тебе не причинит.

— А где вы его взяли? — не переставая подпрыгивать, весело воскликнула Эмми. — Такой маленький! И на твой питир цветом похож!

— Это и есть мой питир, — пробормотала я тихо. — Просто он ожил и превратился в дракончика.

— А! Тогда понятно, — став серьезней, произнесла малышка.

— Что понятно? — переспросил Рэндалл.

— Виру все звери любят, — пожала плечами Эмма. — Это все знают! Помнишь, как у той кошки котята были… Еще осень рано наступила, ночью было очень холодно. Ну, половина котят и родились мертвыми, а ты их подергала, в ротики подышала, и они зашевелились!

— Эм, это не тоже самое, — покачала я головой. — Тех котят каждый мог бы оживить. Они просто от холода заснули. Здесь же совсем другое! Этот малыш многие столетия спал, а потом очнулся.

— Ничего не другое, — уверенно гнула свою линию девочка. — И котята были не единственными. Помнишь, дядюшка Фо, с конюшен, говорил, что ты зверями правишь. Будто у тебя такой дар.

— Глупости, — покачала я головой. — Все те случаи лишь совпадения. Ничего более.

— Разве? — спросил молчавший все это время Рэнд. — У вашей мамы был какой-то дар, да? У тебя нет явных магических способностей, но тоже что-то отдаленно похожее на дар: чувствовать и преображать магию и управлять животными. Помнишь, в подземелье, ты рявкнула на ту свору, и они замерли, остановившись? Не думаю, что это произошло просто так. А у Эммы магический дар. В ваших жилах смешалась кровь всех Двенадцати княжеств. Возможно, кто-то из предков тоже имел какой-то дар?

Я нахмурилась и покачала головой, а Эмма, напротив, активно закивала. На личике девочки разгорелась такая радость, что она просто не могла сдержаться. На щечках появились ямочки, губки расплылись в довольной улыбочке, а в глазках хороводом закружили маленькие звездочки.

— Ай! Ай! Юная леди! — вдруг расхохотался легард. — Мысленный заговор? Хорошая работа!

Я удивленно захлопала глазами, а Рэнд протянул руку вперед, к личику Эммы, и будто сдернул невидимую маску за бумажный нос. Звездочки пропали на миг, а потом вновь появились, но на ладони брюнета. Там они все так же продолжили водить хороводы, одна за другой звонко лопаясь и рассыпая вокруг в золотистую пыль, исчезающую в доли секунды.

Эмма громко расхохоталась и закружилась на месте, так что взметнулись в воздухе объемные юбки, при этом умудряясь громко рассказывать:

— Тетя Марджори говорила, что наш прапрадедушка тоже был странный! Будто бы он даже учился в академии, но не закончил и… я даже не знаю! Тетя сказала, что там какие-то этапы в этой академии.

Рэндалл согласно кивнул и объяснил:

— В академиях магии на землях княжеств обучение представляет собой два этапа: первый длится четырнадцать лет и включает в себя, как общеобразовательные предметы, так и общие занятия по теории и практике магии, а вот второй, более короткий, входит обучение в зависимости от предрасположенности мага. Только после этого выдается диплом.

— Во-от! Диплома у нашего прапрадедушки не было, зато он вроде как умел отлично очаровывать девушек! — как прилежная ученица повторила Эмма чужие слова, а мы с легардом рассмеялись, глядя на ее серьезное личико.

Мне нужно было как-то поговорить с Эммой без свидетелей, но Рэнд совсем даже не собирался никуда уходить. Наоборот, легард уютно растянулся в кресле, из-под полуприкрытых век наблюдая за нами.

— Эмми, а давай погуляем? — ничего менее подозрительного я придумать не смогла. Но киашьяр не заметил мое волнение и косые взгляды, а малышка с живым интересом согласилась. Она подхватила меня под локоть, и мы отправились по тропинке между цветочными горшками и кадками, провожаемые взглядами охраны.

Не успели мы отойти и на десяток метров, как раздались быстрые шаги, гулом разносящиеся по огромному залу, и перед нами предстала запыхавшаяся Алия. На лице девушки застыла перепуганная гримаса, но увидев Эмму, служанка облегченно выдохнула.

— Леди Эмма! — переводя дух, всплеснула руками блондинка. — А мы вас обыскались. Как вам удалось ускользнуть от слуг?

Малышка на этот вопрос только пренебрежительно хмыкнула и довольно вздернула носик, не собираясь что-то объяснять. Я прыснула в кулачок.

Это было в духе Эммы. Девочку никогда не смущали преграды, если ей что-то было нужно, то она просто шла за этим. Так было с шоколадными конфетами.

Девочке тогда исполнилось лишь четыре года, и всем, даже мне, казалось, что для такой крохи много шоколада — вредно. Но родственники и подданные при каждом удобном и не очень случае забрасывали девочку коробочками, баночками и свертками. Так что Эмма вечно ходила с пятнами шоколада на губах, руках или одежде.

Тогда тетя Севиль волевым решением приказала запирать от сестры подарки на замок, в кладовой на кухне. Естественно, Эмме это не понравилось, но девочка и не подумала устраивать скандал. Просто стража, обходя замок перед сменой караула как-то в полночь, обнаружила дверь кладовки настежь распахнутой, со шпилькой в замочной скважине, и Эмму, с высунутым от старания языком, пересчитывающую коробочки с шоколадом.

После недолгих расспросов выяснилось, что каждую ночь, снедаемая тревогой за свои подарки, девочка направлялась на кухню и производила ревизию запасов, уничтожая некоторое количество оных.

— Пойду… Предупрежу, что можно больше не искать, — вздохнула Алия и быстро убежала.

Я проводила девушку взглядом и переключилась на сестру. Та с интересом заглядывала внутрь большущего цветка, похожего расцветкой на леопарда, а формой на огромную лилию, с толстыми кожистыми лепестками.

— Леди, — негромко окликнул нас охранник, выглянув из-за разлапистых листьев. — Этот цветок плотоядный. Руки внутрь не засовывайте, пожалуйста.

— Да? — восторженно хмыкнула Эмма, подхватила с каменного пола какой-то сухой листик и с серьезным видом кинула в цветочную пасть.

Лепестки медленно начали смыкаться, пока цветок не свернулся в плотный кокон. Дождавшись, когда растение вернуло себе первоначальное состояние, малышка бросилась собирать листочки по всей оранжерее. «Проглотив» новую и куда более объемную подачку, цветок вдруг издал странный звук, похожий на рык, резко развернулся и выплюнул в лицо Эмме листьями, облепленными клееобразной массой ярко-зеленого цвета.

— Вот значит как? — обиделась девочка, успев отпрянуть в сторону.

Каким-то чудом я словила малышку за руки раньше, чем она успела схватить прислоненные к горшку ножницы.

— Он меня обижает! — надула губы Эмма.

— Эмми, это ты его обидела, — наставительно произнесла я, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Он такое не ест. Понимаешь?

— Ну, а ради меня? — проныла девочка. — Кошка же съела кусочек картофеля.

Представив, как именно сестренка уговаривала бедное животное, я прикусила губу, давясь от смеха.

— Эмми, давай ты лучше ответишь мне на вопрос?

— Какой? — с восторгом спросило это юное создание.

— Ты видела Оракул Зеркал?

Зная малышку, я могла поклясться, что Эмма не могла пройти мимо такой отличной тайны. И девочка тут же подтвердила мою догадку.

— Откуда ты знаешь? — звенящим шепотом искренне удивилась сестренка.

Я потрепала ее по кудряшкам, глядя в бездонно честные просторы карих глаз.

— Не трудно было догадаться… Но меня сейчас интересует другое. — Я оглянулась, проверяя, может ли слышать нас Рэнд. — Между нами, да?

Эмма тут же понятливо кивнула.

— Я тоже хочу его увидеть, но теперь за мной все время кто-то будет присматривать, а завтра мы и вовсе отсюда уедем. Так просто Оракул мне не покажут. Вроде как это мне не зачем. Но я хочу увидеть! Ты мне поможешь?

Эмма горделиво вздернула носик и счастливо улыбнулась:

— Легко!

— Точно?

— Ага! Никто ничего не поймет! Только нужно все продумать, — деловито ответила малышка. — Я скажу когда. — И не дав мне и слова вымолвить, девочка вприпрыжку убежала из оранжереи, чуть не сбив замершего у входа охранника.

От топота девочки проснулся начавший задремывать Рэндалл, но мне не хотелось сейчас ни с кем говорить — внутри все тряслось от волнения. Уверенность Эммы вселяла и в меня зерна этого сложного чувства.

Не глядя на легарда, я завернула за густо составленные широколистные деревца. Оказалось, что растения загораживали обычное окно-арку с широким подоконником, образуя маленький уголок уединения. Даже ищи сознательно что-то подобное, я бы никогда не нашла это место. Сквозь листву я могла видеть черные силуэты шести охранников, переместившихся чуть ближе к моему укрытию, и дремлющего в кресте у высоких окон киашьяра. А вот меня вряд ли можно было рассмотреть так же хорошо.

Вздохнув, и немножко расслабившись, я оттянула ворот платья, в котором было очень душно, и присела на подоконник.

Будь я в это время дома, то чувствовала себя куда хуже. В Алории, расположенной южнее Легардора, жаркие летние деньки по-хозяйски основательно держались до середины сентября, затем резко сменяясь прохладой и проливными дождями. А здесь, пусть я еще ни разу по-настоящему не ступала на земли Легардора, уже чувствовалось дыхание ранней осени.

Солнце щедрым потоком заливало мою комнату с самого утра и не покидало ее до позднего вечера, так что даже хотелось задернуть плотные шторы. Тепло еще держалось, воздух прогревался до звенящей хрусткости, но в нем чувствовалась сила отступающего победителя, готового отдать владения с высоко поднятой головой.

Несколько секунд я просто сидела, рассматривая открывшийся ракурс на город. Отсюда Элессон был куда ближе и удивительней. Дома поднимались от земли в три-четыре этажа из белого камня или беленого кирпича. Черепичные крыши только с высоты казались красными и оранжевыми. На самом же деле каждая пластинка была разного оттенка, даже зеленого и синего, а уже издалека все краски сливались в единый цвет.

Сейчас крыши поблескивали на солнце, а придорожные канавы полнились журчащей водой. Из окна было плохо видно небо, но изловчившись, я все же рассмотрела, что над замком оно будто бы совершенно чистое и ясное, в то время как за горизонтом залегли суровые серые клочья грозовых облаков.

— А почему небо такое разное? — спросила я, не надеясь услышать ответ.

Но Рэнд прокашлялся, приподнялся в кресле, хотя тут же вяло растянулся в нем вновь.

— Это магический фон замка, — произнес он сонно. — Он не дает дождевым тучам сгущаться над Лессом, а в городе в это время может лить, как из ведра. Здесь, конечно, бывает пасмурно…

— А зимой?

— Тоже самое. На подступах к замку еще можно отыскать снег, но за окнами не увидишь снегопада. Даже холода, как такового, нет.

— У-у! — произнесла я многозначительно и замолчала, продолжая рассматривать город.

В какой-то момент мою руку окутало теплом, не обжигающим, скорее приятным, и на запястье возник питирин, с серьезным видом оглядываясь по сторонам. Не найдя необходимое, дракончик громко и жалобно квакнул, печально на меня глядя.

— Что ты хочешь, малыш? — спросила я, стараясь не дышать.

Дракончик на миг весь сжался, а потом громко и протяжно крякнул, требовательно приоткрыв клюв.

— Рэнд! — перепугано прошипела я, стараясь не орать. — Он, кажется, есть хочет.

Легард со страдальческим вздохом выбрался из объятий кресла, направляясь в мое убежище. Пару секунд постояв и посмотрев на дракончика, киашьяр махнул рукой:

— Пошли, может в саду лорда Критта что-то подходящее летает. В замке еды этому синенькому явно не отыскать.

Я безропотно последовала за легардом, быстро перебирая ногами и стараясь не отставать от хмуро шествующего Рэндалла. Он выглядел совсем вымотанным, но одна, даже бессонная ночь не могла настолько измочалить парня. Хотелось расспросить легарда, но я промолчала, не зная, как он отреагирует на любопытство.

Стоило нам выйти из оранжереи, дракончик тут же «нырнул» обратно, теплым пятнышком замерев в районе локтя. Нам в тыл пристроились охранники, черными тенями неотступно следуя шаг в шаг. Этим небольшим войском мы прошествовали сквозь несколько дверей, заглянув на кухню и перепугав своим появлением половину слуг. Там нам собрали большую корзину, которую вручили охране. Где-то по дороге вниз, так что я не заметила, Рэндалл раздобыл большой клетчатый плед.

— Вряд ли питирин справится за час или два, — объяснил легард мне свои действия.