Проклятая

Часть 5. Рыцарь

Воздуха безумно не хватало.

Я дёрнулась, изогнулась, но лучше не стало.

Тогда я забилась, как бабочка о стекло.

Стекло дрогнуло. И с громким ДЗЫНЬ разбилось.

Я наконец-то вдохнула, поднялась на дрожащих руках и тупо уставилась на осколки по всему полу.

А потом до меня дошло…

— Ой!

Учитывая стоящую вокруг мёртвую тишину и полное отсутствие пыли… в общем, мне пришлось колдовать очень-очень быстро и очень-очень скрытно. Так, путаясь в белом — неужели подвенечном? — платье, роняя с головы белые же розы, я вызвала духов, проклиная того кретина, что додумался положить меня в хрустальный гроб.

Магия — мощная вещь. К тому времени, как привлечённые шумом в часовенку заглянули слуги, я успела уложить принесённый духами труп, придать ему мои черты, превратить саван в моё платье, воткнуть розы и собрать осколки обратно в хрустальную крышку.

И, отдуваясь, спряталась за колонной.

Слуги пошушукались, кто-то прошёлся тряпкой по крышке (я затаила дыхание), кто-то положил к подножию белые лилии (гадость какая, ещё и вонючая).

И, очень надеюсь, никто не заметил слабый ветерок, то и дело проносящийся мимо.

Когда они собрались уходить, я уже была загримирована в вуаль (заклинание мёртвого чернокнижника очень помогло), то есть имела новое лицо и одета в чью-то одежду. Вроде бы местной служанки.

Так, теперь — смешаться с толпой, и дело в шляпе.

Воровато комкая подвенечный саван, я, оступаясь с непривычки, выскользнула из часовенки вместе со слугами.

Духи ветерком вились рядом.

Та-а-ак, теперь бы на глаза никому не попасться…

— Девка!

Да чтоб вас всех!

Грузный господин в яркой ливрее схватил меня под руки и поинтересовался, не пила ли я.

— Не, — дыхнула я. — А какой сейчас год?

Он ответил.

Я с открытым ртом уставилась на него.

— Чё, правда?

Если господин и хотел это прокомментировать, ему не удалось. Воздух пронзил крик дракона.

«Спать!» — чуть не заорала я вслух, и крик оборвался.

Та-а-ак, значит, Арман где-то рядом. Это очень всё упрощает.

Прямо-таки сильно.

С тихим стоном я свалилась на руки грузному господину. Вроде как я в обмороке. От страха.

Меня услужливо оттащили в сторону, кому-то передали, снова куда-то потащили.

Новый план: потолкаться среди прислуги и расспросить, что тут к чему.

В чувство меня провели где-то на кухне, тут же загрузили обязанностями и отправили их выполнять. Еле-еле кусок перехватить успела да стакан воды выпить.

Никакого уважения к ведьмам. Вообще.

Зато служанки очень говорливые. (Очень, чёрт возьми — не заткнёшь).

Я узнала, что нахожусь в Хотфолде — кто бы сомневался. Что великая — ха-ха-ха! — война с королём Теодором закончилась полным его поражением. И сидит братик у себя в стране, весь такой несчастный, периодически отыгрывается на народе. Уже с десяток восстаний подавил.

Ну, пусть сидит. Пока я не прилетела. Милый братик.

Святого Рыбака клирики выбрали нового. Нет, не Александра, как я думала. Александр у них стал рыцарем Света. С ума сойти, ну и титул. Тренирует магов, натаскивает в вере и периодически зарубает чернокнижников. Там, на юге, много же чернокнижников.

Ну да, зло не дремлет.

Оно уже проснулось.

Да, а что это за красотка в часовне спит? А, ну, так это возлюбленная леди принца Александра, трагически погибшая в войне с собственным братом. Почти святая, потому такая хорошенькая. Ей даже праздник посвятили — день чистых духом и возлюбленных (я же говорила, что никогда не пойму логику святош). Вот, скоро он кстати. А ты, девочка, откуда такая…э-э-э…блаженная?

Я на-гора выдала историю о жестокой мачехе, державшей падчерицу взаперти… ну, лет, так десять. Где-то столько я, кстати, и проспала. Забавно, мне поверили. Поселили, нашли работу, даже жалование утвердили.

А что, я решилась остаться. Ну, до праздника. Почему бы и нет? Хочется же посмотреть, как меня чествуют. Хот раз в жизни.

Через две недели я отъелась, пришла в себя и отбивалась от кавалеров. Вуаль пришлось снять — чернокнижнику, может, и ничего — чужое лицо в зеркале видеть. А мне противно. Пришлось, правда, поработать, чтобы никто моё лицо и той «чистой леди» из часовни не соединил в одно. И не поинтересовался, а чего это мы похожи, как близняшки?

Пару раз я сходила к своему…гм… телу. Окружила новыми заклинаниями, уже не наспех. Вроде как я убирала… и колдовала одновременно. Маскировалась.

Среди прислуги меня — с ума сойти! — полюбили. С десяток предложений руки и сердца я получила, да. Ну, девицы-то, чьи кавалеры ко мне переметнулись, завидовали сначала. Но когда я помогла одной из них попасться на глаза королеве и девчонку повысили, все сошлись на том, что я приношу счастье.

Жизнь — странная штука, да?

Пару раз за неделю я всерьёз обдумывала, а не плюнуть ли на это мировое зло и добро и остаться здесь. Пусть бы другая или другой проклятый за меня отдувался…

Но не поверите, мне этого другого или другую было жаль. Есть вещи, которые даже врагу не пожелаешь, а тем более невинному ребёнку.

Мда, нежной я стала после общения с Александром. Скоро, не дай бог, засияю.

Да, и этому миру явно не хватает хорошей встряски. А то скучно.

В день, хм, меня светило солнце, во дворце бегали туда-сюда, на улицах устроили пляски. И звонили колокола.

Я взяла выходной, собралась и в который раз смешалась с толпой.

Ждать пришлось недолго.

Где-то после полудня на главной площади (там ещё с неделю назад что-то долго устанавливали и молотками стучали) торжественно открыли мою скульптуру. Народ возликовал и потащил лилии и розы.

На возвышение вышел король Люций. И с фальшиво-несчастным выражением сообщил, какая я была бедная-несчастная, как мы все скорбим и всё в этом духе. В разгар его речи выпустили Армана, и тот низко пролетел над площадью. Народ удивлённо зашумел, а я торопливо приказала дракону кружить над башней с часовенкой — как обычно.

Стоило Арману улететь, объявили минуту молчания. А, когда я уже решила было, что ничего интересного уже не произойдёт, толпа неожиданно расступилась, и в полной тишине раздался стук копыт.

Я сжала платочек, которым якобы вытирала слёзы. И смотрела, как медленным шагом по образовавшемуся коридору едет рыцарь в сверкающих доспехах. Как спешивается. Снимает шлем, берёт его в одну руку, другой снимает с седла букет крупных алых роз и идёт к моей скульптуре.

Я застыла, глядя на него. Забыла обо всём: что стою слишком близко, что надо опустить голову, как все. Он же всё-таки принц. А я вроде как скорблю.

Я смотрела.

Александр ни капельки не изменился. Как и раньше, пятнадцать лет назад, несмотря на то, что большую часть тех лет провёл в инквизиции.

Правы были записи чернокнижника-проклятого: те, кого мы любим, остаются молодыми всю жизнь. Как и мы.

Александр поцеловал мраморную руку статуи, выпрямился и обернулся. Его взгляд бездумно прошёлся по толпе. И замер на мне.

Я торопливо опустила голову, шепча заклинание-вуаль.

Чёрт побери мою беспечность!

Слава богу, король Люций решил поприветствовать брата. Слава богу, народ был тоже очень-очень рад видеть своего принца и ему просто не дали сойти с помоста.

Позже, уже в безопасном отдалении я видела, как Александр то и дело осматривает толпу, ища кого-то… меня.

Естественно, без результата.

Глубокой ночью я выбралась из города, вызвала дракона, выдержала радостное курлыканье и попытку утопить меня в слюне.

И улетела. На юг. Куда же ещё?

Дамиан, мягко говоря, меня не ждал. Он тоже что-то праздновал и развлекался в своём гареме, среди прекрасных, точно гурии, чернооких наложниц. И пьян был к тому же. Потому совсем не удивился, когда я прямо посреди его гарема и приземлилась.

Наложницы с визгом бросились врассыпную. Я соскользнула с крыла и шагнула к развалившемуся на диване вдрызг пьяному королю.

— О, Ва-а-а-аше Высочество! — довольно поприветствовал Дамиан.

А я заметила, что он потолстел и обрюзг. За десять лет?

— Алисия, ты ж вроде как…того, — южанин хихикнул, — померла.

— Привет с того света, — буркнула я и с помощью духов потащила пьяницу опохмеляться в ближайшем фонтане.

После парочки окунаний Дамиан был уже вполне трезв. По крайней мере, настолько, чтобы воскликнуть:

— Так ты живая?!

Я его ещё разок профилактически макнула и отпустила.

Дамиан вынырнул, оглядел шальным взглядом меня, дракона, дрожащих наложниц, спешащую стражу. И дипломатичным тоном поинтересовался:

— А, может, договоримся?

— А ты думаешь, я любоваться тобой прилетела?! — отозвалась я. — Мне нужен собственный дом где-нибудь на отшибе. С бо-о-ольшой посадочной площадкой. И доступ в твою библиотеку. И чтобы ни одна тварь про меня не узнала.

Дамиан ошалело кивнул и махнул страже.

Новоселье я справила этим же утром. Днём парочку раз пролетела на драконе над столицей, повесила табличку «Не беспокоить» и заперлась в библиотеке. И стала ждать.

Молва пошла, ох, пошла… Ко мне приходили чернокнижники и их слуги. Пытались беспокоить. Я доступно объясняла, что титул мирового зла — мой, а конкурентов я не люблю.

Приезжал и Дамиан. Где-то через неделю. Выглядеть он лучше не стал, так что его предложение руки и сердца я отвергла. И титул первой жены — тоже. Да, и новую войну начинать отказалась. И посоветовала Дамиану этого не делать.

Я же не люблю конкурентов.

В ближайшее полнолунье мы с драконом полетели к морю. Я выбрала местечко, чтобы вокруг были только скалы и ничего не росло, то есть, не горело. Вызвала побольше духов. И принялась чертить вокруг заинтересованного дракона схему. Одну, вторую, третью… Когда луна оказалась ровно над нами, весь пляж был разрисован. И даже камни кое-где.

Я встала напротив дракона на колени. И, глядя в пустые алые глаза, мысленно пожелала.

Как я боялась, что не сработает, кто бы знал… Я же понятия не имела, что делать в таком случае. Но мои опыты на крысках были успешными, так что… Вот только дракон не крыска. И если и это заклинание из библиотеки Рыбака не поможет, то я уже не знаю…

Схемы вспыхнули одна за другой, окутали дракона. Тот тревожно курлыкнул… и затих.

Я с надеждой всматривалась в громадный сверкающий кокон.

И чуть не пропустила момент, когда он дохнул в меня огнём.

В общем, до утра я с криком «Арман, не надо, я не хотела, честное слово, прекрати!» бегала по пляжу, а камни и песок красиво плавились у моих ног, и даже море, казалось, пылало.

Потом Арман выдохся. Превратился в человека. И буднично спросил:

— Ты мне одежду прихватила?

Я выглянула из-за камня, ткнула в сторону укрытого защитными заклинаниями мешка и спряталась обратно.

Арман переоделся. И, оглядывая берег, позвал:

— Выходи.

Я вышла. Очень хотелось посмотреть на него, но я не смела.

— Арман, прости.

— Алиска, ты, — дракон запнулся. — Ты… боже, какая ты дура!

Я повинно уставилась на собственные туфли.

— Ты только не убивай меня сейчас, ладно? Мне же нельзя умирать. По крайней мере, не сейчас. И вообще, если честно, тебе придётся встать в очередь. После твоих родителей.

Меня схватили за подбородок, приподняли.

— Какая ты дура, — глядя на меня, повторил Арман. — Тебе повезло, Алиска, что ты моя подруга. А то я бы обязательно тебя съел.

— Подруга? — шепнула я.

— А ты думаешь, что так легко от меня отделаешься? — хмыкнул дракон. — Нет, Алис. Я теперь буду портить жизнь тебе. Возможно, даже вечно.

И покачнулся, когда я кинулась ему на шею.

— Алиска. Алиска, ты только не реви, это я плакать должен. Кстати, знаешь, что ты мне должна? Ты мне…э-э-э… кучу сокровищ должна. Куча — это очень, очень много, Алис. Я даже боюсь, ты не справишься. И приключения. Много. Раз уж я побыл в качестве узника, хочу быть рыцарем. Ясно?

Да всё, что угодно!

— То есть как — рыцарь у тебя уже есть? — восклицал Арман уже у меня дома, накормленный, уложенный в постель. — Этот, что ли, которого я отвозил? Вы ж с ним вроде поссорились. Что-то я очень много пропустил, Алис… Эй, хватит меня своими зельями отпаивать. Я и так уже икаю. Давай, лучше, рассказывай.

Пришлось забыть о роли целительницы и рассказать.

Затянулось это до вечера.

— Мда, жаль, что я был не в себе, — вздохнул Арман. — Такую войну пропустил… А ты ещё одну устроить точно не хочешь? Только без массовых убийств. А как в балладах.

Хочу! Именно это я и хочу…

— На стороне зла — это, конечно, интересно, — размышлял дракон. — Но на стороне зла я уже, получается, был. Хотя… ты ж без меня опять загнёшься, Алиска. Как в прошлый раз. Нет, подруга, я теперь буду портить тебе жизнь непосредственно вблизи.

Но Арман слетал к родителям. А я в это время отправилась навестить брата.

Теодор умудрился вдрызг рассориться с матерью, попытался отправить её монастырь, но у регентши были свои связи при дворе. Не вышло.

В общем, братец утешался в пыточной, явно пытаясь повторить мои опыты.

Я изучила бьющееся в агонии тело и задумчиво спросила:

— Как думаешь, если я его оживлю и освобожу, он на тебе душу отведёт, а, Теодор?

Брат застыл. Медленно повернулся. И его глаза радостно расширились.

— Сестра! Наконец-то! Я так тебя ждал, я знал, знал, что ты придёшь. Пожалуйста, помоги мне! Давай повторим наш поход на Святой престол! Давай…

Я заглянула в его безумные глаза и отшатнулась.

А он, забыв отбросить раскалённые щипцы, метнулся ко мне.

— Сестра, пожалуйста!

Я заставила себя подойти к нему. Осторожно вынула щипцы, прижала к себе и зашептала на ухо.

— Хорошо, хорошо, брат, будь по-твоему.

Он рванулся было, но духи его удержали. А я, по-прежнему обнимая, шепнула, с трудом вспоминая:

— Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum…

Теодор закричал, громко, отчаянно, но духи его не пускали. А я словно по наитию читала и… сияла.

А потом, когда у него остановилось сердце, опустила тело на покрытый пятнами засохшей крови пол и закрыла ему глаза.

Не знаю, кто у нас в семье был одержим, но уже готова поверить, что не я.

Теодор улыбался и казался мирно спящим. Странно для безумца. Хотя, может, наоборот — нормально.

Я осенила его крестом — почти правильно. И так оставила.

Александр был прав. Бог, он в сердце. И неважно, какие обличья он принимает. Главное, чтобы сердце не окаменело.

А молитва лишь помогает сосредоточиться и обратиться к своему Богу.

Даже такой, как я.

— Ну вот, а я так и не познакомился с твоим братом, — сокрушался Арман. — Но тебя вроде как утешать не надо. Да?

Я отсалютовала ему бокалом с глинтвейном.

— Слушай, Алис, а тут наша молодёжь тоже хочет в войну поиграть, — сказал вдруг Арман. — Позволим?

— Ты решил стать великим военачальником? — пошутила я. — Конечно, как скажешь. Но нам для начала надо крепость отстроить. Замок. Чтобы всем было удобно.

— Только не как в прошлый раз — чёрное невзрачное нечто с колючками, — усмехнулся дракон.

Место для крепости мы выбрали на юге. Здесь кое-кто из чернокнижников согласился встать под мои…хм… знамёна. В основном это были почти безобидные и очень затюканные чернокнижники.

На берегу моря в живописной бухте выросла наша клыкастая Челюсть (как её обозвал Арман). Ужасная снаружи, внутри — райский сад. Честно, я старалась. Виноград, яблоки, розы. А как же!

Где-то спустя полгода, когда мы достаточно обосновались, я стала посылать духов и желающих драконов занять магов рыцаря Света. По пути они пугали местных жителей. Особенно драконы развлекались.

Я следила, чтобы снаружи выглядело достаточно злобно. Но без жертв. Война понарошку. Совсем без жертв, конечно, не получалось. Но те, у кого от страха сердце останавливалось, всё равно бы умерли. С таким-то сердцем.

Зато вся злобность этого мира очень скоро стала подчиняться исключительно мне.

Зло легко превращается в добро — это правда. Забавно, что тот умный чернокнижник-Рыбак так до этого и не додумался.

Может, бред это всё — про добро и зло? Есть вера — в себя или бога. Есть наши поступки. Есть совесть. И всё?

Но в этом чокнутом мире верят и в добро, и в зло. Приходится соответствовать, коль скоро это мой дом.

А ещё я, как и раньше, просто хочу жить — свободно, чёрт возьми. И с теми, кого люблю.

Слухи про нас ходили самые ужасные. Особенно про меня. Никто не знал, как я выгляжу, но я, без сомнения, страшная, злобная ведьма, закусываю младенцами, пью кровь девственниц и пляшу с дьяволом.

День, когда Святой престол объявил на нас Крестовый поход, мы с Арманом отметили с размахом в соседнем городе. Страху навели — у-у-у! Драконам очень нравилось воевать понарошку. Особенно моему другу. Такой фарс, такие приключения…

В Крестовый поход отправились, конечно, рыцари Света во главе с Александром. Аккурат после моего, хм, дня.

Мы с Арманом разработали целый план, чтобы отвлечь всю эту…э-э-э… армию святош. Всех, кроме Александра. И всё выгорело: рыцарь Света официально бросил вызов Тёмной Госпоже (то есть мне) и отправился на дуэль в её замок. В одиночку, ибо отчаянный, благородный и поверил драконам.

И вот я стою в главном зале, среди красивых декораций — каменных горгулий, языков пламени, вздымающихся каждую минуту, красиво пляшущих теней.

И жду.

Позади, пока ещё далеко, раздаются усиленные эхом шаги.

Я стою, повернувшись лицом к стене, спиной к входу. И улыбаюсь.

Шаги приближаются.

Тени мерзко пляшут на стене, жутко скалятся горгульи. Туда-сюда проносятся ветерком духи.

Шаги уже близко.

— Ведьма, проклятая Святым престолом, я вызываю тебя на бой! — раздаётся позади безумно знакомый, родной голос.

И холодный звук вынимаемого из ножен меча. Наверняка сияющего. Как и сам святоша.

— Ведьма! Покажись!

Я медленно поворачиваюсь. И улыбаюсь. Не могу не улыбаться.

Он и правда сияет — и меч и… святоша. Как я мечтала увидеть его таким…э-э-э… ну, можно без доспех. И без одежды. И в спальне. Но глаза, изумлённо расширенные — те самые. И лицо, и тёмные кудри, красиво падающие на плечи.

Меч падает, звенит по каменным плитам пола.

Неверящее, жадное, отчаянное раздаётся:

— Ты?!

Я не могу больше. Я подхватываю юбки и бросаюсь ему навстречу.