Профессор, поправьте очки!

35.

Добравшись до самого верха, Чикильдеев не без труда приподнял тяжелый люк и тут же его захлопнул, чуть не свалившись на профессора.

– -Что там такое?-спросил Потапов.

– -Ничего особенного. Просто над нами только что проехал троллейбус.

– -А номер маршрута не заметили?

– -Спросите у моего ангела.

– -Какого ангела?

– -Который шепнул мне, что следом едет МАЗ с железобетонными плитами.

Тут же на блин люка накатилось что-то внушительное, он лязгнул и застонал.

– -Надо приоткрыть с другой стороны,-сказал профессор.

– -Зачем?

– -Чтобы видеть машины, которые подъезжают,-пояснил профессор, показывая ладонью эти самые машины.

– -Дельно,-согласился Сева.

Он приоткрыл люк, как было присоветовано, и обрадованно сказал:

– -Чисто!

– -Я же говорил!-отозвался из подземного мрака Потапов.

Сева приоткрыл смелее. Тут же у него за спиной раздался страшный визг тормозов, и голос, претендующий на обладание по крайней мере “Фордом Скорпио”, прокричал:

– -Козел! Чини свой водопровод в другом месте!

Сева снова съехал вниз в абсолютном негодовании.

– -Спасибо, удружили, Аркадий Марксович! Опять я в водопроводчики попал!

– -Я думал, это улица с односторонним движением!-пискнул профессор.

– -С очень даже двусторонним!

– -А вы в сторонку… в сторонку сдвигайте!

Сева хотел было ответить научному работнику так, как того заслуживал его совет, но в этот момент у них над головами раздался болезненный вскрик тормозов, следом за которым послышался характерный гулкий звук и слезный звон сыплющихся стекол.

Сева мигом снова приподнял тяжелый чугун.

– -Всё козырно, профессор! Вылезаем. Крыша подъехала.

Он снял с головы люк и положил его на асфальт. Над устьем колодца, заслоняя солнце, нависала задняя часть джипа, а из виртуального недалёка доносились громкие голоса. Один обзывал другого собачьим половым членом, а другой энергично возражал.

Извиваясь, словно ящерица, Чикильдеев выбрался на поверхность и помог вылезти Потапову.

Затем, щуря глаза, привыкшие к мраку городского чрева, Сева и профессор разглядели, что находятся у излучины неширокой старинной улицы, и даже узнали Солянку. Небольшая толпа уже стеклась к месту происшествия. Несколько голов повернулись, любопытствуя, в сторону невесть откуда вылезшей парочки но, конечно же, появление двух граждан среднестатистической внешности, пусть даже из-под земли, не могло соперничать с драматической картиной столкновения иномарок.

Взойдя на тротуар, Потапов на мгновение замер, припоминая расположение своего тела в колодце и сопоставляя его со сторонами света, а потом уверенно показал:

– -Вон там!

Они перебежали улицу перед самой мордой надвигающегося троллейбуса и прочитали табличку на стене: "Бол.Спасоглинищевский пер.".

– -Вон – видите?- сказал профессор.-Это Ивановский женский монастырь "на Кулишках" или "под бором". Основан в шестнадцатом веке матерью Ивана Грозного Еленой Глинской в честь рождения сына в день усекновения головы Иоанна Предтечи. Использовался также как тюрьма для особо важных узниц и еретиков. А знаете, почему? Потому что отсюда рукой подать до пыточной при Тайной канцелярии, что размещалась на углу Мясницкой и бывшего Большого Комсомольского переулка. Здесь держали, между прочим, первую жену Ивана Грозного, а позднее – так называемую княжну Тараканову, тайную дочь Елизаветы. Не случайно мы вылезли сюда!-Потапов многозначительно похлопал по шершавой штукатурке двухэтажного дома на стрелке обоих переулков, а потом стал щурить глаз и выбрасывать в разные стороны руку с геометрически растопыренными пальцами.

– -Да вы объясните толком: что мы тут делаем?-не выдержал Чикильдеев.

– -Ищем пропавший запах,-пояснил профессор.-Помните, что сказал Олимпий Лазаревич? Появился запах, отдающий прелым листом. Книжный запах, Всеволод! Потом – раз! – и пропал. Это где-то нашли мно-ого книг…, а потом – раз!- снова отгородили их от чужих носов и глаз.

– -До чего же богатая у вас фантазия – с ума сойти! Любой медиум позавидует. Не хотите ли в прорицатели податься? “Звезды рекомендуют работникам умственного труда в ближайший четверг не ссориться с тещей и не закусывать просроченными консервами”.

– -Да поймите же! Запах был такой сильный, что Одиссей Лазаревич почувствовал его во-он откуда! (профессор стал махать рукой в сторону Замоскворечья) Значит, книг было много, притом старых. Новые разве так пахнут! Конторы тайной службы здесь были? Были. Всё сходится! Вспомните мою теорию!

– -И что же нам делать, гражданин ученый? – поинтересовался Сева, поглядев на вывеску "Fujifilm" над головой.-Постучать и сказать: "Извините, мы хотим взглянуть, нет ли у вас в подвале библиотеки Ивана Грозного?"

– -Не знаю,-потускнел профессор.-Давайте что-нибудь придумаем…

– -Ну, разумеется!-не сдержался Сева.-На этом месте наука, как водится, кончается, и начинается жизнь. Валяйте, говорите: куда полезем? Может, начнем с монастырских погребов? Не знаете случайно, где можно достать две женские рясы?.. Или порадуем граждан в баре "Ультра"?..-продолжил он, озираясь.- А может, вон туда, в химчистку, сначала заглянем?.. Или за тот забор махнем?..

Тут Сева замолчал, и они с профессором внимательно посмотрели друг на друга.

– -А ведь…-сказал Потапов.-М-да, ну-ка, ну-ка…

Не сговариваясь, они бодро зашагали к глухому забору, увешанному человеконенавистническими надписями: "Машины не ставить!", "Посторонним вход воспрещен!", "Предъяви пропуск!", "Запретная зона!", "Ворота не загораживать!".

– -Не хватает только "Без доклада не входить!" -раздраженно сказал Сева.

– -Про одну надпись они все же забыли,-заметил профессор, воровато оглядываясь.

– -Какую?

– -"В щели не подглядывать".

Оба тут же прилипли к доскам, но ничего особенного не увидели. Посреди элементарной строительной разрухи торчал цоколь из бетонных блоков, сооруженный с изрядной долей отвращения к окружающему миру. Выше вздымалась наспех собранная кирпичная стена, проткнутая кое-где пустыми глазницами окон.

– -М-да, не Баальбек,-сказал Потапов.

– -Интересно, что тут пытаются построить?-заметил Сева.

– -Правильно, надо еще разобраться, что строят и зачем,-раздался у них за спиной ржавый голос.

Чикильдеев и Потапов мигом повернулись вокруг своих осей, как заводные утята, и обнаружили удивительного человека. Собственно говоря, и Сева, и профессор уже насмотрелись за этот бесконечно тянущийся день самых разных удивительных людей. В данном случае речь шла о сословии, которое живет, подобно воробьям, тем, что найдет на тротуарах и в скверах, и вызывает тем самым у нормальных граждан почти мистическое изумление. Ну как так может быть, скажите на милость, чтобы люди, не имеющие ни постоянного источника средств существования, ни малейшего стремления к их поиску, не только успешно продолжали населять этот город, но и ухитрялись вдобавок каждый день вкусно пахнуть спиртным?..

По большому счету человек, оказавшийся перед Чикильдеевым и Потаповым, ничем не выделялся из своего сословия. Разве что несколько интриговала пуховая куртка с фосфорецирующими на солнце буквами Southpole, надетая на голое тело впридачу к свалявшейся рыжей бороде и холщовой сумке.

– -Мерзнете?-спросил Сева и, не удержавшись, пощупал упругий нейлон, набитый гагачьим пухом.

– -Какое уж тут мерзнуть! Жарища.

– -А зачем в пуховке ходите?

– -Да досталась вот из американской благотворительной посылки. Не повезло…

– -Почему не повезло? Зимой тепло будет.

– -Зимой я как раз ее и продам. Это летом никто не берет.

– -Понятно…-сказал Сева.

До чего же он опустился, путешествуя вместе с профессором! Раньше даже находиться рядом с таким субъектом было бы для него оскорблением, а сейчас он непринужденно ведет с ним светскую беседу по люмпенскому протоколу.

– -Позвольте,-вступил в беседу профессор.-Кажется, у вас есть замечания к объекту строительства?

– -Есть,-подтвердил собеседник,-как у любого патриота. Во-первых, надписи на заборе оскорбляют мое достоинство гражданина. Во-вторых, происходит наглое разбазаривание народного достояния в виде земельной площади. Сваи вгоняли и котлован рыли, будто собрались башню до неба строить. Что мы видим, россияне? На таком фудаменте полтора этажа возвели – и абзац. Должно, дефолт. Но самое вредное не в том.

– -А в чем?-спросили завороженные рассказом Чикильдеев и Потапов почти в унисон.

– -Если тут притон с банькой, должны быть пивные бутылки. А их нет! Если оружие хранят, деньги, камушки – то газетки с телепрограммами и журналы с кроссвордами. Настоящей охране чем еще заниматься? А тут- сплошной "Макдональс". В какой приличной организации станут охрану "Макдональсами" кормить?

– -Чем же охрану кормят… в приличной организации?-спросил пораженный услышанными рассуждениями Чикильдеев.

– -Бабу нанимают готовить,-объяснил борода.-Или ребята сами за колбасой бегают. Если охрана, опять же, серьезная, она иногда водкой балуется. А здесь – ни одной приличной бутылки, один коньяк французский. Пижоны.

У Севы в голове вспыхнула мысль, и он взволнованно спросил:

– -Какой коньяк? Не "Реми Мартен"?

– -Неважно,-сказал собеседник.-Главное – ихняя суть. Мудрят они что-то… Если подпольное, скажем, производство, было бы что полезное в баке. А то – огонь горит, люди приезжают – а полезных отходов нет! Загадка.

– -Значит, люди приезжают,-задумчиво сказал Сева.

– -Приезжают.

– -И свет горит?

От расспросов глаза аборигена беспокойно заерзали.

– -Заболтался с вами, а бак того гляди увезут!

Не успел он отойти, как профессор, словно лунатик в безоблачную ночь, шагнул к воротам, предупреждавшим: "Стоянка строго воспрещена! Штраф 1000 рублей".

– -Что с вами, Аркадий Марксович! -сказал Сева, перехватив Потапова на полпути.-Я согласен, что агентурные сведения косвенно подтверждают ваши подозрения. Но куда вы полезете среди бела дня! Да еще в таком виде! Нужно действовать по науке.

Волшебное слово сработало. Потапов согласно закивал, не выяснив, правда, по какой именно науке предлагает действовать Сева.

– -Дайте я вас немного приведу в порядок, а то прохожие оборачиваются.

Потапов покорно подставил сутулые плечи, и Чикильдеев принялся заботливо отряхивать профессорский пиджак.

– -Крепко вы изгваздались!-заметил он.

– -На меня Одиссей Лазаревич упал!-стал оправдываться Потапов.

– -Да я не в обиду вам…-севины пальцы наткнулись на что-то постороннее, вроде прилипшего кусочка грязи.-На воротнике даже вон струпья какие-то!

Он хотел ногтем отковырнуть гадость, но она вдруг оказалась сама у него в руке. Сева вздрогнул, когда перед его глазами блеснуло лезвие булавки, словно маленький зловещий кинжал. Сначала Чикильдеев не понял, потом не поверил, а когда понял и поверил, то громко произнес:

– -Ни фига себе пельмени!

– -Что такое?-забеспокоился профессор.-Что-нибудь оторвалось?

– -У вас на воротнике уши выросли.

– -Что вы такое говорите? Какие уши?-рассердился Потапов.

Сева показал.

– -Вот такие.

– -Что это?

– -Точно не скажу. Может просто радиомаяк, а может даже микрофон.

– -Откуда он во мне?

– -Не знаю. Спросите у Володи.

– -Какая гадость!-простонал профессор, разглядывая находку.-На клеща похоже. Я в детстве как-то подцепил одного, когда писал в малиновых кустах… Значит, кто-то знает, где мы?

– -И возможно слышит, как вы задаетесь этим вопросом.

– -Так выбросьте ее скорее!-велел Потапов.-Куда подальше!

Сева размахнулся…

Сильная рука уверенно и крепко остановила замах, разжала севины пальцы и отняла пойманного на профессоре клеща.

Чикильдеев обернулся.

Позади стоял слегка запыхавшийся Володя, его левый глаз тонул в багровом закатном огне большого синяка.

– -Насилу вас догнал,-сказад милиционер как ни в чем ни бывало.-Могли бы подождать, пока я с гражданкой разберусь.

Разумеется, Чикильдеев и Потапов тут же набросились на него, словно две собаки, в которых бросили палкой.

– -Что за наглость!.. Бериевские ухватки! (это, конечно, профессор) В нашем уговоре такого не было, вы нарушили джентльменское соглашение! Отрыжка тоталитаризма!.. (это снова профессор)

– -Никакого нарушения нет,-заявил Володя.-Всё делалось в целях обеспечения безопасности.

– -Кстати, с меня тоже снимите вашу блоху!-потребовал Сева.-А то сам найду и уничтожу!

– -На вас ничего нет,-сказал Володя.

– -Как так – нет?-оторопел Чикильдеев.-Меня разве не надо беречь?

– -Согласно полученной инструкции, устройством был оборудован только профессор Потапов.

– -Тогда передайте Зашибцу, что мы прерываем наш контракт!-сказал Сева, чувствуя себя смертельно обиженным – то ли тем, что им вставили "жучка", то ли тем, что вставили только профессору. Хотя, какая разница, по какой причине, скажем, вешается человек: из-за обилия проблем или, наоборот, со скуки – результат-то все равно один, любой психолог вам это скажет.

– -Значит, на сегодня закончили?-уточнил Володя.

– -Боюсь, что не только на сегодня!

– -Нам надо восстановить душевное равновесие!-энергично подтвердил Потапов.

Для потрясенного до глубины души человека он, надо сказать, держался молодцом.

– -Ладно, согласился Володя.-Но вы всё-таки позвоните Роману Степановичу.

– -Сегодня пятница, в понедельник позвоним,-сквозь зубы пообещал Чикильдеев.-Кстати, как там девушка, с которой мы вас оставили?

– -Убежала,-сказал милиционер.-С женщинами всегда сложно, ведь их не за всякое место можно хватать… Кстати, книг у нее в рюкзаке, я думаю, не было.

– -Да-да, мы слышали, как он зазвенел, когда брякнулся,-сказал Сева.-Какие уж там книги при таком звоне!.. Но решили вам не мешать.