Проект "Мессия"

Корабль

Здесь и сейчас она призрак из темноты изначального, сущность, не ушедшая под сень Древа Алларих. Ее окружает чудовищной глубины колодец, где очень трудно удержаться на поверхности. Её качает на волнах памяти и прошлые жизни тянут вниз, на самое дно, к истокам, туда, где все началось, туда, где все всегда происходит сейчас.

Терранс вытаскивает её из воды, Девять кашляет и хватает ртом воздух. Открыв глаза, она меняет длину волны. Звучит резкий сигнал беса, на сетчатке появляется строка показателей. Она наглоталась черной воды, но оболочка стабильна, система беса эффективно борется с переохлаждением и отравлением тяжелыми металлами. Красный цвет иконок медленно сменяется светло-желтым.

Терранс снова ныряет в черную воду. В этот раз он возвращается с Преподобным. Старик с трудом выбирается на островок, кашляет и тяжело дышит. Руки по привычке ищут на груди диатон, диск на месте, но механизм не издает ни звука. Преподобный снимает цепочку и трясет его, но ничего не меняется. Старик садится, сбрасывает пояс, дырявый кислородный мешок и маску. Ему больно, но он переполнен смирением.

Последним выныривает доктор, он шарит в темноте руками, ища опору. Когда зрение возвращается к нему, он видит охладительные леса вдоль стен реактора и плывет к ним. Хватается за металлические поручни, подтягивается и неуклюже плюхается животом на решетку мостков, охает от боли и тяжело дышит. Чтобы всплыть, ему пришлось избавиться от одежды. От серого костюма осталась только подштанники, рубашка и носки. Доктор садится, обхватывает себя за плечи и щурится, пытаясь разглядеть в темноте остальных.

— Мы родились, — говорит Терранс лен Валлин. Его слова падают, как камни в колодец, порождая гулкое эхо. Он опускается перед дочерью на колени и обнимает ее за плечи. Девять бледна, она трясет головой, чтобы вытряхнуть воду из уха и часто моргает. Ее раздражает искусственно выращенный зрительный нерв, в который загружена программа беса. Сейчас бес пытается пробиться сквозь глубокую воду, чтобы поймать сигнал зонда-ретранслятора, для связи ему нужен доступ, но зонд не отвечает и точка контакта мигает в углу красным крестом.

Все четверо выжили и сейчас они в самом сердце корабля, в камере реактора. Из стен торчат ребра охладителей, покрытые плотной пленкой зелёной слизи, в центре белеют четыре пустых стержня. Самый высокий, упирается в темноту над головой, остальные ведут к нему, словно ступени лестницы. У самого основания черная, маслянистая вода.

Эру-вак спит уже много тысяч лет.

Девять чувствует холод, обнимающий тело Каттери снаружи и холод, идущий изнутри. Здесь и сейчас она всего лишь наблюдатель. Её память, собрана, как осколки разбитого зеркала, склеена в нужном порядке, и с помощью вируса, загружена в тело маленькой девочки. И она искренне верит, что должна спасти мир. Мир, о котором ничего не знает.

Бегут строчки кода на сетчатке. Интерфейс беса мигает, система с трудом пробиваясь сквозь глубокую воду, ищет и не находит сеть. Девять часто моргает, меняя длину волны. Она дрожит от холода, чувствует горечь на языке, запах металла и как авар обнимает ее за плечи. Приходит осознание — все живы. А голос мэтресс лен Валлин в ее голове все повторяет и повторяет: подумайте над этим. И выплевывая черную горькую воду, она правда думала, насколько было бы проще обрадоваться и помолиться, увидев свет в конце тоннеля, чем пытаться понять, как он горит, кто его зажег и зачем.

На сетчатке, в углу экрана, ее личный номер — 9\14, и запрос системы на удаленный доступ, но в эфире тишина. Бес запускает поиск, запускает его снова и снова, но никто не отвечает. Связи нет, но есть тело и оно слушается. Есть тело и цель, она должна выполнить задание, но чтобы все получилось авар должен верить ей, верить, что она — та самая мессия, вестница перерождения, которой доступна изначальная память. Но как убедить его, что она та самая, не имея доступа к информации? В ее ухе сейчас должен быть голос оператора, по ту сторону должна ждать команда, система без сбоев выдавать анализ данных об их местоположении. Но так вышло, что она совершенно одна и все ее знания ограничиваются программой подготовки. Это база от которой сейчас нет никакого толка. Из-за чуда новообретенного зрения, авар ей не доверяет и даже самая маленькая ошибка может стоит всего проекта. А на кону вода и воздух для будущего человечества.

Голос мэтресс лен Валлин продолжает навязчиво преследовать её:

"Вам надо поверить…"

И она вынуждена признать, что мэтресс права, вера нужна ей.

Терренс лен Валлин, доктор Гаару, Преподобный Даниил. Они должны поверить в нее.

А вера это признание чего-либо истинным, вопреки всему.

Вера Преподобного Даниила в Творца так же крепка, как и слепа. Он шепчет молитву, подняв черные провалы глаз к кромешной тьме, он не сомневается. Он просит и его невидимый бог отвечает ему.

И девять-четырнадцать должна стать для них такой же непоколебимой истиной. Никто не должен сомневаться, что она тот самый сосуд для изначальной памяти. Мессия — предвестница нового мира. Только вера поможет ей повести людей за собой, чтобы спасти их.

Терранс касается пальцами ее подбородка и поворачивает лицом к себе, чтобы видеть в темноте ее новые глаза. Он долго смотрит в них, а потом спрашивает:

— Что ты помнишь, Терри?

Тут же раздаётся и голос Преподобного:

— Да, дитя, скажи, Творец говорит с тобой?

Терранс раздраженно дергает щекой, но не отводит взгляд. Девять смотрит в темную бездну ожидания авара лен Валлина. Ожидания чуда.

— Что ты помнишь, Терри? — повторяет свой вопрос Терранс, теперь он говорит тихо, чтобы слышала только она.

Наконец ей хватает смелости и она качает головой. Он отпускает ее и отстраняется. Она замечает, как появляется и исчезает тень разочарования на его лице.

— Терри, мне очень жаль, что мы не смогли спасти Келлиану, — неожиданно говорит авар. — Я знаю, ты очень переживаешь, но твои воспоминания все еще очень важны для нас. Только ты можешь рассказать людям правду! Ты справишься?

Она растерянно кивает, она совсем забыла о чувствах маленькой девочки. Забыла, что Келлиана Аринэ была лучшим другом Каттери и такая потеря должна сделать ей больно. На мгновение она видит в аваре отца, беспокоящего о своей дочери. Видит живого человека и что-то внутри сжимается, она начинает дышать чаще и система указывает ей на это сменой цвета иконок на экране. Бес переживает, что ее пульс слишком быстро растет.

Терранс кладет руку ей на плечо и говорит:

— Мы справимся.

— Ав-вар, — кричит из темноты доктор. Эхо его крика оставляет рябь на маслянистой воде. Терранс отпускает ее плечо, поднимается и поворачивается к доктору.

— Д-д-думаю, н-надо п-п-попробовать за-за-лезть на-на-верх, — говорит доктор Гаару и устремляет взгляд в высоту, туда, куда уходят охладительные леса. Мостки под ним скрипят, но держатся. И хотя авар стоит к ней спиной, Девять чувствует, как он напрягся. Доктор же на удивление бесстрашно подпрыгивает, цепляется за нижнюю трубку охладительных лесов и пытается подтянуться. Уставшая конструкция стонет и в тот момент когда доктору все же удается перекинуть руку на следующий уровень, она с треском вылетает из крепления. Доктор с криком летит в воду, вслед за ним с гулким эхом падает часть охладителя, в воздухе кружится зеленая пыль из водорослей и плесени.

Девять моргает и не может выбрать соответствующую реакцию: закричать? Зажмуриться? Она не может заставить себя двинуться с места, словно потеряла контроль над оболочкой. Мысленно она приказывает бесу запустить диагностику.

Островок, на котором они сидят, омывает приливная волна, Преподобный пытается отползти назад и кричит:

— Расскажите что случилось!

Авар выпрямляется, делает шаг вдоль скользкого края и смотрит в черную глубину, в которой скрылся доктор.

— Доктор героически упал в воду, проверяя наше убежище на прочность, но не волнуйтесь, Преподобный…

Не успевает авар договорить, как голова доктора появляется на поверхности. Он выплевывает воду и нервно смеется.

— П-п-п-лохая б-б-была и-и-идея, — говорит доктор. Подплывает к краю островка и пытается вытащить себя на поверхность, но постоянно соскальзывает. Авар наклоняется над ним, хватает за ворот некогда белой рубашки и вытаскивает из воды. С доктора ручьями течет черная вода, его колотит то ли от холода, то ли от страха.

Доктор проявил неожиданную смелость, граничащую с отчаянием, и впервые во взгляде авара нет презрения, а уголки губ его поднимаются в подобии улыбки.

— Просто в следующий раз вспомните сколько лет этим конструкциям, — говорит авар. — И мне не хочется вас огорчать, доктор, но думаю там наверху выхода нет, система кажется замкнутой. Мы попали внутрь через открытый шлюз, а не пробоину в корпусе, скорее всего эта часть корабля затоплена специально.

В ее голове эхом отражаются слова авара: затоплена специально. И да, она знает, что он прав. Она всматривается в черноту воды, ее взгляд скользит по стенам резервуара, теперь Девять помнит слово “эру-вак”, и знает, что они на самом его дне. Если приблизить стены, то отражающая поверхность реактора напоминает чешую. Серебристую чешую под плотной пленкой зеленой слизи. Изначально этот корабль построили для погружения в океан. Ледяной океан, спрятавшийся под белым панцирем планеты. Девять так же знает, что эру-вак работает на биотопливе, и он был законсервирован, прежде чем его затопили. Но затоплен только технический, нулевой уровень, который отделяет от воды легкий корпус, а один внешних шлюзов оставили открытым. И раз корабль не лежит на дне пролива, значит внутри отсеков все еще остался воздух и внутренний прочный корпус герметичен. Если корабль жив и есть запас воздуха, то можно закрыть шлюз, продуть нулевой уровень и всплыть.

Если корабль жив.

Девять закрывает глаза и слушает. Что-то вибрирует под ногами, еле-еле, возможно это всего лишь волна, что бьет в корпус снаружи, но звук настойчиво повторяется. Она знает, что если корабль жив, то аварийная система должна реагировать на внешние раздражители. Ее парализует страх. Пугают новые знания, пришедшие как бы сами собой. Невидимые, как радиация, они проникают ей в голову и кажется словно они были там всегда.

Бес закончил диагностику ее оболочки и не нашёл причин для беспокойства. Девять вызывает интерфейс на сетчатку и сама просматривает данные, диаграммы и графики, отматывает временные метки и видит острые пики, видит провалы и долгое плато. Ничего нет. Одна причина для тревоги отступает, но появляется другая: они в ловушке.

Авар садится на корточки у самого основания стержня и слушает. Сжимает и разжимает кулак, морщится. Сеорид с его лица окончательно вымыло водой, остались только затянувшиеся шрамы.

Мэтресс заманила их сюда, значит ли это, что они нашли тот самый корабль, который долетит? Чем больше она думает об этом, тем больше ей кажется, что знания, всплывающие в ее голове тоже не случайны. Их ей подсунула мэтресс, скорее всего еще на этапе подготовки. Она знала, что связь с оператором оборвется, знала, что Девять останется здесь одна, и надеялась, что под влиянием волшебных знаний из ниоткуда в ней зародится сомнение. Возможно, так она надеялась посеять в ней веру. Веру в Творца бесконечного и милосердного, который все видит и все знает. Девять чувствует, как сквозь ватную, замерзшую оболочку пробивается горячая кровь злости.

Может ли Творец, заменить фильтры на Атмосферных станциях? Обновить шестеренки в глубоководных Сеятелях? Найти им пресную воду, или обновить системы очистки? Если Творец способен на это, то она готова в него верить и даже молиться ему, но пока для нее Творец это всего лишь другая планета, а Алькаан захваченный его притяжением спутник, и всем живым на этом спутнике, придется решать свои проблемы самостоятельно.

Она признает, что знания Изначальных, знания тех, кто когда-то первым прилетел на Алькаан и построил мир внутри Предела, помогли бы спасти людей, и она бы все отдала, чтобы получить доступ к источнику таких знаний, но она не верит в его магическую природу. Изначальные были такие же люди, просто уровень технологий превосходит их понимание. Если что-то важное и сохранилось, то, скорее всего, они найдут это на орбите, где до сих летает корабль изначальных или на нулевой станции, где могли сохраниться записи.

Она вспоминает, что привело ее сюда, это помогает стряхнуть наваждение и паралич страха.

Голос мэтресс лен Валлин в ее голове смеется: Разве ты не видишь, что ты всего лишь марионетка?

Девять трясет головой и, осмелев от злости, говорит:

— Надо разбудить корабль!

Авар поднимает голову и внимательно смотрит на нее, искра надежды топит лед в его взгляде.

Набрав в грудь больше воздуха, она решительно продолжает:

— Можно пробить брешь в стенке реактора, чтобы туда хлынула вода, тогда запустится аварийный протокол.

Она делает паузу, чтобы все успели понять смысл сказанного, и добавляет.

— Но если протоколы безопасности не сработают, система может не успеет опознать нас, и тогда переработает на топливо для этого самого реактора.

— А как корабль должен нас опознать? — спрашивает авар.

— Когда ты не видишь кожей, ты слеп, — повторяет она слова Аринэ и многозначительно замолкает. Она смотрит на стену реактора, похожую на чешую. Здесь нет никакой магии, только технология. Чешуя — сенсорный кожный покров эру-вака. Он распознает различные типы биоматериала до запуска процесса расщепления. Она знает какой это риск, но другого способа попасть в командную зону корабля не видит. Модуль реактора автономный, он полностью изолирован от остального корабля.

— Корабль бросили жизнеспособным, — скорее для самоуспокоения говорит Девять. — Им собирались снова воспользоваться. Мы попали внутрь через открытый шлюз, а разгерметизация двигательного отсека при длительном затоплении корабля не случайность, а необходимость, она нужна для поддержания в реакторе жизни. Те, кто покидал корабль, хотели сохранить его функции. Зеленая пленка это естественный защитный барьер эру-вака.

Терранс щурится и по-новому оглядывает реактор. Теперь он видит в нем врага.

— Так это тварь живая и способна нас сожрать?

Пока Девять обдумывает, что ответить, он в очередной раз сжимает кулак, будто выжимает воду из камня, и никого не предупредив, бьёт в основание островка. Поверхность трескается и трещины разбегаются симметричным рисунком. Девять узнает узор, это тяжёлый и холодный йондаль земли. На костяшках пальцев Терранса проступает бледно-голубая кровь. Он хрипит и открывает рот, будто захлебывается. Узор печати дымится и покрывается инеем. Девять не успевает закричать, первая волна обрушивается на авара и тот исчезает в черноте за краем, следующая волна добирается и до нее. Она падает в ледяную воду. Звуковой сигнал беса орет в ушах. Мысль вспыхивает и гаснет, как красная паутина перед глазами. Система анализирует повреждения, экран на сетчатке горит красным. Последнее, что она видит, как над черной водой будто взрыв, разливается алое зарево.

Протокол системы безопасности прерывает сон корабля.

Корпус сотрясает дрожь. Загорается аварийный свет. Запечатываются внешние шлюзы, в резервуар реактора врываются тонны воды, черная поверхность покрывается белой пеной. Вода поднимается быстро. Аварийный красный свет ламп сменяется ярким и белым. Внутри светло, как днем, обнажается голубое небо симулятора с черными провалами облаков. Система еще не восстановилась, ей не хватает энергии. Волна поднимается и протискивается через горлышко шлюза, накатывает на берег, оставляя четыре маленькие фигурки среди белого песка, а потом уходит обратно. Содрогаясь, гудит древний, тугой механизм и люк закрывается. Слой за слоем вокруг нарастает песок. Он шелестит, продираясь сквозь вентиляцию. Песок мелкий и соленый. Если вдохнуть его пары слишком глубоко, то он обжигает горло и легкие.

Она тянется и нащупывает границы колодца, видит ось и корни, все они связаны между собой Единым Древом.

Вот доктор, он барахтается, как жук, упав на спину, закрыв лицо руками, он кричит от страха. Он снова на войне, в окопе, ему кажется, что его разорвало миной на тысячу мелких кусочков, и на запах его крови сейчас сбегутся пауки.

Преподобный Даниил мысленно застрял в далекой, горячей пустыне Махаре, он чувствует привычный жар солнца и на него снисходит покой. Он ждёт. Он знает столько молитв, но ни одна их них сейчас не кажется ему подходящей. Он готов к смерти, готов к встрече с Творцом.

Терранс лен Валлин хрипит, уткнувшись в песок лицом, у него нет сил подняться, он истратил слишком много сеорида на то, чтобы создать йондаль земли. Искусственный свет с неба жжется. Кожа на его руках от запястья до локтя покраснела и быстро покрывается волдырями. Кровь забивает уши, но он слышит, как стучит сердце. Сердце Каттери. Он приподнимается и оглядывается. Он видит дочь, она совсем рядом, лежит в десяти шагах от него. Мокрая ночнушка облепила тощие бедра, белая кожа оголена и беззащитна перед перепадами обжигающего света. Небо над головой мигает. Черные провалы сменяются яркой голубизной. Терранс закрывает глаза и вслепую ползет к дочери по ядовитому песку, он хочет укрыть ее, уберечь. Он старается не дышать, испарения обжигают горло. От недостатка кислорода кружится голова. И тут раздаётся громогласный голос. Голос говорит на языке Изначальных, но память корней помогает авару понять смысл.

“Добро пожаловать! Меня зовут Элисон Вонг, я командир экспедиционного судна "Сатурн”. Миссия нашей экспедиции исследование дальнего космоса и поиск планет пригодных для создания жизни…"