Проект "Эволюция"

2.0 Живы

Холод. Долбанный, пробирающий до самых костей холод. Вот уж чего-чего, а замёрзнуть посреди сраной пустыни он никак не ожидал. Свариться заживо? Запросто. Забить все дыхательные и не очень дыхательные отверстия песком? Да не вопрос! Сдохнуть от жажды? Не проблема. Но замёрзнуть?! Замёрзнуть посреди пустыни?! Нет, к такому Артура Корна жизнь не готовила. Но факт оставался фактом, на небе светила полная луна, слабый, еле заметный ветерок поднимал тучи песка, а он, вместе с остальной бригадой, торчал возле пятиметровой гаубицы и морозил всё, что только можно было отморозить.

Когда и если он выберется из этой заварушки, он обязательно начистит морду тому холёному пидору, заведовавшему распределением снаряжения. Вот пожалел гад выдать им парочку тёплых курток и штанов на ночь, а им теперь сидеть тут без возможности даже костёр разжечь! Одно слово – штабная крыса.

Сержант бы ещё долго мог сидеть, прислонившись спиной к бронированному борту гаубицы и поносить всех, кого только мог вспомнить в этот морозный час, но судьба распорядилась по-другому.

Чудом он заметил маленькую, почти не заметную точку зелёного света в паре метров от их позиции. Всего лишь точка, мог подумать кто-то другой, оказавшийся на месте Сержанта, кто-то, кому не приходилось своими глазами видеть работу артиллерийских наводчиков. Но Сержант видел, и он знал, что появление подобной маленькой точки может означать только две вещи. Первая, и наиболее вероятное, – кто-то из снайперов опять решил подшутить над "бородачами из седьмого артиллерийского". Довольно распространённое явление, часто приводившее к обосранным и обоссаным штанам среди новобранцев.

Особенный смак этой шутке придавало то, что на неё нельзя не купиться, ведь если огонёк был вполне реальным знаком наводчика, это значило, что через несколько секунд все они погибнут одной из самых неприятных смертей. Да. Вторым было то, что подобный огонёк появлялся лишь за несколько секунд до удара, несущего с собой смерть, разрушение и ещё много, очень много неприятных вещей. Умирать, а тем более умирать от прямого попадания плазменного заряда Сержант не хотел и поэтому, только заметив маленький огонёк он подскочил на ноги и крикнул:

– Ложись!

Затем, схватив за шкирку первого попавшегося бойца, швырнул того на землю, падая рядом и искренне надеясь, что где-то вдалеке, за барханами, сейчас обхохатываются сраные снайперы. Но надеждам его не было суждено сбыться.

Если бы Сержант сейчас смотрел в небо, а не стремительно отползал из зоны поражения, то он увидел, как в небе разгорелось новое, невероятно яркое солнце. Солнце, стремительно падающее к земле и становящееся всё ярче и ярче. Вскоре чистый белый свет залил собой всё на несколько сот метров… а затем был оглушительный взрыв, с которым их гаубица обратилась кучей полыхающего и плавящегося металла.

Жар был столь нестерпим, что Сержант чувствовал, как загорелась кожа на его спине и ногах, чувствовал, как горят его волосы, чувствовал, как лопнул его глаз, кровавым фонтаном извергаясь на песок… Мир, горевший столь ярко, неожиданно погас и стал абсолютно чёрным.

Но спустя мгновение, сквозь тьму пробивается лучик света. Свет приносит вместе с собой боль… боль настолько оглушительную и невыносимую, что хочется кричать.

– Тихо, Сержант, – перед глазами мелькает неясный образ человека в белом халате, но он не может разглядеть его лица. Только солнце сраной пустыни… – сейчас я введу обезболивающее.

И правда, боль начинает утихать, а сознание проясняется. Проясняется ровно настолько, чтобы он смог прошептать несколько слов. Задать один единственный вопрос интересующий его в данный момент:

– Ребята… живы?…

– Сержант, я…

– Живы или нет?! – собрав последние силы кричит Сержант, стараясь ухватить медика за руку. Холодную руку. Стальную.

– Живы, – неуверенно говорит человек в белом халате, – они живы.

– Живы… – облегчённо повторяет Сержант. Они выжили. Спаслись. Не так-то просто поджарить "Седьмой артиллерийский". Эта мысль успокаивает, позволяет закрыть глаза и откинуться на холодном операционном столе. Он может отдохнуть. Его парни живы.