Проект "Эволюция"

1.12 Так вот ты какой. Номер один.

8 декабря, 2412г.

Шесть лет подготовки и наконец план был близок к исполнению. Механизмы запущены, шестерни крутятся и тащат на себе цепи судьбы. Новой судьбы для каждого из прототипов. Они получат свободу.

– Эти люди доставят тебя на базу, – негромко сказал Ваал, – там, при помощи местного оборудования, ты сможешь настроить сигнал телепортера таким образом, чтобы он перенёс тебя прямиком ко мне.

Он смотрел на небольшое записывающее устройство и мог только догадываться, что сейчас происходит в голове молодой девушки. Ваал видел её, так как сигнал с передающего устройства на Марсе транслировался прямиком в микросистемы его бионических глаз.

– Что будет с Сержантом? – спросила Аврелия. По её взгляду Ваал видел, что сестрёнка беспокоилась об этом человеке. Довольно странно, учитывая, что она с самого начала знала о том, что Корн был не более чем убийцей, посланным Гейбом.

Вопрос с этим "Сержантом", как и с многими другими, всегда был камнем преткновения между Ваалом и Каином, сумевшим найти лазейку в полях Гейба и вышедшего на связь с братом. Каин жаждал крови, он хотел принести смерть и разрушение тем, кто долгие годы отравлял им жизнь, а Ваал… Ваал не хотел крови. Он не собирался прокладывать дорогу к свободе трупами людей, которые только и знали, что выполнять поручения. Ведь если они станут такими же зверями, как и доктора, проводившие свои бесконечные эксперименты, то чем прототипы будут лучше людей? Вопрос был решён, хоть Каину это и не понравилось.

– Я отдал распоряжения, – негромко сказал Ваал, – Икара уже позаботилась о Корне. Он получил большую сумму денег и возможность уехать. Не думаю, что ему требовалось что-то ещё.

– Вы… не убьёте его? – Аврелия посмотрела сначала на Ваала, а затем на Икару и двух солдат, стоявших рядом с ней.

– Нет, – с железной уверенностью в собственных словах ответил Ваал. – Никто не погибнет во время операции. А теперь тебе пора, Аврелия. Понимаю, первый наш разговор после стольких лет должен был выглядеть совсем иначе и проходить в других условиях, но выбора нет. Сейчас ты должна пойти вместе с Икарой, а затем, когда окажешься на Земле, мы сможем поговорить нормально и я, наконец-то, смогу обнять тебя, сестрёнка.

Аврелия хотела сказать что-то, но связь прервалась. Ваал завершил контакт, не желая тратить бесценное время на разговоры. Для Аврелии теперь каждая секунда была решающей, а он… ему же оставалось просто ждать. Ждать, пока самый ценный из подчинённых им людей сделает то, что от него требуется.

Центральная лаборатория

Бутылка, когда Лтар Гейб протянул руку, чтобы вновь наполнить стакан, оказалась совсем пустой. Неужели он сам всё выпил? Да ещё и так быстро?… Хотя насчёт "быстро" доктор сохранял некоторую степень неуверенности. Убрав бутылку в сторону, он набрал коротенькую команду на голографической клавиатуре, висевшей в паре сантиметров над поверхностью стола.

– Двадцать один час семнадцать минут, – задумчиво сказал он, взглянув на высветившиеся цифры. Всё-таки Лтар был прав, бутылка опустела весьма и весьма небыстро. По его меркам, во всяком случае, ведь во времена, когда он был достаточно молод, Гейб легко опустошал таких красавиц всего за пару часов. Но сейчас, как и тогда, алкоголь не мог решить его проблем. Точнее, проблемы. Одной огромной проблемы.

Лист бумаги лежал, придавленный пустой бутылкой, убрав которую, Лтар взял указ президента и ещё раз перечитал его. Ничего нового там найти, конечно же, не удалось. Никаких лазеек, отсрочек, возможностей увильнуть, как они делали уже добрый десяток лет. Ничего. Только приказ, требующий исполнения.

– Проект "Эволюция" должен быть закрыт. Разработка новых прототипов должна быть прекращена. Находящиеся в живых на данный момент прототипы должны быть ликвидированы… – скомкав лист, Гейб швырнул его в другой конец кабинета, прошипев: – какие же вы все упёртые сукины дети!

Но, несмотря на весь свой гнев, несмотря на отчаянье, Гейб ничего не мог противопоставить президенту и его шавкам из научного совета. Ни-че-го. Ничего… они должны погибнуть. Его дети должны погибнуть.

Восемь фотографий в железных рамках. На первой мальчишка с синими глазами. Он испуганно смотрит на чернокожую женщину, протягивающую ему плюшевого медвежонка. На следующей девочка в красивом зелёном платье, которое, как позже узнал Гейб, она сшила своими руками. Дальше шла ещё одна девочка, совсем ещё кроха. На голове у неё только-только начали пробиваться фиолетовые волосы, но глаза уже были по-взрослому умные.

В их создании Гейб хоть и не участвовал, но всё равно считал своими детьми. Чувствовал вину и боль за ту судьбу, на которую их обрек он сам и подобные ему. Особенно перед Инилатой. Но были и другие… следующая фотография была точно такой же, на которую в своё время смотрел Ваал. Малыш Коритар сломал свою первую игрушку. Когда же он начал курить? В восемь лет? Или в десять? Гейбу редко удавалось увидеть Коритара, а ещё реже они могли поговорить. Будучи первым из прототипов, кто официально поступил на военную службу, он проводил почти всё время в таких местах, куда Гейбу и прочим "ботаникам", как их презрительно называли военные, доступ был закрыт. Но в связи с последними событиями Коритар вернулся под крыло проекта. Вернулся, чтобы умереть.

На следующей фотографии Гейб увидел того, кто полноправно мог называться его ребёнком. Первое творение, на которое возлагались самые большие надежды. Но все надежды пошли прахом, а Каин стал самой большой катастрофой и провалом, который только мог случиться. На фотографии был изображён задумчивый мальчик с копной чёрных волос, но Гейб, глядя на нее, видел совсем другую картину.

Юноша с красными, налитыми кровью глазами. С лицом, перекошенным от боли и ярости. Гейб помнил ту злополучную ночь в пятой лаборатории. Помнил, в какое чудовище обратился его сын во время попытки разбудить его психический потенциал…

Каин, чьих телекинетических сил едва хватало для того, чтобы согнуть скрепку, ломал людей, словно спички, от его взгляда плавилась сталь, от крика крошились бетонные стены. Сила Каина, спавшая в недрах его разума, пробудилась слишком быстро. Слишком. Никто не мог ожидать этого, даже сам мальчик, сломленный и уничтоженный той мощью, что обрушилась на него.

– Я должен был знать об этом, – прошептал Гейб, взяв фотографию в руки, – должен был предвидеть. Все бы пошло по-другому, я бы помог тебе справиться…

Но он не знал. Ошибка Гейба стоила жизни не только Каина, но и его брата.

Поставив фотографию на место, доктор посмотрел на другую, стоявшую рядом. Светловолосый мальчуган, держащий в руках серого кролика. Авель. Добрый, открытый, отзывчивый мальчик. В чём-то он был противоположностью своего замкнутого брата, а в чём-то, наоборот, являлся его продолжением.

Авель всегда превосходил прочих. До инцидента все были уверены, что сила, почти не проявлявшаяся в Каине, нашла своё место в его брате-близнеце. В то время как Каин баловался со скрепками, Авель, не особо утруждая себя, мог одним лишь взглядом удерживать в воздухе двухсоткилограммовый груз. Его способности развивались с самого рождения и почти дошли до пика…

Перед глазами Гейба возникла картина из прошлого. Картина, которую он всеми силами пытался забыть. Каин и Авель стоят друг напротив друга. Один из них воплощает всепоглощающую мощь и разрушение, а второй… второй просто хочет спасти и брата, и всех остальных. Но то, что они разбудили в Каине, было не остановить.

Камеры успели зафиксировать лишь несколько секунд, на которых Гейб видел, как Каин медленно посмотрел на брата, видел, как красные глаза в единый миг стали белыми словно снег. Видел, как Авель упал на колени. Видел, как крик Каина рвал плоть брата и ломал его кости… А за спиной Авеля стояла маленькая девочка. Ариадна. Он закрыл её собой.

Авель погиб, а Каин навечно спустился в подземелья построенной специально для него тюрьмы. Силовые поля, разработанные самим Гейбом, сдерживали его силу, но техника никогда не сможет превзойти человеческий разум. Рано или поздно Каин получит свободу, и когда это случится, люди, погибшие в той лаборатории, будут лишь каплей в море тех, кто погибнет от его руки.

Каин был единственным из прототипов, кому Гейб искренне желал смерти. Ведь она станет успокоением для измученного мальчика, загнанного в глубины сознания силой чудовища, завладевшего его телом. Гейб хотел дать ему покой и избавить от бесконечной пытки… Но ирония судьбы была в том, что президент запретил ему это делать. Каин был нужен им живой. Даже сейчас, когда они требуют ликвидации всех прототипов, эти ублюдки шлют ещё один, тайный приказ сохранить жизнь пятого прототипа и перевезти его в одну из военных лабораторий.

Они хотят убить Аврелию, которая не обидит и мухи. Хотят убить Селессию, отдающую большую часть своего содержания бездомным, которых встречает на улице. Хотят убить Ариадну, боящуюся каждого шороха. Хотят убить Ваала, который за три сотни лет своего существования лишь один раз нарушил инструкции…

– Они этого не заслужили, – выдохнул Гейб, бросив взгляд на последнюю фотографию. Аврелия. Снимок был сделан ровно в тот момент, когда девочка приветственно махала брату. – Не заслужили.

Кто он такой, чтобы противостоять воле президента? Кто он такой, чтобы отказаться исполнять прямой приказ? Скомканная бумажка, лежащая в углу идеально чистого кабинета, говорила, что выбора попросту нет. Отказаться значило поставить под удар свою жизнь и поставить жирный крест на карьере всех тех, кто долгие годы трудился на благо проекта. Не исполнить приказ было нельзя.

Но, исполнив его, он предаст и себя, и своих детей.

Пальцы помимо воли Гейба набрали несколько команд на клавиатуре. Над столом возникло несколько голографических изображений.

На первом он увидел Ваала, сидящего в кабинете и держащего в руках древнюю газету.

На втором Селессия в своей квартире грустно смотрела в окно.

На третьем Инилата лежала на койке в больничной камере. Сейчас она находилась под воздействием обезболивающих и крепко спала.

На четвёртом Коритар, запертый в настоящую клетку из железа и бетона, раскладывал на полу игральные карты…

Гейб замер в нерешительности. Достаточно ввести последние несколько команд – и они получат шанс, всего лишь шанс обрести свободу. Он мог отключить системы безопасности, мог открыть двери их камер, мог выпустить четверых из восьми на свободу. Мог дать им возможность избежать смерти и спасти остальных…

Выбора не было, это правда. Гейб не мог предать своих детей. Он всегда хотел для них только добра. Сомнения ушли в сторону, и Лтар начал вводить коды отключения систем безопасности.

Несколько часов спустя.

Выключился свет. Отключение произошло слишком рано, чтобы быть запланированным.

За последние несколько лет при неоценимой поддержке Икары Ювел Ваалу удалось взять под контроль девяносто процентов постоянного персонала базы. Две с лишним тысячи людей, совершенно не подозревая об этом, работали на прототипа, которого должны были охранять. Они подделывали данные следящей аппаратуры, снабжали Ваала необходимой ему информацией и оборудованием, предупреждали о постоянных проверках, направляемых из основного центра проекта.

Предупреждение было довольно простым: сначала выключалось освещение, а затем на несколько секунд подавался звуковой сигнал. Сигнал, которого так и не прозвучало. Не особо понимая, что происходит, Ваал, тем не менее, уничтожил передатчик и ещё несколько приспособлений, которые могли бы его скомпрометировать. Но это оказалось лишним. Абсолютно лишним…

За широкой стальной дверью прозвучало несколько хлопков. Выстрелы? Вероятно.

"Они пришли за тобой", – холодный голос Каина был последним, что услышал Ваал, прежде чем с еле слышным шипением дверь распахнулась.

В клубах дыма Ваал увидел мужчину в блестящем бронекостюме. Он был высок, а стальная броня добавляла к росту ещё добрых полметра, делая вошедшего более похожим на могучего великана из древних сказок. Мужчина держал в руках какое-то оружие, по размерам напомнившее Ваалу вырванное с корнем дерево. От оружия тянулось несколько толстых кабелей, подключавшихся к обеими рукам бронекостюма.

Забросив пушку на плечо, свободной рукой Коритар снял шлем и швырнул его прямо на стол, за которым сидел Ваал, а затем, прикурив немаленьких размеров сигару, сказал:

– Так вот ты какой. Номер один.

У него было волевое, мужественное лицо человека, которому приходилось не раз и не два заглядывать в глаза смерти. Наличие нескольких шрамов говорили о том, что Коритар так и не подвергся последней операции, которая улучшила бы его регенерацию до максимума. Вероятно, он хотел сохранить напоминания о былых заварушках.

– Прости, что не могу предложить тебе чаю, братишка, – улыбнулся Ваал, вставая из-за стола.

– Ничего-ничего, – хмыкнул Коритар, оглядываясь назад, на троих бойцов в таких же бронекостюмах, как и у него самого. – Мы с ребятами к чаю относимся… как мы к нему относимся?

– Херово относимся, капитан, – хохотнул один из солдат, снимая шлем. Ваал знал его имя. Курт. Один из солдат, которым было поручено освободить его брата.

– Точно, – улыбнулся Коритар, – херово. Да и нечего здесь сидеть. Ты вроде погулять хотел, а?

– Ты даже не представляешь насколько, – прошептал Ваал, подходя к брату.

– Вот и хорошо, – кивнул тот, – таких малышек, – Коритар стукнул себя кулаком по груди, – мы нашли всего три штуки, так что тебе придётся гулять голышом. Держись за мной, чтобы не словить парочку зарядов в член.

Обернувшись к солдату, стоявшему справа, Коритар прикрикнул:

– Курт, драть тебя в задницу! Шлем! Быстро! Забыл что ли, что там газ?!

– Виноват! – Курт торопливо надел шлем и, когда щёлкнули механизмы замка, он поднял руку, давая знак, что всё в порядке.

– Газ? – Ваал с сомнением посмотрел на открытую дверь.

– Усыпляющий. Нас с тобой не возьмет, – ответил Коритар. – А вот ботаники и прочая шелуха хорошо выспятся сегодня.

– Хорошо, – кивнул Ваал. Разговаривая с Коритаром, который в данный момент был ровно на две головы выше него, Ваал чувствовал себя непривычно. Он чувствовал себя… слабым? Но одного взгляда в глаза брата хватило, чтобы это чувство рассеялось. Коритар смотрел на него словно на живого бога. Даже этот гигант готов был сделать всё, о чём бы ни попросил его Ваал.

Его способности могут воздействовать и на других прототипов. Очень полезное замечание. В преддверии встречи с Каином это может стать одним из козырей в рукаве.

– Идём, – сказал Ваал, вопреки просьбе Коритара, первым ступивший за дверь, – нам надо вытащить девочек.

Центральная лаборатория

Осознание пришло лишь спустя несколько часов. А вместе с ним явился и ужас от содеянного.

– Господь всемогущий, – выдохнул Гейб, глядя на собственные руки, словно они помимо его воли отключили системы безопасности. – Что я натворил?…

Как он, человек, посвятивший большую часть жизни проекту, смог совершить подобное?! Как он мог освободить прототипов, поставив под угрозу безопасность всего человечества?! Одной лишь мысли о том, что мог сотворить Каин оказавшись на свободе, было достаточно, чтобы осознать всю чудовищность этого поступка, но ведь вырвался не только Каин… Коритар, Инилата… Ваал.

– Внимание! – раздался в настенных динамиках голос МИ, – регистрирую проникновение на территорию лаборатории незарегистрированных шатлов. Офицерам безопасности немедленно прибыть в сектор шесть.

Проникновение? Первой мыслью Гейба было то, что президент, узнав о том, что он натворил, выслал отряд спец. назначения, чтобы те задержали его. Была и другая возможность, от одной мысли о которой у Гейба начинали трястись руки. Прозвучавшее спустя минуту сообщение развеяло все сомнения.

– Прорыв периметра! Офицерам безопасности отступить в сектор двенадцать! Среди нападающих замечен прототип номер один. Офицерам безопасности быть готовыми к психическому воздействию.

Времени оставалось немного. Краем уха слушая донесения о том, что служба безопасности отступала всё дальше, Гейб стремительно набирал команды. Он проверял статус каждого из прототипов, надеясь сделать хоть что-то, чтобы остановить их…

Местонахождение Селессии отследить не удавалось. Передатчики, вживлённые в её тело, не отвечали. Судя по всему, они были выведены из строя вирусной атакой. То же самое было и с остальными. Но по косвенным признакам можно было определить, что Селессия, Инилата, Ваал и Коритар находились вне своих баз. Для того, чтобы связаться с базой, расположенной на дне Марианской впадины, где содержался Каин, не было времени, но даже отключение систем безопасности не поможет ему выбраться наружу без посторонней помощи. Оставалась восьмая. Аврелия.

Каналы связи блокированы…

– Проклятье, – выругался Гейб, переключаясь на резервные каналы. Несколько минут ничего не удавалось сделать, пока, наконец, перед Гейбом не возникло лицо сержанта Корна.

– Сержант?! – помимо воли, голос Лтара сорвался на крик, – сержант Корн?!

Тот начал что-то говорить, но Гейб, для которого каждая секунда была на счету, не мог тратить время на любезности. То, что Корн вышел с ним на связь, означало лишь одно: прототипы ещё не успели получить Аврелию. Гейб должен был лишить их подобной возможности. Лишить раз и навсегда.

– Ликвидируйте восьмую, сержант! – говоря это, Гейб набирал ещё одну команду. Приказ ноль ноль один, запускающий самоуничтожение базы "Гагарин" и всех, кто находился на ней. Если Корн не справится со своей задачей, ядерные заряды докончат начатое. – Пока ещё есть возможность, ликвидируйте её! Если они получат её в свои руки…

Взрыв отбросил Гейба в сторону.

– Пошли-пошли-пошли! – Коритар и двое его бойцов первыми влетели в кабинет Гейба, после того как заряд взрывчатки снёс тяжёлую стальную дверь. Вслед за ними зашёл Ваал, и первым, что он увидел, когда рассеялись клубы дыма, был старик в белом, покрытом нечастыми пятнами крови, халате. Гейб сидел, прислонившись спиной к стене и смотрел на Коритара, приставившего дуло винтовки к его лбу.

– Вот мы и встретились, – негромко сказал Ваал, проходя ближе, – доктор Гейб. Надеюсь, вы простите мне тот факт, что я использовал вас для того, чтобы освободиться?

– Это ты? – прохрипел Гейб. – Ты заставил меня отключить системы безопасности?

– Каюсь, – улыбнулся Ваал, – грешен. Но я дал вам слово, доктор. Вы ведь помните? Аврелия. Вы причинили ей вред. Ваши проклятые эксперименты лишили её рук.

Ваал хотел сказать что-то ещё, но голос МИ, прозвучавший в кабинете, перебил его.

– Получен отклик с базы "Гагарин". Приказ ноль ноль один принят к исполнению.

Улыбка на лице Ваала погасла.

– Что это значит? – спросил он, подойдя к Гейбу.

– Ты проиграл, Ваал, – прохрипел тот, – проиграл.

– Что значит этот приказ?! – оттолкнув Коритара в сторону, Ваал вздёрнул Гейба за грудки. – Отвечай!

Гейб не хотел говорить, но слова срывались с его губ помимо воли.

– Самоуничтожение базы. Ликвидация восьмой.

– Отмени его! – крикнул Ваал, швырнув Гейба к столу, – немедленно отмени его!

– Я не могу… – сплюнув кровью, ответил тот, – этот приказ нельзя отменить.

– Отмени. Приказ, – развернув Гейба к себе, прошептал Ваал. В эти слова он вложил всю свою силу, всё воздействие, на которое был способен.

– Я… – с трудом прохрипел Гейб, его руки тряслись, глаза стали красными от крови, – не могу…

– Ваал… – Коритар осторожно тронул брата за плечо, – я думаю, он не врёт.

– Отмени! – прорычал Ваал. Но Гейб уже ничего не смог ответить. Из ушей, из носа, изо рта у него текли ручейки крови, а взгляд стал пустым, как у какого-то манекена. Когда Ваал отпустил его, Гейб, так ничего и не сказав, медленно опустился на пол, глядя ровно перед собой.

Коритар, подошёл к компьютеру и стал судорожно вводить на нём какие-то команды, но единственное, чего он смог добиться, так это появления часов с обратным отсчётом. Времени оставалось меньше минуты.

– Сделай что-нибудь, пожалуйста, сделай что-нибудь! – еле слышно шептал Ваал, с ужасом глядя на часы.

30 секунд.

– Я пытаюсь, мать твою! – пробормотал Коритар, не отрываясь от клавиатуры.

15 секунд.

– Коритар!

– Здесь нет команды отмены! Её просто нет!

5 секунд.

– Нет-нет-нет! – прошептал Ваал, схватившись руками за голову. – Этого не должно было случиться, не должно…

1 секунда.

– Дерьмо, – выдохнул Коритар, глядя на погасшее изображение.

В руках Ваала все это время оставался небольшой маячок. Блестящее устройство с синей полоской, по размеру не больше пачки сигарет. Благодаря этому маяку Аврелия могла, использовав телепортер, перенестись к нему. Но она не смогла или не успела сделать этого, и маячок остался бесполезным куском железа, который Ваал так и не смог выпустить из рук во время пути к убежищу.