Проект ИКАР. Накануне закрытой беты

Глава 20 Борисыч

Солнце еще не поднялось, но было уже достаточно светло. Легкие перистые облачка над восточными вершинами окрасились розовым. Пустынная площадь и в воздухе никого, только слева, со стороны обрыва тянуло несильным освежающим ветерком.

Стоя на нешироком карнизе, покосился на лестницу, призывно сбегавшую вниз почти что из-под самых ног. Нет, отрицательно помотал головой, я все-таки икар, а раз так, значит надо забыть про лестницы. Их просто нет! Не существует для меня, и все!

Взглянул вниз, на серый камень площади. Боюсь? Я же вчера раз сто слетел...

Хм, вообще-то не сто, это так, фигура речи. И сколько раз успешно? Еще меньше. А сколько ... самостоятельно? Сознание пару секунд робко тормозило, потом нехотя выдало ответ — ни одного раза. Вздохнул.

Да, и теперь то я знаю, насколько хрупки бывают тела икаров. А высоты здесь побольше будет...

Трусливая память тут же услужливо выдала целую нарезку из моих падений с башни в первый же день. И эликсиров пока не купил... Да и куда торопиться? Потренируюсь еще, отработаю старты с опытным наставником.

Все! Решено! Облегченно повернулся к лестнице, занес ногу... И тут же поставил ее назад. Не давая воображению разыграться, вцепился пальцами в край балкона, напружинил ноги, крылья в стороны. Поле зрения сузилось до размеров коридора, убегающего из-под моих ног и тянущегося метров на тридцать. Дальше, думаю, не улечу. Так, нужна скорость, держать одинаковое напряжение на крыльях ... Вроде все. Готов? Вдох-выдох... Начал падение вперед, и в момент, когда площадь встала перед глазами почти вертикально — толчок.

В первую секунду показалось, что я просто падал. В голове заполошной птицей метнулась паника, но спустя удар сердца, показавшийся годом мое тело набрало достаточную скорость, воздух уплотнился, подхватил под крылья. Каменистая поверхность, бросившаяся было в лицо заскользила под меня, постепенно приближаясь. На мгновенье померещилось, что левый край площади начинает задирается вверх, и я на полном автомате чуть-чуть, самым кончиком взмахнул правым крылом.

И вот я несусь над самой поверхностью, слившейся в сплошное мельтешение. Она все ближе, ближе... Пора? Подставляю ноги... черт! Слишком низко, ноги остались где-то позади, и наклонившись вперед я бегу, стремясь успевать за продолжающим мчаться вперед телом. А-а-а-а...

Все равно падаю, по привычке уходя в кувырок. «Крылья!» мелькнула мысль, когда я уже гремел позвоночником и ребрами по камню. Черт! И почему площадь не земляная?!

Отряхиваясь, поднялся на ноги. Что с крыльями? Целы. Побаливают спина и ребра, опять долбанулся пятками (когда же я кувыркаться нормально научусь!), пара прорех на футболке. Это ерунда, я повеселел.

— И кто тебя научил в землю смотреть на выдерживании?

Ядовито-насмешливый голос за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности.

В нескольких метрах от меня стоял натуральный старик-икар: жесткое лицо пожившего человека все изрезанное морщинами, очень короткие, местами седые волосы. Колючий взгляд прищуренных глаз. И одет в какой-то темно-синий комбинезон.

— Ну что, курсант, — продолжил старик, уже более дружелюбным тоном, — тренируешься? Хорошее дело.

Я продолжал отмалчиваться, еще не понимая, как на него реагировать. С самого начала меня или не замечают, или пытаются приколоться, как Рыжий. Что ждать от этого?

— Чего молчишь, и озираешься по сторонам как потерявшийся? —- Старик подошел ближе, протянул руку, — Я — Борисыч

— Я Рус, Руслав, — ответил на рукопожатие. Ладонь у старика оказалась как тиски.

— Давно здесь? Что-то я тебя раньше не видел.

— Третий день...

— Что? — старик прищурился, отступил на шаг, окинул меня подозрительным взглядом сверху вниз, — не звезди парень, чтоб на третий день слететь с башни... Не-е-е, — покачал указательным пальцем, — мне то не заливай баки, я здесь уже знаешь сколько? — И сам же ответил, — много. В первые дни новички только бегают как ошпаренные, с выпученными глазами. И пытаются понять, куда это их занесло...

Резанула обида, почувствовал, как начинаю закипать. Да ты-то кто, старый хрыч? Что за «тело с крыльями»? Что-то я тебя в небе не видел... Но на всякий случай решил не обострять.

— Да зачем мне врать? — я пожал плечами, — это же легко проверяется. Позавчера Майка полдня гоняла, на Ближнем Севере, а вчера до слетов дошли. Как раз слетел несколько раз с камней. Вот сегодня с утра решил попробовать.

Борисыч широко улыбнулся.

— Ты глянь! Правда? Майка опять инструкторить начала? Молодец дивчина! — он одобрительно качнул головой, — Ты, курсант, ее держись, она воздух чувствует! А ты ... — он вновь протянул руку, — прими мои поздравления! Самостоятельно! С башни! На третий день! Пойдем, угощу тебя кофе.

Старик сделал приглашающий жест, повернулся и не оборачиваясь зашагал в сторону Общего дома. Я мгновенье соображал, что мне делать. В таверну я так и так собирался, с другой стороны... Странный он какой-то. Но неведомая магия этого пожилого икара заставила отбросить сомнения, в несколько скорых шагов догнать и пристроится рядом.

— По поводу твоего слета, — как ни в чем не бывало прямо на ходу и даже не поворачиваясь ко мне стал деловито пояснять Борисыч, — значит первое. В момент старта, поздновато толкнулся. Надо было совершить прыжок при достижении тридцати градусов. Ферштейн? А ты толкался почти в горизонте. Отсюда, просадка и потеря высоты.

Я сначала даже не осознал, что говорит он это мне.

— Второе, — продолжал спутник, — ты на выдерживании уставился в землю. Так делать нельзя!

— Борисыч, извини, а ... что такое «выдерживание»? И ... почему «нельзя»?

— В реале не летал? — наконец взглянул на меня собеседник, увидел, как я отрицательно замотал головой, подмигнул, — не страшно. Здесь научим. Выдерживание, это элемент посадки перед касанием, при котором за счет сопротивления воздуха и постепенного увеличения угла атаки происходит гашение скорости до посадочной.

Чего он сказал то? Если честно, ничего не понял, но переспрашивать почему-то постеснялся. А Борисыч продолжал:

— В этот момент многие, как и ты, смотрят в землю. Это фатальная ошибка, — он поднял палец, — Надо фиксировать взгляд вперед и чуть ниже, примерно градусов на пятнадцать, — он изобразил рукой.

— Почему? В смысле, почему в землю не смотреть?

— А ты попробуй в машине, на скорости прямо на асфальт перед капотом смотреть, — потом улыбнулся, — только не вздумай, когда за рулем будешь — заснешь! Парагипноз, есть такая неприятная штука. Если перед глазами что-то неразличимое мелькает, и нет относительно статичных объектов, чтоб зацепиться сознанием, человек как будто бы в транс впадает.

Я задумался

— А когда на платформе стоишь и мимо электричка проезжает. Не то же самое?

— Наверно... А во-вторых, — он продолжил поучения, — бывает люди пугаются. Это если в землю на посадке начинают смотреть. Оценить высоту тогда сложно, им кажется, что земля вот она, совсем рядом, и начинают тянуть ручку...

— Какую ручку?

— Не бери в голову курсант, не ручку конечно, — поправился старик, — взмывать пытаются. А скорости-то уже нет! Вот и сваливание.

Какое сваливание? Мы же крылатые! Взмахнул, и всех делов! Но опять не решился уточнить. Спросил другое.

— А как же понять, когда уже можно подставить ноги?

— Землю, курсант, надо чувствовать, — наставительно заметил Борисыч.

— Как чувствовать? Чем?

— Жопометром, курсант, — он широко улыбнулся и хлопнул себя по заднице. А потом неожиданно пропел:

— Пятая точка, все знает заморочки;— Наклон определяет, глиссаду ощущает;— Пятая точка, в торец выводит точно;— И знает ягодица, как самолет сади-и-тся[1]...

Получилось у него неважно, но певец был доволен.

— Я, курсант, тридцать лет, по этому прибору борта сажал. Теперь вот здесь... И хоть летаем мы не сидя, а она родная все равно подсказывает. А ты, — он будто вынырнул из воспоминаний, — нарабатывай. Сотню-другую посадок совершишь, и начнешь чувствовать. ... Короче, ты меня услышал. В землю — не смотри.

Я только вздохнул в ответ.

— Ни чё, парень, научишься! Майка отлично летает, и тебя натаскает. Кстати, — он хлопнул меня по плечу, — а на ветер ты довернул классно! Я как увидел, что с боковиком стартуешь, так и подумал: «все, капец котенку!». Ща опрокинет, потом скольжение на крыло, и хана, улетишь на возрождение. А ты нет. Прикрылся кренчиком при старте, потом доворот на ветер. И если б не посадка, ни в жисть бы не поверил, что третий день.

— Борисыч, да я, по правде говоря, ничего из этого не делал. — Я развел руками, — просто прыгнул, а там как вывезет.

Тот глянул на меня задумчиво, оценивающе, потом еще раз подмигнул, и снова хлопнул по многострадальному плечу.

— Ну значит есть у тебя чувство воздуха и талант к полетам! Споемся.

В этот момент мы дошли до Общего дома, и Борисыч первым толкнул створки дверей. Через мгновенье изнутри раздался веселый рев:

— О-о-о!!! Борисыч, здорово! Ну наконец-то!

— Здорово бойцы! — гаркнул Борисыч с порога в глубь.

— И тебе не хворать! Что, бабка отпустила?

Я шагнул следом за Борисычем. Перед глазами предстала картина маслом: полный зал икаров! Справа, слева — полно народа, средний ряд столиков пустой. Левая половина вся как один приветствовала пожилого собрата: кто-то призывно махал ему к своему столику, другие просто поднимали руки. Справа тоже поднялось несколько рук в дружественном салюте. Даже Вульф поднял руку раскрытой пятерней вперед, и обозначил кивок.

По мне, как по пустому месту скользнули равнодушные взгляды... А нет, не все. Справа махнул Ветер, слева Сапсан кивнул головой, да улыбнулась Печенька. Майка, ожидаемо сидящая рядом с Сапсаном даже не повернулась... А где Веточка?

— Если все наобнимались, я могу продолжить?

Громкий голос привлек к себе внимание. В самом центре, лицом к залу, полуоблокотясь на барную стойку стоял человек. ... Минуточку! ... Человек?!

Мне захотелось протереть глаза. Ну да, и хоть ног его я не видел, крылья отсутствовали. Темная шелковая рубашка с вычурными манжетами и большим отложным воротником, жилет из коричневой парчи. Высокий. Хм... Хоть рубашка и не в обтяг, но я-то вижу — фигуру он себе слепил в редакторе отличную: почти треугольный силуэт, стройный, подтянутый... Эх. Сто пудов из администрации.

Шум, как по команде стих. Человек повернул голову к Борисычу

— Кстати, я вчера вечером всем альфа-тестерам разослал уведомление, что сегодня с утра собрание. Вы не получали?

— Получал таищь разраб! — скороговоркой выпалил тот, вскакивая чуть ли не по стойке смирно.

— Да сидите вы уж, у нас не армия. — с ленивой раздраженностью поморщился человек, — И я не разработчик, а ваш куратор. Почему опаздываете?

— Бабка ... виноват, превосходящие силы противника пытались преградить доступ! — ответил тот уже сидя, но по-прежнему, вытягиваясь в струнку.

— Прекратите паясничать! — скривился человек, — Взрослый же человек... — и что-то пробормотал себе под нос.

— Виноватисправлюсь таищ раз... куратор! — опять почти в одно слово от тараторил Борисыч

«Разкуратор» еще раз поморщился, перевел взгляд на меня.

— А вы там что стоите столбом? Места себе не найдете? ... Кстати, а вы кто? Ладно потом, а то так никогда не закончим.

Я потихоньку пристроился за ближайший столик. Как раз посередине между двумя «группировками» икаров, как раз напротив человека из администрации.

— Итак, как я уже сказал, с решением проблемы «платинового аккаунта» ни что уже не мешает началу ЗБТ. Сейчас идет анализ анкет подавших заявки и как только будет набрана первая партия, тест автоматически перейдет в стадию закрытой беты. Поэтому, пока новых заданий не будет, дорабатываем прежние. С началом полноценной беты, характер большинства заданий изменится.

— Можно спросить? — какой-то икар с правой половины тянул в верх руку.

«Разкуратор» милостиво кивнул.

— А что значит «полноценная бета»? Сначала будет какая-то неполноценная?

Улыбнувшись одними губами, человек ответил:

— Сначала надо хотя бы десяток бета-тестеров поставить на крыло. Что они будут тестировать, если даже летать не могут? ... Еще вопросы?

Он обвел присутствующих долгим взглядом, но вопросов не последовало.

— Ну раз все, тогда позвольте отклонятся...

Загремели отодвигаемые стулья, большинство икаров начало вставать.

— Ах, да. Как вас там? Новенький! Подойдите на пару слов.

Я протолкался ближе

к стойке.

— Здравствуйте. Я Руслав, — я протянул руку.

— Меня можете звать Радамантом... — мою руку он проигнорировал, — И что же мне с вами делать? Да-а, стоит только на выходные уйти... — последние слова он проговорил будто в сторону, ни к кому не обращаясь.

На несколько секунд его взгляд потускнел, по-видимому, админ «провалился» в какие-то данные, а я невольно сравнил его и себя. Не высокий, высоченный! Даже Пентюх, местный гигант выглядел рядом с ним не таким уж и крупным. Вот значит, как выглядят икары на фоне людей! Недомерки! Я тут же вспомнил Феникса. А мы еще удивлялись, зачем он создал себе такого персонажа!

— Знаете, честно говоря я сомневаюсь, что вам сейчас имеет хоть какой-то смысл здесь находится. — «вынырнул» Радамант, — Альфа-тестеры все летающие. Мы отсеяли тех, кто не встал на крыло к этому времени. Может вам имеет смыл попробовать свои силы в бета-тесте? Он стартует буквально через несколько дней...

Он еще что-то говорил, но до меня постепенно стал доходить смысл его слов. В виски ударил пульс, в голове — звенящая пустота и неверие. Что, простите? Как это «нет смысла здесь находиться»? А... мне прикажете куда?

— ... все равно на альфа-тест вы опоздали.

— А куда же мне деваться? — медленно произнес я, — Прежний мой персонаж удален. Два персонажа создавать в ФанВирте нельзя...

— Ну не знаю... Отдохните пару-тройку дней, погуляйте, подышите реальным воздухом. Потом придется очень много работать, а значит очень много времени проводить в вирт-капсуле.

Он пожал плечами, и почти отвернулся, считая разговор законченным.

— Я не могу «просто погулять», — я говорил негромко, но уже сквозь зубы, и на меня стали оборачиваться, — и не могу «подышать реальным воздухом».

Он снова повернулся ко мне, взглянул удивленно.

— Я постоянный житель ФанВирта. Знаком такой термин? — почти по слогам произнес я, сдерживая обиду и злость, — и у меня нет другой реальности. Другого мира. Я не могу «подышать реальным воздухом».

Краем глаза выхватил несколько вытянувшихся лиц. В глубине глаз Радаманта кажется мелькнуло понимание.

— Ну что ж... — он помолчал, вздохнул, как будто принимал нелегкое решение, — раз такое дело, тогда конечно. Живите здесь. — Внезапно он усмехнулся, — здесь тоже можно гулять, только... Не подходите близко к краю. Впрочем, если что, таймаут на возрождение отключен, в уровнях вы тоже не потеряете.

— Погоди, Радамант, — из-за моего плеча вышагнул Борисыч, — что ты парня списываешь сходу, как какого-то комиссованного. До ЗБТ сколько? Два дня? А если он полетит через эти пару дней?

Радамант посмотрел на Борисыча, потом оценивающе на меня, снова на Борисыча, пренебрежительно ухмыльнулся:

— Вот если он, к моменту как здесь появится первый зебетешник полетит... Но только это не должен быть простой слет по прямой. Для вновь пришедших тестировщиков он должен быть по настоящему летающим. Согласен?

Борисыч кивнул

— С Ласточкиного обрыва старт, несколько галсов в динамике с набором высоты, спуск по спирали. Посадка на месте старта. Уверенная посадка! — припечатал Радамант, выдержал театральную паузу, — Вот тогда и поговорим.

— Задачу понял, товарищ куратор, разрешите выполнять?

Я покосился, ожидая опять увидеть глупо вытянувшегося перед этим хлыщем старого пилота. Но нет, Борисыч стоял расслабленно, поглядывая на куратора слегка прищуренными глазами.

Тот пробормотал в ответ что-то невнятное, и исчез безо всяких спецэффектов.

— Да и я тебе не товарищ, — с некоторой брезгливостью произнес Борисыч в пространство. Потом повернулся ко мне.

— Ну что, курсант? Выторговали для тебя день-полтора? Давай, не теряй времени.

— Вроде говорили про два?

— Про два дня даже не думай! Нет у тебя двух дней. С этого сынка станется, пригнать сюда хотя бы одного зебетешника уже к обеду послезавтра.

— Почему, «сынка», — зачем-то спросил я, хотя хотел сказать совсем другое.

— Да насмотрелся я на подобных, еще на службе. Сынки и есть. Не удивлюсь, если чей-нибудь родственничек из руководства проекта, — он погонял желваки, — присылают понимаешь такого, чтоб командного стажа поднабрать, да не дай бог, на боевых. Ему стаж, а парни за его косяки кровью платят.

Он стал еще сумрачней, несколько секунд усиленно рассматривал когти на своих ногах. Потом его отпустило, он улыбнулся мне, ободряюще хлопнул по плечу.

— Давай, курсант, покажи этому бескрылому, как надо летать! Удачи тебе!

— Привет Борисыч, — поздоровался незаметно подошедший Сапсан.

— Здорово, командир!

— Да ну, Борисыч, какой я тебе командир? Это тебе пристало мной командовать. — отмахнулся явно польщенный Сапсан. — Рад тебя видеть старина.

Они крепко пожали друг другу руки. Но старик не унимался.

— Я свое откомандовал. Да и не силен я, в этих ваших интернетах. А у стаи должен быть вожак! У строя — лидер. По-другому, ни как. — Ветеран рубанул рукой, — На войне и в полете демократия недопустима!

— Ладно, давай не начинай опять, — Сапсан обнял его за плечи, немного потрепал. С его ростом это было не сложно. — Тебя Чук с Геком заждались. Канючили каждый день: «Где Борисыч, где наш папа-орел?»

— И ничего мы не канючили, — ожидаемо раздалось сбоку. А вот и акробратья. — Так, интересовались, что там со старым. Бабка небось кабель от капсулы лопатой порубала? ...Привет, привет!

Они поручкались, пообнимались. После чего Борисыч шутливо прикрикнул на братьев:

— А ну молодежь! Выходи на улицу строится! Ща нормативы у вас принимать буду!

— Да ты сам-то, небось на огороде с лопатой и летать разучился?

Весело перешучиваясь, они двинулись к выходу.

_____________________________________________

[1] Сергей Тычинский «Шестое чувство»