Пробужденная красота

Раздвоенные языки выскользнули, свисая в сторону Николы.

Я не беспомощна. Нет. Меня защищают. По-настоящему защищают.

– Я с удовольствием съем тебя на завтрак, – издевался один.

– Твоя сестра будет десертом, – добавил другой.

Остальные захихикали.

Она открыла было рот, чтобы позвать Всевышнего, но дверь с грохотом открылась, оглушая ее. Сирена ворвалась внутрь, светлые волосы развивались позади нее. Она размахивала длинным, тонким мечом, а змеи, проклиная ее, отшатнулись.

– Убирайтесь отсюда, монстры! Сейчас же, – закричала она. Металл рассек воздух, и существа заметались вправо и влево, отчаянно ища обход.

Одно из них исчезло в облаке черного дыма. Вскоре и другой последовал за ним.

Дикий свет в голубых глазах Сирены говорил, что она достаточно сумасшедшая, чтобы при необходимости голыми руками бороться с демонами.

Оставшиеся почувствовали ее решимость, прошипели последний раз в строну Николы и исчезли.

Задыхаясь, Сирена бросила меч на пол:

– Ты в безопасности.

Лайла выглянула из-под стола, а Никола подбежала в ней:

– Сирена, ты в порядке?

– Все нормально, – девушка собрала растрепанные светлые волосы на одно плечо. – Клянусь.

– Как ты это сделала? – инстинкты Николы бунтовали. Что-то было не так. – Как ты узнала, что нам нужна помощь?

Она послала быструю улыбку.

– Я как Колдо. Он попросил меня приглядеть за тобой.

Колдо! Слава богу, он не бросил ее.

– Я просто рада, что успела вовремя, – добавила Сирена с небольшим нажимом. – Здесь опасно. Это было грязное потомство серпсов и Нефасов.

Никола положила руку на живот, чтобы сдержать усиливающуюся дискомфорт:

– Спасибо. Спасибо, что помогла нам.

Лайла стояла, покачиваясь. Ее кожа приобрела болезненный оттенок, а глаза остекленели.

– Ты в порядке, КоКо?

– Да. А ты?

– В-все хорошо.

– Если вы обе хотите, чтобы и дальше так было, нам нужно убираться отсюда, – заявила Сирена. – Колдо хочет, чтобы ты была рядом с ним. Пошли. Я отведу вас к нему.

***

– Не нравится мне это, – сказал Колдо. Никогда раньше след Нефасов нельзя было обнаружить так легко. Слишком легко.

Он с Акселем шел от пункта А до B, потом до C и сейчас до G, без усилий находя подсказки по пути.

Периодически встречались «хлебные крошки», заметные любому Посланнику.

Остатки от перемещений. Слой от яда на двери. След шипов. Легкий намек на запах серы и дыма. Немного чешуи серпсов.

– Хочешь за маникюром-педикюром обсудить наши планы? – спросил Аксель.

– Нет.

Учитывая возможность ловушки, они могли обратить её против Нефасов.

Колдо бросился через переулок, Аксель отставал на несколько шагов: оба скрыты в духовной реальности. Огненные мечи в любой момент готовы вступить в бой.

Учуяв новый след, Колдо сменил направление. Он отчетливо помнил время, когда помогал отцу оставлять ложные следы, учитывая, что следопыт будет везде подозревать подвох.

Но Нокс никогда не заботился об этом... только хотел отвлечь самцов.

Отвлечь так, чтобы можно было украсть что-нибудь ценное у противника.

Колдо остановился, и Аксель врезался в его спину.

– Это не ловушка, а отвлекающий маневр. Он прости хочет увести нас подальше от Эстелы.

Скрипя зубами, Колдо выпустил огненный меч и переместился в здание, в кабинет Николы.

Он нашел обломки телефона на полу. Нашел брошенное оружие... и узнал его. Длинный, тонкий металл покрывал рукоятку, которая выглядела как широкая челюсть змеи.

Это его отца.

Первая искра гнева вспыхнула в Колдо. Парфюм Николы оставили мягкую сладость в воздухе, но он не мог перебить запах серы. Серпсы были здесь. И Никола была... была...

Нет! Он ударил стену. "Она жива", – сказал он себе. Ни во что другое он не поверит. Его отец не убьет единственный козырь.

Но гнев продолжал усиливаться, превращаясь в темную-темную ярость. Зубы удлинились, когти заострились.

Контроль. Колдо нужны ответы. Что здесь произошло? Где Джамила? Как демоны вывели Николу из здания?

Они сделали это с помощью обмана или вывели насильно. Если разрушить кабинет, то придется идти под конвоем.

Итак... почему она не попросила помощи Всевышнего? Почему она не посмотрела на свои татуировки?

Или все-таки попросила?

Она действовала слишком поздно?

А если пользовались и обманом, и силой?

Гнев разрастался словно дерево: прорастали корни, появились почки, пока густая листва стала непроглядной. Колдо сбросил бумаги и файлы со стола на пол.

Компьютер последовал за ними – экран расцвел трещинами. Колдо опрокинул стол: дерево разлетелось в щепки. Разорвал стул на куски. Проделал еще одно отверстие в стене. Затем еще и еще.

Стоп. Ему нужно остановиться. Это не ты. Больше нет.

Он остановился, тяжело дыша, обливаясь потом... бесполезная трата времени, осознал он.

Колдо сделал вдох-выдох, заставляя себя успокоиться. Рациональному мужчине нужна его женщина. Никола не могла уйти далеко... Колдо видел ее час назад. Но затем понял, как много вреда можно причинить за такой короткий промежуток времени.

Осторожнее.

Аксель приземлился рядом с ним, обвел взглядом комнату и без всяких объяснений понял, что случилось:

– Новый план?

Человеческие органы власти могут принять решение расследовать исчезновение Николы, а ему не нужно их вмешательство... они только замедлят его.

– Прибери это.

– Э, я таким не занимаюсь. У меня есть люди для этого.

– Позвони им.

– Уже сделал. Они приедут в пять.

Колдо сухо кивнул, единственный вид благодарности, которым он сейчас мог пользоваться.

– Так что ты собираешься делать? – спросил Аксель.

Колдо провел рукой по лицу. Куда бы Нокс взял её? Отец – хвастун, балаганщик и мститель. Наказывает за каждый проступок. Самое недавнее преступление Колдо было убийство посланца в парке...

Точно. Парк. Место преступления.

– Парк, – сказал Колдо, и переместился в то самое место, где обезглавил человека отца. Слишком поздно Колдо понял, что должен был потребовать Акселя остаться. Воин мог узнать о прошлом Колдо, его происхождении и рассказать другим в армии.

Нет. Это не имеет значения. Колдо хотел спасти Николу любой ценой.

Он осмотрел пространство... и затем его взгляд упал на мужчину, который должен был быть мертв. Дыхание перехватило в его груди.

Нокс. Его отец. И до сих пор живой. В этом нет никаких сомнений.

Сильное удивление заставила Колдо на миг отшатнуться. Да, он подозревал. Но увидеть доказательства собственными глазами стало ударом, к которому он не был готов. Это невозможно.

Нокс стоял в центре кучи грязи, где раньше было дерево, полируя ногти и позволяя Колдо изучать его. Мужчина ответственный за столько лет мучений. Нокс остался таким же как Колдо помнил. Высокий и сильный, с темными и злыми глазами.

У Нокса была татуировка, идущая от шеи вниз, изображающая страшные боль и страдания. Это были знаки победы как над врагами, так и над женщинами.

А некоторые ради мести. Казалось, что кровь капала, а головы катились. У Нокса еще были пирсинги в бровях, два в губе и один на подбородке.

Колдо вышел из духовной реальности, чтобы встретиться с худшим кошмаром и сохранить сладчайшую женщину, какую только знал.

– Где она?

На сына Нокс смотрел с триумфом, показывая внутреннее уродство.

– Разве не мило? – его голос был глубоким. Хриплым.

Ненавистным.

Единственная причина по которой Нокс никогда насильно не брил голову Колдо, не делал ему пирсингов или татуировок, это потому что черты сына считались восхитительными среди Нефасов. И Колдо еще не заработал эту привилегию.

– Ты должен быть мертв, – сказал Колдо.

Самодовольная улыбка – одна из тысячи адресованных Колдо на протяжении многих лет.

– О, ты имеешь ввиду ту жалкую попытку несколько лет назад? Я видел, как ты наблюдал издалека. Но твой огненный дождь даже не подпалил меня.

Колдо поднял подбородок:

– Твои люди не могут сказать того же. Ты предал их, выбрав собственную безопасность, вместо того, чтобы остаться и предупредить об опасности.

В два счета самодовольство уступило место ярости:

– Ты виновен в их смерти, не я. Из-за тебя мне пришлось восстанавливаться все это время. Планировать. Ждать. Я знал, что не смогу причинить боль тому, кому нечего терять.

Нокс заявил о своих намерениях так открыто... причинить боль Николе, чтобы навредить Колдо... что его омыло волнами гнева и страха. Нокс никогда не разбрасывался пустыми угрозами. Он давал обещания.

– Где девушки? – Потребовал Колдо.

– Мы вернемся к этому, – спокойно ответил Нокс.

Послышался звук рассекаемого воздуха, и затем Аксель опустился рядом, сложив крылья за спиной.

Нокс медленно улыбнулся:

– У тебя появился друг. Как мило. Но это лишь означает, что сегодня прольется больше крови.

Люди, проходящие мимо, разглядев их, ускоряли темп.

– Оу! Уродливый Нефас думает, что выиграет, – Аксель положил руку на сердце. – Это было бы даже забавно, если бы не было так глупо. Бьюсь об заклад, ты глашатай? Да, ты заплачешь, когда проиграешь. Уверяю.

– Девушки, – настаивал Колдо.

– Здесь.

Новый говорящий заставил его повернуться влево. Он увидел, как Сирена вышла из клубящегося черного дыма, волоча Николу и Лайлу за собой.

Девушки были связаны и бледны, их трясло. Сирена сильно дернула путы, связанные споткнулись и упали на землю. У Николы разбита губа и на скуле появился синяк, но Лайла была невредима.

Рты были завязаны полосками ткани. Слезы, оставив покрасневшие дорожки, стекали по щекам Лайлы. Никола излучала гнев и решимость.

Она будет бороться. До последнего вдоха она будет бороться.

Гнев Колдо вернулся в полной мере, вина от несдержанного обещания следовала по пятам. Он должен был защитить ее.

Но не сделал этого. Потерпел неудачу. И он поклялся, что накажет себя за это. Никто не должен страдать из-за него. Он хотел убедиться, что понесет за это наказание.

– Как? – потребовал он.

Сирена прихорошилась, распушив волосы:

– Как и ты, я могу перемещаться. Удивлена, что ты не осознал это. Но на самом деле ценю предложение стать пещерным жителем.

Она могла перемещаться. Не была лысой, но могла создавать при появлении черный дым. Определенно она была Нефасом, хотя скорее всего полукровка, как он. Ее вторая половина точно не от Посланника. У нее нет ни скрытых крыльев, ни каких-то других. Нет огненного меча.

– Посмотрите на это, – сказал отец. – Мои дети так хорошо поладили. Это восхитительно.

Аксель, отодвинувшись, напрягся, но остался на стороне Колдо.

Затем, также сделал и Колдо. Единственные... дети Нокса? Колдо осмотрел Сирену тщательнее. Она низкая. Он высокий. Она блондинка с голубыми глазами. Он темноволосый с глазами цвета янтаря.

Но... их отличительные черты немного похожи, понял он. У них были одинаковые резкие очерченные скулы, гордый нос и упрямый подбородок.

У него... есть сестра.

– Я дам тебе один шанс, – сказал Нокс. Пока он говорил, пять серпсов выросли из грязи и скользнули по его бокам. – Всего один, чтобы сделать одну вещь. Свяжи себя с Сереной и продолжи мою кровную линию, или умри здесь со своей женщиной... после того как я поиграю с ней немного.

Конечно, это уловка.

– Ты ждешь, что я женюсь на близком родственнике?

– Жду? Нет. – Нокс рассмеялся от дьявольской мысли, звуки леденящие кровь. – Приказываю? Да.

Колдо сжал челюсть, не позволяя себе посмотреть на Николу и увидеть ее реакцию.

– Сирена на вкус как маленькое лакомство, – добавил отец, потянувшись, чтобы погладить ее задницу. – Ты даже насладишься ею. Как я.

Отвратительный мужчина. И Колдо его отпрыск.

– Ты согласна на это? – рявкнул он Сирене.

– Да, – сказала она и склонилась над Николой. Она поцеловала повязку в том месте, где она закрывала рот, девушка попыталась отвернуть голову в сторону. Намерения Сирены ясны: она хочет душу Николы.

Все время пристальный взгляд Сирены не отрывался от Колдо.

– Мне обещали тебя с момента рождения, и я заполучу тебя. Так или иначе. А что случится с человеком зависит только от тебя.

Четверо других Нефасов подошли к их группе, один ел большой попкорн, другой кусал яблоко в карамели, остальные пили кофе. Но он мог видеть оружие: ножи, спрятанные на запястьях, талиях и лодыжках. Это были воины.

Еще ухудшили ситуацию два демона. Левша и Правша. Рука Левши была вновь прикреплена, хотя вяло свисала сбоку. Рог Правши по-прежнему отсутствовал. Оба мужчины ухмылялись.

"Я перемещусь к девушкам и брошу их тебе, – мысленно он сказал Акселю. – Лови их и улетай в безопасное место. Я останусь здесь, чтобы отбить атаку".

Он ожидал возражений. В конце концов Посланник узнал, что Колдо наполовину Нефас, мерзкое племя, ходящее по земле.

Вместо этого Аксель сказал: "Чувак, тебе лучше выжить. Я никоим способом не удержу этих двух дамочек на долго... не устраивая секс-оргию".

– Так что? – Потребовал ответа Нокс.

Серпсы скользнули к девушкам, нависнув ртами над их ушами, готовые выдыхать токсин. Девушек накроют сильные волны страха, и он откроет их разумы для резкой атаки. Достаточно ли они сильны, чтобы выстоять? Чтобы преодолеть?

Сирена еще раз поцеловала рот Николы через повязку и улыбнулась.

– Я возьму ее, – сказал он... хотя не уточнил кого именно. У слов много значений, не так ли?

Никола вздрогнула. Лайла заплакала навзрыд.

Сирена выпрямилась.

Нокс удовлетворенно кивнул, но сказал:

– Я не верю тебе по-настоящему. Но это нормально. Ты не покинешь это место пока не выполнишь условия сделки. Затем понесешь наказание за убийство моих людей.

– Нет. Все пойдет совсем не так. – Он переместился к девушкам, оттолкнув Сирену, накрывая обеих своим телом. Серпсы, ограниченные в действиях, выдохнули токсин, а затем погрузили клыки в его руки.

Жжение в его венах говорило о выпуске яда.

На мгновение существа отстранились, намереваясь выполнить что-то еще, но Колдо бросил обеих женщин Акселю, как планировал. Ангельские крылья раскрылись, и он взмыл в воздух, оставляя Колдо одного с ордой разъяренных Нефасов.

Переводчик : Shottik

Редактор : Marusy_Vlasova

Глава 24

– Тебе не следовало так поступать, – сказал Нокс, дотягиваясь до рукояти меча, привязанного к спине. – Я был готов поступить милосердно. Сейчас уже нет.

Сирена обнажила два коротких клинка.

Четверо воинов Нефасов, забыв о еде, достали оружие.

Левша и Правша обнажили когти.

– Нам следует сделать это один на один, – сказал Колдо.

Нокс произнес всего одно слово:

– Нет.

Ну что ж, прекрасно. Колдо вытянул руку и достал огненный меч. Пламя вырвалось смесью желтого и голубого, затрещало. Колдо собирался уничтожать врагов и в естественной, и в духовной сферах. Это не просто, но иначе невозможно.

Большинство людей в парке стали задыхаться от агрессии, разлитой в воздухе, и пугаться от вида боевого оружия. Некоторые побежали. Хотя некоторые расселись, как если бы они планировали развлекаться послеобеденным представлением.

Нефас переместился в сторону от Колдо, когда демоны стали атаковать. Колдо молниеносно работал мечом налево и направо, пробираясь к отцу, но Нокс, чтобы не попасть под удар, переместился на несколько футов в сторону. В это же время и остальные бросились на Колдо. Он отклонился от одного, второго, третьего, но не от остальных, и получил удар в руку, бок и ногу.

Пуля задела плечо. Резкая боль заставила его зашипеть. Истекая кровью, он переместился за спину Нокса и взмахнул мечом. Но отец почувствовал его и тоже переместился, оставляя трех своих мужчин уязвимыми. Меч рассек их тела. Два мертвых Нефаса упали лицом вниз. Другой развернулся и, пока падал, сумел выстрелить. В этот раз Колдо переместился раньше, чем пули его настигли.

Левша понял, что противник был достаточно близко, чтобы ударить и замахнулся, но его рука скользнули, поражая... пустоту. Колдо переместился на другую сторону, ударяя... обезглавливая Нефаса. Но Левша и Правша, знакомые с его манерой сражения, уже ожидали его появления.

В момент замаха меча, они взлетели и ударили Колдо в лицо. Он отступил назад. Крики "ох" и "ах" вырвались из растущей толпы зевак.

Сирена переместилась Колдо за спину, прежде, чем он смог выпрямиться, но вместо того, чтобы заколоть, как ожидалось, она прижалась своим телом к его, впившись ногтями в шею. Казалось, с ногтей текла кипящая жидкость прямо в его вены. Хватка Сирены оказалась невероятно сильной.

Горячее дыхание омывало его кожу, когда она сказала:

– Я собираюсь насладиться нашинковыванием твоей женщины на ленты и поглощением ее души. – Серена отпрыгнула, напоследок облизав его щеку долгим, горячим движением: – Ты мой – никогда не забывай об этом.

Пока она говорила, серпсы обернули свои хвосты вокруг лодыжек Колдо и дернули. Он резко замахнулся локтем назад, ударив Сирену в живот, пока падал. Они оба рухнули на землю. Поскольку дыхание, вырывавшееся из нее, причиняло боль, он пытался повернуться, чтобы покончить с ней. Но демоны все еще удерживали его за лодыжки, жестко дернули, и он откатился прочь.

Левша и Правша уже были там, готовые нанести удары ногами и руками. Все это время Нефас продолжал перемещаться: наносил удар и исчезал, наносил удар и исчезал. Острые жала впивались в каждый дюйм кожи Колдо. Он перекатывался, а демоны вцеплялись в него. Он позволил им это, желая, чтобы они подошли ближе для контакта… с его мечом. Они царапали и били его, забыв о своей мести, не подозревая, что он уже занес свой огненный меч.

Он убил троих прежде, чем к Серене вернулось самообладание. Она подошла к нему вместе с Ноксом. Но, когда сестра занесла руку для удара, подвергнув себя опасности, отец оттолкнул дочь прочь. Она врезалась в двух демонов, приближающихся с другой стороны, все трое упали на землю, далеко от зоны поражения меча Колдо. Тем не менее он резанул демонов по ногам. Поднялся запах серы, и пролилась черная кровь. Трава зашипела.

Обутая нога врезалась в бок. Нокс.

Колдо перекатился, чтобы избежать следующего удара, и заметил боковым зрением блеск металла. Один из Нефасов поднимал меч, готовясь обезглавить его. Вновь Колдо перекатился – наконечник оружия уперся в грязь, темные комья земли разлетелись во все стороны. Колдо переместился на несколько футов в сторону, оказываясь за спиной отца. Прежде чем мужчина переместился, с замахом огненный кончик меча рассек кожу чуть выше плеча Нокса, двигаясь к сердцу.

Послышался свист крыльев, затем еще один. Малькольм и Магнус приземлились в нескольких футах от Колдо, за ними Джамила. Бойцы выхватили оружие. Металл ударился о горящий металл, раздался звон. Колдо развернулся и увидел Посланников, занятых жесткой битвой. Малькольм против Нефаса. Магнус против Нефаса. Джамила против Сирены. Нефасы могли переместиться отсюда, но Колдо понимал ход их мыслей. Знал, что они любили оставаться в бою как можно дольше, нанося столько вреда сколько могли, уходя только под самый конец.

Серпсы ускользнули так быстро, как только могли.

Нокс не вернулся.

Малькольм начал рукопашную, одетый в перчатки с металлическими шипами. У воина Нефас, с которым он боролся, все тело уже было в отверстиях. Мужчина отшатнулся, и Малькольм охотно последовал за ним. Но Магнус опередил брата и, воспользовавшись кнутом, обезглавил существо, успев до его перемещения.

Братья кивнули друг другу, одобряя хорошо проделанную работу.

Джамила была явно слабее Сирены и спотыкалась чаще, чем замахивалась. Колдо вытащил кинжал из воздушного кармана и метнул в свою сестру... сестру!... и сжал ее также, как до этого она.

Он поднял оружие, чтобы глубоко вонзить его, не собираясь тратить время на пустые угрозы. Зарычав гневно и разочарованно, Сирена переместилась, успев до того, как Колдо ударил. Единственный оставшийся Нефас исчез через секунду.

Звуки полицейских сирен привлекли внимание Колдо.

Толпа озиралась, их улыбки сменились хмурыми выражениями лиц. Хлопанье стихло, когда зрители поняли, что власти не приехали бы на простое выступление.

Действуя быстро, Колдо и другие Посланники подняли останки убитых демонов и бросили их в воздушные карманы, затем шагнули в другую реальность. При появлении полицейских, толпа разбежалась в разные стороны. Посланники встретились.

– Как вы узнали, где я и, что вы нужны мне? – спросил Колдо.

– Аксель сказал нам, – ответил Малькольм, протирая шипы на руках.

О чем еще проговорился Аксель? Он ждал, но никто ничего больше не сказал.

– Спасибо, – поблагодарил Колдо.

Он не сказал им, что не нуждался в помощи, что справился бы самостоятельно, потому что все еще не мог заставить себя солгать. И они поняли бы это, в любом случае.

У Джамилы он сухо поинтересовался:

– Почему тебя не было в Эстеле?

Она вздернула подбородок.

– Маленькая ведьма Сирена переместила меня в пещеру с клеткой и заперла внутри. Я не могу перемещаться. Мне пришлось звать на помощь.

– Я хочу, чтобы ты была рядом с Николой, – сказал он, хотя знал, что не мог обвинять ее в неудаче. Их обоих застали врасплох. Но сейчас он не мог мыслить рационально.

– Мне очень жаль, – отрезала она. – Никола Лейн твоя обязанность, не моя.

Она была твоей, правда?

– Никогда больше даже ноги ее не будет в Эстеле Индастриз. – Он убедится в этом. И если она станет возражать – а она станет, то ему придется иметь дело с последствиями, поскольку это следовало сделать раньше. – Я приберусь здесь.

Колдо переместился в дом в Панаме... или точнее, попытался. Но остался на месте. Нахмурившись, попробовал снова. Но вновь остался стоять там же.

Что случилось? Его укусили серпсы. Его порезали, подстрелили и поцарапали Нефасы. Но он переносил все это раньше... и даже более сильные повреждения... но без таких последствий. Единственное различие в... Сирене, понял он с тошнотворным ужасом. Она заразила его кровь чем-то.

" Если он навсегда потеряет способность перемещаться... "

Колдо не мог закончить эту мысль, не завыв. Нет. Ее яд выйдет. Он исцелится.

Он должен исцелиться.

Но он хотел наказания, и это, безусловно, подходит.

По крайней мере теперь он знал план игры Нокса. Он знал цель Сирены. Знал, что Нефасы и демоны работают вместе. И понял, что Левша и Правша вернулись к ситуации, более уверенные в своих правах на Николу.

– Подбрось меня до Панамы, – бросил он Малькольму. Щеки Колдо горели от смущения. Ему было ненавистно, что приходится обращаться за помощью к кому-то для транспортировки.

– Уау. Сколько вежливости от тебя, – пробормотал Малькольм, но все-таки подошел к Колдо и обхватил руками. – Будешь мне за это должен.

Белые крылья с вкраплениями золотого материализовались, и приступ зависти вспыхнул в груди Колдо. Они поднялись в воздух, ветер хлестал кожу. Колдо решил закрыть глаза и представить, что парит сам. Что он здоров и цел.

Что у него неиспорченное будущее.

***

Колдо прибыл на ранчо в руках другого мужчины – красивого азиата с зеленым ирокезом, странными серебристыми глазами и татуировкой костей на шее. Просто... «ух ты». Мужчина поражал красотой, но также сильно пугал.

Отчаявшись, выяснить способ вернуться в парк и помочь Колдо, Никола вышагивала перед диваном, где сидели Аксель и Лайла. Если кто и сможет выиграть в схватке «десять против одного», то это Колдо.

Колдо, который обещал жениться на Серене. Его ужасной сестре.

Колдо, который никогда не лжет.

– Он потерял сознание на пол пути сюда, – сказал новенький.

– Положи его... – начал Аксель, вставая.

Но Никола перебила:

– Положи его в мою постель, – она бросилась вперед, чтобы проводить нового парня. На удивление сердце Николы яростно не бьется, а голова не кружится.

– Не оставляй меня здесь, Коко! – закричала Лайла.

Никола оглянулась на сестру, которая отсела на край дивана в попытке максимально отодвинуться от Акселя.

– Не смей прикасаться ко мне! – вскрикнула Лайла на него. – Ничего не хочу от вашего вида!

Аксель пожал плечами и направился на кухню:

– Хочешь что-нибудь к кексам? Я проголодался.

Никола разрывалась между тем, чтобы вернуться к сестре, и чтобы удобно расположить Колдо. Наконец, Никола не выдержала:

– Никто не сделает тебе больно, Лала, обещаю, – и помчалась к кровати, чтобы сорвать одеяло и простыни. Затем она подвинулась так, что новенький смог легко положить Колдо посередине.

– Что с ним произошло? – спросила она, направляясь в ванную, чтобы взять салфетку. Смочила ее в горячей воде, а затем пропитала кремами и очищающими средствами, которые Колдо забрал из дома Николы.

– Война.

И все дела! Она обязательно расспросит Колдо, потом. Когда он очнется. А он очнется. Она даже не предполагает другого исхода.

– Дай мне нож, – сказала Никола, подходя к кровати.

Ирокез нахмурился:

– Зачем?

– Чтобы я смогла разрезать робу и осмотреть его. Зачем же еще?

– Чтобы ты смогла убить его, – с легкостью выдал он.

– Я никогда не сделаю ему больно! – она разложила инструменты на матрасе. – Мы встречаемся. – Или скорее встречались, ДС. До Сирены.

– Это хорошо для тебя, но вряд ли поможет в данных обстоятельствах. Просто чтобы ты знала. И если ты покалечишь его, то я заставлю тебя почувствовать адскую боль. – Тем не менее Ирокез протянул ей нож. Затем, покачнувшись на каблуках, сложил руки на могучей груди и, не собираясь покидать комнату, остался дожидаться провала Николы.

Она, прорезав кончиком клинка центр ткани, старалась не задеть кожу Колдо. К тому времени как Никола добралась до края робы, верхняя часть уже вновь была целой.

– Помоги мне, – приказала Никола.

Воин поджал губы, будто не любил давать пояснения к своим действиям:

– Думаю, твой мужчина должен будет мне еще одну услугу.

Еще одну?

– Я заплачу тебе. Сколько?

– У тебя нет ничего, чего бы мне хотелось, – Ирокез наклонился и разорвал робу на две части, а затем вытащил материал из-под Колдо.

– Тогда почему ты помог мне? – Никола отбросила нож и схватила порванную одежду прежде, чем мужчина успел избавится от робы. Затем Никола прикрыла тканью голую талию Колдо. Его кожу покрывали укусы, порезы, ушибы и царапины. Четыре крошечные раны на шее, имевшие форму полумесяца, почернели и до сих пор кровоточили.

– Я сказал. Твой мужчина будет должен мне еще одну услугу.

Ирокез великолепный оратор, не правда ли?

– В таком случае, как тебя зовут?

– Малькольм.

Никола очистила каждую травму, уделяя дополнительное внимание ранам на шее, из которых сочился гной. Кожа там все не затягивалась. "Это явно не инфекция", – подумала Никола. Слишком мало прошло для этого времени. Это был... яд?

Она потянулась за клинком.

Малькольм остановил её, схватив за запястье:

– Знал, что ты играешь.

Тогда почему не спрятал от нее оружие? Проверить намерения?

– Посмотри, я собираюсь надрезать рану и...

Хватка Малькольма становилась все болезненней – кости почти трещали.

Крик сорвался с ее губ.

Послышался звук шагов. Появился Аксель. Он резко отбросил Малькольма от Николы.

– Ты что делаешь, приятель? – потребовал воин.

– Она хотела распороть ему шею!

– Ради всего Святого, – сказала Никола со вздохом. – Я хочу выпустить всё из ран, а для этого нужно их расширить. Я буду осторожна. – Более осторожно чем когда-либо прежде в жизни. Этот мужчина слишком важен для нее. Больше, чем Никола смела думать.

– Ты не видел как он тоскует по этой женщине, – сказал Аксель Малькольму, выталкивая того за дверь. – Если бы видел это раньше, то понял бы, что он жаждет её прикосновений... тем более что она тоже хочет этого.

Тоскует по ней? Если бы…

– Ребята, можете выйти? Вы мешаете, а мне необходимо сосредоточиться. Я, конечно, не врач, но смотрела все серии Доктора Хауса[13]. Уверена, я знаю, что делаю.

Никола не знала выйдут ли они или нет, но села возле Колдо, наклонилась вперед и подняла нож.

Переводчики: Shottik

Редактор: Marusy_Vlasova

Глава 25

Колдо медленно выплывал из темноты к свету. Он не двигался, его разум был пуст. Колдо не отдавал себе отчета. Однако чувствовал, как нежные руки поглаживают его, облегчая муки. В момент, когда ласка прекратилась, волна гнева накрыла его, возрождая необходимые силы что бы встряхнуться и начать двигаться.

Он открыл глаза, но все расплывалось. Моргнул пару раз. Картинка медленно начала проясняться. Моргнул еще пару раз. Он увидел отблеск ножа. Увидел женщину с ножом, которая тянулась к его шее.

Его мать. Его мать сбежала, оказалась здесь, и сейчас хочет его убить, пока он слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Рычание вырвалось из груди Колдо. Он дернулся, ударяя по руке и выбивая тем самым нож. Женский стон боли проник в его уши.

Он узнал этот звук. Это не его мать.

Никола?

Он попытался сесть, но нежные руки внезапно сменились сильными, мозолистыми, оказывая сильное давление, заставляя лечь обратно.

– Он не хотел обидеть меня, – сказала женщина.

Да, Никола. Его Никола.

Она говорила с ним? Или в комнате есть кто-то еще?

Конечно, в комнате кто-то был. Руки, удерживающие его, принадлежали мужчине. Он вспомнил угрозы отца на счет Николы...

Колдо старался освободиться от стального захвата. Ему удалось собраться с силами и отбросить человека. Резкий звук столкновения, и в воздух взвилось облако штукатурки.

– Полегче, – сказал мужчина.

Колдо узнал этот голос. И это не отец. Но и не Никола, поэтому волноваться об этом не стоит. Колдо хотелось добраться до нее, и он пытался сделает все, чтобы преуспеть в этом. Он бил до тех пор, пока наконец мужчина не прекратил держать его и начал отвечать на удары. Но Колдо быстро достал до чего-то мягкого... перья... и рванул.

Вой сотряс воздух.

Мягкий груз навалился на Колдо. Он протянул руку, чтобы отодвинуть его, но уловил сладкий аромат Николы.

– Успокойся, – сказала она, проведя пальцами по линии подбородка. – Сейчас ты должен успокоиться. Хорошо?

– Безопасность?

– Ты в безопасности. Я в безопасности. Мы у тебя дома в Панаме.

Доверившись, он расслабился на матрасе, обхватив ее своими руками и притянул ближе, вдыхая запах, наслаждаясь ароматом ванили и корицы.

– У меня теперь плешь, – прозвучал мужской голос. Аксель. – Знаешь как это отстойно?

– А у меня сломанный позвоночник, – ворчание другой тональности. Малькольм.

– Мы как будто нарвались на что-то жутко плохое. Ты хоть никогда не сможешь снова ходить, но, по крайней мере, выглядишь мило.

– Ты думаешь, я милый?

– Думаю, всадить тебе кинжал в живот.

Шаги. Шаги двоих, выходящих из комнаты. После всего, Малькольм должно быть не потерял способность ходить.

– Останься, – попросил Колдо Николу.

– Хорошо, – прошептала она. – А сейчас отдохни.

Не в состоянии ей сопротивляться, он провалился в темноту.

***

Лучики света проникли в сознание. Колдо радовался, хоть свет и сопровождался болью. Колдо привык к боли. Но в тот момент, когда он практически проложил себе дорогу к собственному сознанию, где голос Николы успокаивал и доставлял наслаждение, Колдо потянуло обратно в темноту.

Он не был уверен, сколько прошло времени.

Свет попытался еще раз поднять его выше, и еще выше.

– ...ты уверен, что он женился на ней? – спросила Никола.

– Несомненно, – ответил Аксель.

– Но он не лжет.

– Так он и не врал.

– Черт! Как такое может быть?

– Спроси у него.

Темнота.

Свет.

– ...и все Посланники приходили проведать тебя. Я готовила для них, и у меня получается все лучше, – мягкий смех ласкал уши. – Даже и крошки не оставили, а я...

Громкость уменьшилась прежде, чем Никола смогла закончить. Темнота вернулась.

Нет! Нет, он хотел дослушать ее слова... все, что она скажет...

В следующий раз, когда появился свет, он услышал:

– Я узнаю о тебе много интересного. Оказывается, раньше у тебя были волосы, но затем, как-то раз, совсем недавно, у тебя их не стало. Ты привык мало общаться со всеми. Магнус сказал, что слова приходилось вытаскивать из тебя клещами, но сейчас ты говоришь более чем здраво. Их слова, не мои. А Эландра сказала, что ты любишь ходить по магазинам и покупать лифчики и трусики. Уверена, она шутит.

Он стиснул зубы и, зарычав про себя, порвал нить, связывающую его с тьмой.

Его веки открылись.

В отличие от первого раза не было никакого тумана. Колдо увидел Николу, сидящую рядом с ним: она выглядела расслабленной, без какого-либо беспокойства. Никола взглянула вниз и Колдо заметил собранные блестящие волосы. Она была аккуратно одета. От ее совершенства перехватило дыхание.

Колдо облизал губы, ощущая мятный вкус. Она должно быть почистила ему зубы. Хотя его руки ослабли и дрожали, ему удалось потянуться и сжать кончики ее волос. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Никола взглядом встретилась с Колдо. Он пытался вдохнуть снова и снова. Эти глаза... летняя гроза, которые так возбуждали, заставляя волноваться.

– Ты проснулся, – Никола склонилась над Колдо, и потрогала лоб ладонью. – И жар прошел.

Колдо наслаждался её телом, которое прижималось к нему. Но Никола откинулась назад, разрывая контакт. И Колдо это рассердило.

– Как долго я был в отключке? – спросил он грубым голосом. Колдо оценил ситуацию: он лежал обнаженный, прикрытый по талию простыней.

– Три дня.

Он снова из-за отца потерял три дня. Колдо помнил... сражение с Нефасами и демонами. И победу, когда прибыли Посланники. Помнил собственные жалкие попытки переместиться, и то, как у него это не получилось. Вернулась способность? Ему хотелось попробовать, но он не собирался оставлять Николу. Более того Колдо знал, что будет лучше подождать пока тело не окрепнет. Если он сейчас потерпит неудачу, только потому что слаб и еще не полностью избавился от яда, то потратит драгоценные время и силы на беспокойство.

– Кстати, пока не забыла, Аксель попросил сказать тебе, что он позаботился о твоем маленьком грязном секрете на заднем дворе.

"Его мать", – понял Колдо, напрягаясь сильнее.

– Мне хотелось быть как можно ближе к тебе, и я поэтому еще не исследовала двор... но собиралась. Не буду лгать. Поэтому ты можешь рассказать мне о своем грязном маленьком секрете, – сказала она.

Колдо хотелось чтобы Никола узнала. Просто... не сейчас. Он расскажет ей, когда станет сильнее.

– Ничего, что бы касалось тебя, – прохрипел он.

– Ты мне не доверяешь? – её голос был пронизан болью.

– Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было еще, но это не имеет никакого отношения. – Отвлекая Николу, он спросил, – Чем ты занималась все это время?

Момент был упущен. Она вздохнула и ответила:

– Заботилась о тебе, развлекала твоих друзей. Оставалась спокойной, счастливой. И угадай что? В глубине души я знала, что ты выздоравливаешь. Как и я! Я тоже становлюсь сильнее. Разве это не замечательно?

– Замечательно, – повторил он. Если ей становится лучше.

Она положила его руку сбоку, потянулась к тумбочке и взяла стакан с водой:

– Ты знаешь, что разговариваешь во сне.

Колдо напрягся:

– О чем?

В ее глазах промелькнула печаль:

– О матери, которая вырвала тебе крылья, и об отце, который бросил тебя в яму со змеями. Ты говорил, что они ужасно поступали с тобой, но я даже не представляла насколько, – Никола приложила соломинку к его губам. – Пей.

Он послушался. Не знал, что еще сделать. Его желудок сжался, почти отвергая прохладную, сладкую жидкость, что текла в горло. Возможно, наконец-то пришло время рассказать ей о своей матери.

– Давай я что-нибудь расскажу о своем прошлом? – предположила она. – Тогда мы будем квиты.

Невероятно. Он кивнул, заинтригованный, желающий узнать больше информации о ней. Любой информации.

– Итак... несколько лет назад моих мать, отца и маленького брата убил пьяный водитель.

Колдо знал это, но прозвучавшая боль в ее хрипловато-мечтательном голосе сильно взволновала его.

– Робби не должно было быть с ним в тот день. Предполагалось, что он останется со мной и Лайлой. – вина смешалась с болью. – Но она хотела пойти к друзьям, а я увязалась с ней, чтобы проследить, что она не заболеет. Поэтому мы убедили родителей взять брата с собой на званый ужин.

– Ты не могла знать. – Но все равно винила себя, понял он, и это стало тяжелым бременем. Колдо хотел снять его с плеч Николы. Но не мог. Только она сама могла сбросить его. И если у Николы не получится, если она потерпит неудачу, то в конце концов огромный вес её раздавит.

Колдо знал не понаслышке.

– В том-то и дело, что не могла. Глубоко в душе, как с тобой, я это чувствовала. Знала, что должна остаться с ним. И думаю, Лайла тоже это чувствовала. Вот почему она такая какая есть – решительно настроенная жить, не оглядываться назад. Она не хочет помнить свою роль в гибели Робби.

– И ты тоже.

– Знаю. На протяжении многих лет мы пытались притвориться, будто этого никогда не было. Думаю, так было легче. Но это несправедливо по отношению к Робби, а он заслужил лучшего. Сейчас я это понимаю.

Это может объяснить почему Колдо не удалось найти никаких записей о Робби в небесных архивах. То, от чего отказались здесь, потеряно и там.

– Ты должна простить себя. Разве не ты мне это говорила? – Колдо потянулся. Движения давались ему все легче и легче. Силы по крупицам возвращались. Колдо обхватил заднюю часть шеи Николы и надавил, притягивая ее к себе, но она впервые сопротивлялась.

– Знаю, ты не женился на той девушке, – сказала она. – Аксель рассказал мне. Но ты сказал парню с татуировками, что возьмешь ее, а ты никогда не лжешь.

Она ревновала? Он почти надеялся. Ему нравилась такая мысль:

– Ты права на счет моих слов. Я сказал, что возьму ее. Он предположил, что я говорю о Сирене... но я подразумевал тебя.

Ее глаза округлились:

– Ты хочешь... жениться на мне?

Хотел он? Нет. Нет, он не мог. Он запятнан, напомнил себе:

– Взять женщину не тоже самое что жениться.

– Ох, – сказала она, ее плечи поникли.

Он потянул ее, сокращая оставшееся расстояние. Она устроилась на его груди – голова легла в углублении шеи, как она любила.

– Ты разочарована?

Почему? И почему он рад ее реакции? Он хотел, чтобы она жаждала большего?

– Я? Я рада, что все разрешилось.

– Потому что я лучше чем твои свидания все вместе взятые?

– В большей степени. – Она играла с кончиком его бороды. – Хотела спросить тебя о последнем свидании.

– Зачем?

– Потому что я не знаю, какое у меня положение.

– Не надо быть сильно опытным, чтобы все понять – простые наблюдения доказывают, что ты для меня единственная.

– Только наблюдения? – по крайней мере ее тон стал веселее.

– На протяжении веков я слышал, как многие женщины говорят своим друзьям, что мужчина должен принимать ее такой какая она есть, иначе он ее недостоин. Но если она лжет, распускает сплетни, жестоко ведет себя с окружающими, часто злиться, часто ненавидит, он, конечно, не может принять ее. Ему лучше без нее.

Она усмехнулась:

– Хорошая точка зрения, но все это также касается и мужчин.

– Да.

– Итак... как ты узнаешь, что я так себя не веду?

Она серьезно?

– Я наблюдал, как ты общаешься с сестрой, всегда ставя ее нужды выше своих. Ты провела время с Акселем, но не убила его... для любого подвиг. А со мной ты... добрая, заботливая, милая, внимательная, любезная, доброжелательная, сострадательная, любящая...

Она снова улыбнулась:

– В принципе все эти слова означают одно и тоже.

– Красивая, изящная, ошеломительная, великолепная, прекрасная, яркая...

– Так ты хочешь меня, да? – спросила она хрипло.

– Да. – Так сильно.

– Хорошо, потому что ты получишь меня. Всю меня, – она подняла голову, встретив его взгляд. – Я уволилась с работы, и теперь ты мой официальный хранитель.

Колдо это понравилось.

Слишком.

– Тогда лучше начать охранять тебя должным образом, – он обхватил ее щеки и отклонил голову назад, от чего его руки раскалились. Дрожь прошла по ее телу от нежного поцелуя Колдо.

Никола сразу же открылась, приглашая.

Он сдерживал давление, переучивал ее, вновь знакомил себя с ее сладостью, действовал медленно, пытаясь сдержать себя перед накаляющимся водоворотом желания.

Это была Никола. Каждое мгновение должен быть идеален.

Но когда она застонала, издав пьянящий, возбуждающий звук, ее руки вернулись к его бороде, и мягкость проиграла битву, уступив необходимости... не то, чтобы он стойко боролся. Колдо отбросил простыню и перекатился, наполовину придавив ее своим весом. Ноги Николы раздвинулись, позволяя ему прижаться к ней. Жесткость к мягкости. Необходимость к необходимости.

Он потянул руку, срывая резинку с её волос и наблюдая, как клубничные кудри ореолом рассыпаются по подушке. Все, что он мог – это смотреть на нее. Он хотел смотреть на нее хотя бы недолго, и сейчас она намного красивее, чем он когда-либо мог представить.

– Что? – спросила она, елозя под ним.

– Ты... – Было только одно подходящее слово. – Моя. Ты моя. – С требовательным звоном в ушах он подарил ей еще один поцелуй.

Она приветствовала его напор. Ее руки исследовали его грудь, плечи, спину, ее ногти оставляли царапины.

– Прости. Прости, – произнесла она, задыхаясь. – Тебе больно, а я...

– Не останавливайся.

Она продолжительно поцеловала его шею:

– Хорошо.

– Эта футболка тебе сильно дорога?

– Нет.

Он разорвал материал посередине, открывая взору белый кружевной бюстгальтер и мягкий, плоский живот самого лучшего оттенка. Небольшое количество веснушек усеивали ее кожу.

Он всегда ненавидел веснушки. Но здесь? Ему казалось, что он... любит их. На Николе они словно дорожная карта, по которой он жаждал следовать, облизывая путь от одной к другой.

– Бюстгальтер? – проскрипел он.

– У тебя есть пунктик по уничтожению одежды?

– Бюстгальтер? – настаивал он.

– Избавься от него.

Он так и сделал. Раздевая Николу, он пристально за ней наблюдал. И, ох, новый водоворот желания накрыл его, практически смыв. Его мышцы содрогались. Кости дрожали. Душа кричала: "Да". Да, ради обладания этой женщиной я был создан. Единственная, кто окрыляет его, и никогда не даст упасть.

Он мог только упиваться ею, каждый из его органов чувств пел колыбельную. Раньше такого не было. Опьяняющая песня окружила его, ласкала, захватила. Его соблазняли, не ради оцепенения, а ради сокрушительных изменений.

Он никогда не станет прежним.

Корица и ваниль, которые были частью Николы, окутали его, проникая через поры. Она клеймила его собственной эссенцией... он принадлежал ей. Половинка целого.

Эти неистовые глаза смотрели на него, в них отражалось сильнейшее желание. Свет окутал ее. Наслаждение добавляло её коже сияние.

– Ты пялишься на меня, – прошептала она.

– Мне жаль, – затем, – нет, мне не жаль. Мне это нравится.

– Ну, тогда я рада.

Он не мог удержаться, чтобы не сказать следующие слова:

– Я хочу быть с тобой, Никола.

– Я тоже.

Он двигал пальцами вдоль ее шеи, мягко, легко:

– Я буду осторожен.

Никола покачала головой, ее волосы на подушке задвигались в огненном танце:

– Не хочу осторожности.

– Но ты ее получишь. – И он убедится, чтобы ей понравилось. Неважно, что для этого придется сделать.

Он исследовал ее, и каждая новая точка соприкосновения отправляла его глубже и глубже в океан желания, пока безжалостно не накрыл Колдо с головой. Но он знал, в глубине души, что каждым своим действием заявляет о своих чувствах к Николе.

Она была ценна. И ее стоило спасать. Ему хотелось видеть Николу на своей стороне. Все, в чем он раньше нуждался, теперь ничего не значило.

Он снял с нее остальную одежду, удивляясь и вновь открывая эту женщину, которая так пленяла его, и распространил свою эссенцию по ней, не оставляя нетронутым ни дюйма, в результате покрасневшая кожа светилась все ярче.

– Колдо, – выдохнула она. – Мне жарко... горю.

– Это эссенция, моя сладкая Никола.

Она посмотрела на него, сказав:

– Безупречный, – прежде чем закрыть глаза и простонать. – Эссенция?

– Порошок, который мое тело производит специально для тебя, – напряжение внутри него нарастало. И он понял, что теперь она ему просто необходима. Каждый мускул, который сжимался вокруг кости, требовал Николу. Его кровь кипела.

– О. Это мило.

– Мило?

Она задыхалась, извивалась на матрасе, а он выдыхал одно слово наслаждения и похвалы за другим, водоворот держал его в ловушке слишком долго. Они ухватились друг за друга и смешались, и он мог чувствовать, как бешено колотится ее сердце, пока они отчаянно целовались. Удары становились сильнее с каждой проходящей минутой, подводя их к краю пропасти.

– Колдо, – простонала она.

Такая пьянящая просьба. Почти сверх того, что он мог вынести:

– Да?

– Мне нужно...

– Мне тоже, – но его забота о ее благополучии вдруг затмила все остальное. Он не возьмет ее, неважно что она сказала и неважно что он чувствует. До тех пор, пока она не готова.

Неважно каким отчаянным он был, ее здоровье важнее, и ничто это не изменит. Потому что он понял, что не хотел ничего забирать. Только отдавать ей.

Будет трудно придерживаться этого пути, он знал. Всю его жизнь ему отказывали в таких вещах, который многие считали само собой разумеющемся.

Одобрение, мягкость. Привязанность. Наконец-то он обрел их.

И когда все это ему так открыто предлагают, ему необходимо ждать?

– Никола, – сказал он.

– Колдо, – простонала она.

– Однажды мы будем вместе.

– Да. Сегодня. Сейчас. Мы уже говорили об этом.

Боже Милостивый.

– Нет. Планы поменялись.

Ее руки обхватили его, ногти вонзились в спину.

– Я смогу выдержать это. Смогу!

Возможно. Возможно нет. Но он не мог. Мысль о том, чтобы причинить ей боль, даже такую незначительную, его убивала. Если даже он когда-нибудь даст ей повод оглянуться назад и подумать о нем с разочарованием, сожалением или гневом, он охотно бросится на собственный меч.

– Не можешь... продолжать словно... это, – сказала она. – Пожалуйста.

"Никогда не умоляй", – хотел он сказать. Но ему нравилось слишком сильно, чтобы останавливать ее от повторного действия.

– Пожалуйста.

– Я помогу тебе с этими чувствами. – Как-нибудь. Каким-то способом. Хотя ему не хватало опыта: он касался ее здесь, там, казалось везде и сразу, но этого недостаточно для него, но она начала кричать, тяжело задыхаться, напрягаясь под ним, прося, умоляя, прося больше.

Давление внутри него усилилось. Это напоминало ему о тех временах, когда он зашел в свою пещеру и взорвался, гнев слишком сильный для тела, чтобы сдерживать. Но это была не ярость. Это неприкрытый, животный голод. Никола так чудесно выглядела – ее глаза закрыты, ресницы отбрасывали неровные тени на щеки, губы красные и пухлые, а запах усилился, она благоухала медом, затмевая корицу и ваниль. Его рот наполнился слюной, а его внутренности... его внутренности... раскололись.

И затем она закричала его имя. И Колдо заревел от сильнейшей агонии, которая поглощала. Совершенно ошеломленный, задыхающийся, потеющий… бормочущий.

Да, бормочущий.

– Что случилось? Это было... Я не могу описать... Я никогда... Что мы только что сделали... Ты почувствовала это... как можно... – Понимание прорвалось к нему сквозь замешательство, и появилось желание сбежать, но он остался на месте.

Никола обнимала его.

Колдо рухнул на матрас. Его трясло, но он... улыбался, несмотря на свои эмоции.

– Ты испытала тоже что и я? – наконец-то. Связное предложение.

– Да, и я не в обмороке, – сказала она с улыбкой.

– Как и я, – он не потерял контроль, не взял, что мог. Он не свернул с пути и сделал еще один шаг к ее завоеванию. Он подарил ей удовольствие и, очевидно, сам его получил.

"Скоро", – сказал он себе. Очень скоро он сделает следующий шаг... возьмет ее полностью. И они упадут в пропасть вместе.

Переводчик : Shottik

Редактор : Marusy_Vlasova

Глава 26

Когда Тэйн вырвал ему рога, демон закричал от боли.

Когда Тэйн вырвал ему глаза, демон рыдал и плакал.

Когда Тэйн срезал огромные куски плоти с его тела, демон хныкал.

Черная кровь стекала по рукам Тэйна крошечными ручейками, обжигая, оставляя шрамы. Запах серы наполнил воздух. Рядом, по стенам пещеры текли телесные жидкости других жертв. У ног Тэйна лежала куча вырванных органов.

– Если ты откажешься говорить, – сказал он. – Я, прежде чем убить, вырву тебе язык.

Существо забормотало, но все, что слышал Тэйн это:

– Бла, бла, бла, пожалуйста. Бла, бла, бла лучше меня.

– Думаешь, ты лучше меня? – набросился Тэйн. – Или что я не лучше, чем ты? – В любом случае...

Уступив ярости, Тэйн отрезал демону язык, как обещал. Но этого было недостаточно, и он закончил тем, что перерезал горло существу, тело которого мгновенно повисло на цепях.

Возможно, следующий будет... Следующего не будет, понял он. Он убил всех.

Затем провел рукой, пропитанной кровью, по волосам.

Тэйн приехал в Окленд два дня назад. След привел его в трущобы, где обнаружилась группа бездомных мужчин и женщин, которые нападали друг на друга.

Они боролись за права на мусорный бак, убивая друг друга чисто из-за физической жестокости, а единственный выживший ополчился против посетителей соседнего кафе, и убил трех невинных прежде, чем копы приехали и его пристрелили.

Тэйн заметил, что пока допрашивали остальных клиентов, двое вели себя не в соответствии с ситуацией, и он последовал за худшим из них в офисное здание.

Мужчина кричал на всех с кем сталкивался, и сотрудники собравшись возле кулера, обсуждали его странное поведение.

И тогда Тэйн осознал правду. Демоны Раздора заражали людей. Возможно, повинуясь лидеру... это был один из шести, которые убили Германуса.

Поэтому Тэйн начал охоту на миньонов: через пол часа он нашел одиннадцать, рыскающих по улицам, как голодные львы на охоте. Он ввязался в бой и сразу же убил двоих.

Один сбежал. Еще трех ему удалось ранить так сильно, что они не могли смыться. Схватив, он принес их сюда в пещеру.

Тэйн провел следующие несколько часов, занимаясь тем, что делали с его друзьями. Ужасными вещами. Жестокими вещами. Единственными вещами, которые принесли ему какое-то спокойствие.

Но он так и не получил никаких ответов.

Где же лидер?

Разочарованный он взлетал все выше и выше, а достигнув просвета в пещере, выровнялся, чтобы пройти сквозь узкий проход. Свет разлился внутри, прогоняя темноту и указывая путь на окружающий лес.

Через несколько минут, Тэйн оказался снаружи, в воздухе, паря над бурлящей рекой. Внизу раскинулись густые деревья и заснеженные горные вершины.

Запах серы исчез и темно-красные кровавые пятна пропали, его роба очищала не только его тело, но и саму себя. Температура упала до зимней нормы. Холодный воздух хлестал лицо. Но ничто не могло смыть чувство поражения.

Послышался шелест позади него.

Он призвал огненный меч, пока поворачивался... но там никого не было. Солнце поднималось, бросая розовые и фиолетовые лучи. Небо потемнело до синего.

Облака были белыми и пушистыми, звезды стали видимыми. Тэйн парил в небе, его крылья медленно и изящно поднимались и опускались, а взгляд сканировал пространство. Но... никто так и не проявился.

– Выходи, трус, – приказал он. – Сразись со мной.

Тишина.

Раздраженный он помчался ввысь на предельной скорости. Затем выровнялся и прошарил облака в поисках каких-либо признаков движения. Справа послышался свист...

Тэйн нахмурился.

Что это? Как бы там ни было, но звуки смеха быстро приближались.

Он изменил курс, только чтобы обнаружить четырех крылатых воинов, играющих в бейсбол в облаках. Один бросил мяч, другой попытался остановить его.

Бейсбол. В небе. Кто бы мог подумать? Но... какими счастливыми казались игроки. Какими довольными.

Они не относились к армии Захариила, а были из легиона Лисандра. Тэйн узнал одного из мужчин, которого звали Брендон, который часто посещал его клуб.

Тэйн остановился. Завис в воздухе на расстоянии нескольких ярдов от играющих. Возможно, они слышали что-то новое о высшем демоне. Он выкрикнул приветствие.

Игра остановилась, и все четверо посмотрели на него. Сперва они улыбались. Но улыбки быстро исчезли, когда они разглядело его.

– Ты из Армии Отщепенцев, – сказал один.

Тэйн презирал это название.

– Да.

– Что ты здесь делаешь? – бросил другой. – Это наша территория.

– Таким как ты здесь не рады, – сказал Брендон, разглядывая свои ноги.

Четвертый молчал, но его взгляд говорил о многом.

Осуждение и презрение, от собственного вида. Они не имели ни малейшего представления, что сделало его таким. Они не знали, что он делал, чтобы выжить. Понятия не имели о боли, стыде и вине, с которыми он сталкивался на каждом шагу... даже при том, что Тэйн сказал себе: ему нравится его жизнь, нравится то, кем он был. И что делал.

Он поступал так, потому что должен.

Четверо окружили его, блокируя. Он мог напомнить Брендону о его наклонностях, назвав лицемером, и остальные поверили бы ему. Как у всех Посланников его голос обладал силой Истины.

Но Тэйн промолчал. Он совершил много, много ошибок, но никогда не разрушит репутацию другого человека перед друзьями.

Он знал как важны могут быть друзья.

– Вы не хотите драться со мной, – произнес он спокойно.

– Правда? – лидер вздернул подбородок, демонстрируя всю агрессию и уверенность в успехе. – И почему же?

– У меня нет чести, и вам не понравится то, что я с вами сделаю.

Доказывая это, он пнул лидера в живот, заставив того задыхаться. В тоже время повернул верхнюю часть тела и, выхватив меч из кармана справа, замахнулся. Он подрезал нижнюю часть одного из крыльев Брендона.

Воин упал с небес, заставляя других кинуться за ним, чтобы помешать ему превратиться в лепешку. Тэйну хотелось смеяться, но он не мог искусственно поднять себе настроение.

Он ненавидел себя в этот момент, так как своими действиями только подтвердил репутацию собственного клуба. Ненавидел, что каждый за его пределами насмехался над ним, провоцируя на такое агрессивное поведение.

Как будто его нужно провоцировать.

Они лучше, чем ты. Они могут делать все, что захотят. Он даже не мог вспомнить, как это жить незапятнанным злом.

Неважно. Тэйн увеличил скорость.

"Повезло?" – послал мысль в голову Бьорна. Они были связаны так надежно, так прочно, что расстояние не имело значение.

"Нет. А тебе?"

"Нет " .

"Повезло?" – послал мысль в голову Ксерксеса.

"Да. Плохо. А тебе?"

"Тоже самое" .

Он должен найти и остановить Раздор прежде, чем другие человеческие жизни разрушатся. В отличие от некоторых своих собратьев, он понимал людей. Сочувствовал их слабостям. Хотел защитить их от той боли, которую пережил сам.

Тэйн ускорился. Ему нужно продумать свои следующие действия.

Очисти голову. Подумай. Секс его обычный метод, но он использовал для этого женщин из клуба.

Они знали о нем совсем немногое, но были уже на пути к гибели. Ему не приходилось волноваться об уничтоженной невинности.

Но у Тэйна нет времени, чтобы слетать в клуб и обратно. А значит нужно рискнуть, и пойти в человеческий клуб.

Да, решение принято. Он пойдет в человеческий клуб. И найдет женщину, дико поимеет ее и решит задачу. Несомненно.

Переводчик : Shottik

Редактор : natali1875

Глава 27

– ...не могу перемещаться, – Никола услышала слова Колдо, его голос был наполнен яростью. – Ты должен продолжить охоту на свое усмотрение.

Он не мог перемещаться? Она только повернула за угол, входя в кухню, где расположились мужчины, но услышанное заставило её застыть в дверном проеме.

– Я не возражаю против этого, – ответил Аксель. – Но должен сообщить тебе. Я ничего не добился. Твой отец не оставляет следов.

– Нокс планировал это долгое время. Прежде чем приблизится к нам, он бы придумал способы избежать обнаружения.

Никто не заметил ее. Они сидели за столом. И так странно выглядели. Двое первобытных воинов, сидящие так по-семейному за резным столом, бело-черные клетчатые шторы закрывали окно за ними.

– Но он не умнее меня, – сказал Аксель. – Или лучше сказать чем я? Постоянно забываю. В любом случае. Я найду чем привлечь его.

– Голодные? – спросила Никола, наконец-то обратив на себя внимание.

Аксель расправил плечи, выпрямившись. Колдо провел рукой по голове, будто смутился. Как очаровательно.

Они были одеты в одинаковые белые футболки и штаны свободного кроя, и оба выглядели восхитительно. Как лучшие друзья, которые заключили договор, всегда и все делать вместе... даже одеваться.

Скажи это вслух. Слабо?

– Ну? – напомнила она.

– Мы сами можем покормить себя, – сказал Колдо и в тоже время Аксель выдал, – я голоден.

– Ну, мой ответ совпадает с мнением Акселя, – сказала она. – Поэтому я что-нибудь приготовлю.

Эти последние несколько дней она провела много времени за готовкой, пробуя новые рецепты, добытые друзьями Колдо, и это было замечательно.

Она обнаружила в себе скрытые таланты в кулинарии. Нехватка времени и денег не позволяли ей даже попробовать роскошных продуктов.

Аксель ухмыльнулся. Колдо нахмурился. Никола достала посуду, столовые приборы и соответствующие ингредиенты для салата с авокадо и клубникой, и все это время чувствовала на себе взгляд Колдо, два глаза буравили ей спину.

Он думал о прошлой ночи?

Она да. С каждым взглядом, каждым прикосновение, Никола чувствовала углубление их связи. Что-то таинственное, непоколебимое.

– Я бы хотел нанять тебя в свой дом, мисс Никола, – сказал Аксель. – Предоставлю соцпакет, знаю, тебе понравится.

Шорох одежды, скрип стула. Удар кость о кость.

Никола обернулась и увидела, как двое мужчин мутузят другу друга и катаются по полу.

Колдо зарычал.

– Она моя!

Аксель рассмеялся.

– И я не могу тебя дразнить из-за нее?

– Нет.

– Дети! Хватит, – вмешалась Никола, хлопнув в ладоши, привлекая внимание.

Они оторвались друг от друга, Колдо пыхтел и отдувался, Аксель усмехался.

– Твоя ревность такая милая, – сказал Аксель.

– Только попробуй оставить меня, – Колдо бросил взгляд на Николу.

Я не закачу глаза.

– Сядьте!

Мужчины мгновенно повиновались, пододвигая стулья к столу.

Она бросила все ингредиенты в большую миску, затем установила небольшие пиалы перед парнями. Когда Никола попыталась сесть между ними, Колдо взял ее за руку и потянул к себе на колени. Тепло его тела и солнечный аромат кожи сразу же окутали ее, удерживая в плену.

Он свирепо посмотрел на Акселя.

Тот усмехнулся.

– Итак, ты не можешь перемещаться, – обратилась она к Колдо.

Он застыл.

– Нет. Я пытался снова этим утром. Не получилось.

– Что случилось?

– Со мной что-то сделали во время последней схватки. – Колдо в спешке закончил есть, встал, отошел в сторону и усадил ее обратно на стул. – Оставайся здесь. Ешь. – Он быстро и жестко поцеловал ее и потащил Акселя из комнаты.

– Но я еще не закончил со своей порцией, – услышала она голос черноволосого воина.

– Тебе хватит.

Задняя дверь захлопнулась за ними, обрезав какой-либо ответ.

Что же мне делать с этим мужчиной?

Она подошла к окну и наблюдала, как он вел Акселя внутрь маленького строения, которое возвели на прошлой неделе. Там был маленький грязный секрет Колдо? Если так... что это могло быть? Другая женщина?

Нет, он не из тех, кто обманывает. Слишком благороден.

Отказываясь опускать руки, она взяла миску для Лайлы, сполосну остальные тарелки и загрузила их в посудомоечную машину, затем пошла в спальню сестры. Близняшка вышагивала перед кроватью, ее руки были сжаты вместе.

– Я приготовила завтрак, – сказала Никола ей.

– Я не голодная. – Кожа Лайлы была бледной, движения жесткими.

– Ну, тебе нужно есть.

В голосе сестры слышались нотки отчаяния, когда она сказала:

– Нас чуть не убили, Коко.

– Но не убили же. Мы выжили.

– Что если на нас снова нападут?

– А если нет? Тебе не стоит беспокоиться о том, что произойдет, Лала, но тебе стоит ожидать, что нас защитят, когда что-то случится. – До сих пор ее сестра не хотела ничего делать, как говорит Колдо, татуировки или что-либо сказанное им... хотя знала, что он прав!

– Ты действительно веришь в это?

– Да.

– И я хочу походить на тебя. Правда. Просто... у меня проблемы с верой во все это. Я имею ввиду, как разглядывание множества татуировок в виде цифр поможет мне? Пожалуйста!

– Поверь разуму, а не чувствам. – Просто словно прощение. – Дай шанс.

– Я просто... Прости. Нет. Не могу.

Никола могла бы свернуться в клубок и плакать. Но вместо этого она собралась, настроилась.

– Ты продолжаешь волноваться и это беспокойство убьет тебя. Ты этого хочешь?

– Нет. – Сестра опустила плечи.

Никола потянулась и сжала ее руку.

– Давай сделаем что-нибудь отвлекающее. – Что-угодно, чтобы поднять ей настроение. Книги не помогут, телевидение может усугубить проблему. Оставалось только... Тьфу. То, что звучало как пытка. – Мы можем, ну я не знаю, поработать над чем-нибудь. Привести тела в форму.

– Не знаю. Я...

– Пожалуйста. Ради меня.

Лайла потерла затылок.

– Я не в настроении.

– Как и я, но мы обе могли бы немного позаниматься. – Опережая очередной отказ сестры, она добавила: – Я буду в тренажерном зале. Присоединяйся ко мне, хорошо?

Пауза, вздох, а затем:

– Хорошо. Может быть.

– Обязательно. – Никола потопала в свою спальню и переоделась в спортивный топ, крошечные облегающие шорты и кроссовки. Ее первая пара. Ну, первая пара, которую она действительно использует.

Она вошла в тренажерный зал и огляделась. Множество устройств встретили ее. Все большие. Все пугающие. Только в части оборудования она опознала беговую дорожку.

Это нужно сделать.

Никола установила медленный темп... для начала. Но начал катиться пот, сердце забилось, мышцы горели и ей это нравилось, поэтому она увеличила наклон и повысила скорость.

Скорее она бежала. Бежала и бежала! Удивление охватило ее, но упражнение заставляло ее чувствовать себя хорошо, слишком хорошо, чтобы останавливаться, бодрило, и она подумала, что могла продолжать вечность, и если бы оказалась снаружи, то могла бы обежать весь мир.

В ее мозг поступало так много кислорода, ее мысли будто шипели, кровь пульсировала и потрескивала, хвост качался взад и вперед, хлопая по лицу, и даже от этого было хорошо, потому что она свободна и здорова и ничто не могло остановить ее, и...

– Я доволен.

Ее взгляд резко сместился влево. Колдо стоял в дверях, выражение его лица отражало удовлетворение, руки лежали на бедрах. Это действие отвлекло ее, и Лейла пропустила следующий шаг. Беговая дорожка была безжалостна, и она споткнулась, полетев назад, и врезалась...

В Колдо.

Его тело было большим и твердым, и у нее перехватило дыхание... дыхание, которое уже стало редким и хриплым. Вдруг у Николы закружилась голова, и она наклонилась вперед. Или собиралась. Руки Колдо обхватили ее, удерживая в вертикальном положении.

– Мне жаль, – сказал он. – Я не хотел пугать тебя.

– Не беспокойся об этом, – прохрипела она. И хорошо, ух ты, тренировки подействовали на нее сильнее, чем предполагалось. – Тебе следует отпустить меня. Я вспотела.

Его зрачки расширились, поглощая золотой цвет радужной оболочки.

– Ты мне нравишься именно такой.

Его голос хрипел...

– Ты заигрываешь со мной?

Колдо моргнул от удивления.

– Думаю, да.

Мир закружился... но не потому что Никола почувствовала слабость. Колдо взял ее за талию и повернул лицом к себе. Она пошатнулась вперед, и чтобы сохранить равновесие, ее ладони уперлись в его грудь. Где билось сердце также сильно и быстро как ее.

– Это работает?

– Да.

– Докажи.

Он приподнял ее. Никола обхватила его талию ногами. Когда он наклонил голову, их губы встретились в горячем поцелуе, который не подразумевал предварительные ласки, только страсть.

И точно таким же, исследующими движениями, она провела руками по его лицу, нет, шее, нет, она сжимала его плечи, впиваясь ногтями в кожу. Такой прекрасный момент, такой насыщенный, две части головоломки соединились вместе.

Страсть сжигала ее изнутри и потребность, такая сильная потребность. Желание, такое сильное желание. Будто она не получила удовлетворения прошлой ночью. Две энергии переплелись, стали неразличимы, такими же осязаемыми как тело Колдо.

– Я должен взять тебя, – сказал он. – Всю тебя. Если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы бегать, значит достаточно поправилась, чтобы быть со мной.

– Да.

– Здесь. Сейчас.

– Дааа. – Это случится. Наконец-то. Они будут вместе, будут принадлежать друг другу и перестанут беспокоиться о том, что может пойти не так... даже при том, что они, как предполагалось, не должны ни о чем беспокоиться.

– Ммм, с этим небольшие проблемы, – произнёс какой-то мужчина.

Зарычав, Колдо повернул голову в сторону двери. Никола последовала его примеру. Ухмыляясь, Аксель стоял рядом с другим мужчиной, который не уступал ему по мощи. У него были черные волосы и сверкающие зеленые глаза, что сильно контрастировало с его губами, которые были сжаты в ледяную линию.

– Захариил, – произнес Колдо, кивая ему в знак уважения. Для Николы он тихо добавил. – Он всегда так выглядит. Не бойся.

Никола опустила ноги на пол. Ее сердце стучало, но сейчас удары были равномерными, сильными. Одежда на месте, ничего не растрепалось, и все же она чувствовала себя подростком, пойманным со спущенными штанами.

Новый парень оглядел ее.

– Ты преуспеваешь. Это хорошо.

– Ты меня знаешь? – спросила она удивленно и смущенно. Никола никогда не встречала этого мужчину. Он не из тех парней, о которых девушка когда-нибудь забудет. Нет, он относился к тому типу, о котором девушка мечтает всю оставшуюся жизнь... либо романтично вздыхая, либо рыдая от страха.

– Я заметил определенный интерес воина к тебе и решил всё разузнать. – С этими словами взгляд великолепных нефритовых глаз скользнул к Колдо, прежде чем она смогла прокомментировать. Не то чтобы она знала, о чем говорить. – Твое присутствие необходимо на небесах.

В затянувшейся, неловкой тишине повисла напряженная пауза, прежде чем Колдо вновь кивнул.

Аксель и Захариил вышли, оставляя ее наедине с воином.

– Я должен идти, – сказал он.

Она протянула руки и обхватила его щеки, мягкие волоски на его подбородке щекотали кожу.

– Понимаю. Просто приложи все силы, чтобы побыстрее вернуться домой. Я по-прежнему буду здесь, и мы сможем продолжить с того, на чем остановились.

Он наклонился и нежно поцеловал ее.

– Ты только что подтвердила, что я вернусь как можно скорее. И не беспокойся о злых захватчиках. Аксель позволил другим Посланникам приходить и уходить, но никто больше не сможет пройти через мое облако.

Секунду спустя, он исчез, напугав Николу. Затем появился, удивление отразилось на его лице.

– Я переместился, – обрадовался он.

– Знаю. Я только что видела.

В конце концов он не утратил способности.

– Нет, я сделал это дважды. Не только сейчас, но раньше, чтобы поймать тебя, когда ты упала с беговой дорожки. Я слишком увлекся, чтобы осознать это, пока не появился на небесах.

Его губы изогнулись в медленной, чувственной улыбке, показывая ослепительные белые зубы, освещая все лицо. Николе только оставалось смотреть в изумлении, ее голова кружилась, а руки и ноги дрожали.

– Я могу защитить тебя, – сказал он.

– Я это знала.

– Я не беспомощный.

Желая поддразнить его, она сказала:

– Мы играем в Очевидное? Если так, то знаешь, что. Я могу заниматься на беговой дорожке. Я могу собирать волосы в хвост. Я девушка.

Рассмеявшись, он вновь поцеловал ее. И затем, уже дважды за этот день, исчез. В этот раз она пошатнулась. Его смех... был хриплым, но искренним. Резким, но великолепным.

Она когда-нибудь привыкнет к его притягательности?

Никола взяла стакан воды, прежде чем пройти в спальню сестры, где нашла вышагивающую Лайлу. Все еще.

– Ты не пришла в тренажерный зал, – сказала она.

– Прости, прости, – извинилась Лайла. – Я потеряла счет времени.

Никола открыла рот, чтобы ответить... но заметила две маленькие мордочки обезьян, выглядывающих из-за плеч Лайлы. Они увидели Николу и самодовольно усмехнулись.

Она шагнула вперед, но они нырнули вниз. Лайла, казалось, понятия об этом не имела. Никола обошла ее вокруг, высматривая их, но больше не нашла никаких признаков существ.

Ощущение неотложности поразило ее.

– Начни что-нибудь делать, ЛаЛа. Что угодно. Будем делать вместе. Постоянное беспокойство должно немедленно прекратиться.

– Мне просто... мне нужно подумать.

– О чем?

– Обо всем! Мы такие слабые, Никола. Обе.

– Я сильнее с каждым днем, и ты можешь также. Я имею ввиду, что мы на стороне победителя. За нас сражаются воины. У нас есть сила и защиты Всевышнего.

– Ты говорила это, но... – Лайла потерла лицо. – Что если он не откликнется в следующий раз?

– Он ответит.

– Как ты можешь быть такой уверенной?

– Я просто знаю, где-то глубоко внутри. – Каким-то образом Никола уложила сестру в постель и накрыла одеялом. – Если ты не собираешься ничего делать со мной, тогда я хочу, чтобы ты отдохнула, и дала своему мозгу передышку. И если ты настаиваешь на том, чтобы думать, вспомни мои слова. Это правда.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Обещаю. – Лайла закрыла глаза, и Никола погладила ее по лицу, также, как раньше делала мама. Сначала лицо сестры было напряженным, тело металось, не в состоянии успокоиться. Через несколько минут она расслабилась, когда ее дыхание наконец-то выровнялось, Никола встала и направилась к себе в комнату.

Она приняла душ и надела розовую тенниску и джинсы, желая выглядеть как можно лучше, когда вернется Колдо... и предоставить в его распоряжение еще несколько предметов одежды, которые нужно сорвать. Но она ждала... и ждала... а он так и не появлялся.

Через некоторое время лучи солнца просочились сквозь окна, уговаривая ее выйти на задний двор. Воздух был теплым, чистым и наполненным запахами полевых цветов, цитрусов и хвои. Она глубоко вдохнула, наслаждаясь.

Тук-тук. Тук-тук.

Раздался приглушенный женский голос. Нахмурившись, Никола поспешила к построенной Колдо и Акселем хижине. Окна отсутствовали, и, казалось, нет двери.

– Помоги мне. Пожалуйста.

Вновь раздался голос, в этот раз ясно... он исходил из лачуги. Ее тон был... безупречным. Сильным. Достаточно, чтобы Николу охватил озноб. Эту непорочность она узнала, поскольку у Акселя и парня по имени Захариил было также.

Эта женщина Посланник? Она была так уверена, что нет?

– Кто ты? – спросила она, прощупывая стенки, ища хоть какой-нибудь стык.

– Помоги мне. Пожалуйста! Выпусти меня.

Почему Колдо поместил женщину в хижину? Он не был жестоким человеком. Или был?

Никола замерла, ее разум в смятении. Он был мужчиной, который никогда не причинял ей боль... даже ударил человека, который сделал это. Мужчиной, кто отчаялся из-за того, что не мог защитить ее. Мужчиной, который заставлял ее чувствовать себя в безопасности в своих руках.

Мужчиной, которому она доверяла.

Но она не знала и не доверяла женщине.

– Как тебя зовут? – спросила она.

Вновь женщина проигнорировала ее вопрос, сказав:

– Просто выпусти меня. Хорошо? Ладно?

Отчаяние оправдано. Но уклонение нет. Могла она быть серийным убийцей? Или работать с демонами?

– Выпусти меня! – кулаки застучали об стену. – Сейчас же!

Никола прикусила нижнюю губу... и попятилась.

Переводчик: Shottik

Редактор: natali1875

Глава 28

Колдо наблюдал, как Захариил приземляется на окраине облака Германуса... нет, теперь владельцем стал Клириси.

Золотые крылья сложились за спиной воина, и внезапный приступ зависти накрыл Колдо – как всегда. Он должен был перестать чувствовать это, но, ох, что могло бы быть. Он был не из тех, кто верит в то, что все происходит по какой-то причине. Плохие вещи случаются, потому что у людей есть свобода воли.

Конечно, он верил в то, что нечто плохое могло пойти на пользу человеку. Однако, потеря крыльев? Колдо не мог представить себе, что хорошего это может принести.

А его потеря способности перемещаться? Нет. От этого тоже не могло произойти ничего хорошего. Как бы он путешествовал? Как бы выжил? Он был благодарен, что исцелился.

Либо яд Сирены исчез сам по себе, либо его радость от присутствия Николы помогла побороть его. Возможно, последнее. С каждым днем он все крепче привязывался к нежному человеку. Нуждался в ней чуть более неистово.

Захариил начал двигаться, говоря:

– Клириси желает встретиться с тобой.

Колдо шел с ним в ногу, ботинки с глухим стуком ударялись о булыжники, которые образовывали дорогу через облако к помосту храма. Цветы росли по сторонам, кристально чистая река змеилась вдоль всего пути. Небо было ярко-синим, солнце отбрасывало лучи золотого и оранжевого цветов и скручивало их, подобно лентам.

– Ты знал, что я хотел Николу до того, как ты поручил мне охранять ее, – сказал он.

– Да. Но ты знал, что это временно.

– Конечно. Чего я не мог понять, так это то, как ты догадался.

Никто не выдал, что чувствует неловкость, Захариил пожал плечами, демонстрируя, что его это не заботит.

– Всевышний послал моему разуму видение. Я наблюдал, как ты вернулся в больницу. Слышал ваш разговор в лифте.

Колдо был не против иметь видения о других. Но чтобы у других были видения о нем?

– Он хочет тебе счастья, – добавил Захариил.

– Знаю. – Но верил ли он в это в действительности? После всего, что сделал Колдо... – Так вот почему ты послал Джамилу в ее офис?

– Да. Я хотел, чтобы ее хорошо охраняли, пока ты отсутствуешь. Ты был так нестабилен, Колдо. Знаешь, что был. Ты был как бомба, близкая к детонации, и каждый на твоем пути почувствовал бы отголоски взрыва. Девушка успокоила тебя, и я рад этому. – Захариил похлопал его по плечу.

Голубокрылые ангелы открыли двойные двери.

– Сейчас я уйду, раз у тебя встреча, – сказал Захариил.

– Отлично. И спасибо. – Колдо прошел внутрь здания, его шаги отдавались эхом. Коридор оказался пуст.

Прежде он был заставлен антикварной мебелью и всегда трещал по швам, заполненный Посланниками, которые сновали здесь и болтали. Демоны скорее всего испортили обстановку, а Посланники ждали вызова.

Призывы, которые посылал Германус.

Сжав руки в кулаки, Колдо пошел дальше по коридору. Двери в тронный зал охранялись еще одной парой ангелов и уже были открыты. Колдо тихо вошел, отметив, что стены теперь голые, фрески реальности небес Всевышнего закрашены.

Их тоже испортили?

Он должен быть там, охотиться на преступников. Вместо этого Колдо играл в шкодливого кота и восстанавливающуюся мышку со своим отцом.

– Наконец-то я вижу знаменитого Колдо.

Низкий голос раздался справа, и Колдо повернулся. Клириси сидел на средней ступеньке, ведущей к кафедре, и полировал меч. На нем были свободная белая футболка и штаны, такие же, как предпочитал Колдо. На его руках была видна грязь, как и на талии и лодыжках.

В то время как Германус выглядел зрелым, Клириси казался молодым, даже по меркам их вида. Примерно на двадцать лет, с каштановыми волосами, карими глазами и скромным лицом. Невзрачный, если честно. Но что-то в нем притягивало внимание Колдо. Обаяние. Проблеск... любви, наверное, ярко сиял в темных глазах.

И, как у Колдо, у него не было крыльев.

– Ты ожидал другого, знаю, – сказал Клириси, проводя тряпкой по всей длине оружия.

– Я даже не думал о тебе.

Кивок головой.

– Грубая правда. Мне это нравится.

– Все мы честно отвечаем.

– Да, но твой голос не несет истину. Ты говоришь правду добровольно.

Изъян, который в нем чувствовали все Посланники.

– У тебя есть задание для меня?

Клириси отставил меч в сторону и поднял взгляд.

– В настоящее время нет.

Смутившись, Колдо спросил:

– Почему нет? – он подумал о том, зачем его тогда позвали сюда.

– Ты не готов.

Это определенно ложь!

– Откуда ты знаешь? – прорычал он. Его забраковали в первом же раунде, и это было так.

Новый король Посланников одарил его полуулыбкой и стукнул в центр груди, где находится сердце.

– Просто знаю.

И сейчас моя ярость обрушится на тебя.

– Я сильный, способный.

– Нет. Тебя поработили эмоции.

Он стиснул челюсть. Колдо не станет обсуждать свою мать. Не с этим незнакомцем. И понимал, что этим руководствовался мужчина.

– Зачем ты призвал меня?

– Возможно, хотел поприветствовать в своей обители. – Голова Клириси наклонилась, и он внимательно рассматривал Колдо, который ответил тем же. – Возможно, хотел спросить тебя, скучаешь ли ты по своим крыльям.

Больше всего на свете. Однако все, что он сказал, было:

– Ты скучаешь по своим?

– Кто сказал, что они у меня были? – Клириси поднялся и приблизился к нему, а затем Колдо почувствовал его силу, потрескивающую на коже, посылающую разряды против его собственной, сжигающую его извне.

– Так что?

– Ах, но эта информация не для тебя, верно?

Конфиденциальность. Это Колдо понимал и уважал. Он кивнул головой.

– А сейчас вернемся к нашему делу, – сказал Клириси. – Я предложил каждому из Элитной Семерки награду за их преданную службу Германусу. И ожидал просьб о богатстве, облаках и других материальных ценностях. Но, должен сказать, все воины поразили меня. И больше всего твой Захариил.

Он не успел ответить.

– У меня есть подарок для тебя, – добавил Клириси. Он легко положил руки на плечи Колдо, но сила была и не нужна. В момент прикосновения теплая ласковая волна накрыла Колдо, окутывая его и поддерживая. – Не потому, что ты этого достоин. Это не так. В отличие от Милосердного, Помазанного и Всемогущего я не могу заглянуть в твое сердце и узнать, на какое добро ты способен. Могу видеть только твои поступки, если Всевышний не сообщит мне иного. Но Захариил назвал тебя в качестве получателя его награды, и я пообещал отдать ее.

Но... почему Захариил так поступил?

Темные глаза смотрели вглубь его души.

– Прямо сейчас, Колдо, ты так переполнен ненавистью, что не осталось места для любви. Я чувствую это. А без любви... что ж, ты падешь, и Захариил не горит желанием видеть это.

– Я...

– Тихо.

Простой приказ царя, но Колдо не мог воспротивиться. Он чувствовал, как его губы склеиваются, когда кивнул.

– Рот может завести в ловушку, – мягче добавил Клириси. – Иногда лучше ничего не говорить.

Он отлично понимал это и снова кивнул.

– Ты знаешь, о чем попросил Захариил для тебя? – спросил Клириси.

Прежде чем Колдо смог подумать над ответом, все его тело пронзила боль. Такой боли он не испытывал даже в лагере отца, когда его подвесили к потолку за крюки, воткнутые в мышцы груди, и каждому из воинов Нефас позволил ударить его один раз любым оружием.

Его колени подогнулись, и он с глухим стуком впечатался в пол. Футболка на нем порвалась, хотя ее никто не трогал, лоскуты упали на пол. Спину словно пронзили копьем, резко и мучительно, и он упал вперед. Подбородок ударился о мрамор, медный вкус ощущался на языке.

Крик сорвался с чуть приоткрытых губ. Что Клириси сделал с ним? Ему не суждено пережить это.

Это было слишком... это... прекращалось? Да, прошло, боль исчезла также быстро, как появилась. Задыхаясь и потея, Колдо поднялся на ноги. Клириси нигде не было видно, а спину оттягивала ощутимая тяжесть, будто два воина набросились на него и отказывались отпустить.

Он потянулся назад... и почувствовал мягкое прикосновение перьев.

Сердце стукнулось о ребра, он дернул то, что держал, на себя. Белые перья с прожилками золота предстали перед глазами, массивные сухожилия, сильные и не покрытые шрамами. У него перехватило дыхание, и Колдо вновь упал на колени. Он снова дернул, но это осталось прикрепленным к нему, затем потянул сильнее, чувствуя самую чудесную боль.

Крылья. У него были крылья.

Голова закружилась, когда он поднялся.

– Спасибо. Спасибо!

Ошеломленный, Колдо пошел к двери, но, пересекая выход, он набрал скорость. Вскоре он уже бежал наружу, минуя вторые двери, мчась по мощеной дороге, достиг края облака и...

Прыгнул.

Колдо расправил крылья, и они, поймав попутный ветер, выровняли его скольжение. Он запрокинул голову и рассмеялся от безудержной радости. Он летел! Вверх, вниз, вверх, вниз, хлопая этими крыльями. Нет, не "этими". Его крыльями. Его. Они принадлежали ему. И никто не сможет отнять их у него.

Ветер хлестал по коже, по крыльям. Он взлетел так высоко, как только мог, становилось холоднее. Он опустился низко к земле, воздух потеплел, затем окутал его тело и поддержал. Облака клубились над ним, холодные и влажные, и птицы летели рядом. Он выполнил сальто, все время смеясь.

Никогда прежде Колдо не был таким беззаботным.

Что бы подумала Никола, увидев его? Он представил ее дома, в их комнате, на кровати, ждущей его. Она улыбнется и ахнет. Она восхитится красотой его крыльев. А почему нет? Его перья были чистейшего белого цвета, переплетенные с расплавленным золотом, создавая прекраснейший узор.

Она первая коснется их.

Он летел, пока позабытые мускулы на спине не стали гореть от напряжения, не в силах продолжать. Пока его крылья не застыли, отказываясь двигаться даже на дюйм, и Колдо не начал падать. Прежде чем приземлиться, он переместился во двор своего ранчо. Ударился с большей силой, чем привык, и покатился от столкновения. Грязь и трава запутались в его бороде, одежде и перьях.

Он вскочил и побежал внутрь в тот же момент, как остановился. Не было никаких признаков Захариила или Акселя. Лайла спала в своей комнате. Он ворвался в спальню Николы. Она сидела на краю кровати и подскочила, увидев его. Она была... расстроена.

Его улыбка и возбуждение сошли на нет.

– Что не так? Что-то случилось?

Она моргнула и уставилась на его крылья.

– Мы вернемся к этому. А сначала, как...?

– Так тебе не больно?

– Физически нет.

Возбуждение вернулось, и он крутанулся.

– Крылья – подарок. – Удовольствие наполнило его, когда Колдо сложил кончики крыльев, а потом вытянул их во всю длину. – Потрогай. Они реальны.

Она протянула руку, и кончики пальцев заскользили вниз по изгибу крыла. Колдо закрыл глаза и наслаждался. Еще в детстве никто кроме матери не прикасался к ним, и никогда именно так. Никогда так нежно, так ласково.

– Они прекрасны, – сказала она. – Но довольно трудно наслаждаться ими, когда знаешь, что в хижине на заднем дворе заперта женщина, и не понимаешь почему.

Колдо развернулся, его восторг исчез. Она знает. "Он хотел этого", – напомнил себе. Хотел, чтобы она узнала об этой его стороне. Чтобы узнала его, всего его. Чтобы хотела быть с ним, несмотря ни на что.

– Она требовала освободить ее.

– Но ты этого не сделала, – заявил он. Она не могла. Там нет двери.

– Нет. – Ее рука взметнулась к шее, потирая. – Кто она?

Колдо наблюдал, как перо парило в воздухе, опускаясь на пол, и боролся со страхом. Что если Никола посчитает его монстром? Что если решит оставить его?

Выясним сейчас, прежде чем она станет зависеть от него сильнее.

– Моя... мать.

Челюсть Николы отвисла.

– Что? Почему? – спросила она, подходя к нему и кладя руку на обнаженную грудь. – Потому что она лишила тебя первой пары крыльев?

Во рту пересохло.

– Среди прочего, да. – Пойми. Пожалуйста. – Кроме того, она бросила меня в гнезде гадюк. Я был настолько ослаблен, что не мог сбежать, и годами меня заставляли делать ужасные вещи, чтобы выжить.

Сочувствие отразилось на ее лице.

– Я сожалею об этом. По-настоящему, но нельзя заставлять ее платить за это таким образом. Тебе нужно отвести ее к судье из ваших людей. У вас же есть судья, да?

Он сухо кивнул.

– Я не знаю, каким будет ее приговор, будет ли он достаточно суровым.

Никола нахмурилась.

– Это не твоя обязанность.

– Она ненавидит меня. Без всяких причин ненавидит. И даже не сожалеет о содеянном. Она гордится.

– А ты что? Хочешь подвергнуть ее всей той боли, что она причинила тебе? – спросила она ошеломленно. – Да. Хочешь. Это ее волосы ты отрезал в тот день, так?

Он помедлил, затем кивнул.

– И ты так разозлился на себя, так расстроился. Колдо, разве ты не видишь? Чем дольше ты ее держишь, тем больше вероятность, что нанесешь ей непоправимый вред. И если сделаешь это, то никогда не сможешь простить себя.

Он вдохнул... выдохнул.

– Она заслужила страдания.

– Может быть и так, но ненависть делает тебя таким же пленником, как и она. Ты неспособен даже увидеть это.

– Меня это не заботит.

– Ну, а меня заботит. Отведи ее к вашим судьям.

Упрямая женщина, как ему и было известно.

Гнев заклокотал в груди.

– Тебе тоже причинили боль. Ужасную боль, и ты даже была не в состоянии дать сдачи. Ну, что бы ты сделала, если бы наконец представилась возможность взять реванш?

Прежде чем она смогла ответить, он переместился в квартиру мужчины, убившего ее родителей и брата. О, да. Он запомнил адрес. Мужчина сидел на диване, смотрел телевизор и пил пиво. Нахмурившись, Колдо материализовался. Человек заметил его, выругался и отполз. Колдо схватил его за шиворот и вернулся в спальню в Панаме.

Никола, до этого расхаживающая перед кроватью, замерла.

Колдо толкнул мужчину на пол, лицом вниз.

– Что у тебя есть сказать тому, кто убил твою семью?

– Ч-что происходит? – закричал человек, о котором шла речь. Его глаза расширились и остекленели, метаясь между Колдо и Николой.

Наконец, его взгляд остановился на Николе, и он выдохнул.

– Ты.

Итак. Он узнал ее, несмотря на прошедшие годы.

Никола прикрыла рот руками.

– У тебя действительно есть силы простить его? – потребовал Колдо.

Она не сказала ни слова. Не сводила глаз с того, кто ответственен за ее потерю.

Слезы катились по покрасневшему лицу человека.

– Мне жаль, – плакал он. – Мне жаль. Но, пожалуйста, отпустите меня.

– Ты сожалеешь, потому что тебя поймали, – Колдо закричал на него сверху вниз.

Мужчина зажмурился, слезы потекли сильнее.

Колдо посмотрел на Николу.

– Вспомни своего брата в гробу, а затем скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал с этим человеком.

Когда мужчина попытался отползти, Колдо надавил ногой на его поясницу, удерживая внизу.

– Мне жаль. Мне так жаль, – повторял тот.

– Ну что? – настаивал Колдо. Прекрати. Ты должен прекратить. Но он не остановился. Он начал это. И доведет до конца.

Наконец, Никола подняла подбородок и встретила взгляд Колдо. Ее глаза были холодны, безучастны.

– После аварии Лайла и я отправились в его дом, намереваясь убить, когда его выпустили под залог. Да. Это правда. Мы действительно задумали хладнокровное убийство. В нас было столько злости, столько боли. Думали, что умрем в любом случае, и тогда хотели умереть. Так почему бы нет?

Колдо слушал, гнев сменился страхом.

Она тихо продолжала.

– Его жена открыла дверь. Она держала их маленькую дочь. Мы поняли, что не сможем причинить им такую же боль, какую он причинил нам.

Страх тоже оставил его, остались только отчаяние и безысходность. Он должен заставить ее понять его.

– Я уверяю тебя. Никто не пострадает от той боли, что я причиняю своей матери.

– Ты пострадаешь. Тебе придется жить с содеянным, и мы оба знаем, что ты не сможешь.

В этот раз у него не нашлось ответа.

Никола невесело рассмеялась.

– Все это время мы думали, что исцеление необходимо мне, но на самом деле оно нужно тебе. Ты ранен внутри, и эти раны гноятся. Тебя переполняет собственный яд, – сказала она и вышла из комнаты.

Переводчик: Shottik

Редактор: Ekadanilova

Глава 29

Колдо совершил ужасную ошибку. Ему вообще не стоило хотеть, чтобы Никола узнала о его матери.

Нужно было держать двух женщин раздельно отныне и навеки. Если бы он так сделал, то мог бы продолжать жить своей жизнью, как и раньше.

Его мать... чтобы мучить, подпитывая его жажду мести.

Никола, чтобы вкушать и касаться, подкармливая его желание любить.

Сейчас же у него есть мать, но нет Николы. Она избегала его взгляда. Всякий раз, когда он входил в комнату, она ее покидала.

Пока он не мог решить проблему, которую создал, но, безусловно, мог сжечь напоминания о ней. Через два дня после их размолвки Колдо переместил мать в дом в Южной Африке и поджег клетку в Панаме. Он не мог вернуть ее в Западную Индию. Сирена, а теперь и Джамила, знали это место.

Когда он закончил, то вернулся в пещеру над водопадом.

Приковал Корнелию к стене. Ее волосы отрастали, макушку покрывала щетина. Она плевалась проклятиями и пыталась дотянуться до его крыльев.

– Тебе не следовало говорить с девушкой.

– Ой, – усмехнулась Корнелия. – Она поумнела и решила, что ты слишком отвратителен для нее?

Его кровь закипела, но он перенесся прежде, чем успеет сделать что-то, о чем всегда будет сожалеть. Как и сказала Никола.

Он провел день с Акселем, охотясь на Нокса. Они нашли несколько цепочек следов, но каждая вела в тупик, Нефасов нигде не было видно. Посланники нанесли им столько увечий, что они должны были скрываться, зализывая свои раны. Но где?

Он хотел покончить с этой войной.

Колдо хотел сконцентрироваться на Николе. Девушке, чье сердце изумляло его. Она столкнулась с худшим в жизни, и все же свет по-прежнему сиял внутри нее. Он столкнулся с худшим в жизни и позволил тьме поглотить его.

Она права. Колдо был ранен. Но понятия не имел, что делать и как вылечить себя.

Он просто знал, что должен правильно поступать рядом с его женщиной.

– Включи свою голову в игру, – пробормотал Аксель.

Колдо моргнул, сосредотачиваясь... и понял, что чуть не врезался в Шарлотту и ее девочек, которые стояли на вершине облака и обсуждали... Николу.

– ...нужна рыженькая, чтобы приготовить мне еще один омлет. Это так вкусно!

– Я знаю! Думаешь, Колдо позволит мне одолжить ее на несколько лет?

Он взял выше и навис над ними, избегая контакта. Раздался крик:

– Эй!

Когда ветер хлестнул его, он посмотрел на Акселя.

– Мне нужно идти. Увидимся завтра и продолжим дело.

– Ох. Узнаю этот взгляд. Папа Медведь собирается унижаться, так? – Воин самодовольно улыбнулся. – С удовольствием бы на это посмотрел, но мне надо разобраться с некоторыми людьми. Увидимся.

Они разделились. Колдо переместился в полете, передвигаясь от одного штата к другому и пересекая океан в мгновение ока, пока, наконец, не оказался на ранчо.

Открывшийся вид почти заставил сердце остановиться.

Темное облако окружало все ранчо, а не белое, которое он оставил.

В темноте он увидел множество демонов, ползущих по стенам. И тогда он понял.

Его облако, было накачано ядом демонов. Он слышал о таком только однажды, и думал, что это слухи. Ложь.

Он вызвал огненный меч, переместился к вершине облака и разрубил мрак.

Края, шипя, свернулись, создавая отверстие. Колдо пролетел сквозь него и приземлился на крышу дома, складывая крылья и прижимая к бокам как можно ближе. Он никогда не сражался с ними, и не обучен такому.

Но сейчас это не заставит его отказаться от битвы.

Демоны карабкались прочь от него, но Колдо повернулся и взмахнул мечом, повернулся и взмахнул, разрезая пополам одного за другим. Черная кровь брызгала во все стороны. Тела падали на траву.

Наконец, крыша освободилась, и он мог зайти в дом. Демоны, демоны повсюду, и каждый больше и сильнее предыдущего, и все отчаянней их желание сеять хаос.

Двое прыгнули на него сзади, вырывая пучки перьев из крыльев. Колдо стиснул зубы и отпустил меч, затем стащил существ, сломал им шеи и бросил как мусор, каким они и были.

Где Никола? Лайла?

Он взял в руку меч и проложил себе путь по коридору. Его запястье не останавливалось. Демоны падали как мухи. В комнате Лайлы их было еще больше, но никаких признаков самой девушки. Также не видно было никаких следов человеческих травм, хотя мебель была опрокинута, одежда разбросана по полу. Если ее украли...

Демоны обнаружили его и напали, нырнули вниз, захватывая его лодыжки и опрокидывая его. Равновесие нарушилось, и он не устоял. Огненный меч исчез, когда Колдо упал. Дыхание сбилось, и остальные демоны напали на него, столпившись вокруг.

Выдернули еще больше перьев. Его кожу кусали, царапали. Кто-то пытался жевать его ахилловое сухожилие.

Колдо схватил двух существ, вцепившихся в его ногу, вырвал их позвоночники через горло и отбросил к дальней стене. Затем схватил еще двух и сделал то же самое, и еще, до тех пор, пока не смог подняться. Остальные демоны упали на пол. Он пинал их, бритва в его ботинке легко разрезала их внутренности.

Закончив, он прошел по коридору. Дверь в комнату Николы оказалась закрыта. Колдо ворвался внутрь, щепки разлетелись во все стороны. В центре он увидел Левшу и Правшу, которые царапали когтями облачко белого тумана.

Никола стояла на коленях внутри этого тумана, прикрывая своим телом Лайлу. Она смотрела на татуировки на ее руках. Цифры ожили, образуя защитный барьер вокруг нее.

Девушки здесь. Они живы. И в безопасности.

Мощная волна облегчения послала его вперед. Левша заметил его и попятился, увлекая за собой Правшу. Вдвоем они набрали скорость и исчезли, пройдя сквозь стену.

Колдо последовал за ними, решив покончить раз и навсегда, но они оказались хитрее и ускользнули в небо, прячась в облаках.

Смирившись, он вернулся к Николе и упал на колени. Колдо погладил твердую оболочку вокруг нее и почувствовал, что она истончается, размягчается. Наконец, ничего кроме воздуха не осталось.

– Никола, – позвал он.

Звук его голоса встряхнул ее, и она сразу же выпрямилась. Широко распахнутые, темные глаза уставились на него, и хныканье сорвалось с ее губ.

– Мне жаль, – сказал он. – Мне так жаль.

Она обняла его и крепко прижалась. Ее маленькое тело дрожало.

Лайла продолжала лежать с закрытыми глазами, свернувшись клубочком и ровно дыша. Он понял, что она потеряла сознание.

Колдо откинулся, гладя заплаканные щеки Николы.

– Что случилось?

– Я убедила Лайлу прийти в мою комнату, чтобы я могла почитать ей. Все было хорошо, а спустя секунду везде кишели демоны. Не думаю, что Лайла могла видеть их, но она их почувствовала и закричала. Они хотели убить нас, а не только заразить ядом еще больше. Они хотели, чтобы ты нашел наши окровавленные тела. Все, что я могла сделать, это броситься к ней, пересечь комнату и смотреть на татуировки, как ты говорил.

Новая волна облегчения накрыла его.

– Ты поступила абсолютно правильно.

Она обмякла в его объятиях.

– Я так испугалась.

– Но ты отбросила страх и действовала. – Он провел руками по ее спине, вдоль позвоночника. – Прости, что накричал на тебя. Прости, что хотел, чтобы ты причинила боль другому живому существу. Прости, что пытался опустить тебя до моего уровня, до моей боли. Что бросил тебя. Что меня не было здесь, чтобы помочь.

Теплые слезы намочили его кожу.

– Я прощаю тебя.

Так легко, подумал он. Это так легко, и понимание вызвало слезы на его глазах.

Она могла бы бросить его слова ему в лицо. Она могла бы искать мести, и он ее заслужил. Вместо этого Никола обняла его.

– И я сожалею, что игнорировала тебя последние несколько дней, – ответила она. – Я пыталась дать тебе время решить свои проблемы без давления с моей стороны, хотя все, чего мне хотелось – это целовать тебя. Или задушить. Не уверена, что конкретно.

А теперь она извиняется перед ним.

Колдо понял, что любит эту женщину. Любит всем сердцем и душой.

Это понимание поразило его с силой отбойного молотка, пробив огромную дыру, через которую свет наконец затопил его изнутри, обнажая тысячи отвратительных личинок зла, что он хранил. Личинки шипели и отползали, избегая контакта со светом и теплотой.

Он любил Николу Лейн.

Но он был все еще не достоин ее.

Ее сердце – чистое, безупречное. Его – запятнано. Ее надежды и мечты были такими неиспорченными. А его всегда темными, жестокими. Она увидела путь, оставив в стороне подобные порывы.

Никола как-то сказала ему, что хочет путешествовать по миру. Она хотела прыгнуть с парашютом, погладить слона и станцевать на небоскребе. И он мог дать ей все это. Прямо сейчас, это было его единственной спасительной силой. Спасительной силой, которой он воспользуется.

Он заслужит ее любовь... заработает... так или иначе.

И затем, когда станет достоин, женится на ней, как принято у его народа, и навсегда соединит ее судьбу со своей, сплетая их жизненные пути. Он не вынесет жизни без нее.

"Я должен отпустить свою мать".

Каждый его мускул напрягся, и ум сразу же взбунтовался. Нет, нет. Он не может. Не может отказаться от мести. Но или месть, или Никола. Нельзя получить и то, и другое. Его мать всегда будет стоять между ними, словно стена, которую он никогда не сможет сломать.

Поэтому, да, он вынужден будет отпустить свою мать. Нельзя и дальше оглядываться в прошлое. Нужно смотреть в будущее.

Пока формировались мысли, дыра становилась все шире и шире, позволяя свету сиять и разливаться, уничтожая темноту.

Колдо поцеловал Николу мягко, нежно, и она приняла его. Но он знал, сейчас не время раскрывать свои планы. Их эмоции были слишком сильны. И он еще не ухаживал за ней как подобает.

– Давай убираться отсюда, – сказал Колдо.

– Пожалуй.

Он помог ей подняться на ноги, затем опустился на корточки перед Лайлой и подхватил ее. Ее небольшой вес почти не ощущался.

– Подойди ко мне сбоку, – попросил он Николу, – и обхвати меня руками.

Она послушалась, и Колдо переместился в дом Захариила на небесах. Туман клубился вокруг них, когда он позвал:

– Захариил? Аннабель?

– Я здесь, – откликнулась Аннабель.

Туман развеялся, создавая сказочный проход, по которому он ринулся вперед.

Никола ахнула, протягивая руку.

– Что это за место? – несколько завитков тумана закрутились вокруг ее пальцев, но он знал, что она также натолкнулась на прочную стену.

– Обычный дом Посланника, – ответил он.

Аннабель в очередной раз сидела в гостиной перед кофейным столиком с книгами, занимающими всю поверхность. Она взглянула вверх, золотистые глаза сразу же остановились на Николе.

– И кто у нас здесь?

– Моя женщина, – сказал он, ощущая, как гордость расцветает в груди. – У меня на руках ее сестра. Им нужно где-то остановиться на некоторое время.

Ухмыльнувшись, Аннабель развела руками.

– Что ж, добро пожаловать в дом Захи Восхитительного.

Он вздохнул с облегчением. Ни вопросов. Ни выпытывания ответов.

– Я надеюсь, мы ничему не помешали, – нерешительно сказала Никола.

– Нисколько. Я изучаю особенности Посланников и возможность привлечь кого-нибудь, чтобы подкинуть несколько идей. То есть, я жена одного из лидеров армий, и мне нужно знать законы, сильные и слабые стороны.

– Я тоже изучала это, – сказала Никола и уселась рядом с азиатской красавицей. Ее взгляд не отрывался от сестры. – Кстати, меня зовут Никола.

– Я бы сказала, что рада познакомиться с тобой, но это не передало бы всего моего счастья. Ты первая человеческая женщина, которая вошла в это облако за... все время. Я соскучилась по приличной беседе. И, кроме того, любая, кто может принять вызов Колдо и выжить, мне заранее нравится.

Колдо положил Лайлу на диван. Слабый стон сорвался с ее губ, и она перевернулась на бок, но, помимо этого, осталась в сонном состоянии. Он выпрямился.

– С ней все будет в порядке, правда? – спросила Никола.

Прежде чем ответить и испортить ей настроение, он сказал.

– Мне нужно кое-что сделать.

– Что?

– Здесь ты в безопасности, – продолжил он, игнорируя и этот вопрос. – Аннабель такой же воин, как и Захариил.

С этими словами он переместился в пещеру в Южной Африке. Хотя Корнелия была прикована цепью к дальней стене, влажный воздух пропитал ее одежду. Грязная роба работы человека прилипла к ее коже.

Ее голова склонилась набок в попытке опереться на плечо. Под глазами появились мешки, щеки впали, кожа сморщилась. Губы потрескались.

Он встал перед ней. Несмотря на остатки гнева, который Колдо испытывал, он неожиданно ощутил сочувствие к ее положению... и раскаяние за то, что именно он заточил Корнелию здесь.

Моргнув, она открыла глаза. Заметив его присутствие, она тут же плюнула в Колдо.

Он вытер слюну со щеки.

– Вся моя тяжелая работа напрасна, – сказала она, все еще кипя от злости из-за его крыльев. – Ты получил подарок, который никогда не заслужишь.

Как она была права, хоть они и говорили о разных вещах.

– Я знаю.

– Я буду молиться ежедневно, чтобы кто-нибудь забрал их у тебя.

И я буду молиться ежедневно, чтобы ты нашла способ простить меня за то, что я, по твоему мнению, сделал неправильно.

– Я собираюсь начать новую жизнь, мама.

Ее ноздри гневно раздулись, когда она резко втянула воздух.

– Ох, ну, хорошо. Я надеюсь, это убьет тебя.

– Тебя в моей новой жизни не будет.

Ее губы изогнулись в мерзкой ухмылке.

– Наконец-то решил прикончить меня, да? Ну-ну. Самое время. Тебя изгонят с небес. Ты будешь опозорен, унижен и забыт. На тебя будут охотиться демоны всю твою оставшуюся жизнь, но ты не сможешь остановить их. Ты будешь страдать и, наконец, умрешь. И проведешь вечность в аду, которому ты и так принадлежишь.

"Вся эта ненависть, – подумал он. – Она живет внутри нее. Путешествует с ней, ест с ней. Наверное, общается с ней. Она всегда в компании этого ненадежного компаньона. И всегда будет, пока она взращивает его на своей груди. Это причиняет боль ей, а не ему, также как его ненависть вредила только ему, но не ей".

Никола была права. Он был пленником.

Но сейчас освободится.

Он вытащил кинжал из воздушного кармана рядом с собой и вытянул руку. Она подняла подбородок – мужественная, ожидающая, готовая. Вместо того чтобы перерезать горло, как Корнелия ожидала, Колдо сломал наконечником один из наручников.

– Ч-что ты делаешь?

– Освобождаю тебя. Я выбросил ключ от цепей в самом далеком океане. – Ему нужно было поработать с металлом, протолкнуть кинжал сквозь цилиндры, и в конце концов кандалы открылись. Колдо проделал тоже самое с другим запястьем, потом с лодыжками.

– Почему ты это делаешь? – спросила она.

– Это имеет значение?

Напряженная пауза, и ее замешательство пропитало воздух, словно вода.

– Это ничего не меняет.

– Я знаю, – сказал он.

В миг, когда металл упал, она оттолкнула его. Корнелия была слишком слаба, чтобы вложить много силы в это действие, поэтому Колдо отошел сам. Она пристально посмотрела на него, будто ожидая, что это уловка, и захромала к уступу пещеры. Затем расправила крылья.

Движения, скорее всего, причиняли ей боль, потому что она поморщилась.

– Когда стану сильнее, я приду за тобой.

– Я буду готов. Но если ты попытаешься навредить мне, навредив моей женщине, я прикончу тебя. Я больше не предоставлю тебе возможность добраться до нее.

– Как будто я причиняю боль невинным. – С этими словами она вылетела из пещеры, падая ниже, ниже и ниже. Он не был уверен, что у Корнелии достаточно сил, чтобы удержать себя, пока, секунду спустя, не увидел, как она поднимается. Ее полет казалось был жестким, медленным, но все же ей удалось удержаться в воздухе.

Он сделал это. Наконец.

Колдо ждал, что сожаление обрушится на него. Но испытал только... умиротворение. Такое сладкое умиротворение. Он все сделал правильно. Он избавился от этого вопроса. И отвернулся от искушения.

А теперь – время вознаграждения.

Переводчик: Shottik

Редактор: Ekadanilova

Глава 30

Изменения в Колдо пугали, восхищали и возбуждали Николу.

Только полчаса назад он прилетел к Аннабель, чтобы забрать Николу на "свидание". Колдо дал ей розовую робу ангела и подождал, пока она переоденется.

Прежде чем уйти, девушка пошла проверить Лайлу, которая, очнувшись от обморока, бросилась к Николе и зарыдала.

В конце концов, она успокоилась и пообещала выслушать все, что Никола скажет о добре и зле, радости и страхе... утром. Ночью же она хотела расслабиться. Забыться, хотя бы на некоторое время.

Благодарная за перемены, Никола согласилась на свидание и позволила Колдо обнять ее и перенести.

И вот оно, ее свидание. Первая часть? Полет. Колдо держал ее, пока они летели по небу, ветер трепал волосы, ласкал кожу. Запах облаков, утренней росы и солнечного света заполнил все ее существо.

Он был за ней, крепко удерживая. Давление воздуха прижимало ее ноги к его, не давая им болтаться. А мир... мир был пышным, живым и прекрасным. Яркость зеленого и голубого объединяла землю и океан.

Горы возвышались, долины опускались. Здесь зима, а там лето. Настоящий праздник для ее чувств.

– Все такое красивое, – восхитилась она.

– Было время, когда я видел только уродство. – Он поцеловал заднюю часть ее шеи, и Никола задрожала. – Но не сегодня. Сегодня новый день, новое начало. Я... я освободил свою мать.

Она попыталась повернуться и взглянуть на него, но не смогла сделать это.

– Ох, Колдо.

– Ты была права. Я мог держать ее и усугубить все, или отпустить и исцелиться.

Ей так хотелось обнять его.

– Это оказалось трудно, да?

– Самое сложное, что я когда-либо делал, и, в то же время, самое простое.

Она сжала его руки, соединяя их на своей талии.

– Я рада, – сказала Никола, как часто он говорил ей.

– И обрадуешься еще больше. – Он переменил положение их тел и начал спускаться.

– Куда мы направляемся? – спросила она, задыхаясь.

– Увидишь.

Никола уже могла разглядеть... сафари в джунглях? Река петляла среди пышных деревьев и участков грязной земли. Львица преследовала стадо газелей. Птицы всех цветов парили в воздухе. Слоны пили у пруда.

Колдо выпрямился перед посадкой и мягко поставил ее ноги на землю. Знакомые запахи наполнили все вокруг. С такими она сталкивалась в зоопарке, куда родители несколько раз водили ее, но здесь было и то, что ей еще не встречалось. Экзотические цветы и разросшийся плющ. Влажная растительность и поразительная чистота.

– Ты в реальности духов со мной. Они не могут видеть тебя. – Сказал Колдо. – Вперед. Подойди ближе.

– На самом деле?

В ответ он мягко подтолкнул ее.

Никола нерешительно двинулась вперед. Несмотря на слова Колдо, она ждала, что эти великолепные животные побегут. Вместо этого, слоны продолжали втягивать воду хоботами и пить. Они даже купались сами и поливали друг друга.

Она рассмеялась, но животные оставались на месте.

Колдо стоял в стороне, наблюдая.

Наконец, она подошла к одному из немногих детенышей, очаровательный, он весил больше чем она и Лайла вместе взятые. Он посмотрел вверх, будто заметив ее. Но... слоненок не мог видеть ее. Или мог?

– Прикоснись к нему, – сказал Колдо. – Он не причинит тебе вреда.

– Он почувствует меня?

– Его дух – да.

Итак... некоторые животные могли чувствовать, что происходит в реальности духов, как некоторые люди. Ее ладонь ощутила мягкую, теплую плоть и прошла сквозь нее. Из-за спины хобот скользнул по ее руке. Пораженная, она обернулась. И оказалась лицом к лицу с мамочкой.