Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе

Мы сели за стол, не дожидаясь наших мужчин. Где носило брата, никто не знал, а папа обычно приходил домой ближе к полуночи. Будучи неисправимым трудоголиком и перфекционистом, он пропадал то в адвокатской конторе, то в суде.

Учась в школе, я чаще видела классного руководителя, чем отца, хотя мы с ним жили в одной квартире. Мне даже казалось, что он женат не на маме, а на своей работе. В то же время умом я понимала — папа так старался, чтобы обеспечить нашу семью. Благодаря его трудам у нас с братом появилось личное пространство и все, о чем другие дети только мечтали. Однако за это пришлось заплатить свою цену.

Мне не хватало папы, но я сегодня я была рада поговорить с мамой наедине. На ужин было рагу с курицей и овощами, а на десерт — та самая шарлотка. Мама обладала склонностью не только к рисованию, но и к кулинарии. Готовила она невероятно вкусно. Я всегда боялась, что на ее пирогах меня разнесет, и, как всегда, отрезала себе небольшой кусочек.

— Может, добавки? — Мама подвинула тарелку с десертом ближе ко мне.

— Нет, мне достаточно, — ответила я. — Кстати, ты обещала научить меня рисовать.

Мама от своего обещания не отказывалась. В четыре руки мы убрали со стола и расположились на том его краю, где лежали краски и кисточки. Я оторвала лист бумаги и села рядом с мамой, готовясь наблюдать за тем, что она будет делать.

Сначала она нарисовала карандашом силуэт яблока. Я попробовала сделать то же самое, но мой фрукт вышел каким-то сплющенным, совсем не таким изящным, как у нее. Он оказался похож не на яблоко, а на авокадо, которое раздавили грузчики при доставке в магазин. Я схватила резинку и принялась яростно стирать это убожество. Тогда мама коснулась моего запястья.

— Не надо, — мягко произнесла она. — Ты сотрешь бумагу до дыр.

— Я просто хочу исправить рисунок, — парировала я.

— Есть и другие способы, кроме резинки. Например, клячка. А иногда нужно отпустить ситуацию и начать сначала. Что сделано — то сделано.

— Да, не все можно изменить…

Я тяжело вздохнула. Вот бы вернуться в субботу и уговорить Егора не садиться на мотоцикл! Если бы у меня только был маховик времени![1]

— Извини, — мама слегка сжала мою руку.

— Ничего.

Она хотела сказать что-то еще, но ее прервал звонок в дверь, которую я вызвалась открывать. Заглянув в глазок, я очень удивилась при виде до боли знакомого синего пиджака, строгих брюк и начищенных до блеска туфель. Папиного лица не было видно, но только потому, что он обладал поистине исполинским ростом. Сашка точно пошел в него, а на меня повлияли мамины гены.

Не теряя времени, я распахнула дверь и впустила папу домой. Он привычным движением повесил куртку на крючок и переобулся. В детстве я без раздумий повисла бы у него на шее, а сейчас оказалась способна сказать лишь:

— Привет, пап.

— Привет, дорогая моя, — он поднял на меня внимательные и одновременно усталые серые глаза. — Сегодня ты уже не плачешь.

— Да, мне гораздо легче, — я закусила губу.

Вчера после ухода Дары мне не удалось скрыть от семьи заплаканные глаза. Разумеется, папа с его цепким взглядом заметил первым.

— Точно? — переспросил он.

— Конечно. Будешь ужинать? У нас сегодня рагу с курицей и шарлотка. Все как ты любишь.

— Не откажусь.

С этими словами он отправился мыть руки, а я — обратно в кухню-гостиную. Через минуту папа последовал за мной, поцеловал маму в щеку в знак приветствия и сел за стол. Сейчас она наверняка поставит перед ним тарелку рагу, а он спросит ее, как прошел день. Я налила себе чашку чая и села рядом, в глубине души радуясь, что жизнь хоть в чем-то осталась прежней. Тем временем мама убрала краски и бумагу, а затем заглянула в холодильник в поисках чего-то.

— Витя, совсем забыла тебе сказать, у нас закончилась аджика, — сказала она, глядя на стеклянные полки.

— А горчица? — спросил папа.

— Тоже нет.

— Ань, может, сходишь в магазин? — обратилась ко мне мама, захлопнув дверцу холодильника.

Я поставила кружку на стол.

— Но почему я? Позвони Саше, и он зайдет по дороге домой.

Мама взяла телефон и набрала моего брата, но из трубки послышались только тихие длинные гудки.

— Не отвечает, — сдалась она после третьего раза.

— Кажется, кто-то напрашивается на комендантский час, — произнес папа.

— Солнышко, сходи, пожалуйста, туда и назад, — попросила мама.

От мысли, что придется снова идти на улицу, внутри все сжалось.

[1] Волшебный предмет, упоминающийся в книге и фильме «Гарри Поттер и узник Азкабана» и позволяющий перенестись в недалекое прошлое.