Пришелец

Глава 21. Разговор Семёна с Нагульновым

Несколько дней спустя.

— Здорово, Семён! — шумно поприветствовал комсомольского вожака комиссар электротехникума.

— Здорово. В общем, так, Макар Семёныч. По Бронштейну. Моё впечатление от него — толковый спец, и себя в обиду не даст.

— Толковый — не то слово! Ко мне из политеха прибегали, в буквальном смысле, мол раз я курирую велозавод, должен знать, правда ли слухи о том, что на нём изобрели принципиально новый двигатель, с невиданным полезным выходом.

— Мотор Ибадулла? Бронштейн заявил, что это не его изобретение. Из названия мотора понятно должно быть.

— Слышал я, Семён, про историю с "тетрадью". Думаешь, не врёт?

— Вряд ли. Чувствую, не его это изобретение. Тетрадь — не тетрадь, а только читал он об этом моторе, сам вряд ли бы придумал. У меня чутьё есть, оно говорит о заимствовании.

— Эх, жаль! Мне советовали Бронштейна на моторный направить, а тут получается, что без толку.

— Не совсем так. Мы, чай, тоже не пальцем деланные. Рабфак, Макар Семёныч, считай, состоялся. Пару занятий — а образованность рабочих, что его посещают, заметно выросла.

— А как Матвей занятия ведёт?

— Преподаватель он… суровый. Чуть что — сразу неуд ставит. И заставляет до седьмого пота зубрить, а затем, когда запомнил, ещё и понять, что выучил. Но самое главное — он прекрасно понимает, что в одиночку гору свернуть, что мы замыслили, не в состоянии. Так нам прямо и заявил:

— Ребята, зарубите себе на носу: — я один — мало что могу. И без вашего активного участия в процессе преподавания, ничего существенного не сделаю. Так что, научился сам — учи товарищей!

— Здорово! Тут он прямо в точку попал! Наш человек! На лице Нагульнова появилась широкая улыбка. Что ещё раскажешь?

— "Группы" он придумал. Самые успевающие становятся "младшими преподавателями", по тем темам, что у них лучше всего получаются. Ввёл протоколирование хода рационализаторской деятельности — кто что предложил, кто что поправил. Фиксируется текст предложения и время, естественно и автор. Так что можно сразу увидеть — кто идеи лучше придумывает, а кто их "молотом практики" на Ъ "проковывает". За пару дней — десяток изобретений, таких, что саму суть производственного процесса изменить к лучшему могут. Да что далеко ходить! Вы, Макар Семёныч, должны были уже слышать о "карборунде"!

— Как же, как же. Производственники, кто с металлообработкой в Киеве связан, только и говорят о "абразиве велосипедистов"! А что ещё он предложил?

— Создать комсомольскую корпорацию, на основе велозавода. Мол, ударим пролетарской изобретательностью по буржуазному "экономиксу"! Предложил не много ни мало — "убить" власть денег!

— Вот это да! А что конкретно?!

— Разработать "физическую бухгалтерию". Это когда показатели фиксируются в реальных физических величинах, а не фиктивных, как в случае денег.

— Это как?!

— Я сам, Макар Семёныч, пока разбираюсь. Но чувствую вот, что это — ОТКРЫТИЕ! То, что нам как воздух нужно! Матвей говорил, и я ему верю, что нам, в СССР от Запада нужны разве что знания. Да и то, с оговорками — мол, западное знание, даже научное и техническое, "актуализировано" прежде всего на обслуживание интересов буржуазии. А мы, мол, должны не догонять Запад, что в общем-то безполезно, ибо заимствования будут насквозь противоречить своей логикой развития взятому курсу нашей страны.

— Подожди, Семён. Подробнее можешь объяснить? Как технологии-то, способы изготовления деталей, к примеру, могут быть "буржуазными".

— Ну как, Макар Семёныч. Ну вот простой пример. Есть к примеру, несколько заводов у буржуев, что выпускают разные стали. Есть завод, назовём его "А", что выпускает к примеру, посредственную сталь. Есть завод "В", что выпускает сталь получше качеством, по той же цене. Так вот, стратегически оказывается, что делать к примеру, инструмент, свёрла те же, из стали завода "В" выгодно не всегда! То есть "тряска над маркой" для западных фирм — предрассудок! Так их способ зарабатывания на жизнь организован, что цель производства получается — навязать дрянной товар по возможно большей цене! Другое дело, что рынок худо-бедно заставляет держаться рамок. Но в том то и дело, что Адам Смит — главный экономист, чьи труды на Западе как букварь экономиста почитаются, слона-то в своих рассуждениях о "свободном рынке" и не заметил-то! Роль "внеэкономического регулятора" — государства или иных структур, заставляющих "играть по-правилам" участников рыночного обмена. Иначе, без этих "полицейских рынка" в "невидимую руку рынка", которая по Адаму "всё разрулит", насрут без стеснения, и будут ломать его под себя! Так что мы, по Бронштейну, должны поставить экономический опыт, по всем научным правилам, и разработать свою, коммунистическую экономику. И ведь какое название придумал! Постиндустриал! Это, значит, выше индустриала — фазы развития экономики наиболее развитых стран мира!

— И что он конкретно предложил?

— Создать "Автономхоз". Вернуться на некоторое время к полностью автономному производству. Где всё производится самой организацией. Но при этом учесть специфику развития… живого организма! Мол, природа при создании сложных организмов подобные задачи решала не один раз, и у неё можно подсмотреть много полезного. Но в то же время не увлекаться заимствованием, помня, что то, что естественно — часто безобразно!

— А это как понимать?

— А так, что "изобретения природы" часто, на примерку к человеческому обществу, носят прямой людоедский характер. То что муравьям полезно, для человечества — культурная смерть!

— Ладно, давай вернёмся к "нашим баранам". То есть предложениям Бронштейна по велозаводу и организации производства. Что он конкретного предложил?

— Ну, например, придумал, как максимально заинтересовать рабочих совершенствовать свои навыки. Предложил рабочим продавать "полуфабрикаты" друг другу — тогда сразу халтура видна. И точно, хоть и приняли некоторые несознательные элементы это предложение "в штыки", польза есть — нерадивые сами выявились и с завода ушли, а качество выросло. Нам бы побольше торговать своей продукцией разрешили бы. Хотя бы в рамках "Автономхоза", своим. Чтобы, значит, здравые механизмы рынка проверить, и приспособить для нужд коммунистического строительства.

— А тебе не кажется, Семён, что коммунизм какой-то странный получается? А? Рынок-то причём? В коммунизме?

— Так ведь, Макар Семёныч, никто ведь точно не знает, как экономика коммунизма работает! А мы ведь в СССР, хотим ускорить исторический процесс! Поэтому и нужно по-пристальнее изучить те формы хозяйствования, о которых известно, что они работают. И затем, отталкиваясь от них, найти уже чисто коммунистические, которые будут работать не хуже.

— М-да. Задача. Ладно, дерзайте, на мою поддержку расчитывать можете смело! Но чтоб производство росло и развивалось! Как, осилите самостоятельный выпуск моторов и мотоциклеток?

— Могём, Макар Семёныч. Нам бы только разрешили этот год посвятить "модернизации" завода, сами бы и станки сделали, и инструменты. А так мощности производственные обычными делами "съедаются", на развитие мало остаётся. А вот если бы хоть один год на "раздувание" и "модернизацию" станочного парка потратить! Да что там год — это хотя бы оставшееся время до следующего года, то уже с первого января мы бы могли сами, на своём сырье, без напряжения существующих киевских заводов, по тыще моторов в месяц выпускать! Продовольствием рабочих обеспечить! Да и рынок сырья и полуфабрикатов киевский существенно обогатить предложением. Голод "металлический" закрыть. А то и резиновый. Есть возможность, Матвей говорит, из светильного газа резину делать.

— Ну, тогда успехов, Семён! И намекни Бронштейну, что ему неплохо бы в комсомол заявление написать.

— Так уже, написал. Я ему рекомендацию подписал. Кстати, Макар Семёныч. Он велосипед подаренный, нам на завод передал, как "служебный". Мол, раз военные такие жмоты оказались, пусть он обществу послужит. И мы с этого велосипеда, или "байка", как Бронштейн говорит, все размеры сняли, и материал аккуратно исследовали, установили состав, подбираем наши, киевские аналоги. Конструкция у байка хороша, так что наперво, попробуем его скопировать, как говорит Бронштейн, "в ноль".

— Ладно, Семён, иди уж.