Приручить дракона

Глава 1

Эллия стояла перед Цитолеей, священным водоемом, дающим жизнь, а рядом с ней выстроились ее сестры по племени. Стук барабанов и гудящие голоса эхом отражались от окружающих стен каньона, отражаясь в воздухе, благоухающем ароматом первых цветов сезона. Вокруг Цитолеи выросли десятки цветов. Цветы добавили свежести этому священному месту — белые, розовые, желтые и фиолетовые, все яркие в лунном свете и гармонирующие с нежным голубым сиянием бассейна.

Телани, верховная жрица, разбросала горсть лепестков по бассейну. Они порхали вниз, освещая поверхность воды, когда она возвысила голос в хвалебном пении. К голосу Телани присоединились голоса двух жриц, стоявших по бокам от нее. Барабаны замедлились, и собравшиеся соплеменники изменили свое гудение, чтобы соответствовать мелодии пения жриц.

Сегодня вечером началось Цветение — сезон плодородия и новой жизни. Ночь, когда мужчины будут выбирать новых невест.

«Или, скорее, их новые свиноматки», — подумала Эллия с немалым презрением.

За этой мыслью быстро последовал стыд. Какой выбор был у ее народа? Они вымирали — и не только племя Эллии. Все близлежащие племена столкнулись с такой же ужасной ситуацией. С каждым годом рождалось все меньше детей, все меньше мужчин. В племени Эллии осталось всего пять. Двое из них были седобородыми, одному было всего пять лет, а другой еще моложе.

Без большего количества мужчин…

Эта церемония присоединения была долгом Эллии перед ее народом. Будучи охотницей, она должна была обеспечивать выживание племени любыми необходимыми средствами — будь то ее мастерство или ее тело. Она должна была гордиться тем, что достигла возраста выбора, быть открыто желанной Дианом, самым мужественным взрослым мужчиной в их племени, но все, что она чувствовала, было несчастьем и страхом.

Если бы она не была выбрана сегодня вечером, был шанс, что ее продадут другому племени, что она будет вынуждена покинуть свой дом, свою мать, своих сестер по племени. Что ее отправят в другое племя для размножения с мужчиной, которого она никогда не встречала, — точно так же, как продадут некоторых молодых мужчин ее народа. Перемещение мужчин и женщин было неотъемлемой частью поддержания чистоты крови племен пустыни, гарантируя, что родословные не будут застаиваться.

Таков был обычай ее народа. Так было всегда.

Так почему же ей было так трудно принять это? Почему она жаждала большего? Что это была за… потребность в мужчине по ее выбору, в ком-то, кто хотел бы ее больше, чем удовольствие, которое могло бы доставить ему ее тело? Для кого-то, кто относился бы к ней как к сокровищу, которое нужно лелеять, а не как к свиноматке, на которую они имеют право, кто относился бы к ней как к чему-то большему, чем утроба, которую нужно наполнить.

Кто-то, кто посмотрит на нее и не заметит всех остальных.

«Это не тот путь, Эллия. Ты это знаешь. Такие эгоистичные мысли…»

Это знание не остановило ее тоску.

Теплый ночной ветерок коснулся обнаженной кожи Эллии. В воздухе витала странная энергия, заставлявшая маленькие волоски на ее руках и шее вставать дыбом и угрожавшая вызвать крошечные пупырышки на ее теле. Она сказала себе, что это просто дурное предчувствие.

Верховная жрица повернулась лицом к пяти охотницам, собравшимся для выбора. Телани поманила первую вперед, опустив руку в священный бассейн. Она положила пальцы на живот охотницы, произнося знакомые слова.

— Цитолея, благослови это чрево…

Эллия видела этот ритуал каждый год, сколько себя помнила, слышала эти слова бесчисленное количество раз, но это не подготовило ее к такому. Это не подготовило ее к тому, чтобы стоять здесь сейчас в качестве одной из охотниц, которую нужно благословить, предложить. Быть избранной, не имея никакого собственного выбора.

Телани вызывала других охотниц одну за другой, предлагая те же благословения каждой, пока, наконец, не настала очередь Эллии. Эллия шагнула вперед и внимательно посмотрела на верховную жрицу. Черные волосы Телани, теперь тронутые сединой, свободно спадали ей на плечи. Маленькие морщинки портили уголки ее рта и темные глаза — глаза, которые идеально подходили Эллии.

— Моя дочь, — сказала Телани, широко улыбаясь.

Это была та же гордая улыбка, которая была на ее лице, когда Эллия отправилась на свою первую охоту, и она вызвала в памяти Эллии слова Телани, сказанные тем давним утром.

«Охотница сильна и самоотверженна. Она — сердце нашего народа — стойкая, храбрая, непоколебимая. Твое сердце бьется яростно, Эллия, и оно бьется верно».

Увидев эту гордость на лице матери, такую же сильную, как и всегда, Эллия приободрилась. Она вздернула подбородок и улыбнулась в ответ матери.

Телани опустила пальцы в бассейн и поднесла их к животу Эллии.

— Цитолея, благослови это чрево, — сказала она, проводя линию поперек живота Эллии. — Пусть оно взрастит и защитит семя, которое получит, и пусть в его любящих объятиях вырастет новая сильная жизнь.

Телани отступила назад.

Эллия опустила взгляд на светящуюся голубую линию на животе, которая выделялась на фоне ее загорелой кожи. Каковы бы ни были ее желания, она должна была завершить ритуал, она должна была внести свой вклад. Она пошевелила рукой, намереваясь втереть воду в кожу и принять благословение.

Прежде чем она успела прикоснуться к нему, вода стала красной, как только что пролитая кровь.

Она ахнула, отдернув руку, когда алые капли потекли вниз к ее лону. Страх скрутил ее живот, и холодные мурашки пробежали по позвоночнику.

Знала ли Цитолея мысли Эллии? Неужели Цитолея отвергла ее из-за ее тайных желаний, из-за ее эгоизма?

Эллия перевела взгляд на мать, ожидая разочарования или ужаса, но верховная жрица отвела глаза. Телани пристально смотрела на священный бассейн, который светился ярко-красным, а не обычным эфирно-голубым.

Барабаны смолкли, и по толпе пробежал возбужденный ропот.

— Смотрите! Смотрите! — указала одна из охотниц на небо.

Эллия откинула голову назад, чтобы посмотреть вверх, и ее глаза расширились.

Луна была окрашена в малиновый цвет, и незнакомая звезда мерцала над утесами, ярче всех остальных звезд в ясном ночном небе — Красная комета.

Красная комета.

Об этом говорилось в легендах, которые передавались из поколения в поколение, зрелище, которого не видел ни один живой человек.

Страх Эллии быстро сменился удивлением и предвкушением.

Телани повернулась к Эллии, обхватив лицо молодой женщины руками, ее улыбка стала еще шире, чем раньше.

— Ты понимаешь, что это значит, дочь моя?

Это означало, что у Эллии было больше времени, что у нее был шанс на что-то большее. Что, возможно, ее судьба не так уж предопределена, как она думала.

Эллия усмехнулась.

— Алая охота.

Телани вскинула руки в воздух и снова повернулась лицом к Цитолеи.

— Алая охота!

Собравшиеся охотницы — как те, кто здесь для выбора, так и те, кто здесь в качестве свидетелей, — издавали возбужденные вопли в ночное небо. Их призывы эхом отдавались в каньоне, достигая силы, которая могла быть достигнута только племенем в целом.

— Красная комета над нами, — крикнула Телани, заглушая эти завывания.

Свободная белая ткань, которую она носила, была окрашена в розовый цвет в тусклом лунном свете.

— Кровавая луна сияет над пустыней. Впервые за сто лет вода в Цитолеи становится красной. Мы призываем наших охотниц собраться на алую охоту!

Охотницы ответили еще одним громким приветствием.

— Что это такое? — потребовал Диан, привлекая внимание Эллии к краю толпы.

Собравшиеся женщины расступились, когда Диан шагнул вперед. Его густые темные брови низко нависали над горящими глазами, а губы, казалось, вот-вот скривятся в оскале. Красное свечение Цитолеи придавало пышной ткани его мантии — обычно такой же нежно-голубой, как небо, — фиолетовый оттенок.

— Каждые сто лет на небе появляется Красная комета, — ответила Телани ровным и уверенным голосом. — И мы должны отправить наших сестер на алую охоту.

— Это ночь Цветения, — сказал Диан. — Ночь выбора, и я еще не потребовал того, что мне причитается.

— Выбор должен подождать. Красная комета появилась как предзнаменование, знак того, что у этих охотниц, — взгляд Телани быстро, но многозначительно метнулся в сторону Эллии, — есть шанс принести новое процветание и силу нашему племени. Мы не можем игнорировать это. Судьба требует, чтобы они охотились. Цитолея и Красная комета требуют этого, и мы должны повиноваться.

— Красная комета — это древнее проклятие, которое никому не приносит процветания, — сказал Диан с рычанием. — Игнорирование других наших традиций из-за этого не принесет нам ничего хорошего.

— Ты знаешь легенды, Диан. Ты знаешь традиции, как и все мы. Игнорировать этот знак — значит лишать наш народ надежды.

— Надеяться на что? Драконы?

Диан повернулся лицом к остальным, раскинув руки.

— Кто из нас видел дракона? Кто из ваших матерей, ваших бабушек видел одного из них? Мы не можем позволить этим историям диктовать нам нашу жизнь.

— Мы также не можем позволить избалованным мужчинам делать это, — сказала Эллия.

Диан повернулся к ней, его глаза вспыхнули от удивления, прежде чем сузиться. Он ткнул в нее пальцем.

— Это ночь моего выбора, и неуважительно со стороны моей предполагаемой невесты разговаривать со мной в такой манере.

Эллия вздернула подбородок.

— Я еще не твоя невеста.

Глаза Диан потемнели.

— Я сделал выбор.

— Но твое заявление должно подождать, — сказала Телани твердым тоном, в котором была вся власть верховной жрицы. — Это больше не ночь выбора. Это ночь алой охоты. Мы проведем церемонию выбора, когда Красная комета больше не будет окрашивать воды Цитолеи.

— Ты не можешь этого сделать, — прорычал Диан. — Эллия моя!

Эллия шагнула вперед, переполненная яростью.

— Я никому не принадлежу!

Диан стиснул челюсти и потянулся к ней.

Телани встала между ними.

— Ты можешь быть мужчиной, Диан, но ты не лидер нашего народа. Я верховная жрица, и я говорю от имени Цитолеи. Ты подождешь до окончания алой охоты. А теперь ты должен уйти, чтобы я могла помазать наших охотниц для их священной задачи.

— Отлично. Я подожду.

Диан наклонился в сторону и встретился взглядом с Элией.

— Иди охоться на этих воображаемых драконов. Но когда ты вернешься сюда, ты будешь моей, Эллия, и мое семя наполнит твое лоно.

Эллия стиснула зубы, наблюдая, как он исчезает в толпе охотниц. Диан, возможно, и не верил в существование драконов, но она верила. Она любила эти старые истории всю свою жизнь. И теперь, когда драконы, как говорили, были наиболее уязвимы — брошенные в жар Красной кометой, как и все дикие существа, — она присоединится к алой охоте, чтобы найти дракона и заявить на него свои права.

— Идите сюда, мои охотницы, — позвала Телани. — Давайте подготовимся.

Эллия и другие молодые, сильные охотницы племени собрались вокруг Цитолеи, их волнение наполняло воздух, когда Телани и жрицы использовали светящуюся красную воду бассейна, чтобы проследить древние символы на обнаженной коже охотниц.

— Пусть Цитолея и наши предки присматривают за вами, нашими сестрами и дочерями, когда вы отправляетесь на свою священную охоту, — нараспев произнесла Телани. — Пусть вам удастся привнести новую силу в наше племя и почтить нас своим мужеством и доблестью.

Телани отступила назад и медленно обвела взглядом помазанных охотниц.

— Вы — сердце нашего народа, и мы многого просим от вас сейчас. Мир под Красной кометой отличается от того, который мы знаем. Наши предки говорили о большой опасности. Но есть и другие возможности. На дракона в течке может претендовать женщина с прикосновением, и драконья кровь будет поддерживать наш народ на протяжении многих, многих поколений. Наши надежды на то, чтобы обратить вспять этот медленный спад, сейчас возлагаются на всех вас. Отправляйтесь на охоту и знайте, что мы гордимся каждой из вас.

Охотницы разошлись, направляясь к каменным ступеням, которые должны были привести их к их жилищам на скалах над каньоном. Эллия повернулась, чтобы последовать за ним.

— Эллия, подожди минутку, — сказала Телани.

Хотя Эллии очень хотелось уйти, убежать и собрать свои вещи, чтобы начать свое путешествие, она остановилась и посмотрела на мать.

Телани протянула руку и взяла руки Эллии, нежно сжимая их.

— Ты всегда стремилась к чему-то большему, дочь моя. Даже если ты не говорила этого вслух, я видела это в твоих глазах с тех пор, как ты была ребенком. Алая охота будет самым опасным предприятием в твоей юной жизни, и мне больно посылать моего единственного любимого ребенка под Красной кометой, но это твой шанс. Иди вперед и воспользуйся судьбой, о которой ты всегда мечтала.

Тепло наполнило грудь Эллии, и она крепче сжала пальцы вокруг рук матери.

— Спасибо тебе, мама.

— Возвращайся ко мне в целости и сохранности, Эллия. Это все, что имеет для меня значение.

— Я так и сделаю.

«Но я отказываюсь возвращаться одна».