Серебро ночи. Примум. Книга 3

Глава четырнадцатая

Сильвер провожал грустным взглядом милые пейзажи родины – виноградники, поля пшеницы, густые дубравы. Прощаться с ними было так же тяжело, как и с родными. Он тихонько вздохнул, исподтишка бросив взгляд на скакавшую подле него Амирель. Она не захотела ехать с ним на его Ветре, предпочтя свою изящную кобылку.

Амирель тоже была печальна и неразговорчива. Ей, как и ему, не хотелось покидать гостеприимный Терминус и возвращаться на холодную родину. Да и что доброго она видела в Северстане? Всю свою жизнь она была вынуждена прятаться от эмиссаров тайного сыска, не могла играть с другими детьми, открыто ходить по улицам, чувствовать себя свободной только потому, что у нее были синие глаза! А всё короли Северстана, нарушившие последний вердикт королевы Лусии из-за боязни потерять власть.

Доброе к себе отношение она ощутила только здесь, в Терминусе, где ее уважали и ни в чем не винили. Наоборот, были искренне благодарны за помощь в борьбе с захватчиками. Жаль, что нельзя остаться здесь. Но такова ее доля – стать тем, кем никогда не хотела.

Она бросила взгляд на супруга. Почувствовав его, Сильвер натужно ей улыбнулся. Амирель благодарно подумала: ему тоже не хочется покидать родину, но он едет с ней в Северстан, потому что любит ее.

Но вот показались развалины северного форпоста, дальше пошла уже земля, никогда не знавшая плуга. Лес, становившийся все гуще, был знаком и Амирель с Сильвером, и их отряду. Северстанцы, ехавшие с ними, тоже здесь уже проезжали. А вот терминцы, добровольно решившие посмотреть новые места, озадаченно крутили головами, разглядывая невиданные прежде богатырские деревья.

Через день добрались до горящего болота. Погода была уже весьма холодной, но над болотом стоял удушливый чад. Кони беспокоились, нервно всхрапывая, страшась идти по такому опасному месту. Людям пришлось спешиться и идти по каменной насыпи, держа своих скакунов под уздцы. Сильвер вел и своего Ветра, и кобылку Амирель.

– Интересно, жив ли тот филин, что перевел нас через это болото, спасибо ему. – Теофил успокаивающе похлопал своего волнующегося коня по холке.

Шедший рядом с ним Эдмунд подхватил:

– Да, сколько живут филины?

Все вопросительно уставились на Амирель, будто она была знатоком птичьих повадок. Она удивленно пожала плечами.

– Насколько я знаю, довольно долго. Несколько лет точно.

– Тогда должен жить, – постановил Теофил. – Но мы быстро миновали этот кошмар. По прошлому разу мне болото показалось гораздо более широким.

– Мы перебирались зигзагами по безопасным местам, а сейчас прошли напрямик, только и всего, – Сильвер с облегчением вздохнул, достигнув края твердой земли. – Недурный переход устроили северстанцы. И быстро.

Амирель слегка принахмурилась, вспомнив о Торрене, и продолжать этот разговор никто не стал, не желая тревожить не зажившие еще обиды. Вскоре показались сизые горы со снежными шапками на уходящих в небо вершинах.

– Есть ли там людоед или это людские выдумки? – задумчиво предположил Сильвер, глядя в вышину.

– Надеюсь, ты не вздумаешь это проверять? – обеспокоилась Амирель, взглянув туда же. Горы вызывали у нее неприятное чувство, будто она смотрела не ввысь, а куда-то в неоглядную глубину. Она никогда не страдала боязнью вышины, но ей стало страшновато.

– Я-то нет, а вот Феррун наверняка бы рискнул, – усмехнулся Сильвер. – Но он превратился в Феррео, такого чинного и благоразумного.

– Не думаю, чтоб все было так просто, – не согласилась с ним супруга. – До чинности и благоразумия ему еще очень и очень далеко. Но править он будет мудро. Кровь есть кровь.

Сильвер не стал попусту спорить и лишь указал на раскинувшийся перед ними поселок корежан. От него к их отряду уже неслись неугомонные мальчишки.

– Ну прямо как в прошлый раз! – хмыкнул Родриго. – Кстати, а что сталось с теми, кто нарушил приказание Амирель и плохо относился к женщинам? В самом деле стал бабой или это было лишь иносказание?

Амирель смущенно потупилась. Сказанные в сердцах слова были опасными, но можно или нет их отменить, она не знала. Да и стоит ли это делать?

– А вот это мы сейчас и узнаем, – Сильвер терпеливо ждал подбегающих к ним детей. – Но скорей всего наказаны были многие, смотрите: – и он указал на догоняющих мальчишек любопытных девчонок в длинных широких платьях.

Амирель помнила, что девочки по обычаям корежан должны были сидеть дома и носа без разрешения отцов на улицу не показывать. Похоже, здесь в самом деле многое изменилось.

– Тетенька волшебница! – заметив Амирель, возбужденно галдящие мальчишки враз примолкли и даже попытались поклониться. Поклоны вышли на редкость корявыми, и Сильвер тихонько засмеялся.

– Тебя здесь уважают, моя дорогая! – сказал он сквозь смех. – Так тебя и местным божеством сделают, поклоняться будут, как идолу.

Амирель укоризненно сверкнула синим взором. По спинам ее сопровождающих прошел неприятный ледяной озноб, все насторожились. Все, кроме Сильвера, он-то не почувствовал ничего.

– Как вам живется, девочки? – спросила она у робко жавшихся позади мальчишек девочек.

Самая старшая, в длинном холщовом платье с яркой красной вышивкой, говорившей о том, что она уже просватана, застенчиво ответила, низко опустив голову:

– Хорошо. Нас никто не обижает.

Один из мальчишек, для которого почтительность к приезжим была костью в горле, сердито заявил:

– Обидишь вас, как же! Вот старший сын Сумарума попробовал поучить свою жену с дочерьми за нерасторопность, так сам бабой стал. Его в дальние края продали младшей женой. Так что наши мужчины теперь лишнее слово своим женам сказать бояться. А те и распоясались.

Терминцы и северстанцы, те, кто не знал о заклятье Амирель, изумленно ахнули.

– Да, дорогая, это ты чересчур! – укорил ее Сильвер. – Может, отменишь?

– И не подумаю! – строптиво возразила Амирель. – Заслужили!

Сильвер озадаченно покачал головой, зная, что когда супруга в таком настроении, переубедить ее невозможно.

Амирель тронула коня и поехала вперед, в становище. Там уже собралась толпа корежан. Хотя в последнее время через поселок прошла целая уйма самого разного народу, для них это все еще было непривычно. Возглавлял корежан уже знакомый отряду Сильвера Сумарума. Увидев Амирель, он слегка попятился, но, вспомнив, что он вождь и слабость свою показывать никому не должен, ведь на его место метят уже несколько претендентов, гордо расправил плечи.

– Приветствую тебя на своей земле, волшебница! – ему хотелось сказать «мерзкая колдунья», но он понимал, что последствия для него будут ужасными. Чего стоит одно только превращение в слабую женщину! – Мы рады предоставить тебе и твоим людям кров и еду!

Амирель, прекрасно видевшая, насколько он ей «рад», усмехнулась и ответила:

– И я приветствую тебя, гордый вождь корежан Сумарума! Но нам не нужны ни кров, ни пища. Мы остановимся на ночлег возле входа в горный туннель, а завтра двинемся дальше.

Сумарума с облегчением опустил напряженные плечи. Он опасался страшной синеглазой колдуньи. Ведь кто знает, что ей может не понравиться на этот раз, и как она накажет за это его народ, да и его самого.

Сильвер дал знак своим спутникам поворачивать к скалам. Возле самого входа в туннель стояли поставленные по приказу Торрена деревянные дома, приземистые, с узкими маленькими окнами для сохранения тепла. Амирель с Сильвером ушли в крайний домик, надеясь передохнуть после долгого пути, но не получилось – к Амирель пришли больные корежане из стойбища.

Ей пришлось выйти. Хорошо, что страждущих было немного – всего около двадцати человек. Быстро вылечив всех, она хотела было уйти, но к ней подошла старуха, знакомая ей по прошлому приезду, и спросила:

– Как там поживает моя Риялла? Почему она не с тобой? Она к нам вернется? Сейчас здесь можно жить без опаски, злой Оттавио сидит в своем доме и слушается свою жену.

Сильверу не понравилось подобное панибратское тыканье, но Амирель безмятежно ответила:

– Риялла стала женой Алонсо, помнишь, она с ним уехала? Больше она сюда не вернется, ее место рядом с мужем.

Старуха наморщила лоб.

– Ей хорошо живется? У нее не слишком много работы?

– Алонсо дворянин, он богат. Так что работу за Рияллу выполняют слуги, – разъяснила Амирель.

Корежанка хотела спросить ее что-то еще, но Сильвер властно прекратил расспросы:

– Достаточно! Королева устала, ей нужно отдохнуть перед тяжелым переходом по туннелю.

Старуха вынуждена была распрощаться и уйти.

– Зачем ты был с ней так строг? – попеняла ему Амирель уже в их комнате.

– Она бы заговорила тебя до смерти. Тебе нужно быть с людьми пожестче. Если будешь всем угождать, они тебе на шею сядут, и при этом не будут уважать.

– Это я понимаю, – смущенно признала Амирель, – но переделать свою натуру невозможно. К тому же королева Лусия никому не отказывала в помощи.

– Ой ли, – засомневался Сильвер, – что-то в это мне не верится. Может быть, до нее просто не всех допускали? Потому что страждущих было бы так много, что у нее ни на что не оставалось бы времени.

Амирель призадумалась. Об этом она не знала, в летописях об этом не было сказано ни слова. Да и Учитель о таком ей не говорил. Но это не значит, что такого не могло быть.

Видя ее колебания, Сильвер решил, что будет решать сам, кого из просителей допускать к ней, кого нет, не то он будет видеть Амирель лишь по большим праздникам. То есть для него будут большими праздниками редкие встречи с собственной супругой.

На следующий день, пополнив запасы продовольствия купленными у корежан вяленым мясом и рыбой, отряд вошел под темные своды первой пещеры. Все невольно примолкли, прислушиваясь к гулкому эху, превращавшему цоканье лошадей по камням в оглушающую какофонию.

– Странно, такого в прошлый наш поход не было, – Эдмунд хмуро озирался, ожидая нападения неизвестных врагов и держа руку на эфесе боевого меча.

– У нас не было лошадей, и шли мы пешком, – напомнил ему Сильвер. – Да и дорога заново отсыпана, посмотри вниз.

Эдмунд глянул на мелкие камни под ногами и укоризненно покачал головой.

– Да, раньше здесь был песок. Зачем его засыпали этой гулкой галькой?

Ехавший поодаль граф Холлт пояснил:

– Приказание его величества Торрена. Хотя я уверен, такого эффекта он не предполагал.

Но вот закончилась эта слишком громкая, но довольно светлая пещера, и путники, оказавшись в полной темноте, зажгли припасенные заранее факелы. Хотя под копытами лошадей были все те же звонкие камни, в новой пещере царила угнетающая тишина.

Отряд поехал быстрее, стараясь остановиться на ночь в поставленном Торреном временном лагере. Когда измученная непрерывной тряской Амирель хотела признаться, что дальше ехать верхом не в состоянии, показались дощатые сараи. Внутри находились топчаны с наброшенными на них соломенными тюфяками.

– И что, ваш король ночевал в таких жутких условиях? – не поверил своим глазам Родриго.

Один из северстанцев откровенно ответил:

– Он спешил и об удобствах не думал. Хотя его фаворитки были очень недовольны. Дело в том, что его величество не ограничивал свою любвеобильность даже в таких суровых условиях.

Мужчины, усмехаясь, отвели глаза, а Амирель шокировано покраснела. Сильвер же подосадовал на бесстыдную похотливость Торрена, ведь что-то более мерзкое и представить трудно. И этот ублюдок еще претендовал на Амирель!

Для ночлега Сильвер выбрал самый дальний небольшой сарай. Кинув на угловой топчан испытанный меховой плащ, помог жене устроиться поудобнее, укрыл ее другим плащом, посоветовал скорее уснуть, а сам вышел.

Как он и думал, его воины без стеснения обсуждали непристойные привычки исчезнувшего короля. Сильвер не стал принимать в них участие, но и не запретил обмывать косточки Торрену. Он до сих пор воспринимал его как соперника и ревновал, не желая слышать о нем ничего хорошего.

Северстанцы в этом разговоре участия не принимали. Многие из них боялись родовой клятвы, а те, кто был от нее свободен, как граф Холлт, не считали нужным распространяться о шокирующих манерах своих королей.

На следующий день, проснувшись по наитию, темень кругом не позволяла выяснить, который теперь час, все двинулись дальше. Отдохнувшие лошади бодро трусили мелкой рысцой, и отряд довольно быстро продвигался по туннелю.

Неверные блики факелов играли по стенам, создавая страшноватые картины. Все молчали, не желая нарушать гулкую тишину. Через некоторое время оглядывающий стены пещеры Эдмунд заметил:

– А ведь именно здесь к нам вышел тот медведь, помнишь, Сильвер?

Сильвер кивнул, чуть заметно поморщившись. То, что Амирель бросилась на помощь огромному зверю, до сих пор вызывало в нем раздражение. Разве можно так бездумно рисковать? Хотя рядом с ней и был Феррун, но все могло случиться.

Амирель же улыбнулась, вспомнив медвежье семейство и самоотверженность медведя, не побоявшегося просить помощи у вооруженных воинов.

Не знающие эту историю северстанцы потребовали сказать им, в чем было дело, и Эдмунд, главный рассказчик терминцев, пафосно поведал историю спасения медвежьей семьи. После этого мужчины принялись спорить, стоило или нет это делать и не безрассудство ли это со стороны их королевы.

Слышавшая эти пререкания Амирель наконец не выдержала:

– Я всегда приду на помощь живому существу, нуждающемуся в моей помощи! – прекратила она пустые разговоры? – И никто мне в этом не сможет помешать!

Это прозвучало как приказ, и все замолчали. Снова наступила тишина, прерываемая лишь тихими командами Сильвера.

Так они продвигались пару недель, и вышли из последней пещеры как-то внезапно.

– Как быстро мы управились в этот раз! – раздались восторженные возгласы. – Не то что раньше.

– Тогда мы были заняты другими вещами, – Сильвер щурился от кажущегося слишком ярким после сумрака туннеля предвечернего солнца. – Мы шли пешком, а вы прорывались через устроенные нами завалы. Теперь же нам ничто не мешало. Но смотрите – нас встречают!

Они аккуратно спустились по деревянным лестницам с довольно большой высоты к выстроенному внизу городку. Там возле ворот их ожидали пышно наряженные мужчины с напряженными лицами. От возвратившихся ранее северстанцев они узнали, что в страну возвращается Амирель, намереваясь стать их королевой.

Во всяком случае, бывший маркиз Клерский, а ныне просто дворянин, объявил о прибытии бывшей фаворитки пропавшего короля именно так. Аристократы, не ходившие в поход с Торреном, и те, кто разделил с ним тяготы пути, разбились на две противоборствующие группы.

Клан бывшего короля искренно недоумевал, как возможно какую-то жалкую простолюдинку допустить до власти над целой страной, но спасенные ею воины горой стояли за такую королеву. Более того – они обещали возвести ее на престол силой, если кто-то будет возражать.

Потому встречавшие и стояли двумя противоборствующими группами – слева те, кто был в Терминусе, справа аристократы и примкнувшие к ним дворяне, не желающие видеть на троне великого Северстана ничтожную крестьянку.

Не подозревавшая об этой крысиной возне Амирель с горечью смотрела на низкое серое небо, готовое вот-вот разродиться снегом, и куталась в меховой плащ. На душе было так же холодно, как и вокруг. Когда она жила здесь, не видя другие страны, ей казалось, что все в порядке. Но теперь понимала, что Северстан – край заброшенный и нищий.

Даже поместья аристократов, содержащиеся в полном порядке, по сравнению с Терминусом и Фарминией, из-за более чем трехсотлетней изоляции страны казались убогими. Сколько нужно будет сделать, чтобы Северстан стал не хуже Терминуса или хотя бы Фарминии!

Она не слушала велеречивые приветственные речи, полагая их пустыми и малозначимыми, когда раздались протестующие возгласы и стоящий рядом с ней Сильвер сделал шаг вперед, положив руку на меч. Тогда она встрепенулась и вслушалась в спор.

– Эта наглая девица, спасшая чужую страну, не имеет к дворянству Севестана никакого отношения! – на нее в упор глядел важный аристократ в дорогой накидке из белоснежного полярного песца. Амирель видела его, будучи в королевском дворце Северстана, но кто это, не помнила.

Граф Холлт, непривычно взволнованный и сердитый, попытался воззвать к разуму говорившего:

– Маркиз Ариверти, что вы говорите! Мы с таким трудом убедили принцессу Терминуса принять нашу корону, а вы против? И кого же вы метите на освободившийся трон?

Тот горделиво выставил вперед ногу в высоком блестящем сапоге.

– Да хотя бы принца Юриса, официального наследника престола!

– Вы забыли, что он не желает быть нашим королем, – напомнил ему граф Холлт. – К тому же мы должны выполнять вердикт королевы Лусии.

– Да, – с нескрываемым ехидством согласился с ним маркиз. – Ее должен принять камень давно почившей королевы. И где же этот камень, а? Покажите нам его! – Амирель молчала, и он язвительно продолжил: – Перед нами просто жалкая обманщица, решившая завладеть королевским престолом, чтоб лишить нас наших домов и привилегий!

По его виду было ясно, что он прекрасно знает о том, что Секундо у Амирель нет.

Взметнулась волна холодного воздуха, повалил густой снег, над головами людей внезапно сверкнула молния, оглушительно громыхнул гром. Все вздрогнули.

Сильвер положил руку на плечо Амирель и успокоительно проговорил:

– Не волнуйся, дорогая!

Она мрачно усмехнулась.

– Я и не волнуюсь. Я возмущена. – Она вопросительно посмотрела на графа Холлта.

Тот обескуражено развел руками и негромко признался:

– Да, я освободил род маркиза от родовой клятвы, данной Торрену и вам. Мне казалось, что он достойный человек. Ошибся, извините.

– Меня поддерживают и наши верховные дроттины всех трех религий Северстана, и со мной их посланники, – маркиз оглянулся в поисках дроттинов.

Трое мужчин в серых балахонах вышли вперед. Ни одного из них Амирель не знала, похоже, их не было на том совете храмов, на котором она заставила дроттинов дать клятву. Что ж, это поправимо.

Подойдя почти вплотную к Амирель, они дружно вытянули руки в ее сторону.

– Ты жалкая шлюха! – произнес один из них звучным голосом. – И ничего не значишь без колдовского камня Люсии, которую, как мерзкую колдунью, нужно было сжечь на костре, чтоб освободить от скверны нашу землю!

От таких слов терминцы зароптали, а Сильвер наполовину вытащил меч и сделал шаг вперед, намереваясь проучить охальников.

Амирель охватил неуправляемый гнев. Вокруг нее вспыхнул полыхающий огненный круг, захвативший и дроттинов. К ужасу стоявших вокруг, огонь в мгновение испепелил наглецов и двинулся в сторону противников Амирель. Те тут же попадали на колени, громко взывая о пощаде.

– Вам показать колдовской камень? – Амирель никак не могла успокоиться. Вся боль, что она испытала на этой земле из-за таких же нелюдей, как стоящие перед ней аристократы, враз взметнулась в ее душе и требовала выхода. – Вы этого желаете?

Испуганные мужчины принялись истово отказываться, но она вытянула из-под плаща цепочку с амулетом и высоко подняла. Солнечный камень ярко и угрожающе засиял. Все ахнули. На колени опустились все, даже терминцы.

Стараясь снизить негодование супруги, оставшийся на ногах Сильвер произнес:

– Все признали тебя королевой, дорогая. Все хорошо.

Запал вмиг пропал, и Амирель, убирая камень с глаз долой, вздохнула:

– Да если б я еще этого желала! У меня такое чувство, что меня силой заставили приехать сюда. Может, вернуться обратно, раз мне здесь не рады? – она с нескрываемой надеждой повернулась к туннелю.

– Здесь все вам рады, ваше величество, – граф Холлт зверем посмотрел на трепещущих противников Амирель, обещая им тяжелую жизнь. – Просто не все это поняли.

Развеселившийся Сильвер добавил:

– Но теперь до них дошло. Так сказать, убеждены наглядно.

Все усиленно закивали, боясь разозлить колдунью еще больше.

– Давайте пройдем в гостевой дом, ваше величество, – предложил граф Холлт, беря на себя обязанности хозяина. – Он полностью в вашем распоряжении.

Вечером, когда Амирель тихо сидела у окна, разглядывая высившуюся перед ней гору с входом в туннель, им с Сильвером нанес визит граф Холлт в сопровождении трех аристократов. Одного из них она сразу узнала и радушно приветствовала:

– Рада вас видеть, маркиз Клент! Как поживают ваша милая супруга и замечательные дети?

Маркиз, вовсе не ожидающий, чтоб его помнили, польщенно поклонился.

– Все хорошо, ваше величество. Я рад вашему возвращению.

К нему присоединились и другие визитеры.

– Мы пришли вот по какому вопросу, – произнес граф Холлт, сев в кресло после приглашения Амирель устраиваться поудобнее. – Вам нужно как можно скорее прилюдно короноваться. Просто для того, чтоб в стране воцарился мир и покой.

– Да, безвластие еще никому на пользу не шло, – решительно поддержал друга маркиз. – Разбойники за время отсутствия короля совсем распоясались, они и при нем-то не сильно боялись властей. А уж наши дроттины каких только бедствий не наобещали бедным людям! Их тоже нужно призвать к порядку.

– Это мы заметили, – Сильвер зловеще прищурил глаза. – Я ими сам займусь. Мне их проклятья не страшны, я другой веры.

– Замечательно! – искренне обрадовался еще один гость, представленный Амирель как элдормен Яриндис. – Не секрет, что северстанцы боятся дроттинов именно из-за их возможности наслать беды именем того или иного бога. И служители богов этим активно пользуются.

Сильвер небрежно взмахнул рукой.

– Мне не нравятся ваши служители божьи, но моя дорогая супруга считает, что и среди дроттинов есть добрые люди.

Граф Холлт вспомнил своего старшего брата и горестно вздохнул.

– Я не спорю, я и сам знаю несколько таких, но их слишком мало.

– Может быть, стоит сменить не только королевскую династию, но и религию? – озадаченно предложил Сильвер. – А то уж очень у вас тут все неприятно.

– Давай не будем торопиться, – Амирель строго посмотрела на мужа. – Это слишком болезненная тема, чтоб решать ее с бухты-барахты. Не забудь, у каждого Храма есть свои приверженцы.

Сильвер виновато опустил глаза. Да, королем быть нелегко, ему еще учиться да учиться. Насколько проще было быть простым военачальником и не заморачиваться тонкостями правления королевством.

– Не думаю, чтоб кто-то выступил против вас, ваше высочество, – граф Холлт тоже считал, что спешить не стоит, – в том числе и все наши храмовники. Вы сегодня показали всем, что будет, если кто-то вздумает пойти против вашей власти.

Амирель не понравились эти слова. Она вовсе не желала внушать людям страх. Уважение, любовь, пусть даже опаску, но не страх. Но говорить об этом после ужасающего наказания охальников было не ко времени.

Едва северстанцы удалились, Амирель почувствовала настойчивое тепло от амулета, хмыкнула и тихо засмеялась.

– Знаешь, а ведь Солнечный камень передается только по женской линии, и только королевам.

Сильвер прищелкнул пальцами, оценив последствия.

– Тебе придется менять наследование власти Северстана, издав вердикт подобный последнему вердикту королевы Лусии. Обязательно добавив там «если в правящей семье не родится девочка, то старший сын становится королем, и обязан сохранить амулет для первой девочки, родившейся у него. И наследовать престол будет именно она, а не сыновья, пусть даже и старшие».

– Да, для такой патриархальной страны, как Северстан, это будет очень сложно, наверняка наши наследники попытаются все изменить. – Амирель нервно потерла ладони, будто замерзла.

Сильвер тут же взял ее ладони в свои и принялся согревать, целуя каждый пальчик.

– Вряд ли у них что-то получится. Нужно будет продумать путь передачи амулета от матери к дочери. Да и сам Солнечный камень вряд ли даст себя в обиду.

– Мы продумаем все, что возможно, – Амирель высвободила одну руку и нежно погладила мужа по щеке. – Сделаем все от нас зависящее. А что от нас не зависит, о том мы думать не будем. Мы с тобой не боги.

– У тебя государственный ум, моя дорогая, – с легким юмором признал Сильвер. – Мне повезло.

Раньше бы Амирель смутилась, но теперь лишь усмехнулась. Если у нее судьба быть королевой, она постарается стать не хуже королевы Лусии.

По приезде в столицу она приказала прийти к ней всех главных дротиннов храмов бога плодородия, богов всех стихий, бога войны. Те прибыли незамедлительно, помня о ее прежнем посещении собрания храмовников, на котором они поклялись в верности Амирель и ее потомкам, а также были обязаны свято исполнять храмовые заветы.

Новым был только главный дроттин бога плодородия, хмуроватый мужчина с умными, чуть усталыми глазами. Он понравился Амирель гораздо больше, чем прежний, погибший от возмездия за нарушенную клятву Торрену.

Сильвер начал встречу с предложения объединить все религии Северстана в одну, но с оставлением всех богов в одном пантеоне. Его поддержала королева:

– Наш народ не так богат, чтоб делать пожертвования одновременно всем храмам, – Амирель была категорична. – После объединения людям не придется разрывать подношение на три части, все они будут отнесены в один.

Главные дроттины богов войны и стихий, не желающие лишаться своих очень даже хлебных мест, зароптали, но быстро стихли под суровым взглядом Сильвера, а вот главный дроттин бога плодородия неожиданно встал на сторону правителей:

– Я давно говорю об этом, – он бросил укоризненный взгляд на стоявших рядом дроттинов, – но поддержки не встречал. И очень рад, что наши новые правители мыслят так же. Хотя дело это небыстрое и суеты не терпит.

– Вот вы и займитесь вопросами объединения храмов, даю вам для этого все полномочия, – Амирель незаметно перевела дух. Она была искренне рада переложить бремя сложной реформы на того, кто разбирался в этом гораздо лучше.

Главный дроттин бога плодородия поклонился в знак согласия.

После ухода храмовников Сильвер сделал вид, будто вытирает пот с лица.

– Да, тяжкая это доля – управлять страной. Нужен мудрый советник.

– Согласна. Давай сделаем первым советником графа Холлта? Как думаешь?

Сильвер кивнул.

– Только «за». Но тебе не кажется, что ему нужно дать герцогский титул или что-то вроде этого? А то странно как-то: граф будет приказывать герцогам. Амирель задумалась.

– Нужно выяснить, какие из герцогских титулов свободны. Слышала, Торрен кого-то лишал титулов, нужно все проверить.

Немного помолчав, Сильвер осторожно спросил:

– Как ты думаешь искать своих родных?

Ответ был неожиданным:

– Никак. – Сильвер поперхнулся, но Амирель пояснила: – Они придут и сами, как только узнают, что я в столице. Братец Томс, как самый шустрый, приедет первым, могу поспорить об заклад.

– Не собираюсь спорить, я твоих родных не знаю. Неужто они такие меркантильные?

– Нет, просто они очень беспокоятся обо мне. А Томс вообще передо мной очень сильно виноват.

– Ты мне про него рассказывала, помню. Но, возможно, все к лучшему? Ведь иначе мы никогда бы с тобой не встретились. И как бы ты жила в своей глухой деревеньке, прячась ото всех всю жизнь?

– Мне об этом уже говорили, – вздохнула она. – Я понимаю, Томс поступил так, как считал правильным. Но предательство вылеченного мной Веста до сих пор ранит душу.

– Черная неблагодарность всегда ранит, но что мы можем сделать? Отомстить? Но это глупо. Проще забыть.

Амирель с ним согласилась. Чтоб не пропустить появление шурина, Сильвер приказал докладывать ему обо всех простолюдинах, желающих встретиться с королевой.

Семейство бывшего короля во главе с принцем Остором попыталось было претендовать на какие-то особые права, но Сильвер быстро пресек их поползновения на половину королевского дворца и на особые привилегии. Спорить они не посмели из-за довлеющей над ними родовой клятвы, данной принцем Остором Торрену и Амирель, но заявили, что без официальной коронации Амирель не может называться королевой.

Чтоб пресечь слухи, коронация была назначена, но не сразу, а на середину зимы, чтоб успеть подготовить пышное торжество. Народу, которому пришлось отдать слишком многое для того, чтоб Торрен смог пробиться через туннель, да еще и собрать огромное войско для похода в Терминус, нужен был настоящий праздник.

За две недели до коронации Сильверу доложили, что аудиенции королевы пытается добиться простолюдин.

– Ага, наконец-то родственнички прорезались! – произнес он загадочную фразу и поспешил увидеть визитера.

Это действительно оказался Томс. На нем был весьма приличный костюм и держался он отнюдь не подобострастно. Сильверу он понравился, было в нем что-то от внутреннего достоинства Амирель. Недолго с ним поговорив, Сильвер провел его к Амирель. Брат с сестрой обнялись, искренне радуясь друг другу.

На ее вопрос, как там родные, Томс с ухмылкой ответил:

– Все хорошо. Мы теперь почтенные горожане купеческого сословия. У нас свое дело. Старшие сестры уже все замужем, есть дети. Я, правда, еще присматриваюсь. Но у нас все по-простому, лучше расскажи о себе.

Амирель коротко пересказала ему свои приключения и посетовала на предавшего их Веста. Томс нахмурился.

– Там странно все. Я его видел в прошлом году. Он ушел из тайного сыска, стал похож на себя прежнего. Очень извинялся, говорил, что даже плохо помнит, что такое с ним было. Жалел, что из-за него начались гонения на жителей деревни. Но теперь все утихло, никто людей с синими глазами не ловит.

– Еще бы, – Сильвер стукнул кулаком о ладонь. – Мы первым делом вмешались в делишки тайного сыска, проверили их казематы и заменили всех начальников. Теперь они занимаются настоящими разбойниками, а не ловят тех, кто угрожает королевской власти. С этим мы с Амирель справляемся и сами.

Томс, знающий о заживо сгорающих в колдовском огне отступниках, только иронично хмыкнул, промолчав.

– Родные сюда приедут? – Амирель очень хотелось увидеть мать с отцом.

– А зачем? Думаю, вы с мужем и сами найдете возможность приехать в Амметбург, мы обосновались там.

Сильвер переглянулся с Амирель.

– Хорошо. После коронации все равно положено проехать по всем крупным городам страны. Так что мы будем и в Амметбурге. Ждите.

На коронацию поздравить короля прибыл весь род бывшего короля, и даже принц Юрис с супругой выбрались из своей глуши. К изумлению королевских родичей, а особенно герцогов Лаввет, она была точной копией погибшей королевы Иланы, но на все вопросы принц лишь загадочно улыбался и говорил, что ее ему послали боги, а с богами не спорят.

После пышных празднеств король с королевой побывали и у родственников Амирель, привезя им указ о даровании им дворянского звания.

Весной стало ясно, что королева ждет наследника, опровергнув тем самым глухие слухи о своем бесплодии. И аристократы, у которых были хорошенькие дочки, оживились. Ведь в такое время король просто обязан взять себе фаворитку, чтоб не тревожить королеву своими мужскими желаниями. Но Сильвер решительно отказался следовать устоям королевской династии Северстана, заявив, что в его стране другие традиции.

Поздней осенью Сильвер шел по королевскому дворцу Триполи, такому чужому и такому знакомому, когда откуда-то перед ним появилась премиленькая девица в платье с таким обширным декольте, что в ее намерениях никаких сомнений не осталось. Перегородив ему дорогу, она присела в настолько низком реверансе, открывая все свое богатство, что король вознегодовал.

Как же ему надоели эти сверхоткровенные заигрывания! Почему эти глуповатые девицы решили, что если Амирель ждет ребенка, то он будет кидаться на их сомнительные прелести?

– Стража! – его свирепый голос раздался далеко окрест.

Девица вздрогнула и выпрямилась. Что-то явно пошло не так, как рассчитывал герцог Мальорский, ее дед, отправляя ее ко двору с наказом непременно соблазнить короля.

Поспешно подбежавшие стражники получили приказ:

– Выкинуть из дворца эту шлюшку и объявить весь ее род в опалу!

Девица принялась со слезами умолять великодушно ее простить, надеясь разжалобить жестокого короля, но тот ушел, даже не оглянувшись. Улыбаясь в усы, начальник караула велел подхватить под белы руки неудавшуюся соблазнительницу и вывести ее из дворца. Главный церемониймейстер, узнав об опале всего рода герцогов Мальорских, злорадно потер пухлые ручки.

А вот не понимают некоторые, что их время ушло вместе с королем Торреном Первым и пытаются цепляться за власть любыми путями, пусть даже и через королевскую постель. Только вот его величество Сильвер заводить фавориток не собирается даже из-за тягости своей королевы. Для многих аристократов такое самопожертвование дико и странно, но те, кто любит своих жен, ничего постыдного и тяжкого в подобном воздержании не видят.

Но среди аристократических родов многие хотели бы упрочить свое положение, видя своих дочерей официальными фаворитками короля. То, что королева будет недовольна, пугало, но не очень – этот обычай был освящен и веками, и королями. Так что посердится да и перестанет.

Того, что король будет так сильно настроен против тех, кто попытается завладеть его вниманием, никто не ожидал. Чтоб обозвать герцогскую дочь шлюхой и отправить в изгнание весь ее род нужно быть выходцем из другой страны и совершенно не придерживаться обычаев и законов той, в которой ты стал королем.

Приказ короля об опале дворцовый церемониймейстер с огромным удовлетворением передал лично герцогу Мальорскому. Взывание к милости королевы и напоминание о прошлых заслугах ни к чему не привело. Более того, при проведенном ею дознании выяснилась неприятная подоплека королевского гнева, и герцогский род в полном составе был вынужден покинуть дворец.

А чтоб подобные казусы не повторялись, Сильвер приказал собрать всех дам в большом зале для приемов. Едва он туда вошел, на него уставились сотни глаз придворных дам, уверенных, что он собрал их только для одного – выбрать фаворитку, а, возможно, и нескольких.

У Сильвера замельтешило в глазах от нарядных платьев и слишком сильных ароматов, призванных соблазнить и покорить. Кривовато усмехнувшись, он возвестил:

– Дамы, сообщаю вам раз и навсегда: мне не нужны любовницы! Те, кто этого не понимает и собирается и впредь предлагать мне себя, будут строго наказаны, пример – дочь герцога Мальорского.

Красавицы, уверенные, что перед ними никто устоять не сможет и втайне почитающие свою королеву все той же крестьянкой девкой, лишь лукаво опустили глазки. Вот пройдет не такое уж большое время, и король заговорит по-другому!

Понявший это Сильвер прошел вдоль выстроившихся как на плацу аристократок, безошибочно выбирая наиболее нахальных. Почти половина по его указке отошла в сторону, и прозвучал совсем неожиданный приказ:

– Все, кого я выбрал, немедленно отправляются по домам, им во дворце делать нечего! Моей супруге вовсе ни к чему такое количество фрейлин.

Раздался дружный ропот, но король лишь брезгливо поморщился и вышел. Оставшиеся без надзора дамы принялись обмениваться мнениями.

– Он решил нарушить вековые устои нашей страны! – горланили одни, другие им вторили: – Сразу видно, что он из чуждого нам королевства! – а одна из них, маркиза Порайская, додумалась сказать: – Может быть, и эта так называемая королева Амирель вовсе даже не королева? Какая из грязной крестьянки может быть королева?

И тут над ней нависло зловещее облако. Все знали, что это значит – нарушена родовая клятва. Маркиза, не понявшая, отчего от нее с ужасом отшатнулись все дамы, не успела и рта открыть, как была поглощена этим жутким туманом. Раздался дикий визг, и на полу осталась лишь кучка костей.

После этого половина женщин попадала в обморок, а другая сбежала. Уехали не только те, кому велел уезжать Сильвер, но и половина из тех, что он оставил. Сбежала даже гофмейстерина, сказавшись тяжелобольной.

Вечером в супружеской спальне Амирель пеняла Сильверу:

– Можно же было как-то помягче. Я понимаю, ты не желаешь лишнего соблазна, но все же…

Развалившийся на супружеской постели Сильвер с удовольствием наблюдал за округлившейся супругой. Роды ожидались со дня на день, и он тревожился, но не показывал вида, чтоб она тоже была спокойна перед этим самым тяжким событием в жизни женщины.

– Мне вовсе не соблазн мешает, а то, с каким нахальством они это делают. Вот если б какой-нибудь прохвост тебе заявил, что считает себя неотразимым, а тебя достойной своего внимания, что б ты сделала?

Амирель вмиг припомнила разжалованного ею маркиза Клерского и устало присела в кресло.

– Хорошо, я поняла. Но что-то мне нехорошо. Тягостно.

Сильвер вмиг соскочил и опрометью кинулся к дверям.

– Лекарей сюда, быстро! – разнесся по дворцовым коридорам его заполошный крик.

Прибежавшие лекари подтвердили, что роды начались. К вящей радости молодого отца, с отчаянием вспоминающего гибель родами своей невестки, все прошло быстро и как нельзя лучше. К утру все королевство облетела радостная весть: у королевской четы родилась наследница, такая же синеглазая, как и королева.

По этому случаю было устроено пышное празднество во всем Северстане, и еще никогда простой народ так не радовался продолжению королевской династии.