Чужая жизнь. Книга II. "Приговоренный муж"

Глава 25 Победа и… Элена-Элениэль (начало)

На удивление, сражение сразу пошло в соответствии с разработанным ставкой верховного главнокомандования (в моем лице) планом.

Известно, что все планы работают только до первого выстрела. Но тут не так. Может быть, это связано с тем, что стреляют здесь реже, чем в моем мире, где эта истина родилась, но я думаю, что причина кроется в предсказуемости аборигенов в их стремлении соблюдать традиции и обычаи. Подчас крайне странные.

У меня даже зубы начало сводить, когда я увидел, как, заметив угрозу своему обозу, где было самое ценное для любого солдата — вино, еда и шлюхи, со стороны отряда дроу, из лагеря турвальдцев, как горох из мешка, посыпались воины из дружин феодалов и наемники.

В спешке подтягивая подпруги своих коней и пытаясь влезть кто в кирасы, а кто и в штаны, эти бравые вояки, привыкшие за два зимних и полтора весенних месяца к ничегонеделанию, вдруг неожиданно обнаружили, что они находятся на войне и может возникнуть ситуация, когда придется отправиться в бой.

Впрочем, особого опасения дроу у турвальдцев не вызывали, так что даже гонца в лагерь имперцев посылать они не стали. За этим я пристально следил со своей скалы. Они были в ярости и горели желанием самостоятельно расправиться с подлецами, которые посмели начать сражение раньше общепринятого для таких развлечений времени, то есть полудня — часа, когда уважающие себя благородные «лыцари» уже успели выспаться, протрезветь, позавтракать и готовы, наконец, взяться за уничтожение себе подобных. Мало того, нападавшие пренебрегли традицией оповещать противника о своем приближении заунывными звуками своих труб и рогов и в довершение всего — посмели напасть на обоз! Святое место для каждой армии! Обоз полагается грабить после победы! Только после и никак иначе. И отнюдь не начинать сражение с его захвата. Это неслыханное нарушение всех цивилизованных правил ведения войны! Чистое варварство…Да еще и подошли с тыла. А как же добрая традиция — грудь в грудь и лоб в лоб? Наказать!

Сейчас, видимо, они были уверены, что легко сметут пеших дроу своими мощными конями, втопчут их в землю, а потом будут с улюлюканьем гоняться за оставшимися по полю, весело рубя разбегающихся с седел.

Не угадали.

Едва конница славного Турвальда с примкнувшими к ней наемниками неорганизованной толпой двинулась в сторону моих дроу, как… Не спеша тронулась, кстати. Хоть тут повели враги себя профессионально, разгон коням нужно давать постепенно, чтобы к моменту удара лошади уже набрали скорость, но еще не устали. Как я кивнул стоявшей рядом Рагнхильде, та махнула рукой герольду, который что есть мочи дунул в свою вувузелу, и из ущелья выметнулась орда оборотней.

Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Я-то думал, что они будут иметь вид конницы на лосях. Этакой «лосьницы», а то конница на лосях как-то глупо звучит. И ошибся. Это была именно какая-то дикая орда, в которой, разворачиваясь на ходу дугой, неслись лоси на половину без всадников, волки, пантеры, несколько медведей и какие-то еще не самые травоядные животные. Все это скопище выло, рычало, и издавало другие пугающие звуки. Впереди, каким-то непостижимым образом удерживая в лапе секиру, верхом на своем лосе скакал Хольмаг в медвежьем обличье.

Мда… Вот это союзнички, подумал я. А что будет, если они перестанут таковыми быть? Что если они выйдут из своих лесов и решат прогуляться по моим владениям? И не отрядом в две с половиной тысячи голов, а, скажем, в расширенном составе — тысяч этак десять? Надо будет плотно задуматься об укреплении границы с этими милыми ребятами. Обязательно дам распоряжение графу Сиверсу, отвечающему за данное направление.

А пока, да. Пока хорошо все складывается. Если вчера у меня еще были некоторые сомнения — вдруг турвальдцы смогут выдержать натиск оборотней, то сейчас они отпали. Такого же мнения придерживались, кстати, и подданные моего любимого тестя Конрада Третьего. Увидев, кто к ним приближается, они верно оценили свои шансы и, напрочь забыв о планах примерно наказать дроу и даже о своем возлюбленном обозе, ломанулись в даль. Москва — Воронеж — хрен догонишь. Если бы они сейчас где-нибудь на скачках в Эскоте были, то первые две тысячи призовых мест им достались бы без малейших вопросов.

Но это две тысячи из трех. Остальным не так повезло. Кого-то сбросили с седел взбесившиеся кони, решившие, судя по всему, что без лишнего груза на спине у них будет больше возможностей не стать завтраком для волков. Эти погибли сразу. Я даже не заметил, как. Наверное, попали под копыта лосей. Другие бестолково метались по полю. Их отлавливали и… В общем, кровавое зрелище. Кто-то все-таки пытался подороже продать свою жизнь и отмахивался мечом. Что ж. Уважаю. Безумству храбрых поем мы песню. Сотни полторы успели добраться до лагеря имперцев, но те в полном соответствии с обязательствами империи перед вассальным королевством, а также опасаясь впустить за частокол оборотней, ворота им не открыли, и спустя считанные минуты там был уже клубок из человеческих тел, волков, медведей, барсов. Рев, крики, стоны. И тишина.

Жаль, мне бы пленные не помешали, есть у меня на них определенные виды, но тут уж ничего не поделаешь. А, нет. Сотня или чуть меньше бесплатных рабочих рук все-таки у меня уже есть. Один отряд, сбившись в плотный строй под предводительством какого-то закованного в доисторические доспехи рыцаря, сумел прорваться через орду моих союзников в долину и сейчас бодро и радостно сдается Гуннару. О! Да это же не какой-то рыцарь, а сам Гастон — дядя Изабеллы, а теперь, стало быть, и мой! И как его занесло в лагерь врагов Юма и его любимой племянницы, позвольте узнать? Впрочем, учитывая его исключительную глупость, удивляться особо нечему. Хорошо, что жив остался.

Оборотни, кстати, потери понесли небольшие, хотя без них и не обошлось, конечно. Наверное, человек (или как их там называть, когда они в обличии зверей!) пятьдесят, из которых большая часть стали жертвами имперцев, поливавших их зарядами из пистолей и каких-то картечниц у подножия своего частокола, пока они несчастных турвальдцев на части рвали. К слову, своих союзников имперские легионеры при этой стрельбе перебили не меньше, а то и больше, чем оборотней.

Так, а теперь очередь за моими войсками. Давайте, ребята, пошевелите непобедимые имперские легионы. Пора им с этой своей славой распрощаться. И опять — я киваю Рагнхильде, та машет герольду, он услаждает наш слух омерзительными звуками вувузелы. Поехали!

Пошли хорошо. Усвоил барон Гуннар мои указания. Идут без спешки, строй держат, бомбарды впереди катят. Приблизились к лагерю имперцев на дистанцию выстрела. Первый залп. Те сидят за частоколом. Вылезать на свежий воздух пока не спешат. А магические ядра рвутся между их палатками. Второй залп. Вроде бы зашевелились. Третий… Ага, выходят. И, действительно, отлично обучены. Сразу формируют плотный строй, шагают нога в ногу, чеканя шаг. Понимаю, почему они непобедимыми считаются. Просто ветераны Юлия Цезаря на вид. Маги выстроились на специальных мостках, устроенных за частоколом. Начинают метать в моих воинов огненные шары и воздушные лезвия с кулаками. Тоже впечатляюще выглядит. Правда, мои маги с их первым ударом справились без особого труда. Вот что дальше будет? Кто первый выбьется из сил? Боюсь, что все-таки мои. Хотя на щиты энергии и меньше расходуется, чем на атакующие действия, но наших в три раза меньше. Ладно. Будем надеяться, что особого урона моим войскам все-таки не нанесут.

А вот теперь и моя очередь.

— Рагнхильда! — бросаю я своей главнокомандующей. — Бери этого музыканта (это я про герольда) и уходи отсюда, как договаривались. Сейчас тут жарко будет. Дальше все руководство на тебе. Сигналы оборотням и дроу подашь, когда легионеры с Гуннаром столкнутся. Не раньше!

Да, прибыл мой главный противник. Небольшой такой старикашка. Я бы даже сказал — мелкий. Не спеша поднимается на тот холм, на котором я его и ждал. С ним аж целая сотня охраны. Берегут проректора по учебной части. Ох, ты ж. И креслице ему даже поставили. С комфортом хочет моих подданных убивать. Сибарит, понимаешь, нашелся. Еще бы чашечку кофе заказал.

Не откладывая в долгий ящик, отправляю в его сторону темно-зеленую змейку. Но слежу, чтобы она двигалась не слишком быстро и готовлюсь в любой момент ее развеять. А то вдруг перспективный старикан и уже почти сотрудник моей магической академии не среагирует? Зачем мне лич на должности декана нужен? Нет, шустрый дедушка. Рассек мою змею воздушными лезвиями. И мне в ответ немаленький такой огненный шар отправил. Алаверды, так сказать. Примите от нашего стола — вашему. Ну, у меня для таких подарков фиолетовый туман есть. Так что обойдусь без прожарки. Начинаем меняться посылками. Пока в щадящем режиме. Я ему змейки, он мне — шарики. В общем, разминка пока идет. С другой стороны, если бы то, что я называю шариком, попало в строй моих войск, там бы сразу просека получилась и десятков пять человек с жизнью попрощались. Мощный старик. Одним словом — архимаг.

А вот у меня проблема. Все-таки эти магические потоки имеют свое сознание и какой-то разум. И темно-зеленые мои змеи начинают бунтовать. Им не нравится, что я делаю их пока достаточно слабенькими и медленными. Чувствую, как пытаются вырваться из-под контроля и добраться до архимага.

— Хватит, Ричард! — подсказывает мне болтающийся рядом со мной в воздухе Огюст, тоже заметивший изменившееся поведение моих заклятий. — Больше темно-зеленый поток не трогай. Давай, сделай вот так, — показывает руками движение. — И отправь в него сгусток фиолетового тумана.

В общем, действие чем-то напоминает то, когда снежок лепишь. Только из магии. Отправляю подряд в противника десяток таких снарядов. Он их встречает стеной огня. И, видимо, решает, что я близок к истощению, раз перешел на другой вид магии. Хочет покончить со мной одним ударом. Тем самым огненным вихрем, про который мне рассказывали. Целый смерч у него получился, и теперь несется ко мне. А меня сомнения гложут, что мой щит с такой мощью справится. Может, лучше пока слинять со скалы? Нет, не успею. Только если вниз спрыгнуть, но это будет самоубийством.

Собираю все оставшиеся силы, вытягиваю к себе максимально возможное количество фиолетового потока и пытаюсь сотворить из него кокон, в котором надеюсь пережить тот жар, который сейчас вокруг меня будет. Просто мартеновская печь какая-то. А я изображаю шихту — смесь чугуна, лома и разных добавок. Вот только доходить до состояния, когда меня после этого процесса в жидком виде в какую-нибудь форму сольют, мне совсем не хочется. Поэтому напрягаюсь до предела, чтобы удержать свой щит. А Огюст, кстати, смылся куда-то. Хотя ему-то чего опасаться? Ему ни жар, ни холод не страшны. Но факт остается фактом. Бросил меня, можно сказать, на произвол судьбы.

Наконец, нестерпимый жар спадает, сполохи огня перестают метаться вокруг. Стою на одном колене. Вот теперь я понимаю, что значит — магическое истощение. Если у старикана хоть немного сил осталось, то мне каюк сейчас будет. Смотрю на холм. Каюк, похоже, отменяется. Валяется рядом со своим креслом архимаг. Когда посылал в меня свой вихрь, встал с него, а теперь лежит. Готов. Перенапрягся, пытаясь до последнего меня поджарить.

Рагнхильда верно улавливает нужный момент и подает сигнал герольду. Сейчас в дело вступит отряд в двести дроу и Элена. Теперь их очередь. Я свою задачу выполнил.

Но до чего же умелый и сильный этот архимаг! А ведь он, в отличие от меня, потоков магических не видит. Работает вслепую, на одних ощущениях. Надо признать, что мне пока с такими, как он, тягаться тяжело. С одним еще туда — сюда. А вот если их двое или больше будет? Очень он мне нужен. Сам у него учиться пойду. Только бы у Элен все получилось.

Так. А что у нас на поле боя происходит? Оу… А там уже финальная стадия идет. Легионеры стоят в строю, напоминающем каре. С одной стороны — мои войска, с тыла — дроу, а с двух других — оборотни. Они уже приняли свой человеческий облик и теперь сидят на лосях, готовые в любой момент их копытами начать топтать врагов. Перед имперцами стоит Гуннар и что-то вещает. Должен сейчас предлагать им сдаться. Так я ему задачу поставил. Мне горы трупов не нужны. Мне строители нужны. Дорожные рабочие. Здесь, правда, полагается захваченных пленников возвращать за выкуп, но я этого делать не собираюсь. Какой смысл? Получу за них деньги, а потом на эти деньги буду искать наемных рабочих? Так нет тут гастарбайтеров в таких количествах. А так у меня будет тысячи три, а то и больше здоровых мужиков, которые будут трудиться в течение года или двух за еду и свободу. Отличный вариант, по-моему.

Приняли имперцы ультиматум Гуннара. Бросают оружие.

И на холме архимага уже не наблюдается. Два трупа его охранников вижу, а моего будущего ректора академии уже нет. Думаю, он сейчас уже на пути ко мне. Своему будущему работодателю и ученику. Буду, как Петр Первый, который, разбив шведов под Полтавой, именовал их своими учителями и пил с пленными. И, кстати, многие их этих пленных потом неплохо себя в той же Сибири проявили, куда были отправлены. Вот и я также поступлю. Только пить не буду.

Элена с заданием справилась. Притащила мне архимага. В полном смысле этого слова — принесла, взвалив себе на плечи. Тот пока еще настолько без сил, что даже идти сам не может. Посадили его пока в отдельной палатке под охраной моих лейб-гвардейцев, которым из-за этого придется пропустить сегодняшний пир. Но служба — есть служба. На руки ценной добыче надели ридитовые браслеты, магию блокирующие. На всякий случай.

Попросила у меня девушка за это то, о чем я и сам давно мечтаю.

— Мне бы ночь или хотя бы два часа с вами провести, господин, — краснея и смущаясь, сказала она, когда я спросил, чем ее наградить.

— Не называй меня никогда господином, — ответил я, морщась.

Ну вот как теперь я смогу ее в постель уложить, если она меня так воспринимает? Насилие просто какое-то получается и использование служебного положения в личных и к тому же в предосудительных целях. Это даже хуже, чем когда начальник полностью зависимую от него подчиненную… того. То есть и смогу, конечно, и уложу, но осадочек какой-то неприятный присутствует. Так-то я привык уже к местным порядкам в этом плане, но именно с Эленой хотелось бы по-другому. Не судьба, видимо.

Вечер прошел на ура. В том смысле, что все перепились до потери чувств. Кроме меня. Приказал слуге наливать мне в кубок взвар вместо вина. А то бы первым упал — столько раз мне пришлось из него отпивать после очередного тоста в мою честь.

Наконец, все угомонились. И где же моя Элена? Куда она запропастилась? То от нее было ни спрятаться, ни скрыться, а тут куда-то пропала.

Вон она. Сидит у костра в одиночестве. Подхожу, беру за руку, веду в свой шатер.

С ней сейчас очень аккуратно надо. Бережно. Видно, что она и хочет, и боится. Не героиня сегодняшней битвы, а испуганная лань просто. Начинаю девушку раздевать. Стоит, почти не шевелясь. Только иногда мне несмело помогает с некоторыми завязками справиться. Вообще, очень люблю эту прелюдию — процесс раздевания. Настолько больше возбуждает, когда своими руками девушку от одежды освобождаешь, чем когда она сама быстренько ее с себя скидывает! Никакого сравнения. Второй вариант — это рутина. А первый, когда сам, не спеша, снимаешь одну часть гардероба, видишь участок обнаженного тела, гладишь его, касаешься губами, переходишь к следующему элементу одежды, — это песнь, поэма, ода любви и предстоящему наслаждению.

Да, сегодня буду очень нежен. Укладываю эльфийку на постель. Любуюсь ее совершенным телом. Она не пытается прикрыться, но вижу, что смущена и очень напряжена. Настолько, что ее даже целовать пока нельзя. Спугнуть можно. Только мягкие и легкие касания, чтобы оттаяла. Надо подождать, пока ротик слегка призывно приоткроется, а губы станут нежными и мягкими. Тогда можно. Но тоже аккуратно вначале.

Какая же ночь меня сегодня ждет!