Превращение

ГЛАВА 13 Откровения и взаимные упреки

Вернувшись в свою комнату, я едва ли не сорвала с себя одежду. Мои пальцы тряслись, а грудь разрывалась от рыданий, которые я пыталась сдержать.

Что Зигги делает здесь? У него произошло грубое столкновение с Натаном, но это не объясняло, почему он пришел сюда. Когда он знал, кто живет здесь. Если только не…

Но он не мог прибежать ко мне.

Я надела халат и дернула за бархатный шнурок колокольчика, чтобы вызвать Кларенса. Тот появился через минуту, выглядя таким же суровым и подавленным как обычно.

— Разве ты никогда не спишь? — спросила я, когда он учтиво кивнул мне.

Лицо дворецкого было лишено даже намека на малейшее чувство юмора.

— Вам что-то нужно?

Я встала так величественно, как только смогла в этом халате.

— Да. Хозяин… — я споткнулась на этом слове, — …у него в спальне гость. Я бы хотела, чтобы вы сообщили мне, когда он… закончит. И привели молодого джентльмена сюда.

— Простите, мэм, — Кларенс покачал головой. — Я не связываюсь с домашними животными.

— Он не животное, — отрезала я. — Он — друг. Если сам не хочешь делать это, прикажи охранникам доставить его ко мне.

Мне показалось, что я увидела искру восхищения в его глазах, но он не улыбнулся.

— Да, мэм. Вы желаете что-то еще?

— Бумагу и ручку. Чистые простыни. И медицинские инструменты, все, что у вас имеются. Марля, дезинфицирующие средства, чистые полотенца…

— Полагаю, — дворецкий перебил меня, — я смогу найти пригодную для вас аптечку первой помощи в доме охраны.

Я не знала, как должным образом отпустить его.

— Тогда сделай это. Прямо сейчас.

После ухода Кларенса я направилась в ванную и спускала воду до тех пор, пока она не стала настолько горячей, насколько только это было возможно. Взяв полотенце с вешалки, я засунула его под струю, затем поспешила в гостиную, протерла деревянные ручки и изогнутую спинку антикварной софы, несколько раз возвращаясь к раковине, когда ткань становилась холодной. Я повторила эту процедуру и с краями мраморного стола, затем накрыла его чистым полотенцем. Оно не был стерильным, но сделать это было необходимо.

Кларенс вернулся, и я чуть не сбила его с ног, забирая аптечку, которую он принес. Я попросила его оставить сложенные простыни на софе. Он удивил меня, аккуратно расправив их, искусно подоткнув уголки вокруг сиденья странной формы.

Я откинула задвижку холодильника для пива, в котором находились необходимые мне припасы. Сев, я осмотрела содержимое. Там были все виды шовных материалов, лейкопластырь, бинты, ампулы с наркотиками и даже хирургические инструменты в герметичных санитарных упаковках.

— Это то, что он дает охранникам?

— Он не хочет, чтобы они ходили в больницу. А то возникнет слишком много вопросов, — ответил Кларенс.

Я резко вскинула голову:

— А что если они умрут?

— Тогда кому-то из охранников придется похоронить их.

Я выглянула в окно. Небо начало розоветь.

— А что с животными?

— Их здесь не хоронят. Охранников закапывают за их домом. Он находится за лабиринтом. Животные отправляются в подвал. Это моя работа.

— Подвал? В доме? — я представила груды тел, гниющих под нами. Это заставило мою кожу покрыться мурашками.

— В бочках. Я заполняю их цементом, и каждую неделю охранники едут к озеру и топят их, — ответил он.

— Как банда гангстеров. — Если озеро Мичиган когда-нибудь высохнет, я готова поспорить, что они найдут пять сотен таких бочек. И деревянные ящики, и, возможно, обувь, прекрасно сохранившуюся в кусках бетона. — Что ж, благодарю тебя, Кларенс. Это было поучительно.

— Я присмотрю за вашим молодым человеком, — вот и все, что он сказал, а затем ушел.

Взяв бумагу и ручку, которые он принес, я пошла в свою спальню. Я не знала, как собиралась доставить письмо Натану, или, хотя бы, что должна была написать. «Эй, не будь так суров к своему блудному сыну-гею», — звучало недостаточно убедительно. А «Приди в себя, ты, большой, глупый недоросль», — было более агрессивным, чем мне хотелось.

Застонав от разочарования, я подошла к окну. Скоро мне придется закрыть шторы от солнечного света, но в эти бледные предрассветные часы мой взгляд упал на кое-что, чего я не заметила раньше. Небольшой пролом в покрытой плющом каменной стене, которая окружала поместье. Ворота. Там не было охранников.

Мне хотелось сбежать по лестнице и немедленно проверить это, но сгореть в пламени казалось мне не лучшим способом начать день. Я задернула шторы и вернулась к своему письму.

«Натан,

Зигги со мной. Жди меня у ворот в боковой стене после захода солнца. Не опаздывай. Я не смогу встретиться с тобой, после того как проснется Кир.

Кэрри.»

Наступил рассвет, но я не могла спать. Пока не узнаю, что Зигги выжил. В конечном счете, истощение взяло верх, я задремала на одном из кресел в гостиной. Было около девяти, когда я проснулась от звука тяжелых шагов, доносящихся из-за двери. Зигги бессильно повис на хрупких плечах Кларенса, пока пожилой мужчина почти что заносил его в комнату.

— Помогите мне, — проскрипел дворецкий, и я поспешила к нему. Зигги застонал, опираясь на меня, и я почувствовала его наготу под простыней, в которую он был завернут. Уложив его на кушетку, я увидела свежие укусы, которые покрывали почти каждый дюйм его кожи.

И узнала тот, который нанесла сама. Мой желудок сжался.

— Мэм, — сказал Кларенс, холодно кланяясь и передавая мне комок ткани. Это оказались позаимствованные штаны Зигги. Со сложенной запиской наверху.

Я перевела взгляд от синевато-бордового отпечатка руки, который шел вокруг шеи Зигги к блестящей белой бумаге и выхватила одежду вместе с запиской из рук Кларенса. Трясясь от злости, развернула письмо.

«Я лишь сказал, что не убью его. Наслаждайся остатками».

Я смяла записку в кулаке.

— Кларенс, если бы мне нужно было послать что-то кому-то, ты бы сделал это?

— Зависит от того, что именно, — он оглядел серое тело Зигги, как будто подсчитывая в уме его вес.

— Нет, не его. Он будет в порядке, — я не могла попросить дворецкого рисковать своей жизнью, освобождая Зигги, так же как не могла просто вернуть ребенка на улицу. Я отдам его только одному единственному человеку. — Мне нужно, чтобы ты доставил письмо.

Кларенс не проявил большого желания помочь мне.

— Вы можете попросить Хозяина. У него есть посыльные.

— Нет. Кир не должен узнать об этом, — почти не думая, я пригладила влажную прядь волос Зигги. Его взгляд скользнул по моему лицу, а губы слегка шевельнулись, но я не могла сказать, перестал ли действовать наркотик. Дали ли ему еще одну дозу?

Я хотела бы суметь улыбнуться, как-то обнадежить его, но не могла. И повернулась обратно к Кларенсу.

— Пожалуйста. Я хочу известить отца этого мальчика. Я хочу вытащить его отсюда.

Тело Зигги содрогнулась. «Великолепно, — подумала я, — у него аллергия на то, что дал ему Кир, и у него начинается припадок». К моему облегчению, последующие судороги были намного слабее: признак того, что его мышцы медленно возвращаются к действию после паралича.

— Давайте ваше письмо, — сказал Кларенс с некоторой неохотой. — И скажите адрес.

— 1320, Уэлси-авеню, — сказала я, сдерживая слезы облегчения. — Записка здесь на столе. Хочешь, чтобы я написала номер?

— Нет, мэм. 1320, Уэлси-авеню. Желаете что-то еще?

Клятва верности, подобную которой рыцари приносили Артуру [1] во всех этих фильмах о Камелоте [2], пришлась бы кстати, но я сомневалась, что получу такую от Кларенса. Единственная гарантия, которая у меня была, это тот факт, что он ненавидел Кира и не стал бы из кожи вон лезть, чтобы осчастливить хозяина.

Кларенс кивнул, как будто прочитал мои мысли и согласился с ними, затем ушел без единого слова. После его ухода я опустилась на колени рядом с Зигги.

Глаза парнишки изучали мое лицо, а его губы слабо двигались. Я положила руку ему на грудь, надеясь, что прикосновение успокоит его.

— Зигги, я думаю, что наркотики, которые он дал тебе, уже не действуют. Он дал тебе еще одну дозу? Моргни один раз, если да.

С очевидным усилием, его глаза на мгновение закрылись, затем снова открылись.

— У тебя есть следы укусов, думаю, их нужно почистить. Могу я осмотреть тебя?

Двойное моргание и злой взгляд.

Я вздохнула:

— Прости, что укусила тебя. Я действительно сожалею. Но я не могла позволить Киру узнать, кто ты. Он бы убил тебя. Ты знаешь, что я бы не сделала это при других обстоятельствах.

Двойное моргание.

— Зигги, прошу тебя. Я не хочу, чтобы в раны попала инфекция, которую я могу легко предотвратить.

После долгого колебания он моргнул один раз.

Я пошла в ванную и тщательно вымыла руки. Затем с бережностью, к которой я прибегала при работе со случаями сексуального насилия в отделении скорой помощи, начала осмотр.

— Я собираюсь снять эту простынь с тебя, но заменю ее, так что ты не будешь полностью неприкрытым. Прямо сейчас я просто оцениваю серьезность повреждений.

И некоторые были очень серьезны. Длинные, но довольно мелкие порезы покрывали грудь Зигги. Отвратительные пурпурные синяки темнели на его коже, а следы от когтей показывали, где Кир схватил парня за плечи. Наклонившись ниже, я увидела на внутренней поверхности его бедер следы укусов, нанесенных не клыками, а тупыми человеческими зубами. Я отвернулась.

Когда я посмотрела обратно, то увидела, как из глаз Зигги скатилась слеза. Он не смотрел на меня.

Несколько часов назад он наслаждался тем, что выглядело как какой-то потрясающий секс. Затем он убежал из единственного дома, который знал, только чтобы прийти сюда, где его изнасиловал и унизил Кир. И я.

Я промыла укусы и царапины и наложила на самые серьезные из них квадратики марли.

— Ты ранен… где-то еще?

Он моргнул два раза и едва слышно прохрипел:

— Нет.

Я отправилась вымыть руки и взять одеяло со своей кровати. Вернувшись, укутала Зигги, затем обессилено опустилась в кресло. Он снова заговорил, в этот раз его голос звучал с бтльшей силой:

— Спасибо.

Я услышала чувства в его словах и постаралась, чтобы мой ответ звучал обыденно:

— Все в порядке. Если тебе нужно что-то еще, просто дай мне знать.

— Хорошо бы аспирин. У меня все болит, — он сглотнул и вздрогнул.

Я поискала в аптечке и нашла пузырек ацетоминофена [3]:

— Это подойдет. Не хотелось бы разжижать твою кровь, со всеми этими… ранами.

Я не смогла сказать «укусами». Я растолкла таблетки, чтобы они легче проскользнули в горло, наполнила водой бумажный стакан и, скользнув рукой парнишке под голову, помогла ему проглотить таблетки.

— Почему ты пришел сюда?

Зигги немного поперхнулся водой, и от этого его голос стал грубее. Теперь он звучал как у мужчины, а не как у мальчика, напавшего на меня в книжном магазине:

— Ты видела, что случилось. Он вышвырнул меня.

— Это не объясняет, почему ты пришел сюда. Ты знал, кто живет здесь.

— Я знал, что ты живешь здесь, — его рука дернулась в попытке вытереть слезы, но он все еще не мог контролировать свои конечности. — Я думал, ты позволишь мне остаться. Я не знал, что ты собираешься питаться мной и позволить ему сделать то, что он сделал со мной, — последние слова Зигги произнес пристыженным шепотом и закрыл глаза. — Я люблю парадоксы, но не когда они случаются со мной.

Он чувствовал, что был наказан. Мне хотелось зарыдать из-за него, захваченного в тюрьму ненависти к самому себе, но сейчас не это ему было нужно. Он бы отшатнулся от моей жалости и отвернулся от меня. И у него не осталось бы друзей.

— Ты не заслужил этого.

— Ну да. Это твое мнение, — горько рассмеялся он, и слезы снова бесшумно покатились из его глаз, увлажняя волосы на висках.

— Это не мнение. Это факт, — строго сказала я. — Ты не заслужил того, что он сделал с тобой.

Мальчишка отвернулся. Я почти физически ощущала стыд, исходящий от него.

Тихо откашлявшись, я решила сменить тему:

— Зигги, когда ты пришел сюда, ты говорил кому-нибудь, что знаешь меня?

— Да. Охранникам у двери. Я сказал им, что ищу врача, что познакомился с тобой в больнице, — он всхлипнул. — Не беспокойся, я не упомянул «Движение». Я подумал, что тогда они, скорее всего, убьют меня.

От злости я вскочила на ноги:

— Вернусь через минуту.

Распахнув тайную дверь достаточной силой, чтобы разнести ее в щепки, я ворвалась в комнату Кира. Два охранника стояли у дверей в его спальню, но они отошли и даже открыли дверь, чтобы впустить меня.

Обнаженный Кир растянулся поперек кровати, простыни и одеяла смятой грудой валялись на полу. Ткань под ним была забрызгана кровью, а он похрапывал в глубоком удовлетворенном сне.

Я могла бы убить его прямо сейчас, и он даже не узнал бы об этом. Такая мысль пришла мне в голову, прежде чем я смогла защитить свой разум от него, и я напряглась, ожидая реакции. Его дыхание прервалось, но он не проснулся.

Собираясь разбудить его, я подошла к кровати, но его рука вдруг взлетела и обхватила мое запястье. Он притянул меня вниз и прижал своим телом к кровати.

— Так ты достаточно сумасшедшая, чтобы убить меня? — прошептал Кир мне в шею. — Тебе нужно было принести оружие, потому что, могу гарантировать, ты не сможешь сделать этого голыми руками.

Я не стала бороться.

— Как ты мог сделать с ним такое?

— Как ты могла солгать мне? — он до боли сжал мои волосы, оттягивая мою голову назад. — «Кто он?» — спросила ты, как будто не имела ни малейшего представления о том, что он пришел, спрашивая о тебе. Как будто я достаточно глуп, чтобы не заметить, что ты оборвала узы крови, становясь такой закрытой для меня, что было очевидно: ты скрываешь что-то. Кто для тебя этот мужчина, Кэрри?

Мне хотелось плюнуть ему в лицо:

— Он не мужчина. Он почти ребенок. И он мой друг. Он искал место, где бы остаться.

— И я должен просто открывать свой дом для каждого изгоя, который желает появиться здесь? — Кир скатился с меня, и я открыто проигнорировала его наготу.

— Ты так и делаешь для своих животных. — Он возбудился, лежа на мне, и я сжала зубы, борясь с моим восприятием этих его чувств из-за нашей невидимой связи. — Почему для него должно быть по-другому?

— Это не так, — мой создатель взял хрустальный колокольчик, который лежал на прикроватной тумбочке, и резко позвонил. Дверь открылась, и два часовых вошли в комнату. Кир указал на постельные принадлежности на полу, и стражники молча начали распутывать их.

Кир откинулся на подушки, донельзя бесстыдный в своей наготе.

— Я просто делал то, чтобы сделал бы с любым из моих животных. Я взял то, что хотел от него, а в ответ он получил то, что хотел от меня.

Охранники накрыли нас одеялами, и Кир притянул меня в свои объятия.

Хотя я все еще злилась, было так приятно ощущать его прикосновение, что я не стала сопротивляться и положила голову ему на грудь:

— Пообещай, что не будешь снова делать этого с ним.

Я чувствовала его дыхание на своих волосах:

— Хорошо. Я не буду трогать его против его воли. Но я не буду обещать, что не попытаюсь сломить эту волю. С ним было очень весело.

— Не хочу слышать об этом, — отрезала я.

Кир засмеялся и погладил обнаженную кожу в вырезе моего халата.

— В любом случае ты была бы разочарована. Я не рассказываю о своих любовных связях.

Я начала подниматься:

— Пойду проверю его. Он сильно избит. Хотя ты уже знаешь об этом.

— Останься, — это была не просьба. — Эй, ты, — позвал он одного из охранников. — Черт, я забыл твое имя.

— Томас, сэр, — быстро ответил охранник.

Кир кивнул:

— Томас. Пойди и проверь молодого человека в комнате Кэрри. Он сегодня на твоем попечении.

Когда охранник отправился выполнять приказ своего хозяина, я крикнула ему вслед:

— Если он пожалуется на качество твоей заботы, я сама убью тебя. Понял?

Томас даже не вздрогнул, услышав эту угрозу, но через кровные узы я почувствовала гордость Кира:

— Очень хорошо, Кэрри. Если бы я не знал тебя лучше, то сказал бы, что ты наслаждаешься своей ролью хозяйки дома.

Его рука скользнула вокруг моей талии, и он сжал через халат мою ягодицу. Я оттолкнула его руку:

— Даже не думай, что ты можешь что-то получить. Никогда.

Он переместил свою руку и прижал меня ближе:

— Ты действительно думаешь, что я мог бы сделать это после того, сколько энергии я потратил на твоего друга?

— Я сказала, что не хочу слышать об этом.

— Спи, принцесса, — он мягко рассмеялся. — Я просто хочу чувствовать тебя рядом с собой. Там, где твое место.

Его слова звучали как смертный приговор.

Хотя был почти полдень, я не могла спать. Я слушала, как замедляется дыхание моего создателя, и как возвращается его мягкое посапывание. Приподнявшись на локте, я стала изучать Кира.

Он не мог быть очень взрослым, когда его обратили. Максимум двадцать пять. Во сне его лицо было спокойным и лишенным морщин, не отмеченным изменчивыми эмоциями, которые руководили им во время бодрствования. Его кожа, хоть и бледная, туго обтягивала тело, закаленное годами физического труда. Из того немногого, что я знала о времени, когда он родился, я догадалась, что он тяжело трудился, будучи человеком.

Этот мужчина — твой создатель. Кровь этого мужчины течет через твое сердце. Я прижалась поцелуем к его губам. Неважно, как сильно я старалась ненавидеть его — что-то мешало этим попыткам. Узы крови? Или мое собственное, сумасшедшее влечение к нему, которое возрастало, несмотря на его жестокость и безнравственность?

Когда я была рядом с ним, я хотела его. Когда он был вне поля моего зрения, я ненавидела его. Если бы только я могла отделить свои истинные эмоции от тех, которыми руководили кровные узы, то бы знала, что именно чувствую. Может быть, тогда я могла бы ощутить не только обжигающее присутствие его крови в своих венах, но и свою собственную.

Одной рукой он прижимал меня к себе, как будто боялся, что я убегу. Другая лежала у него на груди. Я потянулась к этой руке, удивительно изящной, несмотря на смертельно длинные ногти, которые венчали кончик каждого пальца. Я вспомнила то, что Натан сказал об изменениях в вампирах со временем. Если я проживу достаточно долго, чем я стану?

Подняв его руку, я подумала, что же я увижу, если соединю наши руки так, как он делал раньше. Если его защита слабела во сне, смогу ли я выбрать направление видений?

Переплетя свои пальцы с его, я закрыла глаза.

Прежде чем стремительный поток захлестнул меня, его тело заметалось рядом с моим, как будто он был во власти кошмара. Затем мое зрение затуманилось красным, и в моей груди взорвалась невообразимая боль. Я открыла рот, или, скорее, Кир открыл рот и закричал в агонии, разрывающей его израненное горло.

— Отец!

— Не двигайся, мальчик. Твой брат не вел себя так!

Когда Кир открыл глаза, лицо обладателя безжалостного голоса, усмехаясь, смотрело на меня. Хотя его кожа подверглась действию времени и покрылась морщинами от тяжелой жизни, у него было поразительное сходство с моим создателем. Кровь запятнала переднюю часть его рубашки и концы длинных белых волос. Его руки были в груди Кира, обшаривая, дергая, разрывая.

За одну головокружительную секунду видение изменилось. Лицо передо мной превратилось в лицо молодой женщины, ее тело было обмякшим, глаза раскрытыми, но невидящими. В груди Кира вновь появилась обжигающая боль. Он не мог дышать, не мог двигаться.

Не мог молиться.

Смех отца отдавался эхом в его ушах. Крик Кира был грубым, его голос охрип от криков о милосердии. Оглушительный рев вытолкнул меня из видения, я села, задыхаясь, и в это же время Кир восстал ото сна.

Его черты исказились от гнева:

— Насмотрелась?

Я поняла, что Кир ушел, а его место занял безжалостный Джон Доу. Я съежилась и почувствовала стыд от этого движения.

— Мне нужно было знать… — у меня не было представления о том, как закончить предложение. «Мне нужно было знать, что на самом деле я чувствую к тебе, и я подумала, что могу получить ключ, немного покопавшись в твоей голове». Это не сделало бы меня уязвимой для его манипуляций или чего-то подобного. Мой взгляд заметался по комнате, в конце концов остановившись на шраме, который разделял его грудь. — Я хотела увидеть, как ты получил шрам.

Неверный ответ. Он схватил меня за плечи и выбросил из кровати. Я ударилась о пол и, чувствуя боль, стала отползать. Мягкий ковер царапал как бритва, которой будто резали мою кожу.

— Убирайся! — Кир соскочил с кровати и схватил халат, раздраженно засовывая руки в рукава.

Я встала, потирая мои ставшие чувствительными от удара колени:

— Не сходи с ума. Это не то, что…

— Ты слышала меня? Я велел тебе убираться.

Создатель заметался по комнате, как зверь в клетке. Я подумала, что он ударит меня, но каждый раз, когда Кир поднимал руки, они, будто разочарованно, сжимались в кулаки, и он опускал их обратно. В конечном итоге он сдался и бросился к двери, позвав двух охранников, которые заблокировали дверь, после того, как он прошел.

— Я буду в кабинете. Следите, чтобы меня не беспокоили.

Изнемогая от физической боли и его отношения, я оттолкнула одного из охранников.

— Не беспокойтесь, идти за ним не собираюсь, — отрезала я, когда они запротестовали. И сказала правду. Солнце сядет через несколько часов, и я должна буду встретиться с Натаном. Мне нужно быть сильной.

Потому что я не знала, что Натан сделает со мной, когда меня увидит.

___________________________________________________________________________________________________________________________________________

1) Король Арту́р (англ. и валл. Arthur, ирл. Artur) — легендарный вождь бриттов V–VI века, разгромивший завоевателей-саксов; центральный герой британского эпоса и многочисленных рыцарских романов. До сих пор историки не нашли доказательств исторического существования Артура, хотя многие допускают существование его исторического прототипа.

2) Камелот (англ. Camelot) — легендарный рыцарский замок короля Артура, в котором находился его Круглый стол и собирались рыцари и где он провёл большую часть своей жизни. Его точное местоположение сейчас неизвестно. Согласно исследованиям историка Кристофера Гидлоу (Christopher Gidlow), располагался в амфитеатре города Честер в графстве Чешир на западе Англии

Согласно легенде, Камелот правил Британией, Ирландией и Бретанью (Франция) до саксонского завоевания. В Камелоте Артур создал блестящий двор, который привлёк к себе самых известных рыцарей Европы, которые и стали рыцарями Круглого стола. Камелот был начальным пунктом поисков Священного Грааля.

3) Ацетаминофен — ненаркотический анальгетик.