Преступление без смысла

Глава 16. Битва в Лесовье

Несколько минут Глеб с Эми молчали.

Наверное, им должно было быть страшно — ведь поблизости Лаэндо на своём змиулане. Где-то рядом (может, вон за тем буреломом?) таится Перун — дух, способный разить молнией. И неясно, что скрывает обволокший сосны туман.

Но думал Глеб не об этом.

Он думал о просьбе Коротова и о том, заслужил ли тот свою участь. Натворил миллиардер многое, но смерти ему Глеб не желал — тем более такой.

Вспомнив про зажигалку, Глеб сунул её в карман — вдруг та и впрямь пригодится? Ведь неизвестно, насколько они с Эми тут застряли.

На этой мрачной мысли и раздался треск.

Сквозь кроны кто-то падал. Посыпались ветки, Эми вскрикнула, и Глеб, заорав «береги голову», пригнулся. Померещились всякие ужасы: напал Лаэндо, и змиулан летит сквозь лес — сейчас зеркальник «стрельнёт» огнём… Но вдруг что-то блеснуло, — тот же блеск Глеб видел, примещаясь в Лесовье — и проломивший куст Коичи замер посреди леса.

Именно Коичи, а никакой не змиулан!..

Глеб не верил своим глазам. Как Коичи очутился в Лесовье?!

Эми вскочила и от потрясения опять села:

— Что он здесь делает?!

— Спроси что-нибудь полегче… — Глеб таращился на дракона, а тот взирал на них с вселенским спокойствием; с рогов торчали ветки, хвост обвил сразу три сосны. И тут до Глеба дошло: — Хотя постой… Помнишь слова госпожи Сайто на пустыре? Ну, про ментальную нить?

Эми растерянно кивнула.

— Коичи нашёл пустырь! — от волнения голос Глеба срывался. — В портале блестела чешуя — я видел блеск перед тем, как мы тут оказались… Он прилетел на пустырь, и его втянуло за нами! — Глеб подъехал к духу. Сердце колотилось как бешеное. — Он же отлично видит ночью… Коичи, ведь так?

Дракон опустил голову — это был кивок. Эми резко встала:

— И мы можем найти дуб, про который сказал Коротов…

— Возможно, даже раньше Лаэндо! — нагнувшись, Глеб отбросил попавшую под колесо ветку. — Если не подпустим Лаэндо к дубу, то сорвём их план! И Дею с женой Коротова спасём!

Коичи распрямился, пропахав лозняк, и мотнул головой: мол, залезайте. На нём ещё было седло — после атаки на дом Сайто некому было его снять.

Эми уже была рядом: она тоже поняла, что медлить нельзя.

— Посвети мне, — Глеб отдал ей зажигалку. Потом затянул ремни, скрепил липучки. Пару ремней из-за сломанных пряжек пришлось связать; ненадёжно, но лучше так, чем никак.

— Теперь надо взобраться…

Едва Глеб сказал это, как Коичи вывернул шею и повторил утренний трюк, усадив его на себя. Схватившись за рог, Глеб развернулся, использовав тот как рычаг. Дракон зарычал, но всё стерпел. С ногами помогла Эми: закрепила одну, потом другую.

Места оставалось мало, но Эми всё же уселась перед Глебом. Давая ей разместиться, он вжался в спинку седла:

— Не упадёшь?

— После того, как я побывала в его когтях? Лучше сам держись!

Глеб обнял её за талию — сначала робко, потом крепче. Коичи взлетел без команды, словно чувствуя, что нужно спешить. Под свист ветра и вскрик Эми лес стал гладью, темневшей до горизонта.

На всякий случай Глеб напомнил:

— Коичи, мы ищем дуб!

Дракон ответил новым кивком. Он менял направление, обозревая окрестности; Глеб и сам озирался, но видел лишь ковёр из деревьев — тот темнел, насколько хватало глаз. Разве в нём хоть что-нибудь разглядишь?!..

Но вдруг дракон стал снижаться. Летел он к поляне, озарённой луной, а в её центре было дерево — могучее, с толстыми ветками.

— Он нашёл его! — радостно крикнула Эми.

От места, где погиб Коротов, дуб отделяло не больше километра. Спикировав к нему, Коичи «поднырнул» под нижние ветки и лёг на траву. Тело дракона пересекло всю поляну, хвост утонул в чаще… Было слышно, как там хрустнул кустарник.

Вынув из волос листья (те осыпались с дуба, когда Коичи приземлялся), Эми нервно заёрзала:

— И что теперь — просто позвать Перуна?

— Наверное…

Глеб сглотнул — лишь сейчас он осознал, с кем им предстоит говорить: Перун ведь раньше слыл богом, а характер у богов, судя по мифам, весьма скверный… Но тянуть было нельзя, и Глеб сбивчиво позвал:

— Перун… Перун, мы призываем тебя!

Никакого ответа — тишина была почти мёртвой.

— Перун!..

Имя духа Глеб повторил ещё трижды, — а когда испугался, что всё было зря, над ними вдруг вспыхнуло дупло.

В дереве будто зажгли фонарь: золотистый свет явил узоры на коре, листья словно посеребрили пыльцой. Из дупла долетел невнятный шорох.

— Я тут вспомнила… — проронила Эми. — В неволшебке дуб считался символом Перуна — из него даже идолы делали. Что, если дуб…

— …и есть Перун? — закончил Глеб.

И в этот миг вокруг разлилось свечение — пурпурный бисер в синей дымке, хрустальная роса и разноцветье алмазов — искрящихся, как встающие над водой радуги. В одно мгновение Глеб понял, что это, и был уверен — Эми тоже поняла… И знала, что понял он.

Магна — энергия, излучаемая духами, наполняющая аномалки и скрывающая их от всех.

Энергия, делающая магов магами.

Энергия, которую нельзя увидеть, — но видимая рядом со спиритусом, когда-то считавшемся божеством.

— ГОВОРИТЕ! — донеслось из дупла.

Глеб почувствовал, как Эми сжала его руку.

— Говори ты, — прошептала она, — а то я точно собьюсь…

Глеб не был уверен, что не собьётся сам, но всё-таки начал:

— Мы хотим попросить вас…

— Погоди, — Эми обернулась к нему. — Глеб, ты уверен… насчёт жены Коротова?

Он едва слышно сказал «да».

Против воли подумал, что не поздно отступить — попросить исцелить себя. Но тогда Анастасия Коротова умрёт. Пусть он не знает её — и что? Он сможет ходить — но сумеет ли не думать о цене каждого шага?

И забудет ли лицо Коротова, умолявшего спасти жену?

— Да, — повторил Глеб. — Я уверен.

Серебрились листья, магна мерцала туманом толчёных звёзд. Глеб собрался с мыслями и сказал:

— Двум людям очень нужна помощь… Чтобы спасти их, мы хотим загадать два желания. Вы ведь умеете исцелять?

Вместо ответа упал жёлудь (Глеб едва успел поймать его) — и лишь после прозвучало:

— НАЗОВИ ТЕХ, КОГО ХОЧЕШЬ СПАСТИ. НО ПОМНИ: РЕШЕНИЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО — ИЗМЕНИТЬ ЕГО ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ.

— Дея Альберова, — сразу же сказал Глеб. И с секундной заминкой: — Анастасия Коротова.

Жёлудь стал тёплым.

— ДОСТАВЬ ЕГО ТЕМ, КОГО НАЗВАЛ: СОПРИКОСНУВШИСЬ С МОИМ ПЛОДОМ, ОНИ ИСЦЕЛЯТСЯ.

— Спасибо… — прошептал Глеб. — Ещё я хотел сказать, что скоро здесь будет чернотворец. Если вы сделаете то, что ему нужно, случится беда.

— Я ЗНАЮ, — в ответе духа звучала горечь. — Я ОЩУТИЛ ЕГО АУРУ, КОГДА ОН ОКАЗАЛСЯ В ЛЕСОВЬЕ. ИЗ-ЗА ТАКИХ, КАК ОН, Я ЗАПЕЧАТАЛ СЮДА ПУТЬ.

— Так вы не станете помогать ему? — обрадовался Глеб.

Листья дуба зашуршали, и это походило на вздох.

— Я УЖЕ СТАР — В МИРЕ МАЛО ТАКИХ СТАРЫХ СПИРИТУСОВ, КАК Я. МНЕ ПО СИЛАМ МНОГОЕ, НО АМУЛЕТЫ МАГОВ ДУРМАНЯТ МОЙ РАЗУМ: ИЗ-ЗА НИХ Я НЕ ОТЛИЧУ СВЕТЛОЕ ЖЕЛАНИЕ ОТ ТЁМНОГО. ВОТ ПОЧЕМУ Я СТОРОНЮСЬ ЛЮДЕЙ — СЛИШКОМ МНОГИЕ ПЫТАЛИСЬ ПОДЧИНИТЬ МЕНЯ. ЕСЛИ ТОТ, КТО ИДЁТ СЮДА, ПРИНЁС АМУЛЕТ, Я БУДУ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО, НО В ИТОГЕ ПОБЕДИТ ОН.

— Вот как… — проронил Глеб.

— ОДНАКО Я МОГУ СДЕЛАТЬ ЭТО…

И Глеб понял: выпитый античар больше не действует. Эми тоже это почувствовала:

— Мы снова маги!.. — она щёлкнула зажигалкой, а в другой руке зажгла пламя. Коичи зарычал — видимо, вспомнил, как она обожгла его утром.

— ВАМ РЕШАТЬ, КАК ПОСТУПИТЬ, — сказал Перун. — МОЖЕТЕ ОТКРЫТЬ ПОРТАЛ И УЙТИ — ИЛИ СРАЗИТЬСЯ С ЧЕРНОТВОРЦЕМ. НО ВАМ ЕГО НЕ ОДОЛЕТЬ: ЕСЛИ ОСТАНЕТЕСЬ, НАВЕРНЯКА УМРЁТЕ.

Уставившись в землю, Глеб услышал шёпот Эми:

— Мы должны остаться.

— ВАШ ВРАГ УЖЕ ЛЕТИТ СЮДА, — тревожно сообщил Перун. — НО КОЕ-ЧТО Я ЕЩЁ УСПЕЮ СКАЗАТЬ ВАМ… ТОЧНЕЕ, ОДНОМУ ИЗ ВАС.

И он сказал.

Дух произнёс семь предложений, услышанных только Глебом — предназначались они лишь ему… А их смысл был столь важен, что Глеб едва сдержал слёзы.

Сказанное Перуном в ту минуту он не раз ещё услышит во сне.

Эми словно что-то почувствовала:

— Он протянул к тебе ментальную нить?

— Вроде того… — Глеб всё пытался успокоиться. — Я потом расскажу, о чём он говорил, ладно?

— Ладно…

Глеб и правда решил, что всё ей расскажет — если переживёт встречу с Лаэндо.

— Ты только не обижайся, — его пальцы нащупали в её руке зажигалку. — И на это не обижайся тоже… — забрав зажигалку, Глеб столкнул Эми с дракона. — Коичи, взлетаем!

Эми упала на траву, а дух пронёсся под ветками и взмыл в небо.

— Глеб, нет!!! — вскочив, Эми задрала голову. К её ногам упал брошенный Глебом жёлудь:

— Если я не вернусь, отнеси его жене Коротова и в больницу, где лежит Дея… Дея Альберова — запомнишь?

— Я ведь могу помочь!.. — со слезами крикнула Эми.

Глеб лишь покачал головой.

Помочь против Лаэндо? С которым Дея, Вадим Сергеевич и Монгол дрались втроём — и не смогли его даже ранить? Которого законодержцы ищут бог знает сколько?

Нет.

Чтобы Лаэндо победили двое подростков, нужно чудо, — а раз так, чудо может случиться и с ним одним… Чудесам ведь без разницы, на сколько человек их будут делить.

Глеб заставил себя отвернуться.

Эми ещё что-то кричала, но он не слушал. Вдалеке уже хлопали огромные крылья; набрав высоту, Коичи полетел навстречу змиулану.

Из-за ветра было холодно, и Глеб решил, что насморк ему обеспечен — хотя перед схваткой с Лаэндо глупо волноваться о насморке.

«Готов ли я?» — билось в мозгу.

Ответ был очевиден: конечно, не готов… Его противник — чернотворец, сгубивший десятки жизней. Убивший маму. Приковавший его самого к инвалидному креслу.

Разумеется, он не готов.

Глеб чувствовал ненависть и страх — и первое помогло бороться со вторым. А в какой-то момент даже страх стал меркнуть: просто хотелось, чтобы всё скорее закончилось.

Щурясь, Глеб смотрел вдаль.

Змиулан летел к поляне, где рос дуб. Длинные шеи извивались по-змеиному, головы поворачивались под немыслимыми углами. На спине спиритуса что-то сверкало: фигура Лаэндо была едва различима.

Коичи снизил скорость и завис над лесом. Змиулан так и нёсся навстречу, три пары глаз источали злобу… Но вот и он замедлил полёт; секунда — и чудовище повисло в воздухе, махая крыльями.

Потом раздался крик зеркальника:

— Я вижу, ты упрямый!

Почему-то он не атаковал. Головы змиулана взирали на Глеба; раскрывая пасти, будто хвастались чёрными раздвоенными языками.

— Знаешь, что это за место? — спросил чернотворец.

Слова его доносил ветер (а может, магия), но Глеб отвечать не собирался — Лаэндо был последним, с кем он стал бы беседовать.

— Маги являлись сюда толпами! — крикнул зеркальник. — Пока Перун подпускал их к себе, они как нищие просили о мелочах: вылечить близких, наслать дождь, чтобы справиться с неурожаем… Но близкие умрут, а что растёт из земли, вернётся туда же; глупо просить о том, что потеряешь.

Внизу шумел лес: ветер усиливался. Глеб крепче сжал ручку гурты.

— Никто не смел пожелать главного, — продолжил Лаэндо. — Подчинить неволшебку и сделать нас хозяевами мира, ибо таковыми мы родились!

Глебу казалось, что его голос разносится повсюду — наверное, и Эми его слышала. Коичи зарычал, предчувствуя битву.

— Судьба магов — править остальными! — провозгласил чернотворец. — И если нужно — пролить за это кровь, свою и чужую: такова цена волшебства! Сегодня я прибью амулет к дубу, что растёт внизу, и дух, о котором слагают легенды, станет моим рабом! Я приведу мир к войне, но война — лишь начало… Возникнет новая цивилизация — цивилизация магов!

Свист ветра казался Глебу далёким. Всё решится — здесь и сейчас.

— У волшебства нет цены, — сказал Глеб, хоть и не надеялся, что зеркальник поймёт. — А к дубу ты не подойдёшь… И свой амулет можешь выбросить: он тебе не понадобится.

Лаэндо не ответил — хотя наверняка всё слышал. Зато змиулан зашипел.

И Глеб понял, что битва началась.

Левой рукой он нашарил в кармане зажигалку: благородство в схватке — вещь хорошая… Но не в той схватке, от которой зависят тысячи жизней. Да и чернотворец благородством перед своими жертвами не блистал.

Щелчок — и из зажигалки скользнуло пламя. Упёршись в спинку седла, Глеб отпустил ручку гурты и выстрелил огнём из правой руки.

— Неплохая попытка! — оценил зеркальник, когда пламя растеклось по его телу: так горящий бензин растекается по асфальту. Но асфальт может потрескаться, а на Лаэндо огонь просто погас.

Глеб укорил себя за глупость — Монгол ведь атаковал чернотворца огнём, и толку не было… Про эту стихию сейчас лучше забыть.

Головы змиулана изрыгнули пламя — все три сразу. Коичи увернулся, и Глеб чуть не упал.

Потом мир завертелся.

Глеб понял, что надо улетать от дуба — увести врага от места, где он может осуществить свой план, а заодно и от Эми. Но Коичи уже уносился прочь, петляя так, что Глеба кидало из стороны в сторону. Дракон набрал высоту — змиулан тоже. Вверх, влево, свист ветра в ушах… Пальцы сжимали ручку гурты, спину жгло жаром — змиулан изрыгал его струи, будто спятивший огнемётчик решил спалить небо.

Коичи вдруг дёрнулся и зарычал — Глеб с ужасом понял, что его обожгло. В огонь попала стая птиц, раздались истошные крики: сгорая, птицы падали вниз. Дракон петлял, глаза Глеба слезились — встречный воздух бил в лицо… Что-то вдруг сверкнуло — возможно, река…

Река и водопад: Глеб увидел их, когда дракон выровнял полёт.

Повинуясь инстинкту, он нажал на спину Коичи, и тот понёсся вниз. Стена воды гремела между отвесными склонами, за водопадом ничего видно не было, но слева что-то темнело — Глеб заметил это краем глаза… Нечто, едва различимое в тумане брызг.

Он подался вперёд: зёв расселины! Водопад вёл в пещеру! Было неясно, насколько та глубока, но выбирать не приходилось, и Глеб заорал:

— Коичи, к водопаду!

Дух устремился к ущелью, но новый столб пламени заставил его извернуться. Соскользнув с гурты, ладонь Глеба задела острый конец рога. Пальцы вмиг обожгла кровь.

— Нужно подманить их! — закричал Глеб.

Наверное, дракон понял его задумку — и снизил скорость. А впереди уже гремел поток. Змиулан шипел, хлопки крыльев звучали всё ближе. Вода разбивалась о камни, у Глеба заложило уши…

И тут змиулан вновь дохнул огнём.

Увернуться Коичи не успел; глянув через плечо, Глеб увидел его поднятый хвост и понял: дракон закрыл всадника.

От его крика — не рычания, а крика — у Глеба чуть не разорвалось сердце.

Потом ему почудилось, что взорвётся голова — от грохота. Гул водопада заслонил всё, секунда — и Глеб вымок от одних только брызг. От напряжения болели руки, водяное марево мешало смотреть…

Потом всё исчезло.

Сквозь влажный воздух, сквозь клубящиеся брызги — в ледяные струи; в ревущий кошмар, обжёгший тело — но не пламенем: льдом. В тонны стужи, придавившие его к спине спиритуса.

В грохочущую, свирепую тьму.

А потом — в ущелье.

Когда они вырвались из водопада, Глебу показалось, что он оглох. А может, и ослеп, потому что вокруг был мрак гигантской пещеры. Заорав «разворачивайся», он едва слышал свой голос.

Но главное, его услышал Коичи — и развернулся.

Если бы змиулан не гнался за ними столь яростно, ничего бы не вышло, — но он сделал то, на что рассчитывал Глеб: слепо понёсся сквозь поток. Ничего не видя, Глеб заорал:

— Коичи, замораживай воду!

Сине-белые вихри осветили расселину. От холода Глеб пригнулся, хотелось сжаться в комок. Руки покрылись инеем, лицо и волосы тоже… Из пасти дракона рвалась метель, стужей пронзая плоть.

Коичи взревел, и это был рёв победителя.

Змиулан метался в застывающих струях: поток превращался в стену льда. Одна из голов пробилась в пещеру… И тут же покрылась ледяной коркой.

Так она и застыла — уродливой горгульей, не успевшей издать свой последний вопль.

Лёд скрыл устье пещеры, но у края осталась брешь не шире дверного проёма: в неё Коичи и вылетел. Зубы Глеба стучали, он едва соображал от холода. Оказалось, замёрз не только водопад, но и часть реки, блестевшая при луне. Снежинки, которые выдохнул дракон, оседали на берег.

Улетев туда, где леса не коснулась стужа, Коичи опустился на поляну. У Глеба зуб на зуб не попадал, несколько минут он приходил в себя. А затем обернулся и вздрогнул, увидев ожоги на теле дракона.

— Спасибо… — прошептал Глеб. К глазам его подступили слёзы. — Ты ведь исцелишься?..

Дракон кивнул; ещё ни один кивок так не радовал Глеба за весь его недолгий век.

И тут что-то затрещало. Раздался визг — казалось, визжит сотня глоток. Будь здесь дома, в них выбило бы стёкла.

Глеб закрыл уши; напрасно он думал, что враг повержен!

Сбрасывая осколки льда, к ним летел змиулан. Наверное, уцелел и Лаэндо, хотя Глеб не видел его.

Коичи дёрнулся… И вдруг изогнулся и порвал зубами седло. Упав в траву, Глеб удивлённо распахнул глаза:

— Ты хочешь сражаться сам?..

Коичи кивнул и взлетел. Глеб приподнялся на локтях. Помочь дракону он не мог — тот теперь дрался за них с Эми… Но как дрался!..

Струи огня озарили небо; Коичи взмыл над ними, как кит над волной — и рухнул на змиулана сверху. Обвив его, дракон сомкнул зубы на длинной шее.

Глеб зажмурился: одна из голов полетела вниз.

Змиулан завопил, оставшиеся головы плевались огнём; кровь била из раны и заливала лес, а Коичи уже тянулся к другой шее… Шипение, рёв — и вторая голова упала, ломая ветки.

Змиулан падал, и дракон вместе с ним. Боясь за Коичи, Глеб закричал:

— Нет, отпусти его!

Но дракон был поглощён боем. Не ослабив хватки, он рухнул в чащу с противником. Глеб уже их не видел, однако битва продолжалась: рычал Коичи, шипел змиулан, ломались сосны.

А потом раздался крик Лаэндо:

— Мои глаза!!! Эти головы были моими глазами!!!

Глянув вверх, Глеб увидел блеск. Кровь его похолодела; он и забыл, что зеркальник может летать.

Тот завис над поляной и порвал маску, будто это могло вернуть зрение:

— Ты за это ответишь!!! И ты, и твой дракон!!!

Сверху полетели шары огня — маг метал их вслепую. Глеб вспомнил птиц, которых сжёг змиулан — из-за них наверняка вспыхнул лапник… а значит, призвать пламя зеркальник может легко.

И он призывал его — раз за разом.

Один шар, второй, третий… Глеба обдало жаром, слева и справа будто рвались снаряды. Он тоже хотел метнуть огонь, но вспомнил, что тот бесполезен.

Вода, призвать воду!..

Но река была далеко. Глеба объял ужас: лес уже горел. Стало светло, он оказался на пятачке, оцепленном огнём. Кругом трещало, глаза и нос жгло — Глеб едва мог смотреть и дышать. Только что он замерзал, а теперь задыхался от жара!

Всё кончено: спасения не будет.

Пламя ползло по траве — казалось, оно пожрёт землю. Искры, жар, Глеб не знал, как от них спастись… Он не видел ничего, кроме огня. Деревья стали факелами, воздух жёг лёгкие, дым едким щупальцем лез в горло.

Ему не выбраться — он сгорит заживо… А если повезёт, то задохнётся в дыму.

Отражая пожар, над поляной сверкал силуэт Лаэндо.

— Нравится?! — кричал тот. — Сейчас ты пожалеешь, что родился на свет!!!

И тут за его криком, за огненным треском Глеб услышал кого-то ещё… Кого-то, кто звал его.

Эми!..

Он осознал вдруг, что умрёт не один: она тоже сгорит в этом аду… Возможно, и Коичи не спасётся.

От отчаяния Глеб закричал. Прикрываясь от искр, вскинул руки…

И понял, что пальцы окутал свет.

Тело стало лёгким, а ум — ясным. Словно он был не на краю гибели, а на вершине горы, откуда было видно всё.

Глеб посмотрел вверх.

Зеркальник что-то почувствовал и замер, собравшись улететь… Но не успел.

Его закружило, будто он попал в смерч. Ветер бросил Лаэндо на землю — но не раньше, чем тот проломил горящие ветки.

Магия воздуха.

Глеб ощутил дежавю… И силу — пусть не его, но возможно, дарованную ему ради этого дня.

Пожар собрался в огненные струи. Сплетаясь, те устремились в одну точку — к зеркальнику, который едва поднялся. Махая руками, тот пытался управлять пожаром, но не мог — у пожара был новый хозяин.

Стреляя щепками, вокруг чернотворца расцвёл цветок пламени.

Магия огня.

Глеб глянул в сторону реки: почему ему казалось, что она далеко?!

На лес обрушилась волна — большая, словно цунами. Потом вторая волна. И третья. Обнажились скелеты деревьев, шипевший огонь затухал, а клубы дыма сменялись клубами пара.

Магия воды.

Недосягаемый для потока, Глеб сидел на вершине земляной пирамиды. Под ним вырос холм из грунта с камнями, а рядом зияла яма, созданная ради отвала — того, где сидел сотворивший её маг.

Магия земли.

Глеб не знал, сколько он просидел на земляном холме. Лес наполнила тишина, дым стелился дыханием призрака… Сквозь него что-то вдруг проступило, сломав тлеющие ветки — и взметнувшиеся искры отразились в блеснувшей чешуе.

На спине Коичи, вцепившись в ручку гурты, сидела Эми.

Глеб выдохнул: они живы! И раз дракон здесь, то змиулан точно повержен.

— Глеб! — крикнула Эми.

Он махнул им рукой. Эми спрыгнула, под ней хлюпнула вода, но она, ничего не замечая, ринулась к Глебу… и тут Коичи развернулся и куда-то посмотрел.

Повернувшись, Глеб с Эми увидели Лаэндо.

В этот раз огонь повредил ему: одежда мага почернела, в ней были дыры. Ткань уже не отражала свет — она стала жалким тряпьём. Чернотворец шатался, его правая рука была сломана — её так вывернуло, что даже больно было смотреть.

Коичи зарычал, но Лаэндо не стал нападать — он стоял-то с трудом. Лицо его скрыл дым, однако Глебу оно показалось белым… Или он решил так из-за зиявших мраком глазниц.

Сделав шаг, Лаэндо рухнул в грязь.

— Добей меня… — услышал Глеб. — Закончи, что начал…

Глеб молча смотрел на него… Смотрел на убийцу своей матери.

Смотрел на того, кто оборвал его детство.

— Добей меня!

— Нет, — Глеб очнулся от наваждения. — Коичи приместит нас всех… и тебя тоже. Но не думай, что из милосердия: ты продлевал свою жизнь ценой чужих — значит, впереди у тебя много дней… И проведёшь ты их слепцом, в тюремной камере. Долгих тебе лет жизни!

Подлетев к Лаэндо, дракон взял его в лапы. Эми вскочила на Коичи и наклонилась к Глебу:

— Держись за меня!

Он сжал её ладонь — тёплую, как свежий хлеб. Дракон исчезал: примещался в Близбор, увлекая туда и остальных. В последний миг Глеб успел взглянуть на лес — теперь Перун точно никого сюда не пустит…

И правильно сделает.

Тем же вечером в одной из больниц Близбора случилось нечто странное.

В реанимацию, игнорируя протесты врачей, вошёл худой мужчина с залысинами. Поправив очки, он положил на одеяло жёлудь.

Под одеялом лежала девушка.

— Сюда нельзя! — кричали за дверью, которую вошедший нахально запер. — Немедленно уйдите, или я вызову охрану!

Охрану и правда вызвали, но перед дверью вспыхнула буква «З» — знак законодержцев. А мужчина через дверь заявил, что ничего плохого не замышляет и впустит врачей через минуту.

Спустя ту самую минуту сержант Дея Альберова открыла глаза.

Ещё через час у дома Коротовых остановилась машина. Человек, назвавшийся Монголом, показал дворецкому тот же жёлудь и что-то сказал. Дворецкий провёл его в комнату с зеркальным полом, где в центре пентаграммы стояла кровать.

Визитёр вложил жёлудь в руку женщины, лежавшей под одеялом, и без лишних слов удалился.

Следующим утром газеты Близбора пестрели схожими заголовками. Половина сообщала об исчезновении Аркадия Коротова, другая половина — об аресте опасного чернотворца. Также привлёк внимание странный факт: Анастасия Коротова вышла из комы почти сразу после исчезновения мужа.

Но связь между этими событиями установить не удалось.