Препод 3

Глава 1

— Вольдемар!

— А?! — я вздрогнул, открывая глаза.

Оторвав голову от стола, осоловело оглядел пустую аудиторию.

— Спать дома надо! — поучительно заявила Нодерляйн, застыв в дверях, — а не в Академии.

— Стоп, — я постарался сосредоточится, — а где все?

— Все дома давно, — хмыкнула ректор, — ты на часы смотрел?

Я пошарил взглядом по стене, ища циферблат. И правда, стрелки показывали половину первого ночи.

Пробормотал, всё ещё никак не придя в себя:

— Мы же вроде подготовкой к экзаменам занимались.

— Вольдемар, Вольдемар, всё никак не успокоишься, — покачала женщина головой, — бери пример с остальных, на лекциях материал дали, на практике его отработали, всё. Дальше будьте любезны сами.

— У меня особая группа, — нахмурившись ответил я, — ты же знаешь. Классические экзаменационные тесты им сдавать может оказаться сложновато.

— И теперь ты ещё и на это тратишь своё время, вместо того, чтобы нормально отдыхать, — Сильвия покачала головой, — ты слишком многим себя нагрузил. Ты, конечно, тот ещё энтузиаст, но даже ты не сможешь охватить все направления в одиночку.

Дотянувшись до графина с водой, я жадно припал губами к носику, махом выдув с поллитра воды. Выдохнул, покосился на продолжавшую стоять над душой женщину и нехотя согласился:

— Может ты и права.

— Тебе нужен помощник, — заявила Нодерляйн.

— Нужен, — покивал я, — только где его взять? Моим-то ещё два года учится, а оболваненный стандартной системой образования мне не поможет, только навредит.

— Ну, во-первых, на стандарт не гони, — упёрла руки в бока Сильвия, — выпускаем каких надо специалистов. А во-вторых, что насчёт этих твоих товарищей? С которыми вы тут бунт, бессмысленный и беспощадный устраивали?

Я замер, обдумывая слова ректорши. А ведь действительно, тот же Ранд, бывший председателем Студсовета, показал себя куда как смышлёным парнем. Да и прочие парни и девушки от него не сильно отставали. Пожалуй, это действительно был вариант.

— Значит дашь мне адъюнкта, — я, наконец, окончательно проснулся, — ладно, но выбирать буду я сам.

Вот только Ранд, к которому я обратился первым, вынужден был мне отказать. Ему было неловко и даже немного совестно, но он видел свою дальнейшую деятельность исключительно за пределами стен Академии.

— Студенческое самоуправление, это только первый шаг, — серьёзно заметил он, — положение простых магов в обществе, вот что вызывает у меня большую обеспокоенность. Нам нужен орган в Империи занимающийся делами магов.

— Такой есть, — ответил я, но парень только саркастически хмыкнул.

— Верховный магистр и Совет магов, это сборище магической элиты, слабо представляющей как живётся слабым одарённым типа меня. Нет, нам нужна палата представителей низшего магического сословия, живущего не в высоких башнях, а на земле. Понимающая чаяния и надежды простых одарённых. Поэтому извини, вождь, — но долг меня зовёт идти дальше, не останавливаясь на достигнутом и не почивая на лаврах, как ты сам нас и учил.

Глядя в одухотворённое лицо парня, преисполненное решимости и веры в возможность изменить этот мир, я чуть не пустил скупую отеческую слезу и благословил на дальнейшие свершения. С таким настроем, тот действительно сможет многого добиться, если не свернёт шею раньше, или её не свернут.

Пошел по кандидатурам дальше, но везде меня ждало одно и тоже. Выпускающиеся мальчики и девочки, в революционном запале рвались что-то менять где-то там и оставаться в Академии не желали.

С одной стороны, даже гордость берёт, что правильные жизненные ориентиры им помог реализовать, поспособствовал, так сказать. А с другой, с кем работать-то?

В общем, к проблеме поиска помощника надо было подходить с какой-то другой стороны.

А на утро меня как ударило, ведь я же неправильно всё делаю. Сам талдычил про право выбора, и сам же его им не предоставил, поэтому, вскоре, на дверях аудиторий появились одинаковые записки следующего содержания: — «Выпускник, если тебя увлекает чистая наука, ты жаждешь открытий и мечтаешь прославить своё имя в истории, то приходи после занятий в аудиторию двести семь, где ты сможешь примерить кресло адъюнкта профессора Локариса. Тебя ждут: участие в чрезвычайно увлекательном маго-исследовательском процессе, обширнейшая маго-практическая база и море возможностей для собственных экспериментов. Выбирай, а то проиграешь!».

Ниже мелким шрифтом было приписано: — «Также возлагается контроль за работой учебных групп и иная хозяйственно-бытовая деятельность».

— И к чему это, — «Выбирай, а то проиграешь?» — хмуро спросила Сильвия, застав меня любующимся делом рук своих.

— Поверь мне, — многозначительно прищурился я, — фраза реально работает.

Прознав про должность помощника, меня, прямо на занятиях, атаковала добрая половина группы, но пришлось напомнить, что им ещё два года прилежно грызть гранит магии, прежде чем будет можно задуматься о месте адъюнкта. Садились на место они недовольными, причём, в основном девушки. Они ещё и попытались наехать на парочку изъявивших желание вместе с ними парней, но я сразу пресёк подобные поползновения, громко заявив, что мальчик, девочка, мне разницы нет.

Опять восприняли как-то не так, дружно покраснев.

В общем, вечера я еле дождался и, кое как выпроводив группу, принялся ждать кандидатов в помощники.

Когда в дверь осторожно постучались, я громко крикнул:

— Войдите, — и с ожиданием уставился на вход.

Первой оказалась улыбчивая пышногрудая блондинка, расстегнувшая верх мантии и то что под ней на такую глубину, что мне почти не осталось простора для фантазии.

— Э-э… — слегка окосел я, но затем встряхнулся и показал на стул сбоку стола, — присаживайтесь.

— Конечно, профессор.

И она села, но так, что её грудь, целиком, практически, легла на столешницу.

— Ваше имя?

— Вареника Рот.

Я прокашлялся, слегка сипло спросил:

— И, э-э, вы, значит, хотите на должность адъюнкта.

— Всегда мечтала, профессор, — облизнула губы выпускница.

— Даже так… — я промокнул платком резко вспотевший лоб, — ну что ж, тогда, наверное надо вас проверить.

— Я готова профессор, — ответила та, выпятив грудь ещё больше, хотя куда уж больше то?!

— Загадка, — я попытался отвлечься от груди студентки, уведя взгляд в сторону, — перед вами три двери, вы должны зайти в одну из них. За первой поджидает профессиональный убийца, за второй голодный лев, который не ел целый год, а за третьей бушует сильнейший пожар. В какую дверь нужно войти чтобы выжить?

— Конечно в первую, профессор, — студентка показала на себя, — на такую красоту ни у одного убийцы не поднимется рука.

— Зато поднимется что-то другое, — пробормотал я. Кашлянул, показал на аудиторию, — присядьте где-нибудь пока.

— Следующий!

Вторым был парень, высокий брюнет смотревший на меня с ясно читающимся превосходством во взгляде, что, не дожидаясь разрешения, сел и по-хозяйски облокотился на мой стол.

— Парас Ступан, — сходу заявил он мне, — лучший в группе, староста, обладаю самым большим резервом маны на потоке!

— И самомнением, — буркнул я, — ладно Парас, загадка, перед вами три двери…

Я быстренько накидал ему условия те же, что и для Вареники.

Ответ не заставил себя долго ждать.

— Конечно в третью, — ни секунды не сомневаясь, ответил тот, — я прекрасно управляюсь с огненной стихией и легко справлюсь с пожаром.

— Ну да, действительно, и как я сразу не подумал, — я показал в аудиторию, — присаживайтесь Парас.

— Следующий.

Появился ещё один кандидат, затем ещё, я, для разнообразия, начал задавать другие загадки, но ни один так и не смог поразить меня интеллектом. В основном или гонором пытались, если парни, или своими женскими прелестями, если девушки. Большая часть кандидаток, почему-то, работу помощницы воспринимала исключительно в ключе половых отношений с перспективой выйти замуж. Неженатый и достаточно молодой профессор казался им выгодной партией.

Свинью, в общем-то, я сам себе подложил. Про эти гранты на исследования, что я выбил в магистрате, ходили какие-то дикие слухи. А если насчёт суммы и не привирали, то считали, почему-то, что я её всю, целиком, складываю себе в карман.

Вот и полезли охотницы на мнимое богатство из всех щелей.

Так прошёл первый день, затем второй, наступил третий, а я всё не мог найти достойных. Едва завидя на пороге декольте, выгонял тут же, парней, за фразу, — «я лучший…», не дослушав, тоже. Хотелось даже взять что-то тяжёлое и начинать бить по голове.

Совсем отчаявшись, досиживая вечер, когда уже и кандидатов-то не было, я практически решил, что придётся как-то два года выдюжить в одиночку, как вдруг, в дверь снова постучали.

— Свободно, — со вздохом крикнул я.

Поджав губы, с некоторым скепсисом уставился на вход, дожидаясь появления визитёра, гадая, кто появится в этот раз.

— Здравствуйте, я по объявлению.

На пороге появилась девушка и нерешительно замерла.

«Без макияжа, — машинально отметил я, взглянув той в лицо, — и грудь закрыта».

Круглые, достаточно крупные очки, волосы стянутые в пучок, чем больше я её разглядывал, тем больше находил отличий от предыдущих соискательниц.

«Неужели в этот раз повезёт»?

— Да, конечно, конечно, — я засуетился, расчищая место, сел ровнее, показал на стул сбоку, — присаживайтесь. Как вас звать?

— Ланика Сильф, профессор, — та поправила застёгнутую на все пуговицы мантию, осторожно умостилась на стуле.

Манеры, речь, то как она себя вела, тоже разительно отличали её от предыдущих кандидаток и у меня затеплилась робкая надежда, что может не всё потеряно.

— Так, Ланика, — я сцепил руки перед собой в замок, посмотрел на девушку, — что написано в объявлении, всё соответствует действительности. Мне нужен именно помощник, а не, кхым, партнёрша для плотских утех.

— Я надеялась на это, — ответила та, спохватилась, мило покраснев, — на то что помощник, а не что для утех.

— Отлично, — я приободрился, — тогда загадка, перед вами три двери…

Выслушав меня, она пару секунд задумчиво поморщила лобик, а затем радостно улыбнулась:

— Ну это легко.

— Да? — со скепсисом переспросил я.

— Конечно. Идти нужно в среднюю дверь. Лев который не ел целый год, давно мёртв.

— Неплохо, — скепсис из моего голоса пропал, — а давайте-ка вот.

Я на листке поставил девять точек, чтобы они образовывали квадрат, три ряда и три столбца по три точки в каждом, предложил:

— Соедините все эти точки четырьмя прямыми линиями, не отрывая пера от бумаги. Чтобы начало каждой следующей линий было в конце предыдущей, — пояснил я, на всякий случай, если она не поймёт, что значит, — не отрывая от бумаги.

Та пододвинула листочек к себе, нависла над ним, подперев рукой подбородок, неуверенно провела первую линию, соединив горизонтально три верхних точки, остановилась.

— Вы можете попробовать несколько раз, разные варианты, — произнёс, внимательно следя за её действиями, — я не требую делать всё правильно с первой попытки.

Она кивнула, затем повела линию вниз, а потом, по диагонали, через центр и снова замерла, глядя на оставшиеся три точки. Последней линией их было никак не соединить.

Задачка, даже для земной молодёжи была не самой лёгкой, несмотря на кажущуюся простоту, что уж говорить про местных, но она выявляла способность мыслить шире каких-то заданных рамок, а это для меня было одним из ключевых требований к кандидату. Узость мышления не порок, но не в работе предполагающей некоторый элемент творчества.

Уже самостоятельно Ланика поставила ещё девять точек и попыталась соединить их по другому, и вновь, одна точка осталась отдельно. Она попробовала снова, но и в третий раз успеха не добилась, после чего, отложив перо откинулась на стуле назад, разглядывая листок чуть издали.

Вот на этом моменте, особо упорные, кто не отсеивался раньше, уверенно заявляли, что задание выполнить невозможно и гордые своей, казалось бы, догадкой, с нетерпением ждали от меня подтверждения. Считая это чем-то типа теста с заведомо невыполнимыми условиями. Приходилось их разочаровывать и отправлять восвояси.

Сильф, по крайней мере, объявлять про невозможность не торопилась.

Внезапно, с подозрением на меня взглянув, она тихонько уточнила:

— А линию можно уводить за пределы точек?

Вот это был уже правильный вопрос.

Я кивнул:

— Конечно, условие только одно, это должны быть четыре прямые линии, идущие из одной в другую. В остальном вы вольны чертить их как угодно.

Она кивнула, вновь провела линию по трём верхним точкам, а затем, замерев на мгновение в нерешительности, провела её дальше. Затем, по диагонали вниз, снова выйдя за точки, следом вертикальная снизу вверх и снова диагональ, только уже через центр.

— Ура! — бросив перо, девушка, от переизбытка чувств, даже захлопала в ладоши, — у меня получилось!

— Умница, — улыбнулся я, — вы большой молодец, никто до вас эту задачу решить не смог.

Мы поговорили ещё, уже не решая загадки, а просто бегло пробежавшись по темам, определяя, где какие пробелы, чтобы я мог составить программу доп. подготовки.

Но, в целом, Ланика произвела на меня весьма неплохое впечатление своим умом и сообразительностью.

— Хорошо, — принял я, наконец, решение, — вы мне подходите. Я подам ректору ходатайство о назначении вас моим адъюнктом сразу по получении диплома мага. Да, по вопросам, что я озвучил, подготовку начинайте уже сейчас. Я понимаю что это тяжело совместить с подготовкой к итоговым экзаменам, но, скажем так, это будет ещё один тест на вашу профпригодность.

— Я всё сделаю, профессор, — взглянула та мне в глаза.

А затем, прижав руки к груди она вновь переспросила:

— Значит вы точно хотите меня взять к себе?

— Точнее не бывает, но сильно не радуйтесь, работы вам предстоит много, отдыхать на такой должности не получится, — подтвердил я.

— Я готова! — радостно закивала та, — спасибо, профессор, спасибо, спасибо!

Было непривычно видеть такой энтузиазм, но я улыбнулся в ответ:

— Пожалуйста, Ланика. А теперь идите и без диплома мага не возвращайтесь.

Та радостная тут же убежала, а я принялся складывать бумаги в портфель. Пора было тоже направляться в сторону дома.

Напоследок, я прошелся по аудиториям и снял мои объявления, больше в них не было нужды.

За этим занятием меня и застала Сильвия.

— Ну как, выбрал себе помощника? — спросила она меня, остановившись рядом и скрестив руки под грудью.

— Помощницу, — поправил я, кивнув, — да, выбрал.

— Значит я выиграла, так и знала, что ты девчонку выберешь.

Что послышалось в голосе женщины, что-то странное, доселе мною не слышимое. Я удивлённо посмотрел на Нодерляйн, что буравила меня прищуренным взглядом.

— Ты что, ревнуешь? — удивлённо переспросил я.

— С чего вдруг, — фыркнула та, — просто в очередной раз поняла, что вы мужики все одинаковы, когда есть возможность залезть очередной бабе под юбку, обязательно этим воспользуетесь. Видела я твоих кандидаток, одна краше другой. Чего долго так выбирал? Сиськи побольше хотел или жопу?

А вот это уже было чересчур. Как минимум за гранью тех отношений, что были между нами. И почему я решил, что возможен секс без обязательств, который не повредит рабочим отношениям? В который раз на одни и те же грабли натыкаюсь.

Я подошел почти вплотную, заглянул Сильвии в глаза.

— Во-первых, не надо тут на меня предъявлять какие-то права. Я ничей-то, я свой собственный и точка. Во-вторых, никаких отношений кроме рабочих я с помощницей не планирую, как, кстати, и с тобой больше. А в третьих, я выбрал не самую грудастую и жопастую, а самую умную. Кстати, весьма скромная девушка и на меня как на ходячий джекпот не смотрела.

Некоторое время Нодерляйн мною сказанное переваривала молча, затем хмуро произнесла:

— Ладно, будем считать, что поверила. Как её хоть звать?

— Ланика Сильф, — ответил я.

— Кто-о!?

На шаг от меня отодвинувшись, Сильвия изумённо округлила глаза.

— И ты решил её сделать адъюнктом?

— А что, — нахмурился я, — с ней что-то не так?

— Всё не так. Вольдемар, не говори, что ты не слышал про Сильфов.

— Не слышал, — ответил я, — я в Империи четвёртый год всего, забыла? Да и что я должен был про них слышать? Фамилия как фамилия, даже не дворянская.

— Это сейчас, а когда-то она называлась, — Ар-Сильф и принадлежала великому герцогу, двоюродному брату императора. Он поднял мятеж, решив узурпировать трон, но был разбит и пленён. Это если вкратце. Император был милостив и пощадил и своего брата и его семью, но, в назидание, лишил титулов, земель и всех владений. Ни оставив ни единого слуги и запретив указом слуг иметь, а также занимать любые государственные должности как ему, так и любым его потомкам.

— Формально, Академия не зависит от Империи, — подумав, ответил я, — и адъюнкт это не государственная должность.

— Формально, — женщина покачала головой, — но ты и сам знаешь, как оно на самом деле. Если там, наверху, узнают, могут и по шапке надавать.

Но тут уже закусился я сам. Терять с таким трудом найденную помощницу не хотелось.

— Значит так, будут наезжать, посылай всех ко мне, — решительно произнёс я, — а я уж сам их дальше пошлю.

Тут нас прервали.

Из-за угла вырулила Рагырда, собственной персоной, уже переодевшаяся из своей любимой брони в длинный махровый халат с двумя бутылками вина крепко зажатыми в ладонях.

— Ну ты где застряла, подруга!? — недовольно гаркнула понтийка, но увидев, что та не одна, рефлекторно попыталась спрятать бутылки за спину.

Впрочем, увидев, что это я, расслабилась и скрывать бухло не стала.

— Да вот, обсуждали его кандидатку в помощницу, — язвительно ответила Сильвия.

— Выиграла всё таки, — поджала губы проректорша, добавила, уже мне, — какой ты предсказуемый, Вольдемар, я надеялась, что ты поступишь более оригинально, чем любой другой мужик на твоём месте.

— О-о, подруга, тут ты не права. Соригинальничал он куда там нам всем, — уперев руки в бока выдала Нодерляйн, — этот нехороший профессор не нашел ничего лучше, чем взять к себе девчонку Сильфов.

— Гы, оригинально, — хмыкнула Рагырда, правда, не выказав особого удивления или возмущения.

Сильвия нахмурилась.

— Ты что, забыла, кто это такая? Помнишь указание?

— Помню, — кивнула понтийка, показала глазами на меня, — а он, что сказал?

— Чтобы всех кто будет наезжать, — вот именно так и выразился, посылала к нему, а он уже, — женщина язвительно улыбнулась, — пошлёт их дальше. Представляешь, какой герой!

— Ну, так-то герой, — пожала плечами Рагырда, — может и пошлёт. Его дело. Ты, давай, сильно не парься, пошли выпьем уже. Кстати, Вольдемар, присоединяйся.

— Я что-то не поняла, — ректор начала закипать, — ты что, на его стороне?

— На твоей я стороне, на твоей, — подойдя, приобняла за плечо подругу понтийка, — но Вольдемар у нас мальчик взрослый, пусть сам и разбирается. И тебе головной боли меньше.

— Присоединиться? — задумчиво повторил я.

— Как раз отметишь выбор помощницы, — широко улыбнулась Рагырда.

— Ну, если только так.

И я пошел вместе с ними отмечать.

— Ничего на свете лучше нету, чем стрельнуть у друга сигарету. Пусть бычками брезгуют придурки, нам любые дороги оку-урки, — напевал я, двигаясь лёгким зигзагом в сторону дома.

— Мой господин в хорошем настроении?

Ясула материализовалась за моим плечом так неожиданно, что я сбился с куплета, споткнулся и чуть не упал. Но тут же заботливо был подхвачен под руку и поставлен на место.

Если хорошее настроение и было, то оно мгновенно пропало. Я посмотрел на женщину, что так нежно и одновременно крепко меня держала и подумал, что в этом вся её суть. Кулак в бархатной перчатке. Гладит мягко, но бьёт больно.

Она была так убедительна в своей искренности, что я не мог избавиться от подозрений, что это тоже игра. Очередная роль. Как роль примерной жены и матери, которую она изображала двадцать лет. Нет, не стоит забывать, кто она на самом деле и почему здесь.

— Да так, — подумав, ответил я, — вот, помощницу себе подобрал.

— Это правильно, — прижалась ко мне сильней Ясула, — ты слишком много времени проводишь в своей Академии, я скучаю. Да и опасно вот так гулять одному по ночному городу.

— Ну, во-первых, меня каждая собака тут знает, — с кислой миной ответил я, — а во-вторых, я же знаю, что ты всегда где-то рядом.

— И готова защитить моего господина, — хитро улыбнулась та.

— Один только вопрос, — я вздохнул, — как ты свои ночные отлучки объясняешь детям?

— Переживаешь за конспирацию? — приподняла иронично бровь женщина, — не бойся, они знают, что мама занята решая все те проблемы, что остались после смерти отца. А проблем много.

— Понятно.

Я, конечно, не за конспирацию переживал. Каждый раз глядя на Авсана, с потерянным видом сидевшего на занятиях, меня гложило острое чувство вины. В конечно счёте, череда случайностей приведших к этой трагедии началась именно с меня. С моего появления здесь. И пусть это была вина лишь косвенно, но мучился я её не меньше. Но любое действие было явно хуже бездействия. Прямо как в шахматах, — цугцванг, когда любой следующий ход только усложняет твою позицию на доске. Поэтому я молчал и мучался, мучался и молчал.

— Я бы ещё выпил, — произнёс я, глядя в темноту улицы, — где-нибудь ещё можем найти бутылку вина?

— Конечно. И даже не одну. Знаю я пару мест, где не задают лишних вопросов и не смотрят клиентам в лицо, — Ясула заговорщически подмигнула и мягко потянула за собой.