Председатель

Глава 2

За размышлениями я и не заметил, как лесной пейзаж за окном постепенно сменился на пригородные домики. Только когда дед начал суетиться и готовиться к выходу, я осознал, что мы скоро остановимся на станции, хотя и не был ещё уверен, что это именно Калуга. Но Оленька развеяла мои сомнения. С улыбкой заглянув к нам в купе, она сообщила, что примерно через десять минут мы прибудем на вокзал, где поезд простоит полчаса, а значит времени у меня более чем достаточно, чтобы провести ревизию вещей, которые взял с собой Филатов. Ранее я уже нашёл в портфеле документы и кошелёк с деньгами, но теперь хотел быстренько рассмотреть всё остальное. Хотя и понимал, что вряд ли обнаружу что-то важное.

Как и ожидалось, Александр в основном сложил в портфель одни лишь предметы первой необходимости. Например, гребень, которым я сразу и причесался, пару платков, в один из которых он замотал зубную щётку и порошок для чистки зубов, я уже и забыл о его существовании! Да уж… а ведь когда-то и моя семья пользовалась таким. Я покрутил в руках круглую картонную коробочку с надписью «Мятный» и вздохнул. Боюсь представить, сколько ещё не самых удобных артефактов из прошлого мне предстоит вспомнить. Хотя зубная паста вроде уже существует, просто ещё не столь широко распространена. Ладно, разберусь.

О, а вот и следующий артефакт. Закрыв портфель, я встал и поднял сидение полки, под которым нашёл большой дорожный чемодан из коричневой кожи. Конечно же, без колёсиков! С одной лишь твёрдой маленькой ручкой. Да уж, Филатов, мог бы и догадаться взять походный рюкзак вместо чемодана, удобней же. Ну ладно, что поделать.

Время ещё оставалось, поэтому я раскрыл металлические защёлки и бегло осмотрел и его тоже. В основном, одежда, несколько книг… Ладно, сильно ворошить не буду пока. Ничего из этого мне сейчас не нужно.

Поезд, наконец, остановился, и, взяв в одну руку портфель, а в другую чемодан, я направился к выходу.

Спрыгнув на перрон, я помог деду-попутчику спуститься вслед за мной. Его чемодан оказался даже больше моего, но он всё равно до последнего пытался отказаться от помощи. Но в Калуге нас поджидал сюрприз. Капал лёгкий дождик, который, однако, успел намочить ступеньки вагона, и я всерьёз опасался, что щупленький дедок со своим огромным багажом попросту поскользнется и переломает все кости. Так что я, не слушая возражений, забрал у него ношу и проконтролировал спуск. То же самое пришлось сделать и для невысокой женщины идущей следом за ним.

К счастью, остальные пассажиры казались достаточно крепкими или не имели таких больших сумок, оставалось только помахать на прощание стесняшке Оленьке и можно идти. Эх, вот ещё один минус возврата в прошлое, телефончик, конечно, стрельнуть можно, но только домашний. И то, если он у неё уже установлен. Но, учитывая её профессию и мой отъезд в деревню, совпасть в графиках и созвониться будет довольно трудно, если вообще возможно. В общем, проводница Оленька, «Мы с тобой прощаемся, и, может быть, навек». Надеюсь, ты не последняя милашка на моём пути.

Вслух я, конечно, этого не сказал, а просто пошёл по перрону прочь от поезда, поглядывая на людей вокруг. Наверняка, Филатова уже кто-то ждёт.

И действительно. Чуть поодаль под двумя зонтами стояли двое. Коренастый мужчина среднего роста и худощавая женщина с пережжёнными волосами, кто-то явно увлекается пергидролем… Мужчина, помимо зонта, держал в руках картонку, на которой гуашью написали мою новую фамилию. Плохая идея в дождливую погоду, даже прикрытая сверху краска уже успела потечь, но, к счастью, оставалась ещё читаемой. Я подошёл к ним.

— Добрый день, товарищи. Я Александр Александрович Филатов, — представился я как можно дружелюбней.

Вблизи я смог рассмотреть их чуть получше. Обоим явно было за сорок. Причём женщине скорее ближе к пятидесяти, хотя, насколько, я мог судить, она старалась молодиться и одевалась вероятнее всего в импортную одежду или сшитую на заказ. По крайней мере короткое пальто с меховой оторочкой и кожаные сапоги-чулки не производили впечатление сделанных в Союзе. Да и я припоминал, что повально в длинных сапогах женщины стали ходить чуть позже, стало быть, тут мы имеем дело с модным первопроходцем.

Первым заговорил мужчина:

— Здравствуйте, тёзка, — он скомкал картонку, переложил её в руку с зонтом и протянул мне правую ладонь, — я Александр Ильич Овчинников. Ваш водитель.

Блин. Пришлось поставить чемодан на мокрый асфальт, чтобы принять его рукопожатие. Счастливо улыбаясь он начал трясти меня за руку и сжимать её гораздо сильнее, чем того требует вежливость. К счастью его энтузиазм быстро закончился, и мне не пришлось участвовать в этой комедии дольше, чем необходимо.

Одновременно с этим представилась и женщина:

— Меня зовут Светлана Валерьевна Жданова. Секретарь Ульяновского райкома и с удовольствием познакомлю вас с вашими будущими избирателями в колхозе. Мы можем поехать сразу туда, либо же, я могу сначала угостить вас горячим чаем и ответить на все возможные вопросы в райкоме.

Что ж, по крайней мере встретили меня радушно. Уже неплохо.

— А долго ехать до колхоза? — решил я уточнить, прежде чем принять решение.

— Около двух часов, — с готовностью ответил Ильич, — дорога до города хорошая, а потом… обычная история. Как и везде.

Да уж, многовато. Горячий чай в такую погоду, конечно, соблазнителен, но лучше не тратить время и обсудить всё по пути. За два часа дороги мы и без чая успеем друг другу надоесть.

— А давайте сразу в колхоз, — стараясь казаться полным энтузиазма молодым чиновником, ответил я, — не терпится увидеть всё своими глазами.

— В колхоз, так в колхоз, — легонько пожала плечами Светлана, но не похоже, что мой ответ её как-то разочаровал.

Да и Александр без лишних слов, подхватил мой чемодан с перрона и поспешил к зданию вокзала. А мы за ним.

Пока мы шли, я перебирал в уме варианты машин, на которых могут меня повезти и в общем даже примерно угадал. На обратной стороне калужского вокзала, который, судя по архитектуре, явно построили ещё во времена царской России, нас поджидал тёмно-зелёный ГАЗ 69 или козлик, вспомнилось, как в моём детстве называл его батя. Козлик был явно не первой свежести, но кто-то его даже успел проапгрейдить. Вместо брезентовой крыши, эта машина имела самодельный металлический верх.

Пока Ильич запихивал мой чемодан в багажник, Светлана села на заднее сидение, и, чтобы не разговаривать с дамой спиной, я решил тоже сесть сзади. Потому что вопросов к ней у меня и правда накопилось много. Но, когда козлик тронулся, секретарь начала говорить сама:

— Честно сказать, сложный у вас будет колхоз. Говорю прямо, как коммунист коммунисту.

Я пожал плечами. Её слова меня не сильно удивили. Кому в это время было легко?

— Ничего, — подбодрил я то ли её, то ли себя, — справимся.

Она сдержанно улыбнулась в ответ.

— Вижу, вы товарищ боевой и бойкий. Это хорошо. Но не стесняйтесь обращаться к нам, поможем.

Я кивнул:

— Конечно.

Она удовлетворённо хмыкнула и важно изрекла глубокомысленную банальность:

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает.

На секунду я даже завис, не зная, какого ответа она от меня ожидает, но решил перейти к сути:

— Но всё-таки, насчёт сложностей. Есть ли что-то конкретное о чём стоит знать?

Светлана вздохнула и поправила причёску.

— Боюсь, что трудности будут поджидать вас везде. Этот колхоз у нас в области, пожалуй, самый проблемный.

Тут, к моему удивлению, в разговор резко вклинился водитель.

— Чегой это, самый проблемный? — обиженно спросил он, — всё как у всех.

Однако, Светлана спорить, очевидно, не собиралась и быстро его одёрнула:

— Александр Ильич, вы сомневаетесь в моих словах? К сожалению, ваш колхоз действительно выделяется не в лучшую сторону, в том числе дисциплиной. И то, что вы меня сейчас перебили только ещё раз доказывает мои слова. А сейчас, позвольте, мне продолжить.

Последнюю вроде бы вежливую фразу, она произнесла таким холодным и не терпящим возражений тоном, что даже мне стало немного не по себе, что уж говорить о моём тёзке, он знатно стушевался и сумел выдавить из себя лишь какое-то извинительное бормотание. А она как ни в чём не бывало снова повернулась ко мне.

— Есть проблемы с механизацией, семенной фонд слабый, с племенным скотом тоже всё не слава богу, и вообще высокая смертность там среди скота. Ну и дисциплина, конечно, — она снова метнула взгляд в сторону Ильича, — много сигналов по партийной линии было. Надо работать над этим серьёзно. Да и у нас юбилей на носу, это тоже не упускайте из виду.

Юбилей? Надо бы выяснить подробней. Но лучше разузнаю как-то иначе, чтобы не вызывать лишних подозрений у секретаря райкома. Тут лучше наоборот произвести хорошее впечатление понятливого и перспективного товарища. Так что я лишь понимающе кивал и изредка задавал краткие вопросы по оговоренным темам.

Так мы потихоньку выехали из города.

Как меня и предупреждали, асфальт быстро сменился хаотичной дорогой и насладиться живописной поездкой, мягко говоря, стало еще труднее. Козлик то и дело подлетал на кочках, вызывая дикий дискомфорт у пассажиров. Жуткий вчерашний ливень, о котором мне мимоходом рассказал Ильич, оставил после себя яркий след в виде здоровенных луж на нашем пути, Ильич остановился перед одной из них и сказал:

— Вот так с погодой не повезло. Сейчас из луж вылезать не будем. Ну ничего, давай, дорогой, вперёд, — обратился к машине водитель.

Козлик тронулся, и мы плавно погрузились в грязную воду, брызги которой сразу же перемазали все окна в машине.

Возле следующей лужи, хотя скорее целого болота, занявшего приличную часть дороги, Ильич сдал влево, стараясь держаться поближе к берегу, от чего во время езды машину наклонило вбок, и на секунду мне показалось, что сейчас я и вовсе камнем покачусь на Светлану. Ручек в машине не оказалось, поэтому пришлось хвататься за что придётся.

Да уж. Не ценили мы тех дорог, что имели в современных городах. Я вспомнил разговоры былых мужиков с завода, когда каждый второй обсуждал старый асфальт, приговаривая «…две беды: дураки и дороги». Попасть бы этим лодырям сюда для профилактики, ух чую потом и слова плохого про асфальт не скажут! Что поделать, такова сущность людей. Быстро привыкаем к хорошему, да еще больше начинаем требовать.

Хотя, если подумать, на таких просёлочных дорогах за пятьдесят лет не особо-то что-то изменилось. Но в семидесятых это ещё извинительно. Да и люди относятся к таким вещам проще, сразу видно. Вот хотя бы сейчас:

— Отлично, большую часть дороги уже преодолели! Скоро будем на месте, — бодро воскликнул Ильич.

От его слов Светлана лишь недовольно покачала головой. Судя по растрепанной причёске женщины, дорога далась ей нелегко и проявления оптимизма она, как минимум, считала неуместными.

Я взглянул в окно и увидел длинные поля, на которых несколько десятков человек занимались тем, что пахали землю. И к моему удивлению делали они это на лошадях.

Зрелище было дикое. Трудно представить, что на пятьдесят третьем году существования советского государства в трехстах километрах от Москвы землю обрабатывают таким способом.

— Александр Ильич, — обратилась Светлана к водителю, — как там дела с трактором обстоят? Есть успехи?

— Да если бы, — усмехнулся мужчина, — боюсь в этом году большую часть земли пахать придётся на тягловых лошадях, коих и так мало осталось, а что-то и вовсе вручную. Тяжело будет, конечно, — грустно выдохнул он.

— А что с трактором? — поинтересовался я.

— С каким именно? — отозвался Ильич, плавно намекая на то, что дела в колхозе действительно обстоят не радужно.

— Светлана Валерьевна, сколько всего тракторов? — обратился к женщине я.

— Всего тракторов ровно десять, но вы сами понимаете, что технику нужно своевременно обслуживать, а некоторые трактора вышли из строя еще во время прошлого посева.

Недоговаривает что-то. Юлит. Задам вопрос по-другому:

— Я вас услышал. А не подскажите сколько из десяти на данный момент находятся в рабочем состоянии?

— С тракторами ситуация немного сложная, — снова уклонилась она от прямого ответа.

В тот же момент Ильич залился смехом и перебил женщину:

— Немного? Я бы вам сказал, да не при женщинах так выражаться!

— Мне хоть кто-нибудь из вас назовет число РАБОЧИХ тракторов? — раздраженно спросил я.

— Три! — хором отозвались они.

Три из десяти. Я вновь окинул поля взглядом. А ведь еще и пахать толком не начинали, но со дня на день…

Так поди и все десять сломаются, и что людям-то делать? На горбу собственном пахать, да с кобылами?

— Неужели починкой некому заняться? — возмутился я, — да как так ситуацию можно было запустить?

— Да я вот тоже так мужикам говорил, — подхватил Ильич, — правда наш главный механик, товарищ Смирнов, оказался бессилен, чёрт пойми, что там из строя вышло, но починить он так и не смог.

— Бывает и такое, когда не хватает деталей на замену или же из-за некоторых серьезных неисправностей техника и вовсе приходит в негодность, — попыталась оправдать механика Светлана.

Мы приближались к одному из тракторов, и Ильич тут же выдал:

— А вот и он! Кондрат Андреевич, собственной персоной!

На скатанном пласте из мокрого прошлогоднего сена, постелив под себя старую фуфайку, восседал мужчина, прямо возле трактора со снятым капотом, Он с большим энтузиазмом что-то рассказывал мужикам, отвлекая тех от работы.

— Этот рабочий? — кивнул в сторону трактора я.

— Об этом мы и говорили, последние несколько дней эта машина больше простаивала чем работала, ну а сейчас видимо всё, — ответила Светлана.

— Ну-ка останови, Ильич! — потребовал я, — Сейчас посмотрим.

Водитель послушно остановил козлика, и я незамедлительно открыл дверь.

— Куда же вы пойдёте-то? Грязищи просто ужас! — возмутилась женщина, взглянув на свою обувь.

Я махнул рукой и, не жалея своих чёрных кожаных туфель, шагнул из автомобиля, прямо в размытое земляное месиво.

По ощущениям показалось, что я передвигаюсь по глине, так или иначе грязь словно засасывала мои туфли.

Я невольно ухмыльнулся. Главное ботинок не потерять, а остальное приложится.

Стоило мне добраться до тропинки, ведущей к трактору, как идти стало заметно легче. Толпа мужиков уставилась на меня, а Светлана то и дело прыгала с одного сидения на другое, пытаясь найти место почище. Женщина попросила водителя сдать немного вбок и всё-таки выбралась из автомобиля.

— День добрый, — обратился к главному механику я.

— Тьфу, москвичи… — ответил он и со всем уважением плюнул мне под ноги, а толпа работяг и вовсе подхватили его высокомерное поведение, подкидывая колкие словечки в мой адрес.

— Вы, так понимаю, Кондрат Андреевич Смирнов, верно? — невозмутимо продолжил я.

— Он самый. Смотрю уже наслышаны, впрочем, оно и неудивительно, — рассмеялся тот мне в ответ.

Взрослый мужик, а такое дерзкое поведение, как у невоспитанного детсадовца. А ведь ему точно за пятьдесят.

— Конечно наслышан. Ваше имя у многих на устах! Механик, который не смог, — улыбнулся я.

Кондрат Андреевич тут же вспрыгнул с сена и подошёл ко мне, злобно прошептав:

— А что ты, москвич вылизанный, умеешь делать? Только языком трепать вас и учат! Напоминаю тебе, ты здесь чужой, и тебе никто не рад!

— К сожалению для вас, я здесь надолго, — лучше сразу развеять его надежды.

Я окинул трактор взглядом. Бесспорно — это ДТ 20, вот только в очень «уставшем» состоянии. У моих будущих подчиненных видимо редкий талант гробить технику раз они довели до такого состояния этот в сущности простой трактор.

— Да сколько таких как ты приезжало, знаешь? И на сколько вас хватает? Прошлый через неделю уже рвался в Москву, чуть ли не на своих двоих дёру дал, но он хотя бы не был сопляком, как ты! — закричал Кондрат.

Стоило Светлане подойти к нам, как горе-механик тут же успокоился, стараясь не проявлять свой бурный нрав.

— А что такое, почему работа стоит? — поинтересовалась женщина.

— Так перерыв на обед же, — ответил за всех Кондрат.

— На обед, говоришь, — посмотрел на небо я, — а как по мне, так еще утро.

— Как же я могу с москвичом спорить, — усмехнулся Кондрат, — вы ведь лучше местных жителей время определить можете. Вот только дождь в расчёт, видать, не берёте.

Я поднёс руку к груди и обнажил часы. В толпе послышалось перешёптывание, а несколько человек так вообще подошли ко мне «поглазеть» на часы.

— Ра-ке-та, — прочитал надпись на часах старичок, — вот так вещь!

— Десять утра и ровно двадцать три минуты. Интересное время для обеда, — уставился на Кондрата я.

— Да кто ты, чтоб нас судить? Лично я здесь с шести утра с трактором разбираюсь и стоило мне присесть на минуту, как тут же очередного москвича привезли, — вновь попытался зацепить меня главный механик.

— Кондрат Андреевич, давайте не будем переходить границы. Всё-таки каждый из нас настроен на совместную работу. Так что насчет трактора, успехи есть? — попыталась сменить тему женщина.

— Увы, еще один с концами потерян! Не хотелось бы вас разочаровывать, товарищ секретарь райкома, но мы здесь бессильны, запас запчастей выбрали до конца, нужно новые заказывать а когда они придут неизвестно — выдохнул Кондрат.

Я вновь окинул трактор взглядом.

Бессильны, говоришь?