Председатель 2

Глава 8

— Значит так, — начал Кулагин когда Антоненко приехал к нему, и мужчины устроились в кабинете хозяина дома, — у меня тут зам собрался на пенсию, ну ты его знаешь, Прохоров, — Антоненко понятливо кивнул.

— Да, Дмитрий Антонович, знаю, конечно.

— Ну так вот, думаю тебя продвинуть. Товарищ ты опытный, проверенный и, что самое главное, верный. Так что, возле меня тебе будет самое место. Но есть одно дельце.

Кулагин сделал паузу, достал из стола бутылку и стопки, Антоненко всё понял без слов, и разлил водку. Он хорошо знал товарища кулагина и знал, что тот привык важные вопросы решать за рюмочкой. И плевать, что сейчас полдень воскресенья, можно и выпить со своим будущим начальником. Тем более что Антоненко приехал на служебной машине с водителем. Да и что такое даже полбутылки водки для мужика его телосложения? Что слону дробина.

— Ошиблись мы с тобой, — сказал Кулагин когда выпил, — думали что Филатов, сучёнок этакий, утонет в этой дыре, а ты смотри что получилось. Он здорово поднялся на этой борьбе с колорадским жуком. Всё министерство гудит. Очень уж их с Васнецовым метод эффективен.

— Да, Дмитрий Антонович, я тоже что-то об этом слышал, — поддакнул Антоненко, — говорят что их метод чуть-ли не на гос. премию тянет.

— Вопрос с премией Васнецову считай решенный. А тот тянет изо всех сил Филатова. Я, конечно, постараюсь, чтобы его прокатили, как-никак, жирно слишком за одно и тоже премию двоим давать, но может так статься, что и ему перепадёт. А мне это вообще некстати! Сам знаешь, что Филатов у меня как кость в горле.

— Что я могу сделать, Дмитрий Николаевич? — участливо спросил Антоненко.

— Если человек сидит или под следствием, то никакой гос. премии он не получит. Василий Дмитрич, устрой это и, как только Филатова снимут, будешь моим замом. А там сам понимаешь, никто не молодеет, а ты всё ж таки младше меня на сколько? На семь лет?

— На девять, Дмитрий Николаевич.

— Тем более. Я уйду, а ты сядешь в мое кресло. Антоненко Василий Дмитриевич, начальник управления в министерстве сельского хозяйства, — со вкусом произнес Кулагин, — или ты не хочешь?

— Хочу конечно, кто ж от такого откажется?

— И то верно. Так что давай еще по одной, а потом я тебя не держу.

Антоненко разлил, мужчины выпили и Кулагин, крякнув, сказал:

— Найди Жданову, бывшего секретаря тамошнего райкома, думаю, она тебе подскажет, как к Филатову лучше подступиться. Тем более, что у неё самой на него очень большой зуб.

— Я понял, Дмитрий Николаевич, спасибо за совет.

— Ну раз понял, иди.

Для того чтобы встретиться с бывшим секретарём Ульяновского райкома, товарищем Ждановой, Антоненко даже не пришлось далеко уезжать от Москвы. Ему понадобилось буквально три телефонных звонка, чтобы узнать где сейчас находится товарищ бывший секретарь райкома.

Как выяснилось, она проходила санаторное лечение недалеко от Москвы, в поселке Первомайский Истринского района, в одноименном санатории.

Буквально через три часа после разговора с Кулагиным, Антоненко уже шёл по посыпанным песком дорожкам санатория.

Жданова сильно изменилась с момента, когда он её видел в последний раз, от той ухоженной и стильно одетой женщины мало что осталось, сейчас на скамейке возле центрального входа в лечебный корпус сидела самая настоящая старуха — седые волосы, впалые щеки, мешки под глазами и, самое главное, потухший взгляд.

— Здравствуйте, Светлана Валерьевна, — вежливо поздоровался Антоненко, — можно присесть?

— Садитесь, если хотите, — без всякого приветствия ответила Жданова.

Антоненко не удивился услышав ее голос, такой же тусклый и безжизненный как и сама женщина. «Видать здорово её надломила вся эта история с Филатовым» — подумал он.

Но даже не подумал отказываться от своих планов. Собственное благополучие было для Антоненко намного важнее, чем самочувствие какой-то там бабы.

— У меня к вам дело, Светлана Валерьевна. Оно касается нашего общего знакомого. Филатова, — хотя это и не требовалось, зачем-то добавил Антоненко после паузы.

Уже после фамилии «Филатов» Жданова вздрогнула и инстинктивно попыталась отстраниться. Не обращая внимания на это, Антоненко продолжил:

— Мне нужно чтобы вы мне помогли утопить этого засранца, всё что угодно, любой повод или информация сгодится. Тем более, что это он виноват в вашем теперешнем положении.

— Нет! — буквально прокричала женщина, — я ничего не хочу слышать ни про Филатова, ни про ваши с ним дела. Ни вообще про какие-либо дела. Оставьте меня в покое!

— Светлана Валерьевна, ну что вы? К чему повышать голос? Просто помогите мне, и я вас отблагодарю. Вы же сейчас по здоровью не можете толком работать, — с ложным участием сказало Антоненко.

— Нет, отстаньте от меня, уходите! — продолжала упорствовать женщина.

— Слушай меня внимательно, дура, — мгновенно переменил тактику Антоненко, — или ты мне поможешь, или в ОБХСС вспомнят о твоём участии в том деле с межеванием. Я же навел о тебе справки, прежде чем приехать сюда. То что твой любовничек из Калужского обкома тебя отмазал и пристроил сюда поправлять здоровье — ничего не значит. Один звонок и он вылетит из своего кабинета ко всем чертям, а ты сменишь уютную палату этого санатория на нары. Решай сейчас.

— Но что я могу? — чуть не плача ответила женщина, — в Ульяновском райкоме сейчас уже другой хозяин, в исполкоме тоже.

— Не поверю чтобы ту аферу с землей вы провернули без участия людей из Нового пути. Кто вам помогал тогда?

— Председатель и парторг Елин. Борис Николаевич Он сейчас там заведует молочной фермой.

— Ага, понятно. Значит Елин, — с чувством проговорил Антоненко, — что ты еще знаешь о нём?

— У него зять участковый там, Огурцов. И по линии партии на Елина с зятем несколько раз жаловались.

— О чём были те жалобы?

— Пьянство. И некоторые колхозники подозревали Елина в воровстве. Только это давно было, Когда я только пришла в райком.

— И как это вы, — к Антоненко вернулась его напускная вежливость и он снова перешёл на «вы», — Светлана Валерьевна проигнорировали такие важные сигналы с мест?

— Мы с ним, когда проводили межевание, договорились. Он даёт добро и молчит, а мы не даём делу о воровстве ход.

— Пожалуй этого достаточно.

Антоненко резко встал, придирчиво осмотрел пиджак и брюки, поправил несуществующую складочку и сделав несколько шагов повернулся к Ждановой. Та бессильно сидела откинувшись на спинку скамейки.

— Счастливо оставаться, Светлана Валерьевна, выздоравливайте.

«Значит Борис Николаевич Елин», — подумал Антоненко, когда сел в служебную машину, и та, выехав на Волоколамское шоссе, покатила в сторону Москвы, — «Думаю, что с этим фруктом мы договоримся. Если слова Ждановой правда, то я так возьму его за задницу, что он пойдёт на всё лишь бы отмазаться. И как удачно что у него зять мент. Подвести Филатова под статью будет проще пареной репы».

— Сан Саныч, я что-то не понял, — перебивая шум заговорил Андрей через час после того, как мы выехали из центральной усадьбы в Калугу.

Козлик как раз стоял перед железнодорожным переездом, и мы пропускали длиннющий и очень шумный состав из цистерн и вагонов с углем. Из-за открытых окон в машине было достаточно шумно, и нам приходилось говорить на повышенных тонах.

— Что именно, Андрей? — спросил я у своего водителя.

— После вашей поездки в Москву, я не поленился и сходил в библиотеку, взял подшивку «Науки и Жизни» и стал искать информацию про эти МВЭ.

— ЭВМ, — поправил я его, — Электронно Вычислительная Машина.

— Ну да, про них, спасибо, — поблагодарил меня Андрей.

— Ну и как? Нашёл что искал? — спросил я его.

— Конечно. Мне Аллочка помогла, мы вместе ходили.

— Она может, — улыбнулся я в ответ.

— Мне попалась интересная статья про эти машины. Очень там всё интересно было написано, но у меня вопрос остался.

— Какой именно?

В это время состав проехал, и мы тронулись.

— У меня в бардачке нужный номер, А статью я закладкой выделил.

Я потянулся к бардачку, а Андрей, внезапно смутившись, попытался меня остановить:

— Ой, товарищ председатель, я его забыл всё-таки.

Поздно, дружок, я уже открыл бардачок и достал журнал.

Открыв Науку и жизнь на нужной странице я понял почему Андрей смутился.

Вместо закладки он использовал фотографию Аллочки. Да не просто фотографию, а очень интересную.

Его зазноба на ней отдыхала на берегу пруда, где купалась вся колхозная молодёжь. И Аллочка была изображена на фото в очень откровенном для нынешнего времени раздельном купальнике.

Как ни в чём ни бывало, я перевернул фотографию и положил её в бардачок.

— Еще ненароком забудешь и журнал в библиотеку с фотографией сдашь, — спокойным тоном сказал я донельзя смущённому парню, а потом пробежался глазами по статье.

В ней говорилось об уже устаревшей на текущий момент БЭСМ-4. Сейчас, насколько я помню уже сделали БЭСМ-6, отличающуюся большей производительностью.

— И что же тебя смутило в этой статье?

— Размеры этой машины, вот что. Там веса несколько тонн и занимает она целое здание. У нас проблема с котельной для теплицы, а тут нужно будет отдельно стоящее здание с вентиляцией, жёсткими требованиями по чистоте. Товарищ Васнецов не мог найти место для своей лаборатории, а тут, как я понимаю, всё еще строже. Плюс обслуживает эту машину прорва народу, и электричества она потребялет больше чем весь наш колхоз. И это я еще про стоимость не говорю. Она наверняка не одну сотню тысяч стоит.

— Это ты правильные вопросы задаешь, — похвалил я парня, — вот только мы с Виктором Николаевичем договорились о совсем другой машине. В статье говорится про БЭСМ-4, которую разработали в Москве под руководством академика Лебедева. А у нас будет работать, если всё сложится, конечно, киевский Мир-1. Он намного менее мощный, всего 4000 операций в секунду против 20 тысяч у БЭСМ-4, но зато она и весит всего 400 килограмм и управляется всего одним оператором. Ну и, само собой, она сильно дешевле чем БЭСМ, всего чуть больше тридцати тысяч рублей, стоимость трети всех колхозных овец.

— А зачем нам вообще нужна эта машина? — задал следующий вопрос Андрей, — Я был в теплицах, у меня дядя в краснодарском крае работает в тепличном хозяйстве, там ничего похожего нет и близко.

— А вот это, Андрей, то, что будет отличать наш колхоз от абсолютно всех тепличных хозяйств Советского Союза. И, может быть, мы вообще первыми в мире станем. Я хочу сделать у нас не просто теплицу, а теплицу с аэропоникой. Это такой метод выращивания овощей вообще без почвы, — пояснил я Андрею, — методика новая и как минимум в Союзе таких хозяйств нет, а может и в мире тоже, — снова повторил я.

Следующие тридцать минут я объяснял моему водителю принцип Аэропоники, которая действительно еще не получила широкого распространения в мире, но за которой будущее. Например, в покинутом мной времени этим методом выращивают овощи в Израиле, и урожайность там просто отменная. Но этого я уже, конечно, ему не говорил.

Да, выращенные таким образом овощи далеки по вкусовым качествам от тех, что растут в открытом грунте. Но вот урожайность, безопасность в плане заражённости растений болезнями и, самое главное, возможность снимать несколько урожаев в год, в том числе и тогда, когда уже никаких свежих овощей в продаже нет…

Всё это превращало аэропонику, да и гидропонику тоже, на самом деле, не просто в перспективное направление. Это в теории могло буквально озолотить наш колхоз, а потом и произвести переворот во всем овощеводстве Советского Союза.

Правда, чтобы добиться опережающих это время результатов нужно строжайшее соблюдение технологий. Питательные вещества должны подводиться к растениям с точностью до грамма, а показатели влажности и температуры тоже должны держаться в очень узком диапазоне.

Всё это нужно отслеживать в режиме реального времени и максимально быстро реагировать на показатели датчиков. Человек на это не способен, а вот ЭВМ вполне.

Именно это я и предложил Глушкову, и именно за это он уцепился.

В моём времени я немного читал об этом, без всякого сомнения, выдающимся учёном, одном из основателей советской кибернетики. Он ратовал за всемерное использование ЭВМ в народном хозяйстве. При том не только для учёта и контроля различных макро и микроэкономических показателей, как в масштабах Госплана так и отдельно взятого завода, но и непосредственно на производстве.

И, если с заводами всё складывалось еще более-менее, вроде как уже несколько прокатных станов оборудованы ЭВМ, то вот с сельским хозяйством, самой отсталой, но при этом важнейшей отраслью народного хозяйства СССР был полный завал.

Я фактически предложил Глушкову наш колхоз в роли подопытного кролика, попутно очаровав старого математика смелостью и новизной проекта.

Так что тот загорелся моей идеей, согласился и пообещал поспособствовать в скорейшем решении нашей проблемы с котельной. Несмотря на то, что руководил Виктор Михайлович институтом в Киеве у него было полно связей в Москве, в том числе и на самом верху, в Совете Министров СССР.

С таким деятельным и могущественным союзником можно было надеяться на то, что теплицу мы сможем запустить уже в этом году.

Притом, что уж совсем хорошо, я вообще ничем не рисковал. Если ничего не получится с автоматизацией, то ничего страшного, подумаешь, очередной неудачный эксперимент. Кто их вообще считал? До нас их проводили тысячи, и после нас будет столько же. Риска для карьеры всем участникам никакого, экономического ущерба тоже, мы ж науку двигаем. Зато в случае успеха — готовьте дырочки в своих парадных пиджаках. Это как минимум орден Ленина, а то и со звездой героя соц. труда.

Мы потому и едем мы сейчас с Андреем в Калугу, встречать дорого гостя из Киева. Виктор Михайлович лично решил приехать в Новый путь и оценить фронт работ, так сказать.

Он еще вчера позвонил мне и сказал, что приедет вместе с одним из своих ассистентов на поезде, который прибывает в Калугу в час пополудни.

За разговорами с Андреем и моими размышлениями дорога до областного центра пролетела быстро, поезд прибыл точно по расписанию, и в тринадцать десять мы уже выехали с привокзальной площади и направились в Новый Путь. От предложения заехать куда-нибудь пообедать академик Глушков и старший научный сотрудник его института, товарищ Королюк, отказались. Было видно, что им не терпится побыстрее оказаться у нас в колхозе.

— А вот эта высоковольтная линия, она куда идёт? К вам? — спросил Глушков когда мы уже почти приехали.

Виктор Михайлович сказал, чтобы Андрей нас вёз сразу к тепличному хозяйству. Возле него, метрах в трехста и проходила высоковольтная линия, выделявшаяся своими мощными опорами и гирляндами стеклянных изоляторов.

— Эта линия идёт в Красную зарю, соседний с нами колхоз, там мощное хозяйство и есть промышленные холодильники, работающие как раз от трехфазной сети, — ответил я.

— Хорошо, что она близко к теплице, — отозвался молчавший до этого Королюк, мужчина чуть старше меня, но уже имеющий ранние залысины и очки с толстенными стеклами, со зрением у него как и у Академика Глушкова было совсем плохо, — не придётся ничего придумывать.

— Подстанция с резервным генератором всё равно нужна, — задумчиво отозвался Глушков.

— Это проблема? — с тревогой поинтересовался я.

— Вовсе нет, Александр Александрович, просто наш Мир работает на 380 вольтах. Вот мы и прикидываем, что нужно, помимо самой ЭВМ, датчиков и остального нашего хозяйства.

Осмотр самой теплицы и знакомство со всем остальным колхозом прошло без происшествий. Перед тем как поехать в Калугу я дал задание Мясову следить, чтобы наши сельские уникумы, типа Ягодецкого и дяди Мити были при деле, и мне с гостями на глаза не попадались. Само собой, что к работе в таком сложном проекте я никого из них привлекать не буду, но лучше уж, чтобы вообще сидели тихо и не отсвечивали.

Вечером Андрей увёз Глушкова с Королюком обратно в Калугу, в гостиницу, а на следующее утро, сразу после планёрки, они вернулись. Да не одни, а с целой представительной делегации в составе партийного координатора Калужского обкома, чиновника из облисполкома и сразу нескольких работников из областных электросетей и строительного треста.

Как сказал мне королюк, все эти товарищи должны в кратчайшие сроки обеспечить строительство всей необходимой инфраструктуры, включая подстанцию, капитальное здание под саму ЭВМ и дома для обслуживающего персонала.

И, что меня удивило, в здании, в котором поставят ЭВМ, планировалось разместить и опытную станцию Института защиты растений. Как оказалось Васнецов, вот ведь хитрый дед, откуда-то пронюхал о наших с Глушковым планах и успел с ним сговориться.

Но так даже и лучше, это только увеличит значимость Нового пути, не только в масштабах района и области, но и всего Союза.