Прайс на бессмертие

Глава 1. Большой проект

Игорь Сергеевич Тарасов, директор по развитию научно-производственного объединения "Синапс", остановился перед белыми дверями, запертыми на электронный замок. Вход в этот сектор строго ограничен.

Но не для директора по развитию. Вживленный в мозг нейрокомпьютер отправил по радиоканалу персональный код доступа, и створки разъехались в стороны, пропуская его в одну из самых закрытых лабораторий "Синапса".

В отличии от обычных коридоров тут редко можно встретить кого из сотрудников. Люди здесь проходили строжайший отбор, и практически все время занимались именно тем, за что им платили - научными исследованиями. А платили им немало.

Тарасов прошел в кабинет начальника лаборатории. Зеленый огонек показывал, что Лесли Штарк на месте. Игорь отправил сигнал-запрос, и спустя секунду с чуть слышным щелчком дверь съехала вбок. Условия безопасности в лаборатории таковы, что, даже находясь в кабинете, сотрудники всегда запирали его.

- Добрый день, Игорь, - шагнул к нему Лесли, невысокий худой старичок в снежнобелом халате. Впрочем, чуть уловимый запах химии сказал, что Штарк совсем недавно вернулся с очередных экспериментов.

- Добрый день, - Игорь сразу же перешел с обычного языка на общение через вживленные радиоканалы. Таково одно из правил службы внутренней безопасности, отличавшейся параноидальной, на взгляд некоторых сотрудников, подозрительностью. Вживленные в мозг Тарасова и Штарка нейрокомпьютеры преобразуют мысли в радиосигналы, которые передают и принимают вживленные антенны.

А благодаря специальным кодам даже в случае перехвата расшифровать такие сообщения сможет далеко не каждый. В отличии от устной речи.

- Вы насчет проекта? - также перешел на радиообщение Лесли.

- Да. Есть что нового?

- Закончили еще с одним шимпанзе. Как у остальных, все результаты положительные.

- Два года и четыре месяца? - нейрокомпьютер Игоря услужливо подсказал дату начала экспериментов.

- Да. Средний срок составит около двух лет. В полном соответствии с теорией, - если радиоканал в чем-то и уступал устной речи, так это в полном отсутствии интонации. Но от внимательного взгляда Тарасова не ускользнуло едва заметное недовольство на лице Штарка.

- Вас беспокоит, что эксперименты подтверждают теорию?

- Слишком часто у нас это стало получаться.

- Радоваться надо. Что мы достигли высочайшего уровня профессионализма.

- Достигли. Осталось только суметь выжать из этого профессионализма деньги, - казалось, даже радиоволны пропитались скептицизмом Штарка.

- Что вы имеете в виду, Лесли?

- Да хотя бы ту же "Венеру".

Теперь уже и сам Игорь не смог не поморщиться. Проект "Венера" считался одним из самых многообещающих. Специальная генетическая конструкция, в два-три раза ускоряющая сжигание жиров в организме. Всего одна инъекция - и человек будет худеть без каких-либо диет и усилий.

И все это абсолютно безвредно. Команда Штарка специально работала над этим четыре года из тех семи, что шел проект. Препарат просто обязан был стать лидером многомиллиардного рынка средств для похудения.

И поначалу казалось, что он им станет. Но через три месяца после начала его продвижения на рынок вышла американская корпорация "Бартос". И предложила свое решение.

"Идеал" - специальная программа для нейрокомпьютера, через мозг соответствующим образом регулирующая работу организма. Достаточно лишь задать желаемый вес, а дальше она сама настроит все железы на нужный уровень активности. 40, 50, 70 килограмм - программа могла регулировать вес в любую сторону и в любых разумных пределах.

Препарат "Венера" не смог конкурировать с "Идеалом". Несмотря на все рекламные вливания "РосИнноТеха", материнской корпорации, в которую входит "Синапс". Почти гарантированный успех стал гигантским финансовым провалом.

- На этот раз ничего такого, как с "Венерой", не случится, - уверенно заявил Игорь. - Проект "Данко" будет успешным.

Лесли скептически улыбнулся.

- Что у Мари? - так на свой американский манер он называл Марию Квасницкую, руководителя второй ключевой группы проекта "Данко".

- Заходил к нее на прошлой неделе. Там все также идет прекрасно.

- В полном соответствии с теорией? - Штарк даже не пытался скрыть скепсиса.

- Именно, - серьезно кивнул Игорь. - Так что не переживайте, Лесли, и заканчивайте свою работу. На этот раз у нас все получится.

- Смотреть последние результаты будете?

- Нет. Гляну в обычном месячном докладе, - Игорь встал. - Всего доброго, Лесли, - уже на выходе отправил он последнюю радиограмму. И Тарасов не разделял пессимизма Штарка. На этот раз они все предусмотрели. Проект "Данко" обязан стать успешным.

Проснувшись от будящего сигнала нейрокомпа, Ларион примерно с минуту глядел, как черное, бездонное небо с яркими точками звезд постепенно светлеет, становясь светло-голубым, и на востоке восходит яркий шар солнца. Сколько раз смотрел, и все равно, надо признать - красиво.

Почти как настоящее. Даже и не скажешь, что это всего лишь голограмма, и в реальности он в трех десятках метров под землей, на минус одиннадцатом этаже жилого комплекса, где никогда не увидишь настоящего неба, а вместо окон такие же голограммы.

Ларион встал и глянул в зеркало. Он еще до конца не привык к своему новому облику. Нос прямой и чуть тоньше, скулы уже, а серые глаза наоборот посажены шире. Лицо почти как у Майкла Стирсона, популярного голливудского актера.

Сейчас многие делают пластические операции, стремясь походить на него, и Ларион не стал выделяться из толпы. При его работе чем незаметнее - тем лучше. Не вызываешь подозрений вначале, и тебя практически нереально выделить в толпе после. Слишком много похожих лиц вокруг.

Разумеется, в израильской клинике он не ограничился косметической пластической операцией. Такую легко сделать и в Москве. Но Ларион решил в очередной раз проапгрейдить свой нейрокомпьютер.

А евреи прекрасные специалисты в этой области, и один тамошний институт только что разработал новую систему защиты от взлома.

Вживляемый нейрокомпьютер благодаря десяткам миллионов тончайших электродов, пронизывающих мозг, улавливал нейронные импульсы, позволяя напрямую передавать команды из мозга в органический процессор. Или наоборот, считывать результаты работы программ либо данные из дополнительной памяти. Нейрокомпьютер необычайно расширял возможности мозга.

А вживленные радиоканалы позволяли легким усилием мысли управлять любой внешней техникой, будь то кухонный робот или автомобиль, выходить во всемирную информационную Сеть. Или даже обмениваться словами, данными и картинками между людьми, реализовав давнюю мечту о телепатии. Или, точнее сказать, технопатии.

Но была у этой техники и другая сторона. Через радиоканал вполне можно запустить в нейрокомпьютер вирусную программку, буквально читая мысли человека, причем так, что он даже не будет подозревать об этом. Попытаться управлять им, лиюбо вообще убить.

Причем сделать это могут не только хакеры-хулиганы или бандиты, но и правоохранительные органы либо спецслужбы. И пускай законодательства всех стран запрещают и строго карают подобные фокусы, тем, кто становился жертвой таких атак, не становилось легче.

Для надежной защиты от таких попыток проникновения в нейрокомпьютер нужны специальные системы. Последняя израильская разработка, насколько знал Ларион, не только перекрывала все известные на сегодня пути внедрения нейрокомпьютерных вирусов, но и предупреждала носителя обо всех попытках, плюс позволяла легко обманывать самые современные детекторы лжи.

Правда, стоила она тоже весьма недешево. Как,впрочем, и все такие системы. А потому простые граждане их не ставили, больше рассчитывая на защиту закона. Да и навряд ли кто будет пытаться проникнуть в нейрокомпьютер простого человека. Там нет ничего реально интересного или ценного.

А вот Ларион не экономил на безопасности. Работа такая. А потому он ставил самые мощные из всех доступных на рынке систем. Плюс в последний раз он еще на 50 Гб нарастил общий объем памяти и вживил новый графический нейропроцессор, позволяющий с высоким разрешением записывать в память все, что видят глаза.

На апгрейд ушла большая часть тех денег, что он получил за последнюю работу. Так что первым делом Ларион подключился через нейрокомпьютер к Сети и глянул по своим почтовым ящикам, нет ли новых предложений поработать. Пока пусто.

Параллельно он проверил содержимое кухни-автомата. Замороженная пицца, пельмени, котлеты - стандартный набор полуфабрикатов. Выбрав пельмени и отправив команду готовить, Ларион зашел в виртуальный продуктовый супермаркет.

Дом, где он снимал квартиру, из новых проектов, и, в том числе, подсоединен к системе автоматической доставки заказов универмагов Metro. Достаточно лишь выбрать желаемые продукты, и через час-полтора они прибудут на автокухню, которая раскидает их по своим холодильникам и полкам.

Быстро покончив с проблемами бытовыми, Ларион переключился на мировые новости. Он предпочитал быть в курсе основных событий.

Мэр Буэнос-Айреса Сержио Перейра все же уступил давлению ВТО и снял ограничения на использование иностранных рабочих. Собственно, этого и следовало ожидать. ВТО слишком сильна, и яростно сражается с любыми проявлениями протекционизма. Сейчас даже самые крупные государства не могут вот так вот запросто взять и установить произвольный барьер. Что уж говорить об отдельном мэре. Изначально было ясно, что Перейра скорее популист, чем реально выполнит свои предвыборные обещания.

А Всемирный комитет по защите прав человека начал очередную компанию с призывом отказаться от услуг швейцарских банков, и вообще любых продуктов этой страны. Вечно обособленная Швейцария давно стала излюбленной мишенью Комитета за свою независимую политику в отношении мигрантов, вероисповедания и еще много чего.

Пока в этой войне никто не мог добиться заметного преимущества. На стороне Комитета репутация главного защитника прав человека во всем мире, миллионы активистов и еще больше пассивных сторонников. На стороне не желающих жить по чужой указке швейцарцев вековые банковские традиции и репутация. И пока от их услуг не собирались отказываться даже те корпорации, что громогласно поддерживали политику Комитета.

А крашеры, радикальное крыло неолуддитов, устроили очередную массовую акцию протеста против научных исследований, и разгромили несколько лабораторий Северо-западного университета США. На этот раз поводом для акции послужили два сбежавших мутанта, которые покусали маленького ребенка.

Крашеры на редкость быстро подняли на протест возмущенных жителей, плюс приехала масса их сторонников из соседних регионов. И, прежде чем полиция навела порядок, нанесли ущерба на 50 миллионов.

Задержаны несколько десятков погромщиков, но Ларион не сомневался, что их отпустят, максимум выпишут штраф в пару тысяч. Слишком многие боятся новых технологий, слишком сильны сторонники запрета самых разных исследований. И неолуддиты располагают куда большими, чем у обычного университета, политическими и административными ресурсами. В этом с ними могут тягаться лишь крупные корпорации.

Подъехал небольшой робот "Домовой-7Т", с тарелкой дымящихся пельменей на голове. Если у тумбочки на колесах есть голова. Принявшись за еду, Ларион перебрался на ресурсы Комитет по защите от психотронного оружия.

Начинал Комитет с нескольких правозащитников и журналистов, 20 лет назад обнародовавших информацию об успешной разработке первых образцов такого оружия. Тогда поднялся большой шум, их практически сразу поддержал Комитет по защите прав, плюс панические слухи и леденящие кровь сюжеты от фантастов и кинематографа стали логичным завершением той истерии. Удалось добиться полного запрета на разработку и применение таких видов оружия во всем мире.

Впрочем, спецслужбы и военные изначально разрабатывали психотронику в тайне, и лишь засекретили все работы еще больше. В обществе многие также понимали, что генералы не откажутся от своих замыслов, а потому организованный тогда же Комитет защиты от психотроники активно искал любые следы его разработки.

А лет десять назад Корвин Нэридж вложил почти полмиллиарда долларов в Центр по разработке средств защиты от психотроного оружия и излучения. С тех пор к его проекту присоединились другие небедные люди, и сейчас уже функционировала целая сеть институтов, изучавших влияние различных излучений, разрабатывавшая материалы для их поглощения и антигенераторы для подавления.

Впрочем, из-за серьезных ограничений в испытаниях на людях они, к сожалению, не могли похвастать блестящими успехами.

После ухода из института восемь лет назад Ларион стал куда чаще заглядывать на этот сайт, чтобы держаться в курсе последних достижений. Здесь регулярно в открытом доступе появлялись практически все научные статьи с отчетами об испытаниях воздействия на добровольцев различных видов волн, поглощения различных материалов, и теоретические модели воздействия.

Руководство Комитета считало, что закрытость в этих вопросах есть первое условие для разработки и незаконного применения психотронного оружия, и стремилось освещать любые исследование по этой и смежным темам.

Правда, при таком условии доступ к данным получали все, но руководители считали, что это меньшее из двух возможных зол, и под их контролем ничего страшного произойти не сможет.

Мельком глянув последние новости, Ларион скачал файлы усовершенствованной модели влияния излучения на мозг, которую создала работающая в центре Нэриджа группа профессора Нишикавы. Модель описывала реализацию болевого воздействия.

На данный момент психотронные излучатели могли надежно вызывать лишь два воздействия - панический ужас и сексуальное возбуждение. Болевого воздействия надежно добиться пока никому не удалось, а работу над излучателями, вызывающими ярость, свернули сами военные. Они решили, что у противника ее вызывать не надо, а для своих солдат достаточно имеющихся химических препаратов.

Ларион углубился в анализ новой модели. Группа Нишикавы выложила ее еще две недели назад, но все руки не доходили разобраться в ней. По теории получалось, что комбинация низкочастотных модулированных колебаний с синхронизированными на собственные частоты человека высокочастотными импульсами должны усиливать воздействие. Очень интересно.

Получается, один излучатель на всех подряд действовать не будет. Точнее, будет, но слабо. Поскольку не войдет в резонанс. В идеале для каждой цели нужно устанавливать свою частоту, в зависимости от строения черепа. Перестраиваемый в реальном времени излучатель сделать несложно, а вот как с ходу определить, какие нужны параметры?

Хотя, на этот счет надо полазить по сайтам нейрохирургов, томографистов и прочих любителей поковыряться в чужом мозгу. Наверняка у них есть много разных наработок по теме.

Радиокомандой Ларион включил домашний компьютер. У него есть своя теоретическая модель, которую он разрабатывал как тему диссертации еще в институте. Но так и не защитил. Не успел. И теперь уже восемь лет работал самостоятельно. Внеся поправки, аналогичные новой модели Нишикавы, запустил расчет. Этот компьютер никогда не подсоединялся к всемирной паутине. Никакая защита не может быть надежнее, чем отключение физического доступа.

Теперь можно посмотреть, что еще нового выложено на той части сайта, что относилась к непосредственно научным разработкам, а не этическим аспектам.

Впрочем, основные дискуссии здесь, как обычно, развернулись вокруг пути, по которому должны идти средства защиты.

Одни предлагали просто заменить кость черепа как таковую специальным материалом, что не пропустит никакого излучения. Вариант надежный, слов нет. Вот только в реальной жизни на него согласятся немногие. Особенно если учесть, что угроза психотронного воздействия на рядового человека сейчас довольно призрачная.

Другие предлагали разрабатывать специальные программы для нейрокомпьютеров, которые смогут подавлять воздействие психотроники, посылая корректирующие импульсы в мозг. Сам Ларион работал именно над таким вариантом. Правда, он в принципе годился лишь для тех, у кого этот нейрокомп есть.

И наконец, сторонники внешнего компенсационного генератора. Теоретически средство обещало стать универсальным, но на практике такое реализовать сложнее всего. Плюс непонятно, как оно будет воздействовать на окружающих.

На сайте не только общались представители официальных институтов и исследовательских групп, но и масса одиночек-любителей. Большинство из них чистые фрики, а их предложения и теории не могли вызывать у мало-мальски образованных людей ничего, кроме смеха.

Но, к удивлению Лариона, не так мало оказалось и тех, кто выдвигал вполне дельные идеи и результаты. Очевидно, у каждого из них, как и у него, нашлись свои причины не работать на закрытые правительственные институты или лаборатории Комитета защиты.

Вот они и работали каждый сам по себе. Хотя, скорее, сложилось некое виртуальное сообщество, называемое "BrainShield". Которое не воспринимали всерьез, а скорее, о существовании его даже не знали официальные институты, считающие фриками всех одиночек без исключения.

Но результаты здесь появлялись на удивление интересные. И как раз вчера на сайте выложил свои новые экспериментальные данные Джи Чанг. Разумеется, он определенно не китаец. Тут никто не светил свое реальное имя и место жительства.

По косвенным признакам Ларион полагал, что парень араб, скорее всего, работающий на одну из исламских стран. Они не меньше западных военных жаждали заполучить психотронное оружие, но не располагали необходимыми интеллектуальными ресурсами.

Зато практически не ценили человеческую жизнь, а потому Джи Чанг стал тут одним из основных поставщиков экспериментальных данных. И хотя он всегда утверждал, что это добровольцы, Ларион в этом сильно сомневался. Но не это сейчас важно.

Чанг уже успел проверил часть данных Нишикавы и кое-какие выкладки Брига, одного из самых мощных местных теоретиков. Получалась весьма и весьма интересная картина. Похоже, если правильно подобрать параметры, получится создать весьма мощную вспышку боли. Вплоть до смерти от шока. А это уже совсем другой уровень.

Ларион начал скачивать все файлы экспериментальных данных Чанга. Надо внимательно их проанализировать.

Неожиданно пискнул виртуальный страж, сообщая, что кто-то со стороны наблюдает за скачкой. Ларион перекачал информацию на один из общедоступных высокопроизводительных серверов, затем поставил дополнительную программу защиты и быстро перекинул в новое хранилище данных.

Страж снова завыл. Кто-то определенно пытался вычислить, куда Ларион перебрасывает данные Чанга, и где он сам находится. И пусть у неизвестного наблюдателя ничего не получилось, сам факт такой попытки не предвещал ничего хорошего.

- Ты еще не уходишь, Никита? - в дверном проеме стояла Лариса Зайцева, молодая сотрудница одной из экспериментальных групп лаборатории.

- Пока нет. Надо кое-что досчитать сегодня. Думаю, примерно через полчаса закончу, - Никита Глинин начал сосредоточенно вертеть голографическую модель белка, над модификацией которого работала их группа.

- Хорошо. Ты остался последний, так что предупреди охрану, когда будешь уходить, - напоследок сказала Зайцева.

- Обязательно, - ответил ей в спину Никита. Охрану он сегодня собирался предупреждать в последнюю очередь. - Наконец-то все ушли. Надо только еще немного выждать. А то мало ли, вдруг она чего забыла.

Еще пятнадцать минут он активно крутил модель, но сейчас она его интересовала меньше всего. Наконец Никита встал. Неторопливо прошелся по всей лаборатории, желая лично убедиться, что никого нет, и он действительно один. Во всех помещениях остались лишь многочисленные приборы. Очень хорошо.

Никита сел в кресло руководителя своей группы, старшего научного сотрудника Соева. Включил его терминал доступа. Тот из двух, который всегда выключен в присутствии Никиты. И дает доступ в закрытую сеть "Синапса".

Стильный письменный набор, который Никита подарил начальнику на день рождения два месяца назад, имел и другую функцию. Перехватывал радиосигналы. В том числе и пароли доступа, оправляемые через радиоканалы нейрокомпьютера на терминалы доступа к серверам. Один к общей сети. Второй к закрытой. Никита отправил его, и через несколько секунд вошел на сервер.

Он открыл свой ежемесячный научный отчет Соеву. Пусть младшим научным сотрудникам и не давали доступ к закрытым проектам, их результаты вполне в них использовали. В отчете куча данных и графиков по последним экспериментам. И среди всех этих файлов притаился небольшой троянец. Который, помимо всего прочего, перехватывал коды доступа начальника Никиты к закрытым, коммерчески ценным научным проектам НПО "Синапс".

Он вывел список закрытых работ. Проект "Данко", что интересовал заказчика, имел наивысшую категорию секретности. Даже у Соева нет к нему доступа. Жаль.

Но ничего. Секунду поколебавшись, Никита запустил другую программу взлома, что месяц назад прислал ему неизвестный заказчик. Все это время она собирала данные об организации безопасности внутренней сети НПО "Синапс". А теперь должна подобрать код доступа к файлам проекта "Данко", не подняв тревоги. Во всяком случае, так ему обещали.

Никита никогда не предполагал, что будет заниматься этим. Но ему сделали то самое предложение, от которого невозможно отказаться. Два миллиона долларов. Даже при условии нормальной научной карьеры Никите потребовалось бы минимум тридцать лет, чтобы заработать такую сумму.

А тут бац - и все сразу. Больше никакой работы с понедельника по пятницу. Солнце, море, девочки. Никита уже заказал билет на самолет в Египет, и покинет Москву сегодня в полночь. А там еще пара пересадок, и его никто не найдет.

Программка высветила разрешение на доступ. И раз сюда до сих пор не вломились охранники - значит, они реально ничего не заметили.

Он прикинул объем. Почти 15 Гигов. На его внутреннюю нейрокомпьютерную память не влезет. Да и не надо. Никита подключил внешний терабайтный накопитель, и уже через три минуты стал обладателем ценной информации. Можно уходить.

Хотя?

Кто сказал, что он должен этим ограничиваться? Тут же полно других проектов. К некоторым Соев имеет прямой доступ, что-то еще можно взломать программкой заказчика. На накопителе много места. А значит, Никита может получить куда больше двух миллионов. Информация в этом мире стоит дороже любых ресурсов. И если скачать еще, хватит на куда более роскошную жизнь. А возможно, даже и на бессмертие.

Последняя мысль окончательно склонила чашу весов, и он начал лихорадочно перекачивать подряд все проекты, к каким имел доступ Соев. Плюс взломал еще парочку, чьи названия показались ему наиболее многообещающими.

Лишь когда общий объем информации превысил 300 Гб, он остановился. Хватит.

Никита отсоединил накопитель, выключил консоль. Аккуратно положил небольшую коробочку на дно сумки.

- Ну, прощай, "Синапс", - негромко произнес он.

Повинуясь отправленной нейрокомпом мыслекоманде, дверь в лабораторию бесшумно отъехала в сторону.

- Здравствуй, младший научный сотрудник Глинин, - перед Никитой стоял начальник службы безопасности НПО "Синапс" Тарас Кабанов.

Дверь лифта бесшумно скользнула в сторону, пропуская Игоря Тарасова в небольшой холл приемной. Сидящая за конторкой прелестная брюнетка Кристина, секретарша начальника, очаровательно улыбнулась, а вот двое молчаливых охранников по обе стороны двери лишь внимательно ловили каждое его движение. Насколько знал Игорь, преданные исключительно своему хозяину зомби. Сам он обходился без охраны.

- Артур Самойлович у себя?

- Да. Он ждет вас.

Игорь вошел в огромный кабинет, принадлежащий главе НПО "Синапс" Артуру Самойловичу Гурвицу. Под ногами, подернутая легкой дымкой, раскинулась Москва с высоты птичьего полета, стены будто клубились облаками, над головой чистое голубое небо. Босс увлекался парашютным спортом и дельтапланеризмом, так что на панели отделки ставил соответствующие голографические изображения.

И, надо признать, впечатляет. Будто шагаешь по облакам.

- Здравствуйте, Игорь Сергеевич, - огромная голографическая схема, висевшая над столом красного дерева, исчезла. Инвестиции, насколько успел заметить Тарасов. Хозяин кабинета встал навстречу и протянул руку. По его мыслекоманде одно из стоящих у стены кожаных кресел подъехало к Игорю. - Чай, кофе? - спросил Гурвиц, когда тот сел.

- Кофе.

- Два кофе, - сказал по селектору Артур Самойлович. - Как идет работа по проекту? - он перешел на радиосвязь, подчеркивая, что им не нужны лишние уши. Пусть служба Кабанова и проверяет кабинет ежедневно на предмет жучков, любые предосторожности не будут лишними. Особенно после вчерашнего.

- Все идет по плану, - ответил Тарасов. - И результаты в полном соответствии с теоретическими моделями.

Вошла Кристина и поставила перед ними две украшенные витым золотым орнаментом чашки с горячим кофе. Игорь взял свою и отпил восхитительный напиток, дожидаясь, пока секретарша выйдет. Раз уж безопасность, то по полной.

- Исследовательскую часть проекта "Данко" можно считать законченной, - сообщил он. - Осталось получить результаты последних экспериментов, но не думаю, что они изменят общую картину. Скорее подтвердят. Отчет скинуть?

- Не надо, - мотнул головой Артур Самойлович. - Все равно я не буду читать ваш многотомник. Значит, результаты соответствуют?

- Полностью. Скрытый инкубационный период в среднем полтора года. После проявления симптомов смерть в течении четырех-восьми месяцев. Стопроцентная летальность.

- И только у нас есть средство спасения, - улыбнулся директор "Синапса".

- Не совсем, - возразил Игорь. - Есть еще как минимум с десяток моделей других фирм.

- Но все они слишком сложны и дороги, чтобы стать массовыми?

- Да.

- А значит, самый большой куш все равно сорвем мы?

- Если только правительство не прижмет нас. Или вообще заподозрит, - последняя возможность напрягала Игоря больше всего.

- Этот момент я уже продумал, - снисходительно улыбнулся Артур Самойлович. - Сначала заражение где-нибудь в Африке, или среди арабов. Постепенно распространяющееся на другие континенты. И только потом уже мы с нашей дешевой и массовой моделью.

- Как спасители? - понял Игорь.

- Именно.

- А что насчет тех, первых?

- Богатые могут пока воспользоваться моделями других фирм. Бедные умрут. Все равно они плодятся, как тараканы. Мир не заметит потери.

Эта холодная решимость босса не раз поражала Игоря. Хотя, в принципе, он прав.

- А что насчет вчерашнего? Насколько я слышал, парень охотился как раз за проектом "Данко"?

Артур Самойлович помрачнел.

- Да. Но у Кабанова все под контролем. Он взял его раньше, чем тот успел выйти. Можешь не беспокоиться.

Игорь кивнул. Следовало признать, что хотя полный список мер безопасности, что требовал Кабанов, порождал кучу шуток про его паранойю, профессионал он отменный. Игорь даже не мог с ходу вспомнить, сколько всего таких вот любителей нажиться на чужих тайнах накрыла служба безопасности. Но счет шел как минимум на сотни.

- Хорошо. Когда начинаем?

- Прямо сейчас. Раз ты говоришь, что принципиально новых результатов уже не будет. Проработай с Кабановым вопросы безопасности, и пусть он начинает готовить первый этап операции. А я поговорю с Першевым. Он подготовит базу для массового производства. Когда придет время, мы должны быть готовы выйти на рынок и дать людям средство спасения.

- Точнее, продать, - отметил про себя Игорь. Он допил кофе и встал. - Тогда я к Кабанову.

- Если будут какие проблемы, сразу сообщай, - добавил Артур Самойлович.

- Девять миллиардов человек, - подумал Игорь, проходя к лифту. - И почти все придут к нам. Бизнес-проект, по сравнению с которым любой другой покажется ничего не стоящей мелочью. Вот уж действительно, мы делаем историю.

Когда за Артуром Самойловичем и обоими телохранителями закрылась дверь лифта, Кристина достала одну из кофейных чашек, и отлепила со дна почти прозрачный диск жучка. Чуткий микрофон считывал все звуки, а золотой орнамент на самом деле служил антенной, которая собирала все переговоры по вживленным радиоканалам.

И служба безопасности никогда не найдет этот жучок. Потому что когда они проверяют кабинет, его там просто нет.

Секретарша вставила диск в небольшое считывающее устройство, которое ей также прислал заказчик. Через несколько секунд светодиод коротко мигнул, сообщая, что информация переписана. Включив радиоканал, Кристина переписала все на свой нейрокомпьютер. Гурвиц шифровал свои переговоры, и она не знала, что там. Но раз в неделю отправляла записанные переговоры на указанный почтовый ящик. Один из многих миллиардов, что существовали в Сети.

А для неведомого заказчика шифр не проблема. И раз в месяц он перечислял ей деньги. В пять раз больше, чем платит Гурвиц. Так что Кристина могла не только позволить себе массу больших и маленьких удовольствий, но и откладывать достаточно, чтобы в нужный момент оплатить вторую молодость.

Возможность, на которую обычная секретарша никогда не сможет рассчитывать.

Тренировка по рукопашному бою закончилась, и сейчас, под душем, Ларион с наслаждение ощущал, как напряжение мышц плавно сменяется покоем и легким, приятным утомлением. Он не любил виртуальные тренажеры, позволявшие заниматься дома, и три раза в неделю ездил сюда, в центр боевых искусств. Да, дольше и дороже, но качество подготовки при этом несравнимо выше, чем у виртуалов. Не говоря уже о тех, кто записывал приемы карате или ушу в нейрокомп, просто сидя на диване.

Постояв под мягкими струями еще немного, Ларион переключил распылитель с воды на горячий воздух, за полминуты высушивший его. Оделся и вышел на улицу. Здесь уже стоял Семен, крепкий мужичок лет пятидесяти, с детства занимающийся рукопашкой. Шутник и балагур, сегодня он на редкость серьезен и даже мрачен. Семен никак не отреагировал на приближение Лариона, поглощенный своими мыслями.

- Что такой мрачный, Семен?

- Что, что. Козлы все, вот что.

- Включая меня? - похоже, у Семена реально какие-то проблемы.

- Да не, я про руководство наше. Устроили, блин, модернизацию, - Семен бросил окурок и тут же снова достал пачку. Насколько знал Ларион, он работал начальником участка на колбасном заводе.

- И что же в этом плохого?

- А то, что теперь, блин, все управление, чисто на мозги перевести хотят, - раздраженно ответил Семен. Ларион вспомнил, что у Семена нет нейрокомпьютера.

- И что, тебя хотят турнуть?

К ним присоединился Павел. Нынешняя съемная квартира Лариона в том же районе, где жили Семен и Паша, так что сейчас он возвращался с ними на метро, а не на такси, как обычно.

- Вот именно, - Семен зашагал к станции. - Вызывает, блин, сегодня начальник цеха, и говорит: Спасибо, мол, за работу, но мы не видим вам места в нашей компании. Козел, - Семен плюнул на тротуар.

- А что случилось? - Павел не слышал начало разговора.

- Да модернизация у них, на нейрокомпьютерное управление переходят, - пояснил Ларион.

- Понятно. А что ты себе комп не имплантируешь, Семен? Удобно же. Только подумал, приказал - и робот сам все сделает.

- Имплантируешь, конечно. А на какие, блин, деньги? Они ведь сотни тысяч стоят. Вот твой, например, сколько?

- Тысяч на двести потянет, - протянул Паша. - Но это весьма хорошая модель. Можно взять проще и дешевле.

Ларион не стал ничего добавлять. Только его биопроцессор, установленный три года назад, в пересчете на рубли тянул миллиона на полтора. Плюс графический, большой объем памяти, спецмодули и система безопасности увеличивали эту цифру как минимум втрое. Это не считая программ. Хотя, у него и работа другая.

- Проще, дешевле, - раздраженно произнес Семен. - Все равно деньги нужны. И потом, им же нужно управлять учится. Вот вы сколько учились?

Тут уже Ларион просто не знал, что ответить. Действительно, просто вживить в мозг систему электродов, процессор и дополнительную память мало. Нужно еще научиться всем этим пользоваться. Но ему-то родители вживили первый нейрокомп еще в детстве. И сколько он себя помнил, всегда считал его частью себя. Управлял не задумываясь. Тем же, кто вживлял нейрокомпы много позже, например, в возрасте Семена, приходилось непросто.

Они вошли на станцию метро. Семен приложил к турникету карточку, они же с Павлом мыслекомандой перевели нужную сумму со своих электронных кошельков.

- Ты можешь для начала имплантировать социальный нейрокомп, - пришла в голову Лариону новая мысль. - Он бесплатный. А там за год научишься работать, поставишь что помощнее.

Программу социальных нейрокомпьютеров приняли лет десять назад под давлением Комитета по защите прав человека. Чтобы каждый мог осваивать и использовать новейшие технологии, и не допустить расслоения. И пусть социальный нейрокомп куда слабее практически всех коммерческих, базовые функции связи и управления он выполнял, и для обучения вполне годился.

Впрочем, многие отказывались имплантировать нейрокомпьютер вообще, полагая, что нельзя вмешиваться в живой организм без особой нужды.

- А этот год на что жить? У меня, блин, кредит за квартиру, - огрызнулся Семен.

- Но тебя же не могут взять и просто так уволить, - возразил Павел. Они вошли в вагон, который через несколько секунд почти бесшумно тронулся.

Уволить Семена действительно нельзя. Комитет и тут постарался. Увольнение или отказ в приеме на работу по причине отсутствия нейрокомпа или какого еще импланта считался дискриминацией, и за этим ревностно следили. Даже установили специальные квоты для приема тех, кто не желал пичкать себя электроникой.

- Вот именно. Скажи, что будешь осваивать, - добавил Ларион. - Для этого даже специальная программа есть. И пусть только попробуют уволить. Накатаешь жалобу в Комитет по правам, они твоему начальству быстро мозги вправят.

- Вправят, не вправят. А толку то? Премии теперь не жди, повышения тоже. И потом, не хочу я в мозг эту машинку вашу, - совсем разозлился Семен. - Хочу быть просто человеком.

- А мы что, не люди? - удивился Паша.

- Вы-то еще ладно. А другие? Те, кто даже не с имплантами, а вообще все искусственные. И руки, и ноги, и вообще все. Киборги эти. Они-то разве люди?

- Мозг у них живой. И по закону они - люди, - ответил Ларион.

- Вот именно, что только по закону. А по сути? Вот те, например, что людей похищали. И продавали их подпольно на органы, чтобы себе железку получше поставить. Они разве люди?

История о четверке киборгов, что похищали и продавали людей на органы, пару лет назад потрясла всю страну. На счету банды оказалось более сотни жертв. Тогда в очередной раз развернулась горячая дискуссия, многие даже требовали запретить киборгизацию, и выделить киборгов в отдельную от людей категорию. Но у киборгов есть свое мощное лобби в лице силовиков и зарабатывающих на имплантах компаний, и дальше разговоров дело не пошло.

- Это ничего не доказывает, - возразил Павел. - Люди без имплантов тоже с катушек съезжают. Одни на улицы выходят и по всем подряд палить начинают, другие с молотками да ножами на детские сады нападают. Они что ли лучше?

- Они хоть сами, блин, стреляются после всего этого. Значит раскаиваются. А тем четверым вообще все пофигу. Нет у них человеческих чувств, - убежденно закончил Семен. - Нелюди они. Нет в них ничего от Бога

- Их это ничуть не расстраивает, хватает сделанного человеком - ответил Ларион. - И не в них твоя проблема. Ты лучше решай, будешь нейрокомп имплантировать, или нет. Если что, мы вон с Павлом поможем освоиться и вообще. Верно, Паш? - тот кивнул.

- Не хочу я, - после короткой паузы ответил Семен. - Столько лет люди жили без всей этой электронной хрени. И родители мои всю жизнь без них живут, и деды прожили, и я проживу. А уволить меня у этих козлов не получится, - зло добавил он. - Тут вы, парни, правы. Нет такого закона. Ладно, счастливо, - поезд уже подкатывал к его станции.

- Не понимаю, что они все так против нейрокомпов. Попробовал бы, и сам понял, как это круто, и какие он дает возможности, - произнес Павел, глядя на шагающего по платформе Семена.

- Да идиоты всякие лапшу на уши вешают. Человек создан Богом, в него нельзя вмешиваться. Детский сад, трусы на лямках.

- Но все равно ж мир вперед пойдет. У них нет выбора.

- У них-то как раз пока еще есть, - усмехнулся Ларион. - Не забывай, даже у нас или в Штатах таких, как Семен, больше половины. Я уж не говорю про отсталые страны. Пока обладатели нейрокомпов в меньшинстве, остальные могут себя чувствовать вполне комфортно. Сейчас основная инфраструктура заточена под них.

- Но все равно прогресс не остановить. Рано или поздно нейрокомпы будут у всех.

- Вот именно, что еще только будут. Когда-нибудь. Наверное. Ладно, до среды, - пожав на прощанье руку, Ларион вышел из вагона.

До дома, где он снимал квартиру, примерно двадцать минут пешком, так что он взял один из всегда находившихся возле метро городских сигвэеев. Небольшая двухколесная платформа на автоматическом управлении стоила куда дешевле городских такси, при этом по времени на небольших расстояниях получалось примерно столько же.

Для них и электрических велосипедов выделялась отдельная полоса, позволяя избежать как столкновений с авто, так и наездов на пешеходов. На сигвэе путь до дома занял всего минут пять. У самого подъезда Ларион заплатил 10 рублей, и сигвэй покатил на дворовую площадку. Ждать того, кто поедет к метро. Или еще куда.

А Ларион вошел в подъезд. И замер. Прямо перед ним стояли двое полицейских. Секунду спустя один из них шагнул к нему.

Запись окончилась, но Сильвестр Элисон остался неподвижно сидеть, размышляя.

Стало быть, они запускают следующую часть этого проекта, "Данко". Он и раньше знал, что в проект вложены огромные деньги, а значит, "РосИнноТех" возлагает на него особые надежды. Но то, что он услышал сегодня, превосходило все мыслимые рамки. Они рассчитывают на колоссальные прибыли, если готовы так рискнуть.

А значит?

А значит, "Бартос" просто обязан узнать, в чем заключается проект, - закончил свою мысль начальник департамента информационной безопасности. Параллельно глава отдела промышленного шпионажа. Официально, конечно же, корпорация ничем таким не занимается. Но то сказка для СМИ. А в реальной жизни все крупные корпорации пытаются заполучить чужие коммерческие секреты. И защитить свои.

- Черт, жалко, тот парень провалился, - четыре месяца назад службе Элисона удалось завербовать молодого сотрудника "Синапса", чтобы тот украл данные проекта "Данко". Снабдили его отличными программами, которые подберут пароли на доступ. Но парень где-то ошибся, и сейчас сидит в местной полиции.

- Секретарша такие сведения тоже добыть не сможет, - начал размышлять Элисон. - Технические подробности не обсуждают в высоких кабинетах. Не тот уровень. Значит, остаются только спецы промышленного шпионажа. CS-хантеры. Американцы не подойдут, тут надо знать местную специфику. А раз так, надо дать задание своим людям в России, пусть подыщут хорошую группу. Желательно - самую лучшую.

- А еще лучше - несколько. Точно. Две или три. Кто первый добудет инфу, тот и получит деньги, - Сильвестр Элисон начал составлять задание для своих агентов в Москве, у которых есть выходы на местных CS-хантеров.

Попав наконец домой, Ларион облегченно вздохнул. Идиотское правило.

Каждый полицейский при исполнении таскает на себе минимум две камеры, вмонтированные в нагрудный жетон и фуражку. Они фиксируют каждое его действие, да и вообще все происходящее вокруг. Но нет, для обыска обязательно требуются понятые. И Ларион вместе с еще одним жильцом полчаса наблюдал, как полиция изымает и описывает электронику у парня, подозреваемого в организации пиратского игрового сервера.

Хорошо еще, что у понятых не берут образцы ДНК. А то бы пришлось срочно валить с квартиры, пока они не узнали, кто стоял рядом.

- Обошлось, и ладно, - Ларион связался через нейрокомп с домашним расчетным центром. С утра он поставил его просчитать на модели различные характеристики воздействующего на мозг излучения, внеся в нее ряд поправок, что следовали из теории Нишикавы и экспериментов Чанга.

Заказав автокухне картошку с котлетами и сок, Ларион погрузился в изучение многочисленных графиков, демонстрирующих отклики нейронов на различные параметры облучения. Большинство рисовало достаточно плавные картинки, а вот на паре графиков получались хорошие такие пики.

А ведь должно, должно сработать. Если выдать излучение, сочетающее низкочастотные волновые ритмы и короткие, прямоугольные импульсы высокой частоты, объекту воздействия гарантированы очень неприятные ощущения.

Ларион сунул в рот почти остывшую котлету, и еще чуть подкорректировал параметры потенциально эффективного излучения, быстро прогоняя его по упрощенной модели.

Все должно получиться. Модель настолько явно это показывала, что уже можно переводить теорию в рабочее железо. Тем более, у него и тут есть свой задел.

Пять лет назад Ларион вживил в левое предплечье универсальный генератор Texsas D150U, обладающий широкими возможностями перестройки частот и выдающий мощность, достаточную для воздействия на несколько десятков метров. А вживленные в пальцы пять антенн позволяют генерить любые известные на сегодня психотронные излучения. Теперь пришло время еще больше увеличить возможности ларионовой игрушки.

Правда, нужной комбинации частот среди базовой прошивки генератора не оказалось. Но это не проблема. Ларион уже не раз модифицировал настройки для получения требуемых характеристик, нужно только написать соответствующую программу. Всего лишь вопрос времени.

Работа над новой программой, которая будет генерить излучение нужных частот, заняла у него почти два часа. Теперь генератор выдавал именно те параматры, что нужны для воздействия, как и показал небольшой осциллограф.

Все просто замечательно.

Но осталась еще одна проблема. Как говорит модель, параметры весьма чувствительны к форме черепа объекта. С одной стороны, это очень хорошо. Можно будет работать по цели достаточно мощным лучом, и не беспокоиться, что пострадают те, кому просто не повезло оказаться поблизости.

С другой, на каждого человека нужна индивидуальная настройка. А как это сделать в полевых условиях?

Ларион уже искал на сайтах нейрохирургов и томографистов, но так и не нашел там ничего для себя подходящего. Да, эти ребята получают точное строение черепа, вот только на медицинском оборудовании. Но не воровать же медицинские карты всякий раз, когда понадобится обработать объект.

Так, кто еще занимается изучением черепа?

Криминалисты. И они умеют восстанавливать лицо по черепу. Как, кстати, и археологи. А раз можно решить прямую задачу, должно быть решение у обратной. По лицу достаточно точно определить строение черепа.

В Сети нашлось достаточно много программ для восстановления лица по черепу, и, выбрав наиболее мощную из тех, чей код лежал в открытом доступе, Ларион принялся было за разработку своей.

Но его отвлек сигнал одного из почтовых ящиков. Как раз тех, что он использовал для связи с посредниками потенциальных клиентов. Похоже, кто-то хочет предложить им новую работу.