Пояс Рода

XI

Но вернемся к Инквизитору.

Ошарашенный возникновением из прошлого фигуры, которую он давно уже считал сгинувшей, или, во всяком случае, выбывшей из игры, он пережил нечто вроде шока, услышав голос, который он, как ему тут же подумалось, никогда не забывал.

Прибыв в указанное место, он набрал номер домофона.

— Ну входи уже. Четвертый этаж.

Четвертый этаж. Открытая дверь. Что-то заныло под ложечкой.

Прихожая. Ничего лишнего. Зеркало, вешалка.

И воздух… все так знакомо, запах, или само пространство. Инквизитора отбросило в прошлое, и он совсем бы не удивился, если бы увидел привидение.

И он увидел его.

Точнее, ее. Или ее призрак. Потому что люди меняются с возрастом. Только привидения остаются такими, как мы их помним. Или все же… нет, она все же не такая… Глаза так же смеются, но жесткие, губы сжаты, складки прорезались — то ли засмеется, то ли заплачет сейчас… Захотелось посмотреть в зеркало. Но зеркало показало Инквизитору его сегодняшнее лицо — лицо пятидесятишестилетнего человека с круглыми, по-дурацки удивленными глазами.

— Ты тоже неплохо сохранился, — со свойственным ей стервозным юмором сказала хозяйка. — А что, мой практичный друг подумал, что в сказку попал? Ищешь молодого полковника? Нет, там уже не он. А вот остался ли где-то тот полковник?

— Судя по радушному приему, ты его не видишь.

Захотелось высказать ей все, что он думал о ней, стерве, змее, ведьме, и еще много разных эпитетов пришло на ум… все, что можно сказать женщине, которая постоянно ломала его жизнь и по которой он так горевал, а она жива и, по всему, неплохо себя чувствует…

— Ага, та же песня. Что ты знаешь о том, хорошо мне или плохо?

— Тебе всегда чего-то не хватает… — Он даже не заметил, что она ответила на его невысказанную мысль.

— Особенно когда тебя бросают второй раз и прикидываются пропавшим, а вокруг столько всякого, что удивляешься только и думаешь — хоть бы прихлопнуло уже… предатель.

— А ты не так сделала?

— А ты поверил? Вот зато теперь не будешь упрекать, что я тебя плохо ждала… Но, может, к делу? Если бы не оно, и дальше бы жил счастливо и спокойно. А так… извини, речь не о нас с тобой. И потом, ты же сам позвал!

Инквизитор встряхнулся. В самом деле, личные разборки подождут, если они сейчас кому-то нужны вообще. Он старался об этом не думать. Жизнь прошла как прошла.

Поначалу это было трудно. Неужели ей плевать? Но на лице этой он уже сам не знал кого, ничего, кроме профессионального интереса, прочесть было нельзя. А вот руки у нее дрожат… нет, показалось…

— Ну, ты зачем пришел? Рассказывай, или будешь дальше меня сканировать?

Наконец, согревшись большой чашкой кофе с коньяком, Инквизитор стал рассказывать. Он подробно изложил все ему известное и добавил:

— Ну вот такие пироги. Давай думать, что делать. По-моему, надо разобраться на месте.

— Была я уже на этом твоем месте. И с фигурантом твоим знакома. И вообще, бабушка моя с тех мест. Отец ее, и дед, и прадед кузнецами там были… Контур, действительно, интересный. Фигурант — тоже.

— Как? Как могут быть такие совпадения?

— Ты знаешь, мне тоже многое казалось странным, пока я кое-что не раскопала. Нет никаких совпадений… скорее всего. Но давай по-порядку.

Она достала листок с планом местности и пометками.

Потом легко прыгнула на табурет и со шкафа, стопку за стопкой, стала снимать толстенные старинные фолианты.

— Смотри. Нет, сначала слушай. Когда ты так неожиданно пошел на повышение, мы сначала подумали, что ты нас кинул. Тем более что на нас началась охота. Как ты думаешь, что нам оставалось делать? Было такое впечатление, что тебя отрезали ото всех, и нас начали зачищать. Кто-то рассудком повредился, кто-то в аварию попал… А я… может, тоже куда-нибудь бы делась, но детей моих кто бы растил? Пришлось выжить…

Сначала я думала: ты защитишь все же… или появишься… Скорее не верила, что не появишься. Но хрен тебя дождешься, а у меня уже земля под ногами гореть стала. И было ясно: никто ничего не хочет от меня, кроме одного — уничтожить. Ну и вот решила я применить вражескую тактику. Наследственность — подходящая, опыт — есть. Училась, благо было у кого. Да и ты меня кое-чему научил в свое время… Йога, всякие шаманские штучки… получалось. И помогло. Потом фамилию сменила, уехала с мужем, вернулась… Чего и кого только не узнала. Мужа похоронила. Зачем приехала обратно — не знаю.

Сон был странный: бабушка ругалась, что я дом бросила. Говорила: ты там нужна.

Кому, зачем?

И женщина. С двумя или даже четырьмя странными секьюрити в виде то ли псов с крыльями, то ли коней… странная такая. Посох у нее в руках, капюшон и голос такой знакомый… лица не видно. Взяла за руку и ведет куда-то в лес. Смотрю — иду уже не по тропинке, а как по рушнику… и вдруг он обрывается, вернее, разлезается на нитки. И голос: ищи…Подскажут… Ищи своих…

А потом и вовсе бред: пентаграммы какие-то, доспехи ржавые, костер… сын…

Если бы не этот чертов…

Одна из книг упала со стопки и с громким стуком раскрылась. На развороте был изображен костер с горящей женщиной и рядом священник…

— Видишь, что делается? — повеяло холодом, потом стало жарко. — Это «Молот ведьм», бред сумасшедшего маньяка-инквизитора. Это тебе открытка, дорогой.

— Да ладно, знаю я эти твои театральные фокусы… Еще не успел забыть… Давай без них, или я пошел! Или ты расскажешь еще одну байку из бесконечной серии «Выходит ведьма из костра?..» Как она на этот раз заканчивается?

— Как всегда: и пошел этот дурак-инквизитор дальше, так ничего и не поняв. Вот и иди, если хочешь… Никуда ты не пойдешь. Ты же служебный пес, сторожевой. Вокруг что-то происходит: душат вас, а ты только сейчас заметил это. И то благодаря тому, что ваши дебилы наконец-то сделали вывод, что что-то душить вас мешает… На самом деле, как тебе это не противно, я в данном случае ни при чем. Если по большому счету, пусть бы вас и задушили всех… только ведь всех вместе задушат. Как говорится, паны дерутся, а лбы у холопов трещат.

Ты никогда не задавал себе отчета, почему до сих пор никто не растащил эту маленькую захолустную державу на мелкие тряпочки? И ведь пытались сколько. Вот, смотри.

Она достала карту.

— Ого! Так это же…

— Ага, правильно. Куда ни плюнь — всем тут что-то надо. Что именно — никто понять не может. Но факт — это то, что во всем мире, кроме Китая и нас, даже среди африканских каннибалов, технологии подавления и влияния на психику имели результат. А у нас единственный результат обработки — увеличение количества алкашей (хотя этот процесс, по-моему, протекает сам по себе). Зато обратный эффект налицо. Сразу включается какое-то встречное излучение, и агрессор получает сдачи. Причем, вроде бы это происходит как-то само собой. То у них природные катаклизмы, то выборы неудачно пройдут, то эпидемия какая-то.

А любое на нас воздействие — как круги по воде: плюх-плюх, да и разошлись без следа…

Самое интересное — хозяин наш вроде как тиран, а территорию охраняет. Вроде бы со всякими изгоями якшается — а никто ему ничего сделать не может. Думаете, потому что вы так хорошо службу несете? Да ты проверь, сколько у тебя сексотов иностранных прикормленных? Кишит все!

А смотри, что получается с теми, кто против вас? Ничего у них не выходит, даже если сотню тысяч людей соберут! Думаешь, почему?

А наш язык? Вроде бы его уже нет… а он есть. То, чего вроде бы нет, испортить трудно. Механизмов влияния нет. Основа остается нетронутой… вот так. Я же, кроме прочего, лингвист. Забыл?

— И ты хочешь сказать, что это дурацкое захолустье нас всех каким-то образом охраняет, или что? В счет старой дружбы, давай поговорим серьезно.

— А, дружбы. Хорошо… друг. В самом деле, кто лучший друг ведьмы? Ясное дело, что это когда-то влюбленный в нее недоделанный Инквизитор. Ладно. Ты помнишь, как я иконы и церкви фотографировала?

— Ну да, я все время думал, что это какой-то фокус, пока не научился чувствовать и видеть эти потоки. Но это было уже после…

— Не перебивай. Помнишь крещение? Те фотографии меня и натолкнули на мысль сделать то же самое на том месте. И я покажу тебе кое-что и расскажу, что узнала, если ты перестанешь придуриваться и есть меня глазом. А если ты хоть раз заикнешься на тему моего больного воображения, то в очередной раз пойдешь вон… Инквизитор прельщенный…

Генерала передернуло. Да, зашевелилось старое, а она, змея, как серпом… но вообще-то правильно. Только как она это видит? Хотя… Но почему она так с ним?

Однако все это как-то сразу отступило, как только он увидел фотографии.

Разложенные веером на столе, они производили шокирующее впечатление.

Ряд за рядом она выкладывала их, как гадальные карты.

Помеченные датами.

В первом ряду — фотографии какого-то источника в естественной впадине.

Небольшой ручей. Мостки. Женщина на мостках.

Вокруг нее — мерцающее облако, в котором переливаются какие-то шарики, которые меняют окраску и размер, то увеличиваясь, то уменьшаясь. На следующем фото женщина обливается водой. Облако сгущается вокруг нее, особенно концентрируясь под грудью и на уровне живота.

Следующий снимок явно показывает, как облако сужается и проникает внутрь тела. Видны даже части небольших шариков, частично вошедших в плоть. Предпоследний снимок — уже без облака.

В следующем ряду снимков, сделанных через месяц с небольшим — снова та же женщина. На первом — ничего. На втором она наклоняется в воде и что-то опускает в источник. В воде под ее рукой — какое-то свечение. Но это может быть дефектом снимка. Следующее фото — поразительно: из-под подола выползает струйкой змейка грязно-серого тумана. И последний снимок явно отображает странную картину: что-то ныряет в воду источника, поднимая уже совсем реальные брызги. Вокруг женщины — неясные тени-силуэты, похожие на женские фигуры в длинных одеждах…

— Что это?

— Это очень старый источник. Всегда считался излечивающим женские болезни, снимающим порчу с девок и всякое колдовство с женщин. Но только в том случае, если подарок для Берегинь — это эти самые силуэты — им понравится. Они дают какие-то, видишь, сгустки, как лекарство или существо, которое разбирается что не так. Но потом, когда проблемы решены, это существо надо отпустить обратно, потому что оно само нуждается в лечении… этой самой водой. Видишь, какое оно серое, без блеска? Говорят, что если его не отпустить вместе с подарком, то оно человеку уже будет нести болезнь.

— Кто говорит?

— Да те самые, Берегини. Думаешь, бред? Смотри дальше.

Дальше было, действительно, совсем бредово.

Следующий ряд снимков, сделанный в том же месте, выглядел, как старое-старое фото или кадр из черно-белого фильма ужасов: в той же ложбине — темная, кипящая мутно-желтая вода (или это свет луны придавал ей такой оттенок и делал похожим на кипящую серу). Поодаль — огоньки, какие-то ворота и факелы на них… деревянное строение, полупрозрачные силуэты людей. А прямо на переднем плане — огромная колода, на которой стоит множество свечей, какие-то обрывки то ли пергамента, то ли бересты…

Но самый удивительный снимок показывал силуэт женщины в плаще с посохом диковинной формы, с чем-то светящимся на рукояти. За спиной силуэта были густые тени то ли крыльев, то ли развевающихся пол плаща. Желтые глаза… и рука, которая лежит на уже совсем реальной руке (эту руку Инквизитор не перепутал бы ни с какой другой на свете). Обе руки светились.

И перстень. Странный, плоский, с семью кружками с точками внутри… Что-то знакомое…

— Пожалуй, это надо обдумать. Ты точно это не сфабриковала? Прошу тебя, не время сейчас для шуток!

— Пошел вон!

Но он уже решил, что никуда не уйдет.

— Ну, тогда я пошла! А ты делай здесь что хочешь. — Помолчала. — Вздумаешь меня беспокоить — душу выну! Сиди читай пока, ладно. Закладки там.

И устало вышла из комнаты.

Инквизитора передернуло от ее слов. Почему-то обещание вынуть душу показалось буквальным. Хотя на что кому его душа? Тоскливо заныло где-то в середине, как каждый раз, когда он думал, что все могло быть по-другому. «Могло…» — простонало что-то, или ему послышалось.

Генерал встряхнул головой. Все же он здесь по делу.