Потеряшка

Глава 10

Семейная жизнь

После долгого дня, полного забот и нескончаемых дел, я, усталый, но довольный плодами труда, вернулся домой. Уже с порога меня окутал чарующий, манящий аромат пряностей и свежеприготовленного ужина — в воздухе витали ароматные запахи далёкой Индии, смешиваясь с домашним теплом. Подняв взгляд, я увидел Индиру — она встретила меня мягкой улыбкой, в глазах которой отражалась радость и свет ожидания. Я нежно поцеловал её в лоб и, бросив на ходу ласковый взгляд, поспешил в ванную — смыть с рук пыль пройденного дня.

Не успел я выйти, как в тишине уютного дома раздался звонок — порывистый, но мелодичный. На пороге стояла Мария, бодрая и оживлённая. Её слова прозвучали будто музыка:

— Как здесь чудесно пахнет! Наверное, на вкус не менее божественно, — она улыбнулась загадочно. — И кто это твоя повелительница кухни?

— Познакомься Мария, — сказал я с некоторой долей торжественности, — это моя наложница Индира. Индира, графиня Марина Егоровна Лескова — министр здравоохранения, моя невеста и… старшая жена в моем доме, будущая королева. Выполняй все её просьбы, прошу тебя.

Индира с изяществом восточной гостьи склонила голову и ласково пригласила нас к столу.

Мария шагнула в кухню, взгляд её задержался на Индире — я заметил на её лице смешение чувств: старые принципы моногамии спорили с новыми реалиями жизни, где она теперь была, по сути, первой из моих жён. Но Мария быстро оправилась — она всегда умела принимать перемены достойно, ведь в этом новом порядке была и её воля, ведь не зря все эти законы отстаивались ею на Госсовете.

Ужин прошёл в тёплой, почти семейной атмосфере. Индира осталась убирать посуду — пока ещё у нас не было челяди, наш маленький мир ещё только складывался. А я и Мария отправились в спальню, ускользая от забот и времени. В этот вечер Мария была страстной, как весенний ветер: я чувствовал мощную энергию соперничества, которая разгоралась в ней рядом с другой женщиной. Я с головой окунулся в этот водоворот чувств: ревность и страсть, соперничество и желание — всё сплелось воедино, наполняя нашу встречу особенным очарованием.

Час спустя, утомлённые, но довольные и умиротворённые, мы вместе направились на кухню. Индира, встретив нас с искренней улыбкой, угостила горячим чаем и с любовью испечёнными сырными лепёшками. Мария пригласила её за стол, жестом, в котором смешались благородство и новая, ещё не до конца осознанная женская солидарность. Индира, скромная и тихая, присела рядом, — её взгляд был полон любопытства и немой готовности слушать.

— Индира, расскажи о себе, — вдруг обратилась к ней Мария. — Ты умеешь ухаживать за детьми?

Оказалось, Индира с малых лет была заботливой сестрой, умеющей пеленать младенцев, развлекать малышей и поддерживать порядок в доме — её мудрость и простота растрогали нас обеих.

Мария тут же принялась мечтать вслух о будущем:

— Глеб, нужно будет скорее открыть детские сады и ясли. Свадебная пора уже близко, а вскоре за ними последуют первые младенцы! — В её голосе зазвенели нотки ответственности и беспокойства.

— Мария, позаботься об этом сама, — сказал я, мягко коснувшись её руки, — ваши неонатологи лучше всех позаботятся о здоровье будущих детей.

— Конечно, — улыбнулась она, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Отберу персонал из новоприбывших женщин и девушек, пусть самые заботливые возьмут это новое дело в свои руки.

Наш уютный ужин постепенно подошёл к концу. Тёплая усталость после напряжённого дня разлилась в каждом из нас. Мария, сдержанно попрощавшись, начала собираться домой. Я молча проводил её до порога, и в прихожей наши взгляды встретились. Мы обменялись лёгким, полным нежности поцелуем на прощание — как словно скрепили невидимой печатью весомое обещание будущих дней.

— Надо признать, Глеб, у тебя отменный вкус — твоя Индира просто необыкновенна! — Мария лукаво улыбнулась. — Пожалуй, и мне стоит заняться собой: подправить фигуру, даром что столько забот… — она засмеялась своим певучим, немного озорным смехом. — Вот прилетит челнок с Геры — сразу куплю курс омолаживающих водорослей! Пора бы — сорок пять лет, между прочим! Вот помолодею — и тогда уже с радостью выйду за тебя замуж. Что ж, рожать в двадцать пять куда проще! Не забудь, тебе ещё следует расширить свой гарем, бык-производитель ты мой! — с этими словами она, смеясь, легко выскользнула за дверь, оставив после себя запах весёлого смеха и аромат весенней свежести.

Я смотрел ей вслед, невольно улыбаясь.

— Ну мелкая, а я точно возьму себе еще наложниц! — пообещал я.

Кандидатур было полно — на тысячу двести мужиков десять тысяч девиц! И правда, шутки шутками, а наложниц надо побольше брать и своим примером народ на это настраивать — подумал я.

Но совсем скоро заботы повседневности вновь закружат меня в водовороте жизни, а пока на душе было тепло и спокойно: здесь, в новом доме, зарождалась моя жизнь — и новая история.

Выполнение плана по наложницам

Вернувшись на кухню, я встретил внимательный взгляд Индиры. Легким движением она облокотилась на столешницу, ее темные волосы мягко спадали на плечи, а в кухне витал еще не рассеявшийся аромат специй. Я спросил, знакома ли она с другими индийскими девушками, прибывшими с ней на новую землю. Индира глубоко вздохнула — оказалось, не только знает всех, но среди них есть и пять ее хороших подруг, и младшая сестра.

— Возьмите и ее в свой дом, — тихо попросила Индира, тревога скользнула в ее голосе.

— Сколько ей лет? — спросил я, присматриваясь к хитрому блеску в глазах Индиры.

— Семнадцать, и давно бы пора замуж. Да все приданого не хватало… Знаете, в наших семьях девочек мало ценят, мы становимся обузой, — её слова были полны грусти и какой‑то почти безысходной покорности.

Я задумался, глядя на Индиру. Неужели все ее подруги — такие же бесприданницы, как она и её сестра? Девушки, вынужденные бороться за право быть счастливой в этом новом мире…

— Они смогут быть хорошими наложницами? Умеют ухаживать за детьми? — спросил я.

— Конечно! В индийских семьях много детей, старшие всегда нянчат младших, это приходит с пяти лет, — заметила она с гордостью.

Я невольно улыбнулся. Но всё же брать в дом сразу несколько девушек из одной деревни — не лучшая идея. Поразмыслив, решил, что расширю круг: попробую поискать славянок или татарок, чтобы в доме были разные судьбы и менталитеты, свой маленький колорит народов.

— Хорошо, пошли в лагерь. Заберём твою сестру, — кивнул я, накидывая куртку.

Дорога в лагерь заняла не больше двадцати минут — пара километров среди свежих, еще не тронутых шумом улиц. В домике, где жила сестра Индиры, нас встретили тишина и новость: ее уже забрал граф Давлетов. Я вздохнул с облегчением, чувствуя почти незримую благодарность случаю — наверное, так лучше для всех, меньше нитей будет связывать наложниц в моём доме.

Мы прошли к дому, где жили славянские девушки. Распорядитель, истинный дворянин, с серьезным видом поставил девушек в ряд: сегодня смотрины, сегодня решаются их судьбы. Я окинул взглядом десятки женских лиц, среди них было немало красавиц: одна с едва уловимым восточным оттенком во взгляде, другая — ясноглазая, русая, как сама весна. Современные каноны красоты казались здесь неуместны; каждая хранила свою тайну.

— Как тебя зовут, красавица? — обратился я к стройной девушке-славянке.

— Настей родители назвали, — ответила она, склонив голову.

— Пойдешь ко мне в дом, подаришь мне детей? — спросил я тихо, но уверенно.

— Нет, — голос ее был тверд, — по своей воле не пойду. У женщины должен быть только один муж, и вся её жизнь — только с ним одним, я православная.

Я рассмеялся, обернув разговор в шутку.

— Ну у нас мужчин слишком мало, только три тысячи, а вас десять тысяч. И всех вас надо замуж пристроить. Вот и будете жить в одной семье, десять жен и один мужчина.

Но ты можешь оставаться одна — никто неволить не будет. Или за негра можешь выйти замуж! Но у них вообще коллективный брак — одна деревня — одна семья — усмехнулся я.

— Как это одна деревня — одна семья? — с округлившимися глазами спросила Настя.

— А вот так — все дети общие, жены общие, мужья общие, имущество общее — ответил я с улыбкой. — Но все добровольно, без принуждения.

Я осмотрел других девушек — взгляд задержался на привлекательной метиске с загадочно‑прекрасными чертами лица, где славянская мягкость гармонично переплеталась с восточной пронзительностью.

— А ты, красавица, — обратился я к ней, — готова примкнуть к новому дому, подарить мне тепло семьи?

— Я буду рада стать твоей наложницей, господин, — тихо кивнула она, поклонившись по‑татарски грациозно.

— Как тебя звать?

— Айгуль, — невесомо произнесла она.

Вскоре мы, втроём, отправились домой. Наступал вечер, и свежий воздух казался особенно бодрящим.

Уже дома я велел Айгуль отдохнуть, принять душ. Индира заботливо взяла её под свою опеку — выдала свежее бельё, помогла переодеться. Вскоре девушка появилась в сари Индиры — лёгкая, стройная и стеснительная, точно будто в гости к судьбе пришла. Я внимательно посмотрел на неё: стыдливый взгляд, покорная пластика — всё выдавало в ней невинность и робость.

— Сними одежду, Айгуль, — попросил я мягко.

Она бросила взгляд на Индиру, и та, одобряюще кивнув, помогла ей снять сари. Оставшись беззащитной, Айгуль потупила глаза, а я бережно взял её на руки и унёс в спальню.

Любовь с ней вышла не такой, как я ожидал: красота её возбуждала, но между нами простиралась невидимая стена. Я был внимателен, но не добился ответного огня; она осталась холодна, смотрела в пол, как будто где-то далеко отсчитывала время до конца. Я быстро прекратил ласки и отпустил её, внутренне раздражённый на себя и судьбу.

На кухне меня ждала Индира. В её взгляде было и сочувствие, и лёгкая тревога.

— Господин не нашёл радости с новой наложницей? — тихо спросила она, подошла ближе, разматывая своё сари.

— Похоже, ей многое еще предстоит понять, — ответил я, и улыбка скользнула по моим губам.

Она шагнула ко мне, и вскоре вечер окрасился совсем иными оттенками. Индира вернула мне хорошее настроение, и мы долго болтали на кухне, когда Айгуль, тихой тенью, ушла к себе.

— Ты будешь старшей наложницей, — сказал я, — приглядывай за девушками, следи за их здоровьем и сообщай мне о важных новостях.

— Как скажешь, мой господин, — склонила голову Индира, и в голосе её прозвучала особая нежность.

Я задумался. Теперь я ясно видел: не количество женщин в доме приносит счастье, а особое, редкое чувство, когда по‑настоящему срастаются две судьбы. Может быть, для этого стоит дать шанс сердцу выбрать самому? Пожалуй, надо устраивать встречи, танцы, чтобы искры симпатии сами пробивались сквозь будни, чтобы каждый мог найти свою половину по велению души, а не по прихоти случая.

Пусть другие займутся пополнением гарема, а я пока остановлюсь: возможно, удача улыбнётся мне снова, и настоящая любовь найдёт дорогу ко мне в сердце.

И всё же было во мне и легкое разочарование — в доме тесно, обыденно, не по‑королевски. Где же тот простор, который был у меня на Гере — в моем доме с восемью комнатами, бассейном и сауной? Здесь же — всего четыре небольшие комнаты. Не пристало это государю! Надо будет подумать о строительстве настоящего дворца… Ведь необязательно довольствоваться малым, если можно создавать красоту для себя и своей семьи, да и для всего королевства.

Дворец

На следующий день на заседании Госсовета я поднял вопрос о строительстве королевского дворца и здания Совета министров — в первую очередь это вопрос престижа государства. Возражений не было — дали задание главному строителю и архитектору по совместительству сделать проект административного центра, в котором будут размещаться эти два центра управления. По мере роста населения отдельные управления будут отделяться — министерство обороны, например.

Возражений не последовало, озадачил Игоря проектом дворцового комплекса.

— Глеб Михайлович, в средние века строили крепости, а уже в них замки — сказал он в ответ. — Давайте строить крепость и внутри его два замка — один ваша резиденция, второй резиденция правительства.

— Хм, ты прав, однако. Но мне кажется, что ты перегибаешь палку — хотя… Лишним это не будет, нас слишком мало, чтобы не пренебрегать защитой. Строй тогда в крепости общежития, ну или казармы, на пять тысяч человек, чтобы в случае опасности все истинные дворяне могли там пережить опасность. Проектируй крепость по всем правилам — со вздохом напутствовал я его.

— Надо бы строить тогда тысяч на десять — если учитывать разрастание семейств — улыбнулся Игорь.

— Ну смотри сам — деньги есть, привози рабочих, у нас их не найти. Читал я историю, хвалили китайских рабочих — исполнительные и сообразительные — подсказал я.

— Хорошо, изучу этот вопрос. Нам тысяч пять рабочих потребуется, надо будет сразу продовольствие на них закупать. И общежития строить — рассуждал Игорь.

— Ну вот и строй, кто тебе мешает? — усмехнулся я. — Денег у нас достаточно.

— Хорошо, займусь этим. В Китай «Глория» полетит? — спросил он.

— Да, и пара БДК — они будут грузиться в портах — ответил я.

— Хорошо, я займусь проектом крепости, пока можно привезти тысячу рабочих, они построят общежития для остальных — сказал Игорь.

Я отдал распоряжение старпому и министру обороны, чтобы они занялись вербовкой тысячи рабочих в Китае. Ну и продовольствия там же закупили — чего зря «Глорию» гонять. Когда поставил задачу старпому, тот сразу спросил — а чего сразу не пять тысяч рабочих забрать — чего летать в Китай дважды.

— Мишка заберет китайцев, ему на платиновых приисках рабочих не хватает — это он о нашем министре геологии. — Да и строить у нас много чего требуется — везде не хватает рабочих рук.

— Ну ладно, везите пять тысяч китайских рабочих, но и продовольствия везите сразу на год, чтобы их прокормить. Это пшеница, рис и так далее — сами сообразите. Можете прикупить свиней и овец для развода, поговорите с аграриями, чтобы у нас фермы организовать, да и фермеров заодно соблазнить к нам переехать — согласился я. — У нас пока мало элитных свинок, они только на размножение идут. А то мне обезьяны уже надоели, хотя работягам за милую душу идут. У китайцев вон даже собаки в почете.

— Вас понял босс! — козырнул старпом и отбыл выполнять задание.

С привозом китайских рабочих строительство города и рудников пошло более интенсивно, через шесть месяцев у нас появилась своя платина и редкоземельные металлы, на ремонтном заводе изготовили и успешно испытали первый ВАРП-двигатель из местного сырья. Это сырье позволило нам возобновить производство высокотемпературных сверхпроводников, которые использовались не только в пушках Гаусса, но и для производства сверхаккумуляторов, с которыми эти пушки можно было использовать автономно без ВАРП-двигателя. Еще на таких сверхпроводниках у нас была вся силовая электроника, теперь вопрос с преобразователями для питания радиостанций от одной батареи или аккумулятора был решен. К сожалению, ключи на сверхпроводниках были низкочастотными, могли переключаться с частотой до одного мегагерца, поэтому в радиостанциях они не могли заменить лампы. Ну и работали они только в ключевом режиме под управлением светодиодов — включен или выключен.

Освоение производства ВАРП-двигателей из своего сырья позволило нам приступить к производству флотилии из тридцати универсальных воздушных судов, это были десятиметровые грузопассажирские атмосферные корабли, которые могли летать только в дозвуковом режиме с максимальной скоростью тысяча километров в час. Герметичный кузов позволял перевозить любые грузы и пассажиров. При необходимости мог превратиться в боевой самолет — на нем была установлена шестидесятимиллиметровая пушка Гаусса, которая наводилась поворотом корпуса самолета. Два крупнокалиберных пулемета Гаусса, и четыре игольника были установлены в башнях с круговым вращением. Но наводка у всех орудий была ручной — у нас не было электроники для автоматического управления.