Посох старой ведьмы

Глава 11 Огненный Саламандр

– Тим, давай включай фонарь, – голос Хозяйственного вдруг сорвался, и Боня сухо закашлялся, – надо бы разобраться, куда это мы попали.

– Тише! – испуганно взмолился в темноте Ворча. – И фонариком попрошу не очень светить. Вдруг оно, Червь которое, нас подслушивает? Или в дырочку за нами подглядывает?

– Ха, ну ты даешь, – Тимка зажег фонарик, осветил им растерянные лица друзей, – будет оно тебя подслушивать, как же! Я вообще не пойму, чего мы здесь спрятались. Червю, между прочим, любую стенку прогрызть – секундное дело! Он просто нас не заметил, потому мы и живые. Пока что.

– Скажешь еще – не заметил! – возмутился карлик. – Я сам слышал, как он руками в площадь топал и орал на меня как сумасшедший: «К замку беги, к замку!» Мол, спрячешься там, тогда не трону.

– Это не Червь орал, это я тебе кричал. – Боня вынул носовой платок, трубно высморкался в него. – А то у тебя ума хватило бы с испугу в воронку сигануть.

– Придет же некоторым такая глупость в голову, – насупясь, пробурчал карлик и отвернулся от Хозяйственного. Судя по Ворчиной реакции, именно в воронку он и собирался прыгать.

– И что у нас тут? – Хозяйственный взял у Тимки фонарик и посветил вокруг себя, разглядывая окружающую их обстановку. – Впечатляет, – наконец пробормотал Боня и умолк, потому что сказать больше было нечего.

Обстановка была неуютной. Прямо-таки неприятной. Не то чтобы везде громоздились кучи мусора или повсюду валялись черепа и обглоданные скелеты – вовсе нет. Скорее, она, обстановка, напоминала декорации к фильму ужасов: с высокого потолка там и тут свисали тяжелые, масляно поблескивающие цепи; пол, сухой и горячий, покрывали тонкие трещины – сквозь них струились жидкие язычки дыма.

Посреди башни, уходя в потолок, грязно-серым столбом высилась широкая труба. Кое-где в трубе зияли сквозные дыры, словно пробитые крупнокалиберными когтями, а в самих дырках тускло мерцали отсветы далекого пламени. Вокруг трубы змеилась металлическая лестница, обвивая ее и поднимаясь на следующие этажи. В воздухе ощутимо пахло гарью и еще почему-то перегретым машинным маслом.

– Это чего такое? – Ворча отшатнулся от увиденного, уперся спиной в закрытую дверь. – Печка! Цепи! Дым! Мне здесь не нравится. Лично я пошел отсюда, – и карлик немедленно лягнул пяткой дверную плиту. – Открывайте назад! Я не хороший, я вовсе плохой!

– А за дверью голодный Червь сидит, когти к обеду точит, – сочувственно сказал Тим, – вот незадача! Но если очень хочется, то иди, Ворчик, иди. Только подари мне на память свою кепочку. Буду о тебе вспоминать, глядя на нее.

– Ах да, Червь, – спохватился Ворча, – я и забыл… Тут, должен я вам сказать, очень даже славно! Тепло, сухо, печурка такая уютная, огоньками светит. Эх, хорошо-то как! Так и быть, остаюсь. Уговорили.

– Вот и отлично. – Боня посветил фонариком на лестницу. – Пойдемте по этажам прогуляемся. Пока на улице лунный день, нам здесь наверняка ничего не грозит. Вдруг найдем того, кто нам поможет?

– Ага, поможет, – пробубнил себе под нос Ворча, – какая-нибудь зубогрызина вроде Червя. Которой что лунный день, что солнечная ночь – все одним цветом, лишь бы гости повкусней были!

– Разговорчики, – зашипел на карлика Хозяйственный, – отставить сеять панику!

– А чего тогда сеять? – деловито поинтересовался карлик. – У нас и семян никаких нет. Консервы разве что.

– Тим, стукни его по голове, – страдальчески попросил Боня, – ты к нему ближе будешь.

– О, пора идти! – вдруг заторопился Ворча. – А то все стоим на месте и стоим. Я пошел, а вы догоняйте. – Обогнув Хозяйственного по приличной дуге, карлик бойко затопал вверх по решетчатым ступеням.

Хозяйственный двинул за ним, задевая рюкзаком за цепи: в зале повис глухой звон – потревоженные железяки извивались и бились друг о дружку.

– Боня, брось рюкзак, – вполголоса посоветовал Тимка, – на обратном пути подберем. От него шуму больше, чем от пяти Ворчей сразу!

– Я, Тимыч, потому и Хозяйственный, что все свое ношу с собой, – назидательно ответил Боня. – И вообще, откуда ты знаешь, что мы будем возвращаться этой дорогой?

Тим пожал плечами и не стал настаивать на своем, только обогнал Хозяйственного и пошел впереди него, оттягивая в сторону мешающие Боне цепи и осторожно возвращая их на место, когда Хозяйственный проходил мимо, – чтобы они не звенели. Для конспирации.

Лестница была горячей и грела Тимке ноги сквозь подошву сапог. Труба тоже оказалась не холодной – Тим нечаянно коснулся ее и чуть не обжег руку. С каждой ступенькой становилось все жарче и жарче, как будто Тимка и Боня находились не в подозрительной и опасной башне, а в финской сухой парилке – сауне.

– Мыльца бы сюда, – мечтательно сказал Хозяйственный в спину мальчику, – шаечку с водой и мочалку. Знатная банька вышла бы!

Тимка вытер пот со лба и остановился, обмахиваясь пультом, как веером: дальше пути не было – они стояли на круглой площадке следующего этажа. По стенам, начинаясь от пола, тянулись ввысь железные лестницы – вроде тех пожарных, которые Тимка видел у себя дома на старых пятиэтажках. Лестницы были разной длины, и над верхним концом каждой из них темнело отверстие – ход в какую-нибудь из боковых веток-башен. Сама главная башня, где находились Тим и Боня, извилистой шахтой уходила далеко вверх; повторяя башенные изгибы туда же шла и раскаленная труба, посверкивая сотнями огненных дырочек, разбросанных как попало по всей ее длине.

В противоположной от Тимки и Бони башенной стене на уровне пола сияло ночными звездами большое, очень большое отверстие. Прямо-таки круглые ворота. От трубы к воротам пролегала извилистая, выплавленная в камне канава – как будто кто-то огненный протоптал себе здесь дорожку, часто прогуливаясь от трубы на улицу и обратно.

– Непонятного назначения конструкция, – подумав, сделал вывод Боня. – Бессмысленная, а следовательно – ненужная. Значит, очень опасная. Ты обратил внимание, Тимка, что чем глупее и непредсказуемее тутошние вещи и существа, тем они сильнее и зловреднее?

– Обратил, – согласился Тим, – чего же не обратить, когда оно все видно. Ты лучше мне скажи – где Ворча?

– Ворча? – переспросил Хозяйственный, обшаривая лучом все видимые закоулки этажа. – Действительно, нету. Эгей, Ворча! Отзовись, консерву дам! Вкусную.

Тимка прислушался: было тихо. В печной трубе все так же монотонно гудел горячий воздух; снизу, из лестничного лаза, доносилось редкое позвякивание цепей, но это были звуки, к которым мальчик уже настолько привык, что практически их и не слышал.

– Ворчик, не надо прятаться! – Боня раздраженно посигналил фонариком во все стороны. – Не время и не место!

– Тс-с! – Тимка на цыпочках подбежал к одной из лестниц, наклонился и поднял с пола любимую Ворчину дубинку. – Сдается мне, что выбросить ее просто так он не мог, – прошептал Тим на ухо Боне и многозначительно ткнул палкой в отверстие хода над лестницей, – по-моему, он там. В плену.

– Ох и бестолкова! Ох и торопыга, – сердито нахмурился Хозяйственный, – опять его черти понесли непонятно куда. Не мог нас обождать!

– Ты думаешь, он сам? – Тимка задрал голову, принюхался. – Ух ты, мясом тушеным пахнет! С чесноком, перцем. Вкуснятина!

– То-то и оно, – Боня поплевал на ладони и взялся за терпимо горячие прутья лестницы. – Если бы кто нашего Ворчу обидеть попробовал, тут бы визгу было – стаду поросят делать нечего! А дубинку он потерять мог только в одном-единственном случае…

– Знаю, – усмехнулся Тимка, – когда она мешает ему к еде побыстрей добраться.

– Верно, – буркнул Хозяйственный и не спеша двинулся по лестнице к темному провалу коридора.

– А может, это Ворчу – того? С чесноком? – с тревогой в голове спросил Тимка подошвы Бонифация.

– Вздор, – коротко ответил Хозяйственный, но полез вверх куда как быстрее. Тимка сунул дубинку за пояс, на спину, зажал в зубах пультик – чтобы в случае чего был под рукой – и поспешил за Боней.

Внутри узкого коридора было гораздо прохладнее. Тимка даже мерзнуть стал поначалу, пока опять не привык к нормальной температуре. Боня шел первым, вынув меч из ножен и выставив острый клинок перед собой. Поверх лезвия он светил фонариком, и Тим невольно вспомнил виденное когда-то в кино мощное шпионское оружие – дальнобойную винтовку с лазерной системой наведения.

– Меч-кладенец с фонарным прицелом. – Тимка хихикнул, мысленно сравнив винтовку и меч. – Враги уже дрожат и разваливаются на куски! Заранее.

– Чего? – с тревогой обернулся Хозяйственный. – Ты о чем? Кто-то нас преследует?

– Это я так, – смутился Тим, – это я пошутил.

– Балда ты, Тимка, – вздохнул Боня, отвернулся от мальчика и пошел дальше. Тимка сердито запыхтел, хотел было сказать в ответ что-нибудь гадкое, но потом передумал. Тем более что уже было некогда – они пришли.

Посреди башенки на грязном цементном полу сидел по-турецки Ворча и что-то аппетитно жевал, держа на коленях большую консервную банку и сосредоточенно ковыряясь в ней пальцами. Напротив карлика, прислонясь спиной к стене и независимо сложив руки на груди, стоял невысокого роста тщедушный старикашка весьма жалкого и потрепанного вида – костлявый, лысый, весь в каких-то обугленных лохмотьях и перепачканный сажей, как трубочист. Будто только что из печи вылез. Старичок-трубочист зорко глянул на Боню и мальчика, изумленно вскинул брови:

– Подумать только, еще гости пожаловали! И откуда вас столько вдруг понабежало? Надо же – то никого и ничего, а то прямо косяком пошли.

– Что здесь происходит? – грозно рыкнул Хозяйственный, подбоченясь и демонстративно поигрывая мечом. – Кто такой?

– А шут его знает, – старичок недоуменно развел руками, – только я, знаете ли, поесть собрался, как явился этот обжора, без объяснений отобрал у меня банку и – пожалуйста! Оставил меня без обеда.

– Э-э. – Боня опустил меч. – Его-то мы как раз знаем. Что обжора – это вами точно подмечено, спору нет. Я другое имел в виду – вы-то кто такой будете? Пленник, что ли? Видик у вас…

– Нормальный вид, – обиделся трубочист, – я всегда такой. Мне здесь красоваться не перед кем. Сюда, между прочим, даже тараканы не забредают, не говоря уже о всяких нормальных гостях-посетителях! И не пленник я вовсе, а вольный человек. Живу я здесь, ясно?

– Понятно. – Хозяйственный сунул меч в ножны, снял с плеча рюкзак, открыл его. – Вот консервы, берите любые и сколько хотите. Вы, пожалуйста, извините нашего друга – слабый он до еды, невоздержанный. Сам порой от голода не соображает, что вытворяет. – Боня легонько хлопнул Ворчу пятерней по затылку: карлик ткнулся носом в тушенку и заурчал, как рассерженный кот.

– Большое спасибо. – Старичок сел на корточки, пошарил в мешке и выудил оттуда пару консервных банок. – Очень мило с вашей стороны, – трубочист отложил одну из них в сторону, а крышку второй банки, предварительно взболтав содержимое, легко проткнул мизинцем и, не глядя, вскрыл привычным движением. Как консервным ножом прошелся. Боня только глазами заморгал.

– Видишь, Ворчик, кого ты обидел, – осуждающе прошептал Тимка на ухо карлику, – и как он тебя за твое наглое поведение до сих пор на распотрошил? Не понимаю. Добрый, видимо, человек. Повезло тебе!

Ворча, не переставая есть, покивал. Мол, и впрямь повезло, надо же!

Тимка повернулся к старику:

– А все же, кто вы? У вас, наверное, пальцы стальные, как ножи. Вы робот, да?

Старичок не ответил, только хитро прищурился – он не торопясь съел консервы, а потом смял пальцами пустую банку в комок. Рассеянно катая между ладоней жестяной ком – тот постепенно сдавился в плотный шарик, точно под прессом прокатился, – старик улыбнулся мальчику.

– Я, милый, не бобот и не хобот… уж не помню, как ты меня там назвал. Я – несчастный житель этого несчастного замка. Я – хозяин этих мест и я же их раб. Я – Огненный Саламандр. Если, конечно, это имя вам что-нибудь говорит.

Тим с Боней переглянулись и отрицательно помотали головами – нет, ничегошеньки им такое имя не говорило. Ворча что-то угукнул себе в бороду, но на него никто не обратил внимания.

– Вижу, что не знаете, – довольно усмехнулся Саламандр, – иначе бы ноги вашей здесь не было. Повезло вам, что лунный день сейчас, иначе… Впрочем, сколько того дня осталось! На вашем месте я бы убрался отсюда поскорей и дорогу сюда забыл бы. Пока время есть.

– А что будет после лунного дня? – живо заинтересовался Тимка.

– Да уж будет кое-что, – уклончиво ответил старик, небрежным щелчком отбросив в сторону комочек жести: металлический шарик, тонко свистнув, пулей вылетев в маленькое окошко бойницы.

– Пошли, Боня, – заторопился Тим, – а то и впрямь при нас как возьмет и превратится! Если он сейчас такие штучки вытворяет, то представляю, что будет потом.

– Погоди ты, – остановил его Боня и покосился на Саламандра – тот, посмеиваясь, смотрел, как Ворча жадно вылизывает банку. – Мне про посох узнать надо обязательно! А если что – у нас зелье Озура есть. Да и пульт твой…

– Во-первых, я его проверить не успел, – шепотом ответил Тимка, – а во-вторых, непорядочно это! В смысле – убивать деда Саламандра. Сами ведь пришли к человеку, хотя он нас и не звал. Он Ворчу накормил!

– По-моему, Ворча сам себя накормил. Вот же колбасный бандит! – Хозяйственный прокашлялся, привлекая к себе внимание старика. – Уважаемый Саламандр! Мы, в общем-то, оказались в замке совершенно случайно – нас Червь сюда загнал. Так получилось. – Боня виновато развел руками. – Но раз мы встретились, то позвольте задать вам один вопросик. Всего один. А вы, если сможете, ответьте, и мы сразу уйдем, тихо-мирно.

Саламандр глянул в окошко.

– Задавайте. Время еще есть.

– Мы ищем посох, – заторопился Хозяйственный, – красный такой, из хрусталя. Его потеряли где-то в городе одни, гм, наши знакомые. А нам без посоха никак нельзя. Нужен он нам во как – позарез! – Боня энергично чиркнул себя по горлу ладонью. – Не видели ли вы его случаем? Или, может, слышали о нем?

– И не видел, и не слышал, – задумчиво ответил Саламандр, – но знаю место, где он скорей всего теперь находится.

– Где? – подались вперед Тимка и Боня; Ворча оторвался от вылизывания и тоже уставился на «трубочиста».

– Там, – Саламандр ткнул пальцем себе под ноги, – под землей. В закромах у Червя. Он все, чего интересного в городе находит, обязательно прячет в своем логове. У него, должно быть, бо-огатая коллекция всякой всячины набралась!

– П-позвольте, – Хозяйственный даже заикаться начал, – именно п-под землей? Именно у Ч-червя?! А вы откуда знаете?

– Именно, – кивнул Саламандр, – у Червя. А знаю потому, что вижу Червя часто. Гораздо чаще, чем мне самому хотелось бы: я сторожу вход в его подземелье. Воронку видели? Вот это и есть тот самый вход, он же и выход.

Я раньше, до Проклятья, был специалистом по счастливым снам. Лечил жителей города от бессонницы и кошмаров. Волшебником был, вот как! Не из самых сильных, но в своем деле кое-что смыслил… Ко мне даже из других стран на прием приезжали. – Старик вздохнул. – А нынче сам живу в постоянном тягостном кошмаре. Теперь я – Саламандр! И этим все сказано.

– А что такое Саламандр? – возбужденно спросил Тимка. – Это вроде костохода что-то? Или покруче будет?

– Ничего себе! – изумился старик, даже в лице переменился. – Ну и молодежь пошла! Подумать только, элементарных вещей не знают! Саламандра, мальчик, это такая ящерица, которая живет только в огне, понятно? А я, считай, вроде их короля буду – если сравнить меня и ящериц по силе и могуществу. По жароустойчивости.

– То есть вы – огненный ящер, который живет в этом самоварном замке, – подвел итог Тимка. – То-то у вас так жарко!

– Ящер, скажешь тоже, – недовольно проворчал старик: видимо, Тимкино замечание чем-то задело его за живое. – А дракона не хочешь, зубастого и пламенного? Я, дорогуша, когда превращаюсь – ого-го какой огромный! Когда центральную огневую трубу – ту самую, что внутри башни, с дырками от моих когтей, – обовью, так на ней места свободного не остается. А ты говоришь – ящер!

– И кто же это вас, дракона, на сторожевую службу определил? – Тимка во все глаза смотрел на саламандрового трубочиста. – Неужели Червь?

– Ха! – Саламандр криво усмехнулся. – Я сам, то есть огненный дракон, со скуки и стал охранять. Чем-то ведь надо все-таки заниматься, верно? От печи далеко не уйдешь, замерзнешь. Вот я и придумал себе развлечение: дырку в земле охранять. Вроде бы и не просто бока о трубу греешь, а как бы и при деле.

– Так-так. – Боня расстроенно прикусил ус. – Получается, что нам теперь в воронку лезть придется, никуда не денешься. Эх, дела…

– Дядя Саламандр, – Тимка посмотрел на руки старика, – а как же вы ухитряетесь банки пальцем вскрывать? И зачем вам консервы, когда вы огнем питаетесь?

– Ох-хо, – почесывая лысину, вздохнул старик, – дело в том, что драконьего во мне слишком много накопилось. Я, когда лунный день наступает, вроде как внешне прежним становлюсь, человеком то есть. А способности драконьи остаются. Что банка! Я, если хорошенько топну, запросто и башенку эту обвалю. Были у меня такие случаи, были. А консервы… Просто так ем, чтобы вкуса еды не забыть. Развлекаюсь, вот как.

– Тимка, не лезь к человеку с глупыми вопросами! – Хозяйственный оттянул Тима за шиворот от старика: мальчик уже приноровился подергать Саламандра за пальцы, для проверки. – У меня еще куча важных вопросов есть по нашему делу, а ты…

Саламандр вздрогнул и мелко затрясся. Обхватив себя руками, он надрывно закричал:

– Уходите немедленно! Лунный день закончился. Холодно мне, холодно!!!

Тим опрометью кинулся к рюкзаку, выдернул из кармана заветный распылитель и быстро опрыскал старика со всех сторон волшебным снадобьем – от Саламандра, как от раскаленного камня, повалил пар. Внутри старика что-то остро захрустело, будто пошла вспять некая спущенная пружина.

– Ох, отпустило, – с облегчением выдохнул Саламандр, – но чувствую, ненадолго. Жар внутри меня так и пышет! Скоро, Тим, твое лекарство с меня испарится, и тогда… Уходите, очень вас прошу. Я ведь за дракона не отвечаю – съест он вас! Или сожжет.

– Побежали! – Боня схватил Тимку за руку. – Ворча, не отставай.

– Поздно! Ах, как поздно! – Саламандр, схватившись за голову, внезапно сорвался с места и, пробежав между Тимкой и Ворчей, скрылся в ходе, ведущем в центральную башню.

– Холодно мне, холодно… – далекий тоскливый крик заглох в темноте башенного коридорчика.

– Вот так влипли, – Хозяйственный обвел друзей растерянным взглядом, – что делать будем? Назад в башню теперь хода нет.

– Будем удирать. – Тимка прикусил губу, лихорадочно соображая. – Боюсь, выход только один.

– Какой? – Ворча встал на ноги. – Ты что, тайную дверцу в стене увидел?

– Боня, быстро раздевайся. – Тим нырнул в рюкзак и, доставая одну за другой консервные банки, далеко зашвырнул их в темный коридор, вслед убежавшему Саламандру. – Надеюсь, это его хоть немного задержит.

– С ума сошел! – ахнул Ворча. – Моя еда! Консервочки!

Тим швырнул пустой рюкзак Боне:

– Складывай в него одежду и будь готов по команде немедленно превращаться!

– В кого? – деловито поинтересовался Хозяйственный, торопливо запихивая в рюкзак сапоги. – В пожарную машину, что ли? Как ты когда-то мне советовал?

– Тихо! – Тим прижал к губам палец, обернулся в сторону коридора. – Слышите?

Где-то в глубине башни раздался далекий низкий рев: из коридора вырвался обжигающе горячий ветер и вихрем пронесся внутри башенки.

– Д-д-драк-кон, – трясущимися губами пролепетал Ворча, – каюкушки нам. Ой я бедный, ой я…

– Молчи! – Тимка схватил Ворчу за плечи и сильно потряс. – А ну прекрати бояться! Не то сейчас набоишься такого, что вся башня рухнет вместе с нами. Знаю я, чем твои испуги заканчиваются.

Тим достал из нарукавного кармана волнистый кинжал и, на глазок прикинув нужный размер, стал резать в полу дырку. Камень шипел и плевался мелкими крошками, едкий серый дым струйками обтекал Тимкину руку. Наконец работа была закончена – неровно вырезанный кусок пола бесшумно рухнул вниз, в многоэтажную глубину, и там разбился о зеркальную брусчатку, рассыпался на тысячи осколков.

– Что теперь? – Голый Бонифаций вздрогнул и поежился: из дыры в полу тянуло холодом.

– Давай туда, – Тимка показал рукой на дыру, – и в полете превращайся в птицу. Потом мы спрыгнем тебе на спину.

– Ты чего?! – Хозяйственный вытаращился на мальчика. – Обалдел? Я же разобьюсь! Я…

Внутри главной башни что-то гулко взорвалось. Потом еще раз, ближе.

– А? – Боня повернулся ко входу: горячий ветер вдруг запах чем-то вкусным.

– Консервные банки от жары рвутся, – Тим подтолкнул Хозяйственного к дыре, – это огненный дракон ползет к нам!

– Ой, мамочки, – сказал Хозяйственный. Он нажал нужную костяшку браслета и, закрыв глаза, упал в дыру.

Банки рвались все чаще и все ближе; воздух пах то тушенкой, то рыбой в томате, то кипящим апельсиновым соком. Ворче пришлось зажать себе нос и дышать ртом, потому как от таких запахов у него сразу же и совершенно не вовремя стал разыгрываться аппетит.

– Есть! – Тимка, стоя перед дырой на четвереньках, облегченно перевел дух. – Успел Боня, не разбился! Ворча, готовься – мы улетаем.

Дыра в полу потемнела – синяя, покрытая перьями птичья спина колыхалась под ней. Боня, как мог, старался висеть на месте, но это было вовсе не просто: все-таки он превратился в боевую птицу, а не в ковер-самолет.

– Пошел! – Тимка столкнул заробевшего Ворчу в отверстие и, прихватив рюкзак, не оглядываясь прыгнул следом за ним.

В пустую башенку из коридора вынырнула огненная, вся из вязкого пламени, отвратительная драконья голова. Обведя пустую комнатенку ослепительным прожекторным взглядом, дракон разочарованно рыкнул, пустил из пасти узкую огнеметную струю и уполз обратно. Дырку в полу он не заметил.