Последний вздох

Глава 6

Клер

Утро пятницы выдалось ясным, все дождевые тучи рассеялись; воздух был свежим, сухим и холодным, и ветер — который никогда и не стихал — гонял облако песка, и Клер, кутаясь в теплую куртку, шарф, шапку и перчатки, шла выпить кофе в кафе "Встреча". Ева ненавидела вставать рано, так что этим утром за стойкой была девушка по имени Кристи, жизнерадостная невысокая блондинка, которая возможно была чирлидершей старшей школы Морганвилля в прошлом году, или пару лет назад. "Встреча" делала отличный бизнес, готовя кофейные деликатесы для людей, не спешащих на работу, и студентов, посещающих утренние занятия. Клер не сразу смогла найти столик, но в конце концов заняла один, придвинутый к стене, как только другой посетитель освободил его.

Она потягивала свой мокко и проверяла электронную почту на телефоне, когда кто-то с глухим стуком бросил маленькую клетчатую сумочку на стол. Клер подняла взгляд и увидела Монику Морелл, опускающуюся на стул напротив нее. Погода для Моники не имела никакого значения. На ней были белые гольфы, клетчатая плиссированная мини-юбка и белый топ с глубоким вырезом. Никакой верхней одежды.

— Ты разве не мерзнешь? — спросила Клер. — И, кстати, это место занято моим невидимым другом.

— Конечно я мерзну, но я готова терпеть ради моды, хотя едва ли ты понимаешь что-то в таких вещах, Зубрила. И плевать на твоего невидимого друга. Я хочу выпить кофе, а за твоим столиком единственный свободный стул. Я вовсе не хочу грубить или что-либо в этом роде.

Моника откинула за спину свои блестящие темные волосы. Она недавно перекрасила их, и Клер подумала, что такой цвет идет ей больше всего. Она была высокой, симпатичной девушкой с вызывающей привлекательностью, и у них с Клер на протяжении уже долгого времени было что-то вроде не дружбы, а вооруженного перемирия.

— Как там Джина? — спросила Клер, делая глоток. Чем быстрее она допьет свой кофе, тем быстрее сможет сбежать с этой Планеты принцесс. — Я слыщала, она на реабилитации.

Джина была одной из двух закадычных подружек Моники, и она была вовсе не на реабилитации, которую проходят какие-то знаменитости, нет, это была физическая реабилитация после того, как она разбила свою машину в весьма зрелищной аварии. Клер считала, что та авария была кармическим возмездием. Она даже почувствовала небольшой укол вины за то, что не слишком-то сочувствовала. Ее вопрос был простой вежливостью.

— Она идет на поправку, — сказала Моника. — Однако, они подумывают поместить ее куда-то вроде психо-терапевтической штуки. Очевидно, она ударила медсестру.

— Ну, Джина есть Джина, — сказала Клер. — Она умеет заводить друзей.

— Что за наезд?

— Она угрожала мне ножом. И не один раз. И она сломала Миранде нос. — Миранда была худеньким подростком, который за свою короткую жизнь уже получил слишком много травм; Джина хладнокровно ударила ее, и уже только за это, Клер хотелось бы, чтобы реабилитация Джины длилась вечно. Не буквально, конечно. Но Клер надеялась, что это было по меньшей мере болезненно.

Моника ничего не возразила. Клер знала, что она тоже не была в восторге от поведения Джины, но при этом не пыталась положить ему конец.

— Возможно, будет лучше если они проведут обследование, — сказала Моника. — Сучка явно сумасшедшая.

Этими тремя словами она отправила в отставку одну из своих самых преданых последовательниц и приспешниц. Клер не знала, произвело ли это на нее впечатление или скорее вызвало отвращение. Возможно, и то, и другое.

— Она здесь не одна такая.

— Тебе лучше знать. К слову о сумасшедших сучках, не могу дождаться, чтобы посмотреть, что произойдет на вечеринке по случаю помолвки. Это должно быть что-то грандиозное.

Глаза Моники светились от предвкушения. — Я слышала, что Псевдо-Мертвая Девочка пригласила половину повстанческого движения Морганвилля, и они еще захватят своих друзей. Я собираюсь одеться так, чтобы потом можно было легко отстирать кровь, на всякий случай.

Конечно Моника придет на вечеринку; она никогда не упустит случая потусоваться, особенно на вечеринке, где она сможет вызвать хаос. И все же Клер понимала, что не Моника была их самой большой проблемой. И ее поведение тоже не будет худшим.

Это было печально.

— Приятно было поболтать, — сказала Клер, и хотя у нее еще оставалось пол-кружки кофе, она поднялась, чтобы уходить.

Моника резко протянула руку и схватила рукав куртки Клер. — Подожди. Сядь. Пожалуйста.

Услышать "пожалуйста" от само-коронованной принцессы Морганвилля? Теперь это становилось интересно. Клер присела обратно и отхлебнула свой мокко, ожидая, что произойдет дальше.

— Кое-что случилось, — сказала Моника. Она понизила голос и оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Насколько Клер могла судить, никто и не пытался.

— Вчера моего брата вызвали на какое-то совещание за закрытыми дверями с Амелией и он до сих пор не вернулся. Кроме того, он не отвечает на звонки. Ты можешь выяснить, что происходит?

Ричард Морелл, брат Моники, был мэром города — возможно слишком молодым для этой должности, но он был одним из самых ответственных людей, которых Клер когда-либо знала. Очевидно, что Моника заботилась о нем. И она была права — быть запертым с Амелией всю ночь… Звучало не слишком хорошо.

— Я могу поспрашивать, — сказала Клер. — Но они, возможно, не скажут мне больше того, что ты итак знаешь.

— Я просто хочу знать, что он в порядке.

Моника выгладела почти… ну, человечной. — Ричард — это все, что у меня есть. Ты же знаешь.

Клер кивнула. — Посмотрим, что я смогу выяснить, но я уверена, что с ним все в порядке. Не волнуйся.

— Спасибо. — Моника сказала это неохотно, но она все же это сказала. Это было более, чем удивительно. Клер не хотела портить момент, говоря что-либо еще, так что она допила свой кофе в тишине, то же сделала и Моника, и это создало ощущение… почти комфорта.

По крайней мере, в сравнении с теми временами, когда они пытались поубивать друг друга.

Потом Клер отправилась в здание научного факультета ТПУ, где ее ждал профессор Говард, чтобы провести тестирование. Она справилась с тестом за двадцать минут вместо выделенного для этого часа; для нее тест был достаточно легким, и профессор понял это, едва взглянув на ее ответы. Она получила одобрительный кивок и наставление, впредь не пропускать другие тесты.

К сожалению, Клер не могла бы пообещать чего-то подобного. Не в Морганвилле.

После тестирования, сидя на ступеньках в холодных лучах солнца, она набрала номер Оливера. Не удивительно, что она попала на голосовую почту, и голос Оливера резко приказал ей оставить сообщение.

— Моника Морелл беспокоится о своем брате, — сказала она. — Она достаточно взволнована, чтобы спрашивать об этом меня, а это означает, что она скорее всего уже допросила всех остальных в городе. Полагаю, шумиха вам ни к чему, поэтому пойдите и успокойте ее. Пожалуйста.

«Пожалуйста» она добавила с запозданием и не слишком искренне; она все еще сердилась на него, и была просто в ярости от Мирнина. И Амелии. Она была по-настоящему зла на Амелию.

Она так много сделала для вампиров, она так старалась ради порядка в городе, и вот как они ей отплатили. Пытались забрать Шейна.

Чем дольше она думала об этом, тем больше злилась. И боялась. Поскольку все произошедшее словно поставило ее на край страшной пропасти… Она всегда считала, что в той или иной степени может доверять Мирнину и Амелии. (Насчет Оливера она никогда не заблуждалась). Но если она не могла… если на самом деле они видели в ней всего лишь малозначительного человечка… что для них значил любой другой человек в Морганвилле?

Ничего.

Именно это Шейн пытался сказать ей все время. Мы ничего не значим для них, мы просто система жизнеобеспечения, думала Клер. Каждый по отдельности, мы — ничто. Слуги. Нет, скот, только без копыт, полезный время от времени.

Она сжала свой телефон, встала и стала спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Изнутри ее сжигала смесь нервозности, тошноты и ощущения новой цели.

Она пошла прямо в магазин фото-аппаратуры, который они посещали вместе с Шейном; флаера с рекламой вечеринки по случаю помолвки в витрине не было, но Клер и не надеялась, что он там будет. Мужчина за прилавком — тот же самый — выпрямился и положил руки на стеклянный прилавок, когда она вошла. — Что ты хочешь? — спросил он. Татуировка цвета индиго выделялась на бледной коже предплечья, выглядывая из-под закатанного рукава рубашки.

Клер сняла шапку и перчатки, засунула их в карман и сказала: — Я не знаю.

Это было честно. Неизвестный импульс привел ее сюда, и теперь, стоя перед этим мужчиной, она не понимала, о чем хотела его спросить. — Что означают эти татуировки?

Он одернул свой рукав, глядя на нее с холодным подозрением. — Парни делают их, — ответил он. — Я не делаю. Я продавец в фото магазине. Поспрашивай на улице.

— Капитан Очевидный раньше был вашим другом.

Он ничего не ответил. Сейчас он хмурился и Клер спрашивала себя, не допустила ли она ужасную ошибку.

— Я просто… — Она глубоко вздохнула и выпалила. — Шейн может быть в опасности. Настоящей опасности. По уши. Вы можете защитить его?

— Извини? — его брови взлетели вверх. — Не понимаю, о чем ты толкуешь. Я просто…

— Продавец в фото-магазине, да, я вас слышала. Слушайте. Мне нужно знать — могли бы вы, не знаю, присмотреть за ним? Пожалуйста.

— Ты что думаешь, я поведусь на твое невинное представление? Ты с первого же дня пребывания здесь была на стороне вампиров. Без вариантов, милая. И если продолжишь разнюхивать здесь, нарвешься на неприятности.

— Я же не для себя прошу, — сказала Клер. — Это для Шейна. И я думаю, вам известно, что он-то никогда не был на стороне вампиров. Так что, пожалуйста, просто помогите ему, если увидите, что он в беде. Это все, о чем я прошу.

— Что насчет тебя? — спросил он, одарив ее зловещей ухмылкой. — Что если ты попадешь в беду?

Клер пожала плечами и одела шапку и перчатки. — Думаю, я сама по себе. Верно?

Он провожал ее пристальным взглядом, когда она вышла на улицу под слабые лучи зимнего солнца. Кругом были грязные лужицы и земля была пропитана влагой.

Когда она оглянулась, продавец фото-магазина кивнул ей.

Она засунула руки в карманы и пошла домой.

Дома царил хаос, и на мгновение Клер испугалась, что случилось что-то ужасное. Ева носилась по дому, разбрасывая вещи, а Шейн тонким и скрипучим голосом говорил ей, — Это не такая уж проблема, чувак, успокойся.

— Я не чувак и я не успокоюсь! — Ева верещала пронзительным голосом, полным разочарования.

Клер бросила вещи в холе и побежала в гостиную, ожидая увидеть… Впрочем, она сама не знала, что она ожидала увидеть, вероятно что-то катастрофическое.

Тем, что она увидела, был торт, стоящий на обеденном столе, и он был… ну, он был «катастрофой». В форме торта.

Двухярусный десерт был неравномерным и покосившимся, глазировка была грязной, красные цветы были замазаны чем-то белым, с левой стороны виднелись подозрительные пятна, похожие на кровь, и, хуже всего, как Клер увидела, подойдя ближе, была надпись сверху, обрамленная неровным сердцем, пронзенным стрелой, которая гласила «Майкл и Эва».

Эва. Не Ева.

Ева пинала диван своими ботинками от Док Мартенс и рыдала, и Клер не могла ее винить. Шейн выглядел беспомощным и просто стоял и смотрел на нее, не зная, что делать.

И, разумеется, он сделал худшую вещь в этой ситуации, он сказал, — Слушай, это же просто торт. Уверен, что он все равно вкусный.

Ева впилась в него взглядом. Клер подошла и обняла свою подругу, послав Шейну раздраженный взгляд.

— Что я такого сделал? — прохрипел он. Кожа на его шее была цвета пурпура, с оттенками синего. — Торт. Это же просто торт. Вкусный торт.

— Дорогая, все будет в порядке, — сказала Клер. — Мы можем это исправить.

— Мы не можем, — выдавила Ева, в перерыве между всхлипываниями. — Торт должен был быть украшен красным — а это какая-то жижа…

Это действительно выглядело жутковато, но Клер сдела храброе лицо. — Мы отчистим его, купим в магазине глазурь и нанесем ее заново. Хуже ведь не будет, верно? И мы сами его украсим. Получится здорово.

— Это ужасно! — причитала Ева, спрятав лицо в пухлой куртке Клер. — Это похоже на свадебный торт Дракулы.

— Разве это не его преимущество? — спросил Шейн. — Я имею ввиду, очень тематично.

— Ты совсем не помогаешь, Шейн, — сказала Клер.

— Я помогаю! Я даже принес его в дом!

— Да уж, отличная работа.

Клер вздохнула и покачала головой. — Ева, иди наверх или куда-нибудь еще. Мы придумаем, как все исправить. Просто успокойся и расслабься. Дыши. Я куплю глазурь и сразу вернусь.

Клер посадила Еву на диван. Она перестала рыдать, что было хорошо, но смотрела на торт помертвевшим, испуганным взглядом. Чем скорее старая глазурь будет соскоблена, а весь торт отглазурирован повторно, тем лучше.

Шейн спросил, — Хочешь чтоб я пошел с тобой?

Ее первым желанием было сказать «нет»… но он ведь пережил утро беготни с Евой, и к тому же Ева сейчас была поглощена подготовкой вечеринки, а не его защитой. Кроме того, день был в самом разгаре. Самое безопасное, что могло бы быть, даже от Амелии.

Он состроил ей щенячьи глазки и сказал, — Пожалуйста?

Она никогда не могла устоять перед щенячьими глазками, и он знал это. — Хорошо, — сказала она. — Но надень шарф. С таким горлом ты похож на зомби.

— Я слышал, зомби сейчас очень популярны, — сказал Шейн с непроницаемым лицом. — У них есть собственное телевизионное шоу и прочее. Ладно. Шарф.

Она проследила, чтобы шарф был намотан достаточно высоко и скрывал самые сильные синяки. — Если кто спросит, просто скажи, что ты сделал себе новую клёвую татуировку, которая еще не зажила, — сказала она. Она остановилась и легонько провела кончиками пальцев по разноцветной коже. — Болит?

Он наклонил голову и нежно поцеловал ее в лоб. — Только когда я смеюсь.

— Я постараюсь не смешить тебя.

— Грандиозная ошибка, красавица. — Она вся трепетала внутри, когда он называл ее красивой. Он делал это не часто, но когда это происходило, он говорил это таким тоном, что был… невероятно интимным. — Ты ведь знаешь, что мне нужно защитить тебя, верно?

— Я собираюсь купить сахарную глазурь, Шейн. Я не еду на сафари. Кроме того, именно ты у нас с мишенью на спине, а не я.

— Тогда ты сможешь защитить меня. — Он легонько поцеловал ее в нос.

Идея, что она — маленькая, физически не очень сильная — защищает большого, сильного Шейна… Ну, это было просто смешно, и она не смогла сдержать смех.

Но он продолжал смотреть на нее очень теплым и серьезным взглядом, и когда ее хихиканье прекратилось, он сказал, — Я серьезно, Клер. Я тебе доверяю.

Она положила руку ему на щеку и, не говоря ни слова, вывела его за дверь.

В продуктовом магазине, первым делом Клер приметила, что там возникла какая-то кризисная ситуация — кризис не из разряда «у нас кончилось молоко», а нечто большее. Стиль управления. Когда они с Шейном вошли внутрь их чуть не сбил с ног весьма взволнованный мужчина с той характерной внешностью управляющего магазином. Он разговаривал по телефону. Галстук у него висел криво, а под мышками пятна пота. Он говорил, — Да, я знаю, что вам нужны деньги за доставленный товар, и я пытаюсь связаться с нашим владельцем… я уже несколько дней этим занимаюсь! Нет, у меня нет другого номера. Послушайте, я уверен, что всё в порядке. Я лично схожу и проверю. Если вы можете просто пойти навстречу и осуществить запланированную доставку… — Его голос затих, когда он ушел по направлению к своему кабинету. Клер обменялась взглядом с Шейном, который недоуменно пожал плечами, после чего они отправились на поиски глазури для торта.

Клер с уверенностью могла сказать, что полки остро нуждались в пополнении запасов… Не то, чтобы в этом магазине когда-либо был огромный выбор, но когда количество смесей для торта опускалось до одной или двух упаковок, и к тому же не самых приятных на вкус… ну, это не сулило ничего хорошего. Не удивительно, что менеджер был в бешенстве.

Как и в большинстве заведений в городе, Клер предположила, что владельцем был вампир…. Ещё им очень нравилось держать в жесткой хватке объекты своих вложений. Так почему же управляющему так трудно получить деньги для его магазина? Не похоже, чтобы вампиры разорялись, не в Морганвилле.

— Он сказал, что не может связаться с владельцем? — спросил ее Шейн, очень тихо. — Потому что это странно.

— Очень, — согласилась она. — Думаешь, он мог быть частью, хм, группы поддержки Бишопа? — Бишоп, отец Амелии, собрал очаровательную маленькую группу коварных предателей для оказания помощи в его попытке захватить власть; Амелия и Оливер сделали так, чтобы в большинстве своем эти люди исчезли. Бишоп внес и свой вклад в причиненный ущерб… Он захватил некоторых сторонников Амелии, и они не пережили этого опыта.

Гражданская война между вампирами — не очень приятное зрелище.

— Возможно, — сказал Шейн. Его голос прозвучал грубее, чем прежде, словно ему действительно становилось больно. — Но об этом должны были позаботиться еще несколько недель назад. Амелия не пустила бы всё на самотек.

Он был прав. Это казалось чем-то новым и довольно зловещим. Безусловно, Амелии не хотелось бы, чтобы разорился один из основных продуктовых магазинов в городе; она бы незамедлительно профинансировала его. Должно быть, происходящее ускользнуло от ее радара.

Клер покачала головой и отправилась на поиски сахарной глазури. Белая глазурь была в необходимом количестве, и еще она нашла какие-то красные засахаренные цветы. Красный цвет в украшениях вызывал некоторые сомнения, однако Клер прихватила несколько этих цветков. — Готово, — сказала она, и обернулась.

Шейн исчез.

— Шейн? — Она прижала покупки к груди, внезапно ощутив озноб, и огляделась по сторонам. Его не было в другом конце прохода. В действительности, его нигде не было видно. Клер поспешила на кассу, надеясь застать его там.

Ничего. Ее сердце учащенно забилось, болезненно быстро. Она быстро прошлась от прохода к проходу. Там были дюжины покупателей, но никаких признаков ее парня.

И потом, где-то в стороне, она увидела промелькнувший голубой шарф. Она попятилась, пригляделась и увидела, что Шейн стоит близко к двери офиса, опустив голову и прислушиваясь. Он взглянул вверх и увидел ее, и ее сердце медленно начало успокаиваться. Ее наполнило сладостное облегчение. Боже. Она подумала… Ну, она подумала, что кто-то похитил его прямо за ее спиной. Что казалось довольно смешным, теперь, когда она подумала об этом — он не какой-то беззащитный ребенок, он здоровенный парень, и он умеет создать шум, по крайней мере.

Нет, конечно же, он ушел по своей воле. Осёл.

Она встала в очередь, чтобы оплатить покупки, и он присоединился к ней в тот момент, когда она добралась до кассы. — Придурок, — сказала она, без обычного легкого намека на юмор. — Ты до смерти меня напугал!

Он помог ей составить ее охапку покупок на прилавок и кивнул скучающей, тучной девушке, прогоняющей покупки через сканер. — Привет, Беттина.

— Привет, Шейн. — Вздохнула Беттина.

— Так что, сплошная трагедия сегодня.

— Доставок не было уже две недели, — сказала она. — Повезет, если мы не закроемся завтра. Сегодня должен был быть день зарплаты. Нет никаких подписанных чеков. Это полный отстой.

— Ты уж держись, — сказал Шейн. Он улыбнулся ей, и она устало улыбнулась в ответ. Неожиданно, Клер пришло на ум, что он знаком с этой девушкой — вероятно, она из его старого района или школы. — Как твой брат?

— Всё такая же бестолочь, что и раньше, только теперь он достаточно взрослый, чтобы пить — всё законно, — сказала она. — Довольно отстойно.

— Расскажи мне об этом.

Взгляд Беттины наконец остановился на горле Шейна и его шарфе. — Эй, это что, синяк? Что случилось?

— Тату, — сказал он с непроницаемым выражением лица. — Очень крутая.

Она выглядела впечатленной. — Думаю, так и должно быть.

Беттина молча упаковала продукты и передала их, Клер поблагодарила ее — искренне, потому что было очевидно, что у Беттины и всех остальных в магазине сегодня будет довольно плохой денек — и вышла с Шейном на холод.

— Ну, так что, супершпион, что ты узнал, шатаясь возле двери офиса? — спросила она его. Шейн шел сгорбившись, засунув руки в карманы, с задумчивым выражением лица.

— Управляющий позвонил в полицию, — сказал он. — Подал заявление о пропавшем без вести. На вампира.

— Серьезно?

— Значит, он совсем отчаялся. — Шейн поднял брови. — Он дал им адрес, если тебя это интересует.

— Это не очень хорошая идея. Мы должны затаиться, помнишь?

— Мы не говорим. Мы просто смотрим.

— Из-за тебя нас убьют, — сказала Клер. — Ну, или тебя, во всяком случае. Что убьёт и меня, Шейн. Пожалуйста, пойдем домой, хотя бы раз! Не копайся, не разведывай, не рискуй. Мне страшно, и я думаю, что чем меньше мы имеем дело с происходящим, тем лучше.

Он бросил взгляд на нее, улыбка играла на его губах. — Кто ты и что ты сделала с Клер?

— Я серьезно.

— Я это вижу. — Он глубоко вдохнул, словно выигрывал время, и через мгновение сказал, — Клер, Мирнин — это ничто по сравнению с остальным, и у него нет причин преследовать меня. Могу точно сказать, что это была не его идея. Он фактически извинился перед тем, как выбить из меня все дерьмо. Так… кто отдает приказы Мирнину?

— Шейн…

— Давай. Помоги мне.

Клер вздохнула, и ее дыхание, вырвавшееся белым облачком, унес порыв яростного, холодного, обжигающего кожу ветра. — Только один человек.

— Да. Ее. И затем прискакал Оливер, чтобы остановить его. Опять же, кто отдает приказы Оливеру, когда он их слушает?

— Амелия.

— И ты думаешь, что, спрятавшись, мы действительно выпутаемся из этого? Ты и дальше хочешь верить в Санта Клауса и пасхального кролика, пока мы варимся в этом?

Клер перепрыгнула разбитый участок тротуара, который длинные ноги Шейна с легкостью преодолели. — Эй, только ты считаешь пасхального кролика настоящим злом.

— Допустим, но ты уходишь от темы.

— Я думала об этом, — сказала она. — И я зла, Шейн. Я действительно зла. После всего, что мы сделали, всего, чем мы рисковали, чем мы пожертвовали. И это больно. Поверь мне.

Он остановился, и мгновение смотрел на нее, а потом обнял. Улица была пуста, за исключением нескольких проезжающих мимо машин, и было чувство, словно они одни против всего мира. Не совсем правда, но в тот момент, Клер чувствовала себя особенно ранимой.

Шейн поцеловал ее в макушку и сказал, — Добро пожаловать в Морганвилль. Мы выросли, зная это. Ты только сейчас осознаешь это.

Она спрятала лицо в теплой, грубой ткани его куртки. Ее голос звучал приглушенно. — Как ты выносишь это?

— Мы становимся недоброжелательными, — сказал Шейн. — И мы становимся циничными. И мы держимся вместе. Всегда. Потому что с самого начала и всегда мы будем опираться друг на друга.

Они стояли рядом, обнимая друг друга, пока, наконец, ветер не стал таким холодным, что Клер задрожала даже в его объятиях.

Шейн обнял ее и держал ее всю дорогу домой. Она заставила себя забыть все, что они видели и говорили, и броситься на спасение свадебного торта Евы. Это было действительно весело, и после трех упаковок глазури, они создали если не профессиональный, то хотя бы презентабельный вид. Торт был ровным и даже украшен — красные цветы выглядели очень мило и немного вызывающе. Клер решила применить самый дилетантский декораторский прием, которым оказалось забавное кособокое сердце с детской стрелой, пронзившей его, и инициалы МГ и ЕР.

Просто, но весело.

Ева крепко ее обняла. — Это прекрасно, — сказала она. — А что случилось со старой глазурью?

Шейн, сидя за столом, поднял руку. — Ликвидирована одним из команды.

— Господи, ты ее съел? Всю?

— Неа. — Он поднял тарелку, которая стояла перед ним. Оставалось еще около половины. — Не смог всё осилить.

Ева удивленно моргнула и посмотрела на Клер, которая пожала плечами и сказала, — Я всегда считала, что он сладенький.

На следующий день, они все поднялись рано — ужасно рано, по словам Евы, которая выглядела осунувшейся и отчаявшейся, пока не выпила три чашки кофе перед тем, как отправиться на полуторачасовое свидание с ванной. Клер мудро поступила, приняв душ и завершив все свои сборы до того, как Ева проснулась.

Она еще не видела Майкла, но Шейн уже поднялся, зевая и выглядя почти таким же неготовым к этому, как и Ева. — Почему мы снова это делаем? — спросил он. — И где же все те пончики, что я купил?

— Съели, — сказала Клер. — Кроме того, ты съел около фунта глазури прошлой ночью. Никакого тебе сахара.

На этот раз он выстрелил в нее из пальца, что было весьма забавно — он никогда, никогда не стрелял в нее до этого. Она выстрелила в него в ответ, чем заставила его улыбнуться. — Это так несправедливо. Так что погонщик рабов Ева заставила нас делать сегодня?

— Мы должны отвезти торт и цветы в банкетный зал, — сказала Клер, загибая пальцы. — Украсить столы. Расставить тарелки и вилки. Приготовить пунш и обеспечить едой любителей плазмы…

— Ты ведь не серьезно.

— Расслабься — не мы ответственные за плазму. Этим занимается банк крови.

— Превосходно. Мои две пинты будут угощением на вечеринке.

— Не сбивайся с плана, Шейн. Что это на тебе надето?

— Расслабься, Полиция Моды. Я оденусь. У меня есть футболка смокинг и всё прочее. — Когда она открыла рот, в ужасе, он усмехнулся. — Да шучу я. Я буду выглядеть лучшим образом. О, и я надену свитер с высоким воротником, так что не придется париться из-за того, что синяки не сочетаются с моими ботинками или еще что. — Клер пришлось признать, что сегодня синяки были эффектней, однако его голос звучал нормальней. — Я обещаю, никаких лимонно-зеленых костюмов. — Он зевнул. — Думаю, мне лучше пойти постучать в дверь Майкла. Чуваку грозит опоздание на его собственную вечеринку, и тогда Ева воткнет ему кол прямо в сердце. Бардак.

Он взял свой кофе и не спеша удалился, а Клер осознала, что стоит и улыбается, как идиотка. Она не знала, когда это случилось, но что-то изменилось в Шейне — что-то важное. Не такое большое изменение, но сейчас он кажется… более ответственным. Всё меньше от бунтарского бездельника и больше от кого-то, кому нравилось так думать.

Прогресс.

Она допила свой кофе, быстро, и помыла кружки в раковине. Она была по запястье в теплой, мыльной воде, когда у нее за спиной раздался голос Шейна, зовущий ее по имени. Она оглянулась и увидела его, стоящего в открытых дверях. Он выглядел…

Странно — это было ее первой мыслью, но в следующую секунду, она поняла, что это страх. Она не так часто видела его напуганным.

— Шейн? — Она бросила свое занятие и потянулась за полотенцем, чтобы вытереть руки.

— Тебе лучше выйти сюда, — сказал он. — У нас гости.

— Кто…? — Не было еще и восьми утра, а уже кто-то пришел? Что-то не так.

— Шериф Мосес и Дик Морелл, — сказал Шейн. — С ними Майкл. Он так и не вернулся домой прошлой ночью.

— О Боже, — выдохнула Клер. — С ним все в порядке?

— Как сказать, — произнес он. — Пошли.

Она бросила полотенце на стойку, не беспокоясь, где оно приземлилось, и последовала за ним по коридору, затем в холл, и в гостиную, где ожидали Ханна Мосес и мэр Морганвилля Ричард Морелл. Ханна была одета в ее накрахмаленную голубую полицейскую форму, держа фуражку в руке; она была высокой афро-американской женщиной со шрамом на лице, который она заработала в бою в Афганистане, и она была одной из самых способных и практичных людей из всех, кого знала Клер. Ричард Морелл был в костюме и галстуке, но галстук был ослаблен, и в целом его вид походил на вчерашнюю одежду — по характерным складкам и темным кругам под глазами. Он и Ханна были вроде как молоды — около тридцати, по крайней мере — и хотя Шейн никогда не переставал воспринимать Ричарда как брата Моники, Клер считала его хорошим парнем.

Они оба кивнули Клер, когда она вошла в комнату.

Только не Майкл. Он сидел на одном из стульев, облокотившись на колени и согнувшись. Как и Ричард, он выглядел так, будто так и не переодевал свои джинсы и темно-синюю рубашку, которые он носил вчера. Он поднял голову, чтобы взглянуть на Клер, затем вернулся к изучению ковра.

— Что случилось? — спросила она, затаив дыхание. Она ожидала, что с Майклом что-то произошло, но его, казалось, точно не арестовали. Кроме того, наручники — это больше в стиле Шейна.

Ева зашла прямо следом за ней, все еще в черном шелковом кимоно, с вышитыми журавлями, а волосы собраны под полотенцем. Она подошла к Майклу и коснулась его плеча. Он поднял голову и слабо улыбнулся, положил свою бледную руку поверх ее, и выпрямился в кресле.

Ханна откашлялась. — Мне нужно задать вам всего несколько вопросов, — сказала она. — О пропавших без вести вампирах.

Клер увидела реакцию Шейна, и предположила, что у нее сделалось то же полувиноватое выражение. Должно быть, кто-то видел, что он шпионит, и слышал их разговор… но они не причастны к этому. Они этого не делали! Отлично, теперь нас считают виновными, даже когда мы ничего не делали.

— Нам ничего не известно, — сказала Клер, прежде чем Ханна продолжила. — Мы услышали об этом в магазине, вот и всё. Мы знаем только то, что какой-то вампир пропал две недели назад, и всё это время у них не подписываются чеки.

Ричард Морелл, нахмурившись, посмотрел на нее. Как и Ханна, чуть-чуть. — Что за магазин?

— Продуктовый Король? — Слишком поздно, Клер поняла, что она пошла совершенно неправильным путем. — Ох. Так… не он?

— Другой случай, — сказала Ханна, — но подобные обстоятельства произошедшего. Мы разбираемся с исчезновением мистера Барретта, но сейчас у нас есть более неотложная проблема. Он стал четвертым вампиром, пропавшим за последние три недели, и вот уже пятый случай.

— Это Наоми, — сказал Майкл. — Никто не видел ее с тех пор, как она наведывалась к нам. Мы — последние люди, кто видел ее. — Он не сказал «в живых», но Клер поняла, что он имел в виду. Существовала вероятность, что Наоми, как и четверо других вампиров, были убиты.

Неудивительно, что Ханна была напряжена, а Ричард не мог спать. Мертвые вампиры в Морганвилле были очень, очень серьезной проблемой… для людей.

— Мне необходимо, чтобы каждый из вас рассказал в деталях, где вы были с тех пор, — сказала Ханна, и вынула блокнот и ручку. — Ева. Ты первая.

Ева запахнула свой халат, хотя он был крепко завязан, и ее темные глаза расширились. — Ты думаешь, что я…

— Я ничего не думаю, за исключением того, что тебе необходимо восстановить все свои передвижения, таким образом, я смогу быстро тебя исключить. Ты знаешь, что если что-то происходит, Амелия обрушится на того, кто ответственен. Давай убедимся, что ты не числишься в том списке.

— Но я не…мы бы не…

— Просто скажи ей, где ты была, — сказал Майкл. — Ева. Все будет хорошо. Я обещаю.

Но глядя на него, на напряженное положение его тела и встревоженный взгляд его голубых глаз… Клер не была столь уверена.