Последний блюз ночных

Гл.21

Лишь под утро подходим к Ритиному дому. Единодушно решили идти к ней, её отец в командировке, а лишний раз волновать родных не хочется.

Рита с интересом посматривает на меня, затем не выдерживает, говорит:- Кирилл, а у тебя глаза стали такие же, как и у Кати, светятся и зрачки узкие.

— Совсем плохо, — хмурюсь я.

— Будем вместе ходить в чёрных очках, — весело смеётся Катя.

— Появились контактные линзы, я смогу предать вашим глазам любой цвет, — очень просто говорит Эдик, словно с этой проблемой сталкивается постоянно.

А ведь верно, это выход, вздыхаю с облегчением. Поднапрягу начальника КГБ, пусть достанет пару комплектов.

Ещё ночь, а Дарьюшка уже готовит метлу, выдвигает к бордюрам ящики для мусора. Она замечает нас, выпрямляется, упираясь о палку метлы, ждёт, когда подойдём.

— Привет, бабушка! — Рита прижимается к ней.

— Здравствуй внучка… здравствуйте, — здоровается со всеми. — Не спится по ночам? Эх, молодость, молодость, я раньше так же гуляла до зори. Вы только, человека не загоняйте, у него нет таких способностей как у нас, — окидывает зорким взглядом Эдика.

— Бабушка, а у тебя больше нет патронов с серебряными пулями к автомату, — словно спрашивает о леденцах Рита.

— Все истратили, так быстро? — искренне удивляется Дарьюшка, целуя в макушку внучку.

— На чумном кладбище упырей в клочья разнесли, — с гордостью говорит Рита.

— Не один не ушёл? — Дарьюшка внимательно смотрит ей в глаза.

— Да нет, — поникла под её взглядом Рита, — большая часть обрела крылья и улетели в Прибалтику, на свою родину.

— Что ж, у святых отцов существенно прибавится работы, — мрачнеет старушка.

— Так у тебя есть ещё патроны?

— Последние отдала, думала, лет на десять тебе хватит, — на лице Дарьюшки возникает угрюмое выражение, — эти события предвестники большой войны. Дети мои, в непростое время вы живёте, — сокрушённо качает она головой.

— А мы твой сервиз переплавили, — грустно заявляет Рита.

— Для этой цели я и дала его тебе, внученька, — горестно вздыхает Дарьюшка, — так сказать, стратегический запас. Но славу богу, у меня есть старинная ваза, ещё со времён Христа осталась, — у Эдика округляются в удивлении глаза, но Дарьюшка продолжает будничным тоном, — она из серебра страшной разрушительной силы. Это серебро из земель драконов, да деточки, — стрельнула взглядом по Кате и по мне, — есть такая страна, удивительная и страшная земля.

— А Кирилл дракон, Катя, тоже, — не удержавшись, с гордостью выпалила Рита.

— Засветились уже, — неожиданно хмурится Дарьюшка, — ты внученька, светлая моя душа, даже отцу своему не говори, — внезапно я улавливаю в её взгляде зловещий отблеск внутреннего огня, он такой мимолётный, вряд ли кто его заметил, но мне вдруг стало страшно за Риту.

— Вот и Кирилл меня об этом просил, — вздыхает девушка.

Дарьюшка внимательно смотрит на меня, что-то видит, ещё больше хмурится:- Добрый он, — говорит обо мне, будто я здесь не присутствую, — пока добрый, — неожиданно добавляет она. — Камень едва не захлебнулся твоей кровью, правда, это не твоя вина, но ты уже другой, Кирюша. Как мир воспринимаешь? — неожиданно с грустью спрашивает она.

Мне становится жарко от её слов, а ведь действительно, всё поменялось:- Словно всё контрастное, оголённое, — тихо говорю я.

— Вот и души людей будут для тебя словно оголённые, можешь не разобраться. Тебе заново надо учиться различать полутона, не ровен час подумаешь, что вокруг тебя сплошное зверьё, наломаешь дров. Задерживаться в Севастополе уже не стоит, пора вам в Москву собираться, под ясные очи Белова Леонида Фёдоровича. Хотя, насколько они у него ясные, уже не знаю. Помню его ещё мальчишкой, голопузым, честным и справедливым, но это было в другой жизни, — задумалась старушка.

У Риты дома чисто и уютно, вазу, подарок Дарьюшки, она пока поставила на круглый столик с витыми ножками. Девушка вздохнула, глядя на такую красоту, неужели придётся её переплавлять.

Ваза сплошь в выпуклых узорах, понять, что изображено сложно, словно языки застывшего пламени, а может, необычные вьющиеся растения или сказочные змеи. Во мне крепнет убеждение, уничтожать её нельзя, это как нельзя рубить тысячелетние деревья и бросать в огонь древние иконы.

— Неужели её придётся плавить? — вздыхает Рита, протирая её мягкой тряпкой.

— Нет, — уверенно говорю я, ловя взглядом чарующие отблески светлого огня.

— Зачем же нам её отдала Дарьюшка?

Я оставляю вопрос без ответа.

— Кирилл, ты не уйдёшь в свою страну? — в голосе Риты звучит тревога и тоска.

— Мне и здесь хорошо, — неуверенно говорю я.

— Мы вас заберём с собой, — обвивает руками жилистую шею Эдика Катя.

— Я не против, — задумчиво говорит мой друг. Его мысли вновь где-то парят в неизвестных далях. Он механически отхлёбывает из широкой кружки чай с коньяком и ему хорошо и уютно в мягком кресле, но также ему будет хорошо и уютно и у жерла готового взорваться вулкана. Странный он человек, готов воспринять не воспринимаемое и сделать этому логическое обоснование. Мне кажется, в нём течёт кровь предков далёкой Расы, людей, что взглядом могли сшибать планеты со своих орбит. Ещё неизвестно, кто круче, драконы или люди. Хотя, зачем сравнивать, всё в этом мире так переплелось. Себя я ощущаю обычным человеком, правда теснится в моей груди настоящий огонь, да и крылья хочется расправить за спиной.

Незаметно погружаюсь в мысли, хочу уединиться, чтоб никто не мешал, даже Рита отвлекает. Такое ощущение, что мои нервы перекрутились и стонут, словно перетянутые струны гитары. Не отдавая себе отчёта, щёлкаю пальцами и ухожу в мир, наполненный синими бликами.

На этот раз я осторожен, не хочу попасть в Отстойник, хочу просто побродить в синем мире, полюбоваться всполохами голубого огня, потрогать призрачные кристаллы? Но этот мир ждёт моих действий и, словно испытывая нетерпение, начинает бурлить, струи неведомой энергии скользят вдоль тела, схвачу любую и окажусь в неведомых краях.

Ветвистая молния едва не ослепляет меня, синий мир темнеет.

— Отстань, я просто хочу отдохнуть! — выкрикиваю в отчаянье.

Несколько синих лепестков мягко обхватывают тело и, словно журчащий поток, выносят к берегу хрустального озера.

Раннее утро, сижу на шелковистой траве, богомол осторожно касается моей руки, пятится и, раскачиваясь на членистых лапах, спешит исчезнуть в густых, изумрудных зарослях.

Здорово! Где я? Обвожу взглядом чудесный мир, встаю, не спеша иду к озеру. Вода светлая, веет запахом чистоты и свежести, рыбина плеснула хвостом, рак стремительно ушёл в глубину и затерялся в пышных водорослях.

Не раздумывая, сбрасываю одежду и прыгаю вводу. Она ледяная, но не вызывает неприятных ощущений, просто освежает тело! Плыву кролем, рассекая гладкую поверхность. Мысли успокаиваются, дикое напряжение уходит, я, словно сливаюсь с природой.

Из майки делаю сумку, завязав узлом нижнюю часть, ловлю раков, ныряя у камышей. Вскоре набиваю импровизированную сумку до верха. Улыбаюсь про себя, вот сюрприз друзьям будет.

Некоторое время валяюсь на мягкой траве и не о чём не думаю. Это верх блаженства! Но вот, мозг царапнуло беспокойство, пора домой, иначе не захочу возвращаться отсюда. С сожалением смотрю на буйную зелень и светлую гладь озера, хватаю раков. Домой!

Материализуюсь в полной тишине. Все, кроме Эдика, в глубокой растерянности. У Риты брызнули слёзы, лицо идёт красными пятнами, Катя недовольно поджимает губы.

— Ты где был?! — едва не плача выкрикивает Рита.

Невероятно смущаюсь, никак не ожидал, что будет такая реакция:- Вот, — вытягиваю майку, — за раками ходил.

— Да уж, напарник, кульбиты у тебя ещё те, — зло хмыкает Катя.

— Раки! — Эдик оживляется, радостно потирает ладони, — сейчас сварим. Ритуля, укроп есть?

— Мужчины все одинаковые, — высокомерно глянула Катя и моментально гаснет под его ласковым взглядом Эдика. — Да, Ритуля, укроп у тебя есть? — елейным голосом добавляет она, с обожанием глядя на черную бородку от уха до уха. — Да ну вас! — Рита в порыве отворачивается.

Передаю раков Эдику, беру её за плечи, разворачиваю к себе:- Извини, спонтанно как-то произошло, наверное, устал.

— А ты знаешь, как я переживала? Вот ты был и тебя нет. Ты отсутствовал целых три часа!

— Неужели так долго? — я сам невероятно удивляюсь.

— Девятый час, дорогой, — всё ещё злясь, говорит Рита.

— Так у тебя есть укроп? — слышится невозмутимый голос Эдика.

— Есть, — уже спокойнее говорит Рита.

И всё таки, раки везде разные, таких вкусных, в жизни не ел! Мои друзья так же восхищены, что там тигровым креветкам до них!

С последним рачьим панцирем мир полностью восстановлен. Рита улыбается, жмётся ко мне:- Ты бы ещё как-нибудь смотался за раками, — под общие улыбки заявляет она.

Рита хлопочет у шкафа, подбирает мне кое-что из одежды своего отца. После встречи с бойцами Вита-са, костюмчик мой совсем истрепался и пришёл в полную негодность. Скоро в Москву. Что нас ждёт? Чувствую, основное развитие произойдёт там. Вновь всплывут проблемы, с так называемыми, Воинами Христа. Безусловно, к Христу они отношение не имеют, но фанатично убеждены, что служат Господу, тем и опасны. За столетия накопили страшный опыт и, вероятно магией обладают не хилой, иначе не рискнули вступать в единоборства с драконами. Внезапно вспоминаю Стелу, её точеную фигуру, насмешливые глаза, ямочки на щеках, аж в пот бросило! Украдкой бросаю взгляд на Риту. Она счастлива, мурлычет под нос песенку, рассматривает рубашки, снимает с вешалки шикарный плащ. Усилием воли гоню от себя видение образа Стелы. Пытаюсь улыбаться, но получается несколько растеряно.

— Что-то случилось? — мигом подмечает возникшие перемены в моём лице Рита.

— Да так, скоро в Москву, работы много будет, — поспешно опускаю взгляд вниз.

Катя многозначительно глянула на меня, сузила глаза, едва заметная усмешка скользнула в краешках чувствительных губ. Она, как опытная женщина, сразу раскусила меня, но Рита, подлетела ко мне, щебечет:- Отец с Германии привёз, одевай!

— Да мне б попроще, — сконфузился я.

— Бери, бери, папа ругаться не будет! — она обвивает мою шею руками, зажмурившись, целует меня в губы. Чувствуя себя виноватым, неловко отвечаю ей поцелуем.

На службу вновь опаздываем, Катя, как всегда, засела перед зеркалом, начёсывает рыжие пряди, пудрит носик, тщательно вырисовывает контур вокруг губ, с глубокомысленным видом выщипывает брови.

Я хожу как тигр в клетке, Рита уже давно готова, с завистью вздыхает, глядя на подругу, Эдик спокойно читает газету.

Наконец Катя докрашивает второй глаз, долго смотрит на себя в зеркало, недовольно хмыкает:- Так торопилась из-за вас, тени плохо навела, — с осуждением говорит наша несравненная Катюша.

— За оправой всё равно не будет видно, — чисто по-женски уколола её Рита.

— Кому нужно, тот увидит, — назидательно, поднимая аккуратные бровки, произносит Катя. — А вообще, ты права, надо срочно доставать контактные линзы.

Когда я пришёл к начальнику КГБ и одарил его своим взглядом, он не смог скрыть испуга, после Катиных глаз это уже перебор.

— Мы едем в Москву, — ставлю его в известность, прекрасно понимая, что сейчас звание и должность не имеет ровным счётом никакого значения, главное — внутреннее содержание, а в моей груди бурлит огонь.

— Я оформлю все документы, — он с трудом справляется со своими эмоциями. — Леонид Фёдорович вызвал?

— Нет, это моё собственное решение, в Севастополе делать уже нечего.

— Понятно, — он не стал задавать лишних вопросов. — На какое число заказать билеты?

— Сразу после того как достанете контактные линзы. Думаю, вы понимаете, с нашими глазами возникают некоторые неудобства.

— Есть новая разработка, в продаже их ещё нет, силиконовые, весьма удобные, роговицу не раздражают и не режут. Мы заказали небольшую партию для своих нужд, без диоптрий, с разной цветовой гаммой, — он всячески избегает смотреть мне в глаза.

— Великолепно, не придётся возиться с подбором цвета, — я стараюсь с теплотой во взоре смотреть в глаза начальнику, но он сереет лицом и покрывается потом.

М-да, без сомнения, линзы нужны, с пренебрежением сверлю взглядом серого человека. Что-то нахлынуло на душу, меня начинают раздражать люди. То ли дело драконы, да и оборотни тоже, Вита-с не дурак, зря его обидел, сейчас бы мне его команду. Стоп! О чём я думаю? Мне становится нехорошо. Гоню от себя неправедные мысли, пытаюсь вспомнить светлые, чистые лица людей. Но как назло перед внутренним взором выплывают: наглые носатые торговцы на рынке; рыбьи глаза милиционера, похлопывающего дубинкой по ноге; поп, на пожертвование прихожан, покупающий крутую иномарку; сытые лица народных депутатов, пытающихся доказать народу, чтоб те жили скромнее; «неподкупный» прокурор, на «свою зарплату», построивший трёх этажный особняк… Сжечь бы их всех! Всех людей без разбора! В груди бушует пожар. Внезапно, словно звучит голос матери, полный доброты и тревоги. А ведь она человек! Меня окатывает словно из холодного душа. Становится стыдно, злость съёживается и тлеет в груди, как уголёк в потухшем костре. Ведь помимо этих тварей есть те, кто созидает: растит детей; конструирует космические корабли; пишет картины; выращивает хлеб: отдаёт жизнь за ближнего своего. Но социальные паразиты присосались к ним как пиявки, пытаются низвергнуть их в состояние безропотного скота. Вот почему, русских мужиков, посмевших дать отпор озверевшим бандитам в посёлке Сагре, пытались осудить, посадить в тюрьму, но не бандитов. Ни один правозащитник не поднял свой жирный зад, чтоб защитить обыкновенных мужиков. Зато все скопом срываются с мест, на защиту очередного проворовавшегося олигарха.

Странно, картины настоящего и будущего тесно переплелись в голове, словно всё это рядом, на расстоянии кончика иглы. А ведь так оно и есть, мир галопом несётся в… Отстойник. Необходимы радикальные меры, социальных паразитов, необходимо удалять как раковую опухоль, иначе — Помойка Вечности. Жаль только, иногда, с раковой опухолью вырезают здоровые ткани, но это неизбежно, главное спасти весь организм.

Система работает безупречно, не успели мы выпить кофе, как всегда искусно сваренный Катей, как к нам принесли контактные линзы.

Женщина пытается сохранить на лице невозмутимое выражение, но искоса бросает на нас любопытный взгляд. Она приносит коробку, выкладывает с десяток упаковок, рассказывает, как пользоваться линзами и как одевать, оказывается это не так просто — целое искусство. Выбираем цвет, какой был у нас до превращений. Я, серый со стальным оттенком, Катя, коричневый, с небольшой зеленью.

Женщина некоторое время бестолково топчется на одном месте, явно хочет задать мучающие её вопросы, но Катя подходит к ней, смотрит в упор:- Ты свободна, милая, спасибо за линзы.

Со стороны выглядит комично, Катя по возрасту годится ей в дочери, если не знать, сколько ей по-настоящему лет. Хотя, я неожиданно замечаю, Катя, уже не тот подросток, какой её застал впервые в этом времени. Она взрослеет и весьма быстро оформляется, скоро превратится в умопомрачительную красавицу.

Женщина криво улыбнулась:- Если нужна будет моя помощь, я в поликлинике КГБ, спросите заведующую.

Контактные линзы всё же неудобные, необходимо к ним привыкнуть, так хочется их вытащить.

— Через неделю мешать не будут, — уверено говорит Катя. Она внимательно рассматривает себя в зеркале, недовольно хмурится, поджимает пухлые губки, вздыхает. — Всю красоту зарыли, даже зрачки круглые, как у рыбы.

— Вроде неплохо, ты всегда такая была, — Рита легонько, но уколола.

— Ты, подруга, в настоящей красоте, не фига не понимаешь, поэтому и ходишь как серая кошка, — не преминула ответить Катя.

Рита слегка покраснела, но продолжать диспут не посмела.

— Ладно, займусь твоей внешностью, — покровительственно глянула на неё рыжая ведьма, — сегодня прикупим тебе, что ни будь из верхней одежды, а то на этот плащик без слёз смотреть нельзя. Правда, Кирилл? — Катя стрельнула по мне бесстыжим взглядом, но мгновенно сникла, уловив едва заметную насмешку Эдика.

В бухгалтерии получаем командировочные, едем в железнодорожные кассы, чтоб заранее купить билеты, затем, Катя потащила нас в Камыши, только у фарцовщиков можно купить действительно великолепные вещи, Катя всегда держит своё обещание. Результат на лицо, я с трудом узнаю свою Риту, это настоящая леди: точеная фигурка, изысканные вещи, безупречный макияж, стильная причёска.

Рита ходит как в трансе, сама потрясена возникшими в себе переменами, затем бросается на шею Кате.

— Ладно, детка, это только начало. Вскоре сама поймёшь, как за собой следить. Теперь ты понимаешь, женщине десяти минут на сборы явно недостаточно, она же не солдат.

— Меня папа всегда учил собираться быстро, — опускает глаза Рита.

— Хотел мальчика, а получилась девочка, — улыбается Катя.

— Откуда ты знаешь?

— Тема стара как мир, родители хотят одно, а выходит другое.

Прощаемся с городом. На мне парадная форма старшего лейтенанта авиации, рядом мои друзья, а заодно и коллеги — хороший союз в наше время.

Занимаем полностью купе, забрасываем вещи на полки, молча, провожаем убегающий перрон.

Вскоре приносят горячий чай, Рита достаёт варёную курочку, Эдик коньяк. Что нас ждёт в Москве? Мне страшно об этом думать, а больше всего, страшит встреча со Стелой, её образ буквально доканывает меня. Неожиданно для всех напиваюсь и засыпаю на коленях у Риты.