Портальеро. Круг третий

Глава 3

Глава третья.

«Большой брат следит за тобой!» Дж. Оруэлл

Время течёт, как сквозь пальцы вода.

Жизнь — это лестница, но в никуда.

Каждый наш шаг то ли вверх, то ли вниз,

Это всего лишь жизни каприз.

Сколько ступеней? Не знает никто.

Словно в тумане и это, и то.

Не оглянуться обратно опять

И впереди ничего не видать.

Так и идём, несмотря ни на что.

Жизнь — это путь из чего-то в ничто.

Словно ступени — часы и года.

Жизнь — это лестница, но в никуда.

22 августа. 1990 год.

Белорусская ССР. Минск.

Не могу не рассказать о хорошем… Я, наконец-то выспался. Проснулся, правда, не сам. Девчонки стали шуметь на кухне. Вот я и проснулся.

Проснулся, и почувствовал, что мне хорошо. Лежу, в потолок гляжу… С кухни уже доносятся очень аппетитные запахи. А мне совсем неохота вставать. Но… Природа шепчет… Пора проведать белого друга. Приходится вставать и идти за зовом природы, а потом умываться… А потом… Потом я проснулся окончательно.

Несмотря на не слишком правильный кофе, он всё равно бодрит. А свежеприготовленные блинчики добавляют здорового энтузиазма. Или это не блинчики, а оладушки? Не пойму что-то…

— Ира! А это блинчики или оладушки?

Ирина задумалась. Но тут вмешалась Машка.

— Мы хотели сделать оладьи, но получилось слишком жидко, но настоящие блины тоже не получились… А что, тебе не понравилось? Не вкусно?

— Вкусно! Мне нравится. Вы молодцы!

Доброе слово и кошке приятно, а уж девушкам тем более.

— А вы сами чего не едите? — поинтересовался я у них.

— А мы уже. — снова ответила Машка. — Пока готовили, все, которые не получились…

— Да, вроде бы у вас всё получилось. — высказал своё мнение я.

— Это потом. А сначала были не очень… Кривые и…

Нашу беседу прервал дверной звонок.

— Мы разве ждём гостей? — удивился я.

— Ты же сам говорил, что Антон должен зайти сегодня.

— А чего так рано?

— Максим! Ты на часы-то погляди. Полдвенадцатого уже.

— Правда… Ну и ладно.

Пока мы с Машкой болтали, Ира уже открыла дверь и впустила гостя. Это действительно был Антон. Но, как мне показалось, какой-то он усталый на вид. Не выспался что ли? Ну… дело молодое. Но не дол такой же степени. И синяки под глазами, и сами глаза красные…

— Завтракать будешь?

— Завтракать? — переспросил Антон. — Время-то к обеду уже.

— А мы всё проспали. — зевнув поделился с ним я. — Вчера с дороги, потом на рынок ходили… Устали, наверное.

Ира тем временим уже налила Антону кофе и подвинула к нему поближе тарелку с оладьями. Отказываться парень не стал и присоединился к нашей трапезе.

А я смотрел на него и думал, как разительно отличается тот вчерашний Антон, и этот сегодняшний. Вчера этот парень выглядел, как комсомолец, спортсмен и просто красавчег. Ну, прям хоть вешай его на доску почёта с подписью «отличник боевой и политической подготовки». И только сейчас до меня дошло, почему он мне вчера подсознательно не понравился. При всей своей внешней приятности, он был похож на «правильного мальчика», которого в школе все учителя ставили в пример остальным хулиганам. Но на самом деле «мальчик» был скрытой гнидой, крысой и стукачом. А когда пришла пора всем в армию идти. Отмазался, предъявив поддельную справку из психушки. Хотя, кто знает, может справка и не была поддельной.

Зато сейчас, невыспанный и в помятой одежде, Антоша был больше похож на Маскима Перепилицу из одноименного фильма, аккурат в тот момент, когда его папаша решил, что сына из армии выгнали.

— Антон! Ты деньги принёс?

— Какие? — чуть не поперхнулся очередным оладушком наш гость.

— Ну-у… Ты же сам говорил, что хочешь обновить свой гардеробчик. Вон там пакеты на диване лежат. Всё по твоему заказу. Если размер не подойдёт, найдём более подходящий.

На лице Антона прямо читалось какое-то недопонимание происходящего.

— Когда это тебе успели привезти?

— Да вот, только что. Ты чуть-чуть разминулся с нашим курьером.

Похоже, что слово «курьер», каким-то образом повысило интерес этого странного парня. Он явно сделал стойку, как охотничья собака, учуяв дичь.

— Жаль…

— Чего тебе жаль, Антон?

— Жаль, что разминулись.

— Какие проблемы? Ты вещи-то мерить будешь?

— У меня с собой денег не так много, может не хватить. — как-то натянуто начал свои спич наш гость. — Может марками возьмёшь?

— Какими марками? — не понял я.

— Ну, как какими… Западногерманскими.

— Да ну на фиг! Антон! У меня такое ощущение, что ты что-то не то творишь. Ты меня подставить что ли хочешь. Как мне кажется, статью за валютные махинации ещё никто не отменял. Не-е… На хрен твои марки… Рубль — всему голова!

— Максим! — начал что-то вещать смутившийся Антон, но я его перебил.

— Ты на кого работаешь, Антоша? На какие органы? Правоохранительные или левые какие-то?

— С чего ты так решил?

— А зачем ты рылся в моём чемодане? Чего искал-то?

Тут, сидящий напротив меня парень и вовсе смутился. Тогда я решил его «добить»…

— Ты кто по званию-то? Лейтенант или уже старлей?

Да-аа… Искусству лицедейства этому парню ещё… Как там Ленин говорил? Учиться, учиться и ещё раз учиться… Антоша дёрнулся, как от ожога, а глазки его забегали.

— Чё заменжевался, дружище? Язык проглотил?

А мой собеседник, похоже, вместе с последним оладушком и правда умудрился проглотить язык. Потому что он молча смотрел на ствол пистолета Макарова, нацеленного ему куда-то промеж глаз. Естественно, он не понял откуда в моей руке появился ПМ. Но аргумент оценил и разговор сразу же перешёл в другое русло.

— Парень! Не шути! Я из КГБ. Ты не сможешь даже выйти из подъезда. Дом окружён.

— Ой ли? — не согласился с ним я. — Не умеешь ты врать, Антоша. Или как там тебя зовут на самом деле?

— Антон. Это моё имя. — ответил мне новоявленный чекист, а по его лбу стекали крупные капельки пота.

— Ты же сюда один пришёл. И нет никого ни в подъезде, ни около дома…

— А ты проверь? — напористо высказал мне Антон.

— Да легко! — согласился с ним я, и спрятал чекиста в хранилище.

— Девчонки! Мою тушку не трогать! Я быстро. — крикнул я своим подругам, и покинув тело, устремился на разведку.

Думаю, что за минуту-другую с моим оппонентом ничего страшного не случится, а я за это время успею облететь вокруг дома.

Как я и думал, ни в подъезде, ни возле него, никакой движухи не наблюдалось. Вокруг дома тоже было тихо. В машинах никто не сидел, на лавочках, прикрывшись газеткой никто не курил, на столбах не висело левых электриков… И вряд ли две старушки на лавочке у подъезда — это та самая силовая поддержка, которая окружает дом, о чём мне вещал словоохотливый чекист. Трепло…

Возвращаясь обратно, я снова пролетел сквозь подъезд, заодно проверив соседние квартиры… Но и там ничего подозрительного я не обнаружил.

Вернувшись в квартиру, я быстренько извлёк уже почти задохнувшегося чекиста, и пока он не очнулся окончательно под дулом пистолета связал ему руки за спиной его же брючным ремнём. Быстрый шмон не принёс мне ничего особо интересного, немного денег, связка ключей и документы в кармане.

Денег хватило бы на покупку того, что он заказывал накануне, но впритык, и если бы я ему немного уступил. Никаких бундесмарок или любой другой какой валюты при нём не было. А среди документов были лишь доки на машину и права. Ни паспорта, ни тем более комитетской ксивы там не обнаружилось.

Пленный более-менее пришёл в себя, и я продолжил свой допрос, поигрывая пистолетом перед его носом.

— Ну, что? Поговорим?

— Ты делаешь ошибку, Максим!

— И какую же?

— За вооружённое нападение на действующего сотрудника Комитета Государственной безопасности Белорусской ССР тебе светит вышка.

— А ты сотрудник? Что-то я у тебя в карманах никакой ксивы так и не нашёл. Может у тебя, как в годы войны, имеется удостоверение на листке шёлка, с печатью и подписью самого Берии?

— Позвони по телефону… Я служу в управлении «З».

— Это что ещё за управление такое?

— Управление по защите конституционного строя и борьбе с идеологическими диверсиями… Бывшее пятое управление КГБ СССР. Не веришь? Позвони вот по номеру…

— На хрена мне всё это? Я тебя грохну сейчас и уйду себе спокойно. А тебя тут найдут не раньше, чем у хозяйки квартиры кончатся деньги.

— Меня будут искать…

— Я к тому времени буду уже так далеко, что до меня не дотянутся длинные руки кровавой ГэБни. Ты лучше расскажи мне, какого хрена ты стал за мной следить? Я что, по-твоему, идеологический диверсант? На хрена ты стал втираться к нам в доверие? Чего ты добивался всем этим?

— Я ничего тебе не скажу! — сжав зубы, произнёс, как выплюнул мне молодой чекист.

Недолго музыка играла… Не долго фраер запирался… Я даже его и не резал особо. Так… Слегка потыкал кухонным ножиком в ногу. Где-то в районе паха… Он и поплыл, когда я ему пообещал отрезать к хренам собачьим всё лишнее…

Внимательно изучив водительское удостоверение, я не мог не спросить своего пленника:

— А что за фамилия у тебя такая странная, Антоша? Как правильно читается? Козёл или Козел?

— Козел. — насупился мой пленник.

Похоже было, что фамилия давно уже является его больным местом. Наверняка в школе ему даже и прозвище никакого не придумывали. С такой фамилией этого не требуется.

— Ну, не обижайся! Я же просто спросил, как правильно читается. Давай поговорим с тобою по-хорошему. И я не буду тебя долго мучить, а ты не будешь тут истекать кровью.

— Чего ты от меня хочешь?

— Ну, для начала, очень хотелось бы узнать, какого хрена ты вообще заинтересовался мной?

— А ты себя со стороны видел?

— А что со мной не так?

— Ты выглядишь, как абсолютно не советский человек.

— Да, ладно… У меня даже костюм был отечественный, когда мы с тобой впервые встретились. Ботинки, правда, чешские, но…

— Твои девчонки одеты были по-модному, но выглядели вполне обычно, а ты выделялся из толпы.

— Правда, что ли? И чем же?

— Да, всем… Ты даже смотрел вокруг, как… Ну, я даже не знаю, как сказать.

— Как Ленин на буржуазию?

Реакция молодого чекиста была не слишком адекватная. При моих таких словах про Вождя мировой революции, он даже поморщился, но промолчал. И лишь через долгих полминуты ответил:

— Ты смотрел на всех с пренебрежением. Будто ты хозяин, а они твои холопы.

— Да… Странно. Никогда за собой такого не замечал. И что ты обо мне подумал?

— А то, что ты не тот, за кого себя выдаёшь.

— Шпион, что ли?

— Может и шпион.

— Дурак ты, Антоша! И ордена за поимку шпиона тебе не видать, как своих ушей без зеркала.

— А кто же ты тогда?

— А это вот не твоё собачье дело. Ты лучше ответь мне, что ты сам делал там, на вокзале?

История оказалась вполне себе банальная. Антон Михайлович Козел, отучившись в Орловском высшем военно-командном училище связи КГБ при СМ СССР им. Калинина, попал по распределению в Минск. И весь первый год он был в роли мальчика на побегушках. Подай, принеси и ничего не сломай! И начальству-то он не глянулся, и по работе звёзд с неба не хватал. А звёзд так хотелось. И на погоны, и на грудь, в виде ордена.

Отслужив год, Антон не только не продвинулся ни на йоту по служебной лестнице, но даже слегка опустился ниже уровня плинтуса, когда более молодые и позже его пришедшие на службу сотрудники, стали получать премии и благодарности от руководства. А сам он продолжал быть всё тем же «мальчиком для битья». Редкое совещание проходило без того, чтобы его имя не упомянули в негативном ключе. А вкупе с такой фамилией, он и вовсе стал жупелом для остальных. «Не будь, как Козел!» — таким напутствием начальники разных рангов «подбадривали» своих подчинённых.

Ну а сейчас Антон был в отпуске. Кто бы ему дал отпуск в августе, в самый сезон? Но закон — есть закон. Первый отпуск положен ровно через одиннадцать месяцев после приёма на работу. На вокзал он попал, провожая своего однокашника по училищу. Похоже, что это был один из немногих, с кем у Антона там сложились хоть какие-то отношения. И не удивительно, что фамилия у знакомого тоже была почти из той же породы — Баранов. Коля Баранов был почти полной копией Антона. Их даже в училище порою путали, благо сходство фамилий просматривалось.

Проводив, гостившего у него пару дней знакомого, Антон увидел возле вокзала симпатичных девчонок, но тут нарисовался я, весь такой странный. Вот он и сделал стойку, как охотничья собака, почуяв дичь. Решил, что удача ему наконец-то улыбнулась. Тем более время для проведения своей личной негласной операции у него было. От отпуска оставалось ещё несколько дней.

Чтобы сблизиться с заинтересовавшим его фигурантом, он поинтересовался приобретением модных вещей. А узнав, что у нас есть желание снять жильё, порекомендовал нам свою знакомую молодую вдовушку. К ней он иногда захаживал на ночь глядя с бутылочкой чего-нибудь горячительного. Муж Эллы погиб в Афгане. И пожить-то толком не успели. Свадьбу сыграли за пару недель до призыва. А через полгода — цинковый гроб. От такого неожиданного известия молодая вдова сделал самую большую ошибку в своей жизни, решив заливать горе горячительными напитками. Потому и выглядела старше своих лет, потому и принимала такого непутёвого любовника, как Антон. А что? Неплохо так. И денег иногда подкидывает, и с бутылкой всегда приходит.

Сейчас Элла, сдав нам свою квартиру, переселилась к Антону в комнату общаги, чему парень уже был не рад.

Вчера, после того, как мы разместились в одной из комнат съёмной квартиры, Антон решил за нами проследить. Ему нужно было установить, кто к нам придёт с товаром, куда мы пойдём. И всё такое…

Когда мы ушли за продуктами, а потом и вовсе уехали на рынок, он решил проверить наши вещи, но ничего особо интересного там не нашёл. Ну, разве что одежда была на подростков, а не на взрослых людей, коими являлись мы. Это ему показалось странным.

После нашего возвращения, Антоша решил и дальше понаблюдать за нами. Но просидев всю ночь в машине возле нашего подъезда ничего нового не увидел. Мы никуда не выходили и свет у нас в окнах не горел…

Машину молодой чекист взял у одного из соседей по общаге. Сосед, тоже кстати сотрудник, имел богатых родителей, которые ему и подогнали шестёрку «Жигули». Но водить машину он не любил, а любил выпить. Поэтому за денежку малую, периодически давал покататься по рукописной доверенности кому попало. Ну а что? Общага ведомственная, все соседи с погонами, люди порядочные…

Сегодня с утра Антон по-быстрому набросал рапорт о том, что ведёт разработку потенциального валютного спекулянта и всё такое. И даже с утра попытался попасть на приём к своему непосредственному руководству…

Но ему и тут не повезло. Когда он пришёл на работу, там был дым коромыслом, и все стояли на ушах. Он попытался сунуться к начальнику, но тот от него отмахнулся, и послал в далёкое эротическое путешествие по известному маршруту. Типа, ты ещё в отпуске, вот и вали куда подальше. Не до тебя сейчас…

И я их понимаю. Наверняка с утра уже вскрылось, что нынче ночью кто-то обнёс ювелирный магазин и пару сберкасс почти в центре города. Тут уж не только милиция засуетилась, но и комитет присоединился. Дело-то громкое получается.

Зато у нас теперь получается стопроцентное алиби. Ежели чего, целый лейтенант КГБ БССР всю ночь наблюдал, как мы никуда из квартиры не выходили и никаких сберкасс не грабили.

Только вот неясно, что нам теперь делать со всей этой информацией? Связываться с КГБ даже накануне развала Советского союза абсолютно не хотелось.

Как там было в известной комедии? «Что делать? Что делать? Сухари сушить…»

Не хотелось бы. Тем более, что я теперь в ответе не только за себя, но и за девчонок. Машка, которая мне дороже всех на свете, да и Иринка, которая только-только почувствовала запах свободы. Да и с этим молодым чекистом тоже ведь придётся что-то делать. Иначе он может про нас рассказать много лишнего. Но, как-то не хочется убивать этого убогого. Его и так жизнь наказала и ещё накажет. Ну не верю я, что такой олух царя небесного выживет в мутной воде будущих исторических потрясений. Либо сгорит на работе, либо сопьётся от безысходности. Второе более похоже на правду… Да, парень. Ты как в той поговорке: «Эх! В лес да по ягодицы…» Ага… По самые помидоры…

В общем, надо думать… И думать надо быстро.

Заткнув Антоше рот наволочкой, я ушёл к девчонкам, которые сидели на кухне, тихие, как мышки.

— Ну, что будем делать, подруги? Этот мальчик… — кивнул я в сторону комнаты. — Лейтенант Комитета Государственной Безопасности.

Ира даже охнула, прикрыв рот ладошкой. Ладошка у неё была большая и крепкая, да и сама девушка крупная. Но сейчас она как бы съёжилась, и стала похожа на маленькую испуганную девочку.

— Убей его и уйдём куда-нибудь через портал. Замучаются нас потом искать. — тут же заявила кровожадная Маша.

— Не гони лошадей, девочка моя! Хватить усеивать наш путь трупами сотрудников правоохранительных органов.

— Но он же нас сдаст.

— Правда? И что он скажет?

— Что нас было трое. Парень по имени Макс и две девушки, Маша и Ира.

— Тут ты, конечно, права. Но даже если мы его убьём, останется Элла, хозяйка квартиры. Она ведь тоже нас видела.

— И её грохнем! — безапелляционно заявила маленькая злая девочка.

— Притормози, подруга! Тебя послушать, так надо убивать всех встречных и поперечных… Нельзя же так. Они же люди.

— Жаль… — проговорила Машка.

— Чего тебе жаль, кровожадная ты наша?

— Что я не могу теперь, как тогда в Москве залезть к нему в голову и вместе с ним спрыгнуть с крыши.

Угу… А вот в этом направлении я даже не думал. Несчастный случай с парнем ведь может произойти? Может… Или он просто исчезнет? Ведь скоро такая мясорубка начнётся. И по всем окрестным лесам появится много безымянных могил. Трупом больше, трупом меньше… Там ещё с войны не всех павших воинов откопали. Поисковые группы ещё много лет будут искать и находить страшные находки, надёжно укрытые под землёй. И не только здесь, в Белоруссии, но и по всей территории бывшего тогда уже СССР.

Прости, Антон! Но ты оказался не в том месте и не в то время.

— Девочки! Вы тут приберите всё, ладно… Постарайтесь, по возможности, протереть все места, где могли бы остаться ваши отпечатки пальцев.

Машка тут же заявила:

— Максим! Да мы тут и за неделю всё не сотрём…

— Это точно. — согласилась с ней Ирина.

— Я же не сказал везде. Я сказал по возможности… Постарайтесь, девочки!

— А ты что будешь делать? — поинтересовалась Маша.

— А вот прямо сейчас, как в той песне: «А я лягу, прилягу…»

— Что?

— Мне надо слетать на разведку. Я сейчас тут на диванчике прилягу, а вы меня не трогайте.

— По возможности… — ехидно добавила Маша.

— Да, по возможности. — согласился я.