Порог резистентности [СИ]

2

Снегожорки образовали круг, защищая людей от метели. От бронированных тел шло приятное тепло. Метель скрыла от Тимура его товарищей, они слились с фоном и, наверное, спали. Только Слон волновался – ерзал, то и дело высовывался наружу, хотя рассмотреть что-то в бешеной снежной круговерти было нереально. Рада скорчилась рядом, обхватив себя руками за плечи. Время от времени ее сотрясала волна дрожи.

– Ты в порядке? – негромко спросил Тимур, придвигаясь ближе. За все это время он с ей двух слов не сказал. Общался только по необходимости, как с переводчиком, на светскую болтовню времени не было, да и относиться к ней как к сестре не получалось. Тем более что в семейной идиллии брата явно наметилась трещинка. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить это. Даже сейчас Рада села не рядом со своим мужчиной, а возле него.

– Не заболела?

Она отрицательно мотнула головой. После долгой паузы нехотя выдавила:

– Замерзла.

– Так не холодно же, – удивился Тимур.

Рада не то вздохнула, не то всхлипнула, и он вдруг понял – ей холодно. Сколько лет она провела в ласковом подземном мире? Вон, Риф вообще не хотел высовывать нос на поверхность. Она молодец, пошла без разговоров! Без нее – а значит без снегожорок – вряд ли им удалось бы добраться до лагеря без потерь. Не говоря уже о том, чтобы выполнить задачу.

– Иди ко мне, – он открыл объятия, и Рада придвинулась ближе, пытаясь согреться. Его бросило в жар от того, как она возилась, устраиваясь в кольце его рук. Хотелось греть дыханием озябшие цыплячьи пальцы, запихнуть ее всю, целиком, себе под кожу, чтобы унять дрожь. Отчего ни одна другая женщина, даже Мага, не вызывала в нем таких чувств, как эта сумасшедшая?

Стоп, старик, сказал он себе, надо абстрагироваться. Мир давно перевернулся. Девочки-с-глазами больше нет, а ты, попавший на каторгу за ксеноцид, наконец-то собрался на самом деле совершить свое преступление. Отправить на тот свет несколько десятков снеговиков. Уничтожить. Хладнокровно и продуманно.

И ведь самое смешное, продолжал рассуждать он, слушая частое дыхание Рады, что ты ведь никогда не рвался в герои. Знал бы, чем все обернется, отказался бы в ту же секунду, как впервые увидел на экране напульсника вызов от Сегуры! А теперь что ж… Все как-то само закрутилось. Нам так и так помирать – не на каторге, так в пещерах – а на Землю еще можно попытаться добраться. И кто знает, вдруг удастся спасти ее от злобных снеговиков. Ну и другие планеты до кучи. Те, до которых аутеры пока не добрались, но обязательно доберутся, когда вычерпают до дна нашу Родину.

А смешно, старик – жалкие подземные норы, заросшие светящимся мхом и населенные гигантскими насекомыми, сейчас кажутся тебе – да всем, кто тут есть! – чуть ли не раем. Землей обетованной. И каждый из твоих товарищей готов жизнь положить на то, чтобы помереть не на поверхности, а там, в тепле. И чтобы знать, что тебя не разделают как кролика сразу после смерти. М-да…

От подобных мыслей острое желание улеглось. Он осторожно глянул на Раду, которая пригрелась и вроде как уснула. Пусть отдохнет, скоро не до того будет. А ему спать некогда, лучше о деле подумать. Нет ли какой-то дыры в плане?

Тимур в сотый раз мысленно пробежался по пунктам. Дождаться вечера, когда сегодняшняя смена отправится по секторам. Пробраться в забой. Определить место выработки. Обработать лед. Свалить и ждать.

Все четко, продумано, рационально. Почему же свербит глубоко внутри гадкий червячок беспокойства? Засечь нас невозможно – снегожорки идеально сливаются со снежным покровом Фригории. Эволюция это вам не шуточки! Да и метель. И залегли мы в стороне от тропы. На ночь в забое никого не останется, это факт.

Что же он упустил, что?

– Шухер, Жмур, – негромко сказал неизвестно когда проснувшийся Джокер.

Рада встрепенулась, словно и не спала вовсе:

– Что случилось?

– Серого нет. Сбежал, снегожоркин хрен.

В этот момент Тимур понял, где сделал ошибку. Доходяги, отправленные Шведом за мясом! Глупая простодушная девушка Нитка. Нельзя было их отпускать! У них было достаточно времени взять жуткий груз и вернуться в сектор. Серый ушел следом за ними, чтобы доложить Шведу о незваных гостях. Афро-скандинав, конечно, псих, но не идиот и новую шестерку оценит.

Поздно.

С той стороны, где располагался ближайший к выработке сектор, донесся шум.

– Что делать будем? – поинтересовался Джокер, не позволив себе даже интонацией выказать нетерпение.

Проснувшийся Слон, как обычно, длинно выругался и тут же вопрос азиата развернул, сопроводив пояснением, что, если бы не интеллигентская мягкотелость некоторых товарищей, по чистому недоразумению поставленных командовать реальными пацанами, не пришлось бы сейчас и думать, кто там прется гостей дорогих встречать. И уж наверняка не с флагами и транспарантами хозяева выдвинулись. А хороших пацанов – раз-два и обчелся, между прочим! Нафига было Серого обижать. Нет, твари мерзопакостные очков добавляют, конечно – пусть госпожа Рада не обижается на тварей – но и снегожорку завалить можно, особливо когда народу много и у всех резаки имеются.

– Ша! – рявкнул Тимур.

Да ты совсем настоящим Смотрящим стал, насмешливо сказал внутренний голос. Осталось только Шведа скинуть и вперед – руководи сколько влезет. Всех баб под себя подгребешь, так что шизофреничка и не нужна станет. Мясо каждый день лопать будешь. Слон поддержит – ему понятие совести незнакомо как класс. Джокер поймет, для него слово Гросса закон. Рада и Риф… Тимур кашлянул – в горле внезапно пересохло. Хватит сопли жевать! Думай, бывший журналист, ты из всей компании самый башковитый, не зря тебя старикан главным назначил.

– Пошли! – крикнул он, поднимаясь.

Драться, обрадовался Слон, вооружаясь сразу двумя крюками.

– Кретин! – Тимур отчаянно всматривался туда, откуда доносились голоса. Ни черта не видно, проклятая метель! – В забой, быстро! Живей, живей!

Снегожорки поднимались, отряхиваясь от снега совсем как земные собаки. Джокер уже сидел верхом, Рада, оскальзываясь на обледенелой броне, карабкалась на спину своей твари. Только Слон, подпрыгивая и азартно размахивая оружием, призывал напарника хоть раз в жизни повести себя, как подобает реальному пацану, и принять честный бой с гнусными прихлебателями отморозка Шведа.

Тимур от души врезал приятелю, придавая ускорение, и проорал прямо в обиженно вытянувшееся лицо:

– Успеешь помереть, снегожоркин хрен! В забое узко, все сразу не навалятся! Там и будем драться, понял, идиота кусок?!

На идиота Слон, конечно, обиделся, но на снегожорку все-таки полез.

Нет, старик, ты не герой, думал Тимур, изо всех сил цепляясь за бронепластины, чтобы не улететь в снег во время бешеной гонки. Вот Слон – тот да, в любой момент готов от души погибнуть за правое дело. А ты все хитришь, пытаешься обмануть старуху с косой, протянуть еще немножко. Какого хрена ты вообще вписался в эту авантюру с уничтожением снеговиков во всем мире? А такого, яростно ответил он сам себе. Потому что Рифа увидел! Любимого братца, бывшего героя, первого контактера, исследователя аутеров, и прочая-прочая-прочая. Ставшего своим среди бабочек и муравьев, так его растак! И страшно стало, честно признался Тимур сам себе. Страшно, что через год все, чего я буду хотеть – поймать мышь, сорвать гриб посочнее, да устроить лежанку помягче. Будущего здесь у меня нет. Ни у кого из нас нет. Не заселить нам эту планету, даже если климат удастся изменить, потому что женщины на каторге стерильны. Так что, если дело выгорит, и он, если не сам вернется, а хоть девочку-с-глазами на Землю доставит, то можно считать, что вину свою перед ней искупит.

Впереди показался черный зев тоннеля. Справа от него скучали два охранника. "Чтобы работники не разбежались", – вспомнил Тимур слова Нитки. Прихлебатели Шведа разительно отличались от тех человекоподобных существ, что, с трудом волоча ноги, тащились за человечиной. Эти были одеты в новенькие, не успевшие выцвести спецухи, чуть ли не трещавшие на широких плечах и выступающих животах. Удобно устроившись с подветренной стороны ледяной скалы, охранники резались в карты. Маски валялись рядом, как и резаки.

Когда из пурги вывалилась адская кавалькада, стражники настолько ошалели, что даже не пытались вступить в бой. Один тонко заскулил и на четвереньках быстро уполз в тоннель. Второй остался сидеть, беззвучно разевая рот и делая странные движения правой рукой. Тимур не сразу сообразил, что бандит осеняет себя крестным знамением – верующих и на Земле-то после пришествия аутеров оставалось немного, а уж на Фригории они и вовсе не встречались. Кто сможет верить в Бога после увиденного на проклятой планете?

Четыре снегожорки, не снижая скорости, ворвались в тоннель. На ходу Слон ловко наклонился и подхватил оба резака, валявшихся на снегу.

Метров через двести Рада приказала тварям остановиться. Тимур осмотрелся – здесь тоннель сужался примерно до пяти шагов в ширину и делал крутой изгиб. Отличное место, чтобы обороняться.

– Так, – тяжело дыша, сказал Тимур, – Слон, мы остаемся здесь. Рада, вы с Рифом идете к порталу. Ваша задача – обработать тот лед, который уже погружен в вагонетки, ясно?

Она кивнула. Риф рассеянно крутил головой, спросонья так и не поняв, что от него требуется. Джокер, оценив обстановку, молча встал рядом с хрупкой фигуркой.

– Я пойду с ними.

Тимур неловко сполз на утоптанный снег – гонки на снегожорках оказались не самым комфортным занятием – и подошел вплотную к азиату.

– Хорошо. Охраняй ее, Джок. Возьмете двух тварей. Стой!

Тимур вернулся к Слону, отобрал один из добытых резаков и вручил Джокеру.

– Она должна выжить! – с нажимом сказал Тимур. – Ты понял меня? Мы удержим здесь основную толпу. В забое несколько человек, если надо – положи всех. Но вы должны вернуться!

Джокер кивнул и зашагал прочь, так и не проронив ни слова.

– Ну что, братан, – усмехнулся Тимур Слону. – А вот теперь можно героически помирать.