Порог резистентности [СИ]

5

Через три поворота тоннель сузился и резко пошел вниз.

Время на этой планете похоже застыло, как и все остальное. Казалось, люди блуждают в лабиринте коридоров не меньше нескольких лет.

Тимур, воткнув крюк у края провала, осторожно заглянул в уходящую в темноту трубу. Уклон градусов сорок пять, если не больше. Спускаться по такой ледяной горке нереально.

Подошел Джокер, бережно опустил драгоценный груз, перевел дыхание и только после этого спросил:

– Вернемся?

– На хрена? – не заботясь о вежливости, отозвался Тимур. – Какая разница, куда топать? Тем более, нам так и так надо вниз. Если и существует на этой проклятой богом планете тот самый рай, о котором болтал Гросс, он явно находится не на поверхности.

Слон, оттеснив могучим плечом Тимура вместе с Джокером, тоже заглянул в тоннель. Присвистнул. Отколол ледорубом приличный кусок сталактита и со всей дури запустил в трубу. Эксперимент провалился – лед по льду скользил практически бесшумно.

Ну и хреновина, мрачно констатировал Слон. Нет, он туда не полезет, даже не предлагайте, дорогие товарищи! С горок это пусть детишки катаются. А реальному пацану несолидно даже как-то. Так что нечего сопли жевать, разворачиваться надо и искать другой путь.

– Можно попробовать крюками цепляться, – медленно сказал Тимур, размышляя вслух. – Или резаками ступенек наделать…

Джокер с сомнением посмотрел сначала на него, потом на бездыханного Гросса. Покачал головой.

– Думать надо, – подвел он итог дискуссии.

По правде говоря, Тимуру ужасно не хотелось спускаться в неизвестность, рассчитывая на крюки. Он не забыл, как в самом начале срока чуть не улетел в такой же наклонный ход – в чем и состоял коварный план незабвенного Крота – и скольких трудов стоило выбраться из ловушки. Если бы не Слон, там бы и закончилась трудовая карьера честного каторжника Жмура.

Но и возвращаться было глупо, да и, в общем-то, некуда. Это Тимур отлично понимал. Не факт, что им вообще удастся отыскать путь назад. Единственная надежда найти землю обетованную, все чаще приходившую к нему во снах – спускаться все ниже и ниже.

В молчании разбили лагерь. Погрызли сухой фуду, зажевали льдом. Тимур обратил внимание, что Стерва почти не ела. Не дотянет, озабоченно подумал он. Женщина, что с нее взять – в забой не ходила, жила в тепле и сытости. Нет уж, хрена с два я тебе дам вот так взять и помереть, рассердился он. Подсел ближе, сунул кусок фуду.

– Не хочется, – еле слышно прошептала Мага и виновато улыбнулась.

– Жри, – рявкнул Тимур. – А то брошу тут на хрен!

– Не бросишь, – покачала головой Мага. – Ты же добрый. Хотел бы – давно бросил… И то сказать – повезло мне с тобой, Тим. Если бы твоя глазастая тогда не дернула помирать, хрен бы мне настоящий мужик обломился. А так – повезло.

– Ты мне зубы не заговаривай, жри давай, – грубо оборвал Тимур, чувствуя, как к горлу подступает колючий комок. Вот бабы, лишь бы языком мести. Нашла себе положительного героя, дура!

Стерва протянула руку и легко погладила его по колючей щеке.

– Спасибо тебе.

Тимур хотел ответить – грубо, жестко, чтобы прекратить эту сопливую сцену – но женщина уже отвернулась, легла лицом к стене.

Тимур, не чувствуя вкуса, догрыз свой кусок и лег рядом. Обхватил Магу руками, прижался, отчаянно надеясь, что сегодня удастся хотя бы во сне снова попасть на море… И услышал, как она прошептала в темноту: "Я люблю тебя, Тим".

Снилась всякая хрень. Крохотные, с палец, снегожорки ползали по Тимуру, щекотно царапая голую кожу нестрашными коготками. Потом началась метель, и разлапистые снежинки кружились в безумном танце, скаля зубастые рты. А потом он долго-долго шел в темноте, не зная, куда идет и зачем, но точно зная, что это будет продолжаться вечно…

С трудом вынырнув из вязкого тягуче-кошмарного сна, Тимур некоторое время лежал, прислушиваясь и пытаясь понять, что его разбудило. Темнота затаилась, притихла. Только сонное дыхание людей нарушало ее ледяную неподвижность. Вдруг откуда-то донесся еле слышный шорох. Тимур резко повернулся на звук и увидел мутное пятно фонаря, включенного на минимальную мощность. Тот, кто крался сейчас в темноте, явно не хотел привлечь внимание и разбудить других беглецов.

Что еще, тоскливо подумал Тимур. Ну что еще? Гомера замочили, некому, вроде, воду мутить.

Он поднялся, стараясь не шуметь, и двинулся в сторону светового пятна. Когда до прячущегося в темноте человека осталось не больше нескольких шагов, свет отразился от гладкой ледяной стены и упал на лицо. Тимур с удивлением понял, что это его женщина.

Уже не скрываясь, он включил свой фонарь и негромко окликнул:

– Эй! Не спится?

Мага вздрогнула и сделала такое движение, точно собиралась убежать. Это что за новости, растерялся Тимур. Сейчас, при нормальном свете, он видел, что Стерва стоит возле самого края уходящей в темноту ледяной трубы. Некуда ей бежать, да и зачем?

– Ты чего бродишь? – недовольно спросил Тимур. – Услышала что-то? Надо было меня разбудить, а не…

– Вы решите искать другой путь, – размеренно, будто в трансе, заговорила она. – Побоитесь лезть туда. Или вообще решите назад вернуться. А что? Там хорошо, там фуду…

Она сделала еще один шаг к горке, поскользнулась, нелепо взмахнула руками, но удержала равновесие.

– Куда тебя несет-то?! – раздраженно сказал Тимур. Он бы никогда не признался в том, что Мага едва ли не слово в слово повторила его мысли, и это его бесило. – Улетишь сейчас, кто доставать будет? Думаешь, я? Хрена с два! Пусть тебя снегожорки вытаскивают – нечего потому что по ночам шляться! Вот дура-баба, то не жрет, то…

– Я чувствую тепло, – тем же странным голосом продолжила Мага.

– Какое, на хрен, тепло?! – окончательно разъярился он. – Совсем сбрендила?

Крыша поехала у бабы, что ли? Только этого не хватало! И что теперь с ней делать? Как только Джокер поймет, что она свихнулась… Что? Потребует бросить? Убьет? И будет прав, между прочим – сумасшедший в данной ситуации представляет нешуточную опасность для всех. Особенно – для беззащитного Гросса. А ради хозяина Джокер кого хочешь замочит, не то что бабу бесполезную.

– Мага, – заговорил Тимур, стараясь, чтобы голос звучал ласково. Получалось плохо: он давно забыл, как это – нормально разговаривать с женщиной. – Послушай, Малгожата, ты просто устала. Я все понимаю, сам уже задолбался по этим гребаным тоннелям шарахаться, но… Потерпи чуть-чуть, слышишь? Мы столько уже прошли, это же не может быть зря! Мы обязательно найдем тепло! Только не надо совершать необдуманных поступков.

Продолжая нести какую-то чушь, Тимур медленно-медленно, по шажочку, подбирался к замершей на краю спуска женщине. Непонятно, слышала его Стерва или нет. Она не делала попыток убежать, будто не замечая приближения Тимура, но и никак не реагировала на его слова.

Точно свихнулась, понял Тимур. Ничего, сейчас я тебя от этой дыры оттащу, а там уже и поговорим как следует. Если что – найду еще сосульку, заставлю сожрать и буду тащить как Джокер Гросса!

– Там тепло, – жалобно повторила Стерва.

Еще два шага, прикинул Тимур, и я тебе покажу тепло…

Из темноты раздался голос Слона. Он мрачно поинтересовался, каждую ли ночь теперь будет происходить такая хреновина и спать, типа, больше необязательно, что ли?

Дальше все произошло одновременно.

Включился фонарь Слона. Тимур машинально повернул голову на голос и краем глаза уловил движение возле провала. Стерва как-то сложилась и начала соскальзывать в темноту.

Время замедлилось. Тимур, точно в дурном сне, долго-долго поворачивался, расталкивая ставший вдруг густым воздух, сделал два проклятых шага и потянулся. Его пальцы схватили воздух в миллиметре от коричневой ткани Магиной спецухи. Женщина молча исчезла в трубе. Тимур хотел выпрямиться, но не смог – темнота уже вцепилась в него холодными руками, обняла, потянула за собой. И он, не успев понять, что происходит, заскользил вниз, следом за Магой.

Голос Слона, отчаянно материвший Тимура, его чокнутую бабу и всю это долбаную планету, остался позади. Тимур извернулся, пытаясь остановить скольжение, но лед был абсолютно гладкий, а уклон слишком большой, чтобы можно было хоть что-то сделать. Вскочив спросонья, Тимур даже не подумал прихватить крюк, так что зацепиться было нечем. Оставалось только надеяться на лучшее.

К счастью, падение оказалось недолгим. Уже через несколько секунд Тимур с разгону врезался в мягкое. Короткий вскрик показал, что это Стерва. От оплеухи глупую бабу спасло только то, что после скоростного спуска ориентация в пространстве восстановилась не сразу, а когда Тимур смог подняться на ноги, злость уже схлынула.

Первым делом он огляделся. Труба привела их в пещеру. Довольно большую – свет фонаря не доставал до противоположной стены. Повсюду, насколько можно было разглядеть, громоздились какие-то темные кучи, которые Тимур сперва принял за заросли сталагмитов. Но стоило приглядеться, и волосы зашевелились у него на голове.

Это были какие-то животные. Из ближайшей кучи высовывались явные ноги – длинные, суставчатые, оканчивающиеся длиннопалой когтистой кистью. А вон там, справа, видна овальная голова с мощными жвалами.

Стерва завозилась, вставая. Тимур шикнул на нее, не сводя глаз с потенциальной опасности. На их счастье, подземные твари пока оставались неподвижными – не то спали, не то… Тимур осторожно приблизился к той, что с ногами. Затаив дыхание, готовый в любой момент броситься наутек, наклонился… Похоже, тварь была дохлой! Тимур дотронулся до одного из когтей, и вся лапа неведомого чудовища вдруг пришла в движение, дернулась и с хрустом… отвалилась. За спиной вскрикнула Стерва, да и сам Тимур едва не наделал в штаны.

– Заткнись! – прикрикнул он на женщину. – Итак из-за тебя… Тьфу!

Но Стерва и не подумала смутиться или испугаться. Она наклонилась, зачерпнула варежкой снег и победно ткнула его под нос Тимуру:

– Смотри!

Он брезгливо отодвинулся, проворчал:

– На хрена? Насмотрелся, небось, за столько лет.

– Он мокрый! – победно заявила Стерва. – Мокрый, понимаешь?!

Тимур стянул рукавицу, присел. Потрогал грязный пол – кстати, откуда здесь песок? – действительно, снег был не привычный, пушисто-рассыпчатый, а будто состоящий из отдельных крупных кристаллов, прозрачных и влажных.

Женщина присела рядом, дотронулась до плеча.

– Я же говорила – здесь тепло.

Тимур не успел ответить – из ведущего наверх тоннеля донесся голос Серого:

– …эй! ы… ам… ивы…

– Живы! – заорал в трубу Тимур, сложив руки рупором. – Спускайтесь! Давайте сюда!

– а… до… ать… – раздалось в ответ.

– Надо подумать, говорит, – перевел Тимур, поворачиваясь к Стерве.

Она равнодушно кивнула. Похоже, судьба остальных ее совершенно не волновала. Ну конечно, снова начиная злиться, подумал Тимур, меня-то она за собой уже утащила. Ладно, пока они там, наверху, будут соображать, как спуститься самим, да Гросса перетащить, не повредив, можно осмотреться.

Он решил слегка углубиться в пещеру, чтобы попробовать оценить ее размер. Шагая мимо дохлых зверюг, Тимур вертел головой по сторонам. Вскоре стало понятно, что подземные твари, несмотря на некоторые различия, в принципе лежат в одинаковых позах – подогнув под себя конечности и свернувшись. Похоже, они приходили сюда умирать в течение многих лет. Некоторые – посвежее – производили впечатление живых, только что заснувших. Другие казались высохшими и от прикосновения ломались. Были и такие, от которых оставались только пустые оболочки, и вот это Тимуру крайне не понравилось.

Тепло-то оно тепло, но по ощущениям температура в пещере вряд ли была выше нуля. В таких условиях мертвые тела должны были сохраняться очень долго в неизменном виде. А те, пустые, выглядели так, точно кто-то выел их изнутри, оставив только жесткий коричневый панцирь. Да и пол был усеян обломками панцирей и оторванными конечностями. Встречаться с тем, кто приходил сюда, будто в столовую, питаться останками местных жителей, Тимуру вовсе не улыбалось.

Вдруг сзади раздался громкий треск и сразу за ним – истошный визг Стервы. Тимур инстинктивно присел, но тут же подскочил и бросился обратно. Под ногами хрустело, несколько раз он поскользнулся и задел мертвых тварей, которые оседали, распадаясь на части. Но Тимур не обращал ни на что внимания – визг все тянулся, отчаянный, истеричный, на одной ноте.

Потом он оборвался, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен хруст, заглушающий даже тяжелое дыхание Тимура. Ларин вспомнил свою встречу со снегожоркой – такие же звуки он слышал, когда валялся в запотевшей маске возле вагонетки, а проклятая тварь жрала его напарника.

Стерва, конечно, дура-баба и сама виновата, но смерть в зубах снегожорки… Тимур бежал, не думая, что будет делать – ведь у него не было даже крюка. Да и будь он, повторить фокус с убиванием монстра столь неподходящим инструментом вряд ли получится.

Тут он, наконец, добежал. И, вместо окровавленных останков или чего-то подобного, увидел живую и невредимую Стерву. Ее сотрясала крупная дрожь, но в остальном женщина выглядела вполне благополучно.

Тимур остановился, упер руки в колени и зашелся в мучительном приступе кашля.

Сейчас отдышусь, подумал Тимур, и убью ее на хрен!

Тут Стерва странным дерганым движением сместилась вбок, и он увидел…

Та самая туша, от которой он случайно отломал лапу, теперь развалилась на две половины. А в середине ее, в разломе коричневого панциря, копошились какие-то белые твари. Спустя несколько секунд Тимур понял, что это снегожорки. Только размером с руку взрослого мужчины, не больше. Штук пятнадцать. Они извивались, ползали, еще больше разваливая мертвое тело. С мерзким чавканьем и хрустом вгрызались в него, отрывали куски, жевали, глотали.

Это сон, строго сказал себе Тимур. Это очередной кошмар, такой же, как с бабочками-убийцами. Это просто не может быть реальностью. Как хорошо – все это сон: свихнувшаяся Стерва, наше падение, подземные твари… Сейчас я проснусь.

Одна из микроснегожорок, неловко повернувшись, вывалилась из мертвой туши и откатилась прямо к ногам Маги. Небольшая, густо усеянная зубами пасть распахнулась и впилась в ботинок. Стерва открыла рот и опять завизжала на одной ноте, отчего-то даже не пытаясь стряхнуть тварь.

Ну да, понял Тимур, это же мой сон. Значит, мне и надо действовать. Он схватил валяющийся рядом обломок огромной то ли руки, то ли ноги, в два прыжка оказался рядом с Магой и, размахнувшись, врезал по бешено извивающемуся червяку. Белая мягкая шкура неожиданно легко лопнула, обрызгав Тимура, визжащую Стерву и пол синей жидкостью. Пасть разжалась и недоснегожорка упала на грязный снег, где еще несколько раз дернулась и затихла.

Тимур уронил свое импровизированное оружие. Ткнул мертвого червяка носком ботинка. Сон, говоришь? Хрена с два.

Стерва перестала визжать и неловко завалилась на бок, теряя сознание.

Первым делом Тимур метнулся к трубе и, активно используя лексикон Слона, потребовал, чтобы ему немедленно скинули крюк, а то он за себя не отвечает!

Потом, смачно хэкая и не обращая внимания на синие брызги, перебил всех недоснегожорок, копошившихся внутри туши.

И только после этого подошел к Стерве. Женщина лежала, неловко подвернув ноги и широко разбросав руки. Под полуприкрытыми веками виднелись белки. Зрелище было жутковатым, и Тимур даже успел решить, что она умерла – мало ли, сердце не выдержало, не девочка, небось. Но тут Стерва застонала и попыталась открыть глаза. Закатившиеся наверх зрачки не сразу вернулись на место, и несколько секунд ее лицо было похоже на маску с пустыми глазницами.

Тут из трубы, возбужденно матерясь, выехал Слон. Едва оказавшись в пещере, он принял боевую стойку и приготовился дорого продать свою жизнь. Убедившись, что опасность миновала и оценив размеры бойни, устроенной Тимуром, громила расслабился и принялся в своей обычной экспрессивной манере выплескивать эмоции. Тимур не прислушивался, занятый попытками привести в чувство Магу, но уловил, что случись подобное наверху, быть ему не просто авторитетом, а… Да тут и Гросса не грех подвинуть было бы, разорялся Слон. Смотрящий, называется! Заморозился и полеживает себе. А честные пацаны снегожорок пачками валят, бабу дурную защищая. Здесь мысль Слона сделал причудливый виток, и он пустился в пространные рассуждения о том, что все зло на свете от баб. Небось, снегожорки, тварюги позорные, тоже того, женского полу, иначе и быть не может – такая гадость! Определенно бабы!

Мага кое-как уселась с помощью Тимура и принялась стаскивать прокушенный насквозь ботинок. Ступня покраснела и опухала на глазах. За несколько минут краснота поднялась почти до лодыжки. А когда женщина попыталась встать на укушенную ногу, то с криком упала.

– Яд, – бесстрастно констатировал успевший присоединиться к ним Джокер. – Она умрет.

– Да пошел ты! – заорал Тимур, вскакивая и сжимая кулаки. – Сам не сдохни, узкоглазый! За Гроссом своим драгоценным следи, а с ней я как-нибудь сам разберусь, понял?!

Слон принялся хватать его за локти, бубня, что нехорошо так вот с уважаемым человеком разговаривать, можно, мол, и огрести за такие фокусы. Но Тимуру было все равно. Адреналин бушевал в крови, застилая кроваво-синим туманом все вокруг. Хотелось убивать. Пока есть силы, пока не сломается крюк, пока не упадешь замертво, прекращая наконец это бессмысленное и бесцельное подземное блуждание.

Джокер слушал молча, морщинистое лицо оставалось невозмутимо-холодным. Тимуру вдруг стало стыдно. Так же неожиданно, как и накатила, злость схлынула, оставив после себя пустоту и холод.

– А… – махнул он рукой. – Извини, Джок. Что-то меня… понесло.

Азиат так же, не проронив ни звука, кивнул, принимая извинения, и отошел. Спустя пару минут он вернулся, отодвинул Тимура, бессмысленно таращившегося на Стервину ногу, и принялся втирать в горящую кожу женщины черную вонючую мазь. Вытяжка из желчи снегожорки, сообразил Тимур. Надо же, не пожалел. Единственное доступное на Фригории лекарство ценилось на вес золота. Да какое там золото – на вес самой жизни. Тимур пережил еще один короткий, но мучительный приступ стыда, вспоминая, как только что орал на Джокера. Потом снова разозлился – теперь уже на себя. А потом плюнул на все эти душевные терзания, такие неуместные здесь и сейчас.

Спустя полчаса отправленный на разведку Серый сообщил, что пещера не такая уж большая и в противоположном конце имеется единственный выход.

– Только он это… Странный, в общем… Там… – Серый скорчил непонятную гримасу и замахал руками, силясь что-то изобразить. Не привыкший говорить, он явно испытывал трудности с вербализацией мыслей.

– Не мучайся, – остановил его Тимур. – Сейчас все пойдем. Разберемся, что там за странности.

Магу пришлось волочить на себе. Она непрерывно стонала, и Тимур сразу вспомнил, как всего несколько дней назад так же висел на его плече Гросс. Но старика хоть заморозили, подарив надежду на спасение, а с этой что делать? Кстати, задумался Тимур, а ведь сосульки здесь почти не встречаются. Интересно, почему?

Он утер со лба пот и усмехнулся – вот и ответ, Температура вокруг была гораздо выше, чем в тоннелях, лежащих ближе к поверхности. Даже снегожорки здесь мелкие, злорадно подумал Тимур. Сколько я их там замочил? Штук семь?

– Тимур-сан, – окликнул его Джокер. – Посмотри-ка.

Тимур пристроил Стерву возле стены и подошел к азиату, заглядывающему в темный провал выхода из пещеры. Присвистнул. Во-первых, ход шел вверх. Это что же, зря они спускались, надеясь оказаться ближе к теплу? Но не это было самым странным. Тоннель поднимался не гладкой ледяной поверхностью, а уступами, напоминающими ступеньки. Высотой около полуметра, неровные, эти ступени были явно искусственного происхождения – можно было различить следы вырубки льда какими-то примитивными инструментами. Да и отходы "производства" щедро усеивали пол вокруг дыры.

– Что думаешь? – коротко спросил Джокер.

– Что-то не хочется мне туда лезть, – поежился Тимур, думая о мертвых когтистых тварях, заполняющих пещеру.

Ступеньки делали однозначно не снегожорки. Судя по всему, пещера – что-то вроде кладбища этих, панцирных. За почти три недели блуждания по тоннелям, да и за все годы на каторге никто таких тварей не видел. Значит… Что? Элементарно – они приходят именно из этой дыры. Другого хода в пещеру нет. Идем дальше… Если ступени – дело рук… то есть, лап, гигантских насекомообразных, можно предположить, что они в какой-то мере разумны. Хотя… Муравьи, вон, целые подземные города строят, но это не делает их разумными. Или бобры те же. Нет, ничего это не значит, старик, сказал себе Тимур. Ишь, размечтался – встретить братьев по разуму среди бескрайних просторов космоса! Тьфу! Ты не в вирте, старик, так что охолонись. В реальности братьев по разуму земляне уже встретили. И именно благодаря им ты сейчас не кофе с Гердтом попиваешь в редакции, а ползаешь, точно крот, под тоннами снега и льда. Так что – спасибо, не надо. Обойдемся без разумных муравьев!

Но выбора-то нет, тут же возразил он себе. Обратно по горке забраться можно. Наверное. И что потом? Если эти твари водятся на глубине, ближе к тому самому теплу, которое мы ищем, рано или поздно придется с ними столкнуться. Так какая разница – сейчас или через несколько дней.

– Пошли, – через силу выдавил он. – Чего стоять-то.

Десять лет назад, непослушными руками держа резак и слушая ругань Крота, Тимур думал, что хуже быть не может. Два года назад, когда выдалась аномально холодная зима, мороз пробивал спецухи и люди замерзали во сне, потому что снегожорки куда-то пропали и не хватало жира и другого топлива для обогрева бараков, Тимур думал, что точно знает: хуже только в аду. Две недели назад, стоя на красном снегу и глядя, как Слон оттирает со спецухи чужую кровь и мозги, Тимур думал, что теперь-то его ничем не проймешь.

Но сегодня пришлось перейти очередной Рубикон ужаса. Кошмарные подземные твари, поедаемые ядовитыми микроснегожорками – это смахивало на плоды воспаленной фантазии вирт-сценариста, и Тимур всерьез начал опасаться за свой рассудок. Сны еще эти… Поди разбери, может, даже сейчас он мирно сопит в две дырочки, думая, что карабкается по ледяной лестнице, созданной неизвестно кем.

Он понимал, что подобные рассуждения ни к чему не приведут и оптимизма не прибавят. Но у них имелся один несомненный плюс – возможность отвлечься от окружающей действительности. Потому что настоящим кошмаром на данный момент были не обитатели подземелья, а подъем по этой самой лестнице.

Несуразно большие ступеньки, несмотря на следы обработки, оставались ужасно скользкими. То и дело теряющая сознание, полностью зависящая от него женщина добавляла веселья. А жизнерадостно-злобный мат Слона придавал восхождению оттенок сюрреализма.

Подсадить Магу, убедиться, что она не соскользнет, как это уже не раз случилось. Забраться самому. Перевести дух. Подтянуть женщину, забросить на следующую ступеньку. Послать Слона, которому случайно попало в глаз отлетевшей ледяной крошкой. Забраться. Подтянуть. Подсадить. Забраться…

Потом, когда все закончилось, Тимур прикинул, что лестница была не длиннее той трубы, что привела их в пещеру. Но пока длился подъем, она казалась бесконечной. Один раз неудачно пристроенная Мага улетела в самое начало, и Тимур едва не решился бросить ее. Пару раз он сам падал и не был уверен, что не получил сотрясение мозга. В спине давно и надежно засел раскаленный прут боли, на который Тимур уже просто не обращал внимания, приняв его как часть настоящего.

Он отчаянно завидовал Джокеру, бездыханный груз которого был надежно и удобно привязан за спиной – повезло черту узкоглазому, лезь себе и ни о чем не думай. Остальным участникам восхождения он даже не завидовал – Слон с Серым, несущие общее барахло, находились на той стадии прухи, когда завидовать бессмысленно, иначе свой крест покажется неподъемным.

Тимур, скрипя зубами, подхватил Стерву под мышки и попытался закинуть на очередную ступеньку. Женщина мягко упала обратно. Не злясь – на это не было сил – он сделал вторую попытку. Она опять провалилась. Все, с тупой обреченной радостью подумал Тимур. Теперь точно все. Наконец-то можно спокойно сдохнуть.

И понял, что лестница закончилась.