Попала, или Жена для тирана

Глава 6

Если бы ещё месяц назад ему сказали, что он будет вынужден жениться на девице Фантальм, он бы рассмеялся этому шутнику в лицо. Потом, возможно, приказал бы его вздёрнуть где-нибудь на Глехской площади — в назидание любому, кто посмеет заикнуться о возможности такого союза.

Редфрит Галеано не любил шутников. Как и не любил свою молодую жену.

Хотя не любил — это ещё мягко сказано. Чувства, что вызывала в нём миара ведьмы Реалис невозможно было описать одним-единственным словом. Ненавидел ли он её? Бесспорно. Злился ли при взгляде на неё? Не то слово! Желал? Такого прежде Редфрит за собой не замечал, а потому ему было вдвойне интересно, что за демоны вселились в него в храме Темнейших и не приложила ли к этому руку его чародейка.

— Пойдём со мной, — велел он Мильдгите, из последних сил сдерживаясь, чтобы не сжать пальцы на её тонкой шейке.

Хотя с куда большим удовольствием он сжал бы их на шее своей, демоны побери, королевы.

Когда-то… очень давно, кажется, будто уже в прошлой жизни, они с Даниэлой были близки. Настолько, насколько могут быть близки наследник трона и невеста его лучшего друга. Нет, Редфрит и миара Эдары не были друзьями — по мнению принца, у леди Фантальм был слишком вздорный характер. О чём он не раз говорил Теобальду, намекая, чтобы тот не торопился с женитьбой и присмотрелся к другим девицам на выданье. Любая почла бы за честь выйти замуж за герцога Сканно. Молодого военного, подающего большие надежды.

— Ты слишком строг к Даниэле. Впрочем, как и ко всем женщинам этого и любого другого королевства, — с улыбкой выговаривал ему герцог.

— Большинство женщин этого и любого другого королевства знают своё место, — не сдавался Редфрит.

— Мы всё ещё говорим о женщинах или о мебели? — посмеивался над ним друг. — Ты привык к кротким, безмолвным созданиям, ко всему готовым и на всё согласным. Потому и любовниц так часто меняешь. Они все одинаковые, бессловесные куклы, и быстро тебе надоедают. Другое дело моя Дани. Она привлекает не только красотой, но и острым, живым умом.

«И ещё более острым языком», — подумал про себя Редфрит, а вслух заметил:

— Даниэла — избалованная, высокомерная девчонка.

Он бы с удовольствием продолжил, но поняв, что друга этот разговор начинает тяготить, был вынужден прекратить, решив попытать счастья в следующий раз. Увы, несмотря на все попытки образумить Теобальда, дело шло к свадьбе. И, скорее всего, ею бы и закончилось, если бы не одно решение Редфрита, за которое он не переставал себя винить, ругать, проклинать.

Король прикрыл глаза, невольно вспоминая о страшном дне, когда стало известно, что Теобальд не вернётся из Срединных земель. В тот демонов день он потерял близкого друга, соратника, почти что брата. И обзавёлся заклятым врагом в лице его невесты, уверенной, что винить в смерти герцога Сканно следует одного-единственного человека — короля Треалеса.

Мужчина горько усмехнулся. Наверное, это был единственный раз, когда он был согласен с леди Фантальм. И пусть Теобальд сам вызвался возглавить поисковый отряд, сам рвался к дикарям, Редфрит понимал: Сканно не стоило туда отправлять. Кого угодно, но только не его. А может, и вообще никого.

Опрометчивый, импульсивный шаг. Необдуманное решение молодого короля.

С тех пор он стал для Даниэлы врагом номер один. Генеральская дочка ненавидела его всем сердцем, всей душой и даже не пыталась это скрыть. Наоборот, не стеснялась выставлять свои чувства напоказ, везде и всегда. Редфрит терпел, закрывал глаза на её выходки, считая, что злость и ненависть к нему помогают заглушить боль от потери любимого. Терпел в память о друге и надеялся, что когда-нибудь Даниэла сумеет отпустить жениха.

А потом, в один непрекрасный день, его терпению пришёл конец. Этот день он запомнил так же хорошо, как и тот, когда стало известно, что Сканно погиб в схватке с презренными тварями. День, когда леди Фантальм привязала его к себе магией, о которой уже многие века не вспоминали.

Редфрит собирался сделать предложение принцессе дружественной Треалесу Айсории. Он и так тянул до последнего. До последнего не желал обременять себя брачными узами, но время поджимало. А вернее, его почти не осталось. Пришлось определяться с избранницей. Её высочество принцесса Вилламина была девицей скромной и тихой и как никто другой подходила на роль тени для сиятельного владыки.

К тому же она была красива, юна и здорова и могла подарить ему крепких, сильных наследников. Большего от своей жены Редфрит не требовал.

Правитель Айсории почёл за честь породниться с таким могущественным государством. Дело оставалось за малым — пригласить принцессу в Треалес и сделать ей официальное предложение. Пригласить-то он успел, а вот сделать предложение — нет.

В тот самый вечер, когда в честь приезда Вилламины устроили бал и все, в том числе и сама принцесса, с нетерпением ждали речи Редфрита, к нему приблизилась Даниэла. Опустилась в нарочито низком, грациозном реверансе и на удивление кротко проворковала:

— Могу ли я позволить себе дерзость и сказать моему королю пару слов?

Окинув девицу Фантальм тяжёлым взглядом, Редфрит разрешил ей подняться.

— Если бы это была единственная дерзость, которые ты позволяешь себе в моём присутствии, мы бы с тобой, Даниэла, были добрыми друзьями.

Взмахнув веером, леди Фантальм томно закусила губу. После чего подалась к нему и доверительно сообщила:

— Думаю, в ближайшее время мы станем намного больше, чем друзьями, мой король. Я даже смогу называть вас по имени, как в старые-добрые времена.

Редфрит весь внутренне напрягся, понимая, что маленькая сероглазая зараза неспроста затеяла этот разговор.

— Мы с вами поженимся, мой король, — с видом победительницы закончила девица, вызвав у короля улыбку.

Шутников Редфрит не любил, но в устах Даниэлы шутка про свадьбу прозвучала занятно. Настолько, что он едва не рассмеялся.

Тоже подался к ней, почти уничтожая разделявшее их расстояние, и сказал:

— Не хотелось бы разочаровывать вас, леди Фантальм, но сегодня я сделаю предложение вон тому кроткому ангелу в розовом платье. Странно, что вы до сих пор не в курсе моих планов. О них знает всё королевство.

— Я-то в курсе, и вы вполне можете сделать предложение вон тому кроткому ангелу в розовом платье, но… — Даниэла выдержала паузу, явно наслаждаясь моментом и с удовольствием наблюдая, как с каждой секундой Редфрит всё больше мрачнеет. — Но у вас не будет с ней детей. Только со мной, мой король.

Если бы в тот момент земля под ними разверзлась, он бы и то не был настолько шокирован. Редфрит до сих пор удивлялся, как сдержался и не убил мерзавку на глазах у подданных и иностранных гостей. Лишь чудом сумел с собой совладать. Схватив сумасбродную колдунью за руку, потащил прочь из тронного зала, чтобы допросить, а если всё-таки не сдержится, то и прибить.

После того вечера это желание короля преследовало.

Оказавшись с Фантальм за закрытыми дверями кабинета, Редфрит испытал очередной приступ бешенства. Он и так слишком долго сдерживался, слишком долго давил эмоции, что вызывала в нём эта ведьма, и больше сдерживаться был не намерен.

— Объясни! — потребовал, схватив Даниэлу за плечи.

Встряхнул хорошенько, должно быть, надеясь, что так она быстрее опомнится и осознает, в каком опасном положении оказалась. Не осознала. Вместо того чтобы ответить прямо, девчонка продолжила играть с ним в кошки-мышки, рискуя уже сегодня распрощаться с жизнью.

— Лучше вы мне скажите, мой повелитель, не чувствовали ли вы себя сегодня несколько… необычно?

Только за один насмешливый тон её можно было смело казнить. Собственноручно. О нет, он бы ни за что не отдал её палачу, не лишил бы себя такого удовольствия.

— Например, у вас могло чесаться предплечье, — продолжала рыть себе могилу ведьма.

На миг сжав пальцы на её плечах, Редфрит резко отстранился от Фантальм, а закатав рукав, скользнул по руке взглядом. Последние несколько часов кожа на ней действительно зудела. Он даже собирался послать за лекарем, сразу после бала. А теперь, глядя, как по предплечью змеится странный узор, впиваясь в кожу ядовитой тьмой, понял, что целитель ему уже не поможет.

— Что это?

— Связующая метка Аракибы.

Аракиба — тёмное божество, которому в древности поклонялись некоторые народы Срединных земель. О нём мало что было известно в цивилизованном мире, а Дикие всегда жили скрытно. Не делились с ненавистными людьми ни своими знаниями, ни верой, ни уж тем более магическими таинствами.

Оставалось только гадать, как Даниэла сумела добраться до этих чар.

— Точно такая же есть и у меня. — Отбросив пену кружев, девушка продемонстрировала ему тонкую изящную ручку, по которой вился точно такой же рисунок. — Не переживайте, ваше величество, скоро узор поблекнет, а со временем и вовсе станет невидимым. Но его действие никуда не исчезнет, останется неизменным: только я, я единственная смогу от вас зачать и подарить Треалесу наследника.

Обойдя стол, Редфрит опустился в кресло, призывая на помощь остатки терпения. Понимал, что если их не будет разделять хотя бы что-то, да вот даже мебель (но лучше всё же непреодолимая пропасть), точно не выдержит. Уступит искушению, придушит мерзавку и тогда… возможно, останется без наследника.

А значит, и без королевства.

— Вы, конечно, можете попытаться разорвать эту связь, но уверяю, у вас ничего не выйдет, — тем временем беззаботно продолжала Даниэла. — На поиски ответов уйдёт время, которого у вас, насколько мне известно, уже не осталось.

— Я не маг, но даже мне ясно, что подобного рода метки нельзя наложить без обоюдного согласия. А я на это, леди Фантальм, не соглашался.

Её имя он чуть ли не выплюнул и снова испытал жгучее, почти непреодолимое желание придушить дерзкую колдунью.

— Так, да не так. — Даниэла коротко улыбнулась, прошлась по кабинету, шелестя парчовой юбкой, кончиками пальцев задев торчащие из чернильницы перья. — Метка Аракибы действует несколько иначе. Для её создания нужно не обоюдное согласие, а крепкая обоюдная связь. Эмоциональная. Это должны быть сильные, очень сильные чувства, которые не способно притупить даже время.

— У меня к тебе нет и никогда не было никаких чувств, — хмуро заметил Редфрит.

— Так уж ли нет и не было? — заломила брови Даниэла. — Я ведь говорю не о любви и страсти — это точно не про нас. Я говорю совсем о других эмоциях, что уже давно вызываю в вас. А вы во мне, мой король. Эти чувства будут посильнее даже самой пылкой любви.

Редфрит был вынужден признать, эта соплячка его переиграла. А ведь он был защищён от магического влияния. Но метка демоновой Аракибы, подобно смертоносному жалу вонзившаяся ему в руку, давала понять, что защититься от всего невозможно. В любых охранных чарах можно отыскать лазейку, в чём маленькая дрянь Фантальм неплохо преуспела.

— Ты ведь понимаешь, что можешь лишиться жизни. Или я могу уничтожить твоих близких. Одного за другим. Подобная выходка не должна остаться безнаказанной.

— Они не при чём. Они ничего об этом не знают. Ни мои родители, ни моя хирата. Но… — Даниэла безразлично пожала плечами. — Если вашему величеству будет угодно их наказать, значит, так тому и быть. Воля короля — закон.

Он смотрел ей в глаза, вглядывался в утончённые черты лица и понимал, что это не игра. Ей действительно всё равно, что станет с её близкими. Холодная, расчётливая и жестокая — вот какой предстала перед ним в тот вечер Даниэла.

Интересно, Теобальд догадывался, что на самом деле представляет из себя его невеста? Вряд ли. Иначе бы бежал от этой змеи как можно дальше и без оглядки.

— Ты настолько сильно меня ненавидишь, что готова пожертвовать всем ради мести? — Редфрит замолчал, ожидая услышать ответ, который ему и так уже был известен.

Ответа не последовало. Даниэла вскинула на него взгляд и ровно произнесла:

— Полагаю, сейчас вы изволите меня арестовать и будете держать под замком, пока не удостоверитесь в правдивости моих слов.

Под замок её действительно следовало посадить. Ещё лучше — отправить в затхлое подземелье какой-нибудь богами забытой тюрьмы. Но если от метки избавиться не удастся, выбора у него не останется — придётся жениться на этой кобре. А рисковать здоровьем матери своего будущего ребёнка — этого он не мог себе позволить.

— Зачем тебе это? — спросил резко.

Чародейка передёрнула плечами:

— Нет ничего плохого в желании стать королевой. Я принадлежу к знатному роду и составлю вам хорошую партию. Уж точно ничем не хуже, чем эта придурковатая Вилламина.

— Ты ведь понимаешь, что после рождения ребёнка ничто не помешает мне от тебя избавиться?

И снова ему не удалось поколебать её уверенность и спокойствие.

— Где один ребёнок, там и другой, — хмыкнула Даниэла. — Ваш старший брат, помнится, умер, когда ему не было и десяти, а малютка сестра не прожила и года. Это жестокий мир, магия не всесильна, а боги часто бывают немы к нашим мольбам. Чтобы продолжить славный род Галеано и жить спокойно, вам потребуется много наследников. Уж точно не один и не два. И я в вашем полном распоряжении, мой государь.

Сказав это, Даниэла опустилась в низком реверансе, даже голову склонила, всем своим видом показывая, что готова служить на благо Треалеса.

Почувствовав, как раздражение в нём снова набирает обороты, Редфрит позвал стражу и велел проводить леди Фантальм в покои придворных. Никого к ней впускать, а её ни за что не выпускать.

— Отвечаете за неё головой, — предупредил стражников и приказал привести к нему генерала с женой и госпожу Реалис.

С тех пор прошло два месяца. Два месяца тщетных поисков и попыток избавиться от демоновой метки. Ничего не вышло. Казалось, чары Фантальм стали частью его естества; проникнув в него, отравили его разум и плоть.

После того вечера он не раз с ней встречался, чтобы поговорить, добиться от неё правды, но Даниэла продолжала твердить как заведённая: после гибели милого её сердцу Тео она поняла, что только корона сумеет заполнить пустоту в её душе.

Бредовое объяснение, но другого он так от неё и не добился. Но не подвергать же девчонку пыткам! И пусть мысль эта была заманчивой, что-то всегда останавливало. Наверное, память о друге, будь она неладна.

День свадьбы не задался с самого утра. И без того пребывавший в скверном расположении духа, Редфрит едва не взорвался, когда эта мерзавка нагло заявила в храме, что не готова выходить за него замуж. И это после того, как сама всё заварила. Зря всё-таки решил обойтись без пыток.

Должно быть, потому и набросился на неё в карете. Желая проучить, наказать хотя бы так, а может, торопясь со всем покончить. Но девчонка его оттолкнула, да ещё и (вот странность-то) выглядела растерянной и даже напуганной. Неужели наконец осознала, во что вляпалась и его заодно втянула?

Смотрела на него большими, невозможно серыми глазами и дрожала. Явно от страха. Редфрит никогда её такой не видел. Даниэла Фантальм никогда и ничего не боялась. Очередная игра? Или, как и всякая невинная девица, она всё-таки страшилась первой близости с мужчиной.

И он отступил, оставил её до вечера в покое, решив дать ей возможность прийти в себя. А потом Мильдгиту посетило озарение: чтобы ускорить появление наследника, нужно принести жертву Эсфе и совершить любовное таинство в храме Темнейших.

Редфрит воспринял это предложение без особого энтузиазма, но желая, чтобы фарс скорее закончился, согласился. Чем быстрее Даниэла забеременеет, тем меньше им придётся видеться. Пусть она и будет носить корону, но королевой никогда не станет. Ни для него, ни для его подданных. Будет сидеть в четырёх стенах, как пленница.

Увидев её в храме Темнейших, Редфрит не сразу узнал в чувственной изящной красавице свою ненавистную жену. Даниэла двигалась мягче, у неё как будто изменилась походка. Даже черты лица и те словно бы смягчились, стали тоньше и нежнее.

Возможно, всё из-за полумрака или, может, крепкие вина, которыми он пытался заглушить горечь осознания, что теперь женатый мужчина, женатый на той, которую ненавидит, сыграли с ним злую шутку. Стоило коснуться руки жены, сжать тонкие, мелко подрагивающие от волнения пальцы, как Редфрит почувствовал просыпающееся желание.

Даже закралась мысль, что он начинает сходить с ума от всего происходящего. Но теперь не давало покоя другое подозрение, что в его состоянии виновата королевская ведьма.

— Что ты со мной сделала? — обернувшись, рыкнул на следовавшую за ним колдунью Редфрит.

Мильдгита широко распахнула глаза.

— С вами? Ничего, мой король. Клянусь! Только с ней! Видела, что она противится моей идее и решила действовать. Чтобы хотя бы сегодня с ней больше не возникало проблем.

— Никогда… больше никогда не действуй без моего разрешения! — схватив колдунью за руку, резко произнес король и пригрозил: — Не заставляй меня искать тебе замену, Мильдгита.

Колдунья опустила взгляд, склонила голову и прошептала:

— Я осознала свою ошибку. Больше такого не повторится.

— А если повторится, новая ошибка станет последней в твоей жизни.

Отпустив чародейку, Редфрит отправился к себе, желая остаться со своими мыслями наедине. Впрочем, уже очень скоро он понял, что предпочёл бы от них сбежать. От воспоминаний о мягких, покорно приоткрытых губах, шелковистой коже под его ладонями, нежной плоти, готовой его принять.

Безумие и наваждение. Может, это очередные происки Даниэлы? Какую ещё эта ведьма уже успела поставить на нём метку?!

Глухо зарычав, король плеснул в бокал вина, осушил его залпом, надеясь, что хмель поможет забыться. Не помог. Снова и снова он возвращался мыслями в храм и спрашивал себя, что теперь будет делать.

Ты не с того начал, мальчик.

И что Эсфа ему предлагает? Заставить себя полюбить эту змею? Да он скорее полюбит жабу и посадит её рядом с собой на трон, чем испытает хоть что-то кроме ненависти и раздражения к своей, демоны бы её побрали, жене!

Глубоко уйдя в свои мысли, Редфрит не сразу различил мягкие, едва уловимые шаги, нарушившие мрачную тишину кабинета.

— В храме всё прошло хорошо? — Алана прижалась к нему сзади, скользнув по широким плечам монарха унизанными перстнями пальцами.

— Плохо. — Редфрит осушил бокал и повернулся к любовнице. — А скоро станет ещё хуже.

Когда он начнёт налаживать отношения с гарпией-супругой. Если, конечно, сумеет себя заставить, переступить через себя и свои чувства.

— Расскажешь? — Черноволосая красавица заглянула ему в глаза.

Взгляд мужчины скользнул по глубокому вырезу корсажа, подчёркивающему красоту пышной груди маркизы.

— Не сейчас.

Не желая больше говорить о Даниэле, не желая о ней думать, он подтолкнул любовницу к столу, нетерпеливо смахнул с него бумаги. Туда же на пол отправились свитки и что-то ещё, Редфрит даже не заметил что, целиком и полностью занятый своей фавориткой. Усадив её на стол, нетерпеливо задрал юбки, желая скорее утолить страсть и прогнать из головы навязчивый образ девушки на каменном жертвеннике. Выжечь воспоминания о сладких губах, которые ему, демон всё побери, понравилось целовать.