Полный дом смерти

Хозяин

– Не могу сказать, что рад очередному трупу.

Под столь экзотическим названием профессии подразумевался я. Собственной персоной. Труп? Ну-ну, еще посмотрим!

Хозяин поместья оказался неприятным оборотнем-куницей. Невысок, довольно тощ и к тому же обладал неестественно изогнутым носом-крючком. Под глазами у него имелись чернющие мешки. На лбу – глубокие морщины шириной в полпальца.

– Почему вы думаете, что я – труп? – вполне естественный вопрос.

Шамур бель-ал Сепио поднял плешивую голову и посмотрел на меня. В глубине его бесцветных глаз бушевало безумие. Этот факт не скрывали даже очки в форме полумесяцев в платиновой оправе.

– Каждый, кто переступает порог этого дома, незамедлительно умирает. Как Донна…

Он разрыдался и очень напомнил дворецкого.

Уже двое из трех обитателей поместья оказались подавлены душевными терзаниями. Я надеялся, что больше плаксы мне не встретятся.

Хозяин домины был одет на удивление просто, если сравнивать с богатыми интерьерами его владений. Домашний махровый халат мышиного цвета, вполне возможно пошит из крысиных шкурок. Пожелтевшая от длительного служения майка, кремовые кальсоны и чудовищные тапочки из какого-то мягкого фиолетового материала.

В руке господин Шамур держал приоткрытую книгу. На потрепанной, очень древней обложке золотились полустертые буквы «Изгон проклётий».

– Владеете старовалибурским?

Старик, а выглядел он примерно лет на полторы тысячи старше своей книги, брезгливо покосился на бумажную реликвию. Поморщился, варварским методом загнул необходимую страницу и захлопнул фолиант. Над обложкой поднялось небольшое облачко пыли. Я чихнул.

Чихнул, и незаметно прикоснулся «правдивым» щупом мозгомпьютера к шее собеседника.

– Пришлось выучить, – пробормотал господин Шамур. – Проклятая жизнь заставила.

Мозгомпьютер просигнализировал: «правда».

Честно говоря, меня могли упечь на долгий срок в исправительное учреждения. «За несанкционированное использование полицейских программ и агрегатов», как говорилось в Большом Криминальном Кодексе Валибура. В Малом Кодексе преступление «за несанкционированное…» не значилось. Но сути дела это не меняло.

Лишь только высшие инспектора и дознаватели имеют право пользоваться детекторами лжи. Но я ведь не полицейский – могу и не знать таких нюансов. К тому же не пойман – не вор, частный детектив. Ха-ха.

– Как продвигаются ваши успехи в смертизвороте? – взял я быкоборотня за рога.

Шамур бель-ал Сепио кашлянул. Безумие в глазах сменилось настороженностью и страхом.

– Если скажу, что это ложь… – начал он.

– Частный детектив Ходжа Наследи в это ни капельки не поверит, – закончил я.

– Даже не спрашиваю, откуда это вам известно, – вздохнул хозяин поместья. – Идем.

Слегка удивленный, я последовал за ним.

Комната папаши Сепио была воистину огромной. Если бы кто-нибудь без зазрений совести выстрелил через дверь из пушки, то магический снаряд имел все шансы не долететь до противоположной стены, затерявшись в бесконечных просторах полумрака.

Мы прошли мимо зеленой ширмы в человеческий рост. За ней открылся унылый вид пустынного магутбольного поля. Примерно так выглядела отделенная от кабинета спальня старика. Рядом с неубранной кроватью пылилась высокая кучка пепла. Кое-где из нее выглядывали какие-то железяки, оплавленные амулеты, обломки зеркал.

– Вот, что случилось с моими занятиями магией.

Папаша говорил правду, но я не слишком верил, что безуспешное баловство со смертизворотом не призвало в этот мир какое-нибудь чудовище.

– Занятная у вас комната, – сказал я, проходя поглубже к бесформенной куче угля.

– Кабинет, – пробормотал старик.

Итак, кабинет и спальня в одном флаконе. Грязная комната, неухоженная и давно не видевшая солнца.

Двенадцать окон, расположенных на двух стенах кабинета, едва пропускали свет. С улицы их прикрывали тяжелые ставни. Внутри же господин Шамур еще и задвинул широкие алые занавеси. Комната пугала непроницаемой тьмой, изредка освещаемой парой настенных светильников.

В отличие от холла здесь висели картины. Всего две – на южной и западной стене. Одна картина изображала высокую женщину в свадебном платье. Очень привлекательную брюнетку с несколькими рыжими локонами у висков. По замечательной форме груди, а также носику, бровям и линии рта мне удалось определить, что перед нами – госпожа Донна бель-ал Сепио, мать Джувила, Олиель, Натоли и покойной Марии. И чего такая красавица нашла в облезлой кунице, называвшейся Шамуром?

Второй рисунок назвать картиной язык не поворачивался. Целое батальное полотно, шириной примерно в пятнадцать метров и высотой не менее шести. На нем изображалась Тридцать Первая Война, случившаяся двести пятьдесят лет назад.

Увиденное столь поразило меня, что заслужило на отдельное описание.

Несмотря на то, что на картине все застыло, я чувствовал невероятную силу и мощь, стремящуюся со стены.

Сорок легионов демонов из Дальних Кругов, полтора миллиона мифологических существ из Княжества Хаоса! Без числа когтей, клыков и щупалец. Магические катапульты и летающие машины-чертеметы выплевывают пламя. Хлещут высокие волны кипящей кислоты. Земля и небо прожжены до дыр. Горизонт до небосвода покрыт исковерканными, обглоданными телами. Из образовавшихся трещин в земле вырываются километровые струи колдовского огня. Плавятся булыжники и сверхпрочный колдетон. Растопленный магасфальт течет бурлящей рекой. Над полем брани вьются крылатые бестии и разгоряченные инкубы.

Рушатся стены, взрываются дома. Слезы текут, перемешиваясь с кровью. Нагие женщины, изрубленные тела молодых пареньков…

И четыреста тысяч оборотней, вооруженных «Карателями» и магарбалетами. Суровые лица под силовыми забралами колдовских доспехов. Рты приоткрыты в безумном крике. Так и слышится: «Враг не пройдет!». Солдаты закрывают телами горстку плачущих детей. Башни магической защиты раскалены добела. Небо затянуто черными тучами ге-шершней. Магия сталкивается с горячей плотью демонов… Отсеченные щупальца, расколотые черепа, отрубленные конечности. Стон и мольба, хохот и крики о помощи.

Следящий Колокол медленно рушится вниз – на объятую пламенем Ратушу Мэра. Его поддерживает сила тысячи магов, но чувствуется, – он упадет. И тот, кто смотрит на картину, понимает – едва золотистое брюхо Колокола брызнет осколками – придет конец Валибуру. Ведь Колокол – исполинский генератор магии и единственный защитник города и его обитателей.

– То была страшная битва.

Я очнулся и выбрался из-под колдовского влияния картины.

– Что?..

– Вы воевали? – спросил владелец дома.

– Да, в Тридцать Второй. Но нам было проще. Солдат побольше, припасов… К тому же на Тринадцати Кругах вырастили нескольких демонов специально для защиты. А еще бастарки. Мы удерживали город в течение пятидесяти двух суток и еще одной ночи. Враги захлебнулись в нашей магии и потеряли большую часть своего войска. Мы воспользовались их потерями и произвели контратаку. А там и оттеснили супостатов к границе.

– Слышал об этом, – господин Шамур уважительно склонил голову. – Все, кто выжил на Тридцать Второй – герои.

– Да что вы.

Мне стало неловко.

– Говорю с уверенностью, хотя не воевал. Зато много изучал историю всех известных битв. – Господин бель-ал Сепио постоянно забывал местоимение «я» и потому казался слегка неуверенной в себе личностью. – Вы знаете, что история говорит об окончании Тридцать Второй Войны?

– И что же?

– Из похода вернулась только дюжина демонов! Представляете? Наши славные парни, наши оборотни и смертные почти до основания перебили орду захватчиков, превышающую их численностью примерно в восемь раз!

– Мне казалось, что демонов больше раз в восемьсот… – неуверенно пробормотал я.

– Вы – герой! – повторил он. – Потому буду с вами откровенен. Совершенно откровенен! Расскажу все. Даже факты, что утаил от бедного Рекула.

– Весьма благодарен.

– Что вы… – тут Шамур запнулся и посмотрел на меня с подозрительностью. – Лумиль сказал, что вы здесь по просьбе Марии. Кажется, он плакал. Его слезы как-нибудь относятся к моей старшей дочери?

– К сожалению.

Я рассказал господину бель-ал Сепио обо всех своих приключениях. Узнав о смерти Марии, Шамур из растерянного вдовца превратился в убитого горем отца.

– Проклятье! – взревел он. Кто бы подумал, что передо мной обычный коллекционер марок. Хозяин усадьбы выглядел смертельно раненным генералом боевого соединения оборотней. Пылкая, всепоглощающая ярость и гнев. Слезы и душевная мука. – Только не она! Моя бедная доченька…

Пришлось оставить рыдающего старика в одиночестве. Я усадил его в ближайшее кресло, коих здесь насчитывалось около двух десятков, и вернулся к картине. Мне казалось, что скоро и я заплачу в этом царстве скорби и слез. Прочь тяжелые думы!

Батальное полотно нарисовал великий мастер. Настолько великий, что страшно представить: какие деньжищи отвалила семейка бель-ал Сепио за этот шедевр. Каждая мельчайшая деталь была прописана с необычайной точностью. Не приходилось сомневаться, художник и сам побывал на той войне.

Несмотря на магическое переплетение нитей полотна и невероятную свежесть красок, в нем все же ощущался какой-то изъян.

Я призвал свою внимательность и стал осматривать картину небольшими участками. Ошибка обнаружилась на изображении падающего Колокола. В самом центре защитника Валибура белело чистое пятно, без капли краски или туши. Размером с половину ладони, продолговатое и очень мерзкое, учитывая красоту изображения.

Когда господин Шамур привел себя в порядок и смог нормально дышать, я поинтересовался у него на предмет странного пятна посреди картины.

– Такая трагедия, – папаша бель-ал Сепио схватился за голову и слегка ее потряс. Я было подумал, что он говорит о Марии. Но филателист объяснил.

– На этом позорном месте некогда висел мой самый драгоценный раритет.

Он умолк и долгое время пялился в полутемную пустоту. Уж не умер ли старичок?

Когда я придвинулся, чтобы проверить пульс старика, тот очнулся и мутными глазами посмотрел на меня.

– Вам Мария и так все рассказала?..

– Не все. Ее… в общем, она умерла во время диалога.

– Моя девочка скончалась у вас на глазах, а вы пришли сюда задавать вопросы! Откуда мне знать, что вы не шпион или полицейский дознаватель?

Я молча ткнул ему под нос свое удостоверение. Потом приподнял его руку и прикоснулся к мозгомпьютеру Шамура своим наручным механизмом.

– Так… – пробормотал старик. – Имеется регистрационная запись в ЭЛФе и ОРКЕ «О частном соглашении между госпожой Марией бель-ал Сепио и Ходжой Наследи, детективом с фиксированным налогом на услуги». Придется вам поверить.

– Вы обещали не утаивать информацию. Расскажите же мне обо всем, что знаете.

– С чего начать?

– Давайте с белого пятна на нашем героическом полотне. Остальные вопросы пускай пока отлежатся. Или… нет. Давайте все же начнем со смерти вашей жены. Она умерла от сердечного приступа? Когда?

Я обратился в слух.

– Донна умерла от сердечной недостаточности, примерно год назад, за два дня до праздника Убийства Первого Светила. Это несчастье случилось, когда вся родня была в сборе. Мы сидели за столом в обеденном зале: Олиель, Натоли, несчастный Джувил…

Пришлось фильтровать информацию, отбрасывая всякие нежности и ненужные детали. Мозгомпьютер работал исправно, показывая, что господин бель-ал Сепио пока ни разу не соврал.

Прелестная госпожа Донна скончалась осенью, перед Первым Новым Годом, как называют этот праздник в некоторых отражениях. Смерть хозяйки поместья стала первой горестью в семье. Но произошла она совершенно случайно, не имела последствий и, совершенно точно, не принадлежала к моему списку мнимых самоубийств.

Далее уже интереснее.

– Да, был вне себя. Все думал, что смогу вернуть ее, вырвать из лап ангелов Страшного Судилища! Но не смог…

Сквозь голос господина Шамура прорывались сдавленные рыдания и стоны.

– Сел за магические книги, выучил древний язык народов Валибура. Даже научился писать по-эльфийски. Представляете?..

Я подбадривающе кивнул.

– … Рисовал мистические многоугольники, выбросил половину состояния на фолианты, реторты и специальный мел. Прикупил алхимических свитков и несколько бесполезных машинок. Но ничего не вышло, ничегошеньки. Не смог материализовать даже самого плохонького духа! Тем временем очень высох, потемнел и сам превратился в какое-то подобие привидения. Чтобы родственники и соседи не заподозрили, чем занимаюсь, – пустил слух, что ударился в алкоголизм.

– Весьма разумное решение.

– Что? Ах, да… Понимаете, даже капельки протоплазмы не пролилось на октаграмму. Бестолковый колдун! Чтоб провалиться мне на Тринадцатый Круг! Чтоб сгорел!..

– Давайте прекратим самобичевание и сосредоточимся на более важных деталях. Когда вы перестали заниматься запрещенной магией?

– Хотите услышать? Про это даже Рекул ничего не знает… не знал.

– О! Польщен. Но, для начала, кто такой Рекул?

– Частный детектив, которого пришлось нанять, чтобы…

– Очень внимательно слушаю!

– Давайте все же сначала.

Я пожал плечами.

– Давайте – вы хозяин в доме. Вам и решать, каким образом выкладывать информацию.

– Мне приснился сон.

Шамур сказал это таким тоном, словно бы признался в страшнейшем злодеянии.

– Вот как? Возможно, это покажется вам фантастическим, но сны имеют такую характерность – они снятся всем. И довольно часто…

Мне вдруг вспомнились эротические грезы после ночи с Олиель и Натоли. Тело пожелало продолжения. И я с трудом его заставил стоять спокойно.

– Увидел черного человека. Нет… черное пятно с очертаниями человека. – Он по-прежнему пропускал все «я», отчего местами мне не удавалось удержать извилистую нить разговора.

– Занятно.

Я еще не понимал, чего тут такого странного и страшного. Почему это господин бель-ал Пиллио вдруг побледнел и выкатил глаза. У меня за спиной никто не стоял. Даже воздух не заколебался. Старик испугался полузабытых сновидений?

– Пятно предложило мне продать мою МАРКУ!

Итог. Частный детектив пришел в гости к сумасшедшему филателисту. И этот самый любитель полапать уголки конвертов рассказывает ему о своих кошмарах. Мамочки, держите меня семеро и восьмого с собой притащите! Со смеху умру – у него решили купить марку. При том во сне!

– И что же с вашей маркой?

– С моей? – ужаснулся господин Шамур, едва не пуская пену изо рта. – Нет! Она не моя. Это национальное достояние всего Валибура!

Вот это уже интереснее.

– Не могли бы вы объяснить? Что за достояние?

– У меня есть копия знаменитой марки валибурского Мэра!..

Мозгомпьютер вдруг просигнализировал: «врет!».

– Да вы что? – решил я подыграть. – Марка самого бессмертного Мэра? С изображением самого настоящего чайника Мэра? Или с оттиском его большого пальца?

Старик воззрился на меня так, будто бы в этой комнате не он, а я – умопомешанный.

– Вы хоть понимаете, что это за МАРКА?

Угу, и не собираюсь понимать…

– К сожалению, не имею понятия.

– На ней изображено Сердце Следящего Колокола!

Так-так. Если верить преданиям, как я когда-то рассказывал, Следящий Колокол был подарен Валибуру одним безымянным богом. Он служит для защиты города, путем обнаружения противников на дальнем расстоянии. Но это еще не все. Информация по Колоколу засекречена и доступ к ней имеют только высшие чины валибурской армии и Мэрии. Но слухи просачиваются и к простому народу. Так вот, если верить слухам, именно в Колоколе, а не в секретных подземных бункерах, располагается магический генератор – магенератор – от которого питаются все башни магической защиты. Представить себе, конечно, трудно. Но можно вообразить. Несколько тысяч управляемых магами башен, составляющих шестьдесят процентов боевой мощи мегаполиса, получают магелектричество из маленького генератора внутри Следящего Купола. Этот агрегат и называется Сердцем.

– Поправьте меня, если ошибаюсь, – попросил я Шамура. – Вы говорите, что обладаете некой маркой, на которой изображено мифическое устройство. Или, может быть, чертеж магического агрегата, благодаря которому наш вечный город стоит на берегу Черного озера многие и многие столетия.

– Не ошибаетесь. Но кроме изображения на марке нарисован технический план и заклинание «включения-выключения» Сердца. Действительно, точная копия марки Мэра находится в этом кабинете.

«Ложь! Объект бессовестно врет!» – сообщил мозгомпьютер после некоторой паузы.

– Верится с трудом, – поддержал я умную машинку. – Если бы подобный документ существовал, его хранили бы в самом недоступном и неприступном месте Валибура. У вас не может быть такой марки или ее копии.

– Верно, – вздохнул господин бель-ал Сепио. – Больше ее у меня нет.

«Чистая правда. Сожаление…» – просигнализировало запястье.

У меня похолодело в груди.

– Хотите сказать, что у вас действительно…

– Да, – кивнул Шамур. – У меня была единственная копия сверхсекретного чертежа Сердца Следящего Купола.

«Правда».

Я с трудом сглотнул колючий комок первобытного ужаса.

– Понимаете, мне всегда хотелось заполучить в свою коллекцию что-то необычное. Что-то настолько невероятное и важное, чего никогда и ни у кого не будет. До меня донеслись некоторые сведения о том, что в Мэрии, на самом нижнем этаже-хранилище находится марка невероятной красоты. Обычная марка – никто не знал, что на ней изображено. И, надеюсь, не узнает…

– Я тоже на это очень надеюсь, – слова едва протиснулись сквозь горло и вывалились из моего рта тяжелым грузом.

– Мною овладел великий интерес. Мне очень хотелось узнать, что же это за марка такая, пылящаяся в самом защищенном хранилище мегаполиса. Меня знают как величайшего филателиста во всем Большом Мире. И как же мне носить этот титул, если у меня в коллекции не будет такой марки? Мы с Донной, а она постоянно меня поддерживала, истратили все деньги наших семей. Мы распродали все земли и лесные угодья, все плантации и шахты. Даже небольшая вилла на берегу Черного озера в Валибуре ушла в чужой карман. Но мы раздобыли ровно столько денег, чтобы заплатить…

– Кому же? – не сдержался я. Мне очень – очень! – хотелось узнать имя предателя, похитившего величайший секрет Валибура.

– Нет, – старик отодвинулся от меня и скрестил руки на груди. – Вы никогда не узнаете ее имени!

Что ж, получили маленькую подсказку. В рядах бессмертного Мэра кроется изменщица женского пола. Задача упростилась.

– Она не имеет к этому делу никакого отношения.

Мозгомпьютер показал мне «правда», но я не обратил на него внимание.

– В общем, мы подкупили одного работника Мэрии, – господин бель-ал Сепио исправил свою ошибку. – И он… он скопировал нам чертеж Сердца, исполненный для конспирации в виде большой почтовой марки, стоимостью всего в один бронзо-слиток. А затем ушло еще немало денег на вот эту картину.

Хозяин поместья указал на батальное полотно.

– Мы не хотели, чтобы настолько важная марка хранилась в альбоме среди тысяч подобных. Художник, великий Алехандро буль-ар Маликас специально оставил небольшое пятно, как раз по требуемому размеру в центре колокола. Когда все было готово, мы повесили картину и наклеили нашу маркочку.

Последнее слово уважаемый (глубокоуважаемым я больше не хотел его звать) господин бель-ал Сепио произнес с настоящим благоговением. Без сомнений, он очень любил свой раритетный клочок бумажки. Но что было изображено на том клочке! Страшнейший секрет и погибель многомиллионного города-государства! А этот дряхлый идиот…

– Вы понимаете, что натворили? – набросился я на старика. – Сделать копию важнейшего в мире документа! Да еще и приволочь ее к самой границе Княжества Хаоса! Если бы демоны захватили ваш дом и нашли бы марку, Валибур составляли бы дымящиеся обломки и горы трупов, высотой с дозорную башню!

– О, нет, – беспечно махнул рукой Шамур. От радостного возбуждения он даже привстал с кресла и мелкими шажками понесся по темному кабинету, перепрыгивая через стулья и скатанные ковры. – Если бы враги прорвались сквозь периметр стен или заслали шпиона, марка мгновенно бы сгорела! Ее покрыли специальной магией. Это мы с Донной предусмотрели.

Идиоты! Вот о чем я думал в этот момент. Намазать судьбу целой державы какой-то вонючей жидкостью, сделать парочку магических пассов – и будь свободен? Ну не идиоты ли?

– Хорошо, – с трудом воздержавшись от крика, я сел в ближайшее кресло и крепко стиснул кулаки. – Давайте же вернемся к вашему сну. Итак, кто-то предложил вам деньги за вашу реликвию.

– Да, – папаша бель-ал Сепио мелко-мелко затрясся и мгновенно вспотел. Видимо, тот сон не являлся самым приятным из его коллекции кошмаров. – Мне приснилось черное пятно. Оно убеждало меня продать мою марку. Но я не согласился!

Наконец-то старик перестал ассоциировать себя с растением и показал внутреннюю силу. Даже воспользовался междометием «я».

– Очень патриотично с вашей стороны. Не продать любимую бумажку во имя спасения немаленького города.

– Вы все понимаете, – Шамур тяжело дышал и издалека буравил меня тяжелым взглядом. Он чувствовал насмешку, но был настолько безумен, что не мог отличить ее похвальбы.

– Даже когда пятно предложило мне вернуть жену, я отказался!

– Теперь – клянусь! – я вас уважаю!

Мое мнение о папаше бель-ал Сепио действительно поднялось до высот. Подумать только, этот бедный оборотень больше всего любил свою супругу и не остановился ни перед чем в попытках спасти ее. Но даже во сне, понимая опасность происходящего, он не продал важную марку в обмен на жизнь любимой. Он действительно заслуживал уважения.

– Да-да… – мутный взгляд Шамура рассеянно блуждал по комнате. – Не согласился… И тогда пятно сказало, что если отдам свою драгоценность – получу обратно Джувила. Моего сыночка!

Старик разрыдался. Он упал на колени и рывком разодрал свою майку на груди. Показалась впалая грудь, покрытая курчавой растительностью.

– Но я отказался…

У меня тоже на глаза едва не навернулись слезы. Но частный детектив Ходжа Наследи – не маменькин сынок и никогда не ревет. Потому я смог разобрать в бессмысленных рыданиях Шамура вот что:

Джувил бель-ал Сепио служил хват-лейтенантом в пограничных войсках. Красивый видный парень, высокого роста и с крепким телосложением. Короче, совершенно не походил на отца. Джувил был единственным мужчиной в семье, кто пошел на военную службу. Это не учитывая Олиель и Натоли, которые планировали поступать в Военную Академию после Университета.

Когда умерла мать, безмерно обожавший ее сын крепко присел на амброзиум и пиво. Он частенько набирался даже на рабочем месте и в карауле. Учитывая, что служил он на погранзаставе и присматривал за целостностью валибурских рубежей, новое пристрастие не принесло ему ничего приятного.

Примерно через два месяца после смерти матери, Джувил пошел в обход территорий. Обычно пьяный и совершенно невменяемый, он все же командовал отрядом из двадцати оборотней. Неизвестно, привел ли к трагедии алкоголь, или еще что-либо другое, но отряд во главе с бель-ал Сепио попал в засаду демонов. «Положили» всех рядовых, а единственного офицера забрали в плен.

Джувилу повезло, что некоторых военнопленных Валибур выкупал. Это если Княжество Хаоса не считало подобных пленников особо ценными или же опасными. Правда, твари Хаоса хотели за каждого оборотня баснословную сумму, которой, как ни крути, город-государство не мог заплатить.

Часть расходов за выкуп сына из позорного плена обязался понести Шамур бель-ал Сепио. Но он настолько истратился на магические шмотки для воскрешения жены, что обнаружил: денег практически нет.

Папаша даже подумывал-таки продать проклятую марку загадочному пятну из сна. Он рассказал об этом Марии, чтобы получить совет. При этом ему не хватило духу поведать всю правду. Потому Мария узнала от отца о том, что он якобы собирается продавать поместье.

Прошел месяц или около того. Бедный сын сумасшедшего отца изнывал в темнице Княжества. Но господин филателист не сломался. Когда ему в очередной раз приснилось пятно-покупатель, от твердо отказался от сделки.

– Пускай умрет мое дитя, но этим я сохраню жизни миллионам чужих детей, – со слезами на глазах рассказал мне безутешный хозяин поместья. – Больше пятно мне не снилось. В ночь последней встречи с черным незнакомцем я поклялся, что больше не буду заниматься идиотской магией. Что же еще могло стать причиной появления в моих снах этого кошмарного существа?

Я выжидал, пока папаша высморкается или же всхлипнет. И мысленно создавал картину происшедшего.

Не прошло и недели после диалога во сне. Гильдия Ветеранов сумела наскрести нужную сумму и вытащить исхудавшего Джувила из плена. Парня допрашивали несколько дней, возили по всяким институтам и лабораториям. Случалось, что некоторые военнопленные, оказавшись на территории родной страны, превращались в демонов-разрушителей и под покровом ночи убивали мирных жителей. Но в теле бель-ал Сепио не обнаружили чужеродных веществ или ауры. К большому облегчению отца.

На радостях, что снова увидит сына, Шамур отгрохал часть последних сбережений в благотворительный фонд Гильдии Ветеранов. Этим он заработал себе благодарственную медаль и серьезную прореху в семейном бюджете.

– Хорошо хоть осталась угольная шахта, – прокомментировал он, описывая время после вручения медали. – Я продал ее и обеспечил детям хорошее образование на ближайшую сотню лет. Да еще слуги получили жалование на много кварталов вперед. И осталось даже еще…

В итоге все закончилось радостно. Счастливый отец. Потрепанный жизнью, но живой сынок. Но где же марка? Почему на картине насмешливо скалится пустое пятно?

– Давайте поближе к делу, – сурово попросил я. – Что там с маркой?

– Такая трагедия…

Меня уже достало слушать подобные слова. Я чувствовал, что еще немного и, невзирая на преклонный возраст собеседника, заеду ему под дых.

– После плена Джувил стал очень замкнутым. Бедняжка ни с кем не общался, сидел в своей комнате и никуда не выходил. Даже страшно представить, чего он натерпелся в подземе…

– Ближе к делу! Вам поступали новые предложения насчет продажи марки?

– Ах, да… Нет, черное пятно больше не тревожило меня. Но…

– Марка исчезла, – без труда догадался я. Тут бы и последний тугодум догадался. – Как это случилось? Есть предположения, кто мог ее стащить?

Мозгомпьютер подтверждал, что папаша говорит чистейшую правду. При иных обстоятельствах я бы смело хватал его за задницу и тащил в Полицию или даже прямиком в ГУпНИКИС. Но марку такими поспешными действиями нельзя вернуть.

– Понимаете, – медленно начал старик. – Когда у нас с женой имелись деньги, мы пригласили Великого Скарра, и он заколдовал наш дом. Оружейная, музей филателии и мой кабинет окружены очень могущественной магией. Без моего разрешения внутри этих комнат не выживет никто. Больше десяти секунд…

Мне поплохело. Шамур не врал, и это означало, что в любой момент моя голова может взорваться мелкими брызгами. Или еще чего похуже.

– Даже родственники не могут входить?

– Даже родственники, – кивнул он.

– Тогда продолжайте вашу историю.

Я съежился и постарался не делать резких движений. Еще воспримет как попытку атаковать. А еще страшнее подумать, что же станется, если старика вдруг хватит сердечный удар.

– В ту ночь я очень крепко спал, хотя в последние годы просыпаюсь от малейшего шума. А утром обнаружилась пропажа.

– Больше никаких странностей? Полиция была? Какие-нибудь улики?

– Вы с ума сошли? Какая полиция?

Вполне логично. Шамур не стал бы вызывать полицейских и рассказывать им о том, что именно пропало из поместья. Если он, конечно, не самоубийца.

– В общем, никаких улик? Вы хоть сами проводили расследование? Или не захотели?

– Нет! – господин бель-ал Сепио вдруг зашатался и едва не упал.

Я перепугался, что мои размышления насчет сердечного удара вдруг материализовались. Подскочил к старику и придержал его за плечи.

– Что с вами? Вам плохо?

– Как же, как же… Очень плохо… Ведь той проклятой ночью умер мой любимый сын!

Итак, Джувил погиб во время ограбления чрезвычайно защищенного кабинета. Первая смерть в цепочке множества странных убийств. И исчезновение важнейшего документа, за который Княжество Хаоса отдаст половину своих владений. К тому же из-за паршивой похищенной марки Валибур может пасть под ударами врагов. Замечательные перспективы у моего расследования!

15

– У вас есть какие-нибудь версии случившегося, господин бель-ал Сепио?

В глазах Шамура бель-ал Сепио плескалась пустота. Блуждающие зрачки превратились в булавочные иголки, на висках и скулах набухли темно-синие вены. Старик мелко подрагивал и пускал слюну. Явный признак сумасшествия. Или отравления токсическими веществами…

Сквозь плотно закрытые окна в дом не доносились завывания ветра. И все же на дворе бушевала гроза – где-то далеко захлопали ставни. С грохотом разлетелось стекло за соседней стеной. Коридорами пронесся тонкий визг – так бывает, когда в закрытое помещение врывается холодный ветер. Загромыхали пустые доспехи, что-то упало и с тяжелым звоном покатилось по лестнице. Я даже подумал, что поместье переживает сумасшествие вместе со своим хозяином.

Лучше бы дворецкому позакрывать все окна, не то семейка бель-ал Сепио разорится на хорошенькую сумму, чтобы восстановить интерьер после вторжения бурана.

– Что с вами? У вас приступ? Есть какое-нибудь лекарство?

Старик опустился на пол, перевернув свое кресло. Язык вывалился изо рта, на губах появились клочки пены. Глаза до упора закатились, в полумраке кабинета засверкали налитые кровью роговицы.

Я намеревался всадить в шею Шамура один из анализаторов. Возможно, господина бель-ал Сепио отравили перед моим приходом? Чтобы не сболтнул чего лишнего. Или это хроническое?

Нет, папаша Сепио не выглядел умирающим от психической травмы. Я больше склонялся к мысли, что он находится под действием психотропного вещества, разрушающего мозг.

Щуп мозгомпьютера почти прикоснулся к приоткрытому рту старика, но конвульсии вдруг прекратились. Шамур еще несколько раз постучал кулаками в пол и непонимающе посмотрел на меня. Оторви мне хост, но я не успел проверить папашу!

Пришлось убрать магический агрегат подальше.

– Вам лучше?

– О боги… – простонал отец Марии. – Опять оно.

– Что такое?

– Я ведь катался по полу, раздирал халат на груди, вопил что-то неразборчивое? – вместо ответа поинтересовался он.

– Почти. Катались и раздирали – было. Но все происходило совершенно бесшумно.

Господин Шамур с трудом поднялся, придерживаясь за ножку упавшего кресла. Подошел к стене и нажал большим пальцем куда-то чуть ниже батального полотна. С мелодичным звоном отошла широкая панель. За ней оказался маленький, но доверху набитый бутылками бар. Старик достал оттуда большой бокал, размерами почти не отличающийся от ведерка, и плеснул себе чего-то приторно пахнущего.

По комнате разлился дурманящий аромат дорогого амброзиума. Я поморщился, но решил не вдаваться в нравоучения о вреде алкоголя. Папаша бель-ал Сепио заслуживал глоточка пьянящего напитка. Бедняга.

– Это началось после исчезновения пятна. Я начал вдруг терять сознание в любых условиях и в любое время дня. Чаще всего беспамятство проявлялось поближе к ночи, но и днем я не мог спокойно вздохнуть. Самое паршивое – после таких припадков у меня напрочь отсутствовали воспоминания. Я даже не соображал, где нахожусь.

Так-так. Моя версия об отравлении становилась все более вероятной. Учитывая провалы сознания, господин Шамур имел все шансы считаться подозреваемым номер один. Отрубился – пошел убивать. Затем пришел в себя и ничего не вспомнил с чистой совестью. Очень удобно. К тому же только старичок имел возможность хапнуть свою марку и вынести ее за пределы хорошо защищенного поместья.

– Хвала богам, после смерти Донны я никогда не выхожу из комнаты.

– Это могут подтвердить?

Старик дернулся, будто его ударили. Он догадался, что я подозреваю его во всех тяжких.

– Да. Дверь заперта со стороны коридора. Ума мне хватило, чтобы позаботиться об этом, едва пришло осознание, что в состоянии припадка мое безмозглое тело может чего-нибудь натворить.

– А секретные ходы?

Некоторое время он оценивающе разглядывал меня. Словно впервые увидел.

– Вы не дурак, – наконец сообщил он.

– Всеми силами стараюсь выглядеть максимально умным. И все же, есть такие вещи?

– Да, в этом доме есть потайные коридоры. Посмотрите на толщину стен. Но этот кабинет, оружейная и музей филателии не оснащены секретками.

– Почему же?

– Мы с Донной очень боялись воров. Даже будучи уверенными, что система охраны поместья безотказна и невероятно могущественна, мы оставили три комнаты абсолютно автономными и не соединенными с тайным коридором. Войти сюда, повторюсь, можно только с моего позволения! Даже Донна не имела права входить, ее постигла бы такая же участь, как и проникшего в дом злоумышленника.

– Вижу, вы тоже не дурак.

Он промолчал, потягивая амброзиум из своего монструозного бокала.

– Не возражаете, если я осмотрю поместье?

– Прошу, – без колебаний пригласил меня старик. – Можете хоть по кирпичику разобрать это поместье, если вам удастся найти убийцу моих родных и близких. Больше того!..

Папаша вдруг бросился к противоположной стене. Я поежился от неожиданности, когда он вдруг пролетел мимо меня и приблизился к картине с изображением милашки Донны. Что-то зашуршало, мозгомпьютер сообщил об активации могущественного заклятья.

Картина слегка подалась вперед и плавно отъехала вбок, обнажая серебряные петли и крепкую дверцу стенного сейфа. Поколдовав над замками и прошептав несколько паролей, старик с трудом открыл свое хранилище и по пояс погрузился в него. Затем последовала та же операция, но только в обратном направлении.

Шамур вылез из сейфа, закрыл дверцу и задвинул картину на место. Он вернулся ко мне, подтаскивая тяжелый с виду мешок.

– Здесь десять тысяч валлов. Почти все, что осталось мне от распределения наследства дочерям и выплаты жалования прислуге на ближайшие десятилетия. Деньги мне не нужны: мертвых не вернешь, а у меня совершенно нет потребностей в дополнительном богатстве.

Я молчал, еще не понимая до конца, куда клонит господин бель-ал Сепио.

– Вот, – он протянул мне мешок и позвенел содержимым. – Деньги будут ждать вас в привратницкой Насса.

– Насс – кровавая орхидея?

– Да. Он отдаст вам все это богатство, если вы предъявите мне убийцу. Насс получит инструкции. А вы получите деньги, даже когда я умру. При условии, конечно, если вам все же удастся найти преступника!

– Очень заманчивое предложение, – согласился я.

На столь значительную сумму мне свезло бы прикупить настоящий дом в окрестностях богатых кварталов. Или несколько лет не знать финансовых затруднений.

– Согласен!

Мозгомпьютер мигнул. Это означало, что Отдел Регистрации Клятв и Электронный Фиксатор Епитимий зарегистрировали наше с бель-ал Сепио соглашение и признали его законным. На какой-то миг мне показалось, что я богат и начисто лишен жизненных несуразиц.

– У вас есть еще какие-то вопросы? – спросил старик. – Я плохо себя чувствую.

– Несколько, – вздохнул я. – Простите за долгий разговор. Но надо надеяться, он того стоит.

Мои глаза пожирали драгоценный мешок. В мозгах же лихорадочно вертелись шестеренки. Клянусь своей поизношенной репутацией, что в кратчайшие сроки найду убийцу и потащу его в Крематорий. Мелко нашинкованными частями!

– Слушаю вас, – Шамур со стоном присел, прижимаясь бокалом-переростком к виску.

– Во-первых, что вам известно о смерти сына? – я старался максимально допросить папашу бель-ал Сепио. Что-то подсказывало: больше мы не встретимся. По крайней мере, в этой жизни. – Как он умер и при каких обстоятельствах?

– Как вам известно, Джувила не стало в ту проклятую ночь, когда исчезла марка. В котором часу его убили – неизвестно. Предположительно между вторым закатом и первым восходом. Плюс-минус несколько часов. Тело моего сына… – сквозь рыдания, – нашла прислуга. Кажется, Парто – служанка. Он лежал возле лестницы, за несколько шагов от входной двери. Керамическая ваза с цветами, из тех, что так лелеяла Донна, размозжила ему голову.

– Ваш сын – оборотень?

– Конечно! Чистейших кровей перевертыш.

– Почему же тело не регенерировалось?

– Мозг превратился в кашицу. Семейный врач засвидетельствовал, что к тому же Джувилу пробило спинной мозг осколком керамики…

М-да, после таких повреждений никакой оборотень не поднимется.

– Хорошо…

– Что?! – господин бель-ал Сепио посмотрел на меня с открытой ненавистью. – Что тут хорошего?!

– Прошу прощения. Все очень плохо. У меня просто вырвалось – я анализировал факты.

– А… Прошу вас, больше не указывайте признаков оптимизма. Мне от них очень худо.

А мне становится дурно от твоей прискорбной физии.

– Договорились, – я сконфуженно подобрался.

– Еще вопросы?

– Да. Как умер повар? И когда?

– Через два дня. Он готовил мне мой любимый суп из болотных устриц. Кажется, приступы беспамятства немного отходят, когда организм насыщается ядом болотниц.

– Понятно. А скажите, у вас был припадок в то время, когда скончался кулинар? – фактов пока не хватало, чтобы выбросить Шамура бель-ал Сепио из списка подозреваемых.

– Нет. Я плохо чувствовал себя только накануне этого дня.

– И как же умер повар?

– На кухне стоит большой чан для варки первых блюд. Бедный Оракль неудачно поскользнулся и мгновенно захлебнулся кипятком, парализованный кислотами устриц.

Болотницы или болотные устрицы невероятно ядовиты. Впрочем, на оборотней этот яд не действует, как на обычных смертных. Перевертыш получает кратковременный паралич и не может двигаться каких-то несколько минут. Этого как раз хватает, чтобы задушить его. Или сварить заживо.

– Повар Оракль был оборотнем?

– Да, Сущность Синицы.

– Время, когда это произошло?

– После второутрия, где-то через час после него.

– Ваш сын общался с Ораклем? У него были какие-нибудь контакты с другими работниками поместья?

– Вы в чем-то подозреваете моего сына? – папаша бель-ал Сепио даже подскочил на кресле.

– Пока что нет, – солгал я. – Но мне необходима информация.

Старик немного успокоился и вновь обратился к своему амброзиуму.

– Джувил, как и я, практически не покидал своей комнаты. К нему заходила только горничная Парто. Она и разносила еду от Оракля в мой кабинет и спальню Джувила.

В заметках появилась новая подозреваемая. Парто контактировала с убитыми, могла владеть какими-нибудь их секретами. Я поставил ее в очередь на беседу. И тут же нашел новые вопросы. Раз в деле появилась женщина, значит могло заблагоухать изменой и предательством. К сожалению, такой мир.

– У вашего сына была любовная связь с кем-нибудь из обитателей поместья или вне его?

– Шутите?! – удивился Шамур. – Какие связи, если сидишь в четырех стенах и не выходишь на белый свет?

Да уж, старик знал, о чем говорит.

Горничная стремительно вознеслась поближе к вершине списка потенциальных убийц. Надо быть либо полным кретином, либо не знать о существовании сексуального влечения, чтобы торчать в своей спальне и не оприходовать симпатичную служанку.

– Скажите, как выглядит Парто? – на всякий случай поинтересовался я, даже зная, что скоро с ней побеседую.

– Обычная молодая девушка, лет восьмидесяти – восьмидесяти пяти.

– Спасибо. Еще несколько вопросов.

По виду старика я понял, что ему, как и мне, ужасно надоел этот затянувшийся диалог. Но расследование требовало жертв.

– Слушаю вас.

В моем животе заурчало. Организм навязчиво потребовал первым посетить место убийства повара Оракля.

– Что случилось с пажом?

– Пиваскас чистил доспехи. Лопнуло крепление и он погиб под тяжестью магиталла.

– Он человек?

– Да, единственный не-оборотень в моем доме. Эх, надо было брать на работу только перевертышей! Кстати, Пиваскас был совершенно нем и глух, даже читать не умел. Это устранит ваш вопрос насчет его возможных контактов с убитыми?

– Соглашусь. У вас были припадки во время смерти пажа?

– Я уже слышал этот вопрос.

– И все же?

– За день или за два до этого. А может, за несколько часов… Но точно не в то время.

Следовательно, старик отпадал. Моя версия насчет параллелей между припадками Шамура и «самоубийствами» уже несколько раз не оправдалась.

– Как погибла Сельвия?

– Выбросилась из окна. И, заявляю, со мной не случались припадки в этот день.

Еще один выстрел по разрушенной версии.

– Мария сообщила, что Сельвия некоторое время держалась за оконную створку. Это никак не вяжется с информацией о самоубийце.

– Поди пойми этих сумасшедших, – пожал плечами сумасшедший господин бель-ал Сепио.

Я улыбнулся ему, словно ребенку.

– Сельвия общалась с кем-то из убитых?

– Нет. Она за день до этого приехала из Валибура. Мы не виделись сорок лет, и некоторые слуги даже ее не узнали. Даже мне не удалось пообщаться с ней – узнал о ее приезде уже после самоубийства.

Очень странно! Девица приезжает к родственникам только для того, чтобы сигануть из окна их гостеприимного поместья. В этом деле загадок больше, чем желудочных бактерий в утробе бастарка.

– Кто еще погиб из домочадцев?

– Конюх… Нет, второй помощник конюха – Орлен. Его зарезали в пьяной драке где-то в окрестностях Валибура. Больше об этом ничего не знаю – расспросите прислугу.

– И, конечно же, вы не в курсе, с кем общался этот Орлен из ваших родственников?

– Не имею понятия. Я узнал о его существовании лишь тогда, когда Лумиль принес мне просительную на организацию похорон.

– Кто следующий?

Чувство аппетита стремительно превращалось в мясорубку. Живот содрогался, требуя немедленного вливания. Не то переварит сам себя…

– Неделю назад в Дубльвилль по делам вернулся Торли. Он родом из Окраиновки, где в Университете учатся мои дочурки. По просьбе Олиель я приютил паренька. Он, кстати, оказался славным парнем, даром что торговец канцелярщиной. Из него мог бы получиться отличный жених для Олиель…

Купец, по заключению врача, захлебнулся в ванной. Предположительно поскользнулся на кусочке мыла, упал, ударился головой и потерял сознание. А дальше – проще. В легких нашлась мыльная вода. И никаких следов насильственной смерти. Папаша Сепио во время кончины гостя спокойно спал и чувствовал себя отлично.

Погибший с кем-либо из семьи бель-ал Сепио не успел.

– Последним умер частный детектив Рекул…

При упоминании сыщика мне стало дурно. Я почему-то ощутил шершавую петлю на шее. А что, если в этом доме так приветствуют всех частных детективов?

Детектива нанял сам Шамур, которому надоели «самоубийства». Старик во что бы то ни стало хотел поймать стоящего за всем подлеца, отомстить и найти свою марку. Впрочем, о реликвии они с наемником-ищейкой не говорили.

– Мы пообщались с Рекулом минут пятнадцать, и тут случился мой припадок, – продолжил старик. – Я попросил, чтобы он пришел с визитом на следующее утро. Но бедняга так и не вернулся. Его нашли повешенным над кроватью собственной комнаты, куда поселила его прислуга. Мне это все очень не понравилось, и я приказал, чтобы больше никого не пускали в дом. Даже моих дочерей! Надо будет залепить Нассу штраф – за то, что открыл калитку перед еще одним частным детективом.

Да « еще один частный детектив» и сам бы не прочь держаться подальше от этой психушки. Но последнее желание погибшей Марии…

– Что ж, большое вам благодарствие, – я поднялся. – Вы очень помогли мне и приблизили день расплаты с преступниками.

– Надеюсь, – Шамур изрядно набрался амброзиума и смотрел сквозь меня.

– Последний вопрос. На прощание, если можно.

– Валяй!

– Как вы думаете, почему умер Джувил?

Старик помолчал, поигрывая бокалом в руках.

– Думаю, он увидел вора, укравшего мою марку. За это и поплатился жизнью. Бедный мальчик…

Ну да, ну да. Бедный…

Что ж, посмотрим. Почему-то мне казалось, что сынок Шамура бель-ал Сепио – ключевая фигура в этой игре.

16

Дворецкий привел меня на первый этаж, в большую светлую комнату, обставленную всевозможными печами, кухонными причиндалами, плитами, камерами магического холода и прочими милыми для глаза безделушками. Одним словом, мы оказались в кухне.

Сульма – тощая, как мышиная шея кухарка, – являлась, наверное, самым жизнерадостным существом в этом царстве слез и проклятий. Миловидная женщина-лич, умершая лет двести назад, постоянно улыбалась и все норовила ущипнуть меня костлявыми пальцами.

Я шутливо уворачивался и сыпал комплиментами. Ах, какое у вас личико – точно у живой. Ах, как здесь восхитительно пахнет – вашей кухне любой ресторан позавидует. Готовите шестнадцать блюд одновременно? Ах, вы самая лучшая стряпуха на весь Большой Мир! Никогда не думали поучаствовать в боях кулинаров на аренах Свин-ринга? Очень рекомендую. Даже замолвлю за вас словечко перед кем следует. Не сомневаюсь – вы имеете все шансы выиграть – да хоть сто! – чемпионатов подряд.

Язык кухарки омертвел, потому она не выговаривала буквы «ж» и «щ». Однако, ее дружелюбная аура от этого совершенно не страдала.

– По-моему, – смеялась Сульма, повторяясь уже в который раз, – вы бабник, дорогой Ходша! А я ненавишу бабников!

– Совсем нет, – я горячо отказывался принимать реальность. – Однолюб и поэт. Никакой не бабник!

– Ничего, мне давненько не попадались такие неотразимые господа. Вы не тот детектив, что был до вас. Тот мужлан сидел здесь, вот на этом самом месте, насупившись и изобрашая из себя большую шишку. Хоть и не бабник, но ушасно противный тип. А вы – другой. Приятный собеседник, льстец и хитрый искуситель шенских сердец.

Я старательно краснел и пожимал плечами. Повезло же так – познакомиться с кулинаром-психологом.

– Пока найдем для вас самую большую тарелку, глубокоувашаемый Ходша, не хотите ли продекламировать какой-нибудь из ваших стихов? Вы ведь «ценитель и созидатель поэзии», по вашим словам. Шду стихи, иначе не покормлю!

Наблюдая за сноровкой, с какой Сульма передвигалась между плит и чанов, я старательно рылся в памяти. Последнее время поэтический дар не слишком меня баловал. Но если я не хотел остаться голодным – приходилось изворачиваться.

– Ну, предположим…

– Аха-ха-ха! – личоборотень, даром, что сотни лет назад умершая, всплеснула руками, схватилась за передник и зашлась заразительным хохотом. – Вы действительно бабник.

– С чего вы взяли? – я жрал обеими руками, не поленившись, впрочем, воспользоваться столовыми приборами. Меня окружила теплая атмосфера кастрюлек, дымящихся блюд, противней, супниц и доверху наполненных тарелок. Восхитительно!

– А кто еше способен за пару минут слошить такой чаруюший стих для шеншины? Это ведь не заготовка?

– Нет, конечно. Уж очень хотелось набить желудок поплотнее.

– Еше и честный! – кухарка опустилась рядом со мной на стул. Она уперла сжатый кулачок в острый подбородок и весело посмотрела на меня. – Далеко пойдете.

– Иду, пока ноги несут.

– И за словом в карман не полезете.

– Скажите, вы случайно не работаете на полставки свахой?

– Аха-ха-ха! – высохшее лицо, покрытое морщинами и парочкой выеденных могильными червями отверстий, приблизилось к моему. – Работаю!

– И не сомневался. Чей заказ выполняете сейчас?

– Опять стихи? Аха-ха! Присматриваю за госпошами Натоли и Олиель. Слышала, вы уше познакомились с ними?

Следовательно, несмотря на заверения, что не интересуется слухами, дворецкий все же трепал языком.

Я притворился каменным изваянием и постарался своим отношением не испортить сестричкам репутацию.

– Очень милые девушки, целомудренные и сдержанные в суждениях.

– Они-то? – деланно ужаснулась Сульма. – Да эти девочки мушиков на завтрак шрут.

Да уж. Припомнить только страстную ночь. Мне тогда казалось, что меня действительно пережевали и выплюнули. Сестры бель-ал Сепио – ненасытные дрянные девицы.

– Очень благодетельные и очень милые, – повторил я, абсолютно себе не веря.

– И кто вам больше понравился? – вкрадчиво поинтересовалась кухарка, пристально посматривая пустыми глазницами.

Вид ее затылка изнутри, проглядывающего через «глаза» черепа, не очень сопутствовал размышлениям.

– Они одинаково добры… – пробормотал я. Сознание хихикнуло и скрестило руки на груди.

– Так-так, – задумчиво произнесла стряпуха. – Все мушики западали на моих девочек, за одним исключением… – Она вздохнула, словно ей была неприятна мысль о загадочном неприступном мужчине. – Что ш, не вы первый, и уш точно не вы – последний. Вторым исключением не стали. Значит, вы тоше попали под воздействие их девичьих чар.

Она не спрашивала, она констатировала факт.

Я промолчал. Эта женщина читала меня как развернутый свиток. Пришел черед отвоевывать инициативу, пока меня окончательно не заболтали и не женили на одной или, что предпочтительно, на обеих девицах.

– Не возражаете, если я задам несколько вопросов?

– Спрашивайте, а я пока помешаю бульон.

– Не откажусь от дополнительной кружечки, о великая и несравненная повариха.

– Ладно, льстец. Вы свое получите.

– Для начала поведайте: кто тот невероятный мужчина, не поддавшийся чарующей красоте сестриц бель-ал Сепио? Горю желанием с ним познакомиться.

– Не выйдет, – личоборотень неопределенно махнула рукой. – Торли уше в могиле.

– Торли? Возлюбленный Олиель?

Кухарка невозмутимо погрузила длинную ложку в ближайший чан и стала ею хорошенько загребать. Со стороны это выглядело, будто Сульма плывет по бурному течению на хлипкой лодке и яростно отбивается от высоких волн.

– Он самый. Даше не знаю, чего моя Оли нашла в этом типе? Когда я расспрашивала его об их отношениях, он бросил всего пару слов. Точно считал ее не возлюбленной, а предметом мебели! Этот уродец явно не любил мою Олиель!

– Уродец?.. Неужели такой несимпатичный?

Я даже подался вперед. Мне очень не терпелось узнать, каковы же достоинства подлеца, который смог очаровать мою недавнюю любовницу.

– Нет. Симпотный милашка. На таких постоянно бабы клюют. Личико, как у подростка, длинные волосы, весьма мускулистый. Вот только угрюмый и неразговорчивый. Что твой демон из Дальних Кругов. Кашется, таких называют молчунами.

– Есть такой подвид демонов-шпионов, – я насторожился.

Среди вкуснющих запахов кухонного ремесла, сопряженного с благоуханием вездесущих цветов, пробился аромат загадки. Интуиция подсказывала, что эта информация непосредственно относится к убийствам.

Итак, в деле появилась тень демона. Хотя, чего я прицепился к глупой аналогии? Женщина-лич брякнула первое подвернувшееся слово, а глупый детектив сразу же ударился в анализ. Прямо как во второсортном романчике. Нет, Ходжа Наследи – лучший из лучших, мое место на белоснежных страницах бестселлеров. Так что демона пока отложим в длинный ящик.

– Торли малоразговорчив? Неужели такой мог понравиться Олиель?

– Откуда я знаю? Мои девчонки частенько влюблялись не в тех, в кого следовало.

Кхм, удар ниже пояса.

– Таковы все девушки.

– Ну да, ну да… Козлам везет на хорошеньких принцесс, принцессам ше никогда не фартило.

Философская фраза. Надо бы запомнить.

Кухарка оставила ложку-весло и переместилась к следующему чану. Оттуда доносился кисловатый запах лимона и кипящей крови. Вероятно, там находилась пища для цепных вампиров, конуру которых я заметил у подвала поместья.

– Что вы можете рассказать о погибшем Джувиле?

– Совершенно ничего. Когда-то он встречался с молодой Парто, но это было года два назад. В последнее время Парто амурничала с Орленом.

Опа! Невнятная и маленькая, но зацепочка. Мне все больше не терпелось познакомиться с горничной, которая, возможно, имела любовные связи сразу с двумя убитыми.

– Благодарю, моя милая властительница кастрюль и попирательница блюд! Не просветите меня насчет местных слухов? Почему в этом доме умирают люди и оборотни? Кто за этим стоит?

– Я мало чего знаю. Многие шильцы, даше из семейки бель-ал Сепио, обходят меня стороной. Старые расовые предрассудки…

Когда-то Валибур воевал с Мертвым Баронством, государством мертвяков. Война забрала многие миллионы жизней, но оборотням удалось на корню уничтожить армию ходячих трупов. С тех времен, даже не помня причин войны, многие валибурцы ненавидят зомби, личей и прочих представителей мертвой жизни.

– … Молодой Дшувил погиб совершенно нелепо. Говаривают, кто-то сбросил на него вазу с цветами. Сама я этого не видела – у меня была неделя в гробу.

«Неделей в гробу» мертвяки называют свой сон. Они не могут спать подобно нормальным оборотням, людям и другим живым существам. И все же должны отдыхать, если не хотят рассыпаться кусками холодной плоти. Во время мертвого сна ходячие трупы регенерируются и возвращаются к «жизни». Спят, естественно, в хорошо вентилируемых гробах и саркофагах.

– А что случилось с поваром?

– Неприятная история. Его толкнул доспех…

– Что?! – едва не заорал я. Опять доспехи, уже в который раз.

Действительно, в высокой нише на кухне возвышались блестящие бока штурмовой брони боевого оборотня. В рукавицах находилась поварешка, но от этого доспех не переставал выглядеть очень злобно.

Активационная камень-кнопка на груди казалась мертвой. Мозгомпьютер не почувствовал магии. Как и в тот раз, когда на меня свалилась алебарда.

– Вы уверены? Как там его… Оракля толкнули?

Сульма остановилась и уперла руки в боки. Ну настоящая кухарка! Вот только мертвая.

– Конечно, уверена. Видела это собственными дырками глаз. Когда бедняшка проходил мимо этого чудовиша, оно подставило ему подношку. И кулинарный гений, которому я и в подметки не годилась, сверзился в чан.

Кухарка указала на самое большое приспособление для варки еды. Широкое, как бассейн и примерно в полтора моих роста высотой. Даже не будучи парализованным, попавший туда легко смог бы утопиться.

Я хотел спросить, умел ли Оракль плавать; если нет, то без сомнения, он имел все шансы не выбраться оттуда живым. Но память подсказала, что в чане находилось варево из ядовитых устриц. Следовательно, паралич и медленная смерть.

– Вы не пытались его вытащить?

– Конечно, пыталась! – вознегодовала повариха. – Но я не высока… Пока сбегала за стулом, пока поднялась. В обшем, он уже плавал распухшим брюхом вниз.

– Сочувствую.

– Да ладно, – улыбнулись высохшие губы. – После его смерти мне подняли шалование.

Я поразмышлял, а не вписать ли и Сульму в свой список. Под шапкой «подозреваемая в убийстве кулинара». Но не стал.

Ну не могут хладнокровные убийцы готовить столь вкусный паштет и разносолы!

– А что случилось с пажом?

– Говорят, его тоше прихлопнул доспех. Но другой, на третьем эташе.

Хорошо. Еще один потенциальный киллер из закаленного магиталла.

Я поднялся и прошел по кухне до стоящей на низеньком постаменте брони. Как и ожидалось, никаких следов магии или чужеродного влияния. Без них доспех не смог бы подвинуть ногой, как заявила кухарка. Может, ей показалось?

– Про Сельвию ничего не знаете?

– Почти ничего. Я не видела ее до похорон. Кстати, хоронили несчастную в закрытом гробу. Могу только представить, как она покалечилась об острые скалы. Но говорят, что после приезда молодая госпожа не произнесла ни слова.

– Такая хмурая?

– Хуже! Привратник шипел, что девушка казалась чернее смерти. Она, без сомнений, единственное в доме сушество, которое действительно покончило с собой.

Запомним этот факт. Но верится с трудом.

– Как я понял, с другой стороны от дома обрыв? – дурацкий вопрос. Мог бы и сам догадаться, если кухарка говорила о скалах.

– Таки есть обрывчик. Километра два глубины – далеко падать, пока не хлопнешься в горную речку. Сливаю туда помои – никто не шалуется.

– Позволите? – я подошел к указанному окну-мусоропроводу.

На подоконнике темнела засохшая кашица разнообразных блюд. Воняло от него похуже, чем от вспотевшего бастарка. Также насыщенно и противно.

За окном открывался замечательный вид. Но меня на какое-то мгновение обуздал животный ужас.

Дом бель-ал Сепио стоял на высоком плато, выступающем далеко на север. Фундамент поместья доходил почти до каменистого обрыва, по которому тянулась тоненькая дорожка, отгороженная от провала невысоким бортиком. А дальше начинался настоящий ад.

Мой взгляд не меньше трех секунд летел над острыми пиками скал, расщелинами и плоскими головками круч. Гористая местность начиналась где-то внизу под моими ногами и плавно текла до самого небосклона. Лишь на северо-востоке виднелась большая проплешина. Там заканчивалась змеистая речка, и открывался малюсенький клочок океана.

Я прочистил горло и отошел от окна. Мельком отметил, что правее, на перилах бортика, отделяющего бездну от тропинки, зияет хорошая вмятина. Наверное, именно туда, собравшись полетать, угодила Сельвия.

– Говорите, Парто имела одновременную связь со вторым помощником конюха и господином Джувилом?

– Нет, я этого не говорила. Не заставляйте меня окончательно разочароваться в сышиках! Не притягивайте за уши мои…

– Простите великодушно, – поспешно вскричал я. – Просто в мыслях представил желаемое за действительное. Готов на коленях молить вас о пощаде, звезда моей кухни!

– Ну каков же бабник! – опять расхохоталась кухарка. – Но, нет. Парто хоть и не хрустальная девица, но она не вернулась к молодому хозяину. Только приносила еду в его комнату. И, отмечаю, не оставалась там более нескольких минут!

Да, за парочку минут ничего не успеешь. Ни вернуться к старому любовнику, ни крепко с ним «подружиться» в память о былых временах.

– Не подскажите, где можно увидеть честнейшую из горничных?

– Здесь ше – на первом эташе. Ее комната находится рядом с поворотом на кухню.

– Благодарствую. Но меня еще кое-что интересует.

– Ладно уш, симпатичный, спрашивайте.

– Кто зарезал Орлена?

– Мошет Раух или Пэйр? – задумалась кухарка. – Конюх и его первый помошник. Они постоянно пили втроем. Вполне мошет быть, что Орлен получил ношик в брюхо от кого-нибудь из этой парочки.

– Следовательно, вы не в курсе драки в порту Валибура?

– Нет, я порядочная барышня и не гуляю по злачным местам, – улыбнулась Сульма. Она мне все больше и больше нравилась.

Если когда-нибудь накоплю достаточно денег и обзаведусь собственным имением – сманю кухарку к себе. Какая приятная мечта для моего желудка!

– Про детектива Рекула вам тоже ничего неизвестно?

– Ничего не знаю. Такой ше молчаливый угрюмый шпрот, как и Торли. К тому ше кончили они одинаково. Не люблю молчаливых.

Такой же шпрот, понятно.

Я тепло поблагодарил мертвую женщину за обед, отказался от «пирошков на дорогу» и позвал дворецкого.

Тот появился незамедлительно, точно все это время торчал под дверью. Ну-ну. Его не интересуют слухи. Вот кадр! Даже мозгомпьютер обманул своей невозмутимостью.

Лумиль постучал в дверь Парто. Некоторое время ничего не происходило.

– Кто там? – спросили из комнаты.

– Открывайте, милая, – отозвался дворецкий. – Со мной тут частный детектив с заданием от хозяина. У него есть к вам несколько вопросов.

– Подождите, – тот же милый голосок. – Я в душе. Выйду через минутку.

Догадываясь, что женская «минутка» может занять и полтора часа, я занялся исследованием первого этажа.

– Хозяин предупредил меня, – ответил Лумиль на мой вопрос. – Вам позволяется лезть хоть в задницу фамильному демону, даже ползать по секретным тоннелям, но вы должны найти убийцу.

Без сомнений, старик в точности воспроизвел слова своего господина.

Я попросил показать мне место, где погиб Джувил. Меня провели по холлу и оставили рядом с лестницей.

– Тут, – дворецкий манерно ткнул пальцем в пол. И убрался к своему столику.

Ни следа от крови или мозгов. На мраморе также не осталось и царапины после падения осколков вазы. Мозгомпьютер не обнаружил и признаков магии. Только слабый отголосок ауры мертвого оборотня.

Я поднял голову вверх и посмотрел на балкон третьего этажа, откуда столкнули «снаряд». В отличие от второго яруса поместья, там не наблюдались балюстрады в виде рядов обнаженных девиц. Вместо них стояли высокие вазоны с пальмами и кактусами. Одно из мест пустовало.

Не составило труда взобраться на третий этаж и осмотреть место покушения. Ни грамма колдовства. Да что же это такое?! Не оставили частному детективу даже зацепочки. Следы от чужеродной ауры тоже отсутствовали, несмотря на то, что недостающий вазон находился в самом запыленном, а следовательно, – самом пустующем уголке поместья. Зато у стены возвышался доспех!

Мысленно я издал победоносный клич и понесся к броне. Такая же образина, как и другие экспонаты Шамура. Мощные ноговицы с усилительными поршнями, кованые сапоги, кираса, два миниатюрных магарбалета на плечах и рукавица, а в ней – двуручный топор. Второй латной перчатки не хватало.

И почему это Джувила не прихлопнули оружием дровосека-извращенца? Тогда я мог бы быть уверен, что убийца – общество преступно сговорившихся комплектов доспех.

Как и раньше, никаких следов вмешательства. Ни магии, ни ауры, ни банальных отпечатков пальцев.

Я насчитал четыре комплекта железяк на этом этаже, шесть на втором и пару на первом. Негусто.

– Глубокоуважаемый Лумиль, не подскажете, сколько таких вот броников у вас имеется на хозяйстве? – крикнул я дворецкому со второго этажа, тем временем ощупывая и обнюхивая окровавленную рукавицу доспеха у лестницы. Без сомнений, это он свалился на глухонемого пажа.

– Двадцать комплектов, господин, – прокричали в ответ. Тринадцать на этажах, один в кухне. Остальные – в комнатах для гостей.

Очень удобная вещь для замышляющего недоброе темного мага, если бы он был хозяином дома. С помощью колдовства управляешь доспехами, следишь за передвижениями слуг. А когда в поместье появляются нежеланные гости, давишь их металлом в собственных кроватях.

Впрочем, в доме бель-ал Сепио не обнаружилось и следа темной магии. Нередко посещающая меня мысль о колдуне отпала. Но чувствовалось: именно в броне находится разгадка этой тайны.

На всякий случай я отколупнул от комплекта-преступника, убившего Пиваскаса, маленький окровавленный кусок. С четким намерением отнести в лабораторию ГУпНИКИСа и проверить, не является ли доспех разумным существом. Такое тоже допускалось.

– А вот и я! – радушно сообщила худенькая девушка с невероятным для такой комплекции бюстом.

Парто отворила дверь своей комнаты и пригласила меня войти. Изнывая от нетерпения познакомиться с горничной поближе, я незамедлительно принял приглашение.

Комнатка, как образчик спальни молодой хорошенькой девицы, оказалась довольно светлой и чистой. Большая двуспальная кровать явно не предполагалась для прислуги. Впрочем, я не мог корить господина бель-ал Сепио за такую чудовищную расточительность. Наверное, кроватка появилась у горничной в те времена, когда она встречалась с молодым Джувилом.

Благоухало дешевыми, но изысканными духами. Из приоткрытой форточки веяло свежим горным воздухом.

Окна обрамляли розовые занавески. К двери теснился небольшой шкаф и комод для белья. Левее – стул, зеркало с разными женскими макияжами-косметичками, мозгомпьютерная линия и… еще одно зеркало. По-видимому, Парто очень себя уважала и все искала повода лишний раз поглазеть на собственные прелести.

– Вы гораздо симпатичнее Рекула.

– Благодарю за столь изысканное замечание, прелестница, – я поклонился. – Надеюсь, вы будете со мной откровенней, чем с предыдущим детективом.

– Мы не разговаривали, – пожала плечами горничная. – Ужасно молчаливый и неприятный тип. К тому же эти невероятные прыщи на лбу. Такие мерзкие…

– Давайте поговорим о более приятных вещах.

– Давайте.

– Вы знаете, как умер второй помощник конюха?

Девица побледнела. Тонкие пальчики сжались, перебирая складки длинного желтого платья.

– Нашли тоже приятную вещь…

– Ну, это работа такая. Итак, что вы знаете о его убийстве?

– Пьяная драка. Поножовщина… Орлен умер мгновенно.

– Он был оборотнем?

Я тщательно следил за реакциями девушки, пока не задавая убийственных вопросов. К тому же Парто сидела на противоположном от меня краешке кровати, и это не позволяло дотронуться до нее «правдивым» щупом. Словно бы специально так села, негодница!

Она не казалась мне красавицей. Скорее слабым отголоском страстной женщины, каким-то отражением, что ли. Очень бледная от рождения, с маленькими носиком и ртом. А еще очень тонкие губки и едва заметные усики над ними. Передо мной мышоборотень. И как на такую мог запасть богатый господин Джувил?

Впрочем, вскоре мой взгляд переместился на отличную грудь Парто, и я проникся к Джувилу некоторым уважением.

– Кенгуроборотень, господин. Был им… Даже не могу поверить, что его не стало.

Итак, если конюх умер моментально, значит его подрезали серебряным оружием. Такое стоит немало, и это значит, что к убийству специально готовились. Но почему же Орлена не пришиб очередной доспех?

Парто разрыдалась, и это напомнило мне, где я нахожусь. В темном логове вечно плачущих и ноющих существ, среди которых только один нормальный индивид – дружелюбная кухарка. Да и та давно померла.

В комнате рядом со мной находилась убитая горем женщина. Следовало ее приободрить.

– Не печальтесь. Вы так молоды. Со временем все забудется, начнется новая жизнь, – пусть корявенько, зато правдиво и от души.

Я с трудом воздержался, чтобы не погладить Парто по светловолосой головке.

Блеклые черты личика горничной помаленьку расслаблялись. Щеки слегка порозовели.

– Спасибо, мне очень приятна ваша поддержка.

Вдруг она стремительно бросилась вперед и заключила меня в объятья. Потом, кажется, испугалась своей смелости и рывком отскочила на тот же угол кровати.

Теперь понятно, что в ней находили мужчины. Да это же просто воплощение девственности и женской покорности. Рядом с Парто любой, даже самый конченый слабак мужского пола вдруг становится героем и раздувает щеки.

– Кхм, – откашлялся я, подавляя инстинкты. – Вы находились в интимной связи с Орленом?

Яркий огонь пробился сквозь бледные щеки, даже уши загорелись. Глаза заблестели, верхняя губа немного дернулась.

Вот это застенчивость!

– Да, мы были помолвлены.

– Любимый когда-нибудь брал вас с собой в город, знакомил с друзьями?

Вернулась бледность и озабоченность.

– Нет. Из его друзей я знаю только Рауха, главного конюха, и первого помощника – Пэйра. Насчет города… Однажды мы с Орленом ездили в Валибур, когда он продавал лошадей. Но в городе у него нет знакомых, только купцы. Мы даже не зашли в ни одну таверну или к кому-нибудь в гости – не было времени.

Судя по реакции, девушка не прочь пройтись по злачным местам и хорошенько гульнуть. Но она отлично скрывала свои преступные помыслы. К тому же я отметил, что без дополнительного вопроса Парто почему-то вспомнила о таверне. Значит, точно заходили!

– Следовательно, вы не знаете, кто мог убить вашего избранника?

Наступило молчание. Изредка оно прерывалось шуршанием плечиков желтого платья и девичьими всхлипами.

Наконец Парто украдкой вытерла слезы и подняла заплаканные глаза.

– Нет. Ничего об этом не знаю.

Удивительная вещь. В этом доме никто и ничего почти не знал. Просто таки лабиринт загадок.

– Вы уверены? Может, какие-то случайно брошенные слова, разговоры по мозгомпьютеру?

– Нет.

И все же мне показалось, что девица врет. Жалко, не мог проверить.

– Ну ладно, не будем о грустном. Скажите, вы встречались когда-то с господином Джувилом?

Снова краска, еще более насыщенных тонов, чем ранее. Горничная горела как свеча на Бульваре Зеленых Бабочек.

– Нет, не встречалась.

– Да ладно вам, – тепло улыбнулся я. – Весь дом знает о вашей интрижке. Зачем отрицать?

– Это было давно, – возмутилась девушка.

– Вопрос был не «когда», а встречались ли вообще.

– Хорошо, – обреченно кивнула Парто. – Мы действительно встречались с ним некоторое время.

– До его возвращения из плена?

– Да.

– А что было после?

– Он не сказал мне ни слова! – девица приглушенно всхлипнула, и этот незатейливый финт посеял во мне подозрения. Уж слишком спокойной она казалась, эта Парто.

– Ничего о пытках, страданиях и подземных тюрьмах?

Горничная пылко отрицала. Я еще больше уверился в своей правоте: либо девушка лжет, либо недоговаривает.

– Джувил на себя не был похож! Приехал, будто голем. Ни привета, ни ответа. Даже не поворачивал голову, когда ему приносили еду. Из Княжества вернулся не Джувил!

Интересное допущение, но неверное на корню. Если бы подослали двойника, пусть даже снабженного достоверной копией ауры, специалисты ГУпНИКИСа мигом догадались бы о подмене. Девица об этом, конечно, не знала.

– Вы уверены, что вернувшийся оборотень не являлся Джувилом?

– Уверена! – вскричала девица, приближаясь ко мне. – Понимаете, у… молодого господина была родинка под правым ухом. А у вернувшегося парня родинка росла под левым. Слышите? Под левым ухом! А еще у нас было секретное приветствие. Мы в детстве так развлекались. «Привет, жираф! – Привет, ворона!» Так вот, он не ответил мне. Хотя не имел права не ответить.

Щуп мозгомпьютера прикоснулся к шее Парто за секунду до гневного изречения. Табло мигнуло: «вранье!». Кроме того я не сомневался: даже если произвести эксгумацию убитого господина бель-ал Сепио, характерную родинку не найти – голова размозжена до самой шеи.

Очень странно. Зачем выдумывать какие-то несуществующие приветствия и заставлять детектива поверить в то, что Джувил на самом деле – не Джувил. Хотя, она просто могла привирать. Или же надумать несуществующее. Но все-таки зачем?

Парто никак не вязалась с образом убийцы. К тому же у нее не хватило бы сил столкнуть тяжелую вазу на бывшего любовника. Да и признаков ауры горничной я не обнаружил ни на одном из мест преступления.

– Полагаю, надо бы заняться расследованием и в этом направлении, – успокоил я девицу. – Обязательно потребую повторного вскрытия трупа Джувила. Пускай специалисты проверят, не был ли парень демоном или кем-то еще.

– Обязательно проверьте! – настаивала Парто.

И чего она так вцепилась в покойника? Надо поразмышлять на досуге.

– Какое у вас красивое зеркало, – мне действительно понравился трельяж у окна, и я подошел к нему. – Позволите посмотреть?

– Пожалуйста, – ровным голосом ответила девица. Но в отражении на одной из створок зеркала я заметил, как она побледнела.

Итак, с кривобоким куском амальгамы что-то неладно. С виду обычная рухлядь, со стертой позолотой на раме и потемневшей поверхностью. Но зеркало слишком громоздкое. На месте его хозяина или хозяйки я сделал бы в нем тайник.

Это говорила мне интуиция. Но я не очень прислушался к ней, не желая вспугнуть потенциальную жертву. Жертву чего? Вполне возможно, горничная знает больше, чем говорит. Если на нее нажать сейчас – ничего не скажет. Или предупредит убийцу, если состоит с ним в сговоре.

Я решил подождать. Подошел к зеркалу, посмотрел в него и поправил волосы. Свободной же рукой бросил под ножки трельяжа невидимый датчик движения. Он сможет уловить любую вибрацию, если в комнате начнут двигать мебель или вскроют тайник. А спустя минуту после этого здесь появится грозный детектив с обнаженным «Карателем». Очень, очень надеюсь, что появится, а не падет жертвой очередного молчаливого доспеха.

– Благодарю вас за информацию, – я поклонился девице.

Парто не успела ответить.

– Господин Наследи! – в комнату ворвался взмыленный дворецкий. – Господин… о боги!

– Что случилось, глубокоуважаемый Лумиль?

– Пэйр… первый помощник конюха только что скончался.

– Новое падение доспехов? – я попытался пошутить, чтобы охладить обстановку.

Несмотря на мои старания, обстановка все же накалилась до предела. Даже в воздухе потеплело.

Парто взвизгнула и поднесла руки к груди. Ее лицо превратилось в настоящую маску ледяного ужаса. Дворецкий устало прислонился к дверному косяку. Я бросил какие-то успокаивающее слова для горничной и, подхватив леприкона под локоть, выбежал в холл.

17

– Что с ним случилось?

– Такое несчастье! Такое…

Я бережно взял дворецкого за лацканы ливреи и несколько раз хорошенько встряхнул.

– Говорите фактами, а не мычанием.

– Пэйра убило оторвавшейся ставней.

У-ум, новые изощренные способы «самоубийства»! Надо непременно посмотреть.

– Вы что-нибудь трогали?

– Нет, господин. Только услышал шум и страшный крик. Выбежал на улицу посмотреть, а там…

Что-то мне подсказало: оборотень низшей касты Пэйр умер примерно такой же смертью, как и молодой Джувил. То бишь мозги всмятку и проблемы с позвоночником.

Так я лишился еще одного подозреваемого в убийстве. А он у меня, надо отметить, почти приблизился к верхушке списка еще во время путешествия живовозом.

– Если события и дальше будут развиваться столь поспешно, – поведал я проводнику, – мне останется только прикурить сигарету и усесться рядом с вашим бюро. В конечном итоге загнутся все непричастные, и кристаллизируется последний жилец – самый главный злодей. Вот его то мы и экспроприируем в тюрьму.

Старик, задыхаясь, прошептал на бегу что-то нелестное. Я не мог его осуждать.

Мы обогнули парадную сторону поместья бель-ал Сепио и повернули направо – перпендикулярно от садовой дорожки к воротам. Парк внезапно кончился, и открылись возделанные поля бобовой пшеницы. Рядом с домом протекал неширокий ручеек. Вода била где-то из густо поросшей кустарником возвышенности и разделялась на два рукава. Один стекал куда-то в чащу сада, другой огибал многочисленные камушки и с тихим звоном падал с обрыва.

Со стороны города, где высилась стена поместья, находилась одноэтажная кузница. Рядом – целая россыпь сельскохозяйственных строений: конюшня, сарай, молотильня и несколько амбаров. К ним пристраивался высокий силос для пшеницы. На противоположном конце поля, в самой высокой точке плато, вертела гигантскими крыльями ветряная мельница. Из-под ее основания вытекал еще один ручей.

Пэйр лежал в неестественной позе посреди остриженного кустарника, окружавшего дом. Голова у дядьки отсутствовала как понятие, в груди торчал тяжеленный ставень. Все вокруг окровавлено, ошметки плоти виднелись даже на ветках карликовых берез, произраставших довольно далеко от места «несчастного случая». Мозгомпьютер услужливо сообщил, что судя по состоянию трупа, смерть наступила не больше четырех минут назад.

– Чисто сработано, – пробормотал я. – Череп вдребезги, серая жидкость ушла с разбросом в несколько метров. Бросали прицельно.

– Бросали? – спросил дворецкий с таким видом, словно бы не понимал глупости своего вопроса.

Я доходчиво объяснил:

– Если бы ставень слетел под дуновением ветра, удар прошел бы вскользь. Имелось бы хоть самое мелкое, но отклонение. А здесь мы видим четко спланированный удар – идеально вертикальный. Словно кто-то покуривал на крыше, ожидая, когда Пэйр подойдет к отмеченному месту.

Мозгомпьютер просканировал пространство и саму створку. Ничего, никакого следа! Впрочем, кто бы сомневался.

– Что делал конюх рядом с поместьем?

Лумиль молча указал на большие садовые ножницы в руке убитого. Отошел на несколько шагов, чтобы не запачкать домашние туфли, и сообщил:

– Когда работники конюшни не ухаживают за лошадьми, в целях экономии мы на полставки заставляем их приглядывать за садом. Подстригают газоны, кустики, н-да. Пересаживают деревья.

Я опустился рядом с трупом на колени и тщательно его обследовал. Никаких улик и зацепок, но кто сдается после первой попытки – тот не Ходжа Наследи?

Наконец, когда я в третий раз пошарил по карманам покойника, мое терпение было вознаграждено. За отворотом толстой садовой рукавицы обнаружился маленький клочок бумаги для письма. Дорогая фактура – явно из запасов владельца поместья.

На прямоугольнике виднелись едва различимые линии. Кажется, его надлежащим образом сгибали и придавали вид миниатюрного самолетика. Ну, как в школьные годы.

Значит, кто-то бросил Пэйру послание через окно. Кто-то не желающий выходить из поместья.

Судя по длинной шеренге подстриженного кустарника, конюх находился рядом с поместьем еще с утра – записку могли запустить из любого окна. Или покойный нынче парень заполучил ее раньше?

На бумажке присутствовал невнятный след от ауры. К сожалению, мозгомпьютер не смог ее идентифицировать – свежая кровь начисто стерла эту информацию.

Зато, кроме линий и легкого намека на адресата, записка поделилась маленькой тайной. Я нашел несколько предложений, выведенных корявыми буквами. У написавшего имелись некоторые проблемы с грамматикой:

«…забереш сегодня ночию и отнесеш в и…» – остальные слова на записке безнадежно растворились в теплой крови. Нет, еще нашлось: «… в память о друге…»

Мозгомпьютер сообщил, что надпись очень свежая – прошло не более десяти часов с момента составления письма. Уже кое-что. Преступник рядом и готовится нанести решающий удар.

– Почерк вам знаком?

Леприкон брезгливо покосился на бумагу и даже не взял ее в руки.

– Точно не уверен, но кажется, писала Парто.

Вот она – первая настоящая улика этого запутанного дела!

Я внес повторное посещение горничной к своим планам на вечер. И затем припомнил еще один вопрос.

– У меня к вам просьба, дорогой Лумиль.

– Если это не выходит за рамки приличия, глубокоуважаемый Ходжа.

Эй, да у старика таки есть чувство юмора! Пришлось перенести его из списка плакс в таблицу «неопределенного характера лица, не теряющиеся в трудной ситуации рядом с погибшими конюхами».

– Абсолютно не выходит, – рассмеялся я. – Сейчас вы останетесь на этом самом месте, а я вернусь в холл. Подождите минуты две-три, а потом завопите несколько раз, что есть мочи.

Леприкон сделал круглые глаза и уставился на меня, как на безрогого демона. Я сохранил интригу и потопал к поместью. Походя отметил, конечно же, окно, от которого «оторвался» убийственный ставень.

В холле я уселся за рабочий стол дворецкого и, наконец-то закурил. Несмотря на множество смертей и дрянную обстановку, дом все больше мне нравился. Мне даже казалось, что строение живет какой-то своей, непонятной окружающему миру жизнью. И словно вещает молчаливыми стенами…

– А-а-а-а-а-а-а! – донеслось до меня.

Я прошел несколько шагов и нырнул в полутемную комнату, откуда доносился звук. Кроме стандартной для богатых поместий мебели, здесь находилось зашторенное окно. Ставни плотно перехвачены щеколдой, но одна из застекленный створок приоткрыта.

– А-а-а-а-а! – тонкий голосок отчетливо пробивался сквозь оконный проем.

Я притронулся к щеколде, намереваясь ее приоткрыть, как вдруг она зашелестела. Это что за дела?! Твердое дерево издает совершенно иные звуки. При внимательном досмотре оказалось, что щеколда выполнена из свернутого параллелепипедом рулона бумаги. К тому же выкрашенного коричневой краской – под цвет натурального дуба. Настоящий запор обнаружился под шкафом. Он уже долгое время находился здесь и успел покрыться тонким слоем пыли. Несколько недель или больше.

– А-а-а-а-а-а! – уже с хрипотцой. – Кхэ-кхэ-кхэ…

– Благодарю вас, драгоценный Лумиль, – сказал я дворецкому, высунувшись из открытого окна. – Можете возвращаться в дом. Мы узнали, что хотели.

– И что же мы узнали, позвольте спросить?

– Самое главное, – я позволил себе мимолетную улыбку. – Мы теперь уверены, что некий дворецкий по имени Лумиль не является преступником. Во всяком случае, не в этот раз.

Леприкон застыл в обиженном изумлении.

– Я служу в этом доме триста два года, глубокоуважаемый, – наконец сумел выдавить он. – И вы подозревали меня в этих несчастьях?

На глазах старика стояли уже привычные слезы. Кажется, в доме бель-ал Сепио такая рутина – хныкать и брызгать соленой жидкостью из глаз. И ничего не делать, пока не убьют следующего домочадца.

– У детектива такая работа – подозревать всех, пока не обнаружится настоящий убийца, – успокоил я его. – Крик действительно слышен из холла. Могу с уверенностью заявить, что вы не сбросили на несчастного Пэйра этот ставень и не вернулись ко мне, якобы для освидетельствования своей невиновности. Так что вы чисты: у вас не хватило бы времени на такие манипуляции. Входите же, наконец, внутрь. Еще простудитесь, не приведи демон.

Я не стал дожидаться Лумиля и отправился на третий этаж. Именно там находилась лестница, ведущая на чердак. Мимо проплыли многочисленные двери комнат, доспехи, вазоны и статуи обнаженных дриад. С каждым шагом все больше усиливался цветочный аромат.

За поворотом, куда мне еще не приводилось заходить, обнаружилась стеклянная перегородка, а в ней – небольшая дверка из того же материала. Переступив порог, я задохнулся от нахлынувшего на меня буйства ароматов и благовоний.

– Невероятно! Оранжерея! – слов больше не нашлось, потому что рот вдруг захлопнулся и вместе с ноздрями попросился в отставку.

Кто бы мог подумать, что в засаженном кустарниками и заставленном кадками доме может быть еще и отдельная оранжерея? Около семидесяти квадратных метров, густо покрытых зеленым покровом. Какие-то травы, цветы, миниатюрные пальмочки и кустики. Мясисто-сочное воплощение мечты лесовиков и древесных клещей. Покойная госпожа Донна, без сомнений, была конченым природолюбом.

Сверху на меня глядела пыльная стеклянная крыша. Ее изо всех сил согревали оба валибурских солнца. Разноцветные лучики играли беззвучный вальс, глаза слепило от невыносимой ряби, легкие отказывались работать в таких тяжелых удушливых условиях. Мое мнение об оборонительных возможностях поместья покачнулось и упало на несколько пунктов. Со стороны фасада крыша дома выглядела хорошо спланированной и непробиваемой. Внутри же оказался купол над холлом и вонючая оранжерея из хрупкого материала.

Я ненароком раздавил неизвестный мне цветок и пробился сквозь густые заросли призрачной розы. Листва щекотала нос, высокие стебли декоративной травы шумели и пытались отомстить за убийство сестрицы – вечно путались под ногами.

Чтоб вас градом побило, милые растения…

Луп!..

А вот не надо отвлекаться – смотри под ноги, тупой детектив!

Я вынырнул в коридоре по другую сторону от благоухающего склепа и глубоко вдохнул. Потер свежайшую шишку на лбу и преисполнился блаженством.

Пыльная дверь в конце винтовой лестницы привела меня на темный чердак.

Тучи заплесневелых рундуков, разбитые кадки, ржавые доспехи; полуистлевшие папки, рулоны, свитки и потрепанные книги; поломанные столы и стулья, покосившийся комод, треснутое зеркало, гора вонючих поношенных шмоток; десяток грязных окошек и вид на полусферу стеклянного купола над холлом и стеклянного же безобразия оранжереи. Короче, десять отверстий в гробу, доверху набитом разнообразным мусором и хламом.

– И почему нельзя хранить все это в подвале?

Окно, которому я задал этот вопрос, не ответило. Лишь похлопало створкой и дунуло мне в рот холодным ветерком.

Ставень сорвался именно с этого места. Как и ожидалось, никаких следов магии или чужеродной ауры. Даже если бы действовал могучий колдун из Великих, ему потребовалось бы не менее часа, чтобы замести следы. А я появился здесь всего спустя какие-то минуты. Следовательно, работа не колдуна. Но кого же?

Обе петли, на которых крепилась створка-убийца, не были перепилены или отогнуты; но очень слабы, и выглядели так, словно поизносились от времени и потеряли крепость. Висели себе ставенки бесхозно в течение сотен лет, а потом вдруг захотели и – бамс! – свалились прямехонько на голову бедному адепту коней и лошадок.

Я собрался на обратный путь, и вдруг увидел в глубине чердака еще одну дверцу. На пыльном полу – ни следа. Тут многие годы никто не пробирался, пересчитывая макушкой, подобно частному детективу Ходже, крепкие кровельные балки.

Урожденная любопытность толкнула меня к приключениям.

Застонала тонюсенькая, почти прозрачная створка. Если бы не пыль, я без труда бы разглядел сквозь нее интерьер маленькой комнаты.

У стены под мансардным окном находилась детская кроватка под балдахином. Невероятно грязная, но с откинутым одеялом – будто бы здесь недавно спали. У изголовья кровати пылилась кособокая тумбочка с огарком свечи на поверхности. Рядышком валялись непременные атрибуты детских комнат – гнилая деревянная лошадка и древнейший ночной горшок со сломанным музыкальным механизмом. В углу – бесхитростная, но очень точная картинка поместья бель-ал Сепио, вид на фасад и парадную дверь. Над пожелтевшей от времени бумажкой – корявая надпись мелком на деревянной балке перекрытия: «Мой». Рисовал не ребенок, скорее умственно отсталый. И никакой подписи. Это художника так звали – Мой? Или он (она?) имел в виду этот домище?

Обычная комнатка, к тому же без мусора. Только собачья миска, доверху заполненная окаменевшей едой. Вещи здесь бесхозно бросили не одну сотню лет назад. Кто бы здесь мог жить когда-то? Какой-то раб? Слуга?

Мозгомпьютер не обнаружил ничего интересного. Жилищем явно не пользовались целыми десятилетиями. Если не больше.

Но меня поразила странная статуя в центре. Рядом с изваянием и находилась мисочка с «ужином», словно жертвоприношение перед алтарем неизвестного бога.

Мраморная плита конической формы, высотой в два метра, почти упиралась в крышу. Цельный кусок каменюки, тщательно отшлифованный и без единой трещинки. На уровне моих колен колонну украшал прямоугольный рисунок: черный шар, по диагонали перечеркнутый молнией красного цвета. И тоже без признаков магии.

Я поразмышлял, не может ли этот загадочный памятник служить Подавителем магии? Читал о подобных еще в те времена, когда работал в Управлении Полиции. Но, нет. «Каратель» послушно чихнул и прикрыл меня защитным магическим коконом. Рядом с Подавителем он бы не смог этого сделать.

Дивный домище у семейства бель-ал Сепио. На каждом шагу то плачущие оборотни, то какие-то тайны. А не спросить ли дворецкого про это место? Старичок говорил, что служит в поместье чуть больше трехсот лет – может и знать о странной стеле.

Я покрутился на чердаке еще какое-то время, ничего не нашел и с унылым видом двинулся обратно в холл.

– … не буду этого делать!

– Ты должна убирать конкретно там, где скажут! За что тебе платит жалование добрый господин Шамур? Отвечай!

Испуганный женский контральто и взволнованный крик Лумиля застали меня, когда я приближался к оранжерее со стороны чердака. Внутри заваленной растениями комнаты находились дворецкий и какая-то дама в коричневом фартуке поверх золотистого платья горничной.

– Быстро выпалывай, тебе говорят! – бесновался старик.

Девица стояла перед ним, опустив глаза, но вовсю мотала головой.

– Не буду!

– Что у вас здесь происходит? – поинтересовался я.

– Это наше дело, глубокоуважаемый детектив, – агрессивно ответил Лумиль.

– Спасите меня, господин! Спасите несчастную от изувера!

С этими словами девушка зарыдала и бросилась мне на шею. Ну как противостоять такой замечательной талии и белоснежной шейке, от которой восхитительно пахло лавандовыми духами?

Я приобнял горничную и поверх ее каштановых волос хмуро посмотрел на дворецкого.

– Отстаньте от этого прелестного создания. Видите – ей плохо.

– Мне тоже плохо! – вскричал старик. – Но я же, н-да, не уклоняюсь от выполнения своих обязанностей!..

Оказалось, что горничная, а звали ее Делья, злобно отказывается выпалывать сорняки в оранжерее.

– Хотя это – ее главная задача в этом доме!

Девчонка дрожала в моих руках, как фитильмобиль перед стартом. Она была напугана и очень мила. Обожаю таких!

Загорелая, высокая и с крепкими бедрами. Слегка полновата, но зато какие карие глаза! А густые ресницы и росчерки бровей. А грудь! Ах…

– Милая, – обратился я к девице. – Что вас пугает в этой мерзкой комнате? Чертополох? Скажите только – и я срублю гадские поросли единым взмахом «Карателя». А затем преподнесу вам кашицу из поверженных врагов на хрустальном подносе. Клянусь своим рыжим хвостом – не позволю проклятым растениям измываться над такой красотой!

Делья улыбнулась сквозь слезы. Незаметно от дворецкого, меня пожали сзади пониже пояса. Мне дали понять, что если сегодня я останусь в доме бель-ал Сепио на ночлег – пустовать моя кровать не будет.

– Пусть пошлет меня лучше в сад, – прошептала мне на ухо девушка. Ее рука по-прежнему елозила у меня пониже копчика. Я млел.

– Чем же вам не нравится здесь, услада моя?

– Эти цветы – живые!

– Что ты несешь, дуреха?! – не сдержался Лумиль. – Все цветы – живые. Н-да. Это – при-ро-да! Понятно тебе?

– Да? – девица повернулась к дворецкому, не убирая, впрочем, тонкой ладошки с моего… кхм… тела. – А все цветы умеют писать? Неужели все эти демонские розы-призраки составляют слова и предложения?

– Ну-ка поподробнее!

Я развернул Делью лицом к себе и, восторгаясь чистой деревенской красотой, послушал короткую историю.

Оказалось, что несколько недель назад, когда девушка пришла в очередной раз приглядывать за оранжереей, здесь обнаружилась странная надпись из цветов и переплетений лиан. К сожалению, девица не умела читать (на пограничных землях довольно частное явление). Но как только увидела, что цветы образуют какие-то символы, – мигом сбежала и не появлялась в оранжерее до этого самого времени.

– Темное демонское колдовство, – бормотала она.

– Ты сошла с ума, – хмыкнул старик. – Нашла, тоже, повод для безделья.

– А вы сами посмотрите! – девушка ткнула пальцем в густые заросли каких-то крапивовидных листков, за которыми угадывались бутоны призрачных роз.

– Ничего не вижу, – восторжествовал дворецкий.

Место, понятное дело, за долгое время успели зарасти.

– Может, нам слегка расчистить?…

Я не договорил предложения. Девица вскрикнула и заявила, что «ни за какие медовые коврижки» не полезет к «этим демонским отродьям».

На старика рассчитывать не приходилось. Пришлось мне облачиться в доспехи садовника, прихватить рукавицы и вооружиться грозным набором сапа-совочек-секатор.

Мысленно ругаясь, я задохнулся от волны разноцветной пыльцы и полез в доморощенные джунгли.

Делья и Лумиль больше получаса наблюдали за моими мытарствами посреди лиан и колючек. Девица глазела с испугом, леприкон был очень рад, что смог-таки кого-то припахать на грязную работу.

Я получил десяток боевых ранений – глубокие царапины на лбу. Превратил рукав плаща в лохмотья, ободрал правую руку. Обжегся каким-то листком и озверел. Но все же смог перелопатить весь указанный участок!

– Что за?.. – дворецкий выглядел не просто удивленным леприконом, а пораженным наповал.

На очищенном грунте произрастали несколько сотен разноцветных призраков-роз. Они образовывали надпись:

«Спасите меня!!!!!!!!»

– Ровно восемь восклицательных знаков, – заметил я. – Кому-то очень не терпелось, чтобы его спасли… А скажите, кто имел доступ в оранжерею?

– Все, – ответил Лумиль, продолжая пялиться на осмысленно рассаженные заросли призрачных цветов. – Но чтобы высадить такую надпись, н-да, ему пришлось бы просидеть в оранжерее целый день или даже больше. Кто-то обязательно заметил бы такое свинство, но до меня подобную информацию не доносили.

Леприкон хищным взглядом уставился на девицу, призывая ее к ответу. Словно спрашивал: «Почему мне, великому и ужасному повелителю комнат и распорядителю толчков, не сказали, что здесь творится неладное?!»

Горничная взвизгнула и спряталась за моей спиной.

– Я живу на третьем этаже, – шепнула Делья. – Левый коридор, правая от доспехов дверь.

Мои губы расплылись в улыбке дебила. Надеюсь, этого не заметил дворецкий.

– Идите, милая, – позволил я девице. – На сегодня хватит трудиться – частный детектив Ходжа Наследи выполнил вашу работу.

Горничная присела в книксен и юркнула вон из оранжереи.

– Не смейте распоряжаться так моими подчиненными! – взвился Лумиль. – Вы вредите моей репутации, н-да! Кто вам позволил работать вместо Дельи?

– Вольно, господин дворецкий! – рявкнул я по-армейски. – Разве хозяин Шамур не предупредил вас, что на время расследования в этом доме главный – я?

– Нет, – опешил старик.

– Так зарубите себе на синем носу.

Я стремительными шагами двинулся к двери, пока леприкон не пришел в себя и не начал читать нравоучения о вреде фамильярности с персоналом. А то еще догадается, что я блефовал.

Как и всегда, в оранжерее мозгомпьютер превратился всего лишь в мертвые мозги на запястье. Никаких следов магии, только легкий намек на ауру горничной. Магическая машинка также показала, что в земле не валяются бесхозные трупы. Обычная цветочная клумба, задуманная неизвестным шутником. Ну, ничего, скоро мы узнаем, кто этот веселый тип.

– Давайте займемся досмотром поместья.

Старик послушно засеменил следом.

В течение трех часов мы блуждали этажами и обыскивали комнаты. Меня познакомили с двумя десятками слуг. Большинство из них работало первые дни – бывшие обитатели поместья бель-ал Сепио испугались слухов о родовом проклятии и рассчитались еще неделю назад.

Блондинки и брюнеты, брюнеты и блондинки. Две шатенки, учитывая понравившуюся мне Делью. Оборотни выдры, зайцы, волк, три бурундука, выхухоль и даже слон. Последняя служанка, воистину слоноподобных размеров и таких же манер, ухаживала за мельницей. Если я правильно догадался, в безветренную погоду сия дама хваталась за короба и самолично ворочала жерновами.

Здесь же нашелся последний конюх – бледный, как лик второй валибурской луны. По секрету он сообщил мне, что хозяин Шамур устроил заговор с целью убийства всех работников конюшни.

«Отчего же еще погибли Пэйр и Орлен?».

Поглядев на одутловатое лицо, могущее принадлежать как главному конюху, так и кому-нибудь из его парнокопытных подопечных, я внес его в список «Лица с белой горячкой, совершенно неадекватные и страдающие паранойей». От Рауха на десять метров несло тяжелым перегаром дешевой свекольной сивухи.

Кроме конюха в поместье подобным образом благоухал еще один персонаж. Егерь Амок едва умел сдвигать глаза поближе к переносице и смотреть осмысленно. По слухам, последнюю дичь этому рысоборотню удалось поймать еще лет десять назад. И то по чистой случайности. Народ судачил, что безнадежно конченого алкоголика хозяин держит в поместье исключительно из жалости. Если он – убийца, то мне стоило задуматься над карьерой балаганного шута. Я не смог бы выдержать такого позора: столь конченый преступник в моем расследовании.

Эконом Горм жил вне пределов поместья и появлялся здесь только раз в квартал, к тому же только по вызову хозяина. Он передвигался в инвалидной коляске, почти не мог говорить и явно не выглядел убийцей. Для осуществления зловещих планов злоумышленник должен был постоянно находиться в доме. Так что бухгалтера-инвалида пришлось вычеркнуть из списков.

А еще в доме бель-ал Сепио обитали двое охранников: Ограм и Торк, близнецы – мускулистые гоблины двухметрового роста. Они круглосуточно несли вахту в окрестностях поместья и вполне могли совершить большинство случившихся преступлений. В силу коварного шовинизма, я включил зеленокожих куда-то в середину списка. Там же находились имена двух дюжин здешних работников.

Никто из прислуги не рассказал ничего нового. Все те же старые факты. Скукота…

Лумиль отпустил прислугу, и мы отправились осматривать места преступлений. Первым нашли жилище убиенного сына бель-ал Сепио.

– Скажите, покойник всегда носил с собой это украшение? – спросил я дворецкого, когда мы вдоволь переворошили грязное белье в комнате Джувила.

Передо мной висела картина, изображавшая широкоплечего молодого человека в мундире хват-лейтенанта пограничных войск. Хмурый, с глубокой ямочкой на тяжелом подбородке, кривым носом и серыми глазами. Этот оборотень не слишком мне понравился. Оставалось надеяться, что художник слегка сгустил краски. Иначе не завидую бедняжкам Олиель и Натоли. Иметь в родстве такого зловещего братца – нехорошо для генотипа.

На шее нарисованного парня блестела большая иконка с инкрустацией в виде богини справедливости Калибдры. Формой медальон весьма напоминал злополучную марку бель-ал Сепио.

– Н-да, ему принадлежала эта вещь еще с рождения, – подтвердил леприкон.

– Она была на нем во время похорон?

– Трудно сказать, – растерянно пробормотал Лумиль. – Его, как и госпожу кузину бель-ал Сепио, хоронили в закрытом гробу. А в суматохе, поднявшейся во время убийства, я как-то не обратил на сей факт внимания.

– Мне почему-то кажется, что будь медальон на мертвеце, – я не стал вдаваться в подробности своих умозаключений, – поместье бель-ал Сепио ограничилось бы только одним покойником – Джувилом.

Дворецкий принялся меня расспрашивать, но я остался непреклонен. Общая картина убийства, его мотивов и подоплек начинала складываться в единое целое. Но мне все равно пока не попалась хоть самая мизерная подсказка о личности преступника.

Дальнейший осмотр комнаты Джувила ни к чему не привел. Но!

Здесь стоял такой же трельяж, как и в спальне Парто.

– Позволите? – Не дожидаясь, пока старик пробормочет разрешение, я разворошил маленькие ящики, ничего в них не нашел, и влез под зеркало.

Под тяжелым сундуком на ножках, которые поддерживали зеркальные секции, нашелся тайник. Признаюсь, мне пришлось вдоволь намучиться, чтобы его обнаружить, настукивая костяшками пальцев по доскам.

Едва заметная щепочка повернулась с легким щелчком, и обнажилась узкая ниша. Тю, а я-то думал, что в столь громадном зеркале можно спрятать дорожную сумку!

Пустое пространство, горсточка пыли и…

– Нашел!

Я вытащил на бело-зелено-апельсиновый свет валибурских солнц небольшой сверток бумаг. Несколько счетов за услуги борделя, заначка в сумме сорока валлов, курительная трубка с пыльцой усладиума, короткое письмо и деревянная коробочка.

Коробка пустовала. Внутри находилась замшевая подкладка со странным тиснением в виде изогнутого ключа.

– Не знаете, что здесь могло храниться?

Дворецкий охнул и рефлексивно хлопнул себя по мошонке. Следующую секунду до него дошел весь ужас произошедшего, и он со стоном схватился за пах.

– Неужели покойный Джувал был хранителем ваших причиндалов? – я аж поморщился от грубой самодельной шутки.

– Нет, – старик отдышался и вытащил из штанов увесистую связку ключей. Пытался понравиться дамам или так старательно сберегал вверенные ему ключи вблизи от самого интимного места? – Вот что…

Я даже не притронулся к протянутой мне железке. Фи, как негигиенично!

Ключ представлял собой изогнутую половинку туго закрученной спирали. Во все стороны от стержня торчали зубья разных размеров. Ох и странному же замочку предназначалась эта штуковина.

– Вы полагаете, при виде куска магиталла я приду в восторг и без объяснений узнаю, что это такое?

Лумиль понял, что некоторые частные детективы могут и не догадываться о предназначении спрятанных у него в штанах предметов.

– С помощью такого ключа открываются потайные ходы, н-да, – пояснил старик. – Магический вороток есть только у меня и у господина Шамура.

– Тогда попрошу вас сходить и проверить, на месте ли копия хозяйского ключа. Отправляйтесь немедленно.

Леприкон ушел, оставив меня в одиночестве. Я отослал его специально, хотя и знал, что Джувил обворовал собственного отца. И также догадывался, почему.

Бумаги покойника оказались дневником, скрепленным сапожной нитью. Наверное, он исписывал эти листы, находясь в подземелье Князя Хаоса.

«Невероятная боль, она повсюду!» – шесть таких записей на первой странице.

«Больше не могу! Помогите!» – восемьдесят две на шестнадцати листах.

«Не в силах держаться… Я должен ее спасти!..» – четыреста тридцать одна запись. Она и занимала примерно половину дневника. Остальные страницы пестрели унылыми рисунками, предположительно сделанными углем или кусочком разжиженной глины и пороха.

Везде был нарисован треугольник с неравными углами и выпуклыми сторонами. Внутри фигуры – хищный глаз с шестью зеницами.

– Символ Княжества, – отметил я.

Обнаружился первый преступник среди неизвестных. Он украл у папаши сначала ключ, а затем и марку. Не сомневаюсь, Джувилу устроили серьезную психоломку в Княжестве Хаоса и заставили спереть семейную реликвию. Других объяснений пока нет.

Но в комнату Шамура без разрешения не мог войти никто. Каким же образом Джувил пробрался к отцу и не откинул преступные копытца? Неужели нашел какой-то обход могущественной магии Великого Скарра, известнейшего среди создателей защитных магосистем.

Ответ пришел мгновенно, как только я извлек из-за шкафа длинную удочку с загадочной лопаткой и крючком на конце. Орудие выдвигалось как телескоп и в длину имело не менее шести метров. В рукоятке уды нашлась еще одна улика: флакончик с бесцветной жидкостью. Без запаха.

Я не рискнул попробовать на вкус и бросил бутылочку во внутренний карман плаща. Еще один повод заглянуть в ГУпНИКИС, а именно – в лабораторию. Уже имелись соображения насчет содержимого флакона.

– Ключ пропал! – дворецкий шумно вломился в комнату. Он выглядел живым воплощением Истинной Смерти: сквозь темно-синюю кожу проступала нездоровая белизна.

– Не сомневаюсь.

– Что же делать? – старик заломил руки и прислонился к двери.

– А ничего. Преступление уже свершилось. Товар покинул насиженное место и находится где-то на полпути в Княжество Хаоса.

В последнем утверждении я еще не был уверен на сто процентов. Интуиция подсказывала, что марка все еще находится где-нибудь в доме. Или рядом, в траве, хотя и маловероятно.

– Перейдем к следующей комнате.

Спальня Пиваскаса, удивительно неухоженная и провонявшая потом, не обнаружила чего-нибудь стоящего. Комнаты Марии, Олиель и Натоли не порадовали ничем кроме женской одежды, пьянящего аромата духов и волос, и множества дамских украшений. Амок, Ограм и Торк проживал в небольшом домике на краю пшеничного поля, но я не пожелал туда идти. Интуиция просто вопила, что путешествие к егерю не принесет плодов. К Лумилю мы тоже не заскочили – мои плечи оказались слишком широкими, чтобы протиснуться в дверной проем. Обошлось поверхностным осмотром и похвалой.

– Вы живете, словно в армии. Завидная чистота и педантичность.

По-моему, леприкон только и занимался тем, что ровными рядами строил стулья и заправлял кровать.

– Спасибо, господин, – поклонился дворецкий.

Если комната Лумиля выглядела как светлая казарма для офицеров валибурской армии, то жилище конюхов напоминало свинарник.

– Они жили здесь втроем? – спросил я, зажимая пальцами нос.

Три кровати, расположенные буквой «п», кипа прелых носков, грязные кальсоны на дверной ручке… Среди россыпей мусора и впитавшей пот одежды едва проглядывались очертания мебели. Надо ли говорить, что здесь невыносимо пахло потом и конскими испражнениями. Видимо, обитатели комнаты приносили работу на дом.

Стараясь пореже дышать, я перебирал двумя пальцами «сокровища» конюхов. У Пэйра и Рауха не нашлось ничего, кроме нескольких пикантных журналов, зачитанных до дыр. Зато кровать и тумбочка Орлена весьма меня порадовали.

Во-первых я нашел золотую цепочку, зашитую в матрас.

– Случайно, не часть медальона покойного Джувила?

Дворецкий подтвердил и посмотрел на меня так, словно бы я – не частный детектив, а приход Страшного Судилища. Так и подмывало ему ответить:

– Нет-нет, дорогой мой Лумиль, я не всеведущий колдун, читающий мысли. Просто умею сопоставлять малейшие факты.

Наименее загадочная часть калейдоскопа превратилась в цельную картину. И она мне не нравилась. Хотя бы тем, что совершенно не намекала на события, произошедшие после убийства Джувила.

В тумбочке обнаружилась мятое письмо. Кажется, этой бумажкой вытирали нос.

«Милая, ты не представляешь себе, как я соскучился. Пожалуйста, вернись! Ради нашей любви я даже готов открыть тебе страшную тайну. Веришь, скоро я стану самым богатым и могущественным оборотнем по эту сторону гор Хаоса. Осталось только передать один предмет знакомому в таверне «Мыс». Еду сегодня ночью, как только получу то, что надлежит мне по праву. Вернусь послезавтра и заберу тебя в Кня…»

Остальной текст был бесстыже замаран не то соплями, не то засохшей грязью.

– Вот и недостающее звено. Хвостом клянусь – писал молодой Джувил.

Мои умозаключения подтвердились целиком!

Я спрятал письмо в целлофановый пакетик, прибереженный специально для таких случаев. Туда же отправилась цепочка Джувила, флакон и компактно сложенная удочка с лопаткой.

Дворецкий требовал объяснений, но я лишь загадочно улыбнулся.

– Скажите, дорогой Лумиль, где можно найти вход в секретный коридор?

Леприкон насупился, обиженный моей скрытностью, но все же повел меня на первый этаж. За большой кадкой, где произрастала кошмарно растрепанная герань-исполин, старик указал мне на малозаметную панель. Он прикоснулся к ней своим затейливым ключом и пробормотал что-то вроде «отворись». Открылся темный провал, откуда незамедлительно дохнуло плесенью и холодом.

Я вытащил «Каратель» и активировал осветительное заклинание. Мысленно пожелал себе успеха и шагнул внутрь, не замечая злорадной ухмылки дворецкого.

Едва я оказался в коридоре, вокруг поднялся такой кошмарный звон, что мои уши не выдержали и перестали функционировать. Звуковая волна ударила меня в грудь, ощутимо затрещали ребра. Мое тело, точно арбалетную стрелу, выбросило из секретного хода. Я перелетел через весь холл и приземлился о кухонную дверь. Если бы она оказалась открытой, меня вполне могло перенести через всю кухню, и вышвырнуть в ущелье.

– Вы целы, глубокоуважаемый? – будто сквозь десятиметровый слой колдетона донесся слабый голос Лумиля.

– Скотина, – пробормотал я, с трудом фокусируясь на лице старика.

Отомстил, леприконья морда! За то, что ему не открыли разгадку убийства Джувила. Был бы умный – и сам бы смог догадаться. Теперь точно ничего не расскажу.

– Скотина? Где? – лукаво спросил дворецкий.

– У вашей мамы в башмаке, – злобно ответил я и с трудом поднялся. Переломов или трещин, кажется, не заработал. Зато ушибов – хоть отбавляй. – Не могли сказать, что проход защищен какой-то магией?

– Не магией, господин, – эта сволочь с трудом сдерживалась от улыбки. Но морщины углубились. Леприкон стал похож на маленькую синюю обезьянку, весьма премерзкого вида. – Пустоты заполнены поющими мыльными пузырями. Никакой магии, н-да.

Понятно. Никто не сможет пробраться тоннелями, не подняв оглушительного шума.

Уши немного возвращались к жизни. Хорошо, хоть барабанные перепонки выдержали.

Я плюхнулся на ближайший диванчик и задумался. Теперь в расследовании появилась трещина. Очень маленькая, но довольно досадная. Я знал, каким образом Джувил стянул отцовскую марку и примерно догадывался, как. Но происшествие с тоннелем принесло дополнительный вопрос. Как этот парень ухитрился бесшумно добраться до кабинета папаши бель-ал Сепио? Ведь кроме мыльных пузырей, если вспомнить слова господина Шамура, есть еще одна загвоздка. Рядом с кабинетом владельца поместья, оружейной и музеем филателии нет секретных ходов! Единственным ответом мог бы стать обнаруженный флакон.

– Желаете еще что-нибудь посмотреть? – сдавленно, задыхаясь от смеха, полюбопытствовал дворецкий.

– Да, возвращаемся в комнату покойного Джувила. Только мне очень худо – помогите подняться.

Я злорадно взгромоздился на подставленное плечо Лумиля. Он стонал и обреченно пыхтел, но все же дотащил меня до спальни покойника.

Что, съел, противный маленький старикашка? Будешь знать теперь, как издеваться над частными детективами. Стенай, малыш, стенай!

В комнате хозяйского сына мы вскрыли еще одну потайную панель. С некоторыми сомнениями, но все же с уверенным видом, я вошел в темноту.

Лумиль ахнул и приготовился заржать. Но звука не последовало, как и ударной волны от лопающихся пузырей.

Я торжествующе вытащил из тоннеля небольшой магический пылесос.

– Вот и ответ, дорогой вы наш дворецкий. С помощью данного агрегата помаленьку высасывали пузыри с безопасного расстояния и выбрасывали их в провал. Даже не подходя к подоконнику, могу с уверенностью сказать, что окна выходят на обрыв. Ведь так?

Дворецкий подавленно кивнул. Он, без сомнений, хотел насладиться еще одним полетом Ходжи Наследие. Но не свезло.

– Идем!

Лумиль вздрогнул, но все же последовал за мной.

Через сотню метров я ударился голенью о железную лестницу, которая вела на второй и третий этажи. Мы поднялись, не опасаясь пузырей, и прошагали еще немного.

– Где находится кабинет господина Шамура?

– Сюда. Но там тупик.

– Сомневаюсь…

Я оказался прав.

Сперва мы наткнулись на оброненную кем-то кирку. Рядышком покоилась грязная лопата с надломленным черенком – ею сгребали известковое крошево. Дальше, как и ожидалось, вместо тупика нас встретила узкая нора, выдолбленная в монолитной кирпичной кладке.

– Джувил был змейоборотнем?

– Да.

– Полагаю, только змея, пусть величиной с человека, смогла бы протиснуться в этот лаз. Не поможете мне?

Лумиль почувствовал мое злорадство, но все же полез в нору.

– Погодите.

Дворецкий, уже успевший сбросить ливрею, повернулся и злобно уставился на меня.

– Есть веские причины полагать, что вы сейчас, так сказать, с черного входа войдете в кабинет господина Шамура. Не хотите ли услышать достоверную версию о том, как и за что убили его сына?

Леприкон ахнул и сел на груду битых кирпичей.

– Я слушаю вас.

– Итак, – я принял вид всезнающего профессионала и заложил руки за спину. – Начнем с того, что Джувил некоторое время пробыл в плену у Князя Хаоса. Есть предположение, что молодого человека длительное время пытали. Этот факт подтверждает залитый холодным потом дневник убитого. В общем, паренек не выдержал. Послужил ли причиной ослабленный алкоголем мозг, насильственные методы дознания или сладкие обещания, но Джувил сдался.

Хват-лейтенант бель-ал Сепио открыл демонам страшнейший секрет своего отца. А именно – рассказал о существовании некой марки. Полагаю, даже вы не знаете, что это такое?..

– Нет, не догадываюсь даже.

– Так вот, – продолжил я. – Вполне вероятно, что Княжество Хаоса имеет какое-то влияние на Гильдию Ветеранов Валибура. Если же не имеет, и правительству не удалось бы освободить паренька, нашелся бы другой выход. Например, Джувил «бежал» бы из темницы.

– Вы говорите неправду! – взвился леприкон. – Молодой господни не мог…

– И все-таки он смог предать, – перебил я дворецкого. – Парень вернулся домой только с одной целью – похитить секретную марку и преподнести ее Великому Князю. У Джувила в ГУпНИКИСе не обнаружили никаких веществ или чужеродных организмов. Если бы демоны снабдили шпиона всем необходимым еще перед Границей, у него могли появиться проблемы. Вместо этого служители Хаоса прислали в Валибур какого-то помощника, чье имя пока мне неизвестно. Загадочный гражданин Княжества и передал Джувилу некое вещество, сейчас находящееся в моем кармане. С помощью демонской химии, полагаю, сынок отравил отца и смог психически повлиять на господина Шамура. Он добился того, что папаша позволил ему без разрешения входить в комнату. Хотя… нет.

Я не принял во внимание вот эту уду. С ее помощью Шамур отодрал с картины заветную марку без потребности входить в кабинет. Высунул телескопический щуп, не вылезая из норы, и соскреб искомое со стены. Это значит, что глава семьи бель-ал Сепио окончательно не попал под влияние княжеского яда. К тому же, я не знаю, яд ли это вообще. Надо проверить.

Впрочем, оставим эти белые пятна и вернемся к сути.

Джувил прорыл тоннель, отколупнул марку и припрятал ее. Затем послал какую-нибудь весточку своему сообщнику. Мол, товар у меня – готовьте обещанное.

Но парень бессовестно плюхнулся в лужу. И не спрашивайте почему. Решение этой загадки еще предстоит обдумать.

– Кто убил Джувила? – спросили глухим голосом. В тот момент я не понял, что говорит не дворецкий.

– Есть сорок процентов уверенности, что это сделал доспех с третьего этажа. На шестьдесят же процентов я верю, что вазу столкнул… Но давайте же сохраним интригу!

– Хорошо, продолжайте, – тот же голос. Я опять не врубился, что говорит не Лумиль, а кто-то по другую сторону стены.

– На самом деле все очень просто, раз вы спросили, – ответил я бледному леприкону, который безмолвно внимал моим словам и косился на стену. – Полной гарантии пока нет, придется ограничиться допущениями. Но, так уж и быть – расскажу.

До плена Джувил имел амурные отношения с молоденькой горничной, Парто. Когда он без вести пропал, убитая горем девушка бросилась за утешением к известному нам работнику конюшен. Полагаю, они полюбили друг друга и забыли о существовании Джувила бель-ал Сепио.

Но тут внезапно вернулся бывший любовник. Очень грустный и молчаливый – есть все шансы полагать, что ему не слишком нравилась идея воровать драгоценную марку с секретными планами.

Мальчик нуждался в добром слове, хоть какой-нибудь поддержке. Стараясь не раскрыть свой секрет, он попросил Парто вернуться к нему. Девица заметалась меж двух огней. С одной стороны богатый Джувил, с другой – страстный Орлен.

Не знаю, рассказал ли преступный хват-лейтенант о своих планах, или ограничился найденной мною запиской, но он дал понять своей любовнице, что скоро получит некий предмет и станет невероятно богат.

– Великие боги! – воскликнули за стеной.

– Вы уже догадались? – поинтересовался я у леприкона. Тот еще больше побледнел, сделался лазурным и прикусил нижнюю губу. Либо размышлял, либо уже дошел-таки собственными мозгами.

– Продолжайте же!

– Хорошо. Так вот, нетрудно догадаться, что неосторожная записка позволила будущему убийце Джувила узнать о намерениях жертвы. Когда молодой бель-ал Сепио уже обзавелся маркой, преступник сбросил на него тяжелую кадку и обыскал еще теплый труп. Да, еще отмечу маленький нюанс. Чтобы не оставить следов ауры, цветочную вазу толкнули какой-нибудь длинной палкой или же частью доспеха. Комплект брони на третьем этаже не досчитывается одной рукавицы. Без сомнений, с ее помощью и осуществили задуманное. Полагаю, сейчас железяка надежно прикопана в лесу и нам ее никогда не найти.

– Но кто же убийца?

Я подумал, что спрашивающий – либо тупой, либо не умеет слушать, и укоризненно пощелкал языком.

Лумиль ответил хмурым взглядом. Неужели он так и не догадался?

– До конца истории осталось немного. Имейте терпение!

К большому удивлению злоумышленника, у Джувила не обнаружилось никакого загадочного раритета. Убийца растерялся, ведь все, что удалось найти – фамильный медальон хват-лейтенанта. Ума, чтобы расправиться с жертвой, преступнику хватило, а вот заглянуть украшению под заднюю стенку…

В общем, убийца очень огорчился. Но, несмотря на сложность ситуации, все же решился заглянуть в таверну «Мыс» и отыскать там сообщника своей жертвы. Раритетную марку он с собой не прихватил, не понимая, что она у него под носом. Дальше – финал. Убийцу Джувила прирезали в портовой таверне, чтобы он не смог рассекретить личность шпиона из Княжества Хаоса. Так что первый преступник у нас – второй помощник конюха Орлен.

– Вы молодец, Ходжа Наследи, – сказали из-за стены. Теперь-то я догадался, что Шамур бель-ал Сепио слышал мои слова. – Найдите мою марку и получите деньги.

– Хорошо, господин Шамур.

Стена ответила рыданиями. Затем послышался хрип и частые удары.

– Что это?!

– У хозяина опять припадок, глубокоуважаемый, – пробормотал Лумиль.

– Надо ему помочь!

– Как? – вздохнул леприкон. – Я не раз пытался, н-да, но как мне войти в комнату, которая незамедлительно меня убьет? Хозяин же без сознания.

– Действительно…

Я активировал «Каратель» и, прихватив с собой дворецкого, пошел по коридору обратно. Но не успели мы сделать нескольких шагов, как мозгомпьютер на моем запястье окрасился алым и завибрировал. Это открыли тайник в комнате Парто!

– Бежим!

Я понесся вперед, размахивая сверкающим клинком. Позади, спотыкаясь и периодически грохаясь обо что-то во тьме, бежал дворецкий.

Мы не успели. Дверь горничной похлопывала на сквозняке, на окнах развивались занавески.

– Убежала?! – завопил я, в бессильной злобе ударяя кулаком о створку двери.

– Недалеко, н-да, – развел руками леприкон. Он взгромоздился на подоконник и указывал на что-то внизу.

Я выглянул на улицу и обомлел.

К подоконнику, со стороны фасада, крепилась веревочная лестница, сооруженная из одеял и женских подвязок. Дальний конец болтался у самой земли. Рядом, безвольно раскинув руки, лежала Парто.

В черепе горничной торчало проржавелое копье громоотвода.

18

Первое валибурское солнце уже иссякло и заваливалось на гребенчатый отрог горизонта. Небосвод блистал бирюзой и тонкими росчерками темно-синего. Над морем собирались тучи. Где-то мелькнула молния, и к дому примчался едва слышимый отголосок далекого грома.

– Видел такой же на крыше.

– Это он и есть, – ответил Лумиль. – Видите? Обломался почти у самого основания и упал вниз. Не могу поверить, что это случайность.

– Полагаете, боги не могут заниматься местью? – улыбнулся я. – Вдруг Парто настигло небесное возмездие?

– Такое бывает только в сказках, – не поверил дворецкий. – Не божественное дело – ковыряться в земных проблемах.

– Вы правы.

Я проверил содержимое трельяжа Парто. Пустая коробочка – ни валла, ни драгоценного слитка. Мышка-служанка выгребла все подчистую, намереваясь бежать из поместья.

– Тут у нас все. Идемте же, пороемся в складках платья коварной преступницы.

Мы отправились вниз.

Обыск бездыханного тела горничной принес немало результатов. Из окровавленной плоти хищно, будто щупальце мифического животного, торчал магиталлический прут. Картина выглядела настолько неприятной, что я едва подавлял периодические рвотные рефлексы, пока осматривал убитую.

В маленькой сумочке, прятавшейся на тонком ремешке под грудью, нашелся искомый предмет.

– Медальон господина Джувила! – выдохнул дворецкий. – Вы были правы, н-да!

– И представить себе не можете, какой бальзам для моей души – ваши слова. – Я ликовал, потому что оказываюсь прав не так уж и часто.

Позади инкрустированного драгоценными камнями прямоугольника виднелся тонкий, уже волоска, ювелирный шов. Такие делаются для укрепления двух золотых пластинок между собой. И для обустройства тайничка, конечно же.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы превратить острие «Карателя» в иголку и раскрыть медальон.

– Пусто?! – мои надежды рухнули, как валибурские стены во время Великой Тридцатой Войны с Хаосом. – Но где же она?

Леприкон молчал, ожидая от меня озарений.

У меня же закончились светлые мысли. Я мог только бессловесно хлопать варежкой и почесывать подбородок.

В нательной сумочке Парто, кроме горстки валлов, четырех слитков золота и серебряной мелочи больше ничего не нашлось. Да чтоб мне хвост оторвали! Ни одной зацепки!

– Может, осмотрим другие места преступления? – несмело предложил дворецкий. – Вы еще не видели комнаты госпожи Сельвии.

– Кстати! – я хлопнул себя по лбу и поразился внезапной звонкостью звука. – Идем на чердак.

– Чердак, господин?

– Ну да, такое грязное помещение под крышей, заваленное рухлядью и мышиными трупами, если вы не знали.

– В доме бель-ал Сепио не бывает грязи, н-да! – грозно заявил Лумиль. Он надулся, выпятил грудь и, кажется, стал немного выше. Великое дело – негодование.

– Ну так сами посмотрите, если не против.

– Грязи в доме НЕТ!

Я легонько подхватил старика под локоть и повел его к дому. Леприкона надлежало беречь – ему до поздней ночи придется вызывать в поместье дубльвилльскую полицию и вывозить трупы прислуги. Папаше Шамуру я тоже не завидовал.

Мы шли, не вступая в беседу. Дворецкий был слишком подавлен сообщением о преступной деятельности молодого Джувила, а меня коробил внезапный поворот расследования.

Почему паршивая марка не нашлась в медальоне? Когда ее успели извлечь? И как ее смогли передать?

Все факты указывали на то, что после убийства хват-лейтенанта бель-ал Сепио, конюх Орлен не нашел-таки марку. Если бы Парто и ее любовнику посчастливилось сразу обнаружить реликвию, они бы мигом сбежали из поместья.

Скорее всего, после убийства конюх признался горничной, что не преуспел. Он отдал девице медальон, а себе оставил золотую цепочку. Наверняка собирался продать золотишко по звеньям и истратить выручку на пиво. Что же было дальше?

Предположим, Парто и Орлен пришли к выводу, что надо бы побольше узнать о секрете Джувила. Они надеялись, что княжеский шпион сообщит, чего конкретно ему требуется в доме бель-ал Сепио. Потому конюх поехал в Валибур и посетил таверну «Мыс».

А вот тут у нас появляется загвоздка! Каким образом глупый работник конюшни узнал шпиона? Ведь если бы не узнал – остался бы в живых. К тому же, передай он марку, убийства в доме несомненно бы прекратились.

Итак, необходимо вычислить личность шпиона. Кто он или она?

Ответ невероятно прост. Апологет Хаоса – кто-то из живущих в поместье. Кто-то, кого Орлен мог знать в лицо. Но большинство обитателей дома бель-ал Сепио годами не выходили за пределы стен. К тому же, если бы шпионом оказался кто-то из слуг или родных, Джувил не собирался бы в далекую поездку. Следовательно, представитель Княжества – житель Дубльвилля. К тому же необычный.

Шпион хоть однажды должен был гостить в поместье. Иначе конюх не смог бы его узнать. Также под подозрением соседи бель-ал Сепио и работники городских конюшен. Если верить показаниям свидетелей, Орлен считался едва ли не отшельником. Он никогда не шлялся по кабакам Дубльвилля, предпочитая тихое пьянство с двумя собратьями и страстными поцелуйчиками с Парто. Значит, надо искать только среди ближайшего окружения обитателей поместья.

Второй вопрос: когда и как передали марку?

Тут меня осенило. Убитый Пэйр!

Парто могла смекнуть, что искомое находится в медальоне. Скорее всего, догадалась-таки. Стараясь не привлекать внимания, она состряпала безграмотную записку и бросила ее собутыльнику своего погибшего любовника. Но и тот отбросил копытца…

Стоп! А почему это я решил, что Пэйр загнулся ДО передачи марки?

Записка была очень свежей. Мозгомпьютер подтвердил: степень высыхания чернил указывает на то, что возраст писульки «… в память о друге…» – несколько часов.

Первый помощник конюха работал целое утро, ковыряясь в кустарнике. Кто сказал, что у него не нашлось бы времени, чтобы заполучить марку и передать ее шпиону Хаоса? Пэйр мог согласиться на просьбу Парто, хапнуть реликвию и быстренько смотаться в город. О записке он просто забыл, сунув ее за отворот садовой рукавицы.

Так что передача состоялась!

Но в сумочке Парто обнаружилась только мелочь. Никаких громадных деньжищ или банковских векселей. Значит, княжеский шпион получил заветную марку бесплатно. Вероятно, он пообещал Пэйру, что рассчитается непосредственно с Парто. К тому же, конюх мог и не знать о каких-либо деньгах. Скорей всего, служанка-мышка не сообщила ему об этом.

Итак, передача осуществилась без денег. Но горничная пыталась убежать из поместья, прихватив с собой самое ценное. Это означает, что возвращаться она не собиралась. Итог: девица направлялась к шпиону Княжества, чтобы неслыханно разбогатеть и свалить куда подальше.

И последнее. Почему Пэйр вернулся обратно живым? Шпион, несомненно, не хочет, чтобы раскрылась его личность – потому и прирезал глупого Орлена. А Пэйр вернулся… Не потому ли, что его, в компании со шпионом, видело слишком много народу?..

– Подождите меня, дорогой Лумиль, – вскричал я, осененный ярчайшей вспышкой озарения. – Скоро вернусь!

Стремительная перебежка к воротам поместья принесла результаты. Рядом с привратницкой стояли две тощие клячи, привязанные к специальной стойке для лошадей.

– Зачем врываться с-столь неожиданно? – хмуро прошипел Насс, приподнимая голову-цветок над кадкой, когда я вбежал в его логово.

– Первый помощник конюха выезжал куда-то сегодня?! – едва не закричал я.

– Закройте с-сперва калитку, – потребовала кровавая орхидея. – Не люблю с-солнечного с-света, будь он неладен.

Пришлось повиноваться.

– Это лошадь Пэйра стоит у ворот?

– Да, – цветок утвердительно качнулся вверх-вниз. – Он уезжал с-сегодня утром за овс-сом.

– Привез? – спросил я довольным голосом.

– Нет, вернулся с-с пус-стыми руками. С-сказал, что лавка Труцля еще закрыта. Он с-собирался с-съездить еще раз. Пос-сле обеда.

– А кому принадлежит вторая лошадка? – мое сердце замирало в предчувствии разгадки.

– Милашка Парто, – ответил Насс. – Пэйр с-сказал, она хочет прикупить с-специй на кухню.

– Благодарствую тебя, прекраснейший из цветков!

– Приятно с-слышать лес-стные с-слова, – бутон слегка приоткрылся, что означало улыбку. – Еще что-нибудь? А то вы ос-ставили калитку приоткрытой – внутрь проникают лучи проклятого с-солнца.

– Прошу меня извинить, – я вознамерился уходить. – Кстати, Насс, очень вас прошу: никого не впускайте и не выпускайте из поместья без моего разрешения.

– Лумиль предупредил меня, что с-сегодня вы здес-сь вс-сем управляете, – согласилась кроворхидея. – Хорошо. Будьте уверены: мимо никто не прос-скочит.

Удовлетворенный, что не ошибся, я вернулся в дом. Сейчас надлежало подтвердить свои подозрения и собираться в город. Возможно, осмотр трех комнат даст какой-нибудь намек на личность шпиона из Княжества. А пока на очереди числился чердак.

Но как же хочется спать, клянусь всеми богами!

Дворецкий нервно прогуливался возле чердачной лестницы.

– Узнали что-то новое, м-да. – Он даже не спросил, а утвердился в своем мнении, завидев мою довольную физию.

– Немало. Сейчас быстренько осмотрим интересующие меня места, и я отправлюсь в город.

– С чего начнем? – старик благоразумно не приступил к расспросам.

– Сперва поглядим на маленькую странную комнатку на черда… э-э-э… Э-эй?! Куда она подевалась?!

Мы очутились на чердаке и остановились под сенью второго валибурского солнца. Косые лучи изумрудного света выбивались из ближайшего окошка и плясали на лысине леприкона.

– Что за дрянь?!

Под крышей оказалось очень мило и уютно. Никаких завалов старых книг, ни одного поломанного шкафа или стула. Ни малейшего признака разодранного матраса и полуистлевших дамских подвязок. Здесь даже пыли не обнаружилось. Ровно, как и загадочной комнаты со стелой внутри.

– Ну и где вы увидели дрянь, господин? – Лумиль окинул меня лукавым взглядом и торжествующе ткнул указательным пальцем куда-то вглубь чердака. – Вы не найдете здесь никакой дряни, н-да. Можете быть уверенны.

– А где же рухлядь? – у меня подрагивало левое веко от удивления. – Еще какой-то час назад здесь было множество дырявых носков, гнилых мокасин и запыленных книг.

– Напомню, н-да, – насмешливо покачал головой дворецкий. – Я работаю здесь целых триста два года. И не найдется ни одного дня, когда бы на чердаке вверенного мне поместья обнаружилась хоть горстка пыли!

– Но ведь было же, было!

Мозгомпьютер сканировал помещение, тщетно пытаясь обнаружить малейший признак магического воздействия. В последнюю сотню лет здесь совершенно точно никто не колдовал. На чердаке обнаружился только горячий след от моей ауры. И больше никакого.

– Что было? – хмыкнул леприкон.

– Потемневшие от времени пододеяльники, тумбочки, разбитые бутылки…

– Вы издеваетесь, господин детектив?

– Нет! А еще, вон там – в левом углу – находилась полупрозрачная дверь, покрытая пылью. За ней – маленькая детская комнатка. В центре я нашел высокую колонну из мрамора, с рисунком…

Дворецкий хмуро косился на меня. Кажется, он колебался между идеей вызвать мне врача из психиатрической лечебницы и мыслью пнуть меня под зад.

– Вы хотите разыграть старика?

– Но ведь было…

– Глубокоуважаемый Ходжа. Когда я приступил к выполнению обязанностей в этом доме, чердак действительно производил неизгладимое впечатление городской свалки. А уж пахло тут… н-да. Целый месяц потребовался, чтобы расчистить и проветрить каждый кубический метр от накопившегося хлама. Но повторю: триста два года здесь царят порядок и пустота. В точности, как сейчас!

Я еще раз запустил сканирующую программу. И опять ничего не обнаружил.

Может, проклятый леприкон собрался пошутить надо мной? Пока я бегал к воротам, дедок по-быстрому здесь убрался и спрятал загадочную комнату в какое-то подпространство? Нет? Мозгомпьютер не врал: в помещении после моего ухода ничего не трогали. Что же я тогда увидел?

– Вы утверждаете, что не знаете о существовании лишней детской комнаты на чердаке?

– Почему лишней? – удивился Лумиль. – Тут и нелишней-то нету, н-да.

– Но…

– Господин детектив, – внезапно подобревшим голоском обратился ко мне леприкон. – Может, вы плохо спали этой ночью, а?

Плохо? Да я практически глаз не сомкнул, разрываясь между любвеобильными сестричками бель-ал Сепио!

– Неужели привиделось?

– Полагаю, вы немало утомились, глубокоуважаемый, – дворецкий схватил меня за руку. – Рекомендую отправиться в постель. Вам и так уже удалось раскрыть убийство молодого Джувила, н-да. Может, отдохнете?

– Не надо, – я все же позволил дворецкому проводить меня до лестницы. – Еще три комнаты, а потом – в город.

– Как хотите.

Когда мы вышли за порог, я повернулся и вновь посмотрел на чердак.

Пусто. Но мне почему-то казалось, что в зеленоватом сиянии окошек, сквозь призрачную метель микроскопических порошинок, виднеется мраморная стела.

Меня одолела зевота, а мозг потребовал экстренного отключения. Слишком много всего свалилось за один насыщенный приключениями день. Перед полуприкрытыми глазами танцевали стены, голову наполнял непроницаемый туман.

Я надеялся, что не усну на лестнице. Не слишком приятно просыпаться в больнице с магипсовой повязкой на шее.

Спальня, из окна которой сиганула госпожа Сельвия, очень напоминала комнатку покойной Парто. Разве что места больше, да зеркало шире.

Взлетная полоса кровати под балдахином, несколько тумбочек, комод из красной сосны. На стенах и потолке – светло-розовые обои с ненавязчивым рисунком. Окна украшены тончайшими занавесками, ставни настежь открыты. Рядом со шкафом для одежды поблескивал доспех. Но я даже не стал его проверять. Какой прок? Все равно ничего не обнаружу.

Мы прошлись по мягкому ковру, и едва не утонули в глубоких креслах. Организм напомнил, что надо бы поспать, мои глаза непроизвольно закрылись. Сквозь дрему я расслышал, что Лумиль рассказывает мне о подробностях «самоубийства» Сельвии бель-ал Сепио.

– Мы услышали крик и сразу же примчались сюда… Она висела на вот этой самой створке, н-да, и пронзительно верещала. Кстати, голос у нее оказался невероятно противным и грубым…

Я бессовестно дрых, изредка похрапывая, когда в монологе леприкона образовывались паузы. Вероятно, дворецкий воспринимал их как утвердительные восклицания.

– … едва открыли дверь, в комнату ворвался ветер. Створка широко распахнулась, ударилась о стену с наружной стороны… госпожа полетела вниз, издавая ужасающие вопли. Н-да, у меня до сих пор волосы на затылке дыбом… Страшный же голосок был у молодой госпожи, какой-то пугающий… бла-марла-гла-бар-гла-мар-ма-гла…

Казалось, прошло всего несколько секунд.

– Не хотите ли хук-кофе?

– Нет, спасибо, любимая. Лучше снимай это мерзкое неглиже и иди ко мне, моя сладенькая…

– Вы спите, глубокоуважаемый? – донеслось из глубокого колодца.

– Что?.. Нет!.. Внимательно слушаю. Продолжайте, дорогой Лумиль, – сознание подсказало необходимый ответ.

– А нечего продолжать. Я почти полчаса храню молчание. Вот только предложил вам бодрящего напитка, когда вы пустили носом пузырь и попытались полапать меня за грудь.

Мои глаза приоткрылись, и сквозь светло-зеленый ореол приоткрытых створок окна прорисовалось оскаленное лицо дворецкого.

– Прошу прощения – уснул.

– Полагаю, женщины от вас в восторге, н-да. Вы даже в глубоком сне стараетесь кого-то соблазнить и не теряете шарма даже с пузырями в носу.

Я покраснел и вытер лицо платком.

– Еще раз извините.

– Да ладно, – небрежно отмахнулся Лумиль. – Мы, старики, понимаем, что здоровому оборотню иногда необходим здоровый сон. К тому же вы очень забавно себя ведете, когда испускаете храп и вдруг вопите «Демоны! Демоны атакуют!».

– Когда такое было? – удивился я. После кратковременного сна в памяти не осталось никаких следов от демонов или их атак.

Дворецкий улыбнулся.

– Вот как только уснули – сразу и завопили. Причем побледнели так, будто бы вас заживо похоронили, н-да.

– Странно…

Я никак не мог припомнить никаких сновидений, связанных с демонами. Случается, мне снится осада Валибура и кровавый день, когда мое отделение боевых оборотней гибло на Погребальном поле. Никак не забуду те страшные картины покрытых копотью клинков, искрящейся магии и мускусного запаха демонов. Запаха?..

Я принюхался и тут же уловил ненавязчивый аромат. Очень знакомый и донельзя неприятный.

– Чувствуете? – вопрос адресовался Лумилю. – Вы тоже чувствуете это?

– «Это» что? – не понял дворецкий.

– Характерную секрецию.

– Чего?

– Запах демона!

– Знаете, глубокоуважаемый, – строгим тоном сообщил леприкон. – Я сейчас же отправлю вас в комнату для гостей, н-да Вы очень нехорошо выглядите. Сначала вам мерещатся комнаты-призраки на чердаке. Потом демоны…

– Тихо! – взревел я, прикасаясь пальцами к хрустальному циферблату мозгомпьютера.

Оборотни обладают весьма тонким нюхом. По ветру мы способны уловить малейший запах крови или какой-нибудь экзотический аромат. Никакой гоблин, гремлин или эльф не в состоянии тягаться по части обоняния с натасканным оборотнем-ищейкой. А уж тем более с таким, кто прошел сквозь ужасы войны. Каждый перевертыш-оперативник на своем веку навидался стольких демонов из Княжества Хаоса и Дальних Кругов, сколько никто в Большом Мире.

Моих ноздрей касался несмелый привкус недружелюбного субъекта. Довольно старый, но все же ощутимый запашок. Мозгомпьютер подтвердил – в комнате обнаружены следы от ауры демона-молчуна.

Меня посетило озарение.

– Скажите, дорогой Лумиль, вы воевали?

Дворецкий смутился.

– Нет, господин. У меня плоскостопие.

Я неумышленно улыбнулся.

– А вы когда-нибудь встречали демона?

– Видел. И много раз – в новостях «Скандалнета».

– Имеется в виду другое. Вы встречались с каким-либо демоном?

– Нет, – пожал он плечами. – Боги миловали, н-да.

– Хорошо. Тогда другой вопрос. Кто-нибудь из слуг или семьи бель-ал Сепио принимал участие в боевых действиях?

– Кроме господина хват-лейтенанта Джувила – нет.

Вот и ответ. Почти все обитатели поместья – оборотни, а значит, обладают отличным нюхом. Но никто, кроме покойного сына Шамура никогда не видел демонов вблизи. И, конечно же, не мог его обнюхать. Откуда доморощенным перевертышам знать, как пахнет кровный враг? Это значит, что к ним можно без особого труда внедрить шпиона из Княжества. Причем даже без магического прикрытия.

Демоны-молчуны невероятно тупы. Но умеют, как и морфоборотни, менять черты лица и структуру тела. Любой молчун – идеальный разведчик, способный превратиться в любое существо, примерно равное ему по весу. Впрочем, демонов-зеркальщиков, как их называют по-другому, почти не используют против Валибура. Какой толк от маскировки, если любой оборотень, хотя бы единожды унюхавший демона, незамедлительно разоблачит шпиона «в макияже»?

А вот поместье бель-ал Сепио, несмотря на мощную магическую защиту, оказалось безопасным полигоном, куда этих самых молчунов можно забрасывать пачками. И никто их не раскроет.

Бедная Сельвия. Я мог только представить, что сделали с настоящей кузиной бель-ал Сепио.

– Если не изменяет мне память, кузина Сельвия прибыла через несколько дней после смерти господина Джувила?

– У вас хорошая память, глубокоуважаемый. Вы не ошиблись.

Теперь, мой дорогой Лумиль, мы наведаемся в комнату господина Торли.

– Вы ничего не будете здесь осматривать? – удивился дворецкий.

– Зачем? Я все узнал.

– Даже в чемоданы не заглянете?

– Если вы не открывали их перед похоронами, то будете очень удивлены. Полагаю, там нет ничего интересного. Вообще ничего. Хотя, можете сами посмотреть, если уж неймется.

Леприкон немного подумал, колеблясь. Затем природное любопытство взяло верх, и он вытащил из-под кровати большой цветастый баул.

– Вы правы… – ошарашено пробормотал Лумиль, вываливая содержимое сундучка на ковер.

Раздался тихий шелест. Из баула посыпались газеты и какие-то справочники.

– Уверен, в других сумках вы обнаружите то же самое, – разулыбался я.

Так и оказалось.

– Но что же это, н-да?

Леприкон выглядел очень забавно. У него на лице одновременно блуждали выражение глубокого удивления и животного ужаса. Старичок понимал, что вокруг творятся немыслимые вещи. Но вот какие – пока не догадался.

– Идем? – я подтолкнул дворецкого к двери.

При жизни Торли обитал на первом этаже. Как и кузина Сельвия, торговец канцелярскими товарами внезапно вернулся в Дубльвилль точнехонько после кончины Джувила.

Комната негоцианта являлась абсолютной копией жилища Парто. Имелись только два отличия. Во-первых, отсутствовал старинный трельяж, а во-вторых, присутствовал начищенный до блеска доспех боевого оборотня.

За небольшой портьерой обнаружилась богато обставленная ванная. Внутри драгоценная плитка с напылением из позолоченного драконьего зуба, никелированные (невероятно дорогое удовольствие!) краны, зеркало во всю стену и мраморная ванная. На длинной каменной полке лениво возлежали белоснежные полотенца, теснились баночки с одеколоном и разнообразными шампунями.

– Это вещи Торли? – спросил я слегка удивленно, указывая на флаконы.

Дворецкий подтвердил:

– Да, рушники его. И половина туалетных вод.

– Странно…

Я улавливал более четкий запах демона, чем в комнате Сельвии. Противник гостил здесь совсем недавно.

Но как он додумался притащить с собой личные вещи? Обычно зеркальщики не в силах придумать сколь-нибудь хитрое прикрытие. Вероятно, узнав, что первый молчун потерпел поражение, в Княжестве Хаоса вырядили более умного шпиона.

И ванна, и комната, казалось, впитали дурной запах. Мертвые демоны воняют куда похуже живых.

– Здесь тоже закончили, – я похлопал Лумиля по предплечью. – Можем идти в комнату детектива.

– Разрешите посмотреть чемоданы?

О, старичку понравилось рыться в чужих вещах! Когда-нибудь из него получится замечательный детектив. Или таможенник…

– Смотрите на здоровье.

Зашелестели бумаги. В сумках Торли обнаружился запасной комплект белья и уже знакомые газеты.

– Преступник явно не рассчитывал остаться в поместье надолго, – заключил я.

– Но что же он здесь делал, этот демон, н-да?

– Искал заветную марку, конечно.

– А кто его убил?

– Если бы я знал ответ на этот вопрос – давно бы катил по направлению к Валибуру с десятью тысячами валлов в карманах.

– А я догадываюсь, – для усиления произведенного эффекта леприкон приподнял указательный палец и ткнул им в потолок.

– Могу предложить половину гонорара, – развел я руками. – Ведь мне удалось найти убийц Джувила. Кроме того…

– Мне деньги не нужны! – возмутился леприкон. – Я – за идею, н-да.

– Все бы так… Но поведайте, кто же этот демонский негодяй, лишающий жизней и оборотней, и соучастников-демонов.

– Уверен – это господин Шамур. Вспомните: перед каждым убийством хозяину становилось плохо. Перед каждым! А что, если из него вылезает злой дух, и давит обидчиков? Потом фантом возвращается в тело дорогого господина и стирает ему воспоминания.

– Но… – я осекся и призадумался.

Слова дворецкого имели смысл. Ведь и меня, чуть раньше, посещали подобные мысли. Что, если подброшенная Джувилом жидкость пробудила в папаше бель-ал Сепио какие-то демонские штучки?

«Самоубийства» начались после гибели хозяйского сына, к смерти которого Шамур не имел отношения. Приступы неведомой психической болезни, после чего непременно умирал один из обитателей дома.

Но от Шамура бель-ал Сепио никак не пахло демоном. К тому же я присутствовал при одном из его помешательств. Нет, здесь что-то другое. Хотя, вполне возможно, хозяин поместья каким-то образом имеет к «самоубийствам» отношение.

– Надо обязательно проверить эту версию, – сказал я без особой уверенности. – А сейчас давайте пошуршим в предсмертной конуре предыдущего частного детектива, и буду собираться в город. Может, Рукул намекнет, где искать убийцу или четко укажет, что злой гений – Шамур бель-ал Сепио.

Воздух настолько провонял секрецией демона, что меня едва не стошнило. Ноздри чувствовали близость вражеского существа, и через мозг передавали тревожные сигналы. Рука сама по себе опустилась на рукоять «Карателя».

– Даже я почувствовал, – признался Лумиль. – А ведь мы только открыли дверь.

Комната погибшего «детектива», который на самом деле был Рукулом не больше, чем я, встретила нас весьма экстравагантно.

Прямо над кроватью у открытого окна болталась пара ног в запятнанных кальсонах. Ноги приветственно покачивались под дуновением вечернего ветра.

– Ой, слуги еще не успели его убрать…

– А натекло-то сколько, – уважительно присвистнул я. – Знаете, дорогой Лумиль, вы были правы там, на чердаке. Вы управляете необычайно чистым домом. Нигде не найдешь и грамма пыли и грязи. Вот только крови предостаточно.

Леприкон густо посинел, что видимо означало крайнюю степень стыда.

– Ну…

На горле трупа белел окровавленный удав туго свернутой простыни. Во время конвульсий Рукур откусил себе язык, и бессовестно испачкал всю свою одежду. Под висящим «оборотнем» темнела маслянистая лужа, растекшаяся пятнами испражнений и свернувшейся крови.

– Необычайно похож на оборотня, – дворецкий, содрогаясь от смелости, потрогал погибшего за длинный кошачий хвост.

– Но перед нами – демон.

Я тщательно осмотрел место происшествия и порылся в багаже детектива. Как и ожидалось, кроме пары запасного белья и нескольких флаконов с духами (нетрудно догадаться, что одеколоны Рукур использовал для сокрытия характерного запаха) ничего не нашлось.

Зато изрядно затвердевшее с ночи тело рассказало о многом.

На бледных щиколотках виднелись темные синяки. Кто-то поддерживал Рукура за ноги и тащил его вниз, не позволяя освободиться из петли. К тому же надо обладать недюжинной силой, чтобы впихнуть смертельно опасного демона в бельевую удавку и дождаться его медленной смерти.

– Не сомневаюсь, что липовый детективчик отбивался, – размышлял я вслух. – Но среди всех обитателей дома мы не увидели никого, украшенного синяками или ссадинами.

– Действительно, н-да.

Я подошел к стоящему (а как же без него?) у двери доспеху. Броня насмешливо таращилась на меня темными прорезями шлема, словно спрашивая: думаешь, это я его убил?

Как и прежде, ни внутри, ни снаружи доспеха не обнаружилось и грамма магии. Зато нашлись следы на рукавицах. В едва заметных соединениях магиталла остались белые ниточки ткани. Мозгомпьютер подтвердил – нити принадлежат к подвешенной за люстру простыне. Кроме того на шлеме боевой брони наличествовали глубокие царапины и парочка вмятин, окруженные капельками крови.

– Видите? – я указал дворецкому на следы борьбы. – Рукур хорошенько надавал убийце по голове. Проверьте – у него ободраны костяшки пальцев.

– Точно, н-да… И что же, мы нашли убийцу? – обрадовался леприкон.

– Нет, к сожалению. Трибунал Девятнадцати Демонов никогда не признает убийцей бездушную вещь, не обладающую хотя бы примитивным сознанием. Перед нами орудие преступления.

– А я так надеялся, н-да…

Я поднял со спинки кресла штаны убитого демона. В карманах что-то зазвенело.

– Не печальтесь, кажется, мы с вами ближе от решения этой загадки, чем думаем.

На моей ладони лежали несколько серебряных слитков и фишка из казино. Это подтвердило мои подозрения.

На пути к воротам я заскочил к добросердечной кухарке, перекусил и перекинулся с нею несколькими словами.

Когда внутренняя калитка уже приотворилась перед моим носом, меня догнали. Ко мне подбежал запыхавшийся дворецкий, за ним – один из гоблинов-близнецов. Не то Торк, не то Ограм.

– Что случилось? Очередное убийство? – я приготовился к возвращению обратно.

– Погодите, милейший Ходжа, – потребовал Лумиль. – За стенами может быть опасно.

– Уж не опаснее, чем внутри этих стен. Так что, кого убили на сей раз?

– Никого, – успокоил меня леприкон. – Мы здесь ради вашей безопасности. Я настоятельно рекомендую взять с собой Ограма – он сможет помочь вам, если внезапно атакуют демоны.

– Не возьму.

– Возьмете!

– А почему Ограм не скажет: хочет он со мной, или не хочет?

– Угу, – сказал охранник поместья.

– Что «угу»?

– Да хочет он.

– Угу.

– Он вообще умеет разговаривать?

– Угу.

– Мне не нужны немые помощники!

– Он не немой.

– Угу.

– Я всегда работаю один.

– И все же возьмите его с собой! Иначе скажу хозяину, чтобы аннулировал гонорар.

Старик вполне был на такое способен. Потому я вздохнул и подчинился после нескольких минут столь же бессмысленного диалога.

Когда предупрежденный Насс открыл ворота, рядом со мной, на лошади Пэйра покачивался угрюмый гоблин. За время путешествия мы не сказали друг другу ни слова.

19

– А ты веселый парень, погляжу, – обратился я к Ограму, когда мне осточертело молчание.

– Угу.

Дубльвилль уже показался из-за поворота и надвигался на нас со скоростью лениво бредущей клячи. Правее к скалам прижималась бесконечная стена из колдетонных глыб – Граница. Слева от селения бежали золотистые поля бобовой и луковой пшеницы. На сочных луноподобных колосках, достигавших четырех с половиной метров высоты, играли темно-синие искорки первого заката. Второе валибурское солнце еще катилось по небосклону, нестерпимо раздражало глаз фантастическими тонами апельсинового и светло-изумрудного.

Над головой жужжали назойливые пси-мухи. Проклятые твари так и норовили шлепнуться на затылок и похитить парочку мыслей. Я активировал защитный кокон «Карателя» и не перестал опасаться насекомых. Ограму же похищение мыслей не грозило – видимо, не хватало извилин. Пси-мухи старались к нему не приближаться. Наверное, боялись отупеть.

– Знаешь кратчайшую дорогу к центру города? – спросил я гоблина, когда городские ворота остались за спиной.

– Угу.

Мы еще какое-то время проехали по главной улице, ведущей вниз вдоль приземистых домишек. Всюду шелестело влажное белье, оно закрывало видимость, путалось в кронах деревьев и даже набивалось в окошки домов. Стольких подштанников, трусов и маек я еще не видел. У меня сложилось впечатление, что жители Дубльвилля только и делают, что стирают. Или же пограничный городок населяют только матерчатые призраки одежды давно погибших обитателей.

Как и прежде, на улицах почти не топтались горожане. Большинство суровых защитников границы либо вкалывали во вторую смену в темных шахтах, либо набирались пивом и амброзиумом.

Словно в лучших традициях фильмов о пограничье, из маленьких салунов то и дело выскакивали избитые оборотни. Они витиевато матерились, выказывая несомненное знание нескольких десятков языков, и бросались обратно. Некоторые вылетали из кабаков вперед макушками и бездыханно валились на брусчатку. Убитых не нашлось, но над безжизненными трупами то и дело вздымался повитый перегаром храп.

– И где же ближайшая дорога? – спросил я у молчаливого спутника.

Тот надолго задумался, поковыривая когтистым пальцем в носу.

– Первый вопрос «знаешь ли ты кратчайший путь» подразумевал «покажи дорогу», – пояснил я гоблину.

Ограм нахмурился и положил тяжелый двуручный топор на луку седла, освобождая правую руку. Левая по-прежнему занималась извлечением ценных ископаемых из зеленого носа охранника.

– Не утомился от столь сложной операции?

Ограм все так же молчаливо указал вперед.

Я удивленно поглядел на обрисовавшийся в сумерках театр и громаду Колизея. Скамейка, где обычно отдыхал местный Мэр, пустовала. Рядом высилась впечатляющая кучка птичьего помета. Кое-где зажигались магические вывески. Открылся муниципальный бордель, из окошек то и дело высовывались напомаженные мордочки проституток.

Гоблину как-то удалось провести нас к центру без лишних диалогов. Мое мнение о хмуром Ограме взлетело до небес.

– Благодарю тебя, о молчаливый воин, указавший необходимую дорогу. Честь тебе и слава! Но лучше вынь палец из ноздри – не то, грешным делом, покалечишься.

– Угу, – гоблин вытащил палец и что-то промычал. Это, вероятно, говорило о том, что грязный ноготь пока не задел мозги. Да и откуда они у сверх интеллектуального гоблина?

Мы свернули к вокзалу, откуда доносилось приглушенное всхрапывание бастарка. Живовоз не то недавно прибыл, не то готовился к отбытию.

– Слезай с лошадки и внимательно слушай! Поясняю порядок действий.

Ограм спешился одновременно со мной и привязал наших кляч к ближайшему столбу уличного осветления.

– Значит так, – назидательно сказал я, тыкая пальцем в сторону интересующего меня заведения. – Сейчас я зайду вон туда. Молодец, правильно смотришь, – вот в этот милый дом. Когда войду, ты отсчитаешь тридцать минут. Знаешь такую цифру? У тебя есть часы?

Гоблин приподнял левую руку и показал мне ремешок мозгомпьютера.

– Отлично. Так вот, если я не выйду спустя полчаса, берешь свою замечательную секиру, и выбиваешь дверь. Позволяю лупить каждого, кто попадется под горячую лапу, потому как наиболее вероятно, к тому времени на полу будет валяться мой бездыханный труп. Понял? Или повторить еще раз?

– Угу.

Пришлось объяснить повторно, причем Ограм смотрел на меня, как на умалишенного.

– Теперь понял?

– Угу.

Какой замечательный чуткий собеседник!

Я пожал плечами и пошел вперед, нервно теребя рукоять «Карателя».

– Желаю удачи, глубокоуважаемый, – донеслось мне вслед, и я едва не подпрыгнул от удивления.

Ограм лениво прислонился к стене ближайшего дома и извлек из-под кольчужной рубашки толстую тетрадь. На обложке виднелась надпись: «Субатомная магофизика».

У меня глаза едва не вывалились из черепа. Читающий гоблин, да еще и…

– Ты почему молчал?

– Умному созданию, погруженному в глубины мысли, нет нужды вступать в пустые разговоры, глубокоуважаемый.

– Да уж…

Меня будто из бочки окатили. Я пошел вперед, чувствуя, что крепко облажался перед зеленокожим парнем.

Нетрудно догадаться, по какому направлению шагали мои усталые ноги. Над головой покачивалась вывеска «Игорный дом для умников». Да-да, первым и единственным кандидатом на роль шпиона из Княжества у меня числился бывший любовничек Марии бель-ал Сепио.

– Казино закрыто! – грозно предупредили меня из задымленного полумрака, когда я переступил порог.

Я оказался на маленьком пятачке искусственного света, льющегося из настенных светильников. Помещение, как и надлежит игорным домам, оказалось просторным залом, обитым красными обоями и уставленным пятеркой овальных столов. За каждым таким столиком торчала девица-крупье в полупрозрачном бикини. На стульях важно расселись десятки мужиков. Вероятно, местных жителей.

К моему удивлению, здесь не чувствовался запах демонов. А должно вонять, как во дворце Хаоса! Лишь позже удалось заметить четыре бочки с антиоборотневым репеллентом, расставленных по углам заведения.

– Ты оглох? – грозно вопросил меня воинственного вида пантероборотень с алебардой в руках. – Сказано: казино закрыто.

– Неужели нельзя потратить немного деньжат? – взмолился я, оценивая потенциал возможного противника. Выпуклым надбровным дугам этого типа смогла бы позавидовать даже тупейшая обезьяна. Идеальный мордоворот.

– Казино закрыто!

– А если покажу вот это?

Под носом оборотня показался кругляш игорной фишки, найденной в карманах покойного «детектива». Предположительно, она служила пропуском.

– Вали отсюда! – охранник даже не посмотрел на мою находку.

Итак, вероятностная ошибка. Фишка могла принадлежать какому-нибудь другому заведению. Но логика упрямо подсказывала: единственный горожанин, имевший доступ в поместье и которого мог узнать убиенный Орлен – виконт дел-ар Мелло.

– Мне надо видеть виконта дел…

– Проваливай! – острие алебарды свистнуло в пугающей близости от моего лба.

– Ладно, – я отскочил к двери. В зале кто-то хмыкнул, с интересом наблюдая за событиями. Несомненно, здешним завсегдатаям казалось, что некого частного детектива сейчас вышвырнут на улицу. – Но через полчаса мы вернемся сюда с отделением таможенной полиции. И перетряхнем здесь каждую половицу, пока не найдем свои деньги!

– Какие деньги? – слева приоткрылась небольшая дверь, и оттуда выглянул бородатый мужик в изысканном костюме.

– Казино закрыто! – в последний раз сообщил охранник и двинулся на меня.

– Стоять, Гаврул! Место! Или на цепь захотел?! – рявкнул оборотень (или демон?) из полумрака. – Итак, какие деньги вы имели в виду?

Последний вопрос адресовался мне.

– Вы виконт дел-ар Мелло?

Я хорошенько рассмотрел высокого владельца бороды и, предположительно, этого игорного дома. Мужчина имел не менее двух с половиной метров от пяток до маковки, обладал воистину широкими плечами и весьма красивыми чертами лица. Массивные скулы, смуглая кожа и пронзительные глаза темно-синего цвета. Из-под шикарного фрака, небрежно накинутого поверх накрахмаленной манишки, показывался пятнистый рысий хвост.

Теперь я понимал, чего особенного нашла Олиель в этом напыщенном красавце. Законченные подонки всегда нравятся женщинам. Особенно, если указанные подонки обладают деньгами, накачанными мускулами и умеют затейливо врать о любви. Было очевидно, что виконт дел-ар Мелло владеет как минимум двумя из указанных пунктов. Насчет вранья надлежало проверить.

– Да. А вы кто такой?

– Друг семьи бель-ал Сепио, – отрекомендовался я. – Ходжа Наследи. Вот зашел познакомиться с замечательной личностью, выразить свое почтение и забрать всю сумму.

– Не понимаю, – виконт недоверчиво окинул меня взглядом прищуренных глаз. – О каких деньгах вы тут толкуете? Я не занял у господина Шамура ни копейки.

– О, нет, – отмахнулся я. – Дело не в возвращении кредита. Дело в марке.

На какой-то миг у владельца казино дернулась верхняя губа. Это подсказало мне: пришел по адресу.

– Как я мог забыть?! – воскликнул виконт, красноречиво пялясь то на меня, то на посетителей игорного дома. – Действительно, недавно я приобрел у господина бель-ал Сепио одну раритетную марку и запамятовал заплатить. Входите же!

– Его что, не бить, хозяин? – напомнил о себе пантероборотень у двери.

Виконт посмотрел на охранника, будто тот внезапно превратился в цветочный горшок.

– Молчать! Твое дело двери охранять, а не вопросы задавать!

Весьма поэтично.

Красавец дел-ар Мелло величественным жестом пригласил меня внутрь кабинета. Ну прямо как король. Или Мэр, которым его, без сомнений, обещало поставить Княжество Хаоса. Почему-то мне казалось, что виконт – не оборотень. Не чувствовался характерный запах.

– Знаете, дражайший, – еще в двери заметил я, перехватывая инициативу. – Во всем Валибуре не сыщется столь сумасшедшего перевертыша, готового продаться демонам. Все знают, что едва Князь взойдет на стены мегаполиса, – случится геноцид. Мы не нужны Хаосу ровно настолько, сколько он не нужен нам.

– Вы о чем? – непонимающе спросил виконт. Но его глаза смеялись.

– Из вас мог бы получиться отличный актер. Или клоун.

Я умышленно пытался вывести дел-ар Мелло из равновесия.

– Пытаетесь обидеть своего контрагента?

– Ничуть. Просто интересно познакомиться с оборотнем, который не погнушался предать свою расу и обречь ее на тотальное уничтожение. Вы ведь понимаете, что передача марки Князю Хаоса и его колдунам откликнется тяжелейшими последствиями для нашей страны.

– Понимаю, – нахмурился виконт. – А что насчет вас? Не притворяйтесь идиотом и не говорите, что не догадывались о моих планах. Мы с вами очень похожи и, к тому же, плывем в одном корыте.

– Посмотрим, куда принесет нас течение…

– Вы будете входить? – дядьке надоела опасная беседа.

Комната, куда меня пригласили, на самом деле оказалась не кабинетом, а небольшим коридорчиком, снабженным сиреневой лампой дневного света и широким диваном. Что-то подсказывало: именно на данной софе бедняжки-девушки, оказывающиеся в лапах дел-ар Мелло, теряют последнюю совесть и честь.

В противоположном конце коридора обнаружилась следующая дверь. За ней открылся еще один игральный зал, до отказа набитый жителями города. Стойка бара поблескивала позолотой, а кресла обиты тончайшим из шелков. На стенах во тьме угадывались богатые картины, даже девицы-крупье были наряжены в более прозрачные наряды, чем в предыдущем отделении казино.

Здесь играли по крупному. Столы буквально ломились под тяжестью золотых и серебряных слитков. Из дальнего помещения, наверное, – хранилища, выкатывались громоздкие тележки, до отказа заваленные все теми же драгоценными металлами. Кое-где поблескивали валлы. Я не заметил и признака бронзы.

Народ азартно шумел и вливал в себя невероятное количество алкоголя. Весь пол украшали разноцветные пятна от разлитого амброзиума и вскяких веществ, подумать о которых у меня не хватало тактичности. В двух углах, на мягких диванчиках, окруженных розовыми портьерами, занимались любовью. Кажется, оттуда выглянула растрепанная головка одной из официанток.

– Хорошо устроились, – я оценил размах игорного бизнеса.

– Это только прикрытие.

– Не сомневался.

Мы обошли небольшой фонтан, бьющий несколькими дюжинами струй амброзиума. Внутри алкогольного источника я унюхал репеллент. Виконт старательно следил за тем, чтобы в заведении не обнаружили демонов.

– Прошу, – дворянский жест провел меня в красиво обставленный кабинет.

Все те же вездесущие диваны, несколько мягких стульев на изогнутых ножках, мозгомпьютерная линия, торшеры с головками в виде денежных знаков. На широком столе можно было проводить соревнования по магическому гольфу.

Виконт уселся в кресло хозяина, выгодно расположившись в тени на фоне величественной картины с ландшафтом Границы.

– Вот ваши деньги.

Из-под стола вынырнул – ого! – куль фантастического объема. На вид он весил килограмм под сто. Дел-ар Мелло бросил мешок передо мной и отклонился на спинку кресла, скрестив руки на груди. Пальцы бывшего любовника Марии бель-ал Сепио барабанили по предплечьям.

Я занялся подсчетом барыша.

– Почему здесь только сто тысяч валлов?

Виконт удивленно воззрился на меня.

– Вы шутите?

– Последний раз, когда шутил, меня чуть не похоронили, – ответил я.

– Это может случиться и сейчас, – в бархатный голос дел-ар Мелло добавились угрожающие нотки. – Вам мало? Девушка конюха потребовала именно эту сумму.

Виконт еще не догадывался, кто перед ним. Он и помышлять не мог, что о его преступной деятельности известно еще кому-нибудь кроме погибших в доме господина Шамура. Парень относился ко мне, как к сообщнику. Причем довольно жадному и наглому, раз решился на торги.

– Я хочу полмиллиона.

Дел-ар Мелло поглазел на меня, раздумывая: а не выбросить ли посетителя через черный ход? Но почему же этот незнакомец так нагло себя ведет? Неужели подстраховался?

Я без труда читал все мысли с озадаченной физиономии виконта. Нет, из него получился плохой актер. Скорее, дядька – просто клоун, под стать угодивший в лапы Княжества в нужное время.

– Это нереальная сумма. На всей Границе не соберется и двух третьих названной вами суммы.

– Бросьте, уважаемый, – я решил пойти на легкое оскорбление. – Князь заплатит вам в тысячу раз больше, едва получит искомое.

– Не ваше дело, сколько мне заплатят! – голос был еще спокойный, но уже с некоторыми нотками гнева.

Надлежало разъярить противника, лишить его возможности думать. А глупый враг – мертвый враг. И проблем поменьше.

– Учитывая обстоятельства, – милостиво позволил я, – позволяю вам добавить еще такую же сумму к этому мешку. Тогда вы больше меня никогда не увидите.

– Вздор. Требуемое невыполнимо.

– Хм… До внешнего отделения Главного Управления по Несанкционированному Использованию Колдовства и Иррациональных Сил всего полдня пути. Или мне обратиться куда-нибудь поближе? Скажем, к военному интенданту Границы? Платите, виконт. Тогда мы забудем о нашей веселой встрече и разбежимся куда подальше. Я – на острова Бей-Буяна, вы – в теплые казематы Князя Хаоса…

– Да как ты смеешь угрожать, мелкая тля?!.

– Каждый ценит себя настолько, сколько весит сам. Лично я вешу примерно двести кило – нормальный оборотень среднего роста. Это значит, что мои услуги стоят двести тысяч валлов. Иначе отдавайте мне марку – самолично передам ее Князю, а вам отвешу пинков. Кстати, где она?

Глаза дел-ар Мелло только на миг стрельнули куда-то влево – чего я ожидал. Мне позарез необходимо было удостовериться, что марка все еще находится в хранилищах-сейфах виконтах, а не путешествует по направлению к землям Хаоса.

– Сто пятьдесят, – спокойно предложил собеседник. – И ни валлом больше.

Надо отдать ему должное – себя он замечательно контролировал. Я же, к стыду признаюсь, какое-то время размышлял над сладким предложением. Подумать только, за полторы сотни тысяч камешков можно скупить целый квартал мегаполиса! Правда, если Княжество вторгнется в Валибур, можно забыть и о кварталах, и о бедных жителях города-государства.

– Отсчитывайте, глубокоуважаемый, – я поймал себя на мысли, что затягиваю время. Если судить по цифрам на экране мозгомпьютера, у меня оставалось еще минут двадцать – двадцать пять. – И тем временем послушайте маленькую историю.

– Зачем? – виконт поднялся и, обогнув стол, направился к висящей на левой стене картине. Вот где он – сейфик паршивца!

– Неужели вам неинтересно узнать, что случилось с тремя вашими посланниками?

– Это не вы их убили? – удивился дел-ар Мелло.

– К сожалению… – я вдруг понял, что эта фраза могла раскрыть мои намерения, – нет. Знаете, очень не люблю демонов, но к смерти ваших подручных не имею и малейшего отношения.

Виконт стащил картину со стены. Под ней оказалась маленькая дверца из метеоритного металла. И почему богатые люди считают своим долгом прятать сейфы за картинами? Да любой мало-мальски опытный вор заглядывает туда в первую очередь. Лично я, если бы обладал серьезным имуществом, хранил бы финансы где-нибудь в полу, в магиталлическом ящике. Причем каждый раз после извлечения необходимой суммы, заливал бы контейнер свежим раствором колдетона.

– И что же вы хотели мне рассказать?

Дел-ар Мелло прикрыл спиной свое хранилище – чтобы любопытный детектив не подсмотрел комбинацию цифр. Но я не считался бы частным детективом, если бы не позаботился об этом ранее.

Едва виконт во время диалога указал мне место расположения сейфа, туда отправился невидимый камень-датчик мозгомпьютера. Сейчас он старательно запечатлевал все манипуляции противника.

– Немного расскажу о старом заговоре. Даже не вам, а скорее, – себе. Поправьте меня, если где-то ошибусь.

– Хорошо, – не оборачиваясь, согласился виконт. Он шуршал драгоценными валлами, отсчитывая необходимую сумму.

– Итак, – я закинул ногу на ногу и слегка придвинул ножны «Карателя». Как хорошо, что дебил у входной двери не попытался меня обезоружить; в таком случае мне пришлось бы несладко. – Начнем с того, что некий богатенький виконт очень любил азартные игры…

Спина дел-ар Мелло напряглась. Я без сомнений затронул важную жилку в его душе.

– Возможно, это подстроили, а возможно, виконт и сам был настолько глуп, что позволил себе проиграться. Знаете, выпивка, женщины и деньги никогда не доведут до добра!

– Не учи ученого.

– Не буду. Еще раз повторюсь – историю рассказываю себе, а не вам, уважаемый.

– Можешь рассказать себе об этом на улице.

– Да ладно, виконт, бросьте. Ради нашей кратковременной дружбы – послушайте немного. В общем, некий известный нам парень вдребезги разрушил отцовское наследство. Все пропил и все отдал по долгам. И что ему осталось делать дальше? Повеситься? Утопиться? Удариться в бега? Нет, парень придумал кое-что похуже.

Не знаю, тогда ли наш виконт обозлился на всех на свете, или это случилось позже. Но факт остается фактом. Некая доброжелательная женщина поведала, что в те времена весь город смеялся над разгульным дураком, пустивший отцовское имение под откос. Тогда вы отличались весьма неприятным нравом, если верить Мэру Дубльвилля. Но зачем говорить о вас? Расскажем о нашем виконте. Пребывая в постоянных пьянках, дебошах и за игорными столами, парнишка так надоел местным жителям, что его едва не убили. Да-да, добрый Ликор бель-ар Торинно проинформировал меня о том, как этот самый виконт попытался соблазнить его дочь.

Итак, у нас обиженный на всех живущих здесь оборотней парень, и барышня с дряннейшим характером. Случилось это до или после женитьбы, но бедный виконт, еще более возненавидевший Дубльвилль из-за пассии, подался шпионом в Княжество Хаоса.

Поправьте меня, если я не прав. Возможно, моих знаний по психологии не хватает. Ведь в жизни, кроме бесчисленных пьянок вы не видели ничего? К тому же вместо кроткой девушки, женились на дряхлой истеричной старухе. Отсюда и ненависть ко всем оборотням. Разве не так?

– А за что их любить? – проворчал дел-ар Мелло, не отвлекаясь, впрочем, от пересчета денег.

– Таки правда, – я вздохнул. – Предполагалось, что только возненавидевший своих собратьев оборотень, способен предать Валибур. Неужели вам не жалко миллионов невинных детишек и прекрасных девушек, которых вы обречете на мучительную смерть?

– Меня никто не жалел, – тонко ответил виконт, – и я никого не пожалею.

– Весьма свободная трактовка Священного Расписания, – печально улыбнулся я. – Но давайте же продолжим.

Каким-то образом, а слухов хватает везде, виконт узнал, что в доме бель-ал Сепио хранится некий документ, стоящий невероятных денег. Значит, требовалось каким-нибудь образом доступиться к заветному поместью. Хитростью и коварством наш парень достучался к сердцу старшей дочери господина Шамура. Кухарка Сульма рассказала, что виконт был невероятно навязчив. Целых три года он увивался за бедной девушкой, пока та не отступила.

Прошло какое-то время, но до марки наш преступник так и не смог добраться. Дом бель-ал Сепио оказался настолько защищен, что даже ближайшим родственникам воспрещалось входить в кабинет хозяина поместья. Тем временем Мария бель-ал Сепио уже безнадежно влюбилась и, если верить кухарке, готовилась к замужеству. Ведь подлый виконт сказал, что жена находится при смерти.

Затем случилось кое-что приятное для виконта и его покровителей в Княжестве Хаоса. А именно – после смерти матери в лапы демонов попал бедняга-Джувил. Кстати, вы не знаете, каким образом его склонили к сотрудничеству?

Дел-ар Мелло засмеялся противным трескучим смехом.

– Больше всего на свете, как красочно ты выражаешься, Джувил любил свою мать. Когда та отбросила тапки, он кинулся за материнской любовью к сестре. Ты ведь знаешь, что старшенькие сестрички всегда заменяют мамаш.

– А разве Джувил не был старше Марии?

– Какая разница? Этот плакса всегда прибегал к сестричке и, заливаясь пьяными слезами, изливал ей душу.

– Вы имеете отношение к пленению хват-лейтенанта бель-ал Сепио Хаосом?

– Нет. Он сам попался, этот недалекий пьянчуга. Я в это время еще отрабатывал план с Марией.

– Понятно. Продолжу… Теперь мне понятна странная запись в дневнике Джувила. «Я должен ее спасти…» – это означало не душу, как я сперва подумал, а Марию бель-ал Сепио. Парнишка сломался, когда узнал, что княжеский шпион встречается с его любимой сестрой.

Виконт опять засмеялся. Короткие волосы на его затылке вызывающе топорщились.

– Мы пригрозили, что убьем маленькую родственницу, если Джувил не станет сотрудничать. Вот он и сдался.

– Как я и предполагал… – я крепко ухватился за рукоять «Карателя». Сейчас отрублю подонку голову и с боем прорвусь на улицу!

Но сперва надлежало прихватить с собой марку Шамура.

– Вы хорошо соображаете, – виконт опять перешел на «вы». Зауважал?

– Благодарю. Но закончим же историю.

Когда бедный Джувил вернулся в Дубльвилль, вы еще некоторое время держались за его сестру. Но тут случилось нечто незапланированное. Не знаю, все ли рассказал вернувшийся из плена брат, но ему удалось посеять вражду между вами и Марией. Девушка бросила вас. А затем внезапно погиб и Джувил, убитый плутоватым конюхом и его подельницей.

Вы остались у разбитого корыта. Хват-лейтенант бель-ал Сепио мертв, Мария не хочет вас видеть. К тому же она собирается в далекую поездку – на лечение. Как же доступиться к дому господина Шамура?

Вам долгое время удавалось крутиться в поместье, и вы знали всех родственников бель-ал Сепио. Среди них была кузина Сельвия, давным-давно покинувшая Дубльвилль. Тогда и созрел план с одиночным внедрением демона-молчуна в семью хранителей марки. Вы надеялись, что зеркальщику как-нибудь удастся влезть в кабинет Шамура.

Не знаю, погибла ли Сельвия на самом деле, или она продолжает жить в неведении, но зеркальщик принял ее облик и заселился в дом несчастных оборотней.

И тут опять провал. Псевдо-Сельвии не удалось найти заветную марку, и к тому же ее убили. Кто – неизвестно.

Порывшись в памяти, вы извлекли оттуда еще одного кандидата на шпионы в доме бель-ал Сепио. Туда отправилась следующая подделка – возлюбленный средней сестры – Торли. Но и его ожидала участь Сельвии. Что дальше?

Вы узнали, что господин Шамур ищет частного детектива, чтобы разобраться с исчезновением марки. Отличный повод! Клиент еще и платит деньги за поиски необходимой вам вещи. Но тут загибается и детектив.

Затем, и во время этой истории, виконт, вы сделали несколько смертельно опасных ошибок.

Во-первых, Мария могла что-то знать о вашей причастности к Хаосу. Потому вы подослали к ней наемников. Но убивать не собирались. В Марию выстрелили отравленной стрелой – хотели усыпить и доставить к вам. Возможно, девушка требовалась еще для каких-нибудь преступных манипуляций. Но вот она, ваша ошибка.

Марию неумышленно убили в моем кабинете. В моем – самого лучшего детектива в Валибуре.

Ладно-ладно, я похваляюсь. Больше не буду.

У вас опять облом. Мария бель-ал Сепио мертва, но успела о чем-то поговорить с Ходжой Наследи. Его пока убивать не имеет смысла – надо посмотреть, что знает этот лисоборотень, и куда он может привести.

Со временем вы убедились, что мне не известно ничего. Иначе я тут же ринулся бы в ГУпНИКИС и сдал вас с потрохами. Потому вы решили от меня избавиться. Очередная ошибка.

Кто же знал, что смелый Ходжа Наследи – скользкий тип и может уклоняться от любых покушений?

Виконт невозмутимо пересчитывал валлы. Это мне не нравилось. Я хотел смотреть ему в глаза и видеть, как парень съеживается перед моими аргументами и блестящей логикой.

– Продолжу…

Я вкратце рассказал дел-ар Мелло о своих находках и приключениях. В тени оставил только странные видения в доме бель-ал Сепио и мои размышления на эту тему.

– Значит, вы так и не узнали, кто убивал моих лю… демонов? – невзначай поинтересовался виконт. – Если все же найдете – передайте от меня пламенный привет. И можете сказать, что легионы демонов придут за его душой.

– К сожалению, в ближайшее время встреча с фамильным убийцей бель-ал Сепио не предвидится.

– Вот, – дел-ар Мелло бросил мне тяжелый, но вдвое меньший от предыдущего мешок с деньгами. – Берите деньги и проваливайте.

– Разве вы не скажете мне, где я ошибся в своих умозаключениях, уважаемый виконт?

– Скажу, – парень улыбнулся теплой улыбкой шакала. – Вы ошиблись дважды. Первое – ни я, ни мои демоны не убивали Марию бель-ал Сепио.

Я окаменел. Виконт говорил правду, а мне никак не удавалось нащупать брешь в своей версии. Но если убийство в моем кабинете – не дело рук дел-ар Мелло. Кто же?.. А! Наконец-то все встало на свои места!!! Я по-прежнему не догадывался о загадочном киллере поместья бель-ал Сепио, но нашел очень…

– Второе, – сказали вдруг грубым женским голосом. – Мой муж не слишком горел желанием вступить в ряды Хаоса. Пока я не приказала.

Стена с картиной отъехала в сторону, и кабинет виконта почтила своим присутствием…

Назвать ее дамой? Нет, язык не поворачивался.

На громоздкой инвалидной коляске ко мне приблизилась очень тучная женщина. Килограммов семьсот, если не больше. Заплывшие жиром глазенки, короткие руки, напоминающие телячьи окорока, жидкие волосы на почти что лысом черепе. Малозаметный роток под изогнутым клювом мясистого носа. И черные-черные глаза, казавшиеся точным отражением траурного платья и ворсистого пледа из черной же шерсти.

Виконт вдруг съежился в присутствии этой бастаркообразной орясины. Он стал напоминать высохшую березку, согнувшуюся на сильном ветру. Вот-вот сломается.

– Не могу сообщить, что рад познакомиться, госпожа Донна-Муна. Или называть вас Маткой? – я поморщился от густого амбре. Кабинет наполнился невидимым мускусным дымом и грозил выесть мне глаза.

– А я очень рада, – улыбка жены виконта дел-ар Мелло почтила меня демонстрацией сотни кривых клыков. – Нечасто встретишь умного оборотня. По мне, так вся ваша раса – тупые олигофрены, прячущиеся от наших когтей за магией Следящего Колокола.

– Следовательно, вас произвели не от орчанки, – заметил я, старательно дыша через платок.

– Нет, – опять улыбка. На сей раз помельче, но такая же кровожадная и мерзкая. – Папаша гульнул с демоницей. Кстати говоря, именно мать организовала демонское подполье в Дубльвилле.

– Не сомневаюсь, что на базе подземелий вампирского гетто.

– А вот об этом вам знать без нужды. Еще останетесь в живых и приведете сюда армию.

– Обязательно останусь, – пообещал я и приготовился к самому худшему.

И оно произошло.

– Убейте детектива, – скомандовала мамаша-демон, указывая на меня когтистым желтым пальцем. – Он слишком много знает.

Какое нелепое словесное клише. Его можно найти во всех второсортных детективчиках и боевичках. Но услышать это в жизни?..

Стеры вдруг раскрылись множеством темных ходов. Из образовавшихся дыр хлынули краснокожие ублюдки.

20

Неожиданная помощь

– Не слишком ли вас мало, уважаемые? – я приободрил себя искусственной бравадой и смело бросился в отступление.

Демоны «повелись» не нехитрый трюк. Рогатые паршивцы кинулись к двери, куда я едва не заскочил, но меня там не было.

Красивейшим (вот бы сделать хап-фото) прыжком я преодолел необходимую дистанцию и обеими ногами врезал виконту в харю. Раздался премилый звук, и нижняя челюсть дел-ар Мелло отъехала куда-то в сторону затылка. Парень сдавленно булькнул, обдал меня струей слюны и рвоты, и завалился на дощатый пол. Оставалось надеяться, что регенерация рысоборотня не сможет незамедлительно справиться с тяжелым повреждением, и виконт полежит хотя бы несколько минут.

Мне на спину взобрался мелкий демон-попрыгунчик. Тонкие, словно у вампира, клыки пропороли печально затрещавший плащ. Но, хвала всем богам, не сумели добраться до кожи.

Я молниеносно развернулся и грохнулся спиной о стену. Послышался предсмертный вой, и что-то лопнуло. По позвоночнику скользнули горячие потоки демонской крови.

Пока нападавшие соображали, почему это частного детектива нет в проходе к общему залу, я оценил обстановку. Она оказалась невероятно дрянной.

Не менее четырех десятков краснокожих тварей. Тут и почти бесполезные в драке зеркальщики, и прыткие полозы, и попрыгуны, и даже несколько крылатых бурганов. Также лысые пчелусы, мерцающие бесы и какой-то дальний предок кентавра. Невообразимое количество кривых, изогнутых, острых, тонких, ядовитых и раздвоенных клыков. Щупалец, когтей и пальцев поменьше, но они еще более опасны.

– Хватайте урода! – заверещала Донна-Муна, бросая в меня зеленый пульсар.

– Тоже мне красавица…

«Каратель» вовремя поставил защиту, огонек отбился и брызнул на воющую толпу мелкими капельками кислоты.

Первым ко мне добрался похожий на холодильную камеру тип. Он не успел еще раздвинуть клюв, как мой клинок располосовал его от груди и до паха.

Полиморфоружие, пусть даже упрощенной модели – замечательная вещь для борьбы с превосходящими силами врага. Корме того, что «Каратель» может превращаться то в ятаган, то в шпагу, то в магейсбольную биту, он на некоторое время генерирует магический кокон. Колдовское излучение можно использовать как угодно: ставить щиты, отбрасывать врага напором воздуха, ослеплять ярчайшими вспышками света или же нагревать клинок.

Магическое поле создается идеальной гардой, где спрятан магенератор. Далее колдовской потенциал перетекает на длинную спираль, которая придает «Карателю» вид большого штопора. Кстати говоря, внутри спирали размещен серебряный шип, наподобие рапиры. Он используется для дуэлей и, конечно же, убийства оборотней. Для борьбы с демонами серебро не нужно – можно обойтись и обычным магиталлом. Но именно «под существ Хаоса» и рассчитано полиморфоружие.

Я превратил клинок в двуручный меч и окружил его пламенем, расточительно используя магические ресурсы. Глупые демоны, набросившиеся всем скопом, тут же осознали свою ошибку.

«Каратель» очертил изогнутый дымящийся круг. Ближайшая голова взорвалась, теряя рога и клыки, разверзся перебитый кадык, отлетели отрубленные щупальца. Одним махом мне удалось уничтожить сразу четырех противников.

Какой-то из попрыгунчиков попытался обойти меня слева, но наткнулся на подставленный локоть. Маленькое тельце грохнулось на стол, глубоко пронзив столешницу клыками. Демон задергался, пытаясь освободить голову, но получил пинок и с воем умчался куда-то в дальний угол.

В меня бросили искрящийся торшер. Я увернулся и – невероятно! – успел достать кончиком меча одного из крыланов. Демон взвизгнул, отдергивая разорванное крыло, но не успел уйти. Я врезался в супостата всем весом, и прижал его к стене. «Каратель» мгновенно прикрыл мне спину мощным трехсекундным пологом. Враги наткнулись на плотный магический кокон и бессильно наблюдали, как мой клинок пронзает крылану живот.

Три секунды уплыли, словно их и не было. Полог исчез, оставляя меня наедине с противниками.

Один из демонов, до того упирающийся лапами в мерцающий кокон, не удержался и упал ничком.

– Нэ нада! – взмолился он, поднимая голову.

Тяжелый сапог размозжил краснокожее лицо. Из хобота труса изверглась зловонная струя. Я поскользнулся в крови и хлопнулся на спину убитого демона.

Тотчас мне на грудь опустились несколько щупалец. Плечо отозвалось нещадно обжигающей болью – ко мне прикоснулся сосач.

Теряя сознание от впрыснутого яда, я все же сумел перекатиться под стол и отрубить ненавистные щупальца.

«И почему ты не договорился сперва с местной полицией?! – верещало перепуганное сознание. – Сдохнешь ведь!»

Ну что ему ответить, когда оно право?

Ощущая, как лопаются жилки на скулах, я изо всех сил напрягся и приподнял собой стол. Еще один рывок, не обращая внимания на стрельнувшие позвонки, и здоровенный кусок обработанного дерева перевернулся на демонов.

Самые прыткие и, следовательно, самые первые враги оказались под широкой тенью. Дальше только визг и брызги крови – мелкие попрыгунчики нашли свою смерть под тяжелой столешницей.

Взрыв! Несколько щепок разодрало мой подбородок, левый глаз ослеп от горячей струи. Рассекли мне лоб? Бровь? Еще похуже?

Нет времени на размышления.

Проклятая госпожа Донна-Муна швырнула еще одним взрывным проклятием. Стены покрылись трещинами, комнату заволокло седым облаком кружащейся извести.

Вот это – на руку! Мозгомпьютер повел меня сквозь туман, а большинство демонов на время ослепло.

Я отпрыгнул на спину противника, похожего на кентавра. Эй, да тут довольно мягко! Куда лучше, чем на полудохлой кляче Парто.

Демон оказался не готов к такому повороту событий. Его псевдоруки не доставали до спины, а времени, чтобы повернуться туловищем, не хватало.

Одной рукой я крепко-крепко обнял врага за шею, другой – вонзил «Каратель», куда сумел. Клинок вошел кентавру в спину. С треском разорвались ослабленные мышцы, и кривое лезвие вырвалось наружу со стороны живота. Ноги чудовища подкосились, и оно упало рожей на пол.

Я старался не замечать кружево окровавленных кишок. Отполз поближе к двери и затаился, чтобы отдышаться.

Обстановка накалялась. Мамаша-демон во все стороны лупила взрывными и кислотными проклятиями. Надо отметить, больше всего страдали ее сообщники. Все они, кроме парочки уцелевших попрыгунов были намного выше и шире меня. Да и мало кто ожидал атаки в спину. Получив заряд от Донны-Муны, демоны с предсмертными воплями оборачивались к ней и, поглазев с укоризной, валились оземь.

Воздух звенел от магии, полыхал и потрескивал. Одна из стен обрушилась, погребя под завалом последнего крылана. Мне удалось исподтишка зацепить клинком сухожилия еще двоих подлецов. Пока демоны ползали, хватаясь за ноги, я подползал к каждому из них, и бессердечно добивал.

– Он под щитом невидимости! – завизжала демоница. И как она догадалась, зараза? Неужели поняла, что под пологом пыли и дыма невозможно вот так исчезнуть?

Донна-Муна не то ругнулась, не то провизжала какое-то контр-заклятье. Ее затея увенчалась успехом – «Каратель» тоненько пискнул, и моя последняя надежда пропала.

Свето-искажающий кокон исчез, а я остался без прикрытия.

Демоны заметили меня, когда я тщательно перерезал глотку очередному их собрату. Осталось только вскочить и броситься к двери.

Первый же враг, попытавшийся мне помешать, лишился части тела. Бесхозная голова еще продолжала вопить, щедро поливая присутствующих ошметками мозгов и крови.

Заветная дверь выпустила меня в игорный зал. И тут меня ждало разочарование.

Все девушки-официантки и крупье почему-то прекратили раздавать фишки и колдовать над столами. Прелестницы обросли рыжеватой шерстью и ядовитыми шипами.

– Даже на грудях! Какое изуверство! – не сдержался я.

Клиенты заведения, ранее восторженно прислушивающиеся к потасовке в кабинете владельца казино, издали дружный перепуганный вопль. Азартный народ бросился бежать. Но проклятые фурии того и ожидали.

Я вбежал как раз в тот момент, когда две девицы делили останки последнего уцелевшего игрока.

– Демоны позади, демоны впереди, – пробормотал я, прижимаясь к стене и выдавливая из «Карателя» последние соки.

Демоницы оказались не в пример быстрее и проворнее своих самцов. Мне удалось отрубить только одну руку и перерубить пару коленных чашечек, когда меня зажали в клещи.

Слева на издыхающий магический полог бросались крупье, справа наседали изрядно помятые демоны. Из кабинета по фрагментам протискивалась Донна-Муна. Едва она сумеет приблизиться и ударить колдовством – от бедного меня не останется и мокрого места.

– Всем стоять! Мордами в землю, щупальца на ширину плеч, или чего у вас там…

Из двери первого зала казино выкатились четыре сверкающих вихря.

– Братцы, выручайте! – заорал я, что есть мочи, увиливая от огненной отрыжки язвенного демона. – Спасайте!

Вихри не задумываясь бросились в атаку. Сквозь призрачный туман, окружающий новых персонажей кровавой пьесы, мелькали острия спаренных «Карателей» и магических щитов. Передо мной танцевали в смертельном танго боевые оборотни Валибура. Какой-то специальный отряд, если я не ошибался.

Толпа визжащих демонов мгновенно отхлынула. Первыми пали девицы-официантки. Один из вихрей промчался очень близко с ними. Взвился такой фонтан из алых струй, что я насквозь промок. Демоницы не успели упасть, когда вихрь вернулся обратно. Полетели окровавленные куски мяса.

– Ненавижу женщин! – донеслось из силового кокона, расправившегося с крупье. – Меня на одной женили!..

Остальные три вихря, в которых с трудом угадывались очертания силовых доспехов, мелькали среди уцелевших демонов.

Не прошло и пяти минут, когда все было кончено: прислужники Хаоса беспорядочно валялись в лужах крови, а среди них важно прохаживался широкоплечий оборотень-пантера с приваренными к наплечникам погонами хват-майора.

Мамаша-демон поняла, что бой проигран, и попыталась уползти обратно в кабинет. Наверное, где-то в недрах владений виконта дел-ар Мелло находился секретный ход.

Но Донна-Муна не сумела улизнуть. Она безнадежно застряла в дверном проеме и не могла даже взмахнуть рукой, чтобы активировать малейшее проклятье.

– Хват-майор харр Зубарев, – представился мой спаситель, приближаясь ко мне и протягивая окровавленную перчатку для знакомства.

– Ходжа Наследи, – ответил я, с удовольствием пожимая предложенную руку.

– Ходжа? – удивился вояка. – Довольно редкое имя в наших краях. Уж не родственник ли вы моего старого боевого товарища – Ходжи Наследиева.

– Вряд ли. Наверное, просто однофамильцы, – предположил я.

– Ну, даже если так, прошу вас, – харр Зубарев улыбнулся печальной улыбкой. – Передайте вашему однофамильцу привет и скажите, что если не вернет моего мешка с драгоценностями – отрежу его хитрозадый лисий хвост.

Лисий? Однофамилец тоже лисоборотень?

– Обязательно передам, – пообещал я. – Если встречу, конечно.

– Пакуйте эту бабу, – скомандовал хват-майор своим подчиненным: весьма фигуристой блондинке в боевой броне хват-лейтенанта, высокому унылому туроборотню и волку-перевертышу с двумя топорами на ремне. – Не то я ее зарубаю. Ненавижу женщин…

Бормотание отдалилось, оборотни набросили на Донну-Муну серебристый телепорт-мешок, и вышли вон, когда она растворилась в воздухе.

– Если еще демоны появятся, – из-за двери показалась голова харр Зубарева, – зовите. Это немного не по моей части, но если буду поблизости – обязательно загляну на хорошую драку.

Я без сил опустился в дымящиеся развалины, полчаса назад бывшие игровым столом. В казино, слегка ссутулившись, чтобы протиснуться в косяк, вошел довольный Ограм.

– Ну как вам такая помощь, дорогой детектив? – поинтересовался гоблин.

– Весьма существенна, – ответил я, дивуясь его прозорливости. Обращаться на «ты» к зеленокожему сейчас показалось мне вершиной идиотизма. – Как вы догадались вызвать подкрепление?

– Логика, дорогой Ходжа, – Ограм постучал себя по изумрудному виску. – Я был в курсе, что вы лезете прямиком едва ли не на Тринадцатый Круг. Следовательно, вас может ожидать там веселенькая встреча…

– Да уж, смеялись до упаду.

– Вот я и подумал, что моих собственных сил может оказаться недостаточно. Недалеко проходила операция по задержке одного особо опасного героя, провалившегося к нам из другого измерения. Об этом вчера за ужином сказал мне старый друг – Андрей харр Зубарев. Потому, пока вы мило беседовали с демонами, я быстренько сбегал к полевому лагерю хват-майора и договорился о крупнокалиберной поддержке.

– Очень мило с вашей стороны. А теперь давайте вернем кое-что в поместье вашего хозяина.

Я глубоко вздохнул и со стоном поднялся.

Мозгомпьютер помог разобраться с тайником. Марка обнаружилась под горкой валлов на дне виконтового сейфа. Я даже не позарился на деньги – кому нужны кровавые камешки?

Ан нет – нужны. Ограм доверху наполнил свои карманы и был счастлив, словно сотня нимфеток на мужском стриптизе.

Я сунул марку в нагрудный карман и вышел на свежий воздух через развороченную взрывами стену. Гоблин поддерживал меня за плечи и очень весело хохотал, когда за нашими спинами обрушилась крыша казино.

– Это ему за нашу маленькую Марию, – ткнул пальцем Ограм.

Рядом с завалами лежала гнусная голова виконта дел-ар Мелло. Начисто оторванная колдетонными обломками.

Ну а я счастливо потерял сознание и даже не слышал, как меня взваливают на тощую клячу погибшей Парто.

21

На минуточку домой

Изрядно пьяный Шамур так и сыпал благодарствиями.

– Ах, какой вы молодец! Если бы я только догадался нанять вас для расследования смерти моего сына! Ах! Лучшего частного детектива не найдешь нигде в Большом Мире…

Я безмолвствовал и тщательно пытался уснуть. Куда там!

Когда мое перебинтованное тело (и не ожидал, что обзавелся столькими ранениями) занесли в комнату для гостей, счастливый господин бель-ал Сепио впервые за год покинул свои апартаменты. Он примчался ко мне и вот уже битый час рассказывал о моих неоспоримых достоинствах.

Вокруг кровати стояли все обитатели поместья, и каждому Шамур, нетрезво покачиваясь, тыкал спасенную марку.

– Представляете? Ик, – говорил он. – Если бы Княжество заполучило этот клочок… ик… бум-бумажки, нам всем пришел бы конец. Падите же на колени перед нашим спасителем.

Не более трезвые Амок и Раух незамедлительно исполнили волю своего покровителя. Остальные в замешательстве посматривали то на меня, то на размахивающего руками Шамура.

– Деньги ваши, – вопил папаша бель-ал Сепио, полезая целоваться и пытаясь удавить меня своими слюнями. – Только найдите убийцу Марии! Только найдите…

Я уже знал имя убийцы, но пока к нему не пришло возмездие, воздерживался от комментариев.

– На колени, жалкие смерды! На колени перед величайшим из сыщиков!.. – неистовствовал владелец проклятого поместья.

Приказ относился к нерешительно переминающимся с ноги на ногу слугам.

– Идемте, господин, – Лумиль схватил Шамура за талию и поволок его вон. – Глубокоуважаемому детективу необходимо поспать. А вы тем временем спрячете марку.

– Марк… марочка моя! Пошли, леприконишка. Закопаем эту кровавую бумажку где-нибудь в саду. И не забудем сверху помочиться.

Меня оставили в покое. Но ненадолго.

Когда второе солнце Валибура самоустранилось с небосвода, кто-то вошел в комнату.

Я мгновенно приоткрыл глаза и попытался дотянуться до «Карателя». К сожалению, бинты опутывали меня так плотно, что рука не сдвинулась и на сантиметр.

Неизвестный приблизился к изголовью кровати и некоторое время безмолвно смотрел на меня. Затем что-то зашуршало. Таинственный убийца искал под одеждами нож? И почему это пришло живое создание, а не металлический доспех, которого я ожидал?

Длинное платье соскользнуло с белоснежных плеч и шумно расстелилось у кровати. Перед моими глазами показались манящие шары замечательных грудей. Чуть ниже – тонкая талия и слегка полноватые бедра.

– Ну что, спаситель вы наш, – шепотом проворковала Делья, наклоняясь ко мне, – пришло время отблагодарить вас.

Она юрко забралась под одеяло и схватила меня за хвост.

– У-ум, лисичка, – восторженно задохнулась девица и лизнула меня в ухо. – Обожаю лисиц!

Если загадочным убийцей была Делья, то она решила покончить со мной весьма оригинальным способом – залюбить до смерти.

– Как же я сейчас вас отблагодарю! – повторила горничная и заскочила на меня. – Даже бинты лопнут.

Бинты сумели выдержать. Меня же «благодарили» до самого утра.

Все еще покачиваясь от усталости и недосыпания, я кое-как выбрался из фитильмобиля. Дворецкий подвез меня прямо к перрону и помог войти в купе. Там мое зевающее тело, наконец, без приключений уснуло и очнулось уже вблизи Валибура.

Мимо окон, под оглушительные вопли бастарка, проносились разноцветные дома. Чем дальше от пригородов и станции «Окраиновка» – тем выше строения и тем величественней архитектура. Свет обоих валибурских солнц лениво стекал с покатых крыш на золотые и мраморные изваяния, отплясывал джигу на капотах фитильмобилей, поигрывал волнами Черного озера.

Везде царило веселье – приближался праздник Летней Лени, начинался месяц всеобщего безделья и пьянства. Одетые рабочими инструментами детишки катались на бесятах. Всюду сновали подвыпившие демоны с Тринадцати Кругов. За ними охотились одетые в зеленые косоворотки оборотни из «Правого дела». Изредка проезжали украшенные праздничными лентами кареты полицейских, пролетали пятнистые дельтапланы светлых эльфов. Широкие стадионы содрогались под топотом тысяч болельщиков.

– Давай! Бей по нему, ко-о-озел! – орали валибурцы, понося неретивого игрока в магутбол.

Привокзальная толпа слегка потрещала моими ребрами и вынесла на площадь Седого Духа.

– Руби! – восторгались молоденькие девочки из частной школы, потрясая сорванными лифчиками и юбками – на площади казнили какого-то маньяка-насильника.

По темным переулкам, разбегающимся вдаль от вокзала, играли в магические шары.

– Шухер, клыкастые! – орал кто-то, и подпольные игроки исчезали в толпе. Чтобы через какое-то время, когда полицейский фитильмобиль уезжал, вновь возникнуть на новом месте.

Поторговавшись с таксистами, я всего за валл добрался домой. Мог, конечно, сразу же ринуться в ГУпНИКИС, но решил проверить свою догадку.

Бронированная дверь встретила меня молча и не сообщила ничего интересного. Защитная магия нетронута, внутрь никто не входил. По всему выглядело, что подозрения мои напрасны, и в квартиру не проникали злоумышленники.

Но кроме магических заморочек у меня в арсенале числились еще кое-какие, более вещественные инструменты.

Я присел над порогом и тщательно его осмотрел. Как и ожидалось, тонкий рыжий волосок был отклеен и уныло провис на створке. Следовательно, кто-то все же забирался внутрь моего жилища.

«Каратель» протестующе запищал и напомнил, что его давненько не потчевали кровью.

– Подожди немного.

Я быстрым шагом влетел в кабинет и, конечно же, никого не застал. Все на своих местах, даже под бумагами остался тот же характерный пыльный след, что и несколькими днями ранее. На окне шелестела приклеенная бумага, ветерок ерошил шерстку выделанной шкуры бастарка, которая служила мне кроватью. Платяной шкаф приветливо проскрипел тяжелой дверкой.

Обследовав кабинет и убедившись, что ничего не пропало, я направился в ванную. Смыл накопившуюся во время путешествия грязь и копоть. Затем уселся за стол и водрузил на него первый из интересовавших меня стульев. В нем ничего не обнаружилось. Остались еще два предмета. И, хотя надежда уменьшилась ровно на треть, мне хотелось надеяться, что интуиция и логика меня на этот раз не подведут.

Я отбросил беспощадно распотрошенной стул и принялся за кресло. На этот раз повезло. Внутри каждой ножки нашлись глубокие полости. Они завинчивались резиновыми заглушками, которые воспрещали креслу поскрипывать на полу. Из каждого тайника несло характерным запахом наркотических веществ.

– Чистейшая эссенция усладиума, – удовлетворенно принюхался я.

Судя по объему, который мог храниться в кресле, наркоты здесь хватило бы на полквартала.

В оставшемся стуле тайники не присутствовали.

Я отломил от «преступной» мебели ножку, и вызвал по мозгомпьютеру такси.

Спустя полчаса меня уже встречало Полицейское Управление. К моему восторгу, необходимые мне лица присутствовали.

– Какого ты здесь делаешь? – удивилась Юласия, обращая ко мне пронзительный взгляд синих-синих очей.

Раваш неодобрительно покосился на меня и отвернулся.

– Пришел, чтобы похвастаться своими победами в расследовании, – недобро ухмыльнулся я, – и заявить об убийстве.

– Каком убийстве? – всполошилась госпожа инспектор. – Когда оно случилось?

– Три дня назад. Ночью. В моем кабинете.

– Еще одно?! Почему я не в курсе? А… – до Юласии дошло, что ее бывший муж говорит о смерти Марии бель-ал Сепио.

– Наверное, вы весь Валибур обыскали? – хитро спросил я. – Нашли кого-то с луком и отравленными стрелами? Допросили всех свидетелей, как то вечно пьяный Теодорус и его напарник? Или, может быть, пообщались с вампиром, валявшимся той ночью в переулке.

– Да, мы со всеми проработали.

– И как?

– Безуспешно, – сквозь зубы выдавила Юласия. Бывшая жена терпеть не могла, когда кто-то оказывался умнее или быстрее госпожи инспектора.

– Ну так я дам тебе убийцу, – при этом я с удовлетворением наблюдал, как напряглись плечи Раваша.

– Ну что ты там раскопал? Поймал? Где он? Ты оставил его в предбаннике?

«Предбанником» называется часть Полицейского Управления, куда доставляли пойманных преступников. Но, понятное дело, я никого туда не притащил.

– Со мной никто не пришел, – насколько позволяли актерские таланты, я развел руками. – Он уже здесь.

Раваш тем временем мелко затрясся. Моя радость не знала границ.

– И где же этот убийца?

– Вернее сказать: кто он.

– И кто же? – Юласия даже подалась вперед. Она уже предвкушала, как получит внеочередную премию за поимку убийцы. Правда, придется разделить со мной половину – так поступают при сотрудничестве частных детективов и Полиции.

– Твой брат Раваш, – сообщил я и откинулся в кресле, любуясь произведенным впечатлением.

– Ты рехнулся, идиотина? – рявкнула госпожа инспектор. – Чего несешь? Пошутить решил?! Так пошутишь сейчас за решеткой!

Я молча бросил на стол нещадно откромсанную от кресла ножку.

Юласия уставилась на нее, как смотрят в ресторане на засохшую какашку посреди макарон.

– Что это?

– Не узнаешь?

– Нет.

– Тогда спроси у своего братца.

– Рави, что это такое?

– Впервые вижу, – дрожащим голосом.

Сказать, что графа дел-ар Пиллио на тот момент побледнел – ничего не сказать. Раваш вдруг превратился в мраморное изваяние с изредка подрагивающими конечностями.

– Ну, раз он сам не признается – придется мне рассказать вам небольшую историю, – разулыбался я. – Итак…

Как помнят все здесь присутствующие, некоторое время назад некий детектив Ходжа Наследи подло похитил у бывшей жены парочку стульев и старинное кресло. Последнее, кстати говоря, он планировал предлагать своим клиентам.

– И что? – спросила ничего не понимающая инспектор. Раваш закусил губу.

– А то…

Никто не знал, что «тайный агент полиции», а также на полставки большой негодяй, алкоголик и наркоман – граф дел-ар Пиллио, занимается контрабандой усладиума.

– Ничего не доказано! – воскликнул деверь слабым голоском. – Ничего!

– Погоди, – я подарил ему лучшую улыбку, на которую только смог потратиться. – Я продолжу…

Специально частный детектив Ходжа Наследи еще не принимался за это грязное дело. Но, если Управление Полиции и дальше продолжит бить баклуши, он обязательно возьмется. Думаю, нетрудно будет найти несколько дилеров в богатом районе, где стоит поместье дел-ар Пиллио. Хорошенько взять распространителей усладиума за причиндалы и узнать, кто снабжает их пыльцой. Не сомневаюсь, что многие укажут пальцем на присутствующего здесь графа или на кого-то из окружения Раваша.

Так вот. Я не поленился и узнал, что братик твой, моя милая инспектор, каждые полгода тащится куда-то по направлению пустыни Хумбры, где, по слухам, находятся плантации наркотических цветов. Предположительно, там он закупает пыльцу и везет ее обратно в Валибур. А хранит преступные запасы в одном или нескольких креслах родового поместья.

Какое же, наверное, горе постигло беднягу-графа, когда мерзейший из детективов украл законно принадлежащие ему предметы интерьера.

– Это не твои кресла! – взвилась Юласия. Впрочем, она продолжала внимательно слушать.

– Так отдай мне часть того гарнитура, который мы купили после свадьбы, – потребовал я. – И не надо заливать, что они дороги тебе как память. Ты ведь не отдавала мне мебель в надежде, что я к тебе вернусь.

– Заткнись! – на личике госпожи инспектора появились алые пятна. Как же я люблю, когда она стесняется!

– Пусть так, – согласился я. – Но давайте же дослушаем эту невероятно реалистичную байку.

Раваш в истерике – подлый детективишка спер все запасы усладиума. Чтобы не поднимать паники, он самолично отправляется к Ходже Наследи, чтобы вернуть несправедливо «украденное». При этом граф понимает, что хитростью сыщика не взять – потому запасается стрелами со снотворным.

Прибыв к дому детектива, Раваш обнаруживает, что кто-то находится в кабинете. Он за бешеные деньги подкупает привратников соседнего дома. Кстати, об этом я тоже узнал: деньги можно победить только деньгами, потому вместо тупых полицейских расспросов, я предложил Теодорусу несколько валлов. Старик был мил и все рассказал…

– А ты разбогател, – прищелкнула языком Юласия. – Расплачиваешься даже не слитками, а целыми валлами.

– Есть такое, – улыбнулся я, копируя дубльвилльского Мэра. – Мне удалось неплохо заработать на расследовании. К тому же твой братец подкинул мне немного. Но об этом чуть позже…

На чем мы остановились? Ах да. Преступный граф взбирается на крышу соседнего дома и следит за окном детектива. При этом со своего места он не видит, что Ходжа наследи – не один.

Я специально взбирался к точке выстрела еще раз, чтобы убедиться: с данного места просматривается только часть комнаты. Если кто-нибудь сидит на месте хозяина квартиры, кресло для посетителей остается вне поля зрения.

Но перейдем поближе к делу. Едва детектив усаживается, граф долго целится и стреляет. За это время Ходжа Наследи успевает перекинуться с невидимым для Раваша клиентом несколькими фразами, и случайно уклониться.

Метко пущенная стрела, к ужасу графа не попадает сыщику в шею, а вонзается прямо в сердце несчастной Марии бель-ал Сепио. Девочка очень больна и собирается на операцию. Но, к сожалению, ущербное сердечко не выдерживает и останавливается под действием безвредного снотворного.

Да, Раваш не хотел никого убивать. Он хотел усыпить детектива, порыться в заветном кресле и достать свою заначку. Но, как это часто случается, планы пошли насмарку.

Завидев, что Мария бель-ал Сепио убита, а Ходжа Наследи вызывает Полицию, граф паникует. Он несется к своим сообщникам и рассказывает о возникнувшей проблеме. Ему рекомендуют отвлечь внимание сыщика, не стесняясь в средствах. Отсюда и аномальная щедрость Раваша, который не подаст и стакана воды умирающему ребенку.

Короче, граф бьется в панике и даже не успевает переобуться. Я же замечаю, что на его ногах – дорогие сапожки из воловьей кожи. В таких очень удобно лазить по крышам и стрелять из наборных луков.

Кстати, я еще тогда подумал: вот здорово, если бы убийцей оказался твой брат, милая Юласия. И оказался прав.

Узнав от тебя, что Ходжа Наследи собирается в длительное путешествие, Раваш решает последовать за ним. Для отвода глаз и, что самое важное, – чтобы убедиться в моем отсутствии. А вдруг я внезапно вернусь и застукаю наркодельцов на горячем?

Когда живовоз прибывает в Вопел-Крик, графу звонят на мозгомпьютер и радостно сообщают, что товар возвращен. Раваш в восторге расплачивается с детективом и поворачивает домой. Но в то же время он понимает: когда-нибудь мудрейший Ходжа Наследи догадается, кто на самом деле убил Марию бель-ал Сепио и почему! Вместе с подельниками он решает устранить ничего не подозревающего сыщика.

Наркоторговцы без сомнений имеют разветвленную сеть агентов и помощников. Они мгновенно находят в Вопел-Крик наемного убийцу и сажают его на поезд. Чтобы отвести подозрения от графа, киллер одевается гоблином-индейцем. Ему надлежит зарезать Ходжу под видом ограбления, чтобы не бросить подозрения на графа. Благо, за несколько часов до этого кочевники совершили нападение на станцию.

Детектив лишь чудом остается жив (я не вспоминаю при Юласии свои постельные похождения). А если жив – значит необходимо попытаться еще раз.

Оборотни Раваша звонят в Дубльвилль, и заказывают еще одного специалиста. Тот стреляет сыщику в голову, видит брызги крови и удаляется прочь. Самонадеянность его подводит, кстати говоря. Убийца использует серебряную стрелу и очень уверен в своих способностях. Работает несомненный профессионал – Ходжа Наследи был бы уже давно мертв, если бы ему на плащ не нагадила подлая пташка.

Юласия, куда ты собралась? Осталось еще немного истории.

Раваш узнает, что детектив мертв, и продолжает заниматься темными делишками. А бедный сыщик набивает шишки, разыскивая убийцу Марии бель-ал Сепио, не подозревая, что преступник находится под самым его носом.

У меня все.

– Какие еще у тебя доказательства? – спросила госпожа инспектор, хмуро взирая на брата.

– Больше никаких. Но если дашь мне несколько дней – принесу тебе целый ворох бумаг с описанием преступлений Раваша. И еще вещдоков насыплю в придачу.

– Не надо, – испугалась моя бывшая жена. Как бы там ни было, а ее родной братишка все же не замышлял убийство невинной девушки (покушения на мерзкого сыщика во внимание, конечно, не брались). Надо графику помочь – вывезти из города и, под видом облав на наркоторговцев, попытаться отчистить физиономию семьи дел-ар Пиллио. – Я уже открываю расследование.

Инспектор активировала камень-кнопку на служебном Зерцале Душ и забормотала в него распоряжения.

Вскоре кабинет заполнили оборотни в погонах. Они профессионально упаковали графа в магические браслеты и увели. Когда закованный в кандалы Раваш проходил мимо, в моих ушах звучали не проклятия, а божественная мелодия триумфа.

– Должна признать… – пробормотала Юласия, рассеянно поводя пальцем по столешнице. Затем она глянула на меня, вспомнила, что я – бывший муж, и пронзительно закричала: – Вон из моего кабинете, хитрый лис! И чтоб духу твоего не слышала! Не то будешь сидеть в соседней с братом камере!

На этих нотах моя партия закончилась, и я ретировался из Управления Полиции. Но не забыл заскочить по дороге в Архив и лабораторию. Открывшейся там информации оказалось достаточно, чтобы с уверенностью в восемьдесят процентов назвать загадочного убийцу семьи бель-ал Сепио.

Родной фитильмобиль покорно принял громадную порцию отборнейших ругательств, но добрых полчаса не заводился. Когда я приготовился полезать в багажное отделение за топором, фитиль внезапно принял порцию чесночного спрэда и повез меня домой. Все как обычно.

В квартире меня ожидал неприятный сюрприз. Под дверью торчал молодой посыльный из Главного Мозгомпьютерного Центра Валибура. Он нервно мялся и теребил в руках запечатанный конверт со штампом «Сверхсрочно. Дело государственной важности!».

– Что у вас? – спросил я холодея.

– Сверхсрочка, – отчеканил парень.

– Откуда?

– Региональный Сервер города Дубльвилль. Тем недавно случилось массовое вторжение через Границу. Демоны захватили большую часть города и готовятся к наступлению.

– Быть того не может… – мои руки дрожали. – Кто прислал?..

– Госпожа Натоли бель-ал Сепио. Берете? Будете отсылать ответ с личного мозгомпьютера или передадите через меня? Напомню, что сообщение между Серверами проходит в двести шестнадцать раз быстрее, чем по обычной мозгомпьютерной связи.

– Благодарю, но нет. Скорее всего, я отправлю лично.

Посыльный слегка пожал плечами и двинулся к служебному фитильфургону. А я осоловело таращился ему спину форменного коричневого цвета.

Дело пахло очень плохо.

22

Снова Дубльвилль

Вокзал Дубльвилля был набит до отказа. Толпы беженцев беспорядочно носились туда-сюда, учиняя панику и невероятный шум. Оборотни тащили громадные тележки, доверху наполненные матрацами, диванами, комодами, кастрюлями и малыми детьми. Кое-кто припер свое состояние на лошадиных повозках и фитильмобилях. Рядом с залом для ожиданий навалили исполинских тюков с провиантом, теплой одеждой и кухонной утварью. Рядом темнели бочки с амброзиумом и пивом. Везде сидели и лежали покрытые копотью и кровью жители городка: много искалеченных, раненных, увечных.

Даже вдали от Границы, отделенной от города кряжистыми гребнями каменных холмов, я увидел густую пелену дыма. Кое-где плескались высокие струи магического пламени. Горела стена Границы и, оставалось надеяться, что в ней не проделали столько брешей, чтобы захватить Дубльвилль в ближайшее время.

– Дайте закончить расследование, а тогда уже вторгайтесь, – прошептал я, остановившись на подножке живовоза и всматриваясь в пылающую даль.

Вокзал стенал и плакал женскими голосами. Вокзал голосил от детской обиды и непонимания. Везде смута, безрассудство и вопли. Перроны напоминали гигантский базар – везде какие-то шмотки и масса ненужных вещей.

– Наборы для выживания в пустыне! – повизгивал какой-то гремлин, волоча за спиной увесистый мешок. – Замороженная вода, брикеты крови, спички…

Как и везде во всех мирах, едва начиналась война, мгновенно появлялись желающие на ней заработать. И гремлины всегда считались первыми в этом неблагородном деле.

– А зачем мне твой набор? – спросил краснощекий мышоборотень в желтой косоворотке и с длинной рапирой на поясе. – Мы в город едем, будем стены защищать.

– Как зачем? – гремлин почуял клиента и мгновенно сбросил свой мешок. Из недр холщевого исполина показались продолговатые коробочки. – А вдруг живовоз попадет в аварию? А если индейцы нападут, и придется убегать в пустоши? Как там будешь жить? Пси-мошками питаться?

Мышоборотень почесался в затылке.

– И то верно, – сказал он. – Не хочу умереть голодной смертью. Давай мне два набора.

– Десять бронзо-слитков.

– Чего? Да это же целое состояние! Впрочем… – задумался дядька, – жизнь бесценна. Пожалею денег сейчас – умру потом. На, держи свои деньги.

Коробки перекочевали к толстым пальчикам мышоборотня. Народ, наблюдавший за этой нехитрой сценкой, тут же ринулся к торговцу и мгновенно разобрал половину мешка.

Довольный коммерсант поковылял дальше. Я заметил, что на другом конце вокзала он вновь разговорился с тем же красномордым типом. Последовал такой же отработанный диалог.

– Вот сволочи! Беженцев обманывают! – мне никогда не нравились такие подлые стратегии рекламы какого бы ни было товара.

Когда я проходил мимо гремлина, то очень неосторожно врезался ему в спину. Маленький человечек с визгом полетел на колею и едва не попал в объятия бастарка. Дядька в косоворотке с криками ринулся выручать подельника. Ну ничего, пара лишних доз адреналина этим мошенникам не повредит.

Вопреки моим ожиданиям, у вокзала меня не встретил драгоценный Лумиль на фитильмобиле. Статуя убегающего парня на непонятной ездовой твари сочувственно посмотрела на меня.

– Не везет, – сообщил я статуе и принялся разыскивать такси.

В такое время торговаться не стоило, хотя извозчик – щуплый гоблин с лысой макушкой, опирающийся на колесо деревянной рикши, – заломил несусветную цену.

– За три серебряных можешь сам себя туда отвезти, – ответил он на мою неуклюжую попытку хоть как-то снизить цену.

– Нет, это ты скоро будешь себя возить, – я подтвердил свои слова кивком в сторону горящей Границы. – Когда демоны прорвутся, не останется и одного клиента. А на бесплотных духах и зомбах не слишком заработаешь.

Гоблин что-то помычал, но согласился на трешку. Все равно эта цена раз в двадцать превышала истинную себестоимость перевозки.

Мы неспешно покатили по бушующему городу.

Сразу за вокзалом, где находились руины, в теле пограничного городка зияла громадная рана. Все дома, теснившиеся когда-то вокруг «Игорного дома для умников», превратились в безжизненные головешки и груды камней. Над ними паровал горчичный запах дыма и растерзанных тел. Везде оторванные конечности, сломанное оружие, засохшие пятна крови. Создавалось впечатление, что сюда угодил многотонный заряд магической бомбы. Имелись характерные следы: спиралеобразная воронка с оплавленными краями. Даже брусчатка кое-где превратилась в стекло.

– Что тут случилось? – спросил я.

– Какой-то тип из столичных, – гоблин будто выплюнул это самое «столичных», и меня аж перекосило, – разворошил гнездо Хаоса. На следующий день, утром, когда полицейские опечатали казино и убрались вон, из-под земли полезли демоны. Так много, точно из самых Дальних Кругов…

Извозчик, или вернее сказать, – носильщик рикши еще о чем-то бубнил. Я же содрогался от ужаса. Невероятно! И почему никто не догадался, что под заведением покойного виконта может прятаться целый отряд клыкастых бестий?

Город медленно уплывал на юг. Чем ближе к северу, тем меньше встречались взбудораженные горожане. Кипела неслабая работа. Везде заколачивали окна и двери, массово резали скот. Пшеничные поля к тому времени уже превратились в черно-белые проплешины угля и пепла. Рубились и сжигались деревья, уничтожались запасы провианта. Никто не хотел оставлять проклятым демонам хоть капельку поживы.

Вокруг Мэрии работа просто кипела. Здание разбирали по кирпичикам, а камень увозили куда-то на север. Извозчик объяснил, что на таможенном пункте строят баррикады.

Ликор бель-ар Торинно руководил обороной города, не поднимаясь с излюбленной скамейки. Вездесущие птицы вились над седой головой Мэра, принося какие-то свитки и улетая обратно. Центральная площадь Дубльвилля посерела от многочисленных бомбардировок помета. Вот бы бросить птичек на армию демонов! Было бы весело.

Я приказал остановиться и подошел поздороваться с бойким старичком. Мэр принял меня радушно, и мы слегка разговорились.

– Что тут случилось?

– О, много чего, молодой человек, – Ликор отправил следующего голубя и посмотрел на меня темно-синими глазами. – И, боюсь, вы в некотором роде стали виновником вторжения демонов.

– Я?!

– Конечно. Хват-майор Зубарев в деталях описал мне разгром казино. Должен отметить, вы хорошенько потрудились. Молодец! Герой!

Я старательно покраснел, изображая, что стесняюсь лести. На самом деле душа наполнилась триумфом. То ли еще будет, когда поймаю фамильного убийцу бель-ал Сепио! Правда, мне это не представлялось возможным. Пока что. До поры до времени.

Старик добродушно похлопал меня по плечу.

– Эх, молодость… Когда-то и мне удавалось изредка быть вот таким же сорвиголовой. Теперь же стараюсь побольше работать мозгами.

– Вы о чем, глубокоуважаемый Ликор?

– Неужели вам так трудно было догадаться, чтобы сообщить мне о логове демонов в самом центре города? Мы бы подняли на ноги все полицейские и армейские силы. Даже таможенники могли бы подключиться. Эх…

– Я слышал, утром следующего дня из-под земли показались несметные полчища тварей.

– Да, – тяжело вздохнул Мэр. – Никто и не представлял, что прямо у нас под задницами угнездились мерзейшие демоны. Донна-Муна оказалась плодовитой Маткой, и те детишки, которых вам удалось уничтожить в игорном доме, были только десятой частью ее приплода.

Я присвистнул.

– Нам так и не удалось сдержать атаку. Твари полезли еще перед первым восходом – когда большинство жителей крепко спят в кроватях. К тому же демоны были чрезвычайно подготовлены. Им удалось практически без шума захватить четыре квартала из девяти. К сожалению, горожане не смогли сдержать подлецов. Если бы не магический отряд хват-майора Зубарева, на месте Дубльвилля обитали бы только призраки. Демоны уничтожили всех живых и стремительно двигались на северо-запад, к окраине города. Предположительно, они стремились построить телепортационный круг на плато – там отличное место для переброски большого количества воинов.

– Нет, дорогой господин бель-ар Торинно. Их не интересовал портал. Сволочи желали вторгнуться в поместье бедного Шамура, который обладает неким архиважным документом.

– Понимаю…

– А что же случилось дальше? – поинтересовался я. Поместье бель-ал Сепио не могло долго ждать, но мне надлежало узнать обо всех подробностях атаки.

– Господин Газер, подчиненный хват-майора Зубарева, – продолжил Ликор, – во славу всех богов и Священного Расписания оказался отличным магом. Каким-то образом он связался с таможенным постом и вызвал оттуда башню магической защиты. Видя, что мы не в силах обороняться, оперативники приказали всем спрятаться в подземные укрытия, и активировали самоуничтожение башни.

Я вытаращил глаза.

– Да-да, – снова вздохнул старик. – Я понимаю, что реликтовое излучение магии чрезвычайно опасно и пройдет немало лет, пока экология восстановится… Эх, у нас был чистейший городок по ту сторону гор Хаоса…

– Соболезную. Надеюсь, вследствие взрыва не погибли мирные жители.

– Конечно нет! Если имелись глупцы, пожелавшие остаться дома – это их проблемы. Шестьдесят три процента горожан счастливо добрались до вокзала и сейчас эвакуируются.

– Демонов, конечно же, уничтожили.

– Вроде того… – посерьезнел Мэр. – Кто-то мог и уцелеть, особенно на северо-западе. Но у нас не осталось ресурсов, чтобы преследовать недобитки армии врага.

– Мне надо спешить! – воскликнул я, заскакивая в рикшу. – Скажите, вторжение на Границу началось после нападения на Дубльвилль?

– Да. Как только прозвучали первые звуки сражения, у кордона неожиданно появилась бесчисленная орда. У них не меньше десяти легионов крылатых тварей…

К словам старика я не прислушивался. Кровь стучала в висках, и я готов был схватиться за рукояти телеги вместе с извозчиком – только бы поскорее примчаться к поместью бель-ал Сепио. Если не успею, могу обнаружить только развороченные развалины и парочку кровожадных демонов, пирующих над трупами.

Как только донеслись первые звуки сражения, рикша позорно сбежал, оставив телегу мне на попечительство. Даже денег не попросил, бедняга. Что ж, неожиданная экономия всегда приятна для души небогатого частного сыщика.

Я бросился вперед, на ходу обрызгивая «Каратель» из купленного в городе пакета крови. Оружие успело зарядиться еще во время схватки в казино, однако не до конца. Сейчас клинок сыто побулькивал, впитывая спиралью парующую жидкость.

Стены поместья показались внезапно. Над ними курились дымки, в некоторых местах отсутствовала колючая проволока, а сверхпрочный кирпич покрылся глубокими трещинами. Башни магической защиты, ранее скрытые пологом невидимости, вертелись вокруг своей оси и поливали нападавших потоками смертоносных лучей. Ого, да господин Шамур кроме безопасности удела еще и позаботился о боевых нюансах.

Нетрудно догадаться, что атакующими были демоны. Изрядная толпа, численностью в две или три сотни голов, то накатывала на стены, то удирала прочь, оставляя безжизненные тела.

– Старик назвал их «недобитками», – проворчал я. – А кажется, что здесь бушует основная часть детишек Донны-Муны.

В небе парили ночные бурганы. Оба валибурских светила бессильно поливали их теплыми лучами. Но крыланы совершенно не боялись дневного света – налицо соединение генов оборотня-виконта и его паршивой демоницы-жены.

Десятки покрытых шипами землероек пытались осуществить подкоп. Но и тут оборонный гений господина Шамура не сплоховал. Перед фундаментами стен в широких кротовинах белели гранитные глыбы. Их обычными когтями не возьмешь. Молодец, бель-ал Сепио!

Визжали горластые прыгуны. Они пока бездействовали, поскольку годились только для ближнего боя. Но их количество впечатляло.

Четыре исполинских демона, размерами со средний фитильфургон, медленно надвигались на бастион поместья. По ним, из маленьких бойниц лупили разрядами магарбалетов. Впрочем, магия не действовала на гигантов. Толстая шкура трещала под сиреневыми разрядами, брызгал растопленный жир. Но стенобитные демоны продолжали идти. Следом бежали пехотинцы – легковооруженные рогачи с секирами, алебардами и длинными серпами.

Ворота приспешники Хаоса почему-то не трогали. Рядом с калиткой толпилось несколько демонов, но атаковали они без особого рвения. Рядом валялся обугленный таран, расщепленный неведомой силой почти надвое.

Если кто-то из атакующих неосторожно приближался к калитке, оттуда выстреливала окровавленная лиана. Она мгновенно хватала зазевавшегося подлеца за ноги. Пойманный демон стремительно исчезал в черном проеме двери. Оттуда неслись предсмертные крики и хруст ломающихся позвонков.

На левом фланке маленькой армии бесновались грудастые фурии. Они так и стремились в атаку, то и дело бросаясь вперед. Впрочем, командир демонов, кем бы он не оказался, был явно не дурак. Безмозглых фурий приковали за шеи к тяжелой каменной глыбе. Едва какая-нибудь из девочек прыгала к стене, ошейник сдерживал ее и бросал обратно. Постоянно слышались крепкие шлепки и отборная брань женскими голосами. Да уж, демоницы никогда не отличались особым интеллектом.

– Что же делать? – меня охватила паника. Даже самый безрассудный демон не попытался бы прорваться сквозь такую толпу.

Меня прикрывал зеркальный кокон, то бишь невидимости. Но у стен образовалась такая давка, что пройти не казалось возможным.

Стенобитные демоны подошли вплотную. Твердые лбы уже почти коснулись стен. Головы приподнялись, приоткрывая маленькие глазки под короткими челками щупалец. Это позволило защитникам провести контратаку. Из бойниц сделали дружный залп.

Тяжелые древка магарбалетных болтов ударили чудищ. Большинство колдовских снарядов отбились от непроницаемых черепов. Но одна стрела попала в цель. Повитый магией наконечник глубоко вошел в глазницу ближайшего к воротам «тарана». Он нес внушительный заряд смертоносного колдовства, который незамедлительно взорвался в черепной коробке исполина.

Демон заревел, запрокидывая голову. Из ноздрей, ушей и глаз вырвались густые потоки кипящей крови – болт взорвал противнику мозги. Гигант забился в конвульсиях, отскочил, насколько позволял многотонный вес, назад и оказался в гуще своих сородичей.

Только кости затрещали да хлынула кровь. Умирающее чудовище билось в конвульсиях, разбрасывая демонов и растирая их тела под многотонной тушей.

– Вот и шанс! – я устремился образовавшуюся брешь.

Исполин за моей спиной завалился на бок и еще несколько мгновений сучил окровавленными лапами. Демоны разъяренно завыли и бросились вперед.

Среди врагов оказались колдуны. Откуда-то с задних рядов атакующих понеслись крупнокалиберные заклятья. Ослепительные молнии заиграли на колючей проволоке, кирпич затрещал, посыпалась известь. Одна из бойниц взорвалась, оттуда брызнули осколки безнадежно сломанного магарбалета. Они были покрыты алым, и я надеялся, что погиб не кто-то из моих знакомых.

Демонам ответили башни магической защиты. Воздух заискрился, и вдруг пошел изумрудный снег. Меня от знакомства со снежинками предохранял силовой кокон, а вот некоторым врагам не повезло. Каждый, кто угодил под магический снегопад, мгновенно покрывался струпьями и с криком валился оземь. Демоны катались по земле, безуспешно пытаясь выдрать из кожи призрачных трупоедов – ядовитых червей, убивающих любое живое существо за считанные минуты.

Поскальзываясь на окровавленной траве, я приблизился к воротам.

– Меня невидимос-стью не проведешь! – злобно прошипели из калитки.

Мне в грудь ударилось что-то тяжелое, и я упал, с ужасом ощущая, что несусь куда-то вперед. Щиколотки едва не взорвались от боли – на них захлестнулся толстый зеленый удав, покрытые изогнутыми колючками.

– Насс!!! – заорал я что есть мочи. – Это Ходжа Наследи…

На меня стремительно опускался алый бутон, в котором поблескивали длинные клыки.

23

Внимание!

Самая интересная концовка, в которой указан загадочный убийца и еще кое-что занятное, удалена. Желающие могут прислать свои предположения на мыло Владимира Михальчука и в ответ получат развязку. При условии, конечно, что данный текст нигде не будет опубликован в сети! Кстати говоря, более двухсот человек получили вторую и третью части цикла «Клыки на погонах» и никто из этих замечательных граждан нигде ничего не опубликовал! Уважаем!

Гильдия Смертоносцев или Гильдия Убийц – профсоюз свободных киллеров, занимающихся «бизнесом» на территории Валибура. Считается одним из самых дисциплинированных деловых сообществ. Справно выплачивает налоги и частично выполняет государственные заказы. (упоминается также в романе «Вернуть себе клыки», Ленинградское издательство, 2010 г.)

Выдроборотень – оборотень, наполовину человек, наполовину выдра.

ГУпНИКИС – аббревиатура обозначающая Главное Управление по Несанкционированному Использованию Колдовства и Иррациональных Сил. Со времен четвертой войны с Хаосом ГУпНИКИС курирует Полицейское Управление и другие структуры, отвечающие за безопасность Валибура.

Феминизм-арборизм – невероятно популярное среди энтов женского пола течение. Энтины выступают за равенство полов и устранение различий между кастами березовых, липовых и дубовых. Арборизм – от arbor, что значит «дерево» в переводе с латыни, древнего языка соседнего малоразвитого мира.

Териантроп – от термина «териантропия». Териантропия в необоротневых странах считается чем-то вроде болезни. На самом деле это возможность живого существа изменять свою внешность, части тела и вообще материю клеток, превращаться в животное. Наиболее известными представителями териантропии считаются вервольфы – люди-волки. Большой Мир, в котором находится Валибур, населен настоящими оборотнями, наполовину измененными существами, похожими на людей. От обычных смертных они отличаются наличием хвоста, способностью к очень долгой жизни и невосприимчивостью к большинству видов любого оружия. Убить оборотня можно лишь с помощью сильнодействующих ядов, серебра или магии.

Если кому-нибудь стыдно, и он не знает, что такое диатриба, – дадим подсказку. Согласно гречневскому (или как-то так) языку соседнего малоразвитого мира, диатриба – желчная критика, основанная на личностях.

«Колдочко» – самая известная карточная игра в Валибуре. Играют колодой в 112 карт, бросают кости и крутят волчок. Правила настолько сложны и запутаны, что игроки проводят не одну сотню лет, чтобы обучиться простейшим приемам. Если автору не будет лениво, эта игра, возможно, появится в какой-нибудь из книг о Валибуре. Кстати говоря, «Краткий справочник по «Колдочку» состоит из четырех тысяч пятьсот четырнадцати страниц.

Этот «вирш» действительно написан за четыре минуты и без лишних размышлений.

Техническое описание полиморфоружия вместе с «Контрольной работой слушателя Курсов Самых Младших Офицеров, Андреиласкасса харр Зубарева» можно найти в книге В. Михальчука «Клыки на погонах», Ленинградское издательство, 2010 г.

В. Михальчук, А. Скорняк «Полный дом смерти» (Частный детектив Ходжа-1)

158