Полигон

Глава 12 Западная крепость

Небо, оказывается, бывает не только серо-голубым, но и пронзительно-синим, и ультрамариновым, и темно-серым. На закате оно изменчиво, как настроение женщины.

После хорошо проделанной работы меня клонит в сон, я лежу, опершись о камень и жалею, что у меня нет акварели, чтобы передать, как меняется небо. Теперь я знаю, что будет на моих картинах, если… когда мы победим.

Стоять на стреме мне выпадает в середине ночи, и я со спокойной совестью закрываю глаза и вижу склонившуюся надо мной Элиссу, у нее взгляд огненный, как когда она была Танит…

Будит меня хлопок далекого выстрела. Вскакиваю, запрокидываю голову и провожаю взглядом сигнальную ракету, расчертившую небо — прощальный салют для того, кто погиб на Полигоне. Не успевает она погаснуть, как запускают вторую, третью…

За сутки с небольшим, проведенные на Полигоне, погибло одиннадцать человек. Только укладываюсь спать, как мой следящий дрон включает динамики:

— Внимание всем участникам! Грядет большая зачистка! Со следующей ночи с гемодов снимается ограничение на отстрел людей. Теперь они будут убивать не шесть человек, а всех, кого найдут. Укрывшихся за стенами крепостей им трогать запрещено. Дерзайте, захватывайте крепости! Мы верим, что избранным будешь именно ты! Да обратит Ваал на тебя свою милость!

Эристан и Надана смотрят на меня. Нас таких, отрекшихся от сомнительной Вааловой милости, на Полигоне трое, и тайна связывает нас прочнее любых цепей.

— Если мы не захватим крепость, — резюмирует Лекс, — то с огромной вероятностью нам конец. — Он невесело усмехается.

— Готов поспорить, что завтра погибнет половина участников, — вздыхает Эристан. — Не хотелось бы попасть в их число.

— Чтобы этого не случилось — всем спать! — командую я. — Завтра надо быть свежими. Выдвигаемся до рассвета, все помнят?

Замотавшись в белую ткань, отрубаюсь мгновенно и падаю, падаю, падаю в черноту усталости, и сразу же — тормошат за плечо. Разлепляю веки и понимаю, что уже светает, и свою смену я проспал. Эристан хлопает по плечу горячей ладонью:

— Я отдежурил за тебя, ведь всю предыдущую ночь продрых.

Спящие в обнимку Надана и Лекс — видимо, когда похолодало, искали тепло — просыпаться не хотят. Но когда Эристану удалось их растолкать, отлипать друг от друга не торопятся. У кого-то, похоже, у Лекса, урчит в животе, и начинается перекличка пустых кишок.

— Сейчас бы чего-нибудь бодрящего, — мечтает Лекс, выдергивающий кактусовые колючки из руки.

— Губозакатальники, по два каждому, — острит Надана.

Эристан обнимает лук, нахохливается, завернувшись в ткань, и замирает. Улавливаю, что с ним не все в порядке, сканирую его и получаю информацию:

Ожоговая болезнь 1 степени (поверхностный ожог 35 % тела).

Способ устранения симптоматики: обильное питье, обработка ожогов антисептическим раствором, профилактическая антибактериальная терапия.

Рекомендуемый метод лечения: консервативный.

Прогноз: благоприятный.

Запрашиваю сведения о состоянии здоровья, и узнаю, что его жизни ничего не угрожает, и он полностью восстановится за четыре дня.

— Эристан, тебе нужно много пить, у тебя развивается ожоговая болезнь.

— А то я думаю, чего ж меня потряхивает.

— Не геройствуешь, прикрываешь тылы. Ходу!

Один за другим сбегаем по склону. До крепости добираемся раньше, чем восходит солнце. Располагаемся на холме, откуда хорошо просматриваются не только стены, но и крыши домов, всего во дворе крепости два здания. На углах стен залегли три арбалетчика, деталей не рассмотреть.

— Опоздали, — шепчет Надана мне в левое ухо. — Смотри, сколько там их!

— Но не видно следов борьбы, — подмечает Эристан. — Видать, на крепость напала та толпа, которую мы видели вчера возле оазиса, и защитники открыли ворота. Если так, там сейчас больше десяти человек.

— У меня зрение не очень, — признается Лекс. — Верю вам на слово. Если там толпа, то нет смысла лезть, им не нужны лишние рты. Впустят, прикончат, оружие отберут.

Отмечаю, что в напряженные моменты, когда есть риск быть обнаруженными, дроны исчезают, чтобы не выдавать нас. Воцаряется тишина. Каждый из нас не хочет прощаться с таким привлекательным планом взятия крепости и лихорадочно ищет выход.

Перевожу взгляд с одного защитника на другого, один чуть подползает к краю стены, остальные неподвижны. Что-то в них меня настораживает, интуиция подсказывает, что рано делать выводы, и желательно бы подойти поближе, обогнуть крепость и с помощью подсказок программы узнать, сколько там человек. Крепость небольшая, и если буду идти вдоль стены, программа покажет схему и отметит на ней вероятных противников. Разум твердит, что лучше не рисковать и поискать более доступную крепость.

В последнее время интуиция, которую можно назвать и голосом покровителей, не подводила ни разу, и я поступаю нелогично.

— Побудьте здесь. Я на разведку.

— Сдурел? — возмущается Надана. — Они ж тебя пристрелят!

— Вот и следи за ними. Так надо, я буду осторожным, уже вижу, как подобраться относительно безопасно.

Спускаюсь по склону и, перебегая от валуна к валуну, подбираюсь к крепости метров на пятнадцать, еще немного, и арбалетчик на стене попадет в зону действия программы, но дальше подходящих убежищ нет, придется выходить на открытое пространство и рисковать. Поднимаю голову и не вижу караульного, а это значит, что его голова ниже уровня стены, он меня тоже не видит, и я могу без риска приблизиться к стене.

Готовый в любой момент рвануть обратно за камень, крадусь к стене. Шаг, еще шаг. До крепости уже точно меньше десяти метров, но программа не показывает караульного, даже когда я касаюсь стены ладонью. Одно из двух: или программу глючит, или…

Там никого нет! От осознания в кровь выбрасывается порцию адреналина, и сердце частит. Как и задумывал, обхожу вокруг крепости и окончательно уверяюсь в том, что арбалетчики — чучела, которых установили защитники для устрашения нападающих. А сами они вот — в одном из зданий, все трое лежат — двое неподвижны, третий ворочается.

Уже не скрываясь, бегу к своим по короткому маршруту, взбегаю по холму. Навстречу вскакивает Надана и крутит пальцем у виска.

— Точно сдурел, они ж тебя…

— Там никого нет. На стенах — муляжи. В крепости три человека, так что идем ее брать.

Лекс скрещивает руки на груди.

— С чего ты взял, что их трое?

Объясняю больше для оживившегося дрона:

— Мы были там вчера и слышали три голоса. Все, отставить вопросы! Идем на штурм. Эристан, дай мне кошку. — Он протягивает веревку с крючьями. — План такой, я проникаю в крепость и открываю ворота, вместе вяжем спящих…

— Тупо, — пожимает плечами Эристан, — зачем рисковать, если можно им перерезать глотки?

— Во-первых, мои приказы не обсуждаются, — смотрю на него до тех пор, пока он не отводит взгляд. — Во-вторых, чтобы не возникали вопросы впредь, это не моя тактика. Нам нужны союзники, а не волки за спиной. Ну и в-третьих, я постараюсь сделать все возможное, чтобы сохранить как можно больше жизней. Конечно, без ущерба для команды. Все.

Сбегаем с холма. Команда исследует пространство перед воротами, не находит ловушек и занимает позиции, я оббегаю крепость, закидываю кошку за стену в самой дальней точке от места, где спят защитники. Зацепиться удается со второго раза. Дергаю веревку — проверяю на прочность, и карабкаюсь наверх, становлюсь в желоб между возвышениями, бегу к железной лестнице, чтобы спуститься, наматывая на руку веревку с крючьями, по ступеням сбегаю во двор, где друг напротив друга стоят два пластиковых модульных здания, торопливо шагаю через двор между домами к воротам, и тут дверь распахивается — я рыбкой ныряю вперед, перекатываюсь, уходя из зоны обстрела арбалетчика, кричу, чтобы его дезориентировать:

— Заходи с тыла!

А сам бросаюсь к воротам, вырываю огромную щеколду… и вижу замок, от которого нет ключа. Озвучиваю увиденное своим, слушаю ругательства Наданы, отбегаю от ворот и прижимаюсь к торцу здания, разматываю кошку и бросаю за стену, чтобы по ней взобрались остальные.

На поле зрения накладывается схема передвижения защитника крепости. Он носится по зданию в одиночестве, его союзники почему-то до сих пор валяются. Только один поднимается, занимает позицию у окна и стоит там неподвижно.

— Нас много, мы хорошо вооружены, — кричу я. — Тебе не отбиться, сдавайся.

На стене застывает Надана с ружьем, пропускает к лестнице Лекса и Эристана.

— Один у крайнего окна справа, арбалетчик в движении, — ориентирую своих и продолжаю вести переговоры, обращаясь к защитникам: — Обещаю сохранить вам жизнь.

— В жопу себе свое обещание засунь, — огрызается защитник с легким акцентом. — На хрен вам еще один рот, если вас много?

— Мы объединимся группами. Вы останетесь в крепости. Вряд ли вам предложат что-то аналогичное. Я видел группу, где более десяти человек, нас четверо, вас трое. Так будет больше шансов.

Программа показывает, что мужчина раздумывает, уже не мечется лихорадочно

— Поверь, нам проще тебя прикончить, чем распинаться и рисковать. И заметь, я не пытался убить вас спящими, хотя знал, где вы.

— У меня нет гарантии, что ты не трындишь.

— Если рассуждать здраво, я тебя обману, и ты умрешь. Если не собираюсь обманывать, то ты умрешь, обороняясь. Ты ничего не теряешь.

— Сдохнем, как мужики, — хрипит напарник у окна.

Знать бы, какое у него оружие, выбрал бы тактику и постарался его обезвредить. Постояв немного, арбалетчик снова суетится, мечется от окна к окну, комментирую его маршруты для своих, наблюдая, как его движения становятся все более нервными.

— У меня датчик движения, — вру я, пригибаясь, иду под окнами, киваю Надане, жмущейся к торцу, забираю у нее веревку с кошкой.

— Давайте уже его завалим, да и все, — предлагает Эристан. — Чего с ним нянькаться?

Становлюсь под окном напротив арбалетчика, поднимаю увесистый валун и скребу по стене — противник сразу же к ней прижимается. Я жду, он ждет. Уверенный, что его не видно за черными стеклами, он поворачивается, чтобы выглянуть, и я бросаю камень в окно так, чтобы вывести мужика из строя, но не пришибить.

Доносится крик. Есть! Бросаюсь в оконный проем, сбиваю с ног защитника, закрывшего руками окровавленное лицо, вырываю у него арбалет, бью в солнышко, беру горло в захват. Противник огромен, на голову выше меня, и приходится сложно. Но на помощь прибегает Эристан, целится в него из лука, противник расслабляет бычью шею, обмякает.

— Ну и стоило морду резать осколками? — говорю я и кладу тело здоровенного длинноволосого карталонца[1] на пол. Он не вырубился, и глотает воздух разинутым ртом.

Надана приводит его напарника, высокого очень смуглого, гармонично раскачанного парня с животом, замотанным окровавленными тряпками, в руке у нее трофейный тесак.

— Третий не встает, — отчитывается Лекс, переступая порог. — Совсем плох.

Надана укладывает раненого рядом с карталонцем (Вэра Котори, 38 лет, следопыт), Сажусь на корточки рядом с пленником.

— Как думаешь, почему ты еще живой?

— Потому что ты не знаешь, где часть символа, — хрипит он, покорно глядя в пол.

— Думаешь, его сложно найти? Нет, ты жив, потому что я пообещал тебя не убивать. А что будет дальше, тебе решать.

— Под матрасом, — говорит Надана с отрешенным видом, покачиваясь с пятки на носок, передергивает плечами, глядит на меня вопросительно. — Только не спрашивай, откуда я это узнала… Увидела. Ха, тупо прятать такую ценную вещь под матрасом, там в первую очередь ищут.

Карталонец, которому Лекс вяжет руки найденной в крепости веревкой, пару раз дергается, упирается лбом в пол и рычит.

— Проверь, там ли он, — обращаюсь к Надане, а затем — к пленнику: — Ну? А теперь зачем ты жив? Вот же тупой упрямец! Ты думаешь, войны выигрываются в одиночку? Я предлагаю вам союз.

— Под твоим началом, — хрипит карталонец, — я буду расходным материалом. Есть лидер, есть еще четыре места. Сделано так, чтобы никто не доверял никому.

— Это так, — киваю я. — Но я пообещал тебе жизнь. Выведите его за ворота, и пусть идет, куда хочет. Я ценю людей, в отличие от тебя и от других лидеров групп. Все люди из моей команды выживут, чего бы мне это ни стоило.

Надана приносит железный фрагмент, протягивает мне.

— Он в натуре был именно там!

— Я бы его завалил, — говорит Эристан, вместе с Лексом поднимающий карталонца. Вдвоем они выводят его из помещения. Сканирую раненого:

Тейн Патарики, 20 лет

Уровень 2, ступень 2, гладиатор

Физическое развитие: 15

Духовное развитие: 6

Сила, ловкость, выносливость у него 15, а вот со здоровьем беда. Программа выдает информацию, что у парня перфорация толстого кишечника, и если его не прооперировать, он умрет через два дня. Мое лечение поставит его на ноги через день. Обращаюсь к нему:

— А ты хочешь жить или уйти?

Тейн усмехается.

— Конечно, я хочу жить, но… — он оглаживает тряпки, заменяющие повязку. — Но увы, мне конец.

— Я разбираюсь в травмах и помогу тебе.

— Самоуверенно, но вряд ли получится, — грустно улыбается он, его лоб блестит от пота. — Я только за. А теперь, если вы не против, я прилягу.

— Вот хамье! — возмущается Надана. — Мож, сперва познакомимся?

Представившись, она ждет, что ее половая принадлежность шокирует парня. Откуда ей знать, что бедолага смертельно ранен, содержимое кишечника льется в брюшную полость, и он испытывает нечеловеческю боль.

Программа напоминает, что я уже долго контактирую с объектом, и предлагает перенести Тейна в разряд условно безопасных. Пока воздерживаюсь, провожаю его взглядом. Надо будет спросить, с какой он части света: кожа светло-коричневая, правильные черты лица, иссиня-черные волосы волной, даже по телеку такой типаж редко показывают.

А вот карталонцы узнаваемы: высокие, мощные, предпочитающие носить длинные волосы, которые зачем-то до сих пор украшают побрякушками по примеру предков. Жаль, что лидера защитников не удалось включить в команду — слишком гордый. Ни разу не сталкивался с карталонцами, но читал, что слово они держат, даже ценой собственной жизни.

Собираюсь осмотреть второго раненого, но дверь отворяется, и, наклоняя голову, входит карталонец со связанными за спиной руками, а за ним — Эристан и Лекс.

— Я ошибся, — рокочет карталонец, вперив в меня взгляд. — Меня зовут Вэра Котори, кто ты?

Представляюсь, и карталонец, падая на одно колено, склоняет голову.

— Леонард Тальпаллис, присягаю тебе в верности.

Перевожу взгляд на Надану.

— Что ты об этом думаешь?

— Я?

— Ты. Сосредоточься и попытайся понять, правду он говорит, или предаст при удобном случае, чтоб вернуть лидерство.

Она фокусирует взгляд на могучем карталонце, раздувает ноздри, напрягается.

— Вроде правду… А почему ты спрашиваешь — меня? — Она распахивает глаза, удивленно моргает — видимо, вспоминает, что я ей уже говорил о способности читать чужие мысли, и больше вопросов не задает.

— Разрежьте веревки, — командую я. — Вэра, покажи моим людям все, что есть в крепости, а я посмотрю, в силах ли помочь твоим помощникам.

В нашей команде самой высокой и раскачанной была Надана, карталонец же Вэра не просто огромен, он — фундаментален. Слегка повернув голову, он кивает на выход, и даже в этом движении чувствуется стихийная мощь. Быстро сканирую его физические характеристики:

Сила: 17

Ловкость: 15

Выносливость: 15.

Что мне нравится больше всего — Вэра не культист Ваала, а язычник, то есть условный союзник.

Сопровождать его уходят Надана с тесаком и Лекс, Эристан остается со мной, задумчиво смотрит им вслед.

— Ты так просто его отпустил… Это легкомысленно. Он опасный. Очень опасный, и я ему не доверяю.

— И мне ты не доверял. А теперь? — Он молчит, глядя в пол, а я смотрю на дрона, и приходит мысль сказать кое-что, брызнуть маслом на тлеющие угли народных масс, которые за нами наблюдают. — Согласись, гораздо легче жить, когда ты доверяешь и не ждешь ножа в спину. Но недоверие — основа нашего мира, и я на Полигоне отчасти для того, чтобы показать всем, что можно и по-другому. Мало того, гораздо выгоднее относиться к людям по-человечески, ведь они с удовольствием отвечают тем же.

Очень надеюсь, что мой спич покажут по телеку, и его услышат миллионы, ведь он — основа моей стратегии, причем, с точки зрения организаторов, очень странной.

— Не все, — качает головой Эристан, берет у меня железный фрагмент — львиные глаз, часть лба, ухо, — вертит в руках. — Первую ступеньку мы преодолели и хотя бы защищены от гемодов.

— Теперь надо удержать крепость и преумножить достижения. Потому что они, — взглядом указываю на дрона, — будут постоянно затягивать удавку, заставлять нас шевелиться и рвать друг друга.

— Да… Я не спрашиваю, как ты сохранишь жизни тех, кто будет с нами, но не войдет в нашу пятерку, если организаторы их заочно списали. Просто поверю на слово, что у тебя есть план.

Улыбаясь, шагаю к лестнице, ведущей на крепостную стену, переступаю через муляж защитника, от которого вниз тянутся веревки, чтобы имитировать его движение, и уже наверху, глядя на рыжую пустыню, позолоченную рассветным солнцем, отвечаю:

— Есть, Эристан. И не один. Но, извини, это не обсуждается.

Хлопки оранжевого флага напоминают аплодисменты невидимых наблюдателей. Мысленно обращаюсь к Шахару и Танит, обещаю не подвести их, и то ли кажется, то ли на самом деле золотой медальон, подаренный Элиссой, становится теплым.