Поколение живых

Глава 7

Шлем скрыл лицо Норта от Таяна.

Закоченевшими пальцами он смог наконец закрепить шлем на скафандре. Таян вздохнул и отправился за оружием, которое Норту так и не пришлось пустить в дело.

Вернувшись с охапкой стволов в руках, путаясь в обрывках туники, Таян сложил все это к ногам проградца. Потом, подумав, все-таки снял с него шлем и положил рядом. Почему-то ему показалось это важным.

"Как хоронят на програде, интересно… — Подумал Таян, — на Неогее их погребают в землю. Когда-то давно на Земле поступали так же. В Золотом Городе — в песок. А там — как?"

Мысли путались. Начиная с этого момента он снова бесповоротно один. После пяти месяцев. Таких коротких для Таяна и таких длинных для Норта. Прожив на свете две сотни лет Таян не замечал хода времени. Когда Таян родился, не было на свете даже родителей Норта. Когда Таян стал лидером неогеанского сектора, их все еще не было на свете. Вот уже родился Кавор, завершилось обучение Ане, а Норта еще не было. Он родится на несколько лет позже, чтобы лишь ненадолго стать лидером проградского сектора.

Спасательная капсула была вытащена на лед из чрева корабля, который никогда уже не сможет никуда отправиться.

— Я не вернусь в Золотой Город. Я завершу свои труды здесь, — произнес Таян. Взмах руки — и капсула отъехала от корабля на несколько шагов и нос ее был нацелен на солнце.

Навыки контакта стремительно покидали его. Еще когда он пытался запустить снова остановившееся, словно по недосмотру, сердце проградца, он чувствовал что теряет прежнюю власть над живыми. И в то же время приобретает совсем другую власть. Только с ее помощью не оживить, не исцелить. Норт умер, когда рядом с ним был один из лучших мастеров народа целителей — не смешно ли это?

"Почему-то не очень" — подумалось Таяну. Он закрыл дверь капсулы и вернулся в корабль — пуском капсулы можно было управлять оттуда.

Гул за стенами корабля ознаменовал отбытие Норта, последнего лидера проградского сектора в Золотом Городе.

— Прощай, — прошептал Таян

Лишь к вечеру Таян вышел из корабля. Ему пришлось позаботиться о своем одеянии, ведь в ближайшее время он вряд ли сможет рассчитывать на тунику, поддерживать которую ему уже в тягость. Битый час он разбирался с проградской системой питания, пока, наконец, не сумел ввести себе необходимое число белков, жиров и углеводов. На какое-то время — пока не выйдет из строя источник питания — ему этого хватит. А дальше… Ему нужно просто успеть до того, как придет "дальше".

Таян подошел к краю котлована, подтаявшего по краям. Вид давно покинутого котлована пробудил в нем силы, бездействовавшие пять месяцев. Не будучи усыпленными навек, они лишь дремали, набирая мощь.

Воздев руки, он с восторгом наблюдал, как скважина в ледяном покрове расширяется с недостижимой ранее скоростью. Глухой звук ознаменовал собой достижение цели. Неогеанец, восторженно воскликнув, шагнул в пропасть и, поддерживаемый неведомыми силами, начал нисхождение.

— Тиса, ты блестяще завершила свою миссию. Жаль, что Шед смог улизнуть от тебя, но если Ма-рина сама отпустила его, то мы не будем вмешиваться.

Надеюсь, ты понимаешь, что в час нашего триумфа ты была на стороне того, кто проиграл. Его нелепое и хвастливое царствование, его надменность не позволила ему приготовиться к нападению. Патрули, созданные Ма-аленом, обнаружили бы их, но патрули были упразднены. Мы ждали своего часа, как нам было велено, наблюдая, как непобедимая армада зарвавшегося диктатора проигрывает бой за боем!

Тиса стиснула зубы.

— Ма-рина великодушна и не стала судить никого. Шед и Карл осудили себя сами — первый на изгнание, второй — на смерть. И мы будем великодушны — ты остаешься в городе на правах посла.

Прощай, дочь Програда. Мы все еще тебя любим.

Остатки вражеской армии были уничтожены за несколько дней небольшим отрядом во главе с Ма-риной. Все это время бывшие советники администрации Шеда приводили в исполнение ее указания. Ограды и решетки были разрушены, исчезли надстройки в центральной части города. Но до поры было велено сохранить военные заводы и новые стальные районы на окраинах. Только центральная часть была приведена в порядок и готовилась к празднику — очередной годовщине великой битвы. Повсюду гремели салюты и готовился грандиозный парад, посвященный только что выигранной битве за свободу.

Памятник Ма-алена был отреставрирован по точному описанию его ученицы и наследницы. После того, как последний завоеватель был вышвырнут из их мира, она вернулась в город и заняла место Ма-алена в зале совета.

Город вырос, город расцвел. Забытые и заброшенные дома снова наполнились теплом и светом. Зеленые сады, веселые ручьи и фонтаны — жители готовились к празднеству. Они воспрянули духом, простили друг другу прежние обиды и были готовы — как две сотни лет назад — встать под знамена любимого ими вождя.

Ма-рина редко выходила из башни совета. Увидеть ее, плавно идущую по узким улицам, считалось удачей. Она беседовала с любым, кто пожелал поговорить с ней. Она улыбалась детям, жала руку мужчинам, едва касалась ладонью плеча женщинам, подставляла руку старикам. С неогеанцами она говорила о цветах, с проградцами — о машинах, с землянами — о звездах.

"Дивная, дивная!" — Восклицали жители города, не веря своему счастью.

В зале совета не было никого, как поначалу показалось вошедшему неогеанцу. Потом из-за кресла, обращенного к городу, показался белый рукав и раздался звенящий голос, эхом разнесшийся по залу.

— Я слушаю.

Неогеанец опешил сперва, подождал, когда стихнут самые тихие отзвуки эха, и представился, поклонившись.

— Мое имя Хлой, я прибыл как посол Неогеи.

Наступила пауза. Едва заметный жест рукой — и неогеанец продолжил, постепенно приближаясь.

— У меня есть послание для вас от старейшин Неогеи.

— Я слушаю вас, посол.

— Старейшины хотели бы узнать о ваших планах относительно управления Золотым Городом. Им кажется, что совет должен быть восстановлен, но на несколько других условиях.

— Совет не будет восстановлен. Его несостоятельность, доказанная еще Шедом, подтверждается мной.

Хлой изумленно посмотрел на нее.

— Простите, но старейшины могут трактовать ваш ответ…

— Как им угодно, — перебила его Ма-рина, — то, чем нам предстоит заниматься в ближайшее время, не нуждается в обсуждениях. Будет война. Нечего будет обсуждать.

— Я понимаю, но… Война закончится, и тогда…

— Тогда и поговорим об этом. Что-нибудь еще?

— Мы хотели бы узнать ваши планы относительно развития города.

— Городу будет возвращен первоначальный облик. При этом мы сохраним военные заводы прежнего режима. Они нам очень понадобятся.

— А как быть с колониями?

— Они сослужат свою службу, как гарнизоны. Само собой, жители их могут вернуться в город. Я объявлю об этом днем.

— Хорошо, — поклонился Хлой и вздохнул, — последний вопрос касается вашего доверия к лицам, представлявшим прежний режим.

— Они вольны поступать как им вздумается, — ответила она несколько раздраженно, — я не тюремщик и не палач. Я вижу ваш личный интерес в этом вопросе, — посол побледнел, — но в моих руках находится решение более сложных вопросов. Все прочее может и должно подождать. Мы должны быть готовы и очень скоро.

— У меня больше нет вопросов. Я в вашем распоряжении, госпожа.

— Наследница, — поправила его Ма-рина, — не более того. Ступайте. Вашим войскам уже отдан приказ. Послезавтра назначен военный парад. Займитесь вопросами размещения неогеанской армии.

— Не думаю, что город способен вместить всех желающих.

— Он способен, — Хлой посмотрел в окно, заметив какое-то движение, и едва сдержал возглас изумления. За бетонными стенами угловатых зданий, окружавших золотой город, возносились многоэтажные и многооконные строения из бурого песка. Солнце, поднявшееся было рад горизонтом, скрылось за стенами и светило теперь сквозь оконные проемы и тонкие еще стены, отбрасывая багровые тени на мирные и осиротелые дома.

— Вот теперь ты совсем как… — Тиса с трудом подобрала определение, — как маленькая неогеанка, — произнесла она, а сама подумала "какая мерзость". Миррель стояла перед ней в белой накидке поверх проградской оболочки, что лишь очень отдаленно напоминало неогеанские туники. Волосы ее, успевшие отрасти за пару месяцев мирной жизни, были аккуратно причесаны и блестели золотом. Тиса вздохнула, глядя на нее, и гордо взглянула на собственное отражение.

— Спасибо, — ответила Миррель, — а когда будет праздник?

— Вечером. Так что у тебя есть время позаниматься.

— А Ма-рина красивая?

Тиса скривилась.

— Сама посмотришь.

Ма-рина вышла на балкон и толпа приветствовала ее единым возгласом. Лучезарно улыбаясь, она взмахнула рукой, давая начало параду.

Люди, столпившиеся на площади, улицах, на крышах соседних с площадью домов и на временных песчаных трибунах, с восторгом приветствовали идущие друг за другом, чередуясь, проградские, неогеанские и земные батальоны. Проградцы шли в ногу, бряцая сильно вооруженными скафандрами. Неогеанцы проплывали на скатах, медленно, в три ряда друг над другом, не разрывая строй. По команде они перестроились в две линии, затем смешались и вдруг резко исчезли из поля зрения, в мгновение ока разлетевшись в разные стороны. Люди аплодировали их мастерству, а больше — им самим. Долгих шесть лет в Золотом Городе можно было и не надеяться встретить хотя бы одного неогеанца. Теперь они снова появились здесь, и даже самые упертые земляне признали, что без их мудрого совета и духовной поддержки городу просто не выстоять.

Земляне, как и проградцы, промаршировали дружным строем без сюрпризов. Однако над куполом один за другим пролетели несколько десятков быстрых кораблей, пилотируемых землянами, и именно там, в небе, они показали чудеса пилотажа, сорвавшие аплодисменты.

Однако вскоре в небе стало тесно. Проградский титан, гигантский корабль, состоящий из сотни разделяемых модулей и управляемый командой из десяти проградцев, ответственных за разные его части, прогудел над городом, и купол содрогнулся, заставив сердца зрителей благоговейно замереть.

Восторженные возгласы не смолкали, все новые и новые рода войск выходили на площадь или кружились над городом, а затем занимали свое место вокруг башни совета. Ма-рина внимательно наблюдала за происходящим, изредка отдавая короткие приказы, и в редких случаях — меняя архитектуру города, создавая простор для дополнительных маневров.

Темнело, но освещение города включать не торопились по особому распоряжению наследницы. Мановение руки — и войска перемешались, создав и тут же разрушив сложный узор, выстроившись затем вокруг небольших зон на площади, подсвечиваемых прожекторами с вершины башни.

Все замерли в ожидании. Тогда Ма-рина, наблюдавшая за парадом сидя, поднялась со своего места и, вытянувшись навстречу заходящему солнцу, словно танцуя, совершила поворот, вознеся руки к небу.

Город, окрасившийся было последними лучами солнца в золото, в мгновение ока словно раскалился и запылал. Огненная змея по спирали поднялась от основания башни совета к самой верхушке и вспыхнула там яркой вспышкой, выведя из строя прожекторы. Из освещаемых ими кругов на площади, среди моря людей вырвались наружу величественные и пугающие языки пламени.

Люди с опаской смотрели на них. От огня шел жар, он будоражил кровь, а дым, поднимающийся высоко к звездам, пробуждал древнее благоговение перед стихией огня. Небо окрасилось в багровый цвет, а с воздуха город напоминал пылающий круг с пламенным цветком башни совета посередине.

Люди с изумлением вдыхали запах дыма, вслушивались в ритмичный барабанный бой, раздающийся отовсюду, всматривались в пляшущие языки костров. Постепенно блеск звезд в их глазах сменило пламя, а вместо сердца в груди стучали барабаны. Все — проградцы, неогеанцы, земляне — неуверенно, но неумолимо приближались к огню, словно решившись ринуться в него по первому зову своей предводительницы.

Ма-рина взмахнула руками — отблески пламени плясали на белоснежной тунике — и люди, окружившие огненные столбы, сделали шаг назад. Взмах — и шаг вперед. Люди пульсировали, кружились вокруг костров, под барабанный нарастающий гул, под топот сапог шагающих в ногу людей, под рев проносящихся над куполом кораблей. Ма-рина воздела руки кверху, и люди повторили ее жест, обратив свой взор к багровым небесам, напоенным дымом и жаром пламени.

Они стояли неподвижно, казалось, что языки пламени замерли вместе с ними, и только дым клубился над их головами. Монотонное гудение стихло, медленно, успокаиваясь, замедляя ритм, люди пытались отдышаться, но им словно не хватало воздуха. Или, быть может, им не хватало огня.

Опустив взгляд, они изумились — столбы пламени действительно замерли бурыми песчаными изваяниями, и как-то нелепо смотрелась среди огненных исполинов желтая и невысокая статуя Ма-алена.

— Жители трех миров, — раздался голос Ма-рины, — я приглашаю вас на пиршество, посвященное вам, ваши прошлым и будущим победам. Новая битва грядет. И вы вступите в нее со смехом!

Рев толпы подтвердил ее слова, а языки пламени снова заиграли в их глазах.

— Наступило время битв и славных побед. Слава тем, кто готов сражаться до последнего за свою свободу. Слава вам — она протянула руки к толпе, — я восхищена и удивлена. И если враг снова попытается напасть, он тоже будет удивлен. Верно ли?!

— Верно! — Единый порыв их голосов взметнул ее волосы и волной прошелся по подолу туники.

— Да будет так! — Провозгласила она, взмахнув одной рукой и подавшись навстречу жителям города. Люди протянули руки к ней, и повсюду, куда ни посмотри, она видела сияние смотрящих на нее глаз. Карих, голубых, красных, серых, зеленых…

— Да будет так.

Тиса смотрела на развернувшееся в городе действо с изумлением. Не меньше ее изумлял вид Ма-рины — словно та в одночасье изменилась. Плоть превратилась в медь, белый цвет — в багровый.

Тису окликнули — время пиршества в большом зале пришло. Она взяла Миррель за руку — многих пригласили вместе с детьми — и направилась туда.

В зале не было большого стола, гости расселись по расставленным в беспорядке креслам и оживленно беседовали. Ма-рина восседала на возвышении и выглядела утомленной, слушая сидящего подле нее неогеанца. Снова прежняя…

Тиса выбрала для себя кресло в дальнем углу — ей не хотелось ни с кем беседовать — и направилась к нему. Миррель едва поспевала за ней, удивленно осматриваясь — долгие годы ей ничего подобного даже во сне не снилось. Яркие огни, смех, улыбающиеся лица — что там парад!

Тису же парад взволновал очень сильно. Ее не покидало странное ощущение… Когда-то при Шеде она сама лично руководила парадом и видела, как Шед следил за войсками — беглый взгляд, короткие кивки, — он не оценивал и не руководил движением войск. Все это делала она — Тиса. Глядя на Ма-рину, она готова была поспорить, что она не смотрела парад — она представляла его.

Кому?

Тиса была вне себя от злости, и Миррель старалась не попадаться ей на глаза. Ей вообще казалось, что есть ее вина в отстранении Тисы от командования войсками. Хотя, конечно, ее вины тут быть просто не могло. Да, Ма-рина долго и удивленно рассматривала ее, но Миррель списала все на свою некрасивость. Земные девочки гораздо красивее ее.

Тиса ходила по комнате, ломая руки и не находя себе места. Ее — ее! — На ком держалась оборона города до появления этой…

— Да кто хотя бы раз видел ее в бою! — Вскричала Тиса, прекрасно зная, что это обвинение несправедливо. Шлем полетел в угол, отскочил и подкатился к ногам Миррель. Тиса села на кровать, вцепившись в нее руками и едва сдерживая гнев. Несколько раз глубоко вдохнув, она снова встала и подошла к девочке. Та посмотрела на нее без страха и, улыбнувшись, произнесла:

— А мне она тоже не понравилась.

Тиса хмыкнула и посмотрела куда-то в сторону. Гнев улетучился, и она негромко сказала:

— Подай шлем, — и добавила, — сломаешь еще.

Неожиданно запищал сигнал вызова. Тиса раздраженно подошла к терминалу. Источник сигнала был ей неизвестен.

— Кто это еще может быть, — ворчливо проговорила она и ответила на вызов.

У Тисы перехватило дыхание, когда она узнала голос говорившего.

— Тиса, надеюсь, ты меня слышишь. Не пытайся отследить сигнал, я связываюсь через прокси-спутник, который будет уничтожен сразу после связи. Слушай внимательно, дважды повторять не буду.

Всеми правдами и неправдами выведай у Кавора, где может находиться Таян. Разыщи его. Разузнай о хозяйке все, что сможешь. Он больше других знает, что сейчас происходит. Скажи ему, что это не попытка мести и не попытка свержения хозяйки. Я больше не претендую на лидерство. Но я внимательно слежу за хозяйкой с тех самых пор как она заняла трон. Если он сможет развеять некоторые мои сомнения… Впрочем, сначала найди его. Он на Земле. Там я свяжусь с тобой. Прощай.

Голос стих. Тиса повернулась к Миррель — в ее глазах читались азарт и гордость — и произнесла:

— Сиди здесь. Хотя нет, начинай собираться. Я скоро вернусь и мы улетаем.

— На Землю? — догадалась Миррель.

— Именно. Не проболтайся, проградка.

— Кавор!

Тиса улыбалась, что смотрелось не то чтобы жутко, но непривычно. Кавор нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

— Здравствуйте, Тиса.

— Не хмурьтесь, Кавор, — фальшиво произнесла она, — наступили новые времена. Время битв и славных побед.

— Жаль не всем удастся в этих битвах поучаствовать, — иронично ответил Кавор в сторону.

Тиса одним ударом пригвоздила его к стене и приблизила бронированную ладонь к его лицу.

— И до славных побед тоже не всем удастся дожить, — прошипела она, — ты знаешь, где прячется Таян. Он мне нужен. Есть пара вопросов о моем брате. Имя ему было Норт.

Кавор посмотрел в глаза проградке. Неужели… Правда?

— Я не желаю Таяну зла.

— Я тоже.

— Я не могу доверять тебе.

— Придется.

— Нет, Тиса. Времена изменились. И я не буду помогать запоздалой мести. Таян, наверняка он не бездействовал, наверняка все произошедшее — его триумф! Если так, его давно нет на Земле.

— А если не так?

— Значит он давно мертв, — вздохнул Кавор, — там не выжить.

— Отправить бы тебя на Проград, — с отвращением проговорила Тиса, — чтобы ты узнал, что такое "не выжить", — она отпустила его.

— Ты ничего не теряешь. Его там нет либо он мертв.

— А если нет, то ты убьешь его. Прекратим этот разговор. Или я вынужден буду сообщить о твоих намерениях.

— Ты уже выбрал между смертельным и тяжелым ранением, — усмехнулась Тиса, — ты уже один раз приговорил его к смерти, дав Шеду возможность вызвать Таяна в город. Что останавливает тебя теперь?

Кавор смолчал, и Тиса вышла из его покоев. Не успела она сделать и нескольких шагов, как она почувствовала…

Контакт.

"Кто ты?" — Спросила она.

"Неважно. Но мои цели совпадают с твоими. Таян опасен для нынешнего положения. Убей его"

"Ты — неогеанец?"

"Странный вопрос. Безусловно — да. Я сообщу тебе, где он находится. Ты сделаешь остальное."

"Молчание я могу получить и другим способом"

"С этим будут… Затруднения. По рукам?"

"Где ты? Я должна знать, с кем говорю"

"Посмотри направо"

Тиса осторожно повернулась вправо и увидела неогеанца, беседующего с молодой землянкой. Они довольно мило разговаривали и смеялись.

Тиса направилась к ним.

"Так по рукам?"

Проходя мимо, за спиной неогеанца, она коснулась перчаткой его спины и тут же ощутила нарастающий страх собеседника. Значит, он.

"Я запомнила тебя. Действуй"

Кавор почувствовал вмешательство. Он беспокойно осмотрелся по сторонам. В голове его кто-то копался, без ведома, без спроса, расчетливо и методично перебирая воспоминания и знания.

Кавор попытался заблокировать контакт, но у него ничего не вышло. Он вскочил с кресла и выбежал за дверь. В коридоре никого. Он вернулся в покои и захлопнул дверь. Вмешательство продолжалось, и Кавор знал, что было искомым.

— Прекрати, — настойчиво произнес он вслух. Потом он повторил это еще раз, чувствуя, как незваный гость в его мозгу подбирается к самой своей цели и ничего не мог с этим поделать.

Или мог?

Он ринулся к тайнику у кровати и достал несколько ампул.

Сыворотка. Одна доза в месяц — бессмертие. Передозировка — смерть.

Не годится. Мозг будет жить еще некоторое время и поиски будут завершены.

Сжав голову руками, он зарычал от бессилия и рухнул на колени. Если бы у него был пистолет… Если бы…

"Я не хотел, Таян. Не хотел"

— Эй, там на корабле? Прием!

Тиса внедрилась в свой личный корабль и молча отправила запрос на взлет.

— А, это вы, командир. Прогуляться?

— Не твое дело, — отрезала Тиса, — открывай шлюз.

— Надеюсь, скоро уже начнется. Мне не терпится выбить дух хотя бы из одной мерзкой твари!

— Ну так выбей его из себя, раз не терпится.

Раздался смех.

— Узнаю ваш юмор. А, вижу, малышка тоже с вами?

— Сам ты "малышка", — ответила за нее Тиса, — к старту готовы.

— Разрешаю.

Корабль Тисы — обычный проградский Всадник, вытянутый, как игла, но усиленный дополнительным вооружением, — был выведен через шлюз за пределы города и стартовал. Через несколько минут он влетел в подпространство, появившись в системе Молнии — так этот полет был зарегистрирован в Золотом Городе. Не пробыв в системе и пяти минут, корабль Тисы совершил еще один прыжок…

Таян почувствовал ловушку за несколько минут и замер, озираясь по сторонам. Прищурившись, он заметил тень, ползущую с севера, и подняв взгляд, увидел быстро приближающийся проградский всадник.

Мгновение — и от иглообразного корабля отделились четыре отростка. Отделились, ринулись вниз — и вонзились в лед в нескольких шагах от Таяна, окружив его. Он поднял голову вверх, словно ожидая чего-то, и улыбнулся, поняв, что его догадка верна — четыре отростка загудели и окружили неогеанца силовым барьером, блокирующим контакт. Таян замер в центре поля и терпеливо ждал.

Проградский корабль мягко приземлился неподалеку, и из него вышел проградец. С интересом наблюдая за приближавшимся, стоя в вполоборота, Таян и не думал поворачиваться к идущему. Проградец вошел внутрь поля и остановился за несколько шагов, прицелившись в грудь неогеанцу. Обрывки туники, кое-как скрепленные обрывками то ли обшивки кресел, то ли земных скафандров, болтались на нем, напоминая лишайник на древесных стволах. Глаза его недобро поблескивали исподлобья, и, казалось, он едва сдерживал улыбку.

— С чем пожаловал, гость? — Приветствовал Таян проградца. Тот поднял руку и откинул шлем.

Норт?

Глаза неогеанца прищурились и уловили сперва незаметную разницу. Конечно нет… Норт мертв, и ему не воскреснуть из мертвых. Да даже если бы и воскрес — что теперь, к чему мешать и без того провалившемуся замыслу?

Лицо девушки не было лицом Норта, и одновременно было им.

— Я — Тиса, главнокомандующий обороной Золотого Города, — отчеканила проградка.

— Как же, наслышан, — проговорил Таян и повернулся к проградке, не скрывая насмешливого взгляда, — карающая рука Шеда. Он, наконец, снизошел до моей особы? Сколько чести — сам, правда, не прилетел, но послал не рядового, а главнокомандующего. Я польщен. Чем вызван интерес к моей персоне?

— Мне нужны сведения, — Тиса пропустила мимо ушей его высказывания.

— Тебе, не Шеду?

— Это неважно.

— Действительно, — пожал плечами Таян и отвернулся, — я не стану поставлять сведения ни Шеду, ни тебе. Улетай и оставь меня в покое.

Раздался гул — проградка демонстративно заряжала электромагнитную пушку.

— Тебе придется говорить.

Таян не двигался и молчал. От Тисы было скрыто его лицо, однако в отражении на льду она видела, как тот тяжело дышит.

— Говори, — приказала она, расценив его поведение как трусость.

Внезапно все изменилось. Краем глаза уловив движение, Тиса отпрыгнула в сторону — один из генераторов поля падал прямо на нее. Стоило ей приземлиться на лед, как то вздыбился под ней, разломился, вскипел, выплескивая острые ледяные иглы. Одна такая игла выбила ее оружие, вторая нанесла удар, сваливший проградку с ног. Неогеанец приблизился к ней — безумный взгляд его блуждал где-то далеко, словно нащупывая что-то — и ледяные змеи, перетекая, двигались за ним. Тиса потянулась к оружию — и была пригвождена к ледяной поверхности.

Это казалось кошмаром, чудовищным сном. Таян не мог совершить всего этого! Значит…

— Значит ты уже стакнулся с ней! — Зло прорычала она, — Конечно! — осенило ее, — Этим ты и занимался здесь — искал ее!

Таян внимательно посмотрел на нее, словно только заметив, и безумие в глазах угасло. Синие глаза изучали ее, пристально изучали, а ледяные оковы тем временем спали. Проградка поднялась, потирая пережатые запястья.

— О ком ты говоришь? — Спросил он.

— О новой хозяйке города.

Таян прищурился.

— Хозяйке?

— Наследница Ма-алена, заключенная им в сон на Земле. Она пробудилась три месяца назад.

В глазах Таяна отразилось недоверие.

— Как… — Он недоговорил и начал заново через несколько секунд, — как это произошло?

— Она появилась во время битвы с врагами извне, — терпеливо объяснила Тиса, — и заняла место Шеда.

— Значит, свершилось, — Таян закрыл глаза и вздохнул, — я знал. Он должен был оставить что-то… Или кого-то. Я знал, — он возбужденно ходил из стороны в сторону, то еле слышно бормоча, то восклицая во весь голос, — значит, Шед был свергнут? Но выжил?

— Он жив.

— Ах, как жаль, — раздосадовано произнес Таян. Тиса вспыхнула:

— Не смей говорить так о нем! Этот человек подарил бы нам справедливый, вечный город! Он один! А из-за тебя и из-за нее все пошло прахом.

— В жизни я не слышал подобной чуши, — брезгливо отозвался Таян, — впрочем, это уже не моя забота. Что тебе нужно? Шеду так не терпится помериться силами с тем, во что он не верит и чего не понимает? Пусть идет к черту со своими амбициями. Раз она пришла, значит, будет новая битва, в сотни раз важнее нашей грызни за власть в Золотом Городе. Но неужели Ма-ален погиб? — Он вопросительно посмотрел на Тису, и та кивнула.

— Ма-рина говорила, что, пробудившись, нашла его останки. И, почувствовав опасность, ринулась прочь из ледяной тюрьмы, чтобы принять участие в моей битве, — она сжала кулаки.

Ее речь произвела на Таяна неожиданное впечатление. Он приблизился к ней и, пристально глядя в глаза высокой проградке, спросил обеспокоенно.

— Ледяной тюрьмы? Она описывала ее?

Тиса кивнула, не понимая возбуждения неогеанца.

— Пещера ее была круглой, как капля воздуха в хрустале, у самой поверхности планеты Земля. Ее тело было заключено в ствол дерева…

— Довольно, — Таян поднял руку и проградка умолкла, — идем со мной. Я должен кое-что показать тебе. Идем, — повторил он, видя ее нерешительность, — другой помощи ты от меня не дождешься.

— Вот это место.

Таян провел проградку по ледяным ступеням, которые продолбил для себя за последние годы, чтобы спускаться и подниматься своими ногами. Спуск был долгим — почти два часа вдоль отвесной стены, потеряв из виду небо уже через минуту спуска — и Тиса настороженно следовала за своим странным провожатым.

"Если меня заманили в ловушку, я унесу его с собой. Миррель уведет корабль через 24 часа моего отсутствия. Захватить его он не сможет" — размышляла она. Покамест Таян не собирался причинять ей вред. Казалось, он забыл про нее — он не оборачивался, когда она отставала или оступалась, рискуя упасть на самое дно котлована.

Наконец, он заговорил с ней.

— Вот это место.

Ступеньки закончились. Тиса обошла неогеанца и очутилась в сферической пещере, чуть покосившейся у того края, где стояли они и где был совершен пролом. Здесь было тепло, несмотря на это стены не думали подтаивать.

Под ногами шелестела зеленая трава. Несколько молодых деревьев склонялись до земли под тяжестью спелых и сочных на вид плодов. В центре пещеры возвышалось некогда могучее, а теперь высохшее высокое дерево с трещиной в стволе от самых корней до верхушки.

— Я достиг этого места, — вдруг сказал Таян, — более четырех лет назад. Шесть лет назад я нашел его, почувствовал слабый голос жизни этого дерева. Это неогеанский оландр, я сразу узнал его, через тонны льда. Я не сомневался, если Ма-алену и был кто-то дорог за всю его жизнь из простых смертных, то это девочка — землянка. Я нашел тех, кто видел ее воочию, и знал, где она была похоронена. Я не сомневался в том, что Ма-ален воскресит ее из мертвых, но не знал с какой целью это может произойти. За сотню лет жизни в городе я приглядывался к тысячам девочек и ни в одной из них не узнал ее. Значит, он воспитал себе ученика, как это сделал бы неогеанец, вырастил бы себе дочь, как это сделал бы землянин, сделал ее своей сестрой, как это сделал бы проградец. Но когда я добрался сюда, то не обнаружил здесь никого. Присмотрись хорошенько — это ли место описывала Ма-рина?

— В точности, — подтвердила Тиса, — Ма-ален сотворил его для нее и оставил под охраной этого дерева. И три месяца назад… — Она вдруг запнулась и посмотрела на неогеанца. Тот мрачно разглядывал трещину в дереве, скрестив руки на груди, — ты сказал, что…

Внезапный гул пробежал по пещере, задрожали деревца, словно от ветра, которого не могло здесь быть. Таян вдруг пригнулся, испуганно озираясь по сторонам. Гул нарастал, и Тиса едва расслышала, что он прокричал ей:

— Ты слышишь? Вот оно, вторжение! Врата открываются, я это чувствую! Войска Великого вернулись!

Тиса не слышала ничего, кроме гудения, идущего откуда-то из недр планеты. Она настороженно осмотрелась, но, похоже, рушиться пещера пока не собиралась.

Раздался треск — дерево раскололось от самой верхушки и раскрылось подобно цветку, а потом медленно, цепляясь рваными краями прежней трещины, погрузилось в землю, а над местом, где оно стояло, лед раскололся, и через проем стало видно ярко светящее солнце. Гул и дрожь земли прекратились, Таян и Тиса рассматривали проем во льду, а потом одновременно уставились на то, что осталось от пропавшего дерева, словно ожидая, что кто-то появится из него.

— Уходи, — прошептал Таян, — я не желаю ничего слушать и ничего говорить. Либо я ошибся и сейчас брежу у тебя на глазах либо… Нет, я не желаю этого признавать. Наследница Ма-алена вернулась, чтобы занять принадлежащее ей по праву место и точка. Не нам решать, что и когда произошло и произошло ли так… как планировалось. Не нам вмешиваться в эту игру. В ней есть две стороны, только две. Я советую тебе принять одну из них и принять правильную. Оставь меня.

— Если ты прав и вторжение началось, ты не отправишься защищать свой город?

— Он никогда не был моим, — мрачно ответил Таян, — И если не справится она, то не справится никто. Да и не мне, — он сокрушенно покачал головой, — стоящему на пороге смерти, вести в бой поколение живых.

Тиса в молчании вышла из пещеры, и поспешила на поверхность, к кораблю. Ведь если Таян не ошибся…

Таян остался сидеть, сгорбившись, наполненный мрачным бессилием посреди цветущего, но неживого сада. Цветы в нем цвели, но не радовали глаз. Плоды давали жизнь, но не насыщали и не имели вкуса. Трава росла и покрывалась по утрам росой, но прикосновение к ней не было ощутимым.

Мертвый, покинутый рай.

— Миррель, мы возвращаемся. Шед не связывался с тобой?

— Нет.

"Странно", — подумала Тиса, — "Он хотел связаться со мной, когда я прибуду на Землю".

— Есть другой сигнал. Очень слабый, с луны. Несколько часов назад начал поступать. Передатчик проградского корабля.

— Любопытно. Ты не отвечала?

— Нет, это рассекретило бы положение корабля.

— Молодец. А теперь это уже неважно, так что попробуй ответить.

Тиса тем временем внедрилась в корабль и отследила, что Миррель все сделала верно.

— Ответа не последовало.

Тиса задумалась. Если бы корабль не был проградским, она, возможно, не обратила бы на него никакого внимания. С другой стороны… А если это Шед решил связаться с ней подобным способом?

— Я предлагаю проверить. Сейчас спустимся на некотором отдалении от корабля. Далее сориентируемся по обстоятельствам.

Другой корабль вонзился в поверхность луны почти вертикально вверх, но под воздействием силы тяжести, а, может, ударов метеоритов, покосился под опасным углом. Тяжелый хвост был готов переломить корабль пополам.

Тиса легко выпрыгнула из корабля на лунную поверхность.

— Не вылезай из корабля ни при каких обстоятельствах. Поняла?

— Да. Что это?

— Проградский корабль, не видишь, что ли? — С этими словами Тиса приблизилась к торчащему из кратера кораблю, внимательно осматривая обломки. Сигнал поступал с прежней периодичностью, и шел из недр разбившегося корабля.

— Я приближаюсь.

Тиса подошла к кораблю и осторожно поднялась к входу. Судя по всему, он пролежал тут уже очень давно. Никаких следов проградца внутри. И никто его не обнаружил до сих пор. Значит ли это, что сигнал был включен кем-то совсем недавно?

Одновременно с внезапным осознанием происходящего, слуха Тисы достиг звук, полностью подтвердивший ее предположения.

Проградка спрыгнула на поверхность, позабыв о меньше силе тяжести, но выстрел не настиг ее, вопреки ожиданиям. Снаряд разорвало в нескольких метрах, ее лишь отшвырнуло взрывной волной, ударило о мертвое тело корабля и засыпало песком. Проградской броне было бы нипочем и прямое попадание, тем более стрелял не проградец, а невесть откуда возникший тяжеловоз — единственный земной корабль, способный утащить легкий проградский. Если только Миррель не догадается открыть огонь и не разнесет наглеца в клочья.

Пока Тиса поднималась на ноги, тяжеловоз втянул в себя ее всадника и взмыл в небо.

— Как это могло случиться — со мной? — Вслух произнесла Тиса, копаясь в обломках корабля. Нет, бесполезно — его уже невозможно отремонтировать. Пять или шесть лет назад кто-то стер все данные и отправил его в вольное плавание. Где же его пилот? Может, это он заманил ее сюда чтобы скрыться на ее корабле? Чушь, у похитителя был тяжеловоз, он мог улететь куда угодно.

Система питания отсутствовала, система синтеза воды — тоже. Даже оружие было снято, вернее просто грубо вырвано.

Передатчик работал на последнем издыхании. Если кто-то будет пролетать мимо или будет намерено слушать Луну, то он услышит. Но кому это может потребоваться?

Оставалась надежда на Миррель. Но слишком слабая.

Через полчала Тиса запустила аварийный генератор. Хотя бы хватит подзарядить скафандр и систему очистки воздуха. Сколько-то она продержится, а потом…

Тиса решила не думать, что потом. Подумать только, там вот-вот разразится битва, Шед должен с ней связаться, а главное-то — сведения, добытые у Таяна, есть только у нее! И что теперь, на кого надеяться?

Тиса села на лунный песок, поставила рядом генератор и передатчик из корабля.

Слабый-слабый сигнал о помощи вспорол космическое море, наполненное шумами далеких и неизвестных звезд и радиоревом планет-гигантов. Тиса сидела рядом и очень редко вдыхала воздух.

"Того, кто освободит меня, я одарю. Он ни в чем не будет нуждаться до конца своих дней".

Звезды лениво ползли по небу. Бледно-голубой диск Земли спрятал от Тисы солнце. Сколько прошло часов? Только жалобный писк передатчика в ушах, и безмолвие вокруг.

Темно. Даже земной диск потемнел, не в силах отразить слишком малую толику света. Никого и ничего.

"Даже если мой грабитель вернется, я сохраню ему жизнь. Слишком многое я должна сделать, чтобы думать о мести за свою беспомощность. Я подарю ему этот корабль, если он вернется, пусть только доставит меня в город. Глупец…"

Тиса прищурилась и включила увеличение. Что за вспышки там, в небе?

Вспышки приблизились, но яснее картина не стала. Что там? Направить сигнал о помощи туда?

Звезды, звезды, звезды вокруг, и тишина. Генератор барахлит, но кислорода пока хватает. Тиса не шевелится, чтобы не тратить сил.

Вспышки прекратились. Если там и была битва, то уже закончилась. Кто победил в ней, кто выжил?

"Тот, кто найдет меня здесь, сохранит свою жизнь. Я доставлю его живым и невредимым в город".

Солнце скрылось и снова показалось, ослепляя Тису. Никаких признаков того, что кто-то услышал ее. Жалобно, надрывно пищит передатчик. Воздуха пока хватает. Тиса не смотрит на приборы, не смотрит на часы. Просто ждет, слившись воедино с передатчиком.

"Тот, кто найдет меня здесь, останется в живых"

"Тот кто найдет меня…"

— Вы живы? Вы можете подняться?

Что это? Чей голос? Тиса с трудом повернула затекшую шею.

— Я из города. Было велено найти вас. Я искал на Земле и потом услышал сигнал. Вы ранены?

Землянин осекся, видя, как вздымается ее рука и губы еле слышно произносят:

— …кто найдет меня, умрет безболезненно.

Ей не хотелось знать, кто послал за ней — Шед, Ма-рина или тот неогеанец — единственные, кто знал или мог догадаться, где она находилась. Быстрее, в город. Ведь если ее догадка верна, битва закончится совсем не так, как ожидают защитники Золотого Города. Совсем не так!

Серебряной стрелой вылетев из подпространства, Тиса нацелилась на Планету Согласия. Большая Битва отгремела здесь полчаса, от силы — час назад. Она видела и слышала, как союзные войска загоняют, словно дичь, чужие, неизвестные ей корабли, большие и малые, слышала радостные возгласы, боевые кличи и тихие, спокойные приказы, исходившие из центра пламенеющего города — он казался таким из-за строений из бурого песка, окруживших старые районы города.

Корабль Тиса посадила у самого шлюза, опередив, кажется, какой-то военный транспорт. Выскочив из него, Тиса сама вошла в шлюз и подошла к первому встречному солдату, узнав его по опознавательным знакам.

— Живо, доставь меня к башне совета, — скомандовала она. Солдат взял под козырек, потом сосредоточился — и песчаная лента, медленно набирая скорость, понесла проградку к центру города.

Внезапная тень затмила солнце, и Тиса подняла голову вверх. Над городом кружились веретенообразные корабли, так хорошо ей знакомые. Кружились спокойно, степенно, словно имели полное право находиться здесь без риска для своей жизни после того, как унесли столько жизней ее — Тисы — Армады.

Тиса спрыгнула с песчаной ленты, ворвалась в башню совета, и ринулась наверх. Редкие часовые, большинство из которых когда-то служили под ее началом в армаде, брали под козырек, завидев ее, и восторженно приветствовали. Но она проходила мимо, не останавливаясь и не отвечая на приветствия. Она шла требовать ответа.

Неогеанец у входа в Зал Совета попытался остановить ее, но она отбросила его в сторону и распахнула дверь.

Ма-рина стояла на балконе и смотрела на вереницу чужих кораблей. Ее негромкий голос, четко отдававший приказы минуту назад, дрогнул, когда в умах всех защитников города она произнесла:

— Не бойтесь. Это — наши союзники. Они помогут нам выиграть в этой битве.

Несколько мгновений Тиса стояла как вкопанная, с трудом постигая смысл сказанного. Когда же картина в ее голове сложилась, она сделала шаг вперед, твердый и уверенный шаг, и выкрикнула:

— Это ложь!

Ма-рина обернулась, и на короткий миг в зеленых глазах отразился страх. Тиса ждала этого, ее страх придал ей сил, она шла к Ма-рине, шаг за шагом выкрикивая с хищным азартом:

— Предательница! Лгунья! Изменница! Ты предала нас!

Оставалось всего несколько шагов, и боевые системы скафандра уже были активированы. Тиса, чувствуя замешательство Ма-рины и ее окружения, сделала еще один шаг…

Тиса открыла глаза, с трудом, через силу. Она не могла пошевелиться, тело не слушалось ее, безвольно распластавшись на полу. Над ней возвышалась Ма-рина, с глазами из зеленого льда. Тиса почувствовала, как холод сковывает грудь, и горячему сильному сердцу становится трудно биться в ледяной корке. В глазах потемнело, тело словно провалилось куда-то, и слабым и обреченным показался ей ее собственный голос.

— Так… Просто?

— Да, — ответил другой голос, откуда-то далеко, по ту сторону жизни.

Ма-рина наклонилась и закрыла ее глаза ладонью

Неизвестная планета. Две стороны.

Пробуждение не было теплым. Ничьи руки не обняли ее. Никто не укрыл ее от холода.

Вырванная из дремы, она чувствовала покалывание льдинок. Вдох — и ледяная корка разлетается, на мгновение заставив испугаться, что сделать вдох уже никогда не удастся. Выдох — и мелкая дрожь пробежала по ее телу.

— Ма-ален, — еле слышно прошептала она. Глаза открылись, но вокруг было темно. Сквозь пелену льда не было видно звезд. Луна, многократно исказившись в ледяных зеркалах, жутко скалилась на нее.

Девушка сделала шаг вперед — и вырвалась из плена. Взгляд ее невольно опустился к земле — и она в бессилии упала на колени.

Белые, скованные инеем кости давно умершего человека.

Ма-рина молча взирала на них, не находя слов, не находя мыслей и чувств. Луна двигалась по небу, и тени перемещались по кругу вслед за ней. Она чувствовала, что замерзает, что ей тяжело пошевелиться. Она могла только вдыхать полный льдинок воздух и выдыхать столь необходимое ей тепло.

— Надо встать, — прошептала она сама себе, — что бы с ним ни случилось. Надо.

Она с трудом поднялась на ноги и подошла к искрящейся стене. Она попыталась вспомнить, чему он учил ее. Ведь если она пробудилась сейчас, значит, время пришло?

Ничего не происходило. Забыла, забыла все! Она в бессилии ударила рукой по льду и порезала руку. Кровь, капающая на лед, сковавший некогда росшую здесь траву, уносила еще больше тепла. От бессилия она заплакала, и слезы ее тоже были горячими.

— Нет, ты должна вспомнить.

— Запомни, землянка. В этой войне есть две стороны. Только две. В первой битве вы думали, что отвоевали свободу. Глупцы! Вы отвоевали себе право сражаться на нашей стороне. Все, что вы предпримите против них, будет нам полезно, и мы поможем вам. Все, что вы предпримите против нас, будет полезно им, и они вам помогут. Но страшитесь не угодить обеим сторонам. Мы найдем силы примириться и покончить с вами. Ни на чьей стороне, вы никому не нужны.

Пока вы сражаетесь против Великого, вы нужны нам. Пока вы нужны нам, Великий не отступится. Он знает, что мы дадим вам больше свободы, чем дал бы он.

Запомни и выбирай. Ты не сможешь противостоять и им, и нам. Даже твой учитель не смог — посмотри, как изглоданы его кости! Ах с каким наслаждением мы перемололи его, надменного глупца, когда он отказал нам!

Единственный способ спасти себя и свои народы — подчиниться. Получить гарантию того, что мы не ударим вам в спину.

Две стороны, Ма-рина. Нет другого выбора. Ты не выйдешь отсюда, пока не сделаешь этот выбор.

Холодно, холодно, холодно. Пронизывающий холод повсюду. Дерево, служившее ей спальней, промерзло насквозь. Она ходила из края в край, дуя на пальцы и стряхивая иней с туники. Она не могла заснуть. Ей казалось, что проснуться будет невозможно. Ведь так просто уснуть в холод, и представить, что холод — во сне, снится. Мнимое тепло убаюкает и предаст в тот миг, когда черта уже будет перейдена.

В редкие минуты дремы она видела кошмары. Ее учителя пытали и он кричал от боли. Она просыпалась в холодном поту и с тоской, как тиски сжимавшей сердце, смотрела на белеющие останки.

— Что если я воскрешу его, как он меня, — как-то обронила она. Жуткий смех наполнил собой ледяной купол.

— Время идет, землянка! Войска великого уже на подходе! Ты не встанешь в ряды защитников? Тогда твой учитель зря страдал и перед смертью выкрикивал твое имя!

Посмотри, захочет ли кто встать под твои знамена?

Одна из стен вдруг преобразилась, и она увидела свое отражение и отшатнулась от него.

— Не думаешь ли ты, что они пойдут за старухой? Пятьдесят лет ты провела здесь!

— Это ложь! — Закричала Ма-рина и закрыла лицо руками.

— Все — ложь, — назидательно проговорил голос.

Тепло.

Прикосновение теплых рук вырвало ее из кошмара яви. Она прижалась к его груди и слышала биение его сердца, не смея поднять взгляд.

— Ма-ален…

Так тепло…

— Они говорили, что убили тебя.

— Это ложь. Все — ложь.

Тепло растаяло, будто бы его и не было. Она подняла взгляд, но ничего не увидела. Она была одна.

Солнце не всходило. Ма-рина перестала этому удивляться. Стояла вечная ночь, только луна плыла высоко над поверхностью, до которой ей было не добраться. Сухим корнем она царапала лед, но пальцы не слушались ее. Безысходность и бессилие.

— Я не на Земле, — вдруг прошептала она, — на Земле должно светить солнце.

— Ты в Золотом Городе. Ты слишком долго медлила и твой народ пал в битве. Ты не видишь?

Ледяные стены блеснули и ей стали видны обломки кораблей и зданий, застывшие в падении.

— Это ложь.

— Все — ложь.

— Ты не в силах отличить правду ото лжи. Потому что мы превосходим тебя. Тебе приходиться верить всему. Ты не знаешь, что мы можем доказать а что нет. Ты не можешь опровергнуть ничего из сказанного.

Что он говорил тебе? Вспомни!

— Он говорил, — пересиливая дрожь ответил Ма-рина, — что будет Второй День, будет вторжение и я смогу отразить его.

— Ты сможешь. Ты отразишь его для нас. Что еще он говорил тебе?

— Он говорил, что нашим детям не придется умирать из-за чьей-то прихоти.

— Им не придется. Мы не возьмем больше необходимого для нашей победы. А после победы вы получите все.

— Но ведь это ложь!

— Все — ложь.

— Неужели тебе не хочется согреться? Ради чего он оставил тебя здесь? Ради того, чтобы ты замерзла? Вот так вот просто?

Она молчала. Она уже не слышала. Она не видела выхода.

— А если мы скажем тебе, что ты — подделка, а настоящая Ма-рина — все еще там? Внутри? Воспротивишься ли ты тому, что мы сделаем? Даже если ты услышишь ее крик?

Ма-рина перевела взгляд с холодных ладоней на ствол дерева, неожиданно запылавший ярким и горячим пламенем. Тепло коснулось ее кожи, и она потянулась к теплу.

— Это ложь, — вырвалось у нее.

— Все — ложь, — удовлетворенно произнес голос и замолк надолго. Ма-рина приблизилась к огню, не видя и не слыша больше ничего. Быть может, внутри был кто-то. Она не знала. Она не хотела знать. Ей хотелось согреться. Но понимание того, что согреться ей больше никогда не суждено, еще не пришло.

Если бы кто-то сказал ей так сейчас, она ответила бы, что это ложь.