Пока летит монета

20. ПРАВИЛЬНЫЕ ИМЕНА

ХЕЛЬГА

Анна Пална вела за собой группу, как заправский гид:

— Сейчас мы с вами находимся в парковой зоне, в самом центре посёлка. Здесь так же иногда проходят занятия: по ботанике, садоводству, иногда — по истории или литературные чтения. Здесь очень хорошо думается, особенно в зоне мэллорнов. Непоседам часто помогает сосредоточиться. Вон там — видите зелёные крыши? — жилые корпуса, библиотека и дом культуры. Там у нас кружки́. Многие дети любят петь или обучаются игре на музыкальных инструментах. Вон там, за деревьями — школа. Тут, как и везде в баронстве — основная общая программа, помимо этого мы включаем обязательные уроки по домоводству, чтобы дети впоследствии могли благополучно вести собственное хозяйство: кулинария, садовые, огородные и зерновые культуры, птицеводство и животноводство, кройка и шитьё и так далее, — Сигрун, по-моему, ничего не слышала, но Хродвальд хмурился. Что, сравнение не в пользу Хедебю?

— Там корпуса мастерских, это уже для более старших групп, начальная профессиональная подготовка. Ферма на другой стороне, ближе к лесу и выпасам. А вот здесь — стадион, — из-за ограждения раздавались азартные детские крики, — Конечно, все учащиеся проходят обязательную военную подготовку: стрельбу, фехтование, рукопашный бой, но иногда ведь хочется и просто поиграть, правда? Кроме того, это очень полезно — дети учатся работать группой, поддерживать друг друга, разрабатывают всякие стратегии! У нас и взрослые команды есть!

Гости откровенно глазели по сторонам, особенно молодёжь, не знающая старого мира.

Глирдан предупредительно распахнул перед показывающей дорогу директрисой большие двустворчатые двери, и на нас обрушились обычные крики стадиона, когда борьба в полном разгаре. Только ещё более пронзительные, потому как среди болельщиков были в основном дети. При виде барона учителя поспешно освободили первый почётный ряд. Опасаясь, что Сигрун таки упадёт в обморок, я села рядом, придерживая её за руку. Постепенно её перестала бить дрожь, а то аж зубы стучали. Она жадно вглядывалась в трибуны и бегающих по площадке детей. Судя по всему, сейчас в Лелино среди младшеклассников были очень популярны мелкие косички, потому как в причёсках их было огромное многообразие.

Сигрун вдруг сильно стиснула мою руку:

— Это она⁈ Это она! Она!

— Подожди, дорогая, сейчас мы узнаем точно.

Хотя, чего там узнавать? Та самая Хельга, беленькая, как и мать, с пышным хвостом из множества мелких косичек.

Матч закончился, и белый хвост торжествующе заскакал по площадке в окружении таких же ликующих хвостов.

— Десятая группа! — у директрисы, оказывается, тоже был громкий камешек, — Подойдите, пожалуйста, к гостевой трибуне!

Теперь Хродвальд тоже увидел эту девочку. Он поддерживал жену, а плечи его вздрагивали от прерывистого дыхания. И другие тоже увидели; по ряду хедебюжцев пронёсся вздох удивлённого узнавания.

— По-моему, нам осталось только проверить, — я подошла к девочке и взяла её руку в свои. Натурально, проверю ещё раз. На всякий случай! — Милая, — в носу предательски защипало, — Твои мама и папа нашли тебя!

Если вы думаете, что хэппи-энд просто вот так вот и закончился — ошибаетесь. Все обнимались, плакали и поздравлялись, а потом зарёванная Хельга выдала:

— Я не могу уйти без Эрвина!

Это был как гром среди ясного неба.

— Детка, кто такой Эрвин? — Хродвальд присел перед дочерью на корточки, — Щенок? Или жеребёнок? Скажи, мы всё решим!

Но всё оказалось хуже.

Эрвин был другом Хельги из одиннадцатой группы. Они дружили давно, крепко, и пару лет назад поклялись на Источнике, что никогда друг друга не бросят.

— О боги! — я решительно не знала, что делать.

— А можем мы усыновить и Эрвина тоже? — Хродвальд был, по-моему, готов усыновить всю школу, лишь бы дочь вернулась домой.

— А если у него найдутся родные родители? — Анна Пална была в полной растерянности.

Всё решил сам Эрвин. Пришёл со своей группой с занятия на озере, услышал новости и прибежал. Он очень серьёзно пожал руки родителям Хельги, потом барону, потом мне — сейчас в его глазах иерархия была выстроена именно так.

Хватка у мальчишки была недетская и рука для своих лет очень твёрдая. Что?

— А ну, стой! — я крепче сжала его ладонь… серо-стальные глаза, очень рослый, тёмно-русый, почти как… При неполном погружении в транс говорить можно, но получается медленно и вроде как глухо, — Мальчик был крупный, и все решили, что ему уже есть год. Его записали в группу на год старше, но кровь сложно обмануть. Они нашли друг друга и поклялись в верности, — глаза Сигрун стали огромными и тёмными как омуты, — На самом деле ты была беременна двойней. Хродвальд, познакомься со своим вторым сыном.

Сигрун всё-таки упала в обморок.

ВОТ ЭТО НОВОСТЬ!

Ой, ребята, что было! Новость пронеслась по всему баронству и всколыхнула северные посёлки куда сильнее официального письма! В замок пошли запросы. Барон объявил на двадцатое сентября общий сбор в Лелино всех, пострадавших от некромантской напасти. Тем более — десятилетняя годовщина! Круглая дата, первый юбилей освобождения.

Сразу расскажу, чем дело кончилось, а то меня порвёт!

Многие нашли детей (племянников, братьев, сестёр…). Четыре семьи из Хедебю обрели внуков от навсегда потерянных дочерей. Несколько родителей нашли детей, воспитывающихся в других семьях. Эти случаи были сложнее и решались по-разному. Одним из вариантов был большой дом с двумя крыльями для взрослых и обшей детской серединой. Другим — гостевые каникулы. Изменённые старались решать всё лучшим образом и не ссориться. И любой бы на их месте старался. Свою долю страданий они уже выбрали сполна.

Удивительная ситуация возникла с двумя семьями из Надежды, первая семья, как оказалось, воспитывала ребёнка второй, а вторая — первой! И при этом они были ещё и соседями! И теперь они разбирали разделяющий их забор.

Много было радости, много было слёз. Интернат в Лелино опустел на три четверти, и мы не теряли надежды найти оставшимся детям хотя бы такую родню, к которой можно будет иногда приезжать в гости.

КАКАЯ НАТАША?

Вторая половина июня (до Дня Середины лета, всё тот же тридцатый год)

Тем временем Угги договорился с гномами, и им удалось не убить друг друга и не удавиться от жадности (должно быть, всё — благотворное влияние барона, ха). Скорость постройки у гномов и правда была феерическая, и на скальном холме подрастала крепость, которую викинги решили уже не называть Норами, а придумать новое, благозвучное название. Можно сказать, что конкурс был в самом разгаре.

В Серебряной Гавани закончили строительство школы и детского сада (пока что деревянных) и первые ученики, несмотря на лето, уже вовсю точили гранит науки. В центре будущего города была размечена будущая площадь и даже благоустроены фонтаны, а рядом начал подрастать белый мраморный дворец.

Если в Серебряной Гавани всем рулил Коле, то Огненный замок строили его родители. Тут нас интересовала в первую очередь пожаропрочность и практичность, а уж потом — красота (хотя это тоже было важно, на века же строим), и в последнюю очередь — стоимость. Не знаю, как по-вашему, а на мой взгляд школа огненных магов, верных баронству, с лихвой окупит любые денежные вложения.

Галя с Кириллом курировали постройку большого перевалочного лагеря для рабов из Бирки и Линдхольма, которыми мы планировали заселить западные границы, вдоль Евфрата (а вы думали, что мы кагбэ спустили эту идею на тормозах, да?); ввиду приближающейся осени, людей нужно было временно разместить и занять, и лагерь планировался на полторы тысячи человек. Уж лучше больше, чем не хватит.

Строились дороги, мостились мосты, садились сады, развивались ремёсла и процветала торговля — шла нормальная человеческая жизнь.

Новая Земля, Хедебю, 40.02 (июня).0031

На День Середины лета мы были приглашены на пир по случаю возвращения Хельги, Эрвина и ещё четверых ребятишек из Хедебю в родные дома. Пир был широкий, богатый и настолько разгульный, что у меня закралось сомнение: не вбу́хал ли в это мероприятие Хродвальд последнюю заначку?

Мы пришли с подарками и вкусностями к столам, огромной толпой: помимо большого баронского семейства были приглашены герои битвы с некромантами (мы совсем уж усердствовать не стали, собрали тех, кто был в Серебряной Гавани), и прежние учителя из Лелино. А ещё мы взяли музыкантов, и было ваще круто и весело.

Пили, ели, плясали и веселились, и кричали множество здравниц. Но вот когда местные начали прославлять за возвращение детей скандинавских богов, Вова нахмурился, а потом пригласил Хродвальда «прогуляться до берега».

— Тир… — не хватало, чтоб они по-пьяни передрались.

— Уже присматриваем, — золото, а не безопасник!

Не понравилось мне, что пошли они как две сабли турецкие. Вот пока сидели — вроде, всё нормально. А как встали, блин…

— Сигрун, ты меня не теряй, я пойду воздухом подышу.

Я чинно вышла на двор, и Тиредор сразу же обозначил направление:

— Вниз по улице, к пристани.

Принято!

Солнце катилось к закату, вызолачивая воды озера. Я остановилась на взгорке, чуть в отдалении, в тени рябин, усыпанных едва начавшими оранжеветь ягодами.

Две высоких, слегка качающихся фигуры стояли на берегу и вели беседу «за жизнь». Высокая, подтянутая, с волосами, собранными в хвост — барон. И ещё более высокая, широкая и косматая — конунг. Оба перманентно качались, как два тополя.

— Слышшшь Хродвальд, я тебе када чё плхое советвал?

— М-м, — викинг неуклюже мотнул лохматой башкой, ощутимо накренившись.

— Смотри: жена твоя, дети…

Хродвальд перебил, от полноты сердца тряся себя за рубаху:

— Да я по гроб жизни!.. — затрещала ткань. О, боги… Вова притормозил его, успокаивающе похлопав рукой по пудовому кулачищу:

— Па-ғади… щьс не об этом… Я те плох… плохва… — барон остановился и почти трезвым голосом чётко сказал, — Бл*дь! — неровно дошёл до воды и плеснул себе в лицо несколько пригоршней, — Скока ж мы выпили, а?

Я аккуратно потянулась к обоим и чуть-чуть протрезвила, а то этот разговор никогда не закончится… Хродвальд встал прямее, а мой-то вообще взбодрился:

— О! Вроде полегчало! — ха, ещё бы! Оглядывается подозрительно, кажись, раскусил меня… — Так вот, брат. Расскажу тебе притчу. Построил ты драккар. Большой, красивый, прочный. И стал кормчим. А команда — новые тебе люди, незнакомые. И, вроде, дружные между собой. Только странные. Плывут на твоём корабле и время от времени кричат: «Наташа, там мели, Наташа!» — «Наташа, помоги!» — «Наташа, ты куда правишь⁈ Мы же разобьёмся!»

Конунг тряхнул головой и с досадой переспросил:

— Какая, нахер, Наташа?

— Во-о-от! — Вова торжествующе поднял палец, — Какая нахер Наташа, когда драккар построил Хродвальд, и правит тоже Хродвальд? Ну?

— Ну?

— Ты Угги не изображай!

Так, Хродвальду, видать, не хватило. Ещё добавим трезвости.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что этот мир сделали восемь богов. И мы знаем их имена. Не сто́ит, приходя жить к кому-то в дом, звать хозяев дома именами наших прежних знакомых. Даже если это нам привычно. И викинг — это не тот, кто молится Одину. Это… как путь самурая! Путь викинга, — Вова припечатал свои слова решительным взмахом руки.

Конунг упёр «руки в боки» и задумался.

Тиредор подошёл ко мне ближе:

— Госпожа Сигрун забеспокоилась о долгом отсутствии ваших мужей. Из большого дома вышло ещё несколько человек, увидели движение на пляже. Сюда идёт довольно много народу.

— Вот и прекрасно.

ЧУДО СВОИМИ РУКАМИ

У воды продолжало развиваться действо.

— Сомневаешься? — Вовку заусило, — Давай!!! Спорим!!! Ты будешь молиться своим богам. А я — правильным! Кому поможет? — он всё ещё не вполне твёрдо дошёл до прибрежных кустов и выломал две не очень прямых ветки. Два дрына, точнее. Вытащил из кармана что-то типа кошелька. — Смаари! Две лески. Крючки выбирай любые.

— Я уж думал, драться будем…

— Да щас!!! Рыбу ловить будем.

— Да тут у берега вообще ничего нет…

— Ха! Молись давай. Кому ты там хотел.

К этому времени на берег подвалило едва ли не с полсотни зрителей. Я вышла из своего укрытия и с комфортом расположилась на одном из лежащих на взгорке брёвен. В ногах правды нет.

— Что тут? — запыхавшаяся Сигрун остановилась около меня.

— Мой учит твоего молиться правильным богам. Садись! — я слегка подвинулась. Она села, вытягивая шею и всматриваясь, как настороженная синичка.

Хродвальд откашлялся и призвал Одина и Тора. Вова похлопал его по плечу.

— Красавчик!!! Теперь я! — повторюсь, акустика на этом пляже просто отличная, — Оссэ!!! Во славу восьми творцов этого мира и подтверждение вашей помощи — пошли мне большую рыбу! — резко выдохнул, — Ну что, забрасываем!

— Так голые крючки-то?

— По́херу!

Я немножко мандражила.

— Думаешь, не поймает? — тихонько спросила меня Сигрун.

— Боюсь, леска не выдержит, тонковатая…

Она посмотрела на меня недоверчиво.

Леска действительно была тонковатая. Вода вокруг Вовиной «удочки» забурлила, вызвав дружный вздох изумления, волнение и крики. Леска гудела.

— Оссэ, помоги ему!!! Уйдёт же рыба! — я изо всех сил переживала за мужа.

Водоворот вокруг бьющейся рыбины поднялся крутым бугром, и на берег вылетел и забился двухметровый осётр. Зрители восторженно закричали.

— Оссэ!!! Спасибо!!! — перекрывая рёв толпы крикнул барон. Я присоединилась к нему. Наши кричали тоже.

— Оссэ помогает в рыбной ловле? — уточнила Сигрун.

— Во всём, что связано с морем, водой, удачей. А ещё он любит выпить.

— Серьёзно?

— Вполне.

Видимо, мой муж синхронно вспомнил о том же самом, потому что во всеуслышанье заявил:

— Да мне зачем доказывать, что он — правильный бог? Я не просто его видел, я даже пил с ним! Ну, смотрим, что тебе дали твои молитвы?

Ну что-что… тут сомнений лично у меня и не было.

— А теперь — во имя Оссэ. Попробуй!

— А он отзовётся?

— А почему нет?

— Ну… мы же молились другим богам.

Барон на секунду задумался.

— Самое время начать исправляться. Давай!

Хродвальд подошёл к делу со всей серьёзностью:

— Оссэ, бог этого мира! Обращаюсь к тебе от имени меня и моего народа! Мы не знали тебя, но сегодня я призываю: помоги! Пошли мне рыбу, в знак того, что отныне мы будем вместе!

Хродвальд закинул крючок. Пустой крючок, блеснувший в свете заходящего солнца. Вот когда у меня начался настоящий мандраж! А ну как Оссэ обидится? Мало ли? Сигрун, по-видимому, опасалась того же, потому что сложила ладошки лодочкой, зажмурилась и зашептала:

— Оссэ, помоги моему мужу! Помоги всем нам!

Вода вокруг лески закрутилась водоворотом, Хродвальд дёрнул удочку, и над головами уже заполнивших пляж любопытных пролетел и шлёпнулся на камешки метровый серебристый омуль!

Торжествующий вопль десятков голосов отразился от окрестных скал.

— Оссэ, спасибо! — взревел конунг.

Теперь и все вокруг кричали то же самое!

Дальше начался аттракцион. Люди побежали к рыбацким сараям, доставали удочки и закидывали их в озеро. Всем хотелось увидеть чудо. Нет, сделать чудо! Берег запестрел бьющейся рыбой, которой в несколько минут наполнили целый ряд больших корзин.

Сигрун сидела, спрятав лицо в ладони и плакала. Я обняла её за плечи:

— Ну, что ты?

— Ты понимаешь, кельда — голод в Хедебю кончился!

— Конечно, понимаю! Вы же теперь наши. Наступают годы изобилия! Пойдём, я тебя научу ещё, как сделать, чтобы в огородах всё пёрло и колосилось.

Мы успели пройтись до их посадок, выглядевших и в самом деле… м-м-м… скромно, так скажем. Хилые кустики картошки, мелкая (чуть больше редиски) репа, кой-какая зелень, не самая крупная капуста и морковка…

Потом Сигрун по секрету показала мне расчищенную площадку, на которой к сентябрю собирались поставить школу — а то дети уже спрашивают: где они будут учиться? Что ж, похвально.

А праздник только набирал обороты…