Похождения богов в урбо-мире

Глава 1. Утро начинается с постели (О почте, загадках любви и сути богов)

— М-р-р, — протянула принцесса Элия и недовольно дернула стройной ножкой.

Сквозь сон богиня ощутила прикосновение к своей ноге. Какая-то наглая личность бесцеремонно щекотала ей пятку. Почти проснувшись, Элия отбрыкнулась еще разок посильнее и угодила во что-то сравнительно мягкое и живое.

— Королева моя дорогая, я убит наповал, — весьма правдоподобно изображая мучительные корчи, запричитал Рэт Грей. Паясничая, ее старый друг и любовник, коему было великодушно дозволено переночевать в спальне принцессы, жалобно простонал: — Твоя царственная конечность пробила навылет мой живот. Как думаешь, его величество оплатит больничный?

— Нет! Никаких компенсаций за травмы, полученные при попытке вредительства члену королевской семьи! — мстительно заявила богиня и, перекатившись на другой бок, пробудилась в достаточной мере, чтобы насмешливо предложить: — Попробуй выставить счет Мэссленду. Вдруг король Млэдиор сочтет возможным спонсировать твою террористическую деятельность? Правда, почти наверняка возникнут некоторые трудности с оправданием сторонних доходов в Лоуленде. Думаю, тебя будет пытать сам Лорд Дознаватель — принц Энтиор, а потом отрубят голову!

— Какая честь, сам Энтиор! — патетично воскликнул мужчина, приподнявшись на локте, чтобы театрально выбросить вверх руку и деловито поинтересовался: — А кто будет рубить голову, лорд Нрэн?

— Вот этого обещать не могу, — цокнула языком принцесса, — ввиду крайней занятости нашего воителя и недостаточной знатности обвиняемого!

— Если не Нрэн, тогда не желаю! — тут же оставил всякую мысль об измене Рэт, добившись тем самым смеха Элии.

'Все-таки вчерашний бал кончился поздновато', - отсмеявшись, мимолетно подумала женщина, бросив взгляд в окно спальни. Утро в Лоуленде вступило в пору столь полной зрелости, что готовилось к получению титула полудня. Солнечные лучи настырно просачивались сквозь магическую завесу тумана и плотный тюль. Грей, валяющийся в ногах богини, завершил концерт 'предсмертных' стонов и объявил:

— Королева моя дорогая, я жрать хочу!

— Какое странное желание, но, пожалуй, я разделяю его, — согласилась принцесса и 'великодушно' повелела: — Поэтому можешь заказать завтрак! Кстати, заодно прихвати почту. Надо же тебе как-то отрабатывать шпионское жалование за доставку информации, которое платит корона.

— Ты тиранша и садистка, как твой брат Энтиор, — обвиняюще возопил Грей и нехотя выполз из уютного гнездышка, свитого в кровати.

— Я хуже, ибо для брата садизм часть божественной сути, а для меня просто милое развлечение! — самодовольно откликнулась богиня и небрежно пригрозила: — Между прочим, не дождавшись завтрака, могу рассвирепеть окончательно.

— О, пощади, королева моя дорогая, больше не пинай своего покорного слугу, — жалобно запричитал Рэт и, как был нагишом, стрелой вылетел за дверь, стремясь поскорее выполнить просьбу. А чего стесняться? Паж с увесистой книгой меню и корреспонденция находились не далее прихожей богини.

Спустя пять минут важно выступающий шпион — обнаженная жилистая невысокая фигурка с растрепанной шевелюрой неопределенно-темного оттенка, — в сопровождении пары парящих подносов возник на пороге спальни. Огромный серебряный, с завтраком на двоих, плыл впереди, второй поменьше со свежей почтой, черненый защитными рунами, замыкал торжественное шествие. Отравления богиня, охраняемая магией звездного набора, не боялась, и времени на проверку пищи ни заклятиями, ни дегустаторами не тратила. А вот досмотру писем некоторое внимание уделяла, ибо порой попадались всякие. Среди деловой корреспонденции и множества пылких признаний встречались послания с весьма мастерски вплетенными проклятиями (от заклятых врагов, ревнивых соперниц и отчаявшихся добиться взаимности кавалеров) или приворотными чарами (от кавалеров того же порядка). Зачарованный поднос обезвреживал любые ловушки и маркировал послания для удобства идентификации.

Впрочем, привороты на Богиню Любви никакого эффекта не оказывали, или вернее, не оказывали ожидаемого эффекта, зато могли изрядно разгневать, ибо ничто так не выводило Элию из себя, как попытка обманом завоевать любовь. Вот с такими жуликами богиня действительно поступала как профессиональная 'тиранша и садистка', давая сто очков вперед Богу Боли Энтиору.

Рассыпаясь в театрально-подобострастных поклонах, при каждом из которых с подноса совершенно неволшебным образом исчезал очередной маленький бутерброд, Рэт заспешил к роскошному ложу. Он взгромоздился на кровать одновременно с приземлением первого подноса и нахально объявил:

— Охапки роз, цветущие ветки, побрякушки и прочую ерунду я тащить не стал. За одну ходку все равно бы не управился даже с тележкой — раз, нам с тобой, королева моя дорогая, пришлось на коврик переползать, всю б кровать загромоздил — два! И вообще, этот хлам к почте не относился — три!

— Уболтал, — величественно согласилась богиня, умилостивленная соблазнительными ароматами яств. Сменив гнев на милость, она дозволила компаньону присоединиться к трапезе.

Богиня неторопливо кушала крохотные корзиночки с горячими паштетами и булочки, запивая еду горячим какао, и попутно разбирала корреспонденцию. По мысленному повелению конверты птицами вспархивали с рунного ложа, вскрывались, ленточки на свитках распускались, и письма одно за другим зависали перед лицом богини. Прочитанные и более ненужные бумаги опускались на поднос горстками мельчайшего пепла и истаивали без следа. При кажущейся плавной неторопливости действа, гора почты уменьшалась стремительно и лишь немногим документам выпадала честь пополнить архив принцессы.

Интересуясь и почтой и едой в равной мере, Грей постарался устроиться поближе к любовнице. Ухватив с подноса очередную теплую булочку, посыпанную сахарной пудрой, мужчина жадно впился в нее зубами. Часть обсыпки при этом перекочевала на плечо принцессы. Устраняя намеренную оплошность, Грей аккуратно и нежно слизнул белый налет.

— Какая ты сладкая, — мечтательно прошептал он и тут же сунул свой острый нос в развернувшееся перед богиней письмо. Уснащенный обилием виньеток лист гербовой бумаги с серебряным отрезом, надушенный пряными благовониями, против воли притянул взгляд мужчины. — И что там пишут?

— Чепуху, — проронила принцесса.

— Жизнь без права видеть тебя обернулась мраком в душе моей… Жестокая и прекрасная, не оставляй без ответа моленья того, кого лишил рассудка твой дивный лик!… Будь милосердна к несчастному, готовому лобызать твой след…. - навыдергивал цитат из текста и высокопарно провыл их Рэт, дирижируя булочкой. Сунув в рот остатки 'дирижерской палочки', шпион уже тише с наигранным безразличием закончил: — Подписано: граф Мироваль. Ну как, королева моя дорогая, будешь милосердна?

— Нет, — меланхолично откликнулась принцесса и повела бровью, вызывая следующий документ из стопы.

— Златокудрые мускулистые блондины с благородным высоким челом нынче не в твоем вкусе? — продолжал допытываться с каким-то болезненным любопытством Грей, возможно, потому, что сам был далек от любого канона красоты. Шпион даже позабыл взять очередной бутерброд. — Или может у него плохо встает или чирий на заднице?

— Дело не в недостатках внешности или дефектах функций, — усмехнулась принцесса, щелкнув любовника по длинному носу, самой выдающейся детали в его облике. — Письмо писал не Мироваль, а нанятый стихоплет.

— Ну и что? Может, бедолага граф такой же красноречивый, как Нрэн, вот и заплатил умельцу. Главное, что он тебя любит! — продолжал почему-то выяснять подробности ставшего пеплом письма Рэт.

— Ложь, — обронила богиня, облизывая губы после глотка какао. — Единственное чувство, которое граф ко мне испытывает, укладывается в определение 'похоть'. Впрочем, справедливости ради, скажу, достаточно сильная похоть.

— А вдруг ты неправильно поняла его поведение, и он влюбился всерьез? — задал каверзный вопрос любовник.

— Дорогой мой, я Богиня Любви, и всегда прекрасно знаю, какие чувства испытывает ко мне мужчина, даже если он сам того не понимает. Если конечно, коэффициент силы кавалера не превышает мой в значительной степени, вот тогда, согласна, я могу ошибиться, — снисходительно пояснила богиня. — Что до Мироваля… одной похоти мало, чтобы завоевать мою благосклонность.

— А чего ты хочешь еще? Подарков, серенад под окнами, трепетных ухаживаний? — Рэт спрашивал уже всерьез.

— Меня нужно любить, — спокойно, почти беспечно, призналась принцесса. — Все остальное: красота, знатность, богатство, искусность в постельных утехах, подарки и ухаживания не имеет принципиального значения. Поэтому у Мироваля, напиши он хоть тысячу писем в дивных стихах самостоятельно, нет ни малейшего шанса. Он жулик, хочет только брать, ничего не давая взамен.

— Тогда я не вписываюсь в стандарты, по которым ты выбираешь любовников, — довольно хмыкнул Грей, потершись щекой о шелковую кожу на спине богини, и сцапал с подноса булочку в шоколадной глазури. — Мне повезло, что я стал исключением. К счастью, я не вою на луну от любви к тебе, королева моя дорогая, и не пишу стихов.

Элия лишь загадочно улыбнулась в ответ и слизнула капельку повидла, показавшуюся с румяного бочка пирожка.

— Что ты молчишь? Ты хочешь сказать, что я в тебя влюбился? — забеспокоился мужчина, пристально вглядываясь в лицо богини. Надкушенная и позабытая булочка упала на кровать, демонстрируя крайнюю степень волнения мужчины, а иначе он никогда бы не выронил лакомство.

— Странно. Что тебя так взволновало? — выгнула бровь принцесса, своей трапезы не прерывая.

— Она еще спрашивает! Я не хочу стать вечным рабом Богини Любви. Ждать твоего зова, вздыхать, скучать, мечтать о встрече, тосковать, ревновать к каждому смазливому придурку, которому ты изволишь улыбнуться. Забывать обо всем ради сладостных мгновений встречи. А стоит наскучить — и ты выбросишь меня как ненужную вещь? Нет, это не по мне, королева моя дорогая! — выпалил Рэт, насмотревшийся достаточно на отвергнутых любовников непостоянной богини.

— Именно, не по тебе, поэтому и нечего боятся, дорогой, — мягко улыбнулась Элия, взъерошила волосы Грея и снова легонько дернула его за нос. — Ты слишком любишь жизнь, слишком многое тебя постоянно интересует, не давая зациклиться на чем-то одном, на любви в том числе. Она лишь наполняет жизнь, а вовсе не заменяет всех ее радостей. Знай я, что наши отношения могут обернуться бедой, первая прогнала бы тебя, не дожидаясь нагоняя от папы за порчу лучшего шпиона королевства!

— Так уж и лучшего? Ну, тогда ладно, — Грей был явно польщен, но не успокоился окончательно, а потому попросил. — Обещай мне, если у меня в башке чего-нибудь перемкнет, ты меня вылечишь и выгонишь не раздумывая!

— Обещаю, — торжественно поклялась принцесса и взяла с подноса новую булочку.

Утешенный Грей тоже потянулся за добавкой, но спрашивать о любовной почте ему расхотелось начисто. Зато, почему-то, может, от нервных переживаний, еще сильнее захотелось сладкого!

Любовники еще не закончили завтракать, когда прозвучал весьма оригинальный сигнал заклинания связи. Это был не традиционный мелодичный перезвон или инструментальный музыкальный отрывок, а заводная ритмичная песенка, исполняемая вполне приличным баритоном и сопровождаемая пульсирующими волнами цветного света.

— Че за хрень? — заинтересовался Рэт, щуря глаза.

— Малыш развлекается, — фыркнула Элия с теплой насмешкой в голосе. Окунув шпиона в заклинание 'тени', набросила на плечи края тонкого одеяла и откликнулась:

— Да, слушаю.

— Прекрасный день, Элия! — радостно с примесью смущения поздоровался Лейм и замолчал, как зачарованный уставившись на полуобнаженную кузину, по которой успел ужасно стосковаться. Кажется, юный бог даже перестал дышать, замерев статуей в обрамлении весьма ухоженного и живописного летнего пейзажа паркового типа.

— Прекрасный день, мой сладкий, — откликнулась богиня, улыбаясь юноше, и небрежно поинтересовалась: — А что стряслось с твоей шевелюрой? Уронил банку желтой краски и не смог до конца отмыться? Могу подсказать косметическое заклинание.

— Нет, — смутился Лейм, затрепетали длинные черные ресницы, сильнее заблестели изумрудно-зеленые глаза. — Это… Ну… Я решил ненадолго стать блондином. Жаль, получился не очень ровный цвет, такое бывает, когда осветляешь черные волосы химическими средствами, а не магией. Тебе совсем не понравилось? — подавленно пробормотал лорд, силясь отвести взгляд от легкого голубого одеяла, которым укрывалась кузина. Оно, обрисовывающее восхитительные контуры богини, как раз начало потихоньку сползать… Нет, на это решительно невозможно было не смотреть!

— Тебе идет и природный черный и светлые оттенки, милый, — тактично начала принцесса, — но я, наверное, слишком привыкла к тому, что у тебя темная шевелюра. Давай не будем нарушать эту дорогую моему сердцу традицию, хорошо?

— Э-э-м… Извини, я не хотел тебя огорчить, все исправлю, — Лейм слегка расстроился, вот только смотреть на кузину и печалиться одновременно никак не получалось, да и мысли почему-то немного путались. — Так просто… думал сменить имидж… Там, где я живу, это сейчас модно, — юноша беспомощно тронул волосы рукой.

— Где же ты обитаешь, малыш? — выгнула бровь женщина. Судя по прическе и одежде — черной кожанке с серебристыми заклепками, длинной майке с мордочкой енота по центру и плотным светло-голубым брюкам в белых разводах, — принцесса уже догадывалась, каким будет ответ.

— Я?.. В Сейт-Амри, — вынужден был расколоться Лейм в ответ на конкретный вопрос. Юлить, отвечая на косвенные, ему, выросшему в королевской семье Лоуленда, было не привыкать. Но сейчас Элия ждала прямого ответа, и юный лорд не мог солгать, хоть и безумно боялся неодобрения. Этот страх не позволял ему до сих пор вызвать принцессу и поболтать, не смотря на то, что Лейм здорово стосковался. Но сегодня жажда увидеть родственницу пересилила все опасения. Молодой бог не выдержал и решил рискнуть в надежде на понимание и поддержку любимой кузины.

— Насколько мне помнится, Сейт-Амри классифицируется как урбанизированное измерение, — констатировала Элия, отбив по краю подноса короткую дробь.

— Да… — повинно склонил голову лорд, украдкой метнул жалобный взгляд на принцессу и прижался спиной к широкому светлому стволу лиственного дерева.

— А Источник знает о твоем местонахождении? — продолжила расспросы богиня.

Элия поинтересовалась этим неспроста. Общеизвестным фактом являлась неприязнь к урбанизированным мирам созданий энергетических, тем более высших энергетических созданий, к каковым причислялись Силы. Последние чрезвычайно неохотно отпускали своих посвященных в миры техники. И Силы Лоуленда во многом отличные от других, не были исключением из общего правила. Они считали, что пребывание в технических измерениях портит богов. А уж к жителям урбанизированных миров иначе как с презрительной и чуть брезгливой жалостью и не относились. Ведь бедные примитивные создания ничегошеньки не знали об истинной магии, (о ужас!) Силах, богах, Законах Вселенной, не имели даже власти над своей внутренней энергией. Как, спрашивается, общение с этими бедными существами могло пойти во благо посвященным, не говоря уж о том, насколько сами боги были вынуждены сдерживать проявления своей силы и сути, чтобы не нарушить структуры урбо-мира! Такова была логика Сил, прекрасно известная богине. Они рекомендовали богам посещение урбо-миров лишь в случае крайней необходимости и на кратчайший срок. Судя же по жадным взглядам, бросаемым на сестру юношей, он достаточно проторчал в Сейт-Амри.

— В принципе да, но, конкретно, нет, — попытался смягчить правду Лейм, ковыряя пальцами ствол дерева.

— Кузен, ты не в казематах на допросе и не на ковре у Нрэна! Я не собираюсь тебя пытать, если не хочешь говорить, не надо, — усмехнулась принцесса.

— Извини, — смешался молодой бог и признался, теребя в руке добытый кусочек светлой коры: — Источник в курсе, что я уехал учиться в миры, но не знает, куда именно.

— И какой же истины ты ищешь в урбанизированном измерении, мой сладкий? Что хочешь познать вдали от истинной магии? — заинтересовалась Элия, уверенная, что ради пустой забавы кузен, слишком серьезный для своего юного возраста, никогда не застрял бы надолго в техно-мире. Конечно, члены королевской семьи не слишком часто слушали Силы Источника Лоуленда и в большинстве случаев поступали по-своему, бывало даже вопреки воле Сил. Вот и в урбо-миры принцы заглядывали несколько чаще, чем другие боги, правда, долго там, под давлением гнетущей структуры мира, не выдерживали и возвращались.

— Я учусь работать с техникой, — открыл удивительную причину бог.

— Однако!? Тебя действительно к этому влечет? — неподдельно заинтересовалась родственница.

— Да, очень. Магия мне тоже интересна, но в технике есть что-то особенное! Вникать в принципы построения сложнейших механизмов, чтобы воспроизвести их самому и изобрести новые, управлять процессами с помощью машин… Это совсем не похоже на основы магии, хотя есть точки пересечения. Скажем, Закон сохранения энергии, возможность преобразования одной энергии в другую. Я хочу подробно изучить все это, чтобы создавать комплексные механизмы. Например, телевизор на магических кристаллах или даже компьютер. Конечно, это очень сложно, ведь для каждого мира свои параметры сочетания технических и магических законов, придется искать формулу для расчета коэффициентов, чтобы определить закономерности изменений для перемещения прибора или делать его стационарным… — принялся вдохновенно, с истинным энтузиазмом ученого рассказывать Лейм. Даже одеяло и прелести кузины были на время позабыты. Элия слушала, покачивала головой и легкая улыбка бродила по ее губам.

— Идеи интересные, — согласилась принцесса, когда фонтан красноречия юноши истощился, и продолжила, охлаждая энтузиазм родича: — Но, малыш, не погладит тебя за них по головке Источник. Ты ведь знаешь, Силы не в ладах с техникой и их воля может обернуться крахом для твоих новаторских задумок.

— Ага, — Лейм тяжело вздохнул и покаянно кивнул. Над ним дамокловым мечом висела угроза вызова к Источнику на ковер и грядущий разнос.

— Но, пожалуй, я вижу выход, — прищелкнула пальцами принцесса, подбадривая приунывшего кузена.

В глазах лорда загорелась трепетная надежда, он даже перестал терзать зеленое насаждение, расставшееся уже с несколькими сантиметрами верхнего слоя коры.

— Скажи, сколько ты провел в Сейт-Амри? — первым делом уточнила богиня.

— Два года. Мне бы еще хоть три года, пока не закончу университет, а потом я хотел немного поработать…, - умоляющий взгляд огромных глаз, опушенных черными густыми ресницами, устремился на кузину.

Элия переливчато засмеялась:

— Эти жалостливые взгляды прибереги для разговора с Источником. А я тебе и так помогу. Слушай, мой сладкий.

Лейм выжидающе уставился на сестру.

— Ни один из известных мне богов по своей воле не торчал в урбо-мире безвылазно так долго, как ты. Одно дело зайти поразвлечься на пару часов, денек-другой, другое — жить, подлаживаясь под структуру мира и подчиняясь его правилам постоянно. Отправившись искать себя, свое призвание бога, ты остановился в урбанизированном измерении для получения технического образования. Значит, как Богиня Логики, я заключаю, что во взаимодействии с механизмами должен проявиться один из твоих божественных талантов, мой дорогой Бог Романтики. А формированию божественной сути Источник не имеет права мешать. Романтика и Техника — весьма оригинальное сочетание, впрочем, не более противоречивое, чем Любовь и Логика. Сходи в Грот, честно во всем признайся, расскажи об обретении истинной сути бога и необходимых для этого процесса условиях. Источник немного поворчит для порядка, но вынужден будет смириться с издержками твоей профессии.

— Спасибо! — искренне поблагодарил юноша. — И как я до сих пор не сообразил, что буду Богом Техники. Сейчас, когда ты сказала об этом и о том, как нужно поступить, все стало так ясно и понятно. Блин, я такой тупица!

— Чушь! — отрезала Элия, погрозив кузену пальцем. — Ты настоящий умница, хоть и мнительный без меры, как все в линии дяди Моувэлля. А что до догадок касательно собственной сути, чаще всего так и получается, сам бог понимает себя последним, оправдывая пословицу 'под фонарем не видно'. Кроме того, родной, ты пребываешь в урбо-мире, а это сильно ограничивает возможность применения божественных талантов, в том числе и интуиции. Из-за этих ограничений мы и не любим миры техники.

— Но, похоже, в любом правиле есть исключения, Элия, — педантично отметил Лейм, — я мельком видел в Сейт-Амри лорда Регьюла, да и время от времени ощущаю всплески силы других существ, не принадлежащих урбо-миру. Хотя, они, наверное, здесь не живут и уж конечно не учатся. Спасибо большое еще раз, что подсказала выход!

— Как-нибудь сводишь меня в 'Эльфийский вкус' и сочтемся, дорогой! — подмигнула кузену богиня, имея в виду один из любимых ресторанов родича.

— С наслаждением, — обрадовался юноша, он и сам хотел как-нибудь ненавязчиво и изящно пригласить Элию в ресторан, театр, да куда угодно, лишь бы побыть вдвоем с обожаемой кузиной без целой кучи шумливых родственников под боком.

— Вот и договорились, милый. А теперь, если ты не хочешь лицезреть утренний туалет Богини Любви, до свидания! — заключила принцесса, многозначительно тронув края одеяла.

Лейм заалел, как маков цвет, поспешно пробормотал слова прощания и отключил заклинание связи.

— Какой у тебя стеснительный братец. Молодой еще, неиспорченный. А я бы не отказался, — многозначительно заметил Грей, скидывая заклинание тени.

— Сравнил чистого мальчика и бесстыжего, наглого, беспринципного негодяя, — отозвалась принцесса.

— Да я такой! Но именно таким тебе нравлюсь, — радостно согласился Рэт. Рука мужчины проворно нырнула под одеяло, нежно коснулась бархатной кожи богини, погладила спускаясь от плеча ниже… Одевание на некоторое время было отложено.

А пока Элия обстоятельно 'рассказывала' Рэту о том, как он ей нравится, а он, в свою очередь 'восхищался' богиней, в порту Лоуленда причаливал 'Кинжал', корабль принца Кэлберта….