Поход Черного Креста

VI. КРОВАВАЯ ЖАТВА

— Тоэм! Да их целое море! Никогда не видел такой армии!

— Армии? — Джарво фыркнул. — Протри глаза, Ридэйз. Это же просто толпа.

Солнце нещадно палило выцветшую, ставшую янтарно-желтой саванну. Дождя не было уже несколько недель. Облака пыли на горизонте к северу и югу свидетельствовали о сближении двух больших армий.

С севера медленно надвигалась огромная лавина человеческой плоти. Двести тысяч? Полмиллиона? Судя по докладам разведки, вторая цифра не была сильным преувеличением. Большинство в этой толпе шло пешком, меньшая часть передвигалась верхом на лошадях или мулах. Джарво посчитал бы ниже своего достоинства определять эти толпы терминами «пехота» и «кавалерия». Телеги и повозки беспорядочно тащились в общей массе тел. Дисциплины в армии Ортеда было не больше, чем в уличной толпе Джарво даже удивился, что сатакийцы не разбрелись кто куда за время двухдневного перехода по саванне.

Ридэйз, новый полковник, заместитель Джарво, вытер пот со лба и сказал:

— Мне кажется, мы можем устроить себе день отдыха, оставшись на месте. Даже больше чем день. Ибо для толпы Ортеда наш дневной переход будет стоить трех дней изнурительного марша. Предоставим солнцу сделать часть нашей работы — измучить и ослабить противника.

— Их слишком много, чтобы рисковать и близко подпускать к нашим границам, — напомнил Джарво. — Пусть те, кто останется в живых, бегут обратно в Шапели, а не ошиваются по соседству с Сандотнери.

Ридэйз поднял брови, копируя выражение лица своего командира:

— Ты думаешь, кому-то удастся уцелеть?

Офицеры рассмеялись.

— Сам посуди, — вставил Джарво. — Их слишком много, чтобы убить всех за один день. Не забудь напомнить солдатам: никакого мародерства до окончания сражения. И еще — пленных не брать!

— Даже хорошеньких? — поинтересовался кто-то из офицеров.

— Это будет расценено как мародерство до окончания сражения. Смотри предыдущий пункт, — отшутился Ридэйз.

— Хватит шуток, — призвал всех к порядку Джарво. — Разойдись!

Офицеры разъехались по своим полкам, оставив генерала в одиночестве. Джарво поморщился: под жарким солнцем кожа на лице стягивалась и начинал болеть шрам от ожога. Пот щипал ослепший, скрытый под черной повязкой глаз.

Прошло уже несколько месяцев с того вечера в «Красном Коньке». Ожог зажил, оставив на щеке и виске уродливый шрам. Эскетра во время официальных дворцовых приемов всячески выражала глубокое сочувствие пострадавшему генералу. Однако все попытки назначить встречу наедине она отвергала решительно и бескомпромиссно, Джарво утешил себя тем, что поводов для ревности у него не было. Приходилось мириться со столь надоевшей конспирацией.

Кейн как сквозь землю провалился. Ни единого слуха, никакой информации о том, куда он делся. Это доставляло Джарво не меньше страданий, чем побаливающий в жару шрам на лице.

Не находя взаимности в своем чувстве к принцессе, Джарво с удовлетворением воспринял известие о том, что Ортед собирает свою армию на южных границах Шапели. По крайней мере эта угроза требовала присутствия генерала на границе. До последнего момента Джарво не верил в то, что славившийся своей хитростью Ортед Ак-Седди решится идти войной на Южные Королевства. Прибрав к рукам всю Шапели, Пророк должен был переварить такую добычу, сцементировать страну в единое целое и лишь затем, быть может, рискнуть на что-либо еще.

Впрочем, кто его знает, этого Пророка? Джарво пожал плечами. Может, он и вправду безумец. До того как его Поход Черного Креста вышел за пределы джунглей Шапели, генерала он мало беспокоил. На слухи о колдовстве, к которому прибегали жрецы Сатаки для того, чтобы привести к победе своего Пророка, Джарво старался не обращать внимания. Куда больше его беспокоили другие сведения, а именно те, что касались тактики Ортеда. Становилось ясно, что цена победы для Пророка не имеет значения. Он готов жертвовать своими сторонниками без счета, бросая в бой новые и новые толпы. Грубая тактика, но эффективная — на привычном для разбойничьего главаря поле боя. Сегодня же арену сражения выбирал Джарво.

Саванна в этом месте чуть наклонялась на север. Не то чтобы армия Сандотнери занимала господствующую высоту, но по крайней мере это давало некоторое преимущество в наблюдении за противником и управлении боем.

Когда армия сатакийцев окончательно заняла всю северную сторону горизонта, Джарво непроизвольно поежился. Ему еще никогда не доводилось видеть столько собранных в одном месте готовых к бою — и к смерти! — людей. Поход Черного Креста, судя по всему, объединил все население джунглей Шапели.

За несколько недель до этого Ортед захватил последние города на границе лесов и прочесал побережье. Оценив ситуацию как угрожающую, Джарво выехал навстречу его армии с десятью полками легкой и пятью — тяжелой кавалерии. Ополовинив гарнизоны приграничных фортов и крепостей, он собрал еще десять полков легкой кавалерии, примерно половина бойцов была с луками. Итого — тридцать тысяч солдат. Тридцать тысяч против, как минимум, трехсот. Опытные, натренированные воины против необученной, неорганизованной толпы.

Джарво вдруг испытал прилив гордости за то, что ему довелось командовать такой армией. Минутное колебание уступило место уверенности в победе. Единственное, что беспокоило Джарво, — мало славы для генерала в победе над крестьянами и горожанами. Это больше напоминало бойню, а не бой. Тряхнув головой, он привстал на стременах и дал сигнал к атаке.

При виде перешедшей в галоп кавалерии, толпа сатакийцев остановилась в некотором замешательстве. Опытные офицеры сумели бы на скорую руку организовать оборону, но армия Ортеда слишком жестоко расправлялась с захваченными в плен солдатами и офицерами стражи покоренных городов. Своих офицеров Ортед назначал из числа самых отчаянных головорезов. Толпа подчинялась их командам из страха, но ни один из них понятия не имел о военной науке в целом и о таких ее частностях, как отражение пехотинцами кавалерийской атаки.

Опасаясь какой-нибудь ловушки, Джарво направил в лобовую атаку четыре полка легкой кавалерии, пустив шесть полков лучников двумя полукружиями вдоль фронта. Тяжелую кавалерию он полностью оставил в резерве до тех пор, пока не будет ясно, что затевает противник.

Передний край сатакийцев напрягся, изображая из себя неприступную стену. Из-за первых рядов вылетели навстречу атакующим разрозненные кавалерийские эскадроны. Да это дикие табуны под седлом, подумал Джарво. Пущенные из толпы стрелы представляли опасность скорее для кавалерии сатакийцев, чем для наступающих.

Сверкая серебром, полки легкой кавалерии Сандотнери неслись навстречу врагу. Каждый солдат был защищен кольчугой и полушлемом. Каждый нес маленький круглый щит и сжимал в правой руке кривую саблю, типичное оружие степных воинов — отличных наездников, чуть ли не родившихся в седле.

Сатакийские всадники скакали на лошадях, доставшихся им в захваченных городах и поселках. Вооружены и защищены они были чем придется. Превышая кавалеристов Сандотнери числом, они как-то не очень решительно шли на сближение с атакующими.

Две темные массы растеклись в обе стороны от центра атаки. Чуть меньше сверкающего металла — таково было общее впечатление от конных стрелков по сравнению с легкой кавалерией. Каждый стрелок нес на седле короткий, но мощный, круто изогнутый лук и полный колчан стрел. Это оружие было достаточно серьезным. Даже с большого расстояния зазубренный наконечник стрелы, пущенной из такого лука, пробивал добротную кольчугу. Защищенные лишь кожаными доспехами, стрелки тем не менее могли вступить и в ближний бой: на поясе у каждого из них висела сабля, такая же как у кавалеристов.

Оставаясь на возвышенности вместе с полками тяжелой кавалерии и резервными отрядами легкой, Джарво ждал, не желая преждевременно втягивать в бой все силы своей армии.

Кавалерия Сандотнери прошла сквозь толпу всадников Ортеда, как нож сквозь масло. Сабли взлетели в воздух, оставшиеся без седоков кони и мулы беспокойно закружили по саванне, окрасившейся алой кровью.

Стало ясно, что всадникам сатакийской армии оказалось не по плечу тягаться с кавалерией Сандотнери. Не умеющие ни толком держаться в седле, ни пользоваться оружием, они действовали бы более эффективно в пешем строю. Их столкновение с атакующими эскадронами вряд ли можно было назвать боем. Скорее это напоминало резню, игру в одни ворота. Несколько минут лихой рубки — и полки Джарво в одно мгновение восстановили боевой порядок. Оставшиеся в живых всадники вражеской армии поспешили отступить за спины своих пеших товарищей.

Настал черед стрелков. Приблизившись к противнику на расстояние прицельного выстрела, они засыпали строй сатакийцев метко пущенными стрелами. Попасть в цель в плотно сомкнутом строю было немудрено. Учитывая, что мало кто из толпы крестьян успел обзавестись хоть какой-нибудь кольчугой или доспехами, можно было предположить, с какой результативностью ведется обстрел.

Ответная стрельба немало позабавила Джарво. Пущенные неумелыми руками из плохо прилаженных луков, стрелы почти не долетали до строя полков Сандотнери. В отчаянии сатакийцы начали метать в противника копья, бесцельно расставаясь с лучшим оборонительным оружием против намечающейся конной атаки.

При виде сокрушительного поражения своей кавалерии, неся тяжелые потери от стрел неприятеля, передние ряды сатакийской армии попятились. Шедшие сзади, не имевшие четкого представления о том, что происходит на поле боя, продолжали наступать. Наскоро созданное подобие боевого строя моментально рассыпалось, и войско Ортеда вновь стало тем, чем оно по сути и было, — беспорядочной толпой.

Ухмыльнувшись, Джарво опустил забрало шлема. Ждать от неприятеля хитрой ловушки не приходилось. Огромная орда беспомощно попятилась, получив лишь первые царапины. Теперь настало время убивать.

— За мной, в атаку, копья наизготовку, рысью — марш!

Горны мгновенно повторили команду генерала, и саванна вздрогнула под копытами шести тысяч могучих коней, несущих на себе тяжеловооруженных седоков. За спиной Джарво в резерве осталась лишь легкая кавалерия, которой предстояло войти в прорыв вслед за закованными в броню рыцарями и развить их успех.

Бронированный вал несся по саванне. Копыта коней-тяжеловозов взрывали почву, оставляя за собой полосу вспаханной земли. Шесть тысяч великолепных доспехов — золоченых, вороненых, полированных — отразили солнце. Шесть тысяч наконечников копий сверкнули, как звезды в ночном небе. Шесть тысяч закованных в латы всадников, и у каждого, помимо копья, пристегнут к седлу или висит на поясе меч, боевой топор, шипастая булава.

Пять полков опытных, знающих свое дело воинов. Тяжелая кавалерия — высочайшее достижение военной науки, результат многовекового опыта. Обычно такая атака направлялась против бронированного кулака элитных войск противника. У Ортеда подобных отрядов не было, и сегодня лучшим рыцарям противостояла многократно превышающая их по численности толпа вчерашних крестьян и ремесленников.

Передовые полки армии Сандотнери расступились, уступая дорогу тяжелой кавалерии. Убрав луки, стрелки взялись за сабли и стали теснить противника по всему фронту. Вслед за тяжелыми полками стала набирать скорость легкая конница резерва. Огромная машина боя закрутилась, и теперь только чудо могло бы остановить ее, развести враждующие армии.

Искаженные гримасой страха лица обернулись к атакующим. Глаза сатакийцев широко раскрылись, рты округлились в отчаянном крике. Не дожидаясь сметающей все на своем пути стальной волны, воины Сатаки, побросав щиты и оружие, бросились бежать. Измученные долгим переходом под палящим солнцем, изрядно напуганные первой неудачей своей конницы и меткими стрелами противника, плохо вооруженные, кое-как одетые и обутые, солдаты Ортеда превратили армию в беспорядочно отступающую, нет — панически бегущую толпу. У людей, которых объединяли лишь страх да желание побольше награбить в легко захваченных городах, не было ни сил, ни мужества, ни желания противостоять слаженной, дисциплинированной тяжеловооруженной армии.

Но и времени на бегство у них не было. Оставалось лишь одно — погибать.

И они погибали — сотнями, тысячами, десятками тысяч. Погибали под копытами лошадей и под ногами своих же ищущих спасения соратников. Самым проворным удавалось прорваться сквозь давящую саму себя толпу, и то лишь потому, что преследователи снизили скорость, не успевая убивать всех, кто подставлял под удар свою голову или спину.

Генерал Джарво, давно оставивший копье в спине какого-то крестьянина, методично орудовал длинным мечом, прорубая путь вперед. Казалось, только законы физики препятствуют более быстрому продвижению его армии. Слишком велико было трение в бурлящей массе людей, слишком вязка и неровна поверхность под копытами скакунов. Изредка встречающиеся очаги некоторого подобия организованного сопротивления не могли сколько-нибудь серьезно повлиять на общую картину боя.

Ворвавшись в гущу сатакийцев вслед за бронированным тараном, легкая кавалерия действовала как волк, попавший в центр овечьей отары. Руки солдат уже ныли от напряжения. Сабли затупились и казались неподъемными гирями. О стратегии и тактике можно было забыть. Единственным заданием оставалось — рубить, рубить и рубить бесформенную массу, рассекать ее на куски, разрывать в клочья. Стрелки, колчаны которых опустели, не торопились вырывать стрелы из тел убитых. Настало время сабельной резни.

Джарво уверенно вел свою армию вперед. Лишь кучка врагов пыталась организовать отпор. Большинство сатакийцев предпочло получить смертельный удар клинком в спину, а не принять смерть с оружием в руках. Исход сражения был уже ясен, оставалось лишь дождаться его. Законы войны неумолимы: если армия бежит в панике — она обречена. Ни один противник не упустит такой возможности добить слабого.

Джарво повсюду искал глазами Ортеда. Но тот либо погиб, либо где-то прятался. Генерал пообещал десять золотых монет за голову Пророка, неважно, останется она к моменту вручения на плечах своего владельца или нет. Но по ходу боя никаких сведений об Ортеде не поступало.

Ясность в дело внес Ридэйз. Устав от яростной рубки, полковник наскоро допросил нескольких захваченных пленных. Их показания в основном сходились.

— Его здесь нет, — сообщил Ридэйз командиру. — И не было. Пророк, понимаешь ли, приказал своим генералам вести Поход Черного Креста против Южных Королевств начиная с Сандотнери. А сам при этом остался в Ингольди, предоставив своим последователям испытать на собственной шкуре мощь нашей кавалерии.

Джарво сплюнул и воскликнул:

— По крайней мере слухи о том, что Ортед тот еще хитрый лис, вполне подтвердились!

Армия воинов Сатаки была разбита. Уцелевшие в резне разбежались во все стороны, преследуемые конными палачами. Джарво решил, что после наступления темноты продолжать погоню будет бессмысленно. Но до заката его кавалеристы должны гнать противника, уничтожая всех, кого удастся.

Солнце только-только начинало клониться к западу.