Поход

ГЛАВА 1 ЗОВ БОГИНИ

Лето уже клонилось к концу — но утро все равно выдалось теплое, ясное и ласковое, одно из тех, которые собирают в себе все прелести уходящего сезона. Баст проснулся, когда солнце еще только показалось над горизонтом, но уже успело заглянуть в окна покоев и своим лучом пощекотать его закрытые глаза.

Правитель небрежным жестом отодвинул спящую под боком наложницу и встал. Вторая девушка, мирно посапывая, распласталась в изножье королевского ложа. Баст подошел к окну и задумчивым взором скользнул по просыпающемуся саду. Наступающий ясный день всячески пытался убедить его в том, что мир спокоен и прекрасен, но странный сон мешал поверить в это.

Минувшей ночью ему пригрезилось, что он спешит к Великой Матери, спешит и не успевает. Подобное сновидение, скорее всего, означало, что ему надо немедленно отправиться к Богине. Чем это вызвано? Непочтением? Но в этом отношении ничего не менялось уже много лет. Храмы действуют. Народ, в своем большинстве, в вере тверд. Может, Великая Матерь хочет его о чем-то предупредить? А может, он сам, своим поведением вызвал ее недовольство? Вопросов возникало куда больше, чем ответов.

Баст, не торопясь, натянул свои штаны из тонкой кожи молодых ягнят, расшитые узорами из разноцветных плавно изогнутых линий, рубашку из тонкого светло-бежевого полотна, с такими же узорами у ворота и на груди, опоясался ремнем с кинжалом и вышел из своих покоев. От комнат прямо в сад вела лестница, которая была ненамного уже парадной. Правитель прошел мимо застывших в почтительных позах охранников, не обращая на них никакого внимания, и вышел в сад.

Когда Пророк только поселился в этом дворце, сад был запущен и больше напоминал обычную рощу. Под его руководством заросли расчистили и засадили всевозможными цветами и деревьями. Баст очень любил этот сад, так как забывал здесь об унылом однообразии степи, мог сорвать прямо с ветки спелый плод, прикоснуться рукой к цветам.

Баст подошел к большому искусственному водоему, сел на камешек, запустил руку в стоящую рядом чашу, полную корма для рыб, и бросил горсть в пруд. Стая рыбок сразу оживилась, они начали быстро подплывать к медленно опускающемуся на дно корму, хватать крошки и, задумчиво пережевывая их, отплывали в сторону. Справившись с пойманной крошкой, рыбка шустро подплывала и ловила следующую. Глядя, как золотистые рыбки резво расхватывают подачку, он пытался найти ответ на вставший перед ним вопрос: что означает этот сон?

Правитель родился под сенью Великой Матери. Похоже, его там и зачали. Никто ему об этом не рассказывал, но даже если считать, что близость Великой Матери и не влияет на время созревания плода, то все равно это должно бы было произойти именно там. Какое-то время он и рос под ее благотворным влиянием. Но вскоре после его рождения, их семья присоединилась к кочевому каравану и ушла в степь. Отец погиб в схватке с черным скорпионом, когда Басту еще не исполнилось и двух лет. А дальше на него началась настоящая охота: очевидно, будущее ребенка кому-то оказалось известно, и этот кто-то очень не хотел, чтобы Баст выжил. В три года он потерял и мать, оставшись один в степи. И все же выжил, выжил благодаря племени жуков-скарабеев, которые подобрали его, взяли к себе и научили бороться за жизнь. Трудно было сказать, почему шестилапые это сделали — наверное, знали, что выросший человек может принести им пользу, причем пользу большую, чем просто раб. Правда, кое в чем они ошиблись: Баст вырос почти таким же, как они. Три года жизни с людьми заложили в него слишком мало человеческого, хотя надо признать, что жуки всегда восхищались теми решениями, которые он предлагал в критические моменты.

Творческий подход к возникающим задачам всегда отличал людей от насекомых. Жуки и смертоносцы хорошо запоминали то, что уже происходило, быстро находили решения, исходя из аналогичных ситуаций — но вот придумать что-то новое не могли.

А потом была встреча с кочевниками. Сражения. И, наконец, он стал правителем этой страны. Соплеменники всегда избирали вождями тех, кто выигрывал битвы — но его сделали правителем за то, что он предотвратил великую битву, битву между пауками, жуками и людьми степей.

Вообще-то, официально с этого момента страной стал править Триумвират — совет, состоящий из правителя людей, повелителя пауков и командира жуков. Но Баст задолго до этого получил титул Пророка Великой Матери, и его голос в Триумвирате стал главным. Могущество Великой Матери не оспаривал никто, ее в равной мере почитали и люди, и насекомые. Принимая особо важные решения, Баст всегда ссылался на ее авторитет.

Объединенное государство людей, пауков и жуков доказало свою жизнеспособность. Все его жители, если не с уважением, то с терпимостью относились друг к другу, а в трудные дни вставали плечом к плечу на защиту своего города и страны. Правда, понятие рубежей в данном случае, было очень расплывчатым: народ Баста кочевал по степи и не знал четких границ своих владений. Впрочем, на степь никто и не покушался: зависть соседей вызывала только столица, которая, как губка, впитывала в себя все богатство окрестных земель.

Город за последнее время значительно вырос. Первоначально здесь лежали руины доисторического поселения — то есть города, построенного еще до катастрофы. За минувшие с года прилета Кометы века под разрушительным действием ветров, дождей и времени большинство сооружений просто исчезли с лица земли. Но остатки нескольких больших и роскошных зданий все же выстояли. Конечно, они подверглись сильному разрушению, но все же не в такой степени. Руины эти лежали недалеко от устья реки и, естественно, не могли не обратить на себя внимание местных жителей.

Первоначально основанный здесь город был не больше деревушки, но с каждым годом вырастал все больше и больше. К осени люди со всей степи стекались сюда, чтобы продать то, что вырастили за лето, а в обмен купить то, что было так необходимо в их кочевой жизни. Соответственно, город притягивал к себе всяких ремесленников и купцов.

Когда Баст решил объявить селение столицей, то отвел себе под дворец самые роскошные развалины. Местные ремесленники подправили здание и украсили его в соответствии с местными обычаями. Вокруг разбили сад и сделали несколько искусственных водоемов с фонтанами. Не прошло и трех лет, как вместо груды камней и зарослей акации здесь уже возвышался роскошный дворец с колоннами, красивой оградой и садом. Теперь он сразу же бросался в глаза и назывался дворцом Пророка Великой Матери.

Повелитель пауков тоже нашел себе подходящие развалины, восстановить которые ему помогли люди. Правда, запросы у паука были проще, и его резиденция такой роскошью не отличалась. Паукам, в отличие от людей, не нужны лестницы: они способны подняться и по вертикальной стене.

По-своему они понимали назначение отделки и различных устройств: вполне могли устроиться на потолке среди лепки и просидеть там несколько часов. Не видели пауки большой пользы и от мебели. В соответствии с их вкусом, роспись стен здесь состояла из геометрических орнаментов: плавные линии их почему-то раздражали.

Жуки для своего вожака подыскали руины недалеко от города. Это трудно было назвать развалинами, скорее, остатки какого-то бункера или технологической шахты. Жуки даже не удосужились попросить людей как-то обозначить эту резиденцию на поверхности земли. Над землей так и остались лежать развалины небольшого строения. Зато подземные гроты поражали размерами и тишиной, жуки просто приходили в восторг от их прохлады и влажности.

Милость Великой Матери не оставляла молодое государство: лет пять назад к городу подошел вооруженный отряд — даже не отряд, а, можно сказать, целая армия. Баста предупредили о пришельцах, еще когда они находились на расстоянии трех дневных переходов, и он немедленно отдал приказ готовиться к обороне. Но уже на следующий день к нему явился гонец от этих чужаков. Их командующий, князь Уган, просил убежища для своих воинов на всю зиму. И Баст согласился. К концу зимовки они с князем пришли к обоюдовыгодному соглашению: армия встает в городе на постоянные квартиры, ранней весной уходит в степь, если так можно сказать, на вольную охоту, за добычей. Во дворце остаются несколько связных, которые всегда знают, где искать князя, и если возникнет на горизонте неприятель, то Уган, бросив все, устремляется назад.

Теперь к зиме армия возвращалась в город с трофеями, которые за зиму так или иначе переходили к городским жителям; Баст знал, что при любом нападении ему надо продержаться всего лишь несколько дней, после чего в тыл неприятелю ударит его союзник. Зимой же врагов он не боялся: переход армии через зимнюю степь слишком тяжел, и вряд ли кто-то способен отважиться на это.

На второй год после заключения договоренности возник случай проверить честность союзников: под стенами города появились пришельцы из долины Великих Рек. Баст вынес трехдневную осаду, а на рассвете четвертого дня в тыл противника ударили тараканьи эскадроны. За пленных Баст получил огромный выкуп, который хотел полностью отдать людям Угана, но тот отказался и поделил полученное поровну.

— Мы нашли у вас вторую родину, — сказал Басту князь. — Поэтому когда ты смотришь на нас, как на наемников, ты просто нас обижаешь.

С каждым годом пришельцы все больше и больше становились своими, хотя внешне и отличались от местных. Откуда пришел Уган, так и осталось загадкой. Только однажды князь вскользь сообщил Басту, что его народ предали, родные стойбища разграбили смертоносцы, захватив в полон всех женщин и детей. Разбитые воины бежали со своих земель, долго шли куда глаза глядят. И вот теперь здесь они нашли для себя новый дом. Вскоре Уган добровольно решился принести клятву верности и принять местную веру. Баст только радовался — во всех отношениях его подданные от таких союзников только выиграли, а государство становилось сильнее.

Впрочем, все это давнее прошлое, а думать нужно о настоящем.

Баст сыпанул рыбкам остатки корма и выпрямился: он решил объявить о личном своем желании поклониться Великой Матери и отблагодарить ее за все милости. Он возьмет главных священников, небольшое сопровождение, дары и отправится на берега Священного озера, к подножью Цветных гор.

А уж там, если Великая Мать сочтет нужным, она сама даст знать о своей воле. Надо только посоветоваться с советником Дивиром, не стоит ли принять дополнительные меры безопасности в неожиданном походе.

Для советника Дивир был довольно молод, но он уже не раз выручал страну своим предвидением. Раньше он считался одним из людей Угана, но, как оказалось, он никогда не был воином, да и не хотел им становиться.

Впервые Баст обратил на него внимание, когда тот посоветовал князю не распродавать тараканов, захваченных в последних набегах, сразу же по прибытию в город. Он сказал, что зимой будет большой падеж скота. Уган передал это предупреждение Басту, и несмотря на то, что падеж скота в тот год оказался, действительно, очень велик, жители от него от него пострадали не так сильно, как могли бы.

Потом были еще предсказания — после чего провидец перебрался во дворец. Ходили, правда, слухи, что знания пришельца — от темных сил. Однажды Баст напрямик спросил об этом своего нового советника.

— Какая разница, откуда пришли знания? — с усмешкой ответил тот. — Допустим, ты проведал, что некая река течет к морю или к озеру, и это не раз помогало тебе в походах. Какая тебе разница, откуда ты это узнал? Если ты это узнал от демона и перестал в это верить, то река-то от этого своего течения менять не будет. Так что давай оставим обсуждение источников моих знаний бездельникам, которым нечем заняться зимними вечерами.

Пророк полюбовался, как рыбки доедают последние крошки, отряхнул руки и направился обратно во дворец: надо быстро позавтракать, переговорить с Дивиром и отправиться на совет Триумвирата, который должен был состояться около полудня.

Первые дни, когда еще и люди, и пауки, и жуки только учились жить вместе, советы созывались почти каждый день и проходили очень бурно. Но со временем было найдено решение для всех спорных вопросов, страсти утихли, и Триумвират стал собираться раз в десять дней.

Если он не успеет объявить свое решение сегодня — придется ждать еще очень долго, до нового совета.

Еще перед завтраком Баст приказал пригласить к нему Дивира — и тот явился точно к концу трапезы. Баст как раз налил себе последний бокал вина, когда охранник доложил о прибытии гостя. Это была удача — советник отличался очень деятельной натурой, и застать его дома казалось практически невозможно.

Дивир, высокий молодой мужчина с длинными черными волосами, перехваченными на лбу повязкой, вошел, как всегда, не спеша, церемонно поклонился и встал около дверей, стараясь понять настроение повелителя. Его никак нельзя было назвать подхалимом, но и на рожон он без особой нужды никогда не лез. Свои советы он тоже давал так, что принимающий их, в конце концов, считал, что сам пришел к этому решению.

— Проходи, советник. Садись и, если хочешь, налей себе вина.

Жизнь в степях научила ее жителей ценить не происхождение, а заслуги. Да, повелителю оказывалось должное почтение, но и повелители всегда с большим уважением относились к тем, кто всеми силами помогал им. Вообще, в степи принадлежность к знатному роду требовала от человека ума и смелости, но не давала никаких привилегий.

Дивир еще раз поклонился, подошел к столу и сел на низенькую скамеечку. Наливать вина себе он не стал, он, вообще, редко употреблял этот напиток — разве что после еды, и то изрядно разбавленный водой. Все считали, что он это делает потому, что вино ослабляет его дар предвидения. Но сам Дивир ничего подобного никогда не говорил.

— Сегодня ночью, я видел сон, советник. Я всю ночь спешил к нашей Великой Матери и постоянно чувствовал, что опаздываю. А проснулся, так и не узнав, успел ли я к ней вовремя. Можешь ли ты рассказать мне значение этого сна? Что ты на это скажешь?

Дивир несколько секунд помолчал, разглядывая своего повелителя проницательными черными глазами, потом промолвил:

— Мне трудно ответить на твой вопрос, повелитель. Я не прорицатель и не колдун. Я — советник, который пользуется всего лишь своими знаниями. Я могу говорить только о том, что имеет отношение к обычному миру, но сверхъестественные силы для меня — закрытая книга, — он улыбнулся. — Хотя некоторые тебя и убеждают, что мои знания от демонов. Я верю в пророческие сны, но никогда не берусь определить, какой из них пророческий, а какой — просто бред больной фантазии. Извини, но это не моя стихия.

Примерно этого Баст и ожидал: Дивир часто давал советы, касающиеся обыденной жизни, и даже мог в этом случае вступить в спор со жрецами, — но вот когда дело касалось религиозных вопросов, всегда уходил в сторону. Правитель просто надеялся, что в данном случае советник попробует объяснить сон, как это, наверняка, попытался бы сделать любой нормальный человек.

— Я сделал вывод, что мне надо отправиться к Священному озеру, к Великой Матери, и принести ей дары, — Баст решил сам подсказать решение. — Что ты об этом думаешь?

— Дары никогда лишними не будут, — с едва заметной улыбкой ответил молодой человек. — Если ты так решил, то сделай это. Ты — Пророк Великой Матери, поэтому ты в любой момент можешь предложить принести ей очередные дары, и никто тебе в этом перечить не будет: все знают, что Великая Мать к тебе расположена.

— А что об этом скажут пауки и жуки?

— А что они могут сказать? Они так же, как и люди, почитают Великую Мать. И они так же, как и люди, видят в тебе ее Пророка. Думаю, они пошлют с тобой своих представителей. Вреда от этой поездки не будет: время сейчас спокойное, и город вполне может обойтись без твоего присутствия несколько дней. Никто из пастухов не предупреждал о близких стойбищах враждебных кочевников, а если прибудет какое-нибудь посольство, то оно может подождать твоего возвращения. Даже если твой сон ничего не значит, такое решение не принесет никакого вреда.

— Хорошо. Я подниму этот вопрос сегодня на Триумвирате, — кивнул головой Баст, — Примерно к тому же выводу я пришел и сам.

— Ты хочешь у них спросить совета или поставить их перед фактом? — поинтересовался советник.

— А что ты можешь предложить? — вопросом на вопрос ответил Баст.

— Поставь их перед фактом. Оставь им решать вопрос только о своем участии. Никогда не показывай своей нерешительности в отношениях с Великой Матерью. Ты ее Пророк, и тебе лучше других должно быть известно, чего она хочет.

Баст кивнул головой: к этому же решению он пришел и сам, и теперь лишь желал узнать, не вызовет ли предстоящее путешествие у Дивира очередного приступа предвидения. Зачастую именно во время таких приступов советник выкрикивал дурные пророчества или добрые пожелания.

Триумвират собрался в специальном дворце, находящемся в самом центре города. Этот дворец был поменьше, чем те, что занимали Баст и Повелитель пауков, и тоже стоял на старых развалинах, от которых в свое время остались только фундамент и прямоугольные колонны. Но как раз эти колонны очень понравились паукам. Они сочли, что подобная обстановка способствует наилучшему мышлению — и спорить с ними никто не стал.

Когда Баст вошел в зал Совета, все были уже в сборе. Он быстро занял свое место: небольшое возвышение напротив двери. Так как для пауков и жуков не существовало такого понятия, как «сидеть», то Совет проходил стоя. Как-то раз Повелитель пауков заикнулся о том, чтобы сделать сидячее место для Баста — но тот сразу же отклонил это предложение, сказав, что пока ему не трудно простоять весь Совет, а чем-то выделяться среди других он не хочет. Увидев Пророка, Повелитель пауков послал мысленный импульс, предлагающий начать совещание, причем, как всегда, первое слово предоставлялось Басту.

Со стороны, этот Совет выглядел, наверняка, очень странно: главные его члены молчали, — ведь они посылали всем остальным мысленные импульсы. Говорил вслух здесь только присутствующий на Совете верховный жрец Великой Матери, который не обладал телепатическими способностями остальных, и стороннему наблюдателю он показался бы чудаком, ведущим беседу или спор с невидимым и неслышимым собеседником. Примечательное зрелище представлял собой и Баст. Хотя правитель в полной мере обладал способностями передачи мыслей, он при этом, по привычке, делал жесты руками, что непосвященному тоже показалось бы чудным и странным.

— Пока наша жизнь идет, как и заведено. Кончается лето, скоро в город вернутся пастухи с летних пастбищ, прибудут на зимовку люди Угана. Особых забот пока не возникло, и я хочу завтра отправиться с дарами к Великой Матери, — говорил Пророк. — Пойду небольшим отрядом, но если кто-то из вас хочет присоединиться — добро пожаловать.

Верховный жрец Великой Матери встрепенулся.

— Но ведь время для паломничества еще не настало? — напомнил он. — Мы идем к ней с большими дарами, большим походом после того, как возвратятся пастухи, чтобы отблагодарить ее за тучные стада и полученный урожай. Почему такая спешка? И вообще, жрецов надо было бы оповестить об этом заранее…

— Обычное паломничество произойдет в свое время, — пожал плечами Баст. — Я говорю лишь о том, что я пойду к Великой Матери. Мне, как ее Пророку, надо сходить туда. Остальные пусть идут в обычное время.

— Ты что-то скрываешь? — послал тревожный импульс Повелитель пауков. — Почему, действительно, такая спешка? Я не помню, чтобы раньше ты вот так бросал все на свете и срочно отправлялся к Священному озеру.

— Нет, — покачал головой Баст, посылая мысленный импульс. — Я вам сообщил, что мне надо с ней посоветоваться, вот и все. И я бы не сказал, что бросаю все на свете: сейчас у меня нет никаких срочных дел. В мое отсутствие Дивир вполне справится с возникшими вопросами. Если Великая Мать даст мне какой-то совет, касающийся всех нас, я тут же сообщу об этом вам.

— Но о чем ты хочешь с ней советоваться? — спросил Командир жуков, и в его импульсе Баст почувствовал недоверие.

— Не знаю, — честно признался Баст, — Просто я получил сегодня ночью от нее приказ явиться. Зачем? Думаю, это выяснится на месте.

— Я возьму с собой несколько самых благочестивых жрецов и отправлюсь с тобой, — поспешил заверить его верховный жрец Шлафлаз. — Негоже служителям Великой Матери упускать шанс лишний раз воздать ей должное. Конечно, у нас слишком мало времени, чтобы подготовить все должным образом, но, надеюсь, что она нас поймет и простит.

— Я уже сказал, что все желающие могут ко мне присоединиться, — кивнул Пророк.

— Мы тоже пошлем с вами несколько смертоносцев, — сообщил свое решение Повелитель пауков.

— Жуки также примут участие в походе, — прислал импульс Владыка жуков, хотя для Баста было ясно, что у жуков главной целью будет проследить за ним.

— Мой отряд будет маленьким, поэтому и сборы получатся короткими, — предупредил Баст. — Мы отправимся завтра на рассвете. Предупредите об этом ваших представителей.

— Последнее время люди начали привозить нам меньше фуража, — переменил тему беседы Владыка жуков. — Это похоже на нарушение договоренностей.

Когда народы степи договаривались о совместном проживании, было решено, что люди все свои отходы вывозят жукам, которые обоснуются несколько в стороне от основного города. Таким образом, решалось две проблемы: питания жуков, которые рассматривали отбросы как особый деликатес, и гниющего мусора в городе.

— Стада еще не вернулись с летних пастбищ, — заметил Баст. — Вы получаете питание в соответствие с той едой, что потребляют люди, а они сейчас тоже сидят на растительной пище, — правитель улыбнулся. — Но если вам, и впрямь, грозит голод, то давайте что-то решать.

Баст прекрасно понимал, что о голоде речи быть не может, а жуки просто напоминают о своем существовании.

— Нет, — тут же пошел на попятный вождь жуков Кряж. — Просто несколько сократился подвоз, и мы начали беспокоиться.

Шестилапый хорошо понимал, что в ответ на особые заботы о своем пропитании жукам придется вылезать из своих уютных пещер и делать что-то на благо города.

— У нас тоже торговля сейчас идет ни шатко, ни валко, — заметил Повелитель пауков. — Ты же прекрасно знаешь, что так было всегда. Все ждут возвращения кочевников.

— Да я так, на всякий случай, — снова попытался оправдаться Кряж.

— Итак, я чувствую, что больше никаких вопросов у Триумвирата нет, — подвел черту Баст, — тогда давайте расходиться. Те, кто завтра отправляется со мной, пусть утром пристраиваются к отряду у ворот города.