Похититель жизней

ГЛАВА 15

Сгэйль подошел к концу квартала, расположенного вне третьей крепостной стены Белы. Сняв плащ, он надел его подкладкой наружу. С этой стороны плащ был темно-голубого цвета — неброско, но, по крайней мере, не так однотонно, как серо-зеленая одежда эльфа. Черты его лица и так, скорее всего, будут бросаться в глаза прохожим. Затем Сгэйль разобрал свой лук и припрятал его составные части за поясом.

На улице было довольно людно, но поскольку Сгэйль прикрыл нижнюю половину лица шарфом, ему удалось не привлечь ничьего внимания. Он замедлил шаг, приближаясь к воротам в крепостной стене.

За поднятой чугунной решеткой стояли четыре стражника в белых сюрко[1]. Стражники зорко оглядывали каждого, кто хотя бы проходил мимо ворот, и так же пристально посматривали по сторонам несколько людей в штатском. Наверху стены, между зубцов, тоже расхаживали стражники. Такого обилия стражников Сгэйль не ожидал, и ему оставалось только гадать, что именно вызвало этот приступ бдительности.

Один из стражников длинной пикой преградил ему путь:

— По какому делу ты явился в столицу, сударь древесный житель?

Этот человек был довольно высок, ростом почти со Сгэйля, с коротко подстриженной ершистой бородкой и маленькими глазками, которые подозрительно блестели из-под увенчанного плюмажем шлема. Отчего-то Сгэйлю всегда казалось отвратительным именно то, что у людей на лице растут волосы.

— Я привез письмо для родича, — сдержанно ответил он.

Стражник окинул его оценивающим взглядом и протянул руку в грубой перчатке:

— А ну-ка, дай глянуть.

Сгэйль извлек из-за пазухи аккуратно сложенный лист. Стражник взял письмо, неловко развернул одной рукой и, сощурясь, уставился на исписанный чернильной вязью листок.

Это было письмо, которое в плавании прислал Сгэйлю брат. И поскольку оно было написано на родном языке Сгэйля, вряд ли простой стражник сумел бы уличить его в подлоге.

— Один из нашего клана умер, — легко солгал Сгэйль. — Я прибыл в Белу, чтобы передать эту печальную весть своему сородичу.

Стражник помотал головой, пытаясь прочесть хоть слово, затем с видимой неохотой вернул письмо Сгэйлю.

— Проходи, — буркнул он.

Сгэйль коротко кивнул и прошел под аркой ворот.

На грязных улочках было немноголюдно. Жители города называли этот квартал Лачужным — и, судя по застарелой вони, он вполне оправдывал такое название. Обитатели этого славного местечка не были склонны к излишнему любопытству — потому-то и поселился здесь тот, с кем пришел увидеться Сгэйль.

Нужный дом был с виду жалок и невзрачен, но Сгэйль, не обратив на это ни малейшего внимания, прямиком направился ко входной двери. И легонько, но отчетливо постучал, надеясь, что застанет хозяина дома.

Дверь осторожно приоткрылась, и за нею была темнота. Затем из темноты возник едва различимый силуэт.

Хозяин дома был худ, с заостренными ушами и длинными, спутанными, песочного цвета волосами. При виде гостя его большие янтарные глаза широко раскрылись, и на губах появилась легкая, затаенно-радостная усмешка.

— Родич, — прошептал он.

Дверь распахнулась настежь, и Сгэйль торопливо вошел в дом.

Кто-то дернул Лисила за босую ногу. Он открыл сонные глаза — и тут же увидел Ватца, который насупясь висел на краю койки.

— Что еще стряслось? — невнятно пробормотал Лисил.

— Пойду разыщу дядю, — сообщил Ватц. — Расскажу ему, что трактир сгорел.

— Да об этом сейчас уже знает весь квартал, — заметил Лисил, уже окончательно проснувшись. — Я тебя сам отведу к дяде. Он наверняка уже беспокоится, гадает, куда ты делся.

Ватц моргнул. Глаза у него были карие, чересчур большие для хмурого исхудалого личика.

— Не-а, — сказал он уверенно, — а вот из-за трактира он уж верно на стенку лезет. Вот я и хочу ему рассказать, что на самом деле стряслось. Да только лучше, чтобы никого из вас при этом не было.

Лисил услыхал, что Магьер внизу зашевелилась, потом спустила ноги с койки.

— Ну уж нет, — сказала она, — само собой разумеется, что мы оба пойдем с тобой. Ни к чему тебе оправдываться за всех. То, что трактир сгорел, — не твоя вина.

— Нет, — категорично покачал головой Ватц, — если я с ним буду говорить, он не так разбушуется. А вы лучше оставайтесь здесь да помогите этой девице Винн рыться в куче бумаг — вдруг да удастся по ним выследить вампиров. Вы не сомневайтесь — я скоро вернусь и помогу вам драться. Я тут слыхал, что вам должны заплатить за работу, так что и я сам буду надрываться не за ломаный грош.

— А ну придержи язык! — буркнул Лисил.

Страсть мальчишки к своей выдуманной новой профессии становилась уже неуправляемой. Прежде чем Лисил успел объявить Ватцу, что тот должен раз и навсегда выбросить из головы подобную дурь, Магьер ловко сменила тему разговора:

— Скажи дяде, что я потребую у городского совета оплатить восстановление «Бердока», а если совет откажется — мы сами об этом позаботимся.

— Вот это здорово, — удовлетворенно кивнул Ватц. — Вы ребята что надо, хотя все равно жаль, что я в порту не содрал с вас побольше.

С этими словами он выкатился из комнаты, точно колобок.

Зевок Лисила перешел в тяжелый вздох.

— Тебе не кажется, что мы его усыновили?

— Он не понимает слова «нет», — ответила Магьер, — а стало быть, придется нам позаботиться, чтобы он не угодил в беду.

— Крысеныш… — Лисил откинулся на койке. — Этот ублюдок слишком много о нас знает. Похоже, придется нам менять тактику.

Встреча с Крысенышем его изрядно обеспокоила, впрочем, «обеспокоила» — это еще мягко сказано. Лисилу казалось почти невероятным совпадением, что этот плюгавый паршивец вот уже второй раз поселяется именно в том месте, где, пускай и по разным причинам, появляются они с Магьер. Правда, прошлой ночью, когда Лисил держал речь перед Магьер, кусочки головоломки наконец сложились в его голове в более-менее ясную картину. Его огорчало только, что они так легко дали себя втянуть в эту кровавую игру с убийствами. Зато и решение этой проблемы, к большому удовольствию Лисила, было простым и четким: снести голову Крысенышу — и дело с концом.

Магьер наклонилась к соседней койке, чтобы осмотреть Мальца. Почуяв ее осторожное прикосновение, пес широко зевнул и бодро скатился с койки. Он все еще хромал, но, как ни удивительно, вполне способен был передвигаться. Магьер потрепала Мальца по голове.

— На нем все заживает даже быстрее, чем на мне.

Лисил украдкой наблюдал за тем, как Магьер приподняла рубашку, чтобы осмотреть ушибленный бок. Кожа на боку все еще отливала нездоровой желтизной, но явных следов ушиба видно уже не было.

— И все-таки, — продолжала Магьер, — Малец еще не в состоянии идти по следу, так что мы можем пока заглянуть к Винн и узнать, как идут у нее дела. Я-то читаю плохо, а вот ты у нас грамотный. Может, вместе мы и сумеем сузить круг поисков.

Лисил выразительно оглядел себя:

— Кстати, о поисках. Хорошо бы начать с того, чтоб найти мне приличную одежду.

Магьер покосилась на него — и поспешно отвела взгляд, на лице ее отразилось явное смятение. Неужели ей так неприятно на него смотреть?

— Побудь здесь, — сказала она. — Я постараюсь что-нибудь тебе подыскать.

Все, что Магьер в итоге удалось отыскать, — заношенная почти до дыр серая хранительская мантия да драгунский сюрко, тоже изрядно потрепанный и застиранный. Лисил выбрал сюрко, обрезал его чуть пониже пояса и обрезками стянул на талии, точно кушаком. Стилеты, уже не прикрытые рукавами, так и покоились в ременных ножнах на его гладких смуглых руках. Солдатские сапоги оказались ему чересчур велики, так что он предпочел сандалии Хранителя.

Теперь Лисил, по крайней мере, не оскорблял своим видом ничьей стыдливости, а вот как он при этом выглядит, ему было наплевать. Зато Магьер сочла, что новое облачение Лисила еще хуже и неприглядней старого — не говоря уж о том, что в таком виде он повсюду будет бросаться в глаза. Нет уж, хватит — больше она не потерпит никаких споров о том, нужна ли ее напарнику новая одежда. Она просто при первом удобном случае купит все, что требуется… и еще кое-что, о чем Лисилу знать пока необязательно.

Покончив с приведением полуэльфа в полуприличный вид, Магьер отвела своих спутников в бывшую сержантскую приемную, где Хранители устроили комнату для занятий. Магьер здесь нравилось все: ослепительный свет холодных ламп, книжные шкафы, длинные полки с тубусами свитков и — книги, книги, книги. Мирный и упорядоченный храм науки и мысли — и неважно, что Магьер в жизни не смогла бы прочесть большинства из здешних манускриптов и инкунабул. Сейчас Магьер с легким удивлением обнаружила, что идеальный порядок научной святыни нарушен, причем основательно. Вокруг дальнего стола громоздились нестройными грудами ящики и коробки с бумагами, высокие стопки бумаг занимали почти весь стол — и во всем этом бумажном половодье отважно копалась Винн. При виде Магьер девушка широко улыбнулась.

— Судя по всему, и городская стража, и местные констебли считают меня полноправной участницей вашего расследования. Я получила уже почти все записи, которые запрашивала.

Магьер опустилась на высокий табурет.

— Да, теперь-то они наконец к нам прислушиваются. Надеюсь, что скоро все это закончится, правда мы по-прежнему не знаем точно, скольких вампиров мы ищем. Их число все растет.

Лисил, вслед за которым трусил охромевший Малец, отстал в коридоре от Магьер и только сейчас вошел в комнату. Он с некоторым изумлением оглядел ряды пергаментных свитков, редкие тома, переплетенные в кожу либо деревянные пластины. И, пройдя через комнату, с беспокойством выглянул в одно из небольших окошек.

— Хорошо бы Ватц вернулся сюда до захода солнца, — пробормотал он, — или остался бы ночевать у дяди. Мальчишку видели Крысеныш и его дружки, так что ему теперь небезопасно слоняться по городу — особенно вблизи трактира.

— И скольких же вампиров вы сейчас ищете? — спросила Винн.

— По меньшей мере четверых, — задумчиво отозвалась Магьер, — если считать, что Сапфира уцелела. На Лисила напали двое, и одного из них мы знаем — он ускользнул от нас в Миишке. Из тех двоих, что забрались в мою комнату, я уничтожила одного. Второй может оказаться более серьезной проблемой.

Винн отложила стопку бумаг и устремила внимательный взгляд на Магьер. Та поерзала, поудобнее устраиваясь на табурете, и продолжала:

— Этот вампир, судя по всему, владеет магией — ему как-то удалось, стоя в другом конце комнаты, поджечь тело своего убитого спутника. Тело — вместе с головой — сгорело дотла, и у меня не осталось доказательства, которое я могла бы предъявить городскому совету.

Винн наморщила нос. Магьер еще раньше рассказывала о событиях минувшей ночи, но при этом не упоминала безголовый труп вампира.

— Он был одет как аристократ, — продолжала Магьер. — На нем был плащ, руки — в черных перчатках. Я могу поклясться, что никогда не видела его раньше, но он вполне может быть тем, на кого мы охотимся, — убийцей Чесны и, возможно, О'Шийна.

Винн взяла с бокового столика горячий чайник, наполнила доверху две кружки и в каждую из них бросила крохотный зеленый листик. Одну кружку она протянула Магьер. Питье, исходящее паром, слабо пахло мятой.

— Чуть позже я принесу что-нибудь поесть, — сказала Винн. — Опиши мне, как выглядел этот аристократ. Я часто сопровождаю домина Тилсвита, и мне довелось уже повидать многих членов городского совета и их помощников.

— Высокий, — сказала Магьер, — хорошо сложен и молод — немногим старше меня. Пожалуй что хорош собой. Волосы у него пострижены кружком и заправлены за уши. Отменный фехтовальщик, но…

Магьер на минуту замялась. Она и сама-то до сих пор не смогла до конца уяснить, что произошло во время ее поединка с вампиром-аристократом.

— Когда я сражаюсь с вампирами, — наконец заговорила она, — я иногда улавливаю обрывки их мыслей, чувств, намерения, порой даже имя. От этого вампира у меня остались странные ощущения. Кажется, он хотел не столько убить меня, сколько измотать и обескровить, позабавиться со мной, как кошка с мышью. А потом вдруг все оборвалось, и больше я уже ничего не чувствовала.

Винн выслушала ее, наклонив голову к плечу, и, когда Магьер смолкла, решительно покачала головой:

— Такое описание не подходит ни к одному человеку из тех, кого я видела в городском совете.

Магьер тоже покачала головой: — Я не уверена и в том, что узнала голос, — он сказал от силы два-три слова.

— Ты слышала голос убийцы? — изумилась Винн.

— Тоже два-три слова, в видении. И это означает, что нам, вполне возможно, придется искать пятерых вампиров.

Услыхав о видении, Винн явно задумалась, хотя и не выказала ни малейшего удивления — что, в свою очередь, немало изумило Магьер.

— Я сейчас принесу что-нибудь поесть, — тихо сказала Винн и вышла из комнаты.

Вернулась она очень скоро — с деревянным подносом, на котором дымились три миски овощного супа. Две миски Винн передала Лисилу и Магьер, третью поставила на пол перед Мальцом.

— Возможно, это нам поможет, — сказала она, обводя жестом ящики и коробки с документами. — Здесь записи по всем домам, которые были проданы за последние полгода, — это больший срок, чем вы просили, и здесь не только купчие, но мне не хотелось ничего упустить. Женщина, которую вы зовете Сапфирой, или кто-то из ее сородичей вполне могли поселиться в Беле задолго до убийства дочери Ланджова.

— С чего нам начать? — спросила Магьер.

Винн искоса глянула на нее:

— Вы хотите просматривать купчие?

Лисил откинул крышку ящика и запустил обе руки в его содержимое.

— Малец пока еще не может идти по следу, так что больше нам заняться нечем, — пояснила Магьер.

При этих словах Малец заворчал и рванулся было к двери, но, трижды оступившись, остановился с крайне раздосадованным видом.

— Вернись, — бросил Лисил, не поднимая головы. — В таком виде ты никуда не годишься.

Он водрузил на стол стопку бумаг и несколько футляров со свитками.

— Мы ищем трехэтажный особняк — по крайней мере, если верить словам Сапфиры. Если она из шайки Крысеныша — тот наверняка учел богатый опыт Рашеда и пожелал устроить в своем доме подземный выход. Дайте знать, если кто обнаружит в описании дома погреба или подвалы.

Магьер понимала, что это чистой воды домысел, но все же в рассуждениях Лисила было здравое зерно.

— Да, кстати, — прибавила Винн, — если идея Магьер о том, что убийцу следует искать в окружении Ланджова, верна — обязательно сверяйте каждую найденную купчую со списком членов городского совета.

Малец снова зарычал.

— Что это с ним? — спросила Магьер.

— Он предпочел бы идти по следу, — ухмыльнулся Лисил, но тут же помрачнел. — Черт, да я же… — Голос его дрогнул. — Я же остался без рубашки!

Магьер покачала головой. Кто бы в этом усомнился, если полуэльф смахивает на отставного солдата!

— Да я не в том смысле! — досадливо взмахнул он рукой, заметив ее жест. — Рубашка моя сгорела, а в ней были зашиты лоскуты с одежды Чесны, О'Шийна и Сапфиры. Вполне может статься, что Малец без этих лоскутов не сумеет идти по следу.

— Ох, Лисил… — только и вздохнула Магьер, тяжело опускаясь на ящик. Вот чего им сейчас не хватало — так это новой помехи! — Но ведь ты же ничего не мог сделать. Мы и так едва успели вытащить из огня хоть какие-то наши вещи.

Винн заново рассортировала стопки бумаг, отдельно положив купчие, подписанные недавно, отдельно — более давние, а в третью стопку — документы, которые не представляли для них интереса.

— А по-моему, — заметила она, — это неважно. Вы же говорили мне, что Малец способен учуять вампиров. Нам остается только найти нужный дом и привести к нему пса.

Молодая Хранительница была совершенно права, и Магьер открыла следующий ящик с бумагами.

— Начни с домов, которые купили в богатых кварталах за последние три месяца, — предложила она, — или хотя бы с тех, которые были проданы за внушительную сумму.

Винн кивнула и продолжала разбирать бумаги. Лисил меланхолично помешивал ложкой овощной суп.

Малец, хромая, вернулся к ним, даже не глянул на миску с едой и вдруг, встав на задние лапы, водрузил передние на стол Винн. Обнюхал стопки бумаг на столе — и принялся расшвыривать их лапами во все стороны, все глубже зарываясь носом в гущу бумаг.

— Да что это с ним?! — воскликнула Винн, теряя свое всегдашнее хладнокровие.

Она лихорадочно ловила бумаги, разлетавшиеся из-под собачьих лап. Магьер выронила свою стопку, не зная, что делать раньше — броситься ей на помощь или отогнать расходившегося пса. Лисил опередил его и, отставив миску с супом, шагнул к Мальцу:

— Прекрати! Сидеть!

Малец повернул голову и зарычал на Лисила, оскалив зубы. Рычание перешло в низкое раскатистое ворчание. Вместо того чтобы подчиниться, он ткнул мордой в другую стопку, расшвыряв ее по столу. Винн едва успела подхватить чайник.

— Перестань! — с досадой воскликнула она.

Пес мельком глянул на нее и коротко рыкнул.

— Ну, хватит! — не выдержала и Магьер.

Винн испуганно отпрянула, села, не сводя, однако, глаз с Мальца, который целеустремленно рылся в бумагах.

— Погодите, — прошептала она. И, поколебавшись, также шепотом обратилась к Мальцу: — А'Креохк, матхайме!

Пес замер, ошеломленный, и уставился на нее.

Магьер шагнула к ним:

— Что ты ему сказала?

Теперь все смотрели на пса, позабыв даже об учиненном им беспорядке. Малец опустил голову, точно сознавая, что стал объектом всеобщего внимания. Положив морду на стол, он сердито глядел на молодую Хранительницу, и в горле у него перекатывалось низкое рычание.

Винн часто дышала, все так же не сводя глаз с Мальца.

— А'Креохк, матхайме! — повторила она.

Малец, все еще рыча, опустился на пол и на брюхе отполз под соседний стол.

Так же стремительно и внезапно, как Малец набросился на стопки бумаг, Винн метнулась через всю комнату и принялась лихорадочно рыться в свитках и книгах, которые лежали на других столах. Не найдя, очевидно, искомого, она продолжила поиски на книжных полках.

— Что ты делаешь? — сердито спросил Лисил. — Что здесь вообще происходит?

— Он меня понял! — выдохнула Винн. И, бесцеремонно сдвинув в сторону книги, вывернула на стол небольшие ящички, принялась торопливо перебирать их содержимое.

— Так Малец понимает по-эльфийски, — смятенно пробормотал Лисил. — Мне его подарила мать, стало быть, он раньше жил среди эльфов и выучился понимать их язык.

— Да нет же, — пробормотала Винн. — Я потребовала, чтобы он прекратил делать то, что делает…

— То есть велела перестать, — уточнила Магьер. — Что ж, Малец — умный пес, хотя я в толк не возьму, почему он послушался тебя, а не нас. — И она отступила в сторону, пытаясь разглядеть, где спрятался пес.

— Нет! — крикнула Винн так громко, что Магьер и Лисил опешили.

Молодая Хранительница шумно перевела дыхание, стараясь овладеть собой.

— Это был не приказ, — уже спокойнее продолжала она, — и он… Малец никак не мог понять его, даже если слышал прежде эльфийский язык от твоей матери.

— Так, — сказала Магьер жестко, — а ну-ка объясни.

Винн снова перевела дыхание:

— Я попросила… не приказала, а именно попросила, чтобы он перестал так делать, и это была формальная просьба. — Она помолчала и заговорила быстро, прежде чем кто-либо успел ее перебить. — Я говорила на том эльфийском языке, который известен мне. От каждого корня в наречии эльфов можно образовать практически любое слово — обозначение действия, места, предмета, то есть глагол, наречие, существительное, и так далее. Эльфийский диалект, который мне доводилось слышать с тех пор, как мы прибыли в Белу, сильно отличается от того, на котором я привыкла говорить у себя на родине. Слова в нем образуются иначе, а почему — это мне неизвестно.

Магьер уже совсем была сбита с толку, и Винн, заметив это, раздраженно вздохнула.

— Одним словом, — сказала она, — я произнесла свою просьбу на том эльфийском языке, которым владею я, а не на том, который мог слышать когда-то Малец. Обычный пес просто не мог бы понять меня — для этого ему нужно было бы разбираться в различиях между диалектами, да еще и оценить формальный стиль построения фразы…

И она утомленно смолкла, ожидая, пока до собеседников наконец дойдут ее слова.

Пугающая дрожь пробрала Магьер, когда она понемногу осознала смысл этого путаного и туманного объяснения. Лисил, присев на корточки, вглядывался в полумрак под столами.

— Малец! — позвал он вполголоса.

Магьер тоже присела на корточки.

Пес забился под стол в самом дальнем и самом темном углу комнаты. Взгляд его горящих глаз метался от Лисила к Магьер и обратно. Затем он покосился на Винн — и тут же отвел глаза, чуть заметно оскалив зубы. Словно девушка представляла собой опасность, которой он даже не осмеливался взглянуть в лицо.

Винн возобновила свои лихорадочные поиски — и вдруг остановилась, выхватив нужный предмет из коробки с перьями, стилосами и углем. Выбежав на середину комнаты, как раз между Лисилом и местом, где укрылся пес, она почти упала на колени.

— Пожалуйста, не подходите ближе, — шепотом попросила она. — Я думаю, он понимает, о чем мы говорим, и очень возбужден.

Малец высунул голову из-под стола, неотрывно глядя на молодую Хранительницу. И зарычал на нее, откровенно оскалив зубы.

— Малец, прекрати! — велел Лисил, но пес и ухом не повел.

— Вот же глупости! — пробормотала Магьер, но все же изготовилась рывком оттащить Винн, если Малец бросится на нее.

В руке у Винн оказался кусок мела, и она положила мел на пол.

— Позови его, — сказала она Лисилу.

Полуэльф с подозрением глянул на нее, обреченно вздохнул и послушно позвал:

— Малец! Иди сюда, дружок! Ко мне!

Пес зарычал на него и припал к полу.

— Вылезай! — велел Лисил.

Пес неохотно пополз вперед, поглядывая на всех троих поочередно, но в основном и без особой приязни — на Винн. Когда он преодолел половину расстояния между ними, Винн принялась мелом чертить на полу два слова — Магьер таких в жизни не смогла бы прочесть. Закончив, Винн указала вначале на первое слово, потом на второе.

— Битха… на-битха, — раздельно проговорила она, глядя на Мальца.

И написала ниже еще два слова, на сей раз по-белашкийски:

— «Да»… «нет».

Малец тотчас попятился и жалобно заскулил.

— Вернись! — приказала Магьер.

Пес уткнулся мордой в пол и протяжно заворчал, явно не желая исполнять приказ. Потом все же двинулся прихрамывая вперед, остановился возле написанных мелом слов и, выразительно ощеряясь, уставился на Винн. Впечатленная, молодая Хранительница заговорила не сразу:

— Маджай-хи?

Малец медленно повернул голову к Лисилу. Несколько секунд он в упор глядел на полуэльфа, а затем решительно протянул лапу к первому слову.

«Да».

— Ой-ой… — прошептала Винн и уселась, скрестив ноги. — Ой-ой…

Малец уныло опустил голову.

Лисил с размаху уселся на пол и с силой провел ладонью по лицу. Он сейчас очень смахивал на древинского крестьянина, который в сыром полумраке лесного кладбища оплакивает, горюя, родные могилы.

Винн все так же сжимала в руке кусок мела, и рука эта дрожала.

— Дух… — прошептала она, зачарованно глядя на пса.

— Ты о чем? — спросила Магьер и, не получив ответа, встряхнула девушку за плечо. — Что это значит. — «дух»?

Винн оглянулась на нее.

— Это он — дух, — с трудом сглотнув, проговорила она. — Стихийный дух. Элементаль. Маджай-хи.

Магьер с отвращением помотала головой.

— Примерно так назвал его в Миишке тот чокнутый, Вельстил. Ты же сама нам сказала, что это, скорее всего, местное название для такой породы собак.

Винн уже отчасти овладела собой. Говоря с Магьер, она краем глаза неизменно следила за Мальцом.

— Он чует смерть и жизнь, он необыкновенно умен, он понимает и основной язык, и диалекты, его раны и увечья исцеляются очень быстро, да к тому же не такие тяжелые, как следовало бы ожидать… Такая порода собак мне неизвестна, а на полукровку он не похож. Ты сама рассказывала мне, что в бою он способен схватиться на равных с вампиром.

Винн обернулась к Мальцу, наклонилась, пытаясь заглянуть в его глаза, — но пес торопливо отвернулся.

— Насколько мне известно, — продолжала Винн, — дух, овладевший животным, не в силах прибавить ему ума, если оно и прежде не было смышленым. Так что Малец умен от рождения. Я не знаю, как можно проделать такое с помощью магии. — Она провела кончиками пальцев по словам, начертанным мелом на полу. — И он сам признался, кто он такой.

Магьер насторожилась. Малец пробыл вместе с ними много лет — а с Лисилом так и вовсе большую часть жизни. И все это время пес понимал каждое их слово? Конечно, для собаки он всегда был поразительно смышлен, но это уж совершенная чепуха!

— Да как такое возможно? — вслух воскликнула она. — Лисил получил Мальца в подарок еще щенком, так почему же мы только сейчас обнаружили, что в нем живет какой-то там дух?

Винн судорожно сглотнула и отвела взгляд.

— А мне наплевать, — пробормотал Лисил. — Мне уже обрыдло каждый день узнавать, что еще кто-то… — он с подозрением покосился на пса, — дергает нас за ниточки, как безмозглых марионеток.

Магьер целиком и полностью разделяла его подозрения. Несколько лет тому назад, промозглой ночью, она вышла из таверны на улицу Стравинского городка — он остался так далеко позади, что названия уже и не припомнишь.

Странный щекотный холодок пробежал тогда по ее спине, все ее чувства вдруг обострились так, что она могла уловить слабейший шорох, след почти рассеявшегося запаха. И словно кто-то нашептывал ей на ухо, настойчиво подталкивал: «Обернись!» Кто-то подбирался к ней сзади.

Магьер никак не должна была услышать этот невесомый, неуловимый шелест, но она именно услышала, а не почувствовала, как чья-то рука шарит в ее заплечном мешке.

Она рывком обернулась, готовая разделаться с вором, — и замерла, железными пальцами стиснув его запястье. Так они и стояли, не шевелясь, неотрывно глядя друг на друга, и безмерное изумление было написано на смуглом лице вора.

Лисила.

И сейчас, в невзрачных, но гостеприимных стенах миссии Магьер снова смотрела в янтарные глаза своего спутника и напарника.

Нечто подтолкнуло Лисила пошарить в мешке у вооруженной и небогатой с виду женщины. Нечто до такой степени обострило чувства Магьер, что она смогла почуять вора. За минувшие годы Магьер не раз имела возможность убедиться, что в воровских науках Лисила трудно превзойти. Ну не могла она, никак не могла его поймать! И конечно же, где-то поблизости в ту ночь был Малец…

Если выводы Винн верны — то зачем тогда этот дух в собачье облике изо всех людей в мире предпочел именно компанию двоих мелких мошенников?

Магьер вздрогнула, припомнив вдруг ту ночь, когда вдогонку за Мальцом выбежала из «Бердока» на улицу. Как раз в тот миг в ее памяти всплыла почему-то первая встреча с Лисилом, и ей отчаянно захотелось поскорей его отыскать. Почему же сейчас она вспоминает именно эти две ночи?

Янтарные глаза Лисила вдруг широко раскрылись, и от недоброго предчувствия у Магьер засосало под ложечкой.

— О чем… — начала она неуверенно, — о чем ты сейчас думаешь?

— Да о той самой ночи, когда мы… познакомились, — запинаясь, ответил он. — О нашей первой встрече…

Лисил осекся, и лицо его окаменело. Обернувшись, он смерил ледяным взглядом Мальца.

— Ах, ты… — выдохнул он свистящим шепотом.

Магьер стиснула зубы, думая о том, что на самом деле произошло той ночью, когда она впервые заглянула в глаза Лисила… И ведь оба они до сих пор даже ничего не подозревали! Ничегошеньки!

— Сукин сын! — взревел Лисил — и бросился на пса.

Малец отпрянул, и Винн, оказавшись между ними двумя, упала на спину.

Магьер обеими руками обхватила Лисила за талию, рывком дернула на себя, и они покатились по полу. Винн, сев на полу, раскинула руки, словно пыталась преградить дорогу Лисилу. Из-за ее спины испуганно выглядывал Малец.

Вцепившись в Лисила, Магьер тащила его за собой, до тех пор пока не наткнулась спиной на ножки стола.

— Это все ты, ты! — крикнул Лисил. — Обворовать женщину с мечом, да ведь это было безумие, но я не мог, никак не мог удержаться!

— Перестань! — закричала в ответ Винн. — Ты же сам рассказывал, что он… он не сделал тебе ничего дурного! Он ни разу не причинил тебе зла!

— Лисил, уймись, — прошептала Магьер.

Он вырвался, оттолкнул ее руки и встал. И попятился к двери, не удостоив Мальца даже взглядом.

— Я больше не могу здесь оставаться, — бросил он и с этими словами вышел из комнаты.

Подобрав подол мантии и откинув за спину тугую косу, Винн не без труда поднялась на ноги. Молодая Хранительница явно была потрясена до глубины души.

— Я ничего не понимаю, — жалобно сказала она, вопросительно глянув на Магьер. — Почему Лисил так себя ведет?

Магьер нечего было ей ответить. Слишком многое было скрыто за этой вспышкой Лисила — такое, о чем в двух словах не расскажешь. Все эти годы Малец был их безмолвным спутником и искусно прятал от них свою подлинную сущность. Что-то объяснять сейчас Винн означало бы пуститься в откровения с человеком, который их все равно не поймет.

— Останься с Мальцом, — наконец проговорила Магьер. — Узнай… Постарайся узнать, зачем ему понадобилось рыться в бумагах.

Как ни потрясло их всех разоблачение пса, а о делах насущных тоже забывать нельзя. И нельзя допустить, чтобы Лисил сейчас бросил все и ушел. Магьер двинулась к двери, и в эту минуту Малец снова выглянул из-за длинной серой мантии Винн.

Прозрачно-голубые собачьи глаза проводили Магьер долгим настороженным взглядом.

Едва село солнце, Чейн выскользнул из особняка, чтобы найти пищу для Торета. Он и сам испытывал нешуточный голод, и к тому же его беспокоило раненое плечо. Рану точно жгло огнем.

Переулками и проулками он добрался до нищего квартала и наконец отыскал пьяную женщину, которая валялась за грудой ящиков. Она упилась почти до бесчувствия, но крепко сжимала в руке пустую бутылку коричневого стекла, и от нее исходил густой одуряющий запах дешевой выпивки.

А еще от нее воняло мочой, грязью и потом, но все же Чейн с наслаждением смаковал ее кровь, ее восхитительно теплую жизненную силу. Он постарался, чтобы ни одна капелька крови не упала на его одежду. Закрыв глаза, он сосредоточился и усилием воли направил поток чужой силы в раненое плечо.

Боль уменьшилась, но все же рана не зажила окончательно.

Чейн оставил мертвую женщину валяться там же, где обнаружил ее, и лишь когда он пошел прочь, ему в голову пришло, что Торет в последнее время напрочь презрел им же самим объявленные правила охоты. Раньше, до прибытия в город охотницы, они убивали редко и всегда старались понадежнее припрятать трупы — или, по крайней мере, Чейн прилагал все усилия, чтобы Торет думал именно так. Теперь же Торет не проявлял по этому поводу ни малейшего беспокойства.

Охотница.

Эта женщина — ключ к незримым цепям, которые сковывают его, Чейна. Чтобы обрести свободу, ему нужно только столкнуть в поединке Торета и дампира. Махнув рукой на все прежние планы, Чейн вышел на главную улицу внутреннего крепостного кольца и решительным шагом направился к бывшим казармам, где размещалась миссия Хранителей. Торет ждет крови, так что времени у него немного.

Он вошел в здание, даже и не подумав постучать. Вечер только начался, и вряд ли Винн уже ушла спать. Он направился прямиком в комнату для занятий и искренне обрадовался, с порога разглядев знакомую миниатюрную фигурку, склонившуюся над грудой каких-то бумаг.

Прежде чем войти, Чейн помедлил.

Все свободное пространство на полу комнаты было исписано мелом. По-белашкийски были написаны только «да» и «нет» — все прочие слова были начертаны письменами эльфов, и слова были по большей части не знакомы Чейну.

Наконец он вошел в комнату, и Винн услышала его шаги. Чейну она показалась необыкновенно хороша — в неброской серой мантии Хранителей, с длинной каштаново-русой косой, окруженная грудами бумаг, озаренная небывало ярким светом холодной лампы. Ее смуглое, всегда спокойное лицо дышало прелестью, ее разумные речи и обширные познания неизменно восхищали Чейна. Он прекрасно видел, что Винн влечет к нему, хотя сама она, погруженная в научные изыскания, этого не осознавала. «Мой чудесный ученый воробышек», — подумал Чейн почти растроганно. Эта девушка никогда не станет его добычей.

— Добрый вечер, Винн, — сказал он вежливо.

И сразу заметил, что она чем-то взволнована и, кажется, не очень-то рада его видеть.

— О, Чейн… — проговорила она растерянно, — разве… разве мы сегодня условились встретиться?

Чейн пересек комнату, пододвинул ближе свободный табурет и уселся рядом с Винн.

— Нет, — ответил он, — но мне бы хотелось кое-что выяснить, вот я и заглянул на всякий случай. Может быть, я не вовремя?

Винн как-то рассеянно покачала головой и принялась торопливо собирать бумажную россыпь в аккуратные стопки.

— Ну что ты, — сказала она, — мы тебя всегда рады видеть. Просто у нас сегодня вечером столько всего произошло…

— А это что такое? — спросил Чейн, указывая взглядом на исписанный пол и царящий в комнате беспорядок.

— А… я просто помогала нашим друзьям, — не слишком внятно пояснила Винн и, оторвавшись наконец от бумаг, села прямо. — Правда, Чейн, я очень рада, что ты пришел, но сейчас у меня, можно сказать, голова кругом. Впрочем, если немного отвлечься, это будет, я думаю, только на пользу.

Винн потерла припухшие от усталости глаза — судя по всему, она и впрямь засиделась за работой. На секунду Чейн даже пожалел о том, что явился мучить ее вопросами. Ему было наплевать на смертных, но Винн — совсем другое дело.

Она положила руки на стол, точеными ладошками кверху.

— Итак, что же ты хотел выяснить?

— Во-первых, — сказал Чейн, — можешь ли ты перевести для меня одно эльфийское слово?

— Попытаюсь. Какое слово?

— «Анмаглахк», — четко произнес Чейн. — Я недавно наткнулся на него в тексте, но понятия не имею, что оно означает.

Винн насупила тонкие брови:

— Чейн, я не думаю, что это действительно эльфийское слово. Где ты его прочел?

— В историческом труде об эльфах нашего континента, — солгал он.

Винн на минуту задумалась:

— Все, что мне приходит в голову — «похититель жизней». Да, пожалуй, это наиболее близкий по значению перевод.

— Похититель жизней? — повторил Чейн. — Так можно назвать убийцу, наемного убийцу.

— Возможно, — отозвалась Винн, хмурясь, — похоже, его истолкование было ей неприятно. — Но ведь у самих эльфов нет наемных убийц, так что это слово, скорее всего, применили в отношении к другим расам. — Она одарила Чейна усталой улыбкой. — А теперь сознавайся — что ты на самом деле хотел выяснить?

— Только если ты пообещаешь, что не будешь надо мной смеяться, — улыбнулся и Чейн.

— Смеяться? Я? — удивилась Винн. — С какой стати я буду над тобой смеяться?

— Я хочу узнать все о дампирах. Согласно легенде, это отпрыски вампира и смертного. Суеверие чистой воды, но, на мой взгляд, весьма любопытное.

Винн и в самом деле не засмеялась. Более того — она окинула Чейна долгим взглядом, особое внимание уделив его волосам и рукам. Чейну показалось, что на ее милое личико набежала тень, а в глазах промелькнул страх.

— Где ты слышал это слово? — тихо спросила она.

Это было совсем не похоже на Винн, и Чейн так опешил, что его чувства помимо воли обострились. Не без труда он принял намеренно легкомысленный вид и подчеркнуто небрежно развел руки.

— Да так, — сказал он, — услышалось мимоходом. Вернее, подслушал чужой разговор в какой-то таверне.

Винн кивнула, внешне спокойно, однако Чейн ощутил, как сильнее забилось ее сердце, как участилось — пускай и самую малость — дыхание. Неужели она боится… боится его?

— В области легенд и преданий подлинный знаток — домин Тилсвит. Если хочешь, подожди здесь, я его приведу.

С этими словами Винн поднялась — и Чейну вдруг отчаянно захотелось удержать ее, не дать уйти, узнать, что же ее так испугало. Впрочем, такой поступок лишь сильнее напугал бы Винн, а Чейну, как ни странно, этого не хотелось.

Винн торопливым кивком попрощалась, улыбнулась — но как-то натужно и неуверенно — и ушла.

«Что-то здесь неладно», — подумал Чейн. И тут он услышал звук стремительных шагов, который приближался к нему с другого конца казарм. Почуяв опасность, Чейн опрометью вылетел из комнаты и помчался к выходу из здания.

Магьер расхаживала туда и обратно по коротенькой дорожке между койками в их комнате и пустынным коридором. Всякий раз, возвращаясь в комнату, она видела Мальца, который сидел у стола. Вид у пса был не по-собачьи горестный.

Магьер мало что поняла из того, что полдня и весь вечер объясняла Винн, продолжая на свой манер «разговаривать» с Мальцом. Почти весь пол в комнате для занятий был уже густо исписан мелом.

Стихийные духи, как гласят предания, существуют с тех пор, как существует мир, но на протяжении почти всей истории человечества их добросовестно считали мифом, суеверной сказкой. Своя легенда о том, как зародилась жизнь, имеется в каждой уважающей себя религии, но еще древнее — предания о сотворении мира.

Земля, вода, воздух, огонь и дух.

Гора, волна, ветер, пламя и дерево.

Твердь, жидкость, газ, энергия и суть.

Эти-то элементы, средоточия стихий, которые по стандартам некоторых религий вполне заслужили звание богов, и были стихийные духи, элементами, от смешения которых и зародился мир.

Ученые-Хранители считали, что древнейшей расой в мире были люди, и именно от смешения их на заре времен со стихийными духами произошли новые существа. В свою очередь, эти существа сходились друг с другом, производили на свет смешанное потомство — и от этого потомства по прошествии веков произошли новые расы. Такие расы, ведущие происхождение от стихийных духов, эльфы называли «Уйришг», что означало «Кровь духов», или «Дети духов».

Дереву и лесу принадлежали эльфы. Народом земли и горы считались гномы — Магьер, впрочем, никогда о них и не слыхала, не то чтобы видеть своими глазами. Происходящие от духов народы ветра, волны и пламени не были известны даже Винн.

Родоначальниками всех этих рас в невообразимо далеком прошлом были стихийные духи, элементали.

Магьер подняла взгляд на Лисила, который лежал на верхней койке. Он вытянулся на спине, прикрыв согнутой рукой лицо, и старательно делал вид, что не замечает ни Магьер, ни Мальца.

— Ты же слышал, что говорила Винн, — сказала Магьер. — Он не управляет нами. Это скорее прикосновение мысли, желание, пробужденное теми или иными воспоминаниями — и не больше. Мы не знали, откуда все это берется, — она искоса глянула на Мальца, — потому и принимали все как должное.

— И сколько раз мы «принимали все как должное»? — с горечью осведомился Лисил. — Сколько раз наша жизнь изменялась благодаря его вмешательству?

Малец дважды гавкнул.

— Заткнись! — цыкнул на него Лисил. Откинул руку и, повернув голову, посмотрел на Магьер.

— Не знаю, — помолчав, призналась она.

— А что еще он от нас скрывает? — язвительно продолжал Лисил. — Почему это именно нам выпала сомнительная честь составлять ему компанию?

Магьер покачала головой.

— Не знаю, — повторила она.

— Мне бы уже следовало привыкнуть к жизни в полном неведении, — пробормотал он.

Слова его странно задели Магьер, — казалось, он имеет в виду не только Мальца, но разбираться, так ли это, сейчас не было времени.

— Нам известно, что Малец… э-э… считает, что убийцу следует искать не среди членов городского совета, — осторожно начала Магьер, надеясь, что ей удастся отвлечь Лисила на более насущные темы.

На самом деле, ей сейчас совершенно не хотелось ломать голову над тайнами Мальца. Достаточно и того, что их спутником столько лет был не обычный пес, а некий «стихийный дух».

— Винн высказала только одно предположение, — продолжала Магьер. — По ее мнению, Малец искал на документах следы запаха. Если вампир подписывал купчую, на бумаге мог остаться его запах, но, как видно, прошло слишком много времени и все следы выветрились.

Малец вскочил и, глядя на Магьер, коротко и энергично тявкнул, завиляв хвостом.

— Сказано тебе — заткнись! — рявкнул на него Лисил.

— Это значит «да», — устало сказала Магьер. — Примерно так условилась с ним Винн. — Она глубоко вздохнула. — Одно «гав» — «да», два — «нет», три — «может быть» или «не уверен».

Лисил с выразительным стоном уронил голову на подушку.

— А ты можешь придумать лучше? — осведомилась Магьер. — Она и так делает все, что может, если учесть, что ей приходится разговаривать с тем, кто не может ни говорить, ни писать. Винн говорит, что образ мыслей Мальца, или того стихийного духа, которым он одержим, настолько отличается от нашего, что с ним нелегко найти общий язык.

Магьер осеклась, вздрогнула — ее ладони коснулось что-то теплое и влажное.

Малец подобрался к ней вплотную, уткнулся носом в ее ладонь и, тихонько поскуливая, лизал ее пальцы.

— Насколько он изменил нашу жизнь? — настойчиво спросил полуэльф. Опершись на локоть, он смотрел сверху вниз на Мальца и Магьер. — Если б он не вмешался той ночью — встретились бы мы с тобой вообще?

— Разве это имеет значение? — отозвалась она. — Мы здесь, мы вместе, и у нас общая цель. И я уверена, я хочу быть уверена, что мы все равно были бы вместе — независимо от его вмешательства.

Янтарные глаза Лисила сузились, и у Магьер заныло в груди. Ей отчаянно хотелось его утешить. Но как? И тут ее размышления прервал звонкий мальчишеский голос:

— Эй, в чем дело? Вы опять чего-нибудь подожгли?

В дверном проеме стоял Ватц — в мешковатых, но чистых штанах и рубахе и даже почти причесанный. При виде его Магьер испытала некоторое облегчение.

— Ты нашел своего дядю? — спросила она.

— Ага, нашел. Он то ныл и причитал, точно потерял родную мамочку, то все рвался содрать с вас заживо кожу — это до тех пор, пока я не сказал ему насчет денег. Тогда он принялся ворчать о том, сколько потеряет прибыли, покуда не отстроят трактир.

Магьер снова вздохнула.

— Вы уже ужинали? — деловито спросил Ватц. — А то я с прошлой ночи страх как проголодался.

— Я сейчас отыщу Винн и добуду для тебя что-нибудь поесть, — ответила Магьер. — Оставайся здесь.

Мальчишка ничего не знает о том, что произошло сегодня между ними и Мальцом, и, быть может, в его присутствии Лисил не станет огрызаться на пса.

Магьер направилась к комнате для занятий, помимо воли размышляя над теми загадками, которые преподнес им Малец. Вряд ли может быть простым совпадением, что пес, просто созданный для охоты на вампиров — хотя это качество, быть может, порождено как раз его истинной сущностью, — оказался именно в компании дампира, не говоря уж о бывшем наемном убийце, который добровольно отрекся от своего ремесла. В глубине души Магьер надеялась, что, когда они наконец исполнят заказ городского совета, у Лисила достанет духу вместе с ней поискать ответы на некоторые вопросы.

Когда она вошла в комнату для занятий, Винн там не оказалось. На столе, за которым работала молодая Хранительница, ослепительно ярко сияла холодная лампа.

Девушка направилась к боковому коридору, который вел в кухню. И, шагнув на окутанный полумраком порог, краем глаза уловила идущее снизу золотисто-желтое сияние. Магьер опустила взгляд.

Топазовый амулет у нее на груди пылал янтарным огнем.

Магьер круто развернулась.

В комнате для занятий — никого, но из коридора донесся, стремительно удаляясь, гулкий топот бегущих ног. Магьер бросилась бежать.

— Лисил! — крикнула она на бегу. — Саблю!

Она добежала до наружной двери — но и там никого не было. Магьер хотела уже вернуться в спальню, но тут навстречу ей выскочил Малец, а за ним, немного отстав, бежал Лисил. Пес заметно хромал, но это не помешало ему опрометью пролететь мимо Магьер. Лисил бросил ей саблю. Сам он в правой руке держал свой новый клинок. За ними мчался Ватц, обеими ручонками крепко сжимая заряженный арбалет.

— Марш немедленно в спальню! — рявкнула на мальчишку Магьер.

Ватц насупился, открыл было рот, но ей сейчас было не до препирательств.

— В спальню, я сказала! Бегом!

Позади, уже в глубине коридора, разнесся, охотничий вой Мальца, и Магьер бросилась вслед за псом, так и не узнав, послушался ее Ватц или нет.

Когда она снова вбежала в комнату для занятий, из кухонного коридора появились переполошенные Винн и домин Тилсвит. Следом за Магьер в комнату ворвались Лисил и Малец. Пес сразу принялся кружить по комнате, принюхиваясь и беспрерывно рыча. У стола, за которым работала Винн, он зарычал громче, развернулся и рысцой выбежал в коридор.

Магьер последовала за ним не сразу. Переведя дыхание, она повернулась к Хранителям.

— Кто здесь только что был? — спросила она.

— Наш друг Чейн, — дрожащим, едва слышным голосом ответила Винн.

— Хороший ученый, но… — Домин замялся, положил руку на плечо Винн, и в голосе его появились грустные нотки. — Он высокий… аристократ… каштановые волосы за ушами…

— Боги немилосердные! — возопил Лисил, метнувшись вослед за Мальцом. — Они пригласили вампира на научные чаепития! Магьер, за мной!

И Магьер побежала за ним. Свернув за угол, она сразу увидела, что входная дверь распахнута настежь. Лисил, опередив ее, выбежал в ночь, и с темной улицы снова донесся вой Мальца.

Сгэйль завязал углы плаща вокруг талии, чтобы тот не стеснял движения, а заодно и плотнее прижимал к спине сверток со снаряжением. Повесив на плечо лук, он проскользнул в проем между двумя домами, которые примыкали ко внутренней крепостной стене. Теперь ему предстояло вскарабкаться на крышу.

Весь этот долгий день был заполнен ожиданием, а между тем сородичи, обитавшие на Лачужной улице, рассказали Сгэйлю о странном, хорошо одетом человеке, который приходил к ним с расспросами. Из-за череды необъяснимых смертей на ночь город закрывали, и передвигаться из одного крепостного кольца в другое становилось затруднительно. Сгэйль тронулся в дорогу еще до заката, чтобы успеть пробраться в богатые кварталы, прежде чем все городские ворота закроются на ночь.

Вскарабкаться по обшарпанным, покрытым трещинами стенам не составило для Сгэйля никакого труда, и очень скоро он уже восседал, как на насесте, на коньке крыши трехэтажного дома. Перепрыгнув на соседнюю крышу, он бесшумно приземлился на черепичную кровлю и двинулся дальше. Потом далеко впереди, на стене, он разглядел в сумерках белое пятно — и притаился, точно тень, у обмазанной глиной трубы. Часовой в белом сюрко и увенчанном перьями шлеме размеренным шагом двигался вдоль зубцов по стене. Когда он исчез из виду, Сгэйль продолжил путешествие по крышам.

Нелегко будет отыскать свою цель, располагая лишь описанием внешности с чужих слов, которое пересказали ему сородичи. Сгэйль заранее смирился с тем, что ему предстоит всю ночь таиться, красться, ускользать от посторонних взглядов — и искать, искать, искать…

И тут в ночи разнесся собачий вой.

Сгэйль застыл, припав к черепичной крыше.

Собака. Человек, приходивший с расспросами, говорил о собаке.

Вой повторился — протяжный, злобный, неистовый — и Сгэйль, вскочив на ноги, пружинистыми прыжками помчался по крышам.

Когда в коридоре закричали, Чейн опрометью выскочил на улицу, в спасительную темноту. Он не стал тратить время попусту, а, едва услышав шаги, которые приближались к комнате для занятий, прямиком направился ко входной двери.

И вздрогнул, ошеломленный, когда за спиной разнесся оглушительный злобный вой. Этот вой Чейну довелось слышать уже дважды — один раз издалека, другой — совсем близко. Сомнений нет — где-то в недрах бывших казарм воет пес дампира.

Какого черта дампиру делать в миссии Хранителей?

Мчась по улице, он услышал, что вой стал пронзительней и громче, — и понял, что пес уже покинул здание. Чейн обернулся — далеко позади, в непроглядной тьме, ярко и неистово сверкали два горящих глаза. Едва видный силуэт пса приближался гигантскими размашистыми прыжками. Ноги у Чейна были длинные и сильные, и бежал он быстро — но все же слышал, что пес неумолимо нагоняет его.

Он оглянулся в поисках укрытия, хоть какого-нибудь места, где можно будет дать отпор преследователю, — и сразу заметил большой ветхий склад, втиснувшийся между двумя домами у самой крепостной стены. Дверь склада была сорвана и висела на петлях, одна стена обрушена, но три другие выглядели вполне прочно. Чейн метнулся в недра склада, отступил к дальней стене и затянул негромкий речитатив.

Одну за другой чертил он в уме световые линии геометрических фигур, со всей тщательностью прибавляя к ним нужные символы и знаки. Вначале он начертил круг, потом вписал его в треугольник, и во внешних углах треугольника последовательно начертал руны и оккультные знаки. Паутина светящихся линий, порожденных воображением Чейна, накрыла все помещение, и из центра ее он неспешно прицелился в пол у самого входа в склад.

Все так же воя, пес всем телом ударился о дверь, сшиб ее с петель и ворвался внутрь. Протяжный вой сменился низким монотонным рычанием.

В сумраке склада видно было, что серебристая шерсть на загривке и спине пса стоит дыбом, в оскаленной пасти угрожающе блестят белые острые зубы. Зверь был огромен — ростом едва ли не по пояс Чейну. И наверняка очень скоро вслед за ним появится дампир.

Чейн сосредоточился на участке пола перед псом. Мир перед глазами на миг всколыхнулся…

И из пола, прямо перед псом, вырвались языки пламени.

Даже не оглянувшись, Чейн через дыру в стене выскочил наружу и помчался по улице, лихорадочно высматривая сточный люк.

Лисил стремглав выбежал из здания гильдии. Малец ненамного обогнал его, но, хотя и бежал на трех ногах, неминуемо удалялся прочь.

Лисил прибавил ходу, выкладываясь до предела, только бы нагнать пса. Малец и так заработал чересчур много ран именно потому, что всякий раз очертя голову бросался в бой. Не единожды ему доставалось прежде, чем Лисил успевал прийти на помощь. О вампире, за которым сейчас гнался Малец, им почти ничего не известно — разве только то, что он хороший фехтовальщик и колдун. С таким противником Малец еще не сталкивался.

Малец… То ли пес, то ли стихийный дух, то ли — то и другое. В груди Лисила бушевала ярость. Отчасти он все еще злился на Мальца, отчасти — на вампира, который у них под носом преспокойно расхаживал по миссии. Лисил снова прибавил ходу, зная, что Магьер от него не отстанет. Далеко впереди он наконец заметил пса, мчавшегося огромными прыжками. Лисил глянул дальше, на улицу, которая, изогнувшись дугой, постепенно подымалась вверх.

И совсем далеко едва сумел разглядеть бегущий силуэт. Затем он исчез.

Малец повернул, направляясь к большому, но довольно ветхому складу на дальнем краю казарменного двора. Почему вампир побежал именно туда? В складе ему не укрыться.

Подбежав ближе, Лисил увидел, что Малец уже внутри склада — стоит неподалеку от дверного проема и громко, ожесточенно рычит. Миг спустя в недрах склада забил фонтан огня, и пламя тотчас охватило дверной проем, отрезая Мальцу путь к отступлению.

Из пролома в стене склада выскользнула смутная тень — и исчезла, растворившись в ночи.

Лисилу хотелось закричать, нет — заорать, срывая горло. В мгновение ока он ринулся в дверной проем склада, наклонился, ощупью нашел Мальца, обхватил обеими руками, рывком прижал к себе — и уже вместе с псом наугад ринулся вперед.

Волны жара накрыли его с головой — точно он нырнул со скалы в кипящее море. Крепко прижимая к себе Мальца, Лисил вместе с ним прокатился по полу и с размаху ударился о дальнюю стену склада. Вскочив на ноги, он подтолкнул Мальца к пролому в соседней стене.

Едва оказавшись в спасительной прохладе улицы, Лисил без церемоний сгреб Мальца и принялся водить руками по его густой шерсти, разыскивая ожоги. Сердце у него колотилось так, что едва не выпрыгнуло из груди. К радости Лисила, у пса только обгорел хвост, да еще осталось несколько подпалин на ляжках. Лисилу даже подумать было страшно, что произошло бы, замешкайся он хоть на секунду.

Малец извивался в его руках, пытаясь продолжить погоню, но Лисил и не думал его выпускать.

— Ну уж нет, — процедил он сквозь зубы. — Подождешь.

— Лисил!

Крик Магьер донесся от входа в объятый пламенем склад.

— Сюда! — крикнул он в ответ. — Мы здесь!

Магьер опрометью бросилась к ним. В руке она сжимала саблю.

— Где вампир?

— Не знаю, — покачал головой Лисил и оглянулся на пожар. — А этот тип, похоже, любит играть с огнем. Может, стоит вызвать пожарных?

Магьер тоже оглянулась на бушующее пламя и качнула головой.

— Других строений рядом нет, эта рухлядь стоит сама по себе, так что пусть выгорает. — Она присела на корточки рядом с Мальцом. — Сильно его обжег этот сукин сын?

— Да нет, не очень, — ответил Лисил и наконец позволил себе вздохнуть с облегчением.

Малец повернул голову, лизнул его в щеку — и снова заворчал, пытаясь вырваться. Лисил, однако, все еще сомневался, стоит ли его отпускать.

— Ты готова? — спросил он у Магьер.

— Отпусти его, — ответила она.

И Малец стрелой метнулся по улице, лишь изредка замедляя бег, чтобы принюхаться к следу. Лисил на миг задумался, как удается псу так быстро бежать на трех лапах, потом выбросил эту мысль из головы и вместе с Магьер побежал следом.

Снова в нем разгорался гнев, и рука, сжимающая клинок, вспотела, когда он на бегу представлял себе, как голова вампира катится, отрубленная, по булыжной мостовой. Лисил перебросил клинок в другую руку и тщательно вытер потную ладонь о штаны. Уличные фонари отчасти освещали им путь, однако улица была совершенно пустынна.

Патрули стражников, которые несли дозор у городских стен, были теперь удвоены, но все равно Лисил искренне надеялся, что с вампиром они не столкнутся. Для драгунов такая встреча закончится плачевно.

Малец между тем резко затормозил у решетки сточного люка, покружил там, почти уткнувшись носом в мостовую, и оглянулся на Лисила и Магьер. Потом здоровой передней лапой принялся царапать решетку. В горле его клокотал воинственный рык, но Лисил-то видел, что лапы у пса едва заметно дрожат от усталости, да и дышит он тяжело.

Магьер пнула ногой решетку.

— Он спустился вниз.

Краем глаза Лисил заметил, что ее топаз светился все слабее, а потом и вовсе угас. Он опустился на колени рядом с Мальцом. Магьер присела на корточки, поглядела на Мальца, затем на Лисила.

— У нас нет ни фонаря, ни факела, а Малец совсем выбился из сил, — заметила она.

Лисил вгляделся в темноту за прутьями решетки. Магьер была права, но у него все не выходил из головы Малец, окруженный языками пламени. Он положил ладонь на спину псу и за мерной дрожью рычания ощутил иную дрожь во всем теле пса — признак полного изнеможения. Свободной рукой Лисил потянулся к решетке.

Магьер положила руку на его плечо.

— Нет, — покачала она головой, — мы все сделаем не так. Мы будем придерживаться плана. Отыщем их логово и придем туда в разгар дня, когда мы будем полны сил и ко всему готовы.

— Он не мог далеко уйти, — возразил Лисил.

— Мы их найдем, — твердо сказала Магьер. — Может, и не сразу. Но обязательно найдем. Теперь, когда по приказу Четника все ворота запирают на ночь сразу после захода солнца — из города им не уйти. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Лисил медленно выдохнул — и наконец кивнул, соглашаясь с Магьер. И лишь Малец все рычал, заглядывая в забранный решеткой колодец.

— Я же знаю, что ты меня прекрасно понимаешь, — строго сказала ему Магьер. — Так что не притворяйся.

Пес покорно притих, но тем не менее одарил ее сердитым взглядом. В прежнее время, когда Малец был еще простой собакой, Лисила такой его взгляд только позабавил бы. Теперь же его пробрала дрожь. Краем глаза он заметил на улице какое-то движение — и вскочил, рывком развернувшись, с клинком наготове.

К ним подошел Ватц. В руках он держал заряженный арбалет, и вид у него был самый решительный.

— Спускаемся? — деловито осведомился он.

У Магьер отвисла челюсть.

— Я же приказала тебе оставаться у Хранителей!

— А не стану я прятаться за ихними серыми юбками! Мантиями то есть…

Глаза Магьер опасно сверкнули, и она хотела уже ухватить мальчишку за шиворот, но тут Лисил решительно взял Ватца за плечи, развернул и толчком направил назад по улице, к зданию миссии.

— Пошли, — сказал он. — Обсудим это позже.

— Что?! — возопил Ватц. — Я-то думал, вы тут…

— Шевелись! — приказал Лисил.

Мальчишка неохотно подчинился, Магьер двинулась за ним, а Лисил обернулся, чтобы позвать Мальца.

Пес исчез.

Огонь в ночи. Вой в ночи.

Сгэйль не отрывал глаз от зарева, которое подымалось впереди, в темноте, над очертаниями крыш. Краем слуха он уловил топот бегущих ног и неразборчивые крики. Перепрыгнув на ветхую крышу с двумя трубами, он увидел, что горит здание у самой крепостной стены, и, прикинув расстояние на глаз, Сгэйль разглядел вдалеке белые сюрко часовых, совершающих рутинный обход наверху стены. Пожара, судя по всему, никто из них не заметил. Быть может, горящее здание находилось слишком близко к крепостной стене, чтобы его можно было разглядеть сверху.

Горел стоящий на отшибе, давно заброшенный склад. Крыша уже провалилась, и огонь потихоньку угасал. Редкие искры все еще взмывали над пожарищем, но гасли, не долетев до зубчатого верха стены. Отсвет пожара ослабил ночное зрение эльфа. Вой, топот ног и голоса уже стихли. Сгэйль подполз к самому краю крыши и, свесившись вниз, оглядел улицу.

Далеко справа шел какой-то мальчишка, не без труда неся на плече тяжелый арбалет. Вслед за ним шагала высокая женщина в мешковатой рубахе, с длинными черными волосами. Сгэйль сумел разглядеть только, что в руке у нее обнаженная сабля. Потом внимание его привлекло светлое пятно, мелькнувшее слева, дальше по улице.

Возле сточного люка стоял человек с длинными, очень светлыми волосами, в изодранном, кое-как подпоясанном белом одеянии без рукавов — то ли рубаха, то ли жилет. Кроме этого, Сгэйль сумел только разглядеть, что в руке он сжимает клинок странной формы.

Человек медленно повернулся, напряженно озираясь по сторонам, — и лишь тогда Сгэйль увидел его лицо. Он напряг зрение.

Кожа у человека была такая же смуглая, как у самого Сгэйля, а вот лицо — не вполне такое. И раскосые янтарные глаза не такие большие, и густые светлые брови не так круто изогнуты. И подбородок — не треугольный, узкий, как у эльфов, а чуть пошире, квадратней. Как у людей.

Полукровка.

Сгэйль быстро оглянулся на женщину и мальчишку, которые отошли уже довольно далеко. Тот, кого ему велено убить, хорошо виден, неподвижен и совершенно один. Сгэйль не мог упустить такой подходящий случай.

Он извлек из-за пояса стрелу и наложил ее на тетиву. И, тщательно прицелясь, медленно оттянул тетиву.

Лисил озирался, высматривая Мальца на улице и среди ближайших домов. Он хотел уже громко позвать пса, но тут словно что-то неприятно царапнуло его по спине. На всякий случай Лисил настороженно огляделся — как будто в темноте, окружающей его, и впрямь затаился невидимый враг.

Может, это вампир выбрался наверх из другого люка и теперь подкрадывается к нему сзади? Чутко прислушиваясь к ночным звукам, Лисил сверлил взглядом тени, залегшие среди домов.

Одна из теней вдруг шевельнулась, припав к земле, и он тотчас напрягся.

Из темного проема между двумя закрытыми лавками вынырнул, хромая, Малец. Почти уткнувшись носом в землю, пес целеустремленно пробирался вдоль домов. Лисил раздраженно вздохнул.

— Поди сюда, — позвал он. — Эта тварь давно уже удрала.

Малец поднял голову, помедлил, окинув зорким взглядом пустынную улицу и без особой охоты потрусил к Лисилу.

Взгляд Сгэйля сосредоточился на груди полукровки, прицеливаясь прямо в сердце. Эльф медленно, глубоко вдохнул, потом так же медленно выдохнул — и на середине выдоха задержал дыхание.

Серый, едва различимый силуэт вынырнул слева, из-за угла дома, и направился прямиком к полукровке. Сгэйль замер, осторожно выдохнул.

К полукровке приближался хромая крупный пес. Сгэйль снова сделал вдох — и на середине задержал выдох. Пес повертелся вокруг полукровки, и оба не спеша двинулись по улице. Сгэйль сильнее оттянул тетиву.

Теперь ему нужно было целиться заново, и на сей раз он выбрал висок полукровки.

Свет от уличного фонаря, упав на пса, внезапно замерцал, заискрился в собачьей шерсти.

Сгэйль опять замер, только на этот раз у него перехватило дыхание.

Пристально, очень пристально он всмотрелся в пса, который трусил прихрамывая рядом с полукровкой.

Серебристо-серый, крупнее лесного волка, да и морда гораздо уже, длиннее, чем волчья. Даже издалека, когда пес оглянулся через плечо, было видно, как светятся его прозрачно-голубые глаза. Сгэйль опустил лук, очень медленно ослабил натяжение тетивы — и сидел молча, глядя, как исчезают в темноте человек и пес.

— Маджай-хи! — потрясенно прошептал он.