Пожиратель демонов. Том 1

Глава 1

Запах жженого дерева, плоти и железа пропитал каждый уголок поместья рода Морозовых. Тех, до кого не добрались ненасытное пламя и удушающий дым, имперские солдаты прикончили на месте или же взяли в плен.

Ведь именно так и поступают с предателями короны. Тех, кто воспротивится воле Его Императорского Величества и публично заявит об этом перед всем монаршим двором, ожидает участь похуже смерти — казнь главы рода, всех его отпрысков и ближайших родственников.

Таков закон.

Приближающийся к дверям большого зала лязг металла заставил мальчишку лет шести со снежно-белыми волосами вздрогнуть, и гувернантка покрепче прижала своего воспитанника к груди. Чепчик ее съехал набекрень, частично разорванное платье было измазано в крови и копоти. Женщина дрожала всем телом, и мальчишка кожей чувствовал ее страх. Тем не менее, голос гувернантки звучал уверенно и твердо:

— Всё будет хорошо, юный господин. Всё будет хорошо.

Однако сейчас ребенок уже не верил ни единому слову доброй женщины. Скорее, удивлялся тому, с какой легкостью на сердце она ему лжет.

Эти истошные крики заживо горящих людей, задыхающихся от дыма и бессилия, пронзенных мечами и копьями еще долго будут преследовать мальчишку в кошмарах.

Хотя нет. Не будут. Просто потому что эту ночь Владу — наследнику рода-демоноборцев Морозовых не пережить.

Двери большого зала, заваленные мебелью, дрогнули. Затем снова. И еще раз.

— Всё будет хорошо, юный господин. Всё будет хорошо, — снова повторила гувернантка, как мантру. — Помните, что вы Морозов — потомок одного из основателей Империи.

В руках женщины блеснуло лезвие короткого кинжала. Прижав мальчишку к себе еще сильнее, она выставила оружие перед собой, приготовившись к самому худшему. Хотя куда уж хуже?

Мальчик же молча сидел в ее объятьях на ступеньках перед отцовским креслом, а его бесцветный взгляд светло-голубых глаз был безэмоционально обращен на содрогающиеся под градом ударов двери.

Снова. Еще раз.

— Мария Антоновна, — наконец поднял он голову, и губы женщины скривились в попытке выдавить улыбку. — Вы говорили, что наш род с самого зарождения способен подчинять себе демонов. Что они всегда помогали нам в бою, делились силами и оберегали стены этого дома. Где же сейчас эти демоны, когда они так нужны?

— Демоны… — судорожно всхлипнула гувернантка и покрепче сжала витиеватую рукоять кинжала. — Настоящие демоны, Влад, собрались сейчас за этой дверью. Вот, кто по-настоящему безжалостен, — шепотом добавила она.

Снова. Еще раз.

— Всё будет хорошо, юный господин, — напоследок обратили на мальчишку теплый взгляд. — Всё будет хорошо.

В тот же момент сильный порыв ветра снес двери большого зала с петель вместе с импровизированной баррикадой из мебели. Израненной, загнанной в угол волчицей Мария уставилась на солдат во главе с Сергеем Громовым — некогда верным вассалом рода, а ныне всего лишь жалким предателем. Предателем, который с радостью набросился на них, как только появилась такая возможность.

Тогда мужчина лет тридцати с узкой бородкой сделал широкий шаг вперед. На губах его играла самодовольная ухмылка, а руки сжимали побагровевший от крови меч.

Влад хорошо запомнил эту ухмылку. И меч, унесший не одну жизнь преданных его роду людей. Людей, что до самого конца обороняли поместье, защищали честь своих господ и пожертвовали всем ради них. Ради отца и него самого.

«Какая благородная, но бессмысленная смерть…» — пронеслось тогда в мыслях Влада, когда пугающий мужчина уверенно двинулся в их сторону.

— Не подходите, — змеей прошипела гувернантка, невольно сжав своего воспитанника до хруста костей. Но мальчик никак не показал, что ему неприятно. — Прошу вас, не подходите… Побойтесь гнева Сестёр!

— А то что, девка? — не вызвали ее слова у господина Громова ничего, кроме усмешки. — Собралась заколоть меня этой зубочисткой?

Женщина до боли стиснула зубы. Глаза ее заблестели от нарастающего бешенства.

— Это всего лишь ребенок! — воскликнула она так, что крик ее пронесся по залу громовым раскатом. — Сколь ни был бы грешен мой господин, дети за деяния отцов ответственности нести не должны!

— Но таков закон, — так же неспешно продолжал надвигаться на них мужчина.

Неприкрытая издевка в его голосе могла бы объяснить, зачем он в принципе утруждает себя ответами на глупые вопросы какой-то безродной девки.

— Законы божьи стоят превыше имперских! — вытянула Мария кинжал перед собой, но рука ее дрожала. Своими действиями женщина уже подписала себе смертный приговор, а потому бороться собиралась до последнего. — Вы… вы не можете!..

— Могу, — остановился перед ними Громов и занес меч, лезвие которого отразилось в расширившихся от отчаяния зрачках гувернантки.

Всё произошло слишком быстро.

Оттолкнув от себя мальчишку, женщина с криком бросилась вперед. Взмах меча, отвратительный звук разрезаемой плоти, и лицо Влада оросило алыми брызгами.

— Законы божьи… — с деланной задумчивостью протянул дворянин, переводя взгляд на беловолосого наследника.

Пальцами, онемевшими от страха и чувства близящейся кончины, мальчик усердно стирал капли крови с побледневшего лица. До настоящего момента он думал, что храбро готов взглянуть смерти в глаза, но теперь его буквально парализовало от ужаса. Виски сдавило тисками, живот скрутило, а ледяной пот пропитал нижнюю рубашку. Правда, внешне он оставался удивительно спокойным.

В самом деле, Влад не раз слышал россказни о демонах, подчиняющихся роду Морозовых подобно цепным псам. О том, как в самый ответственный момент они принимали сторону своих полноправных хозяев и как безжалостно избавлялись от врагов.

Тогда почему же они не вмешались сейчас? Почему они просто позволили своим хозяевам исчезнуть⁈ Может, потому что отец…

— Согласно законам Российской Империи, — нарочито медленно произнес Сергей Громов, взирая на мальчишку сверху вниз, — род, повинный в государственной измене, подлежит уничтожению. Начиная с главы и заканчивая слугами, оказывающими сопротивление исполнителям приговора, назначенными Его Императорским Величеством.

Он занес меч, и Влад непроизвольно зажмурился.

Мальчику не хотелось умирать.

Ему приказали умереть.

Таков закон.

— Но… — неожиданно вновь заговорил мужчина. Удара не последовало, а потому ребенок позволил себе приоткрыть один глаз. — Кто бы мог подумать, что для рода-основателя существуют исключения? Я мог бы солгать. Мог бы сказать, что в царящем здесь беспорядке наследника вывести живым не удалось. Прикончить тебя, — резко схватил он Влада за волосы, и мальчик пискнул от боли. — Прикончить прямо здесь и сейчас. Поэтому хорошенько запомни лицо человека, сохранившего твою никчемную жизнь, маленький беловолосый демон. Запомни! Сучонок грязный… — впился он еще крепче в белоснежные волосы. — И молись на меня до конца своих дней.

Дворянин ослабил хватку, а обессиленный наследник рухнул на каменные ступени, со свистом выдыхая воздух из легких. Но когда Громов уже было развернулся к своим подчиненным, чтобы отдать следующие распоряжения, хриплый детский голосок заставил его обернуться вновь.

— Я… запомнил вас, — едва шевеля пересохшими губами, приподнялся Влад на локтях и устремил на мужчину пронзительный взгляд льдисто-голубых глаз. Глаз, которые до поры скрывали волю, с которой придется столкнуться очень многим. — Хорошо… запомнил.

Колеса экипажа с гербом рода Морозовых — мечом, парящим на демонических крыльях — весело подпрыгивали на кочках и выбоинах. Кучер подгонял выбивающихся из сил лошадей и кнутом, и крепким словцом, а я с отсутствующим выражением лица скользил взглядом по рядам вечнозеленых сосен и елей.

Возвращение в родные края даже после нескольких лет отсутствия совершенно не трогало меня. Привычный с детства вид сейчас не вызывал никаких эмоций, хоть в глубине души я и надеялся на обратное.

Ничего. Пусто. И когда это я успел так очерстветь? Может быть, всё началось еще с первого года обучения в гимназии для высокородных отпрысков?

По законам Империи хотя бы один юный представитель рода обязан был поступить в это змеиное логово и отучиться в его стенах шесть полных лет без возможности покинуть место обучения. Официальная версия была такова: совместное обучение юных благородных господ способствует укреплению связей между семьями аристократов.

Возможно, для родов, не попавших под опалу, такие методы, действительно, помогали отделять зерна от плевел, врагов от союзников, своих от чужих. Но для родов, попавших в немилость Императора, обучение в гимназии было сродни наказанию. Проверкой на прочность. Игре на выживание.

Многие ломались под таким давлением, и я видел, чем это заканчивалось. Жалкое и отвратительное зрелище. Но нельзя было сказать, что все были так плохи. Хватало и тех, для кого честь — совсем не пустой звук.

Я поступил туда вместо старшей сестры. Успел самостоятельно собрать документы, едва исполнилось двенадцать, и подать заявление раньше нее. Понимал, что обучение в гимназии для высокородных может сломать Алису. Точнее, девушке просто не смогут простить ее характер, ну а парню в этом плане гораздо проще.

Ну а я… за себя я почему-то не переживал. Посчитал, что мне хватит сил справиться с тем давлением, что обрушится на такого, как я, и ответить на него должным образом. Будь что будет, но сестру на растерзание этим сволочам не отдам.

Не прогадал. Учеба в гимназии с первых же дней оказалась для отпрыска опального рода кромешным адом. Легче было бы с голой задницей отправиться на покорение Бездны, чем терпеть на себе презрительные взгляды высокомерных детишек.

— Это тот самый? — окружали меня настороженные шепотки со всех сторон, куда бы я ни пошел.

— Беловолосый демон…

— Ты ведь слышала, что про них говорят?

— Одержимый…

— Они все одержимые. Веками отродий всяких поглощали. Прогнили до самого основания.

— На них даже церковь ладонник поставила…

— Помолчи! Сейчас еще бросится на тебя. Им же всё святое чуждо.

— Ну и взгляд у этого Морозова… Он вообще человек?

И так изо дня в день.

Парты, окружавшие мою, пустовали до самого выпуска из гимназии. В коридорах меня старались обходить стороной, да и в столовой никто ко мне подсаживаться не решался. Сначала это расстраивало, затем стало раздражать, а после я просто привык. Ну и заодно невольно стал контролировать пространство рядом с собой, что пару раз меня неплохо выручало.

Еще студенты делали ставки, сколько же демонов томится внутри меня? Десятки? Сотни? Может, тысячи? Развлекаться я им не мешал. Мои слова не значили бы для них ничего, хотя я знал — никаких демонов во мне нет и никогда не было. По крайней мере, о себе они за восемнадцать лет ни разу не заявили.

На самом деле о возможной одержимости мне раньше твердили даже в стенах родного дома. Основатель рода Морозовых тем и прославился, что изобрел способ поглощения высших демонов и последующего преобразования их силы в собственную магическую энергию. Тем самым представители моего рода могли быстро расти в рангах силы, что, разумеется, мало кому нравилось.

Все поглощенные ранее демоны, если верить всё тем же россказням слуг, доставались следующему главе рода в наследство.

Но нынешний глава рода Морозовых — это я, а значит, ни одного, даже самого тощего и слабого из демонов, я от предков не унаследовал. В конце концов, слухи могли быть всего лишь слухами, и я живое тому доказательство.

Лес за окном кареты поредел. Скоро мы доберемся до Январьска — небольшой деревушки, примыкающей к моему поместью. Интересно, сколько жителей там еще осталось спустя шесть лет? Наверняка, либо в Иркутск подались, либо по вассалам нашим разбежались — там жизнь была сытнее.

Так-то мое положение чуть ли не обязывало путешествовать в сопровождении слуг. Хотя бы трое-четверо верных людей на побегушках, удовлетворяющих капризы молодого господина. Но капризов у меня не было, как и людей. Иначе Алиса не распорядилась бы отправить за мной на станцию экипаж, с одиноким кучером на облучке. И то чтобы мне самому не пришлось править лошадьми.

— Немного еще осталось, господин, — будто прочитав мои мысли, неожиданно заговорил со мной кучер. Имени его я не запомнил. — Дороги, конечно, такие себе, но… какие есть.

Сейчас мне впору было бы пригрозить ему. Ведь если дороги на землях Морозовых, по его мнению, «такие себе», значит, тем самым он косвенно оскорбил Алису — временную хозяйку земель Морозовых до моего возвращения.

Но я ничего не ответил. Наверное, мне было всё равно. И на мужика этого, и на дороги…

Что еще я ожидал увидеть здесь по возвращении? Радушно встречающих меня подданных, которым ныне приходится жить в нищете? Процветающее поместье после стольких лет опального существования? Хорошие… дороги? Хватило бы денег стол накрыть, да жалование выплатить остающимся на службе людям то ли по глупости, то ли из лени.

Теперь все эти заботы лягут на мои плечи, хотелось мне того или нет.

— Январьск, господин, — оповестил меня кучер, хотя я и так прекрасно видел деревушку из окна кареты.

Краше она с момента моего отъезда не стала. Покосившиеся домишки с хлипкими заборчиками, частично заросшие травой узкие дорожки. Женщины в чистых, но скромных платьях плетут корзины на продажу в соседние деревни. Кто-то стирает белье в зеленом от ряски пруду, мурлыча народные песни под нос.

— Господин! Это господин Морозов! — увязались какие-то босоногие мальчишки за экипажем. — Приехал! Приехал!

Уголки моих губ от их по-детски наивной радости невольно приподнялись, но потом снова опустились, а на лицо вернулась извечная каменная маска. Слишком уж я к ней привык, чтобы так просто от нее избавиться.

Приехал, но вопрос лишь в том, что изменит мое возвращение? Мало-мальскую стипендию во время обучения я получал. Даже скопил сколько-то сотен рублей, но большая часть денег всё же уходила на покрытие учебных расходов и оплату проживания в пансионате при гимназии. Зато благодаря неприятной славе, бегущей далеко впереди меня, в комнате я проживал один. Никто не хотел делить ее с одержимым демонами студентом. Идиоты.

Центральная площадь, некогда шумная и людная, сейчас пустовала. Лишь одна-единственная бакалейная лавка всё еще работала. Это хорошо.

А пекарь? Мясник? Не знаю.

Когда-то в Январьске работал мастеровитый кузнец, меч у которого заказывал даже мой отец. Плуги, топоры, подковы… Он обеспечивал всем необходимым и жителей деревни, и поместье, но покинул нас в числе первых. Я помню его, но начинаю забывать детали.

— Церквушка давно уже заброшена, — зачем-то снова открыл рот кучер. Никто его об этом не просил. — Видите, господин, окна заколочены?

Вижу. Ну и пускай. Столкновений со священниками мне за годы обучения хватило.

Как представитель дворянского рода, каждое воскресенье я обязан был посещать богослужение в столичном соборе. Та еще пытка, когда каждая уличная собака подозревает тебя в одержимости демонами. Нет, не просто подозревает, а слепо уверена в этом. Косые взгляды святош в мою сторону, настойчивые просьбы исповедаться и омыться святой водой были лишь вершиной айсберга. Будь у них на то право, с тем же рвением провели бы надо мной обряд экзорцизма.

Узкая полоса дороги, соединяющая деревню с поместьем, стала следующим, но не последним испытанием на сегодня. Казалось, у экипажа вот-вот колесо отвалится и оставшийся до дома путь придется проделать на своих двоих.

К счастью, обошлось. Высокие кованые ворота, увитые плющом, распахнули перед нами, и видавший виды экипаж под беспокойное ржание запряженных в него гнедых лошадей заехал на подъездную дорожку.

Копыта застучали по щербатому камню, проезжая цветущий яблоневый сад. Значит, как минимум один садовник в поместье остался. Лишняя трата денег, как по мне, но если сестре так хочется, пусть радуется хотя бы яблоням.

Вот экипаж остановился напротив широкой лестницы, огражденной балюстрадой, и, выглянув в окно, я смиренно вздохнул. Если верность нашему роду сохранила лишь жалкая горстка слуг, что вышла встретить меня, то…

— Влад! — стоило кучеру распахнуть дверцу кареты, птицей подлетела ко мне высокая платиновая блондинка.

Талию ее обтягивало узкое темно-синее платье с высоким воротом, украшенное жемчужинами. Даже не сразу признал в этой радушной девушке собственную сестру. Всё же за шесть лет мы оба успели повзрослеть. Каждый по-своему.

На голову выше нее я стал точно. Впрочем, это мелочи.

Она уж было потянула ко мне руки, чтобы заключить в объятья, но вовремя спохватилась. Отступила на пару шагов, сделала слегка неуклюжий из-за поспешности реверанс и только после этого вновь подняла на меня сияющие глаза.

— Добро пожаловать домой… дорогой брат!

И словно в подтверждение ее слов, одно из расшатанных за время поездки колес экипажа с треском раскололось.