Пожертвовать всем ради нее

Глава 14. Вся правда о ночи в лесу

Желтоглазый гад решил впечатлить и развлечь Алисию. Для этого погожим солнечным днем он усадил ее в беседке посреди сада, разделся до штанов и легкой рубахи и начал выпендриваться, вернее, показывать глупые трюки с магией огня.

Илриан тоже был вынужден смотреть на его фокусы. Его место было на полу, у ног хозяйки. Говнюк Абракс наотрез отказался пускать эльфа на скамейку, заявив, что раб и без того обнаглел.

На полу так на полу — какая разница.

Сначала Илриан злился: старый хрен опять хорохорился перед молодой невестой, совсем как тем вечером в гостиной, когда бренчал на рояле. Стоило вспомнить, как Алисия восторгалась его пением, и челюсть сводило спазмом.

Утрата голоса оставила в душе рану, которая кровила до сих пор. Каждую ночь ему снилось, как он поет: для Алисии или во время боя. Иногда во сне они с любимой стояли в свадебных нарядах под сенью Великого Цветущего Древа и вместе тянули брачный гимн. Порой в своих грезах он гладил Алисию по волосам и убаюкивал ее звуками эльфийской колыбельной. После таких снов открывать глаза по утрам было мучительно. Смириться с потерей не получалось. В глубине души он все еще не верил, что его немота — навсегда.

Стоя посреди небольшой полянки между кустами роз, Абракс колдовал. Его ловкие руки и длинные пальцы фокусника изгибались в замысловатых жестах — и по воздуху плыли фигуры, рожденные магией. Животные из огня, сияющие спирали пламени, волшебные сферы, которые открывались как шкатулки, выпуская из себя много-много таких же сфер, только меньших.

Илриан скрежетал зубами.

Его соперник был полон талантов, умел и то, и это. Хорошо пел, играл на музыкальном инструменте, а сегодня устроил для невесты целый спектакль.

Кулаки так и чесались подправить его холеную физиономию.

Да, первое время ревность отравляла эльфу кровь, но потом он заметил, что Алисия наблюдает за представлением колдуна без особого интереса, и немного успокоился. И хотя на душе полегчало, он нет-нет да поглядывал на свою избранницу, — не мелькнет ли на ее губах улыбка, не зажгутся ли глаза восхищением.

К счастью, Алисия заметно охладела к жениху после того, как поймала его на измене. Дешевые трюки маркиза ее больше не трогали. За выкрутасами мага она следила вяло и давила зевки.

Илриан расслабился. Теперь и сам Абракс, и его отчаянные попытки впечатлить невесту казались ему нелепыми. Как ни лезь из кожи вон, предательство этим не зачеркнешь.

Мысленно улыбнувшись, эльф удобнее устроился на полу беседки и подставил лицо ласковым лучам солнца.

«Алисии плевать на этого выпендрежника. Пусть кривляется, сколько хочет».

Про себя он даже потешался над наивными потугами старого дурака. Его настроение стремительно ползло вверх, день снова был чудесным, близость возлюбленной согревала.

Но вдруг Илриан дернулся. Когда колдун совершал очередной сложный пасс руками, неожиданная мысль вонзилась в мозг горящей стрелой.

Эльф выпрямил спину и подался вперед, чтобы лучше видеть Абракса и его жесты. С этого момента он жадно следил за каждым движением пальцев колдуна и все-все запоминал.

А вечером у них с Алисией состоялся разговор.

«Пожалуйста, не могла бы ты попросить Абракса почаще радовать тебя подобными зрелищами. Он тщеславен и вряд ли откажет».

— Но зачем? — сидя на кровати, Алисия расчесывала перед сном свои длинные блестящие волосы. Записка Илриана лежала у нее на коленях. — Мне совсем не хочется смотреть на все это. Милорд, будто павлин, красуется, распускает хвост, а у меня перед глазами та растрепанная девица под столом. И так тошно, так противно.

«Прошу, это важно для меня».

— Важно? — Алисия озадаченно свела брови.

Илриан смотрел на нее требовательно и с мольбой. Вынести этот взгляд было нелегко, и Алисия вздохнула, соглашаясь:

— Ладно. Вечерами заняться все равно нечем, а это лучше, чем портить глаза чтением при свечах. Попрошу маркиза развеять мою тоску очередной демонстрацией своих умений. В темноте огненные фигуры должны выглядеть эффектнее, чем днем, правда? Так ему и скажу.

Илриан незаметно выдохнул и разжал пальцы, которыми до боли стискивал свою ногу в ожидании ответа.

* * *

Время шло, тянулись недели. Дни проходили за прогулками и душевными беседами. Алисия все лучше узнавала своего истинного, охотнее рассказывала ему о себе. Теперь она с трепетом предвкушала возможность остаться с ним вдвоем, в тишине своей спальни, и сидеть рядом так, чтобы плечом и боком чувствовать тепло чужого тела.

С некоторых пор скрип пера по бумаге заставлял ее сердце ускорять ритм. Этот звук казался таким волнующим, таким… возбуждающим. Постепенно в Алисии просыпалась женщина. Любопытная, чувственная, смелая. Внутри нее расцветала весна. И вот уже Алисия не стеснялась брать Вечного стража за руку, переплетать их пальцы, целоваться с ним, пусть не губами, но взглядами.

По вечерам она открыто и с неясным томлением наблюдала, как ее раб готовится ко сну. Как через голову стягивает с себя рубаху, оставаясь с обнаженным торсом, в одних лишь штанах, узких настолько, что ткань ярко, во всех деталях повторяет изгибы сочного объема в паху. И фантазия зудела, как укус комара. И как укушенный человек до крови раздирал зудящую припухлость, так и Алисия терзала свое воображение. Снова и снова вспоминала увиденное в купальне. И день, когда Вечный страж показал ей свою метку.

Но одной мучиться от смутных желаний ей не хотелось, и перед сном она надевала белую сорочку до пят, которая в свете луны из окна становилась почти прозрачной. И в этой сорочке выходила к Вечному стражу. И шла в ней от деревянной ширмы, за которой переодевалась, до постели. И делала это медленно, чтобы кое-кто уж точно успел заметить очертания ее голых бедер под легкой тканью.

Время шло, тянулись недели. Каждый вечер по просьбе Алисии жених развлекал ее своей огненной магией. А эльф сидел рядом, подле ее ног, и смотрел. Однажды, вернувшись из уборной, она поймала его за странным занятием. Стоя у окна, он как-то необычно изгибал руки и выкручивал пальцы.

Время шло, тянулись недели. Алисия все думала о словах Вечного стража, о волшебном хрустальном шаре в кабинете лорда Абракса. О магии, которая могла проникнуть в ее разум и вытащить на свет забытые воспоминания. Сколько раз, лежа в темноте под одеялом, она спрашивала себя, почему маркиз не предложил ей использовать артефакт, чтобы обнажить тайны той злополучной ночи? Они давно могли узнать, кто покушался на ее жизнь. Но лорд Абракс молчал про артефакт. Не сказал про него ни слова. Не упомянул о нем ни разу.

Как-то вечером Алисия обнаружила, что сквозь золотистую россыпь песка видит серебряное дно шкатулки, а утром с позволения маркиза засобиралась в город. За новыми нарядами.

Новые наряды она опять искала в лавке магических артефактов, пока мистер Брейн и Вечный страж ждали ее в холле швейного ателье.

И вновь ее окружал пыльный сумрак. Горели свечи, мерцали колдовские кристаллы и пахло тайнами.

Когда Алисия подошла к прилавку, за которым стоял тот же самый старик, скрюченный вопросительным знаком, то случайно задела рукой какой-то предмет. И загадочная полутьма окрасилась в фиолетовые оттенки.

Перед ней на столешнице из лакированного дерева светилась хрустальная сфера на серебряном пьедестале. Внутри нее колыхался туман цвета вересковых полей, и у Алисии сбилось дыхание.

— Сколько… сколько стоит эта вещь? — прошептала она дрожащим голосом.

— О, это очень дорогой артефакт, — ответил торговец чудесами.

Когда он озвучил сумму, сердце Алисии упало. Таких денег в ее поясном мешочке, заметно похудевшем с прошлого раза, не было. Столько золота жених не даст ей, даже если она найдет в его постели трех служанок с помятыми губами.

— Но мне очень-очень-очень нужно кое-что вспомнить! — воскликнула Алисия в порыве чувств, и сама испугалась своего страстного, отчаянного тона.

В тишине лавки ее голос прозвучал громко и пронзительно.

Старик улыбнулся и подвинул к Алисии хрустальную сферу, которая снова была прозрачной.

— Но ведь для этого необязательно покупать. Просто спросите. Красный — ложь, желтый — правда.

И шурша длинной мантией он тактично скрылся в тени высоких шкафов в другом конце лавки.

Дрожащими пальцами Алисия прикоснулась к холодной поверхности шара. На ее лице заиграли сиреневые блики.

Губы склеились. В горле пересохло. Сердце билось прямо в кончиках пальцев, прижатых к волшебному артефакту. Нужные слова вертелись на языке, но язык онемел, став мягким и вялым, как гнилой овощ.

В темноте за спиной Алисии послышалась возня. Старик переставлял книги на полках, давая ей время собраться с духом и задать свои вопросы. Пока торговец не передумал, баронесса наклонилась к сфере, и ее хрустальная гладь запотела от дыхания.

— Той ночью в лесу в меня стрелял… — она судорожно сглотнула. — В меня стрелял лорд… Абракс?

Алисия сама не знала, почему эта мысль пришла ей на ум. Подозревать жениха не хотелось, озвучивать свои догадки было стыдно и страшно. Напряженная, она жадно следила за туманом внутри прозрачных стенок артефакта. Вдруг среди фиолетовых лент тумана появились ленты алые. Они кромсали фиолетовые, рубили их, нападали на них, будто змеи, пожирали багровыми языками пламени, пока не сделали сферу полностью красной.

Красный! Ложь!

Запрокинув голову, Алисия шумно вздохнула.

Ложь! Ложь! Ее жених невиновен. Как она могла подумать о нем так скверно!

Ей понадобилось время, чтобы отдышаться.

Свой следующий вопрос Алисия задала просто так, на всякий случай, нисколько не сомневаясь в ответе.

— Той ночью в лесу в меня стрелял Вечный страж?

Расслабленная, она наклонилась к погасшей сфере.

И ее лицо озарил янтарный свет.

Желтый. Правда.

* * *

Когда Алисия через черный ход возвращалась в ателье леди Клэри, ее трясло.

— Боги, милая, что с вами? — воскликнула портниха, едва завидев бледное до синевы лицо своей клиентки.

Алисия только мотнула головой, взглядом умоляя не задавать ей вопросов.

В кузове кареты она забилась в самый угол, подальше от эльфа. Всю дорогу он не сводил с нее глаз, а она дрожала и смотрела в окно. Но не городские улицы проплывали сейчас перед ней, а картины той страшной ночи.

Она всё вспомнила. Всё-всё. В мельчайших деталях. Там, в лавке магических артефактов, в ее голове будто зажегся свет, разогнав тени по углам, и обрывки событий сложились в ясную картину.

В нее стрелял он! Вечный страж. Это его длинные белые волосы мелькали за деревьями. Его изящные эльфийские пальцы натягивали тетиву лука.

Но самое главное не это.

Нечто другое заставляло Алисию давить рыдания ужаса.

— Вам нездоровится, госпожа? — уже в который раз спросил мистер Брейн.

От звука мужского голоса Алисия вздрогнула и теснее прижалась изнутри к дверце экипажа, даже схватилась за ручку, готовая на полном ходу выпрыгнуть на дорогу и бежать, бежать, бежать, если ей будет грозить опасность. Если она вдруг поймет, что карета везет ее не в поместье лорда Абракса, а…

«Не накручивай себя, никто не знает, — в панике думала она. — Но что мне делать? Что делать?»

Дома на лестнице баронесса едва не сбила с ног служанку в черном платье и белом чепце. Ту самую. С волосами мышиного цвета и услужливым ртом. На ступеньки полетело постельное белье, которое девица несла в стирку. Алисия даже не обернулась — не видя ничего за пеленой слез, она стремилась вперед, на второй этаж. Эльф едва поспевал за ней.

Наверху он поймал избранницу за плечо, но Алисия вырвалась, подхватила юбки и помчалась по коридору. Рыдания, которые она больше не могла сдерживать, исказили в гримасе ее лицо. Губы кривились, подбородок дрожал, вдоль покрасневшего носа стекали влажные дорожки.

Позади слышались топот и сдавленное мычание, какая-то возня и голос Брейна. Кажется, охранник мешал рабу преследовать хозяйку.

Глотая слезы, Алисия рванула на себя дверь чужой спальни и с размаха влетела в объятия лорда Абракса. В кольце его рук она обмякла, как тряпочка, скуля и подвывая.

— Алисия, Алисия, девочка моя, — прижал ее к себе колдун.

— Помогите мне, — прорыдала она. — Пожалуйста, помогите. Я не знаю, что делать.

* * *

Воспоминания. Та ночь

Алисия долго собиралась с духом, прежде чем войти в будуар матери. Комната с алыми обоями и золотистыми портьерами купалась в блеске свечей. Леди Камилла в роскошном пеньюаре из тончайшего шелка восседала за туалетным столиком и кисточкой наносила эфирное масло в ложбинку дряблой груди.

Кусая губы, Алисия замерла на пороге.

Матушка заметила ее отражение в зеркале и обернулась:

— Что мнешься в дверях? Зачем явилась? Видела который час?

Алисия слабо кивнула и опустила взгляд:

— Мне надо поговорить с тобой.

И сжалась, услышав в ответ недовольный вздох.

— А до утра не подождет?

— Нет.

Утром она на найдет в себе столько храбрости, проглотит язык и будет молчать. Как всегда.

— Ну заходи.

Сжав кулачки и втянув голову в плечи, юная баронесса мелко-мелко засеменила к матери. Вся деревянная, наклонилась к ней и сбивчиво зашептала на ухо свою постыдную исповедь.

— Что? — грудь матушки в рыжих возрастных пятнах раздалась от глубокого вдоха, едва не выпав из декольте. — Что ты такое говоришь?

Леди Камилла отшатнулась от дочери.

— Это неправда! Быть такого не может. Ты ошиблась!

Алисия стояла, опустив голову, и теребила ночное платье.

— Это правда.

— Нет, неправда! — настаивала матушка. — Ты… ты… неправильно его поняла!

Под ее строгим взглядом, Алисия сгорбилась еще больше:

— Это продолжается уже давно.

Неожиданно матушка смягчилась, ее тон стал приторно-сладким, фальшиво-заботливым. Она взяла дочь за подбородок, как бы говоря: «Посмотри на меня», но сжала его тисками, жестко, до синяков.

— Тебе показалось, моя крошка, — произнесла старшая баронесса медленно и с выражением. — Он ничего такого от тебя не хотел. Это лишь твои больные фантазии.

Алисия с трудом выдержала ее взгляд. Еще неделю назад она бы пошла на попятную, но сегодня чаша ее терпения переполнилась. Вся грязная зловонная муть выплеснулась наружу.

— Мне не показалось! — повысила она голос. И вся съежилась. Добавила шепотом: — Он в самом деле…

— Тише!

Леди Камилла бросилась к окну и задернула шторы, словно боялась, что их подслушают, затем с яростью захлопнула дверь, которую дочь оставила приоткрытой.

— Не смей говорить такое о своем отчиме! Он достойный, уважаемый человек. Зачем ты пытаешься опорочить его имя?

С каждым словом матери плечи Алисии тряслись все сильнее. Пытаясь хотя бы как-то унять эту противную дрожь, девушка обхватила себя руками. Ей так тяжело было решиться на этот разговор…

— Вчера в саду, — шепнула она, не поднимая глаз, — позавчера у входа в библиотеку, сегодня за ужином под столом, когда ты отвернулась.

— Заткнись! — леди Камилла зажала ладонями уши. — Замолкни! Я не хочу этого слышать. Ты все выдумываешь.

— Он меня щупал.

— Закрой свой рот, тварь!

В воздухе мелькнула рука с нежным персиковым маникюром. Сверкнули кольца на пальцах. Ноздри уловили слабый запах ночного крема для кожи. Голова Алисии мотнулась в сторону и одновременно в ушах зазвенело от увесистого шлепка.

— Дрянь! Стерва! Шлюха малолетняя! Ты сама его соблазняешь! Трясешь перед его носом своими стоячими молодыми сиськами, попой сочной вертишь. Знаю я таких пигалиц.

Держась за покрасневшую щеку, Алисия смотрела на мать круглыми глазами.

Та кривила рот и тыкала ей в лицо указательным пальцем. Ее обвисший живот и большие дряблые груди колыхались под тонкой тканью пеньюара, как желе.

— А потом, когда этот благородный человек не сдержался, проявил слабость, а все мужчины слабы́, ты решила облить его помоями. Щупал он ее, понимаешь ли, за колено под столом. А нечего ноги свои раскидывать, потаскуха!

Мать наступала на Алисию с такой дикой злобой на лице, что баронесса в испуге пятилась к двери. В какой-то момент она развернулась, чтобы сбежать от чужого гнева, но было поздно. Жесткие руки вцепились ей в волосы.

— Тварь! Я покажу тебе, как соблазнять чужих мужей!

Голова взорвалась болью. Из глаз брызнули слезы. Алисия плакала, уверенная, что с нее вот-вот сдерут скальп.

— Паскуда! Дрянь! Вырастила себе на горе потаскуху.

Мать рычала, как бешеная собака, и таскала дочь за волосы.

Кое-как Алисии удалось вырваться из ее хватки. Рыдая, она метнулась к двери, но прежде краем глаза успела заметить на пальцах Камиллы целые клоки золотистых нитей.

Спотыкаясь, падая, Алисия бежала к себе. Обычно от всех своих бед она пряталась под одеялом, но в этот раз залезла под кровать. Там было грязно и змеей свернулся в клубах пыли бежевый чулок. Алисия чихнула и вытерла потекший нос ладонью.

Голова в тех местах, где ей выдрали волосы, ныла от боли.

«Замолкни! Ты все выдумываешь! — эхом звенело и звенело в ушах. — Тварь! Я покажу тебе, как соблазнять чужих мужей!»

Из груди рвались какие-то жуткие хрипящие звуки.

Алисия напряглась, услышав в коридоре голоса и шаги. Кто-то за стеной яростно спорил. Потом все стихло. Еще через пару секунд шаги раздались опять. Они разделились. Одни, более легкие, женские, удалялись от ее спальни. А другие — тяжелая мужская поступь — звучали все ближе и ближе.

Он шел к ней. После разговора с матерью. Шел к ней. Барон Цвайн.

Алисия затряслась. Опустив взгляд, она увидела, как ее тонкие белые руки покрываются рыжей шерстью.