Поцелуй крови

Глава семнадцатая. Первый снег

С того памятного события прошло три дня. Он ни разу не позвонил, а сама сделать первый шаг я не решалась.

Работа отвлекала от мрачных мыслей, но все же недостаточно. Ни с кем не хотелось разговаривать. Домашние, видя мое состояние, благоразумно держались подальше. Несколько раз приходила безумная мысль — поехать в какой-нибудь город и попытаться найти вампира, желательно очень сильного и неуправляемого друмира, тогда я смогу выместить на нем всю ярость и отчаяние, медленно накапливающиеся в эти дни. Все что угодно, лишь бы не чувствовать пустоту внутри.

На четвертый день моего добровольного заточения выпал первый снег и, если верить синоптикам, вскоре наступит настоящая зима.

То, что еще вчера вечером навевало грусть и тоску своим серо-коричневым цветом, сегодня покрылось тонким белоснежным слоем.

Рано утром, впервые за несколько дней, сестра решилась и с радостным видом тормошила меня до тех пор, пока я с ворчанием и недовольством с трудом открыла глаза.

— Ну же, вставай! — Словно заезженная пластинка, твердила сестра.

— Отстань! Еще слишком рано. — Попытки отвернуться и с головой укрыться одеялом оказались бесполезными.

— Вставай! — Над самым ухом, растягивая слова, вновь попыталась подействовать на меня неугомонная сестренка.

Не выдержав напора и радостного возбуждения, в котором пребывала Диана, я, наконец, сдалась. Едва я села, как Диана без предупреждения отдернула шторы, от яркого света пришлось зажмуриться и прикрыть ладонью глаза.

— Зачем?

— Доброе утро! — Весело прощебетала она.

— Кому как. Задерни шторы! — Еще сонным голосом попросила я.

— Ты только посмотри в окно!

— М-м-м.

— На улице снег!

— Да, что ты! — Высказывание едким тоном ничуть не смутило сестру и не умерило ее пыл.

— С этого дня ты перестаешь хандрить! — И приняла боевую позу: ноги расставила на ширине плеч, руки уперла в бока, вздернула подбородок. Она взирала взглядом полным решимости воплотить в жизнь свои слова.

Недобро прищурив глаза, я смотрела на нарушителя своего спокойствия, однако мой грозный взгляд нисколько не напугал ее.

— Сегодня ты отвезешь нас с Меган в колледж, — безапелляционно заявила сестра.

— Можешь взять мою машину, только сначала закрой шторы. — Откинувшись на подушки, я попыталась погрузиться в сон, накрывшись одеялом, но оказалась полностью раздетой.

— Эй! — Возмущенно вскочив, я попыталась вырвать заветную ткань из неожиданно крепких рук Дианы.

— Не отдам!

— Мама! — Крик разнесся по комнате, неприятно отразившись в ушах.

— Не старайся — не поможет! — Безжалостно заявила она.

На крик примчался папа, причем в буквальном смысле, ворвался в комнату с испуганным лицом и с твердым намерением дать отпор неприятелю, проникшему в дом. Осмотрев спальню и оценив ситуацию, он рассмеялся.

— А мама где? — В один голос спросили мы.

— Срочно вызвали на работу. — Его взгляд остановился на одеяле, до сих пор растянутом в обе стороны. — Утренняя разминка? — Спросил отец, кивая в сторону спорного предмета.

— Она не дает мне спать, — по-детски плаксивым голосом, отозвалась я, не забыв придать лицу соответствующее выражение. — Скажи ей, оставить меня в покое.

Папа отрицательно покачал головой.

— Диана права. Я не знаю, что произошло между тобой и Алексом, но этому следует положить конец. Тебе нужно прогуляться.

Бросив раздосадованный взгляд на сестру, расплывшуюся в счастливой улыбке, словно говорившей: "Вот видишь! Я была права", я в сердцах бросила на пол пресловутое одеяло и села на кровать.

— Хорошо! Ваша взяла, — обреченный вздох вырвался наружу.

— Вот и отлично! — Удовлетворенно кивнув, папа вышел из комнаты, забыв закрыть дверь.

Победивший противник, радуясь как маленький ребенок и подпевая под нос веселую мелодию, начал бесцеремонно рыться в шкафу с явным намерением не останавливаться на достигнутом.

Выбор сестры оказался под стать погоде, царившей за окном — вся выложенная одежда отличалась бежево-кремовым оттенком.

Кремовая водолазка из тонкой шерсти отлично гармонировала с цветом моих волос. Бежевый шерстяной свитер с короткими рукавами и огромным горлом оказался довольно длинным, пришлось немного собрать его в поясе. Диана умудрилась даже отыскать узкие брюки оттенка топленого молока, которые я купила под настойчивым взглядом Нины, но переехав к родителям, засунула в самый дальний угол, но как выяснилось не слишком успешно. Даже кашемировое полупальто и высокие кожаные сапоги представляли собой практически однородный ансамбль.

Спорить и возмущаться не имело смысла — я знала, что проиграла. Наблюдая за действиями сестры, я понимала, что правы они — жизнь на Алексе не заканчивается, поэтому настроение и самоуверенность медленно, но неукоснительно поднимались вверх.

— Вот это — совсем другое дело, солнышко. — Прозвище, которым в детские и юношеские годы звал меня папа, тепло отозвалось в душе.

Проводив сестру и Меган в колледж, я решила проехаться по магазинам — надо же как-то убить время до полудня, когда снова придется превратиться в личное такси своей сестры.

Оставив машину возле небольшого, но уютного кафе, после удачного шопинга, я решила немного прогуляться.

Родные оказались правы: свежий воздух благотворно сказывался на моем самочувствии. Легкий мороз не давал растаять снегу и слегка пощипывал щеки.

Нечастые прохожие радостно приветствовали друг друга, а дети так и норовились захватить маленькими ладошками снежинки, большими хлопьями, нечасто падавшими с тяжелых туч.

До двух часов еще оставалось немного времени и кружка горячего чая сейчас была в самый раз.

Посетителей в кафе в это время суток наблюдалось немного, поэтому можно выбрать столик по душе — столик возле окна подойдет идеально, чтобы смотреть на улицу и любоваться танцующими снежинками.

Когда в чашке еще оставалось немного чая, а от заказанного пирожного — пара кусочков, я почувствовала приближение вампира, но сосредоточившись, поняла, что ошиблась, приближающийся человек был оборотнем, теперь я знала это наверняка.

Вошедшим в кафе посетителем, разумеется, оказалась Саманта. Она целенаправленно приближалась к моему столику и была явно настроена поговорить.

— Привет! — Вежливый тон и смущенное лицо. Интересный предстоит разговор.

— Добрый день! — Таким же вежливым голосом ответила я. — Присядешь? — Гостья не заставила просить себя дважды.

Подошедший официант принял заказ Сэм: чашка экспрессо и шоколадное пирожное.

Никто из нас не решался заговорить первой, пока не принесли заказ.

— Элизабет, ты знаешь, как я люблю Алекса и считаю его своим братом, — начала Саманта. — Ему сейчас очень плохо, иначе я не стала бы вмешиваться. — Водя ложечкой по блюдцу, Саманта перешла к главному: — Зачем ты так поступила?

Она смотрела на меня в упор своими странными желто-зелеными глазами.

— Как именно я поступила? — Ответ мне был известен.

— Эксперимент с кровью! — Четко выговаривая слова, произнесла Саманта.

Саманта мне понравилась с самого начала, а узнав, кто она такая на самом деле и чего ей стоило дружить с вампирами, я стала уважать ее еще больше, ведь в какой-то степени мы с ней похожи. И вот, теперь, она сидит здесь, передо мной, вся в праведном гневе, волнующаяся за брата.

У меня мелькнула безумная идея рассказать ей всю правду о себе, поделиться волнениями и страхами, заложницей которых я нахожусь с недавних пор. Думаю, она смогла бы меня правильно понять и может даже поддержала в случае чего, но рисковать как всегда нельзя.

— Для меня это было важно.

— То, что он ценой неимоверных усилий удержался и не осушил тебя до капли? Ты это имеешь в виду? — Я не могла судить ее за злой тон.

— Да.

— Но почему? Зачем нужно было так рисковать? — Недоумение заняло место гнева.

— Сейчас я не могу ничего тебе сказать. Может, в будущем, ты сможешь меня понять. — Тихо проговорила я.

Она отрицательно покачала головой.

— Скажи мне только одно — ты его любишь?

Вот он — вопрос на миллион — в подобных чувствах к вампиру я даже себе боялась признаться, не то что еще кому-то.

— Да. — Утвердительно кивнула я. — Я люблю его.

— Тогда я не вижу проблемы. Ты его любишь, он любит тебя. Решение очевидно.

Я в недоумении сдвинула брови стараясь понять смысл сказанных слов, но безрезультатно. Увидев мое замешательство Саманта обреченно вздохнула:

— Он обратит тебя и никаких проблем! — Повеселев, она обрадовала меня.

От подобной перспективы меня прошиб ледяной пот. Во рту пересохло, я с трудом проглотила глоток остывшего чая.

Грустно улыбнувшись, я отрицательно покачала головой, на глазах выступили предательские слезы.

— Нет, это невозможно. В этом и заключается проблема.

— Теперь я ничего не понимаю. — Настала очередь Саманты хмурить лоб, пытаясь разобраться в моих словах.

— А ты и не должна.

— Проблема в твоей семье? — Сделала предположение она.

— Нет.

— Может, ты боишься будущего?

— Нет.

Я отвергала одно предположение за другим, пока не выдержала допроса:

— Дело во мне. Ясно? — Четко произнесла я.

— Нет.

— Я не могу стать такой, как Алекс. — Увидев, что Саманта снова хочет спросить, я ее опередила: — Пожалуйста, не надо больше вопросов. Я все равно не смогу дать на них ответ и все объяснить.

Поняв по моему лицу, что я настроена решительно, она согласно кивнула, но в глазах явственно читалось любопытство. Ничего, пусть поломает голову — ей все равно не узнать истину.

Мы вместе вышли на улицу и уже попрощались, когда внезапный порыв ветра окатил ледяным потоком.

— Знаешь, это покажется странным, но по какой-то причине твой запах притягивает меня. — Подойдя ближе Саманта продолжила: — Алекс, ведь рассказал тебе кто я? — Я кивнула. — Так вот, я не могу найти этому объяснение. Странно. — Уже сама себе добавила Саманта и отвернулась, чтобы уйти.

— Сэм! — Тихо окликнула я ее. — Как он?

— Все наладится. — Одобряюще улыбнулась и удалилась Саманта, оставив меня одну.

Взглянув на часы, я поняла, что опаздываю.

Наступило субботнее утро.

Снег с каждым днем все больше окутывал своим белоснежным покрывалом окружающую природу. Прогнозировали небольшие морозы и ясную погоду на весь уик-энд.

Мама на кухне готовила завтрак, аромат от которого и заставил подняться с кровати и помочь, но оказалось, что такая прекрасная мысль посетила не только меня — папа с сестрой принимали активное участие в готовке.

— Всем доброе утро! — Радостно воскликнула я, попеременно поцеловав в щеку каждого.

— Доброе утро, милая! — Мама вытащила из духовки песочное печенье, от которого исходил восхитительный аромат ванили.

— Могли бы и разбудить.

— Да ладно тебе, — папа отмахнулся от моих слов, как от надоедливой мухи. — Уснула в три ночи. Элла, ты хоть не напрасно мучилась?

— Статья у редактора и одобрена. — Я пришла слишком поздно, поэтому оставалось только накрыть на стол.

— А какие планы на сегодня? — Диана протянула нарезанный хлеб. Плотный завтрак — неотъемлемая традиция нашей семьи.

— Как начет того, чтобы провести время вместе? — Я испытывающе оглядела собравшихся, но мое предложение опоздало. Хандра, в которой я пребывала большую часть недели, практически изолировала меня от родных — и вот результат — их сконфуженные лица. — Понятно.

— Дорогая, мы думали тебе нужно еще немного побыть одной. — Мама одобряюще похлопала по руке. — Мы всю неделю пытались отвлечь тебя, но безрезультатно.

— Да, а Муры как раз пригласили нас с мамой на барбекю еще две недели назад. Думаю, они обрадуются еще одному гостю.

— В такое время года? — Я сомнительно посмотрела в окно.

— Это барбекю, — как нечто само собой разумеющееся, повторил папа. — Но мы всегда можем отказаться — только скажи.

— О, нет. Ни к чему менять планы из-за меня. — Я поспешила с ответом. Кого-кого, а видеть Адама хотелось меньше всего. — Уж лучше я погуляю одна.

Папа ухмыльнулся — понял все без слов.

— Я с друзьями еду в Бетал-Крик. Я уже говорила тебе в четверг.

— Не помню. — Поглощенная собственными переживаниями, я практически не интересовалась жизнью своей сестры, и сейчас чувствовала себя от этого, мягко говоря, нехорошо.

Не успела я огорчиться или обрадоваться грядущему одиночеству, я еще и сама не разобралась, как папа и сестра воскликнули в один голос:

— Но завтра мы свободны! — После этого заявления содержимое блюд на столе заметно уменьшилось.

Едва покончив с завтраком, Диана поспешила в свою комнату — за ней скоро должен был заехать Питер.

Папа помог убраться на кухне и только после этого отправился в свой кабинет — работа требует внимания даже в законный выходной.

Я не успела вовремя ретироваться и оказалась в полной власти мамы, не упустившей возможности "посекретничать", как она выразилась.

— Как дела у Нины? Я давно с ней не разговаривала.

— Как всегда — лучше всех. — Я поставила еще одну вытертую тарелку на место. — Кстати, раз уж ты спросила, вы с папой не будете против, если она приедет на Рождество?

— Против? — Искреннее удивление мамы порадовало. Нина всегда умела найти язык с родителями. Они относятся к ней, как еще к одной дочери и она отвечает им взаимностью, как оно ни странно. — Разумеется, нет. Она — член нашей семьи, мы говорили уже не раз.

— Вот и отлично.

— А как работа?

— В полном порядке.

— С Алексом так и не виделась? — Мама, наконец, задала свой главный вопрос.

— Ты же знаешь, что нет.

Отложив в сторону ставшее ненужным полотенце, я повернулась к маме, как раз выключившей воду.

— Мама, скажи только честно, ты обсуждала нас с доктором Вебером?

По тому, как преувеличенно долго она вытирала руки, а затем по-новому складывала салфетки, совершенно не нуждавшиеся в этом, ответ стал очевиден.

— Что он сказал? — Сердце замерло в ожидании ответа.

— Я не знаю, что произошло между вами в то воскресенье, да и Питер не стал откровенничать, может ты, просветишь меня? — Я отрицательно покачала головой. Мама огорченно вздохнула, но настаивать не стала. — Питер волнуется за Алекса. Он никогда не видел его таким подавленным. Подобно тебе, он не хочет разговаривать ни с кем, даже пытался уехать отсюда, но Аманде удалось переубедить его. — Первой реакцией от услышанных слов было желание сесть в машину, поехать к нему, но вдруг ясно поняла — я понятия не имела, где именно живут Веберы. — Между прочим, я и сама видела Алекса, когда он заезжал к отцу.

— Что? Почему ты раньше ничего не говорила? — Возмущению не было предела.

— Да ты видеть никого не хотела, не то что разговаривать с кем-нибудь! — Оправдывалась мама, намекая на полнейшее безразличие с моей стороны в эти дни.

— Как он? — Почему Саманта ничего мне не сказала?

— Бедный юноша, уж и не знаю, что ты с ним сделала, но он стал таким бледным, а теперь еще и синяки под глазами образовались.

— Ты уверена?

— О да. — Осуждающий взгляд задел за живое.

— Мама, а ты знаешь, где живут Веберы? — Прищурившись, она следила за каждым моим движением, но ничего спрашивать не стала, лишь кивнула в ответ.

Адрес не понадобился.

Уже тепло одетая и готовая к выходу, я почувствовала его приближение и в груди, как обычно, от его близости сердце учащенно забилось.

От стоял на крыльце прекрасный как всегда. Радость, плескавшаяся в его глазах, оказалась разбавленной неуверенностью и робостью в каждом движении и жесте.

Мы так и застыли на пороге, жадно всматриваясь друг в друга, и долго не могли произнести ни слова.

— Элизабет, закрой дверь. Простудишься, — проходя мимо, недовольно заявила мама, пока не заглянула за дверь. — Алекс! Как же я рада тебя видеть! Милая, ты зачем держишь его в дверях? — С упреком заявила мама, а обращаясь к Алексу, чуть ли не елейным голосом проговорила: — Пожалуйста, проходи.

Я отступила в сторону и пропустила гостя, закрыв за ни дверь.

— Миссис Стивенсон. — Вежливо поклонился вошедший с безупречной улыбкой на бледном лице.

— Как поживают твои родители? — Таким же вежливым голосом спросила мама.

— Спасибо, у них все отлично.

— Вот и славно. — Мамин взгляд попеременно скользил то по Алексу, то снова возвращался ко мне. — Я вас оставлю. — И удалилась в кабинет отца.

В холле снова воцарилось молчание.

Алекс снял кожаные перчатки и теребил их в руках. Он нервничает! Подобное открытие вселило немного уверенности. Конечно же, вампирам не чужды человеческие эмоции и переживания, просто некоторые из них они воспринимают более остро, а другие попросту игнорируют, например, жалость или сострадание.

— Я…

— Я…

Мы оба начали в один голос и снова замолчали, весело переглянувшись.

— Я не могу так больше! — Первым высказался Алекс.

— Я тоже.

— Жизнь без тебя — бессмысленна. — С каждым новым словом он подходил все ближе. Я слушала не перебивая.

— Оказывается теперь, кроме жажды крови мне жизненно необходимо видеть тебя, — В его глазах плескалось столько нежности, что я могла утонуть в ней, — чувствовать твое тепло, прикасаться к тебе, вдыхать аромат твоей кожи.

От нежного прикосновения его руки к щеке, ноги отказались повиноваться и, в буквальном смысле, подогнулись. Благо реакция у Алекса превосходная — он не дал моему безвольному телу распластаться на полу. Чувствовать через несколько слоев одежды стальные мускулы, огромная сила которых способна играючи поднять несколько тонн или разорвать врага на части, в данный момент оказалось самым желанным.

Прислонившись руками к плечам Вебера, прижавшись щекой к его железной груди, я безуспешно пыталась усмирить бешено бьющееся сердце, вдыхая только ему присущий запах, подобно бросившему курильщику, вдыхающему табачный дым от сигареты собеседника — кайф.

Руки Алекса крепко прижимали меня к себе.

Очень медленно я подняла лицо и заглянула в счастливые глаза Алекса, шумно вдыхающего запах моих волос.

Ну точно, мы похожи на заядлых курильщиков, только вместо сигаретного дыма, у нас был запах друг друга.

— Я люблю тебя, — почти одними губами, я, впервые, призналась ему в своих чувствах.

— Я люблю тебя.

Я знала об этом и без его признания, однако услышать слова собственными ушами, оказалось подобно дождю в период засухи, глотку воздуха в безвоздушном пространстве, и сейчас, если бы моя душа могла вырваться из тела то, наверняка, очутилась бы на вершине блаженства.

Ничего больше говорить не нужно — все важное произнесено, но вот от поцелуя, я бы не отказалась, но, увы, его не последовало.

— Ты куда-то собралась? — Не разжимая объятий, спросил Алекс.

— Уже нет, — радостно сообщила я, — не только ты можешь страдать.

Он улыбнулся своей фирменной полуулыбкой, той самой, которая могла оказаться всем, чем угодно, лукавым любопытством, насмешкой, обычной радостью или же цинизмом или даже снисхождением, той улыбкой, которая в любом случае сводила меня с ума и мешала разумно думать — это было ему прекрасно известно.

— Так значит — мы вместе? — Это был не вопрос, скорее констатация факта, не нуждающаяся в подтверждении, но я кивнула на всякий случай, и, немедленно, была вознаграждена поцелуем в волосы.

Отстранившись, Алекс внимательно оглядел одежду, одобрительно кивнув.

— Раз ты уже одета, позволь пригласить тебя на прогулку, — произнес Алекс, изысканным жестом предлагая надеть куртку.

— С радостью, только родителей предупрежу.

Место, куда привез меня Алекс, оказалось чудесным.

Небольшая прогалина, всего около ста квадратных метров, представляла собой что-то наподобие смотровой площадки. Невысокая скала преграждала путь небольшой речке, поэтому образовавшийся водопад с тремя порогами в высоту не превышал и шести метров. Однако вид с площадки на это естественное чудо природы, все равно оставался прекрасен.

Снег, покрывший землю тонким слоем, выгодно оттенял прозрачную воду.

Молодые ели оживляли своим присутствием коричнево-белый ландшафт вокруг.

Радостное возбуждение, в котором я пребывала с момента появления Алекса на пороге дома родителей, понемногу начало отступать, а свежий воздух ускорил процесс, поэтому сейчас Алекс, стоявший возле самого обрыва, вызывал лишь тихое счастье, теплыми волнами распространявшееся по телу.

— Зачем мы здесь?

— Хотел показать тебе это место. Нравится? — Обернувшись, поинтересовался Алекс.

— Да. — И, подойдя ближе, спросила, зная, что могу все испортить: — Ты до сих пор сердишься за тот поступок?

— А что ты хочешь услышать? — Беря мою руку, спросил Алекс.

— Правду.

— Злился первое время. Очень сильно, — после недолгого молчания добавил Вебер, — но не видеть тебя оказалось слишком тяжело.

— Я рада.

В ответ он скривился. Я впервые увидела подобное выражение на всегда гладком лице.

— Я не могу сказать, что благодарен за тот твой идиотский поступок, ведь все могло закончиться трагедией. Но теперь, я смело могу сделать… — Он не договорил, внимательно вглядываясь в мою ладонь, водя подушечкой большого пальца туда-сюда и хмуря лоб.

Я знала, что именно он пытается там найти и уже подготовила подходящий ответ.

— От пореза должен был остаться шрам, но его нет. — Удивленно взглянул на меня Алекс.

— Рана оказалась поверхностной.

— Могу поспорить…

— Алекс ничего нет.

— Но…

— Можем повторить еще раз и ты сам все увидишь, — лукаво повторила я.

— Нет, спасибо. Ты сумасшедшая. — Гримаса, похожая на отвращение, омрачила его лицо.

— Значит — мир?

— Мир.

Алекс притянул меня за руки к себе, обхватил рукой за талию, а другой приподнял подбородок, так чтобы видеть мои глаза. И долгое время мы так и стояли молча обнявшись.

Резкий порыв ветра бросил прядь волос мне на глаза, на мгновение загородив Алекса. Он нежным движением заправил локон за ухо, затем опустил руку ниже и провел подушечкой большого пальца по губам, слегка касаясь. От его прикосновения губы защипало, сердце забилось в предвкушении.

Удивительно, этот поцелуй был не первым, и можно уже было привыкнуть к ощущениям следовавшим потом, но каждый раз был словно впервые.

Поцелуй продлился всего пару минут, но вызвал калейдоскоп ощущений, полностью подчинивших себе. Его можно было сравнить с…

Нет. Это ощущение нельзя ни с чем сравнивать. В этот момент, я была безумна рада за крепкие объятия Алекса — ноги отказывались стоять на земле. Моя реакция не укрылась от Вебера — он радостно улыбнулся.

Второй поцелуй не заставил себя долго ждать. Губы Алекса оказались мягкими, лишь немного холодней моих собственных, на легком морозе не разобрать. Если в первый раз было немного странновато, то сейчас я полностью отключила инстинкт самосохранения элина, ну, по крайней мере, пыталась игнорировать его. Похоже, Алекс пытался проделать тоже самое со своей вампирской сущностью. И не только с ней. Страсть, сквозившая в каждом прикосновении, в каждом поцелуе, полностью подчинила его — в этом состоянии он представлял собой прекрасную мишень для любого врага. От подобной мысли меня передернуло. Эмоции завладели не только мной — Алекс также пал их жертвой. И если я могла поддаться желаниям, пробудившимся от поцелуя, то ему наоборот — приходилось сдерживаться.

В мгновение ока с вершины счастья и наслаждения, я оказалась попросту сброшена на нашу грешную землю. Алекс отстранился и образовал между нами преграду в длину своих рук. Он тяжело дышал, впрочем, как и я.

Туман в голове от недавних объятий постепенно рассеялся, зрение возвратилось очень быстро, позволив сконцентрироваться на лице Вебера.

Я улыбнулась опухшими губами. Вид у Алекса — ошеломленный. А глаза… я могла поспорить на что угодно, что они почернели, но постепенно они приобрели свой чистый изумрудный оттенок.

— Это было… — он не смог закончить.

— Волшебно, — я мечтательно закрыла глаза, погрузившись в приятные воспоминания.

Мы счастливо улыбнулись друг другу. Наконец, он отпустил мои руки и я смогла дотронуться кончиками пальцев до пылающих губ.

— Ты спланировал это заранее?

— Нет.

— Жаль, — тяжело вздохнув, протянула я.

Алекс только усмехнулся и посмотрел на темнеющее небо.

Время летит незаметно, когда он рядом.

— Сумерки. Пора возвращаться.

Подойдя поближе, он запахнул мою куртку, которую прежде сам же и расстегнул, стремясь добраться до моего податливого тела.

— Может, останемся еще ненадолго? — Я умоляюще заглянула в прекрасные зеленые глаза.

— Ну если на чуть-чуть. Не хочу волновать твоих родителей.

— Разумеется.

Кто-то построил скамейку почти у самого ограждения, чтобы любоваться водопадом в теплое время года.

Алекс предусмотрительно очистил от запорошившего снега сидение, прежде чем предложить присесть на него.

Наверно, летом здесь очень красиво — все зеленое. Но и сейчас это место навевает романтику.

— Ты как-то обмолвилась о подруге. Нина, если не ошибаюсь?

— Допустим.

— И она вампир?

— Да. — Немного помолчав, я добавила: — Она моя лучшая подруга.

— Элла, — устало вздохнул Алекс, — вампиры не лучшие друзья для тебя.

— Ага. А вот парень-вампир — самое оно, — с сарказмом произнесла я.

— Не смешно.

— Ситуация абсурдная.

Алекс резко повернулся и пытливо посмотрел на меня.

— Ты же знаешь — я прав.

— Ты даже не представляешь — насколько, — улыбка вышла вялой, — но это ничего не меняет.

— Я честно пытался держаться от тебя подальше, особенно после последней встречи.

— Ты теперь так и будешь упрекать меня за это? — Чувство обиды неприятно колыхнулось внутри.

— Должен, но не стану.

— Спасибо хоть на этом.

— Элизабет, как ты не понимаешь — мы самые опасные хищники в мире и ты, похоже, являешься для нас самой желанной добычей.

— Я где-то уже это слышала. — Алекс гневно взглянул на меня, шутить расхотелось сразу. — Ты и твои родные меня не тронут.

— У нас были века тренировки.

— Звучит многообещающе.

— Элизабет, — Алекс закатил глаза.

Этот жест получился таким человеческим, что я непроизвольно улыбнулась.

— Похоже, это тупик. — Алекс катал носком ботинка маленький камешек, который откопал в снегу. — Расскажи о Нине.

— Что ты хочешь знать? — Думаю, эта тема для разговора вполне безопасная.

— Как вы познакомились? — Немного подумав, произнес мой спутник.

— О, это было очень забавно, — я еще была ребенком…

— Что? — Голос Алекса разнесся по всей площадке.

— Ну, да. — Как ни в чем ни бывало продолжила я. — Нас познакомил один общий знакомый. — Вспомнив дедушку, я улыбнулась.

— И ты сразу поверила?

— Разумеется, нет. Однако, когда тебя и твоего друга пытается убить человек с безумными глазами и гипнотизирующим голосом, трудно не верить.

— Друмир.

— Да.

— Но ты жива, а твой друг? И вообще, как такое могло произойти?

— Джим отделался небольшой потерей крови.

— Но как… — Алекс не смог выговорить ни слова, и впервые, на его мужественном бесстрастном лице отразился страх.

— Я не могу тебе объяснить.

Мы помолчали, каждый думая о своем.

— А Нина — друмир?

— Слава богу, нет.

— Это радует. А как твои родители относятся ко всему?

— Они ничего не знают — тебе это известно.

— Бедная, ты столько пережила в детстве, — Алекс нежно обнял меня за плечи и поцеловал в висок. — Я обещаю сделать все что угодно, чтобы ты была счастлива.

— Просто всегда будь рядом.

— Хорошая мысль.

— Алекс, — тихо позвала я, уткнувшись в его грудь.

— Да?

— Я люблю тебя, что бы ни случилось! — Услышать его признание было волнующе прекрасно, но произнести собственное, оказалось не менее волшебным. Он это понял.

— И я буду всегда любить тебя!