По имени Шерлок. Книга 1

Глава 20

Всю дорогу, пока мы ехали обратно в приют, детектив молчал, давая мне время прийти в себя. А я, оглушенный горем, тупо смотрел в пол, все еще переживая болезненные моменты этого жуткого прощания.

И дело даже не в том, что я так сильно привязался к Молли, что ее потеря стала для меня такой тяжелой. Просто именно сейчас, в виртуальном, нарисованном мире, я впервые столкнулся со смертью, лицом к лицу, во всей ее неприглядности. Люди умирали, и я прекрасно это понимал, финал был неизбежен и принимался мной, как неотъемлемая часть жизни. Я знаю, что раньше, большинство людей настолько боялись неизвестности, которая воспоследует после смерти, что придумывали себе сказочные миры, которые, якобы, ожидали их за гранью.

Но что ожидало Молли? Придумал ли Протей для нее свой рай, есть ли жизнь после смерти в этом цифровом мире? Как жаль, что мне у кого спросить…

— Шерлок, тебя проводить? — детектив участливо склонился ко мне.

— Нет, спасибо, я в порядке.

— Хорошо, — мужчина протянул мне руку для рукопожатия. — Если тебе будет нужна помощь, ты знаешь, где меня найти.

Сейчас мне хотелось побыть одному. Я не хотел видеть даже Донни, который обязательно принялся бы расспрашивать меня о внезапном отъезде. Поэтому, я прямиком направился в мастерскую, где планировал проработать, минимум, до ужина.

К счастью, на этот раз меня никто не отвлекал, и к вечеру все механизмы были собраны и настроены. С еле сдерживаемым волнением, сделав ключом несколько оборотов, я завел птицу. Та послушно расправила крылья, покрутила головой и принялась наклоняться вперед, имитируя клевание зерна. Выглядело это, признаться, немного жутко, учитывая тот момент, что корпуса у моего творения пока не было и все шестеренки, пружины и соединения торчали наружу. Подождав некоторое время и убедившись, что механизм смены навощенных цилиндров тоже работает как надо, я вздохнул с облегчением. Слава мне и Гермесу, покровителю воров и изобретателей, хоть я в него, конечно, и не верю.

Осталось только прикрыть все это безобразие достойной оболочкой. Идею с настоящими перьями я сразу отмел, почему-то она не вызывала во мне никаких иных чувств, кроме брезгливости. Оставалось одно — корпус из тонких медных пластин, которым я собирался придать форму и подобие текстуры пера. Работа предстояла не то, чтобы сложная, но кропотливая, монотонная и довольно долгая.

Быстро сбегав на ужин, я снова вернулся в мастерскую и продолжил работать до глубокой ночи. Не видя смысла в возвращении в комнату, я улегся тут же, свернувшись калачиком на двух сдвинутых вместе стульях. Душу согревали целых две единицы механики, полученных по завершению работы, и птица, мягко бликующая полированной медью в свете керосиновой лампы.

Проснувшись утром, я сильно пожалел о своем решении ночевать в мастерской. Болела спина, плечи, затекла шея. Упражнения пришлось делать, преодолевая не только лень, но и приличную боль. Однако разогретые мышцы вскоре перестали протестовать, и я отправился умываться и на завтрак уже довольно бодрым, полным грандиозных планов.

Начало дня пролетело мгновенно, практически незаметно для меня. Как я не старался сфокусироваться на текущем моменте, но мысли постоянно перескакивали на мистера Шоу и его задание — как старик отреагирует на доработку его чертежа? А ну как не признает за улучшение? Тогда плакала моя профессия. Кстати, интересно, а как это будет реализовано — я все забуду? Инструменты начнут вываливаться из рук? Или просто не смогу читать чертежи? Последнее — скорее всего…

Еле дождавшись окончания утренних занятий, а за ними и ланча, я влетел в мастерскую, как на крыльях. Старик Шоу уже был там. Нахмурив кустистые брови, он разглядывал клетку с птицей, время от времени недовольно, как мне показалось, покачивая головой. Настроение разом упало.

— Сэр? Добрый день.

— Ну, здравствуй, юноша. Что-то пока я не вижу ничего уникального в твоем изделии. Сделано, безусловно, аккуратно, качественно. Из тебя выйдет неплохой ремесленник, но, вряд ли — Мастер.

Проглотив обидные слова, я завел птицу торчащим в спине ключиком. Она послушно начала переступать лапками, забила крыльями, повернула головку. Мистер Шоу скептически наблюдал, скрестив руки на груди.

Вздохнув, я начал говорить. Глядя прямо в удивленно расширившиеся глаза своего учителя, я громко и четко читал стихотворение:

Вторые сутки Хлещет дождь. И птиц как будто Ветром вымело. А ты по-прежнему Поёшь, — Не знаю, Как тебя по имени.

Тебя не видно — Так ты мал. Лишь ветка Тихо встрепенётся… И почему в такую хмарь Тебе так весело поётся?(1.)

Его, когда-то давно, рассказывала мне моя мама. Оно и стало одним из любимых, в память о ней.

Закончив, я перевел незаметный рычажок на грудке птицы в другое положение и вставил ей в клюв небольшой медный конус, который изготовил специально для этой цели. Она мгновенно перестала двигаться и бить крыльями, однако из импровизированного рупора, тихо, но очень отчетливо, послышался мой голос, повторяющий все, что я только что говорил.

Я оглянулся на учителя. Он стоял в той же позе, с тем же выражением лица и я не мог понять — сработало, нет? Меж тем, завод закончился, и птица затихла.

— Это… Это просто потрясающе! Шерлок, я поражен! Великолепно! — шумный вздох облегчения вырвался из моей груди, и я мгновенно почувствовал, как ушло напряжение.

— Я справился, сэр?

— Бесспорно, мой юный друг! Я тебе признаюсь, не припомню случая, чтобы чье-то искусство вызывало бы во мне профессиональную ревность, но тебе это, безусловно, удалось. Поэтому, без малейших сомнений заявляю тебе, что ты переходишь из учеников в подмастерья, и с этого момента можешь называть себя Инженером-механиком!

— Спасибо, сэр, — эх, всего трех единичек не хватает до двадцати.

— А теперь, юноша, признайся, ты сам это придумал, или подсмотрел где? И поподробнее мне покажи, как там все устроено…

Надо сказать, что я с большим трудом удержался от того, чтобы присвоить изобретение фонографа, придуманного глубоко уважаемым мной Томасом Эдисоном, себе.

— Нет, сэр. Я лишь удачно воспроизвел, придуманное другим человеком.

Сняв часть корпуса, прикрывающего грудную клетку птицы, я позволил мистеру Шоу в подробностях рассмотреть всю конструкцию. Увидеть, как резец, повинуясь колебаниям мембраны, нарезает на восковом диске спиральные канавки, и как, при нажатом рычажке, его заменяет звукоснимающая игла. Сам, будучи изобретателем, как и мистер Эдисон, старик Шоу мгновенно уловил идею сохранения, последующего воспроизведения, и усиления звуковых колебаний, который демонстрировал мой простенький фонограф.

— Потрясающе, это просто потрясающе! Это же можно и музыку так сохранять, — мистер Шоу все не уставал восхищаться.

— Мистер Шоу, вы не посмотрите? — я протянул старику часы.

— Что? — старик с трудом перевел глаза на меня. — А, твои часы. Ну-ка, давай посмотрим…

Он протянул руку, взял часы, буквально секунду покрутил их в руках, затем тут же вернул их обратно:

— Ну и зачем ты мне их суешь? Тут же ясно сказано, только для использования Шерлоком Брауном.

— Как? Где? Ничего подобного там не написано!

— Ну как, не написано. Вот же — механика 20 (могут быть использованы только Шерлоком Брауном).

Я внимательно присмотрелся. Действительно, после минимальных требований в механике, было написано мое имя. Но почему я раньше этого не видел? Может, потому, что ни разу не пытался взглянуть на них внимательно, стараясь увидеть скрытые свойства тогда, когда моя восприимчивость немного подросла? Вот и обманывал себя глупой надеждой, что мистер Шоу сделает все за меня. Идиот!

— То есть, вы не сможете их открыть? — я не скрывал разочарования.

— Ты точно сам сделал это птицу? — сказал старик, начиная раздражаться. — А то мне кажется, что человек, который задает такие глупые вопросы, ее сделать не мог. Если написано, что использовать можешь только ты, то соответственно, что? Открыть и завести можешь только ты. Логично?

— Логично, — ответил я упавшим голосом.

— Ничего, не переживай, Шерлок. Ты уже близко. Просто продолжай заниматься, не закапывай свой талант в землю. Но и не становись одержимым, не переходи черту, — мистер Шоу вдруг хитро усмехнулся. — А чтобы ты поскорее смог достичь поставленной цели, вот тебе задание на сегодня!

Взглянув на протянутую им пачку чертежей, я мысленно закатил глаза.

Даже несмотря на прилично подросший навык механики, и станки, заметно ускорившие изготовление отдельных деталей, провозился я как раз до обеда.

Пообедав жиденьким бульоном с половинкой яйца и гренком, что, похоже, было безумной роскошью, я, обернув клетку своей старой курткой, поспешил покинуть приют.

Снедаемый нетерпением, я даже не заметил, как доехал до улицы Эбби. Уже уверенно шагнув на крыльцо супругов Джобсонов, постучал в дверь. Открыла, как и позавчера, миссис Джобсон. Увидев меня на пороге, она расплылась в улыбке.

— Шерлок, дорогой, как я рада тебя видеть! Проходи скорей, Артур тебя уже заждался.

Ого, не иначе, как хорошие новости! Пройдя в гостиную, я поздоровался с мистером Джобсоном, который, почти скрывшись за развернутой «Лондиниум Ньюс», пыхтел трубкой. Мужчина, услышав мой голос, мгновенно свернул газету:

— Шерлок, ну наконец-то! Присаживайся, — адвокат указал рукой на кресло. — Ты как раз вовремя, у меня отличные новости.

Признаться, у меня просто камень с груди свалился. Новостей в последнее время было немало, но немногие из них могли называться хорошими. Усевшись в мягкое, глубокое кресло, я замер в ожидании рассказа.

Мистер Джобсон попытался выпустить еще пару клубов дыма. Но, очевидно, к этому моменту трубка уже прогорела, поэтому он вытряхнул ее в пепельницу и, наконец, начал свой рассказ:

— Признаться, сделать все оказалось достаточно легко, я даже немного удивлен. Дружок экономки сам не чаял, как от нее избавиться, так что небольшая сумма, которую я ему предложил, легко подтолкнула его в нужном направлении. Нужном нам.

— То есть, он все вам рассказал?

— Именно! Поймать его оказалось нетрудно. Мальчишка, которого я нанял для слежки за домом, засек его, когда тот выходил. Дальше, мне оставалось лишь дождаться. Надо сказать, в какой-то момент его рассказа, мне даже стало немного жаль этого идиота, хотя, безусловно, ничьего сочувствия он не заслужил. А вот ваша экономка, эта паучиха мисс Вольфиш, должна получить не менее чем веревку на шею.

— Итак, — продолжил адвокат, — с его слов — история такова. Мисс Вольфиш, будучи уже любовницей вашего дяди, чего она абсолютно не скрывала, надеясь, что слухи подтолкнут его на скорейший брак, соблазнила молодого учителя, который приходил к соседскому ребёнку. Надо сказать, что сделать это ей было вовсе не трудно — будучи внешне весьма привлекательной особой, она произвела на неопытного двадцатилетнего юношу довольно сильное впечатление. Являясь по сути своей настоящим манипулятором, это мерзавка полностью подчинила его, заставив выполнять все ее поручения, постоянно запугивая отлучением от тела.

— Решение отравить тебя, скорее всего, возникло у нее сразу же, как только Джереми заявил о своем отъезде и о том, в чью пользу он отписал дом. Будучи человеком наивным и доверчивым, он, не подозревая об этом, оставил тебя на попечение сущему дьяволу.

— То есть меня, все-таки отравили? — да я уже и сам был почти уверен в этом, после разговора с Донни.

— Да, тебя отравили, Шерлок, все так. Только результат планировался совсем не такой. Ты должен был, в полном беспамятстве, пройти половину города, ну, или сколько бы ты успел пройти, пока действие яда не вступило бы в завершающую стадию. А потом — тихо и мирно скончаться где-то вдалеке от дома, обеспечив мисс Вольфиш отличное алиби.

— Погодите, сэр, — я в волнении вскочил с кресла. — А почему же я не умер? Не сработал яд?

— Яд сработал. И ты бы умер, если бы этот жалкий человечек, молодой любовник нашей героини, не совершил тот самый поступок, за который я и подарил ему сегодня жизнь и свободу. Он разбавил яд, которым мисс Вольфиш собиралась тебя отравить, до несмертельной концентрации. Он не решился полностью избавиться от него, это вызвало бы подозрения экономки, а этот слабак слишком боялся за свою жизнь. Да и тебе бы не сильно помогло. Ты, как основной конкурент в борьбе за дядино наследство, так или иначе, был бы устранен. А после твоей смерти, в случае возвращения Джереми, мисс Вольфиш собиралась снова скрасить его скорбь, надеясь, что, оставшись абсолютно один, он либо, все же женится на ней, либо, как минимум, упомянет в завещании.

— То есть, мне дали сильно разбавленный яд, сэр?

— Именно так. Как и было задумано, ты, под его действием не понимая, что происходит вокруг, вышел из дому, что, кстати, видели соседи, и умудрился пешком дойти до восточной части города. А там, вместо того, чтобы умереть, утомленный, уснул на скамейке парка. Проснувшись, ты не помнил ничего из своего прошлого, не знал, кто ты и как тебя зовут. Вот, собственно, с этого момента для тебя все и началось.

— Получается, за свою жизнь мне стоит благодарить сообщника экономки?

— Именно так. Глупый мальчишка просто не понимал, до определенного момента, с кем он, собственно связался. Готовый пойти на обман, на кражу, для убийства он, по счастью, оказался слишком жалостливым. А может, трусливым. Не важно. Главное то, что по его планам, через какое-то время, ты должен был прийти в себя и вернуться домой. А он, к этому времени, рассчитывал сбежать. Почему он до сих пор этого не сделал — не понятно, возможно, просто из-за отсутствия денег, — мистер Джобсон усмехнулся. — Теперь его это не ограничивает, так что он с удовольствием воспользовался такой возможностью.

И тут же последовало продолжение:

Ну, вот и чудесно, именно это у нас дальше и задумано! Принимаем!

— Это просто потрясающе, сэр!

— Потрясающе? — брови старого адвоката высоко поднялись. — Ты уверен, что ты именно это хотел сказать?

— Конечно! Сейчас, я покажу вам кое-что.

Выскочив из гостиной, я вернулся в прихожую, где снял со шляпной полки, по-прежнему укутанную в куртку, клетку с механической птицей.

— Смотрите, сэр! Это то, что поможет вывести мисс Вольфиш на чистую воду!

— Это? Шерлок, мальчик мой, ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе…

— Сэр, позвольте вам показать, — невежливо перебил я мистера Джобсона, сдергивая покров с клетки и заводя птицу. — Я же рассказывал вам о том, что обучаюсь механике? Так вот, эту игрушку я сделал сам. Ее задача, помимо того, что она умеет развлекать публику имитацией поведения обычной, живой птицы, состоит в том, чтобы записывать все разговоры, происходящие поблизости.

— Записывать?

— Именно так. Делается это отнюдь не пером, она просто фиксирует колебания звуковых волн на специальном восковом цилиндре, а потом воспроизводит их.

Видя, что адвокат смотрит на меня с все более и более растущим недоумением, я просто переключил рычажок на воспроизведение и усилил звук с помощью медного рупора. Услышав повтор моих слов, воспроизведенных птицей, старый адвокат медленно расплылся в широкой улыбке.

— Это просто гениальный план, Шерлок!

— Вы догадались, что я хочу сделать, сэр?

— Конечно! Ты хочешь каким-то способом вывести экономку на откровенный разговор, и все зафиксировать своим чудо прибором!

— Именно так, сэр. Только я хотел попросить именно вас поговорить с ней. Мой изначальный план был таков — вы встречаетесь с мисс Вольфиш, и пытаетесь торговаться с ней, сказав, что нашли меня, и готовы передать за крупное вознаграждение. Если она не соглашается — угрожаете отдать меня полиции, подтвердив мою личность. Я рассчитывал на то, что она, опасаясь огласки, согласится. Но, тем не менее, был риск, что она не поверит нашему блефу и не признается. А теперь, когда у нас есть показания ее дружка — все становится проще.

— Отлично! Я готов!

— Хорошо, сэр. Тогда поступим так — вы идете к мисс Вольфиш и говорите ей, что знаете все подробности о плане моего убийства. Сразу же предупредите ее, что все описали в письме, которое будет сразу же передано в полицию, в случае вашего невозвращения в течение двух часов. Учитывая, что эта женщина — настоящее чудовище, я не уверен, что ей не придет в голову тотчас же от вас избавиться. Далее, потребуйте от нее денег за ваше молчание, но не слишком давите, чтобы она тут же не сбежала. Соглашайтесь на отсрочку, если она будет ее предлагать. Но самое главное — как только вы почувствуете, что разговор выходит на нужную нам линию, тут же, под любым предлогом заводите птицу. У вас будет только шесть минут, чтобы добыть и записать ее признание. Кстати, — я вдруг вспомнил ловкие допросы детектива Марча, — а вы играете в покер?

Старый адвокат рассмеялся:

— Не переживай, Шерлок. Моя профессия предполагает умение играть словами, а блеф и вовсе, одна из сильнейших моих сторон.

— Это очень хорошо, сэр. Я очень надеюсь на вашу помощь, — серьезно ответил я. — Ах да, вот еще что, чуть не забыл!

Поспешно сняв часть корпуса птицы, я вытащил блок с медно-восковыми цилиндрами наружу, и специальной пластинкой заново разгладил нарезанную поверхность.

— Ну вот, теперь точно, ровно шесть минут. Удачи вам, сэр!

Мистер Джобсон подмигнул мне, широко улыбнулся, от чего его лицо приобрело задорное выражение проказливого мальчишки, и вышел, напоследок шутливо отдав честь.

Не успел я откинуться на спинку кресла, с мыслями, как бы с пользой скоротать время, как в гостиную, катя перед собой накрытый к чаю передвижной столик, вошла его жена, Марта:

— Шерлок, дорогой, не хочешь выпить со мной чайку?

— С большим удовольствием!

— Ну и чудесно! Пока Артур там играет в детектива, кстати, он всегда об этом мечтал, мы с тобой сможем замечательно поболтать! Ты же наверняка захочешь узнать что-то о своей семье, не так ли, милый?

Признаться, занятый мыслями о мерзкой паучихе Вольфиш, я вовсе упустил из виду, что супруги Джобсон вполне могли быть знакомы, возможно, даже дружны с моими родителями.

— Конечно, мэм! Очень хочу! Вы были знакомы?

— Да, мы были знакомы, но, к сожалению, не были особо близки. Георг и Аманда постоянно были заняты поездками и раскопками, они мало времени уделяли общению вне своей работы.

— Раскопками, мэм?

— Да, дорогой. Твои родители были археологами, специалистами по древним цивилизациям. Они постоянно что-то копали, где-то на краю земли. Даже твое рождение не уняло пыл Аманды, хотя, пару лет она и просидела дома, с тобой. С двух лет ты больше времени проводил с нянями и дядей, чем с родителями, — в голосе Марты скользнула легкая нотка осуждения. Женщина еле заметно покачала головой, и потянулась к стоящей на подносе чашке чая.

— А что случилось, когда и как они пропали?

Мисси Джобсон вздохнула:

— Это случилось около пяти лет назад. Они отправились в очередную экспедицию, куда-то на восток. Я не знаю всех подробностей, но вроде бы, где-то в горах, были найдены остатки цивилизации, которая раньше считалась скорее просто сказкой, откровенной выдумкой, нежели даже легендой. Естественно, это не могло пройти без внимания твоих родителей. Вернее, твоей матери. В этой паре ведущей была именно она — умная, сильная, упрямая — она могла пойти пешком хоть на край земли, следуя за очередной тайной. А твой отец слишком любил ее, чтобы пытаться что-то изменить.

— Мой отец не был исследователем?

— Был. Но ему больше нравилось исследовать старые манускрипты, чем ползать с факелом по древним криптам. Когда-то давно, когда твои родители только поженились, мы иногда проводили время за городом, в погожий денек, — губы женщины тронула мечтательная полуулыбка. — Уже тогда было видно, кто чего стоит. Пока Георг валялся на покрывале с книгой и сэндвичем, Аманда успевала обежать всю округу, притащить пару птичьих яиц, изорвать в буреломе платье и найти в ручье кучу каких-то черепков.

— Миссис Джобсон, скажите, они любили друг друга?

— О, безусловно, мой дорогой. Они были просто идеальной парой. Юные, влюбленные… Тогда все были молоды и счастливы — Георг и Аманда, Джереми и Анна, да и мы с Артуром еще не были такими старыми и седыми.

— Вы и сейчас молоды и красивы, мэм.

— Ах ты, юный дамский угодник! — засмеялась женщина. — Повеселил. Подожди, сейчас я покажу тебе кое-что.

На минуту выйдя из гостиной, миссис Джобсон вернулась, держа в руках плотный лист пожелтевшей от времени бумаги.

— Вот, смотри, — женщина протянула его мне. — Артур увлекается живописью, так, на любительском уровне. Эту акварель он написал после одной из наших совместных прогулок, почти пятнадцать лет назад.

Не знаю почему, но в момент, когда я взял лист в руку, мои внутренности сжались в тугой комок, а ладони мгновенно вспотели. На рисунке, весьма талантливо и очень похоже на самих себя, были изображены отдыхающие на пикнике люди. Вот заметно помолодевший мистер Джобсон, вот Марта — темноволосая, немного полнее, чем сейчас, но с узнаваемой доброй улыбкой. Вот высокий мужчина с бакенбардами обнимает, как бы стараясь защитить от всего мира, миловидную хрупкую блондинку. И, наконец, мои родители… Папа, с раскрытой книгой на коленях, мама, с развевающейся гривой рыжих волос и какой-то корягой в руках.

— Мама, папа… — я коснулся нарисованных фигурок, чувствуя, как в горле поднимается тяжелый ком.

— Шерлок, ты узнал их? — взволнованно спросила миссис Джобсон.

Я, не в силах произнести не звука, кивнул. Конечно, узнал. Я видел их каждый день, с минуты моего рождения и до того момента, когда мне исполнилось двенадцать лет. Это ведь были мои, настоящие мои родители! Протей… Чертов Протей, зачем ты это сделал?

Уставившись на рисунок, я даже не заметил, как тихонько ушла миссис Джобсон. Не знаю, сколько прошло времени, но, вошедший в комнату адвокат, как будто вытащил меня из глубокого транса. Я не сразу начал понимать, что конкретно он мне говорит.

— Шерлок! Ну, приди же в себя, ты что, уснул тут? Я же тебе говорю, у нас все получилось, пляши! — мистер Джобсон находился в таком радостном возбуждении, что казалось, был готов плясать сам.

— Вам удалось, сэр? Это просто замечательно, — как я ни старался, сходу изобразить в голосе энтузиазм у меня не вышло, но, к счастью, этого никто, кроме меня, не заметил.

— Да, все вышло именно так, как мы и задумывали! Но признаюсь тебе, я просто поражен тому, какая это страшная женщина. Такого удивительно хитрого, беспринципного, жестокого ммм… существа, человеком я не рискну ее называть, свет ни видывал.

Старый адвокат мерил комнату шагами, не в силах справиться с охватившими его эмоциями. Он бурлил, как гейзер:

— Эмма Вольфиш встретила меня довольно мило, пригласила в гостиную. Когда она рассказывала, какое горе испытала после твоей пропажи, то, не знай я правды, без сомнения поверил. Это гениальная актриса, действительно очень талантливая. Я уверен, что видел слезы у нее на глазах, — мужчина покачал головой.

— Но, когда я, рассказал ей все, что я знаю и потребовал долю, она просчитала все мгновенно. Уже через секунду, передо мной стоял прожженный делец, она сражалась за каждый медяк, как за собственную жизнь. Поняв, что не преуспевает, тут же нацепила на себя новую маску и принялась откровенно меня соблазнять, пытаясь, вместо денег, расплатиться доступом к ее прелестям. Я поражен, что Джереми сопротивлялся так долго, понимаю теперь, в какой ад превратилась его жизнь.

— Сэр, а вы завели птицу, она все записала?

— О да, она записала все. И признания этой твари в попытке убить тебя, кстати, она до сих пор уверена, что ты мертв, и идею подделать завещание Джереми и потом разделить его наследство, и даже, что до сих пор вгоняет меня в дрожь, предложение избавиться от Марты, и жениться на ней самой! Причем, обещала отравить жену так, что никто потом бы не догадался, что это не обычная болезнь. Полагаю, что мне, после заключения брака, была бы уготована та же судьба.

— Так что держи, Шерлок, решай сам, что с этим делать, — мистер Джобсон сунул клетку с птицей мне в руки, — но, если тебе нужен совет немолодого, уже пожившего человека, знай — змея не может не кусать, это в ее природе. И, если нет возможности вырвать ей зубы, нужно просто уничтожить ее, без жалости и малейших сомнений.

И уже ожидаемо, финалом:

Сложно… Как же сложно. С одной стороны, на примере расследования серии ночного душителя, я уже увидел, как неуклюжа и неповоротлива местная правоохранительная система. И потом, применяя свои недюжинные актерские способности и дьявольскую хитрость, мисс Вольфиш могла выкрутиться, снизив себе срок настолько, насколько это вообще возможно.

С другой стороны — что я мог сделать сам? Как наказать? А самое главное, как обезопасить себя и других людей от повторных укусов этой змеи, которые обязательно последуют, ибо это в ее природе? Убить? Но мне придется делать это самому. А смогу ли я отнять жизнь у человека, даже такого? Нет. Без колебаний, нет. Защищая жизнь, свою, либо чужую — возможно, а так, хладнокровно, взвешенно… Никогда.

Ну что, тогда, остается только детектив Марч. Уж он то, с его стремлением найти истину, надеюсь, не пропустит ее в болоте лжи, которое, без сомнения, разольет на первом же допросе экономка.

Но, для начала, нужно ознакомиться с доказательствами. Переключив рычажок на грудке птицы в режим прослушивания, я решительно потянулся к заводному ключу, когда мир застыл.

Пораженный наступившей тишиной, я не на шутку испугался. Первой мыслью, которая промелькнула у меня в голове, было, что игра каким-то образом испортилась, и я останусь навеки в этом жутком неподвижном кошмаре. Но, уже через секунду, спокойный женский голос, доносившийся, казалось, ниоткуда, внес толику ясности: «Приготовьтесь! Экстренное отключение! Экстренное отключение!»

Последняя моя мысль, перед тем, как мир погрузился во тьму, была, как ни странно, о том, что я так и не отдал долг констеблю Джойсу, который помог мне в самом начале пути.

Андрей Дементьев, стихотворение «В саду».