Плесень [СИ]

Под куполом

С момента исторической встречи рейдеров Бастиона и пилотов ховера прошла целая вечность. По крайней мере, Сергей так думал. По-настоящему же ориентироваться он мог только по своим внутренним часам, которые, конечно, не могли дать точного ответа.

В какой-то момент осознав, что лежат на чем-то мягком, Сергей оторопел. Вечность в объятиях пустоты сменилась вполне реальными ощущениями и звуками. В отдалении пели птицы, однако лесом не пахло. Он был в помещении, где работали климатизаторы и стояли фильтры. Бастион? Не может быть! Разумеется, не может!

Пещеры. Генрих Буланов, падающий на уступе мешком, словно ему прострелил голову снайпер. Яркий свет и гул двигателя. Ховер подлетел к самому входу в пещеры.

"Я все это себе придумал! Только придумал! Нет! Ничего на самом деле не было!"

Резкий толчок буквально вырвал Сергея из глубокого тяжелого сна. В груди была болезненная тяжесть. Ноги и руки стали муляжами, внутрь которых шутки ради залили свинец. Пошевелить невозможно.

Раскрыв сухие губы, Сергей издал стон. Судорога прошла по всем телу, от кончиков пальцев на ногах до макушки. Покалывание оживило нервы, возвращая чувствительность и способность двигаться.

Но двигаться, как вскоре выяснил Сергей, было некуда.

Он лежал на чем-то, прикованный наручниками и кандалами.

"Открой глаза. Пора с этим кончать! Открывай!"

Комната. Квадратная. Белые стены, белый потолок, огромное панорамное окно, задернутое тонкой, но абсолютно непроницаемой шторкой.

Сергей лежал на этакой больничной кровати, довольно мягкой и удобной, и был одет в белую пижаму. Босой. Волосы коротко подстрижены, вернее, их почти нет. Отрастающая щетина цепляется за одеяло.

Удобно, спокойно, мягкий свет. И все бы ничего, если бы не железки.

Минуту назад открывший глаза, рейдер отчаянно крутил головой. Рядом с кроватью стояла какая-то штука на подставке. Видимо, аппарат для слежения за состоянием больного. В Бастионе не было таких — этот обходился без проводов, выводя на голомониторы подробную информацию о… пациенте, пленнике, объекте для опытов?..

Сергей дернулся раз, другой, третий.

"Всерьез думал сломать наручники?"

Рейдер сражался еще некоторое время — больше для успокоения совести. Потом затих, откинувшись на подушку. Потолок был идеально белым, чистым, безо всяких изъянов.

— Эй, я здесь один, что ли? Эй!

— Я слышу вас.

Сергей дернулся, застигнутый врасплох. Его волосы, какие уж были, стали дыбом.

Повернув голову направо, он увидел в углу возле панорамного окна кресло, которого раньше не наблюдалось. Ну не было и не было, в общем, невелика сенсация. Авось, не заметил просто. Поражало непонятно откуда взявшееся его содержимое.

В кресле сидел большая (в смысле высокая, в масштабе) блондинка с длиннющими ногами, которые в сознании Сергея вытягивались на километры и километры. Короткая стрижка, волосы — снег с отливом, бровей почти не видно. Глаза — две громадные голубые линзы. Узкое лицо, узкий череп. Маленький рот, накрашенный ярко-красной помадой.

Сергей испуганно закрыл глаза и подождал. Думал, галлюцинация и должна исчезнуть.

Но блондинка, одетая в светло-серый пиджак и короткую юбочку, осталась на месте. Она смотрела на него как-то по-матерински, что ли, отчего рейдер ощущал себя голым. А может, взгляд у нее — рентген?

Сергей еще раз закрыл глаза. Блондинка улыбалась и молчала, словно понимая, что надо дать парню шанс прийти в себя.

— А можно, моим первым собеседником здесь будет кто-нибудь… не такой божественный? — спросил рейдер.

Почему вдруг потянуло сострить — неизвестно. Но какой-то бес, типичный мужской бес, обожающий флиртовать, энергично взялся за дело. Очень кстати!

— Я могу позвать кого-нибудь другого, — ответила блонди мягким обволакивающим голосом. Сергей узнал его. Этот голос часто говорил в его снах-полуяви, советуя беречь силы.

— Нет. Лучше вы. А то явиться какая-нибудь "горилла".

— "Горилла"?

— Такой мутант… — сказал рейдер. — Большой такой… — Он осекся, заметив некоторое замешательство на лице большой девицы (ну и ноги, пропади оно все пропадом!)

— Я не очень разбираюсь в мутантах, — сказала блонди. — Кстати, меня зовут Мона.

— Мона Лиза?

— Пока просто — Мона. Не надо углубляться в официоз. Не люблю.

— Ладно, пусть будет Мона. Красивое имя, а главное — редкое.

Она улыбнулась. Рейдер нервно поерзал. Предстать перед красивой женщиной в таком виде, в пижаме, лежа неизвестно где и с какой целью. С таким чувством, что ты — жук, приколотый к подушечке.

Сергей сглотнул. Его взгляд шарил по комнате. До него стало доходить, в чем причина этого назойливого подозрения. С самого начала рейдер уловил: что-то здесь не так. Но что?

Теперь понял. Все было больше обычного. То же самое, только больше. И большая блондинка отлично вписывалась в интерьер. А он, Сергей — он куда меньше, хотя сейчас четко осознавал, что изменился. Собственное тело подавало ему странные сигналы. Оно было другим. Выше, длиннее, хотя и не могло пока равняться с этой, белобрысой.

"Так этот чокнутый Буланов был прав? Насчет роста?"

— Мы знаем про вас почти все, — сказала Мона.

Сидела она словно позируя для картины или фотографа. Ноги вместе, руки лежат на подлокотниках кресла. Спина прямая. С самого начала не шевельнулась.

— Радует. Тогда вы, наверное, в курсе, что у меня миллиона два вопросов, — сказал Сергей, отважившись снова посмотреть на нее.

Видимо, в этот момент ей надоело сидеть и она решила подняться.

Она поднималась, поднималась и поднималась. Сергею почудилось, что его сердце просто взяло и лопнуло. Наблюдать за этим — тут нужны крепкие нервы.

А, собственно, что? Сергей ощутил головокружение. Ну дылда, ну…

— Мой рост два метра пять сантиметров, — сказала Мона.

Рейдер кивнул, сам не зная чему.

"Это без высоких шпилек на туфлях"

— Ваш… если вас интересует…

— Да.

— Метр восемьдесят семь.

— Что? На десять больше?

— Да. Это не предел. Вы сейчас находитесь на первой стадии.

— Первой стадии чего? — Рейдера затрясло. Дернувшись, он заставил свои оковы лязгнуть.

— Мы называем это Трансформацией, — улыбнулась Мона.

— Кто — мы?

— Успокойтесь! Прошу вас. Напрасная трата сил не приветствуется.

— Что вы со мной сотворили?

— Ничего. Не верите? Все происходит само собой, мы можем лишь наблюдать, изучать. К вашему сведению, если бы не рост, мы до сих пор бы не установили с вами контакт.

Сергей уставился в потолок, пробуя привести голову в порядок. Он не знал, с чего начать.

— Кто все-таки "мы"? Это Остров Ломоносова?

— Да. Остров.

— Пермь?

— Верно.

— Значит, мы к вам ехали… Вы схватили нас, двоих выживших…

— Схватили — не очень корректное определение.

— Да мне плевать! — взревел Сергей. — Где вы были, когда мы звали на помощь? Когда умирали наши дети? Мы просили, а вы ответили: приезжайте, мол, все будет. Но сами знали, что мы не доедем. Нам было элементарно не успеть!

Мона смотрела на Лужина. С явным сочувствием.

— Мы не могли сделать того, о чем вы говорите.

— Не могли прийти на помощь?

— Не могли. Существуют правила.

— Какие?

— Не нужно кричать, Сергей. Прошу.

Рейдер от ярости ударил подушку затылком.

— Там осталась моя жена, беременная. Люди умирают. Возможно… все и умерли.

Блонди склонила голову.

— Я не могу рассказать вам всего. Чуть позже. Скажу только, что ваши люди живы. Эпидемия прекратилась вскоре после того, как они вышли на поверхность.

Сергей заглянул в ее глаза. Пускай эта великанша и относилась к нему, словно он ребенок, но ее взгляд не врал.

— Живы, — прохрипел рейдер.

— К сожалению, меньшая половина. Однако остальные, по нашим прогнозам, приобрели иммунитет. И кое-кто еще.

— Еще?

Мона покачала головой. Дескать, не время.

— А Лика… моя жена. Что вы знаете о ней?

— С ней все в порядке.

— Даете слово?

— Даю. Все, кого мы вывезли, живы.

Сергей откинулся на подушку, едва справляясь с рвущимся наружу ликованием. Глупо, конечно, но что он мог сделать? От радости его буквально распирало.

Понаблюдав за реакцией рейдера, блонди удовлетворенно кивнула.

— Мы встретимся позже, — сказала она и направилась к двери. — Вам нужно поспать.

Но Сергей нарочно звякнул кандалами, чтобы привлечь ее внимание.

— Я тут пленник? Почему прикован?

— Если бы я могла, то немедленно освободила бы вас. Но таков порядок. Ваше вынужденное заточение, тем не менее, продлится недолго.

Снова вежливая улыбка Снежной Королевы. Мона вышла и закрыла за собой дверь.

Сергей некоторое время просто лежал, глядя в стену. Потом перевел взгляд на закрытое шторкой панорамное окно. Интересно, что там? Если он сейчас на Острове, то… наверняка там поверхность. Панорама руин Перми. Или просто что-нибудь сильно живописное.

Вопросов было много, и не только насчет вида из окна.

— Эй! Вы за мной наблюдаете! Да, точно! — громко сказал рейдер. — А я, между прочим, хочу в туалет. И жрать охота еще. Слышите?

Все-таки он заснул. Очевидно, островитяне навели на его мозг какое-то усыпляющее излучение. Не будучи ученым, рейдер не мог предположить, как это возможно. Видимо, уровень технического оснащения этих чудиков куда выше, чем бастионцы думали.

Во сне к Сергею опять приходили эпизоды из прошлого. На душе было тяжело и муторно, а еще сильно болели ноги. Словно их вытягивали на дыбе.

Рост. Все рост. Он увеличивается, думал рейдер, голова которого металась на подушке. Объясните мне, наконец, в чем дело?

Где остальные? Я хочу увидеть Лику!

…Он проснулся от точка. Вышел из сна резко и вполне собранный, миновав переходное состояние.

Теперь это была другая комната. Прямоугольная, похожая на офис, а не на больничную палату. Справа — полки с книгами за стеклом, слева камин и картина с пейзажем на нем. Впереди — стол из дерева, старинный и, наверное, безумно тяжелый. Белого цвета тут не было, интерьер выдержали в темных тонах.

И костюм на высоченном человеке тоже был темный. И алый галстук. Волосы зализаны назад, согласно моде еще до Метеорита.

Мужчина сидел за столом, а Сергей напротив него, в кресле, медицинском. По-прежнему пристегнутый железками, старыми добрыми наручниками и кандалами.

"Что ж, эпопея продолжается. Посмотрим, что будет дальше", — подумал Сергей

Встретившись глазами с великаном, рейдер ощутил робость, однако тут же напомнил себе, кто он.

— Доброе утро, — сказал хозяин кабинета.

— Доброе. А это утро?

Окно позади человека закрывала шторка, но снаружи просачивался свет.

— Именно. Обычное утро 12 июня 2312 года. Меня зовут Мирон Петрович Харт. Я — президент научно-исследовательской корпорации Остров Ломоносова.

Президент!..

Сергей взирал на него с изрядной долей наглости. С каждой минутой его сильнее раздражало собственное положение, о котором, кстати, он абсолютно ничего не знал.

Если арестован, где обвинение? Где адвокат? Если нет, то какого…

— Понимаю, вы выходите из себя, — сказал Харт. — Но скоро все закончится, уверяю вас.

— Если собираетесь меня прикончить — валяйте, только быстро. Ненавижу канитель тянуть!

— Почему же прикончить? — удивился Мирон.

— А что?

— Вы здесь для того, чтобы я ответил на ваши вопросы.

— Интересно выходит. Вы забрали не только меня, но и Генриха и вообще, кажется, весь Бастион, но я удостоился чести для индивидуальной беседы?

— Почему бы и нет? — спросил Харт.

— Понял. Тут все странные. Высокие и странные. Девушки за два метра — норма. Чувствую, если в этот кабинетик привести обычного человека, он скажет, что жилище-то великанское.

— Вы тоже растете, — заметил прилизанный. — Скоро догоните нас.

— Кого нас?

— Послушайте. Сохраняйте спокойствие, и я вам все объясню. Договорились?

— Валяйте, все равно мне нечего делать. Но одно условие — я должен увидеть жену.

— Увидите, — кивнул Харт. Его весьма правильное, прямо для картинки лицо осветилось улыбкой. — Для начала же хочу вам кое-что показать. — Он поднялся, что тоже, по мнению Сергея, заняло некоторое время, и нажал на кнопку на пульте, встроенном в столешницу. После этого шторки на большом окне разъехались в разные стороны. — Смотрите!

Сергей скорчил скептическую мину, но в ту же секунду она слетела с его физиономии.

За окно был город.

Даже не просто город, а с большой буквы Город. Стекло, бетон, пластик — все это сверкало в лучах солнца, льющегося через прозрачные сегменты громадного геодезического купола. Сергей скользил взглядом по навесным эстакадам, монорельсам и платформами, ходящим, словно лифты вверх и вниз, от подножий до вершин небоскребов. И куча летательных аппаратов в воздухе. Они летали и не сталкивались, хотя их было много. Это сильнее всего поразило Сергея.

Минуту, наверное, или больше, рейдер просто сидел с открытым ртом и вытаращенными глазами.

— Пермь. Нам удалось закрыть куполом город. Он еще больше, чем тот, который стоял изначально над Островом Ломоносова.

— Как? Когда?

— Строительство купола номер два закончилось пятнадцать лет назад. Параллельно мы отстраивали и сам город. Чистили, ремонтировали, сносили ненужное, строили новые здания. Многое еще на стадии возведения, однако это лишь вопрос времени, — сказал Харт, стоявший со скрещенными на груди руками возле окна.

— И это все время было рядом с нами? — спросил Лужин, чувствуя головокружение. — Закройте!

Прилизанный выполнил его просьбу. Сергей тяжело дышал, чувствуя бегущие по вискам и щекам капли пота.

— Четыреста километров, — прошептал он. — Всего четыреста. Мы… ничего… не знали…

Харт вернулся на свое место.

— Ваш Бастион — последнее убежище на Земле, где еще жили мут… люди. Теперь и его нет. Мы долго наблюдали, а когда и вас поразил вирус, нам стало ясно, что эпоха колонистов, эпоха выживших, подходит к концу.

— Что вы несете?

— С этого момента, Сергей Платонович, слушайте меня внимательно. Я не буду сильно углубляться в детали, расскажу пока лишь основное, но и это будет восприниматься вашим разумом с изрядным сопротивлением. Перевернет картину мира.

Рейдер скривился.

— Пускай. Что мне терять, да?

Харт облизнул губы.

— Что вам известно о Метеорите?

— Упал шестьдесят лет назад, возле Рима, тогдашнем административном центре Южно-европейского сектора Евросибири. На Метеорите оказались споры плесени, которые вдруг начали размножаться. Очень быстро. Сначала погиб Рим, потом зараза поползла дальше, и никто ничего не мог сделать. Год — и цивилизация погибла.

— В общем и целом это верно, — сказал Харт. — На Метеорите действительно были микроорганизмы, сходные с земными микоидами. Попав в нашу среду, они показали феноменальную живучесть и приспособляемость. Богатая кислородом атмосфера сыграла роль катализатора для столь активной трансформации. Результат — нашествие плесени, появление вторичных форм, в том числе и симбиотических. Например, такой, как "краснуха". Внедряясь в организм людей, она находила для себя отличную среду обитания. Но и сама кое-что давала взамен.

— Да. Я видел, — сказал рейдер. — Сколько мутантов породила "краснуха" — кто-нибудь считал?

— Нам известно тридцать семь тысяч видов организмов, которые были когда-то земными, а в результате симбиоза с плесенью изменились. Исследования продолжаются.

— Рад за вас. Вижу, вы тут хорошо устроились. Живете — не тужите. И, кажется, все знаете.

— Не все. Многое.

— Может… откуда тогда взялся Метеорит. Взял и прилетел. Из этого… Пояса Койпера?

Харт улыбнулся.

— Вы правы, он из пояса Койпера, но он не прилетал. Во всяком случае, сам. Видите ли, Сергей, наши предшественники занимались исследованиями астероидов и метеоритов…

— Знаю! Искали следы инопланетной жизни, — прокаркал рейдер.

— Искали, — подтвердил президент. — И нашли. Один из наших кораблей взял на борт метеорит, в котором предположительно могли содержаться микроогранизмы. К слову, таких метеоритов мы собрали множество. Каждый такой отвозили на орбитальную станцию возле Земли. На станции мы проводили исследования. — Харт помолчал. — В итоге, у нас возникал нештатная ситуация. Против нашей корпорации давно вели подрывную деятельность экотеррористы. Эти люди не ограничивались акциями протеста и пропагандой, нет, они шли дальше. Нападали на наших людей, избивали, убивали, захватывали в заложники. Проникали на наши объекты по всей Земле, портили оборудование, совершали теракты, в том числе, при помощи смертников.

— Зачем?

— Экотеррористы считали, что научные корпорации, а в особенности, наша — это зло. Что наши исследования вредят.

— А это так?

— Нет, конечно. — Президент не испугался прямого вопроса, даже глазом не моргнул.

— То есть, вы всем желаете добра?

— Желаем.

То же каменное выражение на лице.

— Ладно, — пожал плечами Сергей. — Не мое дело. Так что там с Метеоритом?

— Экотеррористы проникли на транспортник и совершили диверсию. Напали на экипаж, повредили управление, открыли грузовые люки. Метеорит со спорами плесени выпал, а так как судно находилось на орбите Земли, то он устремился вниз, через атмосферу. Так, в общем, все и произошло. Не знаю… Может быть, террористы добивались каких-то других целей, может, не знали, что мы везем… Теперь уже не выяснить. Короче говоря, с этого все и началось. Разумеется, мы не могли признаться, что Метеорит принадлежал нам, а потом уже было не до выяснений…

— Значит, ваши люди знали про плесень?

— Первичная проверка показала лишь одно — в том куске камня были микроорганизмы микоидного происхождения. Обычно этого достаточно, чтобы захватить объект и транспортировать в лабораторию. Кто знал, что бандиты проникнут на корабль? Такого никогда не было раньше.

— Все когда-нибудь в первый раз, — заметил Лужин.

— Когда мы поняли, что дело идет к катастрофе планетарного масштаба, руководство корпорации приняло решение эвакуироваться с Земли. Ресурсы у нас для этого были.

— А экспедиция к звездам?

— Вам и это известно? — удивился Харт.

— Ага. Что-то там было про созвездие Центавра. И экипаж у корабля — шестьсот человек. Мне Генрих Буланов рассказывал, что это слишком много для простого полета.

— Он и не был простым. Никакой тайны в этом нет, — сказал президент. — Мы первые разработали и запустили проект инопланетной колонизации. Остров Ломоносова в сотрудничестве с некоторыми другими компаниями, которые согласились рискнуть финансами. Денег, кстати, потребовалось немало.

— Значит, эта колония до сих пор где-то там?

— Называется она Центавр-4. За шестьдесят лет население ее увеличилось до тысячи ста человек. Мало, конечно, но мы ожидаем демографического взрыва. И условия на той планете более чем благоприятные для освоения. Если сравнить с Землей, то это мягкие тропики с постоянной годовой температурой. У Центавра-4 большое будущее.

— Рад за нее, — сказал Сергей. — У нашего Бастиона тоже было, если бы не вирус. Значит, все это дело не ваших рук?

— Нет. Разумеется, мы несем свою долю ответственности, однако не мы выбросили метеорит из люка. И кто мог знать, что плесень поведет себя так?

— Верно. Откуда вам, таким крутым, знать?

Президент пристально посмотрел на рейдера.

— Мы говорим о серьезных вещах, Сергей.

— Разумеется. Гибель планеты — серьезно.

— Планета не погибла, — сказал Харт. — Сегодня она вступает в новую стадию развития.

— Опять двадцать пять! Интересно, какую?

— Я продолжу, если не возражаете.

— Чего уж — валяйте.

— Как вам, должно быть, известно, большая часть тех, кто эвакуировался в космос, погибли. По разным причинам. Основная из них — неготовность к такому развитию событий. Но мы все рассчитали заранее. Мы отвели свои станции, которых было немало в Солнечной системе, в безопасное место. Там нас никто не мог обнаружить.

— И вы бросили тех, кому нужна была помощь.

— Бросили? Можно и так сказать. Да. Точно так же, как вы.

— Генерал сражался до последнего! — прорычал Сергей. — У него не хватило времени спасти больше людей. Мы даже в лучшие времена не занимали половину помещений Бастиона!

Харт показал зубы в улыбке-оскале, напомнил рейдеру гримасу "чечеточника". Одного из самых отвратительных мутантов.

— А потом? Вы тщательно выбирали, кого можно впустить к себе, а кто не проходил отбор. Разве нет? — спросил прилизанный. — Екатеринбург был наводнен бродягами. Всеми теми, кто чудом выжил, и вполне имел право на убежище. Многих, очень многих вам удалось бы спасти. Почему Генерал или другие ваши лидеры этого не делали?

— Находились… причины, — пробормотал Сергей.

— Да… болезни. Одичание. Подозрения в мутациях. Явные мутации. Знаете, что случилось? Вы боялись, что бродяги, попросту, отбросы, разрушат ваш уютный мирок. Вы жили в роскоши и достатке, не испытывая проблем. А бродяги, которых вы убивали лишь за попытку приблизиться к вам, хотели немного. Они видели в вас людей, способных помочь. Сильных, не сломавшихся. Спасителей. А вы встречали их автоматными очередями. Не качайте головой, Сергей. Мы наблюдали за вами. Во время Тыквенных Войн ваши солдаты практически полностью уничтожили человеческое население Екатеринбурга. С мутантами вы сражались лишь когда те нападут и, само собой, это была самооборона. Но бродяг вы уничтожали целенаправленно.

— Вы лжете!

— От вас скрывали правду. Ваш отец был рейдером, да? Знал ли он? Вряд ли. К тому времени активная фаза спецоперации завершилась. Никто ваш Бастион больше не беспокоил. Редкие стычки с обезумевшими, потерявшими человеческий облик существами не в счет. — Харт смотрел Лужину прямо в глаза. — Лично вы встречали бродяг?

— Нет. Говорили, что все они вымерли от плесени. Или от голода.

— Да. Вы ведь не собирались делиться с ними пищей.

— Хватит! Один один! Довольны? Я… откуда я знал? Не вешайте все на меня!

Рейдеру показалось, что президент сейчас расхохочется. И если бы он это сделал, Сергей бы продолжал рычать и биться в оковах, словно пойманный волчонок. Наверное, никогда бы не остановился.

Однако прилизанный не нашел в этом ничего смешного.

— Я могу продолжать? Или будут еще едкие замечания?

Сергей покраснел, ощутив удушающую волну злобы.

Не зря, наверное, эти типы заковали его. Подозревали неадекватную реакцию.

— Так вот. Нам удалось собрать почти весь штат корпорации вместе с семьями и перевезти их на станции. Стоило это немало усилий, в том числе, и жертв. К тому же на первых пора приходилось делать это втайне. Когда еще мир не рухнул, наша деятельность могла привлечь внимание. В итоге, четырнадцать тысячи человек, специалистов и их родных оказались на орбите Ио, где мы поставили на геосинхронную орбиту наши объекты. Но часть специалистов осталась. Мы подкрепили группу бойцами собственной Службы Безопасности, после чего они законсервировались в Острове, под куполом технопарка. Купол, кстати, пришелся ко двору. Мы на практике смогли убедиться, что защищает он от всех видов плесени, от спор и токсинов. Попыток прорыва снаружи было немало, иной раз ситуация оказывалась угрожающей. Будь у штурмующих больше времени, купол бы поддался. Но плесень вскоре поглотила все. Мы в прямом смысле стали Островом посреди океана смерти.

— Вы сами там были, что ли? — спросил рейдер.

— Нет, просто привычка говорить "мы" — я чувствую себя частью семьи, — развел руками Мирон Харт.

— А потом вы вернулись на Землю?

— Нам пришлось. Мы не могли отправить всех выживших на Центавр-4 по сугубо техническим причинам. Звездолеты не покидали колонию — решили ими не рисковать. Выход оставался один-единственный: Земля. Места, в принципе, хватило бы всем, ведь наш технопарк был целым городом, однако мы не торопились. Вокруг планеты у нас сохранилась большая спутниковая группировка. Мы настроили ее на внешнее управление и занялись мониторингом…

— Когда плесень стала безопасна? — перебил Сергей. — Мы шестьдесят лет проторчали под землей…

— Активная фаза размножения черной плесени завершилась через десять лет. К тому времени другие виды значительно ослабли. Причин тому множество. Приспособляемость, отсутствие конкурентов, благоприятные условия среды. Плесени не нужно было теперь воевать с чужой экосистемой. Она влилась в нее. Что-то при этом погибло, что-то изменилось.

— Новый мир.

— Именно новый мир, — радуясь неизвестно чему, закивал президент.

— Почему же тогда она для нас оставалась опасной?

— Это особый разговор. Но я закончу основную линию, если не возражаете.

Сергей пожал плечами. Ему было, по большому счету, все едино. Какой смысл трепыхаться? Бастиона больше нет. Выжившие начнут новую жизнь… какую — это вот другой вопрос.

Для чего колонисты нужны Острову? Зачем нужны этому прилизанному великану?

Рейдер посмотрел на штору, закрывающую панораму мегаполиса.

Там чужая реальность. Сергей не хотел иметь с ней ничего общего.

— Часть наших людей вернулась в технопарк. Тогда же мы начали разрабатывать проект восстановления Перми. Город был почти целым, но пока непригодным для жизни. Он меньше пострадал от войн между толпами бродяг и мародеров. У нас были на него виды. Ну, а пока суд да дело, мы искали других выживших.

— Искали? Мы были рядом!

— Да. Однако вас мы обнаружили позже.

— Не понимаю.

— Ваши сигналы глушились аномалиями Карантина-3.

— Чем?

— Аномалиями.

— Нет — что такое Карантин-3.

— Это зона, в которой находился ваш Бастион. Закрытая зона. Послушай, все просто. — Президент встал, предложив Сергею какой-то выпивки, но тот отказался. — За десять лет мы многого достигли, мы работали круглые сутки, выстраивая новый мир. И знаешь, что нас вдохновляло?

— Угадать с трех раз?

— Плесень активно отступала по всей планете. Мы видели это. Для нас было очевидно, что инопланетное вторжение, по сути, провалилось. Да, оно нанесло непоправимый вред экосистеме Земли, но у людей появился шанс вернуть себе этот мир. Черная плесень исчерпала свой потенциал, коричневая и красная стали неопасны. Мы стали основывать новые поселения в других местах Евразии, занимались сельским хозяйством, восстанавливали предприятия. Пермь и Остров — не единственные уголки возрожденной цивилизации.

Сергей не понимал. Или не хотел понимать.

— Карантин-3 — закрытая энергетическими полями зона, куда доступ запрещен. Таких зон сохранилось на земле четыре. Карантин-1 — это север Британии, Карантин-2 — с центром в Риме, месте, где упал Метеорит, Карантин-3 — Урал с центром в Екатеринбурге, Карантин-4 — Сиэтл, бывший штат Вашингтон на западном побережье Северной Америки. Огородили энергополями мы только Карантин-3, потому что он находится рядом с нами. Однако вот в чем странность. Зоны, где до недавнего времени плесень не только еще росла и была активной, но и опасной, как раньше, сохраняют свои размеры в том виде, в каких они установились еще двадцать лет назад. У нас два научных института работают над проблемами Карантинов, особенно вашего, третьего.

Рейдер молчал, переваривая.

— Выходит, Земля теперь свободная, а мы… так и торчали все это время в закрытой зоне?

— Да. Плесень на сегодняшний день сохранилась только внутри Карантинов. Почему — мы до сих пор не знаем, однако, очевидно, что и там она постепенно вымирает.

Сергея трясло.

Все это время… столько лет…

Он посмотрел на Харта. Была еще надежда, что у президента такое специфическое чувство юмора и он просто решил повеселиться.

Надежда рухнула. Взгляд Мирона был холодным, словно глетчер.

— А мутанты? Они тоже живут по всей Земле?

— Нет. Вымерли почти повсеместно. И те, что были людьми, и те, что получились из наших местных животных.

— Почему?

— Несмотря на все институты, мы не в курсе. Дело будущего.

— А вы знали о нас?

— Вашу деятельность в зоне Карантина-3 засекли наши спутники. Произошло это почти тридцать лет назад. Мы знали, что поблизости от нас довольно большое скопление выживших. Мы видели ваши войны, вашу борьбу за существование. Было очевидно, что Бастион победит. Ведь у вас и ресурсы и оружие, и интеллектуальный потенциал. Нигде на планете больше мы не нашли подобных убежишь. Некоторые просто вымерли — сами или туда проникла плесень, другими вообще не воспользовались. Бастион — единственный. Он интересовал нас как явление в своем роде уникальное.

— Мы были лабораторными крысами, — сказал Лужин, — и вместо того, чтобы помочь нам, вывести нас, вы просто наблюдали. И как мы умираем.

— Насчет Карантина-3 жесткие правила. Мы лишь недавно стали летать туда с исследовательским целями — когда осознали, что плесень сдает позиции и в зонах. Для нас вы были частью замкнутого мира, мутантами, да. Зачем с вами устанавливать контакты? Одни наши ученые прогнозировали вашу скорую гибель, другие спорили с ними, но правы оказались первые. В других местах земли существовало немало более примитивных поселений. Там люди тоже приобретали некоторый иммунитет против плесени. Мы изучали и их тоже. Однако новые вирусы, появляющиеся из ниоткуда, уничтожали поселения одно за другим. Вирус мигрировал и, в конце концов, добрался до вас.

— Значит, не ваша работа, — скривился рейдер.

— Не наша. Наша цель — возрождение Земли. На сегодняшний день Остров Ломоносова — единственная организация, способная на это. Единственная во вселенной, единственная на планете.

— О да… Ну так в чем же проблема?

Харт поднял брови.

— Подождали бы, пока мы все не передохнем, а потом возрождай планету сколько угодно. Нет? Зачем было ломать комедию? Мы поехали к вам за лекарством, думали, вы поможете, но вы просто смотрели со спутников, как нас убивают мутанты в этом сраном Карантине-3.

Харт молчал.

— Ну да, мы же сами мутанты. Жрем "желтуху", помогаем делу Новой Эволюции. Она хоть существует?

— А вы как думаете? Вирус, убивший большую часть населения Бастиона, известен нам под именем BL45. Он и выкосил другие убежища, но только у вас оказался иммунитет. Точнее, вы вобрали вирус в себя. Одни умерли, другие переболели в легкой форме и выздоровели, другие оказались невосприимчивы. BL45 стал катализатором ваших физических изменений. Они не закончены. Мы уже получили от вас много интересных данных и, надеюсь, получим еще больше…

— Так у вас есть лекарство?

— Есть. Оно вам не нужно.

— А белая плесень? Она существует?

— Существует, но ее было мало, а теперь она в свободном виде исчезла. Растет только в наших лабораториях. У нее действительно множество полезных свойств.

Лужин помолчал.

— А вдруг мы все же заболеем?

— Нет. Вирус стал частью вашего генома. Помните, мы говорим о Новой Эволюции. Ведь вы так ее называете?

— Не верю.

— Придется поверить.

— Я не верю в ваши благие намерения, — сказал рейдер. — С чего это вдруг, даже если мы и выжили, став уникальными, вы принимаете нас у себя? Почему решили подружиться?

Мирон Харт остановился возле шкафчика с книгами.

— Потому что, Сергей, мы тоже пережили эту эпидемию. BL45 убил почти четыре тысячи человек в Острове Ломоносова и половину наших людей в других местах. — Президент подошел к креслу, на котором сидел рейдер. Сергей задрал голову, ему казалось, макушка Харта упирается в потолок. — Видите? С нами это произошло раньше. Наша Трансформация практически завершена.

Рейдер таращился на великана.

— После того, как мы поняли, что у вас эпидемия…

— Как вы поняли? Мы же под землей!

— У нас повсюду в Карантине-3 роботы-шпионы. Замаскированные, разумеется. И в Бастионе тоже.

— Почему я не удивляюсь?..

— Так вот, когда у вас случилась эпидемия, мы поняли, что Рубикон пройден. Варианта была два — или вы все погибнете, или, как мы, сохраните хотя бы часть людей. Ученые просчитывали разные возможности, строили прогнозы, но ваше руководство сделало нам сюрприз. Никто не ожидал, что оставшиеся колонисты выйдут на поверхность.

— Я тоже.

— В этом, безусловно, была своя логика. Правда, вирус, если бы хотел, размножался и дальше, в независимости от среды, в которой обитает зараженный. Но не суть важно. А важно то, что вскоре ваши люди стали поправляться. Даже те, кто находился на последней стадии. LB45 перешел во вторую фазу. Перестал быть опасным. Теперь он наш универсальный защитник. Наши лабораторные эксперименты показали его невероятную сопротивляемость самым опасным болезнями — чуме, холере, оспе и другим. Во второй фазе LB45 становится универсальным антителом.

— И чего-то там трансформирует, да?

— Вытягивает. Это не просто рост в сантиметрах, это увеличение всего организма. Так сказать, в масштабе. — Президент сунул руки в карманы брюк. — Думаете, каким я был раньше? Метр семьдесят девять. Теперь два тридцать.

— Почему так?

— Ответа пока нет. Однако могу сказать, что быть великаном неплохо. А когда вокруг тебя все такие, этого просто не замечаешь. Нам и здания теперь приходится перестраивать… хотя и трудное это дело… — Мирон Харт вернулся за стол.

— Значит, тем сообщением вы нас выманивали? Когда обещали помощь?

— Это была моя идея. Выбирать особенно было не из чего, Сергей. Лучше было рискнуть вывести часть ваших людей за пределы Бастиона, чем смотреть, как вы все гибнете. Дело, впрочем, осложнялось усилением активности аномалий. Плохая связь — первая и главная проблема. Туман, уничтоживший ваш караван, стал мигрировать дальше и проявлять себя активнее. Он проглатывает все сигналы, включая самые мощные, со спутника.

— Тогда вы послали в Карантин-3 ховеры?

— Знал, что ты сообразительный рейдер, Сергей. Не ошибся. Все правильно — собрался Совет, и на нем мы постановили понаблюдать за вами с более близкого расстояния. Риск, конечно, был, но время поджимало. Опасность ведь не только от плесени, которая, кстати, на вас уже не действовала. Мутанты. Честно говоря, потеря каравана для нас — большая потеря. Ни один эксперт не предусмотрел подобного. Ну ладно. Мы запустили за периметр несколько аппаратов. Задача — собрать как можно больше данных. Уже существовал план эвакуации, и надо было убедиться, что розовый туман или еще что не станут помехой.

— И прошло как по маслу.

— Чистое везение. Анализ данных со спутников и с места дал нам повод для оптимизма. После активной стадии местные аномалии снизили интенсивность. При таких значениях мы могли не опасаться спонтанных вспышек. Мутанты, порождающие розовый туман, были далеко и после нападения на ваш караван набирались сил. В таких случаях они впадают в состояние, похожее на летаргию.

— Мутанты создают его?

— Да. Деталей не требуйте. Мы изучаем это явление, но пока лишь одни гипотезы, — махнул рукой Харт. — Мы получили отличную возможность эвакуировать вас.

— А что ваши пилоты искали в лесу? Светили прожектором и все такое?

— На корабль несколько раз нападали "прыгуны". В том квадрате ховер исследовал магнитные аномалии, поэтому держался так низко над лесом. Попутно приходилось следить за местной агрессивной живностью. Мы знали, что вы и Буланов рядом, так что оставалось подхватить вас и отвезти сюда. Одновременно наши пилоты получили приказ связать с Бастионом-2.

— Как?

— Так назвали лагерь на поверхности ваши люди.

Сергей вспомнил про Лику.

Ждать, думать, гадать было невыносимо.

— Совпадения, — проворчал Лужин.

— Может, и так, — повел плечами прилизанный. — А может, и нет.

— А зачем… — сказал Сергей, помолчав, — мы все-таки вам нужны?

— Скорее всего, — ответил президент. — Если бы эпидемия просто сошла на нет, мы бы не стали утруждаться. Но ваши изменения налицо. Все, кто выжил, трансформируются. Мы имеем возможность наблюдать со стороны те процессы, которые происходили с нами. Мы хотим объединиться во имя выживания. Теперь нам принадлежит Земля. Эту планету придется осваивать заново, Сергей.

— Зачем?

Президент непонимающе смотрел на него.

— Странный вопрос, рейдер.

— Зачем ее осваивать? Земли больше нет.

— Пусть это будет новый мир — какая разница?

— С ним, в конце концов, будет то же самое. Найдутся другие экологи, которые сбросят другой метеорит.

Харт сцепил пальцы в замок, сжал их. Суставы хрустнули.

— Вы порете чушь!

— Может быть. — Сергей посмотрел в потолок. Ему было тошно. Ничего не хотелось. Вообще ничего. — Ладно. Я сделаю вид, что поверил этой вашей лекции. Надо уважать человека, который битый час вводил меня в курс дела.

— Сергей Платонович…

— Я верю. Пока. Но я по-прежнему не знаю, кто вы и что вам нужно, — перебил Лужин. — Мы рассчитывали найти выживших, с которыми можно было объединиться.

— Но именно это я и предлагаю!

— Мы не знали, что живем в заповеднике! Что мы мутанты! Столько было дальних рейдов, но даже границ зоны нам достичь не удалось.

— Да. Карантин-3 — самый большой участок.

Сергей бросил на президента взгляд, в котором, как рейдер надеялся, тот обязан был прочитать все его мысли и чувства.

— Вам нужно не со мной говорить… я только солдат. По всяким важным вопросам обращайтесь к нашему руководству. Я ничего не решаю и не хочу решать. Ясно? Зачем я вам нужен?

Мирон Харт вытащил из ящика бумаги и положил их на крышку стола.

— Я хочу сделать вам одно предложение. Вы — один из лучших кандидатов для нашего проекта. Помогите нам — и мы в долгу не останемся.

Рейдер на пару секунд закрыл глаза.

Очевидно, они не отвяжутся и будут держать его в кандалах столько, сколько потребуется. Им.

И наверняка у этих психов имеются и других кандидаты. Следовательно, Сергея могут забраковать из-за крайнего упрямства и предложить работу кому-то другому.

Что он выиграет, упираясь? Ничего. Зато уж точно отодвинет встречу с женой на долгий срок. Или вообще потеряет шанс увидеть ее.

Сергей посмотрел на президента. Чего у прилизанного было не отнять, так это умения ждать.

— Согласен. Но при одном условии, — сказал рейдер. — Мне нужна моя семья. Точка!