Плесень [СИ]

Дорога

Нередко Сергей мысленно репетировал свою смерть, перебирал варианты строил предположения, как закончится его жизнь. Для любого солдата, воина, который посвятил себя защите невинных (именно таким себя видел рейдер), гибель в бою куда предпочтительнее теплой постели.

Сергей страшился перспективы пролежать несколько лет, мучаясь от тяжелой болезни, и умереть, не поставив жирной точки. Такую точку зрения разделяли все эсбэшники. Для них служба была не просто профессией. Каждый тешил себя мыслью, что в этом его предназначение. Ты силен, ловок, смел — так почему не стать элитой? С этой точки зрения отец Сергея умер замечательной смертью. Повзрослев, рейдер стал даже завидовать ему. В анналах Службы Безопасности он навсегда остался героем, спасшим людей и уничтожившим в одиночку одну из самых опасных тварей.

Впрочем, тела отца Сергей так и не увидел. Позже рейдеры ездили на то место, но, разумеется, ничего не нашли, кроме сломанной штурмовки. Мертвый "сатир" лежал там, где сдох, однако труп офицера СБ исчез, став добычей падальщиков.

Себе Сергей желал погибнуть так же. Пусть убьет его не "сатир", не другой мутант, но чтобы не зря, не напрасно, чтобы другие увидели и оценили. Чтобы помнили. И пусть Лика посмеивается над его этими мальчишескими желаниями, пусть называет ребенком. Сергей считал себя правым, а насчет везения, то эту тему старался обходить. Рейдер не застрахован от случайностей. Шансов снискать себе глупую славу взамен героической никак не меньше. Больше всего боялся Сергей именно такого исхода для себя. Свалиться, например, в какую-нибудь шахту во время прочесывания подземелья, попасть под падающее здание, утонуть или сгореть так же, как те парни, что оказались в эпицентре взрыва броненосца. Или еще каким-нибудь диким дурацким способом из миллиона возможных.

Об этом думал рейдер, улавливая сквозь фильтры запах влажной земли. Мысль пришла, по-хозяйски огляделась, и не спеша отправилась обратно, оставив в голове звенящую пустоту. Под сводом черепа потрескивало, будто от электрических разрядов.

"Не хочу умирать… не хочу умирать… мне рано… Не хочу…"

Долгое время Сергей просто лежал на животе, уткнувшись лицевой стороной шлема в грязь. Чья-то рука легла на него макушку, и, странно, он это почувствовал.

Рейдер открыл глаза, не увидев ничего. Визоры были замазаны грязью.

Но система вентиляции шлема работала исправно.

— Просыпайся, соня, — сказала Лика. — Просыпайся.

— А! — Сергей очнулся, дернул головой, ощутив волну боли, доходящую до макушки. — Лика…

Попытки перевернуться на бок не удались. Сергею почудилось, что на нем что-то лежит. Медленно-медленно он снова поднял голову и посмотрел налево. Пришлось убрать ком грязи, чтобы хоть что-то увидеть.

Кусок обшивки, кем-то отодранный от борта вездехода, лежал на его спине. Сергей вздрогнул, поднял руку и протер визоры. Мир стал куда более чистым, но все равно далеким от идеального. И все же ему Сергей увидел край обшивки, похожий на кусок картона, разорванного руками человека. Обшивки, которую не брали даже пули пулемета-пятидесятки.

Рейдер какое-то время смотрел на это, а потом уронил голову и позвал:

— Лика.

Ее рядом не было. Вообще не могло здесь быть.

Сергей это понимал, однако где-то в сознании остался протест.

Неужели реальность не могла измениться?

Нет.

Сергей оттолкнулся обеими руками от влажной земли, по сути, просто грязи, и попробовал подняться. Обшивка сползла с него, тихо прошелестев. Сжимая зубы, Сергей сел на пятую точку. Должно быть, во время происшествия он заработал еще одно сотрясение мозга вдобавок к первому, отсюда и тошнота, расфокусированное зрение и цветные точки перед глазами. В затылке тупо ныло.

Оглядевшись, Сергей принялся яростно тереть поверхность выпуклых линз. Ему надо было знать, что происходит вокруг, во всех деталях. Черт побери! Происходило здесь, в самом деле, нечто необычное. В двух словах — открылся взгляду рейдера полный разгром. Тотальный. Какого отродясь Служба Безопасности, воевавшая когда-то с бандами неплохо вооруженных мародеров большой численности не знала.

Сергей тупо хлопал глазами и водил головой, очень надеясь, что видит галлюцинацию. Ничего подобного. Все было слишком реально.

Очнулся Сергей в стороне от дороги, примерно в пяти метрах от кромки скоростной трассы. Тут почти не было плесени, и на свободных участках росла самая обыкновенная зеленая трава. Справа от рейдера лежал труп без головы. Броня, оружие через плечо на ремне, только без шлема и его содержимого. Кровь напитала землю возле округлых наплечников. Сергей созерцал труп не больше пяти секунд, после чего переключил внимание на ходовую часть броненосца, которая лежала у края дороги слева от него. Выдранная, что называется, с мясом.

Сергей не понимал, как такое вообще возможно.

На дороге, ближе к краю рейдер заметил и один из броненосцев. Машина была раздавлена, словно картонная коробка. Под давлением она настолько изменила форму, что трудно было понять, где там и что. Толщина этого металлического блина не превышала полуметра.

Сергей запнулся, с трудом сохранил равновесие, пошел дальше. Он не помнил, с какого момента его память задраила люки. Последнее четкое воспоминание было связано с мрачной шуточкой Тины, что твари, наконец, решили поближе познакомиться с новичками. Новички — это, конечно, они, рейдеры, вторгшиеся не на свою территорию.

Бойцы сидели в напряжении, раздумывая, каким может быть следующий приказ. Даже самые отчаянные головы надеялись, что Мих не погонит их наружу, где толпами рыщут мутанты всех мастей, все как на подбор красавцы, от вида которых хочется блевать. Особенно эти — громадины. Их и разглядеть-то толком было невозможно. Когда по земле снова стал колотить незримый молот, Сергей понял, что явился старый знакомый топотун. И тут же Тина выдала свою дурацкую шутку…

— Теперь они хотят познакомиться с нами поближе. Мы тут новички. — Ее голос прозвенел истерикой. Рейдерша оглядела фургон и прибавила: — У кого есть базука, чтобы завалить этого большого парня?..

Страх Сергея сменился злостью, даже яростью. Собираясь ответить чем-нибудь хлестким, что заткнуло бы этой идиотке рот, он услышал грохот. Чьи-то громадные конечности проламывали и давили почву. А потом лязг и хруст. Слева. В той стороне находилась головная машина каравана, командирский броненосец.

Рейдеры замерли, а через секунду на крышу их вездехода что-то упало. Машина накренилась, вздрогнула, как человек, заработавший нежданную оплеуху. Сергей помнил, что попытался за что-то схватиться. Его бросило вперед, и он упал на колени между рядами скамей, вмонтированных в борта.

Дальше…

По небольшому уклону Сергей вскарабкался на бетон. Замер, покачиваясь, у края трассы, и только тогда ему открылась полная картина.

На дороге и по обеим сторонам от нее лежали разбитые вдребезги вездеходы. Некоторые были так же раздавлены громадными ногами, в лепешку, над другими тот же самый деятель поработал зубами и руками, словно стремился добраться до содержимого фургонов. Сверхпрочная броня оказалась для чудовища не прочнее бумаги, и ее обрывки валялись повсюду вперемежку с превращенным в труху оборудованием, боеприпасами и другими вещами.

Разумеется, здесь же были и рейдеры. Трупы усеяли все вокруг. Целых тел было мало. В основной своей массе их просто разорвало и изжевало. В иных случаях от людей остались лишь кости, а некоторых тварь пыталась выковырять из брони, но бросила это занятие на полдороге. Кровь, внутренности, части тел повсюду. Порывы ветра мотали в разные стороны шлейф черного дыма, шедшего от одной из вывернутых наизнанку машин.

— Эй, кто живой?

Сергей двинулся к центру дороги, переключив внимание на яму, оставшуюся от чудовища. Сюда оно наступило своей лапой. И не только сюда. Такие ямы, похожие на воронки от взрывов, только со следами когтей, были повсюду. Рейдер остановился и посмотрел в южном направлении. Именно туда, к темной массе мутировавшего уродливого леса и ушел монстр, когда вволю нарезвился.

— Эй!

Сергей ощутил головокружение и со всего маха сел на потрескавшийся грязный бетон. Дышать было трудно. Рейдер сидел некоторое время, не шевелясь и слушая, как бухает сердце. Паника то подходила, то отступала в холодную тьму. Так не может быть! Просто не может!

Сергей ударил кулаком по куску обшивки, лежащей рядом. До конца еще далеко! Половина пути не пройдена! Так быть не может!

Сергей слушал свой пронзительный рев и даже словно видел себя со стороны. Галлюцинация была яркой, давала возможность разглядеть себя во всех деталях.

"Разве это я? Что здесь произошло?"

Будто он не знал и не понимал. Не хотел знать и понимать…

Что это и есть конец.

Сергей встал и решительно направился к ближайшему вездеходу, напоминающему не просто раздавленного, а растертого подошвой ботинка жука.

Конец? Конец будет, когда экспедиция достигнет Острова Ломоносова. Не раньше. Приказ никто не отменял, поэтому Сергей обязан выполнять свою работу. Даже если умрет.

Следующие несколько минут он не помнил.

Живых не было. По крайней мере, из тех, кого Сергей нашел. Естественно, обращал он внимание на целые тела, а, убедившись, что перед ним очередной мертвец, отволакивал в сторону и складывал в ряд.

Пока он этим занимался, странные уродливые птицы кружили над головой, а потом приземлились и стали наблюдать с возвышения. Впрочем, какие птицы? У них щупальца вместо клюва и рога на голове. Твари словно о чем-то переговаривались низкими воркующими голосами. Лужин погрозил им кулаком.

Вдруг осознав, чем занимается, Сергей моргнул, обливаясь потом, и посмотрел по сторонам. Десять трупов растянулись у его ног. Пытаясь вспомнить, сколько всего бойцов осталось в строю после первой катастрофы со взрывом, он ничего не добился. Мысли путались. В горле стоял ком тошноты, а в желудке вертелось что-то отвратительно-холодное.

— Тина!

Разве он надеялся, что девушка откликнется? Или Игорь, лежавший без руки в вездеходе экипажа четыре? Или, может, полковник Мих, чью верхнюю половину Сергей нашел три минуты назад. Шлем с большой головы командира сорвало вместе со скальпом, но лицо сохранилось. Удивленное до крайности. О чем думал Мих в последнюю минут? Пытался ли сражаться? Но что можно сделать мутанту, оставляющему такие следы?

Сергей отнес останки командира остальным. Ногами, вероятно, займется позже.

Рейдер доковылял до края расплющенного вездехода и сел передохнуть. Летающие уродцы подобрались ближе, привлекаемые запахом крови.

— Пошли вон! — Сергей швырнул в них куском обшивки. Падальщики прыснули в разные стороны, неуклюже прыгая по земле, но тут же снова сбились в кучку. Их красные глаза внимательно смотрели на Сергея.

Рейдер выругался и поднял с земли штурмовую винтовку. Прицелившись, он дал очередь, которая разорвала на мелкие части троих мутантов. Обрызганные кровью и потрохами собратьев, падальщики разлетелись. Их голоса были омерзительными. Покружив над местом, залитым свежей кровью, они спустились и начали пожирать то, что осталось от убитых.

Сергей отвернулся. Посидев еще немного, он снова взялся за работу, не совсем, впрочем, понимая, для чего возится с трупами. Мертвым ведь уже все равно, а он тратит силы.

Сергей выбросил посторонние голоса из головы и отправился к лежащему в воде головному вездеходу, из которого вышвырнуло Миха.

Трассу перегораживал участок просевшей почвы, заполненный водой. Сколько здесь существовало это озеро, никто, конечно, не знал, но казалось оно не так уж и глубоким. Если бы не туман, проехать по нему вполне было можно. На другом берегу водоема трасса продолжалась и была, насколько мог судить Сергей со своей точки обзора, вполне приличной сохранности. Да, как всегда, — "если бы". Если бы рейдеры так не спешили, если бы не было тумана, если чудовище не вздумало так некстати выйти из себя и вспомнить об элементарном голоде… Если бы не вирус… Кто остался в живых в Бастионе? Те, кто не подхватил болезнь сразу и считался иммунным, может, все-таки сдались и сейчас доживают последние часы? Сергей надеялся, что в таком случае эти часы не растянутся для них до бесконечности. Или — может быть, у Лики хватит сил не ждать, а воспользоваться оружием…

Сергей полагал, лучшего варианта нет. Пуля оборвет жизнь быстро. И ее, и ребенка. И его, если он отважится… Рейдер вошел в грязную воду по колено и долго смотрел на раздавленный броненосец. Его передняя часть превратилась в месиво из металла и пластика. Из него до сих пор сочилась кровь. Фургон, в котором сидели рейдеры, тоже смяло, и оттуда не доносилось ни звука.

Сергей прикинул — он не мог открыть двери, их заклинило намертво. Да и зачем? Там все мертвы. Кто не погиб от ударов, тот, скорее всего, захлебнулся.

Он поднял винтовку и принялся ее рассматривать, словно впервые видел. Если приставить ее дуло к мягкому месту под нижней челюстью, пуля разнесет голову, вытянув заодно и мозг. Умрешь, даже не поняв, как это случилось. Или к виску. Или к глазу. Результат схожий. Надо только снять шлем. Всего лишь.

Сергей посмотрел на разбитый броненосец, а потом… услышал чей-то стон. Доносился он из расплющенной кабины головной машины. Кажется.

Рейдер усилил чувствительность внешнего микрофона, встроенного в шлем. Стон повторился. Лужин закинул штурмовку на плечо и бросился, поднимая брызги, к машине.

— Кто тут? Живые есть?

Кабина оказалась почти вся затоплена и доступ в нее открывался только со стороны правой дверцы. Между водой и краем смятого оконного проема была щель величиной сантиметров тридцать пять. Сергей заглянул в нее. Генрих Буланов висел, запутавшись правой рукой в пристяжном ремне. Его голова была покрыта коркой крови, опухла с одной стороны, так, что ученого узнать было нельзя. Но он до сих пор жил — именно благодаря ремню, который не дал его голове соскользнуть в воду, где находилось тело.

— Вы живы? — спросил Сергей.

Буланов открыл правый глаз. Левая часть лица превратилась в сплошную гематому. Нос расплющился.

Но не это поразило и испугало рейдера. У ученого не было маски.

— Как видишь… — пробормотал тот, еле двигая спекшимися от кровавой корки губами.

— Вы… вы… Где ваша маска?

— Думаю, она мне не нужна.

— В воздухе может быть плесень.

Генрих удивленно воззрился на Сергея здоровым глазом.

— Может быть плесень, ты сказал?.. Плесень? — Он рассмеялся каркающим смехом, словно агонизирующая ворона. — А то я не знаю… — Смех перешел в истерический хохот, длившийся до тех пор, пока его не прервал кашель. Генрих задыхался и хрипел, но ему удалось справиться с приступом. — К дьяволу плесень, брат солдат. Ты не представляешь, как сладок этот воздух. Ты представляешь себе, что значит чувствовать ветер на лице? Даже тот, который с трудом задувает сюда и несет вонь гнилой воды? Нет. А запахи! Их десятки, сотни. Я даже не знал, что мой нос способен на такое. Я их чувствую! — Буланов расплакался.

— Я вас вытащу! — сказал Сергей.

— Сделай одолжение.

Рейдер полез внутрь, боясь, что ему не хватит места, чтобы протиснуться через оконный проем, но оказалось, что под водой его было достаточно.

— У вас что-нибудь сломано, как думаете? — спросил Сергей, стоя скрючившись рядом с бедолагой.

— Не имею понятия. Ног почти не чувствую, но это из-за холодной воды. Боли как таковой нет. Мне повезло — ремень до сих пор держит. Иначе бы давно…

Вынув из бедренного отсека брони вибронож, Сергей перерезал ремень, опутавший правую руку ученого, и тот окунулся в мутную жижу с головой. Рейдер подхватил его и стал протискиваться наружу спиной вперед.

Там, где было дно "озера", ноги скользили на грязи и иле.

— Ты видел полковника? Нашел его?

— Да. Миха разорвало пополам.

— О… А… кто-нибудь еще?

— Не знаю, — ответил Сергей. — Я добрался не до всех. Как раз думал застрелиться, а тут услышал ваш стон. Эй! Вы чего?

Генрих содрогался все телом. Сергей испугался, что это конвульсии, однако расслабился, услышав характерное для истерического смеха похрюкивание.

— Смешно? — осведомился он.

— Еще бы. Слышал бы ты себя! — Ученый загоготал во весь рот. — "Как раз думал застрелиться"!.. А тут я такой!..

Сергей вытащил ученого из машины и все так же, отступая, добрался до края воды, а там, не в силах сдерживаться, повалился на бетон. Он хохотал как безумный, катаясь, молотя кулаками и поднимая грязные брызги. Рядом, опершись на локоть, лежал и тоненько подвывал умник. Сергей точно знал, что никогда в жизни еще не испытывал ничего похожего. Смех и ужас, слезы и хохот, все одновременно. Из носа и глаз текло, и это было не очень хорошо для человека в шлеме, но Сергею было начихать. Что-то черное, смердящее выливалось из него, копившееся годами дерьмо — и рейдер не хотел мешать процессу. До чего же хорошо! Не только смерть, оказывается, несет освобождение. Сергей бы раньше посмеялся над этим утверждением. Да и сейчас тоже — хотя бы потому, что, казалось, остановиться было невозможно.

Рано или поздно, впрочем, реальность берет свое. Сергей ощутил, что задыхается. Проклятый шлем в прямом смысле душил его, словно громадная змея, обвившаяся вокруг шеи.

Сергей встал на четвереньки, тряся головой. Наверняка засорился фильтр. Его бы продуть. Тогда все будет хорошо. Черт!

— Сними!

Голос Генриха был твердым.

Сергей обернулся через плечо.

— Снимай эту дрянь! — Ученый был вполне серьезен, на изуродованном лице ни следа иронии.

— Тут плесень!

Буланов улыбнулся и указал рукой куда-то в сторону.

— Видишь?

Сергей посмотрел. В каких-то трех метрах от них, у кромки воды примостился островок "чернухи", судя по виду свежей, недавно выросшей. Типичный случай размножения мицелии от спор, занесенных откуда-то издали. В лучах солнца плесень казалась глянцевой.

— Я видел ее, она не так уже далеко от машины. Пока ты не появился, я только и делал, что мысленно общался с этой дрянью. Просил прикончить меня. Думал, больше никого не осталось.

Сергей отодвинулся подальше от "чернухи". Привитый с детства рефлекс не так-то легко было побороть.

— Ветер периодически дул в мою сторону, — продолжил Генрих. — Что было бы со мной, если бы "чернухе" вздумалось меня прикончить. Ты помнишь?

— Да… — неуверенно отозвался рейдер. — Смерть от токсинов в течение получаса.

— Верно. Но, как видишь, я здоров. Если не считать, что моя башка служила кому-то грушей для битья, я нормально себя чувствую. Надеюсь, в аптечках найдется обезболивающее. С ним я окончательно воскресну. Поэтому, брат солдат, снимай на хрен этот шлем и забудь о нем.

— Но… Вдруг просто концентрация небольшая?

— Нет. Чтобы убить человека, доза токсина может быть очень маленькой. Так или иначе, я бы уже умер.

— Научное мнение?

— Ну почему солдафоны считают своим долгом постоянно подтрунивать над этим? — осклабился весело Генрих.

— Не знаю. Я не уверен.

— Эсбэшники всегда считались отважными ребятами. Вспомни об этом.

Сергей сел на бетон, чувствуя болезненную дрожь во всем теле.

— Ладно. Нам все равно умирать, — сказал он.

Буланов удивился.

— Все равно умирать? С чего ты взял?

— Но…

— Я лично пока не собираюсь. — Ученый огляделся. — Ну, в общем, я намерен добраться до этого проклятого Острова. У меня накопились к этим ребятам вопросы. Хочу их задать, глядя им в глаза, а потом уже помру. Таков мой план. А твой?

— Мы не дойдем, — сказал Сергей. — Без вариантов.

— Я дойду. Немножко оклемаюсь, найду исправную аптечку, полечусь, пообедаю — и в путь.

— Вы с ума сошли? Даже если мы дойдем, все равно поздно. Бастион погиб.

Рейдер с удивлением наблюдал, как Буланов поднимается с земли, отчаянно сражаясь со слабостью. Наконец, он утвердился на ногах и стоял некоторое время, растопырив руки в стороны.

— Выжившие есть, я уверен. Но даже если умерли все, я обязан идти. Иначе все было напрасно. Наши люди погибли зря…

— Но…

— Рейдер, у тебя это любимое слово?

— Нет.

— Тогда оставь его. Знаешь, что вселяет в меня надежду? — Генрих сделал несколько неуверенных шагов по направлению к Сергею и остановился, уткнув руки в колени. — С той поры, как мы выехали, никто не заболел… Мы потеряли людей, когда упала машина… и сейчас. Но это воздействия механические. При определенных условиях мы могли бы избегнуть подобных проблем, но что было, то было. Я хочу сказать, что здесь у нас не было вируса. Мы следили. Думаешь, нет? Половина экспедиция — ученые. Половина ученых — врачи и биологи. — Буланов распрямился. — Бастион вышел на поверхность.

— Как вышел?

— Я высказал эту идею председателю ОК. Сначала она не поддержала меня, но, видимо, потом решилась рискнуть. Вероятно… вирус не живет под открытым небом.

— Почему?

— Откуда мне знать? — Огрызнулся ученый. — Я подбросил эту мысль, исходя из чистой интуиции. Провидения. Ладно. Пойду поищу аптечку. Башка болит зверски.

Сергей тоскливо смотрел ему в спину. Буланов ковылял по дороге, словно зомби, и то и дело восклицал при виде мертвых тел и разрушений, причиненных громадным монстром.

Некоторых мертвых он называл по имени, хотя обращался лишь к частям тел. Рейдер решил, что умник несколько тронулся. Потом Буланов остановился перед трупами, которых Сергей положил в ряд. Постоял, рассеянно трогая вздутие на правой стороне своего лица и нос, и продолжил вояж.

На некоторое время он выпал из поля зрения Лужина. Тот старался не думать о нем, сосредоточившись на собственных ощущениях. Ему предстояло сделать, пожалуй, самый отчаянный шаг в своей жизни. Снять шлем. Еще сутки назад это предложение вызвало бы у Сергея однозначную реакцию: он бы решил, что такое мог сказать лишь однозначно чокнутый. Мучения от поражения токсином "чернухи" не меньше, чем от Вируса Витича. Сам Сергей не видел, но не доверять авторитетному мнению у него не было нужды. И ни у кого не было.

До сегодняшнего утра.

Факт — Генрих не умер. Живехонек, если не считать, что ему едва не вышибло мозги во время катастрофы. Если не заработает заражения крови, в конце концов, будет плясать.

Но вопросы остаются. Легион вопросов. С каких пор, например, "чернуха" стала безопасной? А красная плесень, коричневая? А пыль, которая появляется на месте отмерших наростов?

Да, если бы знать заранее. Проверять же придется опытным путем.

Сергей обернулся, чтобы посмотреть, чем занят Буланов. Умник отыскал среди валяющегося повсюду мусора небольшой контейнер, из которого извлек аптечку. Разжился из запасов фляжкой воды и глотал какие-то таблетки. Ветер трепал его волосы на той стороне головы, которая выглядела нормально. Ветер, всегда служивший для бастионцев символом смерти. Ветер несет споры, несет токсин — разве нет?

Сергей подумал, сколько времени упустили колонисты, прячась под землей. Если предположить, что плесень давно переродилась в неопасную форму (либо у людей появился иммунитет), то выйти можно было давным-давно. Если не считать мутантов, на поверхности не так уж и плохо. Главное — чистый воздух. Остальные проблемы вполне решаемы.

Ой ли, мрачно подумал рейдер. Фантазией он не был обделен, однако с трудом представлял себе жизнь на поверхности. Выросший под землей, Сергей отказывался воспринимать даже самую идею.

Он поднял руки, помедлил секунду, чтобы окончательно убедиться. Ну, решил, так решил. Вариантов, что ни говори, не так уж много. Все равно, мутанты, которых в окрестностях полным-полно, рано или поздно доберутся до них. Не от "чернухи" умрешь, так в лапах какой-нибудь красавчика со щупальцами вместо рта.

Сергей отстегнул крепеж. Раздалось тихое шипение, когда нарушилась герметичность шлема. Рейдер машинально задержал дыхание, после чего снял шлем и положил рядом с собой.

Первое, что он почувствовал, это дуновение ветерка на коже. Было чувство, что в лицо ему брызнули прохладной водой. И тут же взъерошились волосы. Словно играя, ветер облетел вокруг фигуры рейдера и снова погладил его по лицу.

"Невероятно, — подумал Сергей почти в панике. — Не сон? Не бред? Точно не сон?"

Рейдер уставился перед собой. Смотреть на мир не через визоры было странно, непривычно, пугающе. Как бы электроника точно не передавал картинку, а живых красок, оттенков, полутонов, теней это заменить не могло. А четкость! Сергей не знал, что такая существует. И свет! Ничем не отфильтрованный свет летнего солнца, слепящий, живой.

Сообразив, что до сих пор держит воздух в себе, Сергей выдохнул его и позволил легким работать.

Ощущения были еще более ошеломительными. Генрих прав — воздух пахнет. Мир пахнет. Трава, земля, грязь, вода, кровь, даже плесень — все это не просто стерильные картинки, которые ты видишь через забрало шлема. Это живая реальность. С ней можно делать что угодно. Грязь — намазать на лицо (именно такое желание вдруг возникло), воду расплескать, попрыгать в этой громадной луже, наблюдая за брызгами. Траву — сжать голыми пальцами, ощутить, насколько она влажная… Сергей закрыл лицо руками. Лицо горело. Вся кровь, казалось, прилила к голове, и та готова была лопнуть. Мозг гудел, словно генератор. Сергей задыхался, перед глазами темнело.

— Дыши! — сказал Генрих, словно из ничего возникший рядом с ним. — Небольшими порциями дыши, иначе добьешься гипервентиляции.

— Знаю, — прохрипел Сергей.

— Ну? — спросил умник спустя минуту. — Чувствуешь?

— Земля… теплая… Я слышу этот запах… она теплая, — расставляя слова, ответил рейдер. Его легкие уже не распирало, уже не болело горло и в ушах не шумело.

— Что может быть лучше этого? — спросил Генрих. Сергей поднял на него глаза. Хотя ученый и ухмылялся, но был абсолютно серьезен. — Может, нам надо поблагодарить наш вирус, а? Как думаешь, брат солдат.

— Не знаю. А меня зовут Сергей.

— Отлично. — Ученый огляделся. — Ну, предлагаю навести тут небольшой порядок. Собрать тела, оружие и что уцелело из оборудования. Нам нужны будут припасы.

— Триста с лишним километров, — напоминал рейдер. — Лучше вернуться.

— Ты — как хочешь. — Генрих внимательно посмотрел на него. — Слушай, а это мысль. Наши не знают, что с нами, связь починиться вряд ли удастся. Принеси им добрую весть, брат солдат. Они сейчас на поверхности. Так пусть снимают проклятые шлемы и маски!

Сергей уставился на него. Да он серьезно, что ли? Хочет, чтобы боец, рейдер со спецподготовкой и опытом вернулся, отпустив в дальний путь человека, половину жизни проведшего в лаборатории?

— Не пойду.

— Точно?

— Точно.

— А если прикажу?

— Вы не мой командир. Мих мертв.

— Но я тоже руководитель экспедиции, — сказал Буланов.

— Наплевать.

— Значит, со мной?

— Да поймите, мы не дойдем! Надо вернуться вместе. Кругом полно мутантов, а нас мало!

— Двое проскочат там, где не сможет армия. Впрочем, повторяю: решать тебе, брат солдат Сергей.

Генрих вернулся к своему прежнему занятию — поискам уцелевших ресурсов.

Сергей же просто не мог поверить в происходящее. Выбор был невелик, и обе возможности имею равные шансы.

Как можно отказаться увидеть Лику? Но дальше? Тайна Острова останется тайной. И что бы сказала сама Лика, увидев его, приползшим домой с поджатым хвостом? Сергей ясно представил себе ее лицо. Словно жена продолжала с ним какой-то давний спор. Возможно, речь шла о том, что ему стоит смотреть на мир взрослым взглядом. Стать мужчиной. И ей однозначно не нравилось его решение… которое он едва не принял.

— Хорошо! — крикнул Сергей, повернувшись. Генрих услышал, оторвался от своих дел и показал большой палец. — Идем! Я же рейдер, в конце концов, — добавил он тихо, и этого уже никто не слышал.

Через двадцать минут набежала небольшая тучка, и пролился легкий дождик.

Что это было за ощущение! Вода с неба. Льющаяся не из душевой головки, не на законопаченный шлем, а на волосы, на кожу. Прохладный, чистый, мягкий.

— А что, до Метеорита так всегда и было? Люди ходили с непокрытыми головами? — спросил Сергей.

— Кто-то ходил, кто-то нет, — ответил Генрих. — Были у них такие приспособления для защиты от дождя. Зонтиками назывались. Ни разу на старых записях не видел?

— Нет.

— Но кто сильно дождь любил, тот, конечно, разгуливал безо всего.

— Я люблю дождь.

— Когда придет зима, полюбишь снег.

Он подтащил еще один контейнер к куче уже собранного и, ухнув, уселся возле Сергея. Тот облюбовал в качестве сиденья кусок броненосца.

— Кажется, это все, что уцелело и до чего мы смогли добраться, — сказал ученый.

Сергей оглядел кучу. Получилось довольно внушительно, но хотелось бы, чтобы действительно нужных в похоже вещей осталось больше.

Работали минут сорок. Сначала обследовали тела, надеясь найти выживших или хотя бы раненных. Не нашли. Вероятно, кто-то был жив после того, как чудовище решило свалить в свои дебри, но скончались позже. Лужин мог считать себя счастливчиком. Его просто вышвырнуло из фургона и монстр не обратил на него внимания. Других, которые выпали, ждала основательная разделка, а оставшихся внутри машин основательная обработка высоким давлением. Никто эксперимента не пережил.

На месиво из крови, внутренностей и мозгов Сергей даже не смотрел. Тяжелый запах мертвечины шел из этих металлических братских могил. Все было ясно. Падальщики продолжали кружить поблизости — им-то останки были куда нужнее. Сергей расстрелял нескольких из них, но этого было недостаточно, чтобы отогнать тварей насовсем. "Оставь, — сказал Генрих, видя, как рейдер злится. — Ты тратишь боеприпасы и силы. Они все равно возьмут то, что им причитается". Сергей не спорил. Стрелять он прекратил, только уложив еще парочку наиболее омерзительных мутантов.

Тела сложили в ряд, части пристроили как могли. Тину Сергей нашел в последнюю очередь. Ее вдавило ногой гиганта в почву, и она оказалась на самом дне следа глубиной почти в метр. Броня треснула от чудовищного веса, шлем раскололся вместе с головой. Сергею стоило немалого труда вытащить Тину из ямы и оттащить к остальным. Это его добило. Дальше импровизированными похоронами занимался Генрих. Заодно он проверил встроенные в броню рации, но ни одна не работала.

— Можно было бы связаться с Бастионом, если бы хоть что-то уцелело, — сказал он. — В головной машине аппаратура всмятку. Ничего не осталось. Проклятье! — Забросив в рот еще одну таблетку обезболивающего, Буланов запил ее водой. — Пойдем вслепую. Возьмем оружие, боеприпасов сколько сможем, еды и питья. Жаль, нет у нас экзоскелетов. Между прочим, опытные образцы, которые можно было бы пустить в серию и дать СБ, до сих пор лежат на складе. Комитет так и не успел дать добро. Бюрократы! Мы бы унесли в два раза больше.

Ученый и солдат молчали, думая о своем.

— А что это за туман?

— Туман?.. Полковник тоже спрашивал. — Генрих распечатал сухой паек и дал Сергею батончик концентрата. — Не знаю. Мигрирующая аномалия. Откуда и куда мигрирует — ума не приложу.

— Внутри нее обитают эти твари, — сказал Сергей, не сводя глаз с мертвых людей.

После разгрома выжило двое. Сорок три погибли. Нашли свою смерть вне машин двадцать семь.

Рейдер продолжал считать и пересчитывать. Это успокаивало.

— Аномалия, — повторил Генрих. — По сути, мы ничего не знаем о новой Земле. Нам придется заново осваивать ее, отвоевывать у природы. Если мы не погибнем — я имею в виду Бастион, — если не одичаем и сумеем сделать новый шаг, нас ждет Эпоха Великих Географических Открытий номер два. Нам будут встречаться и такие аномалии, и другие, может быть, опаснее. А океаны? Только представь, брат солдат, какие существа обитают теперь там!

— В тумане эти громадные твари, — сказал рейдер. — Откуда они могли появиться?

— Если бы знать, — хмыкнул ученый. — Чтобы завалить такую здоровенную тушу, понадобится, наверное, тяжелое орудие. Которого у нас, конечно, нет.

— Тогда, может, есть в Острове Ломоносова?

— Что толку гадать? — сказал Буланов. — Придем и увидим.

— Верите?

— Верю. Я покопался в старых архивах незадолго до выезда, искал упоминания об этом странном месте. Остров Ломоносова был до Метеорита крупнейшим технопарком Евросибири. Есть грубо брать среднегодовое количество всех патентов в области высоких технологий, то восемьдесят процентов их приходилось на Остров. Думаю, когда-то его специалисты тоже искали способ бороться с заразой… — Генрих замолчал, уловив какую-то мысль и уставившись в точку над горизонтом.

— Но не успели, — докончил Сергей.

— Пятьдесят на пятьдесят. Знаешь, у них там купол. Остров — это большой комплекс зданий, укрытых большим куполом. В записях сказано, что его построили в качестве эксперимента. Он должен был теоретически укрыть обитателей Острова от вредных воздействий. Вообще, идея таких куполов, геодезических, возникла еще во второй половине двадцатого века. Тогда все боялись ядерной войны.

— Двадцатого? Ого!

— Я только что подумал, брат солдат… А вдруг купол — не только эксперимент? Сумел ли он защитить островитян во время нашествия "чернухи"? Наверное, не только наш Генерал был предусмотрительным, как думаешь?

— Наверное.

— У Острова, как ни крути, было куда больше возможностей защититься, сохранить и развить свой потенциал.

— И что?

Ученый мотнул головой, словно показывая этим, что сбился с мысли.

— С самого первого дня они жили лучше нас. Настоящий остров в океане безумия и разрушения. А мы искали, надеялись, не подозревая ни о чем… Но вдруг они знали заранее?

— О Метеорите? — Брови Сергея поползли вверх. Теперь он убедился, насколько верно книжное выражение. В самом деле — ползли.

— Послушай, может быть, я параноик, но что-то мне не дает покоя. — Генрих изменил позу, повернувшись к рейдеру лицом. Здоровый глаз пылал. — В архивах сказано, что, помимо прочего, ученые острова занимались изучением Пояса Койпера. Официальная версия — поиск в ледовых отложениях тамошних астероидов бактерий инопланетного происхождения. У Острова были собственные планетолеты и даже звездолеты. Экспедицию к Альфа Сетке, например, спонсировали они и большая часть экипажа была сотрудниками этого технопарка…

— А что такое Пояс Койпера?

— Это астероидное поле на границе нашей Солнечной Системы. Оттуда приходит большинство комет. Понимаешь, условно говоря, пояс… прости за тавтологию, опоясывает систему. Чрезвычайно опасная для полетов зона. Но именно там вели изыскания островитяне. Почему там? Есть пояс астероидов между Марсом и Юпитером, к примеру, но нет…

— Хотите сказать, это… островитяне бросили Метеорит на Землю?

— Нет… то есть… не знаю, Сергей. Это только странные параноидальные мысли. — Генрих ощерился. На наполовину опухшем, покрытом кровью лице эта гримаса выглядела жуткой. — Но мир и так безумен, верно? Почему моя версия не может оказаться правдой?

— Но зачем? Островитяне, получается, уничтожили целую планету! Свою!

— Кто знает? У ученых иногда замыкает, знаешь ли.

Сергей покосился на него, и убедился, что это правда.

— Ну допустим, — сказал он. — А как?

Генрих нервно сплюнул, потом отхлебнул воды из фляжки.

— Примерно за полгода до Метеорита, как сказано в записях, Остров отправил корабль с экипажем в шестьсот человек к одной из звезд Центавра, где раньше была найдена "суперземля" со спутником, который по всем параметрам подходил под наши земные условия. Спрашивается, для чего?

Сергей молчал.

— До этого таких экспедиций никто не организовывал. Дорого, во-первых. Во-вторых, какой смысл? Основную работу по исследованию проделывали автоматические комплексы, управляемые искинами. Люди приходили уже потом — и продолжали работу на основе полученных данных. Никогда, Сергей, экипажи звездолетов при этом не достигали тридцати душ. И то считалось, это много, с учетом, что основную часть миссии берут на себя машины.

— Значит, шестьсот много? — кивнул рейдер. По большому счету, он даже не представлял себя, что такое космический полет, не говоря уже об остальном. Поэтому разницы для него особой не существовало — тридцать или шестьсот. Сергей скорее бы поверил, что Генрих просто свихнулся.

— Более чем. Вопрос в том — для чего они туда полетели?

— Не знаю.

— Они не вернулись.

— Погибли?

— Неизвестно. Однако в записях, датируемых периодом непосредственно перед катастрофой, указывается, что экспедиция до сих пор там, на другой планете.

Сергей стал смотреть на горизонт.

— Не пойму, к чему вы клоните.

— Шесть сотен мужчин, женщин, детей, сотрудников Острова Ломоносова. Сливки научного мира. Колония в далеком безопасном мире, — сказал Буланов.

— Но это не значит, что островитяне бросили Метеорит.

— Нет. Но это обстоятельство — часть головоломки. Я много над этим думал. Видишь ли, записи, которые я читал, написаны рукой Генерала, а кем был Генерал до катастрофы? Одним из тех, кто работал в техносфере, кто знал всех влиятельных людей в этом бизнесе, всех, понимаешь. И деятелей Острова, несомненно, тоже. Его компания, наверняка, каким-то боком имела отношение к технопарку — допустим, в части разработок систем безопасности, программного обеспечения или еще чего.

— Ну был он с ними связан, — махнул рукой Сергей. — И что? Нам от них пользы никакой. Островитяне только сейчас и соизволили ответить. Дескать, ладно, так и быть — пообщаемся. Что им мешало раньше?

Генрих ответил не сразу.

— Получи я доступ ко всем записям Генерала, я мог бы сказать точнее… Но что если это план? Метеорит, Остров, Бастион, эпидемия, наша экспедиция… Что если тут есть связь?

Сергей поднялся, с беспокойством отмечая, что уж больно вокруг тихо. Давно ничего не происходило катастрофического — неспроста. Падальщики не в счет. Образумившись, они запаслись-таки терпением, и ждали, когда люди отвалят.

— Нет тут связи, — сказал рейдер. — Может, у них там мозги и замкнуло, но кто станет убивать собственную планету? Тем более, вирус…

— Что?

— Не островитяне же его нам подбросили! — Сергей усмехнулся, покачав головой. — Не-ет.

Рейдер сделал два шага к куче трофеев, намереваясь приступить непосредственно к сборам, когда Генрих сказал:

— Рост.

Сергей замер в наклоне, потом выпрямился. Буланов смотрел на него с таким же ненормальным блеском в глазах.

— Когда мы выходили из машины, я заметил, что моя броня странно на мне сидит. Будто стала мала. Совсем чуть-чуть. Такие вещи мозг всегда отслеживает в точности, Сергей. У меня было чувство, что подошвы ботинок стали толще, увеличив мой рост. Но тогда я не думал об этом, а теперь очень даже думаю.

Рейдер смотрел на ученого.

— И сейчас — ощущение, будто доспехи на мне просто сели.

— Вы бредите…

— Посмотри на себя, брат солдат.

— Со мной все в порядке. — Сергей взял один из рюкзаков, вытряхнул из него все содержимое и начал наполнять вновь. Методично, по схеме, заученной на курсах подготовки. Чтобы ни одного квадратного сантиметра пространства не пропало. — Я не расту. С чего бы?

Подобные разговорчики ему приходилось слышать. Робко и неуверенно, в шутку ли — от других рейдеров. Особенно — от Игоря. Новая Эволюция это называлось. Коренев проникся идеями Смирнова и то и дело обращался к ней в разговорах.

Дескать, выживут только те, которые выдержат экзамен. Выдержат и изменятся физически, чтобы жить в новом мире. Природа не будет сентиментальничать, уничтожив слабых.

Генрих явно был поклонником теории Смирнова. Ну пусть, от Сергея не убудет. Если он верит в то, что изменения можно заметить уже сейчас, его дело. Эволюция — разве этому не учат? — идет поступательно, накапливая мутации постепенно, отсеивая ненужные и сохраняя изменения, помогающие процессу видообразования. Бывают, разумеется, и "взрывы", когда виды появляются как бы враз, но вряд ли такое может случиться с людьми. За какие-то несколько дней ни у кого из них не может отрасти новая голова или еще пара ног. Рост? Чушь. Чтобы это случилось, надо… Вот что надо, Сергей не знал. Строя в уме заумные конструкции, он преследовал, похоже, только одну цель: избавиться от мыслей о странном ощущении, что давит в груди. Будто панцирь стал маловат. А ботинки? Разве вдруг не стали поджимать?

— Никто из нас не видел, за какой срок люди превратились в мутантов, — сказал Генрих, присоединяясь к рейдеру. — Все эти "сатиры", "циркачи", "монашки", "чечеточники" — их обработала "краснуха", да. Но когда все они появились? Двадцать лет назад? Тридцать? Или те, кого мы встречали впервые в рейдах, перестали быть людьми всего лишь за неделю до того?

Сергей молчал, стиснув зубы.

Наблюдая за работой рейдера, ученый принялся собирать свой рюкзак.

— Значит, те, кто не подхватил вирус, мутируют? — спросил Сергей спустя десять минут, когда уже занимался оружием и боеприпасами.

— Да.

— Надеюсь, вы не шутите.

— Не шучу. Человек не может жить в таком мире, он приспособится или исчезнет. Конечно, вряд ли из него получится громадный мутант с десятью щупальцами, но, вероятно, мы станем крепче, сильнее, наш иммунитет к болезням возрастет.

Лужин вспомнил чудовище, которое жило в мертвом поселке. То, у которого была фальшивая голова-манок на длинной конечности.

Не слишком соблазнительная перспектива превратиться в нечто подобное. Хотя… если тот монстр жил и чувствовал себя прекрасно до встречи с людьми, то чем такая жизнь хуже всякой другой? У мутанта есть своя биологическая программа, она им руководит. И никаких сомнений. А значит, по-своему чудик счастлив.

Сергей забросил рюкзак за спину, попрыгал, проверяя, как сидит, потом затянул ремни. Не столь опытный, Генрих в точности старался повторять его действия. Рейдер еще раз проверил винтовку, повесил ее на грудь, чтобы в любой момент можно было нацелить и выстрелить.

— На предохранитель не ставьте, — сказал Сергей. — Если придется воспользоваться, лучше сэкономить полсекунды, чем потерять.

Он повернулся спиной к ученому и зашагал впереди. Генрих не спорил. Они сделали крюк, обогнули озерцо, перегородившее трассу, и вернулись к краю бетонной полосы.

Трава во многих местах прорвала покрытие и упрямо тянулась к солнцу. "Чернуха" составляла ей компанию. В некоторых случаях трава и плесень образовали плотные, похожие на рукотворные островки-бляшки. На них Сергей смотрел с подозрением и старался по возможности держаться подальше. У "чернухи" было много времени, чтобы прикончить людей без масок — и она этого не сделала, но все равно, целоваться с ней рейдер не стремился.

— Чтобы легче было идти, наклоняйтесь вперед. Ставьте ступни прямо. Хотя рюкзак проектировали специально для правильного распределения веса при ходьбе, сила тяжести все-таки, — бросил Лужин через плечо.

— Понятно.

Ученый шел правильно. Наклонился. Берег силы. Думал о чем-то своем.

Нет, не правильно, подумал Сергей, обернувшись, чтобы посмотреть на Буланова. Если двигаешься по местности, даже если днем при свете солнца, нельзя терять бдительность. Тем более после того, что было.

Рейдер хотел напомнить ученому эту простую истину, но что-то его удержало. Генрих выглядел раздавленным и сломленным. С это своей опухшей головой и свернутым носом. Будет ли от него толк? Да хоть базуку ему дай, в критический момент он просто не вспомнит, что нужно делать.

К тому же Сергей опасался, что если начнется разговор, умник снова сядет на своего конька. А эволюцией и всем таким прочим рейдер был сыт по горло. Сейчас его интересовали другие проблемы.

Лучше просто идти. Переставлять ногами.

Жарко! Вентиляция в скафандре работала плохо — результат сотрясений, — и Сергей чувствовал, как повышается температура. Через некоторое время пот уже заливал его под броней. Омерзительное ощущение. Хотелось плеснуть за панцирь ведро воды.

Сергей скривился. Еще солнце. Жгло и слепило. Без шлема было тяжко, Сергей чувствовал себя голым и незащищенным, невзирая на штурмовку с подствольником в руках.

На место катастрофы и на тела погибших они так и не обернулись. Уходя, слышали, как торжествующе клокочут мерзкие кожистые падальщики, которым, наконец, обернулась удача.

Сергей старался не думать, что эти твари сделают с трупами.

Прошли десять километров, и Генрих запросил пощады.

Бедняга крепился изо всех сил, однако последние сто метров преодолел вихляющей походкой, спотыкаясь и едва не падая.

Сергей понял, что это край. Сегодня Буланов больше не ходок.

— Привал, — сказал он, после чего, уже не сдерживаемый ничем, ученый повалился на потрескавшийся бетон.

Звук был такой, словно упала тяжелая статуя, наряженная в пластмассу. Ученый замер, лежа на боку и тяжело дыша через рот, как старый пес, пробежавший последнюю дистанцию в своей жизни.

"Так мы далеко не уйдем", — подумал с досадой Сергей.

Впрочем, он не сильно удивился. Генрих не проходил курс выживания солдата Службы Безопасности.

Рейдер занялся выбором места для привала и ночевки. Ему самому это было в новинку, ведь последний раз он пережидал ночь во время курса тренировок на местности много лет назад. С той поры, если и приходилось ждать рассвета вне Бастиона, то спал рейдер внутри броненосца или на опорном пункте, защищенным охранным периметром и пулеметами. С чего прикажете начать?

Сергей вооружился биноклем и осмотрел местность по обеим сторонам от трассы. Справа лес был почти целиком поражен плесенью. Слева — едва-едва. Кроме того, лес этот рос на скальных основаниях, куда за многие века нанесло достаточно плодородного слоя. Были места, где торчали и голые скалы, обтесанные ветром и дождями до состояния громадной серой гальки. Издали скальные выходы напоминали слоеные торты.

Что ж, плесневелый лес так и так отпадает. Остаются скалы. Их зараза почти не тронула, и хвойные гиганты выглядели довольно мирно и на мутантов не походили. Где-нибудь в скалах должна быть расщелинка для двух человек. Выход можно заблокировать охранной сигналкой, чтобы ни одна любопытная тварь не пролезла, не говоря уже о вечно голодных. Главное, учили молодых рейдеров инструктора, это всегда иметь надежный тыл.

Сергей подошел к Буланову.

— Как себя чувствуете? Встать можете?

Ученый криво улыбнулся.

— Вечный антагонизм, — прохрипел он. — Если развиваешь ум, страдает тело, если развиваешь тело, страдает ум… А ты ведь даже не запыхался, брат солдат. Вот что значит подготовка.

Сергей помог ученому сесть. Тот сплюнул.

— Те скалы выглядят многообещающе, — сказал он.

— Как?

— Многообещающе.

Рейдер рассмеялся.

— Неужели ученых готовят для того, чтобы они так выражались?

— О! Мы обладаем и другими навыками. Например, ориентироваться по звездам, определять время…

— Это и я могу, — ответил Сергей. — Ладно, идемте.

— Сам!

Генрих повернулся, толкнулся ногами от бетона и встал, с шутливым вызовом глядя на рейдера.

— Неплохо, — кивнул тот, — еще месяца два тренировок, пять-шесть марш-бросков в полной экипировке — будете не хуже меня.

— Боюсь, что хуже. Разницу в возрасте никуда не денешь.

Они шли, точнее, рейдер шел, а ученый ковылял. Рейдер держал наготове оружие и сверялся с показаниями сканера. Тот фиксировал лишь маленькую летучую живность, которая беспрестанно носилась над верхушками сосен.

— Это птицы? — спросил Сергей, указав рукой.

Генрих взял бинокль.

— Да. Птицы. Немутировавшие. Самые обыкновенные. Только… не знаю, какие, я не спец.

— Опасные?

— Не-ет. Никогда и не были. Это типичные обитатели здешних лесов еще до Метеорита.

— Как же они смогли выжить?

— Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам… — сказал ученый. — Цитата из Шекспира, хотя не поручусь за ее правильность.

Они дошли до леса и начали подъем по склону, поросшему травой. Деревья стояли негусто. Некоторые были с белой корой, напоминающей тонкую полупрозрачную бумагу.

— Березы, — поясни Генрих, заметив, что рейдер удивленно разглядывает странные деревья. — Тут смешанный лес, довольно распространенный на данной тер…

Сергей, не желавший слушать наукообразных объяснений, зашагал вверх.

Склон поднимался градусов на тридцать пять и был усеян старой хвоей. Плесень — коричневая — встречалась и здесь, крошечными островками. Заметить ее было не так-то легко, произрастала она вместе со мхами и лишайниками, облепившими серые камни. Следуя привычке, рейдер обходил заразу, не рискуя даже наступать на нее. Ему до сих пор не верилось, что никакого влияния на организм она не оказывает.

Сергей слышал, как пыхтит умник за его спиной, и продолжал подъем. В лесу запах был насыщенным и пряным. Земля дышала, испарения из ее глубин рождали в уме рейдера странные фантомные образы. Старые инстинкты просыпались и пробовали себя в деле. Многие поколения предков Сергея жили на поверхности, имели связь с землей и для них это было нормально. Для него — нет. Понадобится время, чтобы привыкнуть и перестать во всем видеть угрозу.

Взобравшись на вершину холма, заваленную серыми камнями, почти скрытыми под слоем мха, Сергей остановился. Потом влез на один из камней. Вид отсюда открывался фантастический. Дорога вдалеке. Лес, простирающийся до горизонта на юго-западе. Широкое куполообразное небо, по которому носятся птицы. Солнце кокетливо прячется за тучку.

Сергей поспешно спрыгнул с камня.

— Я бы пообедал, — сказал Буланов, стоящий неподалеку. В его руке была березовая ветка, которую он с то нюхал, то рассматривал, как невиданную музейную диковинку.

Сергей, почему-то злясь на него, ничего не ответил и двинулся дальше, к потрескавшейся скальной массе, от которой его отделяла неглубокая ложбина. Генрих побрел следом, глядя по ноги, словно мальчика, тащившийся за отцом на лесной прогулке. То и дело он пинал камни, попавшиеся на пути. Те кувыркались, летели вниз, сталкиваясь друг с другом.

Продолжалось это до тех пор, пока рейдер не потребовал прекратить.

— Тут никого нет, — сказал Генрих, чтобы нарочно вывести Сергея из себя.

— Уверены? Сканер щупает только в пределах двадцати метров. А потом? В таких лесах, между прочим, "монашки" встречаются, с "циркачами" за компанию.

— Знаю, иногда охотятся вместе, — отозвался, взбираясь по склону, Буланов. — Симбиоз…

Казалось, путешествие начало доставлять умнику удовольствие. Ну натуральный турист, вылезший отдохнуть на природу. Если, конечно, не обращаться внимания на его окровавленную башку.

— Сидите здесь, — велел рейдер. — Вот прямо на этом камне. И не шевелитесь. Я должен обследовать тут все. Без лишнего шума. Поняли?

— Да.

— Я тут главный.

— Да, конечно…

— Вы будете главным, когда мы придем в Пермь.

— Конечно. — Генрих широко и криво улыбался. Сергей внимательно разглядывал его, чтобы убедиться, что умник не свихнулся. Всякое бывает. Особенно с неподготовленными и с ушибленной головой.

— Ладно.

Лужин исчез за поворотом, скинул рюкзак, чтобы не мешал, и положил его в расщелину. После этого полез обследовать скалу. Нужно было найти место, достаточно высокое и с трех сторон закрытое. Если предстоит выдержать атаку какого-нибудь голодного аборигена, то лучше иметь в руках побольше козырей. Кто знает, какая живность в этом лесу обитает? А туман? Он прошел через эти земли однажды, значит, может пройти еще раз.

Поиски заняли минут тридцать. За это время Сергей еще больше упрел. Открыв диагностическое окошко компьютера, управляющего скафандром, рейдер увидел безрадостную картину. Большая часть систем либо отказала, либо скоро откажет. Батарея была повреждена и потеряла большую часть энергии. Обогрев и вентиляция дышали на ладан. Запустив аварийный режим, Сергей попытался отключить некритические узлы, но добился лишь того, что компьютер накрылся. Все. Броня стала совершенно обычным доспехом. Единственная польза теперь от нее — защита от механических воздействий.

Сергей мысленно выругался. Он встал с камня, на котором сидел и, обернувшись, увидел расщелину в скале, достаточно широкую и высокую, чтобы пройти человеку. Одному. Это имело немалое значение в случае, если придется держать оборону. К тому же от небольшого уступа перед "входом" вниз шел довольно крутой склон высотой метров пятнадцать. Заканчивался он внизу влажно поблескивающим заболоченным участком, наполовину заросшим кустарником. С боков подобраться к убежищу было еще сложнее. Особенно, если удастся установить сигнализацию.

Сергей провел рукой по лицу, стирая пот, и отогнал назойливых насекомых. Теперь, когда голову не прикрывал шлем, гнус атаковал постоянно. У рейдера все щеки и лоб покрылись красными зудящими точками, уже успевшими порядком вывести его из себя.

Сергей взобрался на уступ, проверил его на прочность, и сделал шаг в сторону входа в пещеру. Штурмовку он держал навскидку, зажег подствольный фонарик. Вошел. Интуиция рейдера не подвела — пещерка оказалась на самом высшем уровне. Сухая, хотя со щелью в потолке (словно нарочно, чтобы вытягивать дым), просторная, в самый раз для четырех человек вместе с багажом. На полу было немножко хвои, мелких веточек. В углу лежало нечто, похожее на старое птичье гнездо, давным-давно брошенное за ненадобностью. И никакой плесени.

"Слишком все хорошо, — подумал Сергей, выходя из мрака на солнце. — Жди беды".

Генрих, нарушивший приказ, появился из-за большого валуна.

— Сюда, — сказал рейдер. — Устраивайтесь. Переночуем здесь, рано утром отправимся в путь.

Умник осмотрелся, оценивая диспозицию со своей точки зрения, и хотел что-то сказать, но его прервали. Высокий продолжительный рев прокатился по лесу, рассыпаясь мозаичным эхом между деревьями, и замер неподалеку от скал. Сергей вскинул винтовку, Буланов, на секунду потерял равновесие, вцепившись в выступ камня. Обоих на пару мгновений поразил столбняк. Оба ждали продолжения. Но лес делал вид, что ничего не случилось. Птички, замершие было в ветвях, снова завели свои песни.

— Так, — первым сказал Генрих. — Здешний хозяин сообщил нам о своем существовании. — Ученый вскарабкался выше и утвердился на уступе возле рейдера. — Честно говоря, я не горю желанием знакомиться с ним.

Сергей не ответил, разглядывая лес через прицел штурмовки.

— Что это за тварь?

— Я хотел у тебя спросить, брат солдат.

Рейдер опустил оружие.

— Думал, обойдется без этого. Входите. Вечереет. Не думаю, что нам стоит мозолить глаза… этим.

Генрих снял рюкзак и первым вошел внутрь. Сергей слышал его удовлетворенный возглас.

— Нам понадобится костер, да? — Голова умника высунулась из щели. — Командир!

— Знаю. — Сергей как раз обдумывал, где взять дрова. До крика был один вариант — спуститься в лес и наломать побольше веток и набрать валежника. Но сейчас… Надо рассмотреть другие. Для начала поползать по скалам. Произвести разведочку чуть дальше, там, где склон массива шел в восточном направлении и на котором, кажется, росло немало молодых сосенок.

Генрих сообразил, о чем думает солдат, и сказал:

— Я тут похозяйничаю. — И исчез внутри, где сразу зажглась лампа.

"Что ж, за дровами, так за дровами…", — подумал Сергей, тщательно изучив лес при помощи бинокля.

Источник крика определить было трудно, но что-то подсказывало рейдеру, что тварь, которая его издала, находилась где-то на юге. Может быть, на расстоянии метров трехсот. Обращалась ли она к ним, двоим чужакам, вторгшимся в ее владения, или просто прочищала горло? Судя по силе звука, монстр был не такой уж и маленький. И вряд ли травоядный. До сих пор не открыто ни одного мутанта, который бы питался растительной пищей. Почему-то всем им подавай мясо, предпочтительнее человеческое.

Выждав еще пару минут — не появится ли здешний заводила, рейдер пошел по скальному гребню. Для нарезки топлива он использовал вибронож, который без труда справлялся даже с деревцами диаметром в десять сантиметров. На склонах растительности было немало, поэтому, сделав две ходки, Сергей сумел натаскать в пещеру достаточно дровишек для приличного костерка. Буланов уже колдовал внутри, сетуя на отсутствие воды.

— Неплохо бы сварганить похлебку, — сказал он. — Но и концентраты подойдут.

Вода, впрочем, была — в составе саморазогревающихся пакетов. Содержимое четырех из них рейдер и ученый выдавили в миску, добавили соус, накрошили хлеба, испеченного с добавлением "желтухи", и съели.

После ужина сразу потянуло в сон, но Сергей не поддался соблазну. У него была еще работа. Оставив Генриха ковыряться палкой в уютно потрескивающем костерке, дым от которого уходил через щель в потолке, рейдер вышел наружу.

Солнце закатывалось, небо расчистилось, обещая звездное небо. Птицы беззаботно кружили над лесом. Ну, если они ведут себя спокойно, значит, опасности нет. И все-таки Лужин предпочитал не рисковать. Он уже давно прикинул, где установит сигнализацию и минное заграждение. Мина будет направленного действия, с пультом — сначала запросит команду, потом взорвется, если разрешат. Сигналка лазерная, незаметная, увязана со сканером. Обнаружив нечто движущееся, а главное, большое, в радиусе двадцати метров, проинформирует хозяина. Рейдер надеялся, что этих мер хватит, чтобы подготовиться к отражению атаки.

"Атаки… ты, братец, настоящий параноик…" — думал рейдер, пристраивая взрывчатку в расщелине у подножия крутого склона. Одна мина здесь, другая на расстоянии десяти метров.

Забравшись выше, Сергей поставил сигналку, после чего вернулся на уступ и сел.

Усталость наваливалась, не падала, как снег на голову, а именно наваливалась громадной мягкой подушкой, грозящей задушить. Мышцы ныли, однако самая сильная боль поселилась в суставах — коленном, голеностопном. Словно их вытягивали на дыбе, постепенно увеличивая усилие. Наконец, Сергей не выдержал, снял поножи и ботинки и принялся массировать ноги.

— У меня то же самое, — сказал Генрих, выходя из пещерки и пристраиваясь рядом. — Растем.

Сергей смерил его таким взглядом, что любой другой бы тут же стушевался, но ученый лишь увеличил ширину своей дурацкой улыбки.

— Помните, в детстве? Во время фазы "вытяжки", как ее называют? Особые коктейли, сыворотки, чтобы ускорить рост будущих эсбэшников. Было так же, да?

Сергей с неохотой кивнул.

— У меня были судороги в ногах.

— Верно. Это последствия слишком быстрого роста.

— Так это что же… Я стану великаном, что ли?

Генрих пожал плечами.

— Мы изменяемся. Учитывая темпы… результат мы увидим достаточно скоро. Если, конечно, не погибнем.

— А те, которые остались в Бастионе?

— Наверняка и они тоже. Мы все подхватили этот вирус, я думаю. Однако одни умерли от него, другие заболели, но на первой же стадии справились с ним и выздоровели, а мы… мы с тобой, брат солдат, даже не чихнули.

— И?

— Наверное, те, кто воспринял вирус без каких-либо последствий, будут мутировать быстрее. Но это лишь догадка. Я не биолог и не врач, к сожалению. — Генрих внимательно изучал профиль рейдера. Сергей смотрел в небо. — У меня тоже семья, — добавил он, — я понимаю, что у тебя на уме.

— Если бы сохранилась рация, мы бы связались с Бастионом. Я бы узнал. Моя жена беременна. Она служила в другом подразделении… и, думаю, ее не пустили в экспедицию именно из-за ее положения. Будто в убежище безопаснее!

— Как знать, — заметил умник. — Из всего каравана только мы и выжили.

— Зря все это… Нет ни белой плесени, ни Острова. Я не верю. Я не знаю, зачем мы идем. Раньше все было ясно… — сказал Сергей, растирая ноги. — Теперь — ничего. Эти типы, может, они по-настоящему все это замутили — Метеорит, эксперименты… Ну, допустим. Для чего? Столько народу уничтожить!

— Не увидим сами — будем только догадки строить, — отозвался Буланов. — Пожалуй, надо поспать. С ног валюсь. Кстати, не желаешь обезболивающего? Этого добра у нас много.

— Нет.

— Не уснешь.

— Не усну. — Сергей не хотел ползти в пещеру, а устроился на уступе, подложив рюкзак под голову.

Хорошо было лежать под легким ветерком и смотреть на небо. Оно гасло, выцветало, готовясь встретить тьму, горизонт был серо-оранжевым. Солнце провалилось в него довольно давно, и лимит света уже исчерпался.

Рейдер ненадолго погрузился в дрему — ноги, если лежать без движения, не так доставали. А когда очнулся, увидел над собой звезды. Самые настоящие. Раньше в рейдах ему удавалось наблюдать их только дважды и то мельком, через визоры и стекло амбразуры.

Зрелище потрясало и захватывало дух. Звезды зажигались на темнеющем небе. Некоторые, появившись крошечными светящимися точками, потом разгорались, словно костры. Рейдер чувствовал, как горячая дрожь пробирает его до костей. Не страх — восторг, детский восторг, напоминающий громадную приливную волну. Если накатит — только держись.

Млечный путь. Сергей видел его лишь на картинках. Рваная звездная полоса протянулась по небу, похожая на растрепанную прядь волос. А на ее фоне — падающие метеоры-росчерки.

Сергей потер нос, думая обо всех тех, кто родился и умер в Бастионе, так и не увидев этой красоты над дикими, уже забывшими о существовании человека землями.

В носу щипало, а в глазах скапливалась влага. Сергей не плакал с десяти лет, но сейчас даже не стыдился. Все равно никто не видит. Генрих вон дрыхнет, подражая своим храпом какому-то монстру.

Глубоко вздохнув, рейдер сел и тут же в испуге замер, машинально потянувшись за штурмовкой. Краем глаза он заметил огни над лесом. Два желтых, один алый. Они медленно двигались с запада на восток. Расстояние рейдер мог определить лишь примерно. Где-то метров двести, хотя… Одних огней было мало для точного заключения.

Взяв винтовку, Сергей положил ее перед собой и схватился за бинокль. Приставил его к глазам, переведя в инфракрасный режим.

— Быть не может, — прошептал рейдер через пару секунд. — Просто не может!

— Чего не может? — Генрих моментально выкатился из пещеры на четвереньках и сел рядом. Поглядел на него. — Ух ты-ы… А это? — Умник указал на блуждающие огни.

Мрачный рейдер передал ему бинокль.

Генрих тоже выразился эмоционально, но весьма и весьма неприлично, что повергло Сергея в шок. Он впервые услышал от этого чистоплюя непарламентские выражения.

— Ну? И что скажете? — спросил рейдер.

Буланов молчал. Его челюсть отвисла.