Пленник

Глава тринадцатая

После того, как я сдал Горазда с потрохами, подсознательно ожидаю ответной реакции. Очередного выпада, который еще больше испортит мне жизнь. Но удивительно – дела идут на лад.

Человек в трубке называет мое ФИО.

– Да, это я.

Он представляется адвокатом и “с величайшим прискорбием” сообщает, что Нина Олеговна Стеблина скончалась.

– Нина Олеговна Стеблина? – спрашиваю я.

Он не ожидал такой реакции и, видимо, подумал, что я просто не расслышал.

– Да, – говорит он, – к величайшему сожалению трагически скончалась Стеблина Нина Олеговна.

Перестановка слагаемых не дает эффекта. Я опасаюсь, что если сейчас скажу, что не знаю никакую Нину Олеговну, то его удар хватит.

– Хм, – говорю я. – Это… кто-то из моих родственников?

– Вы разве не были знакомы? – спрашивает адвокат.

– Нет.

– Да, это кто-то из ваших родственников. – Он не скрывает своего осуждения. – Если точнее, то это сестра вашей матери, Виктории Олеговны.

На заднем фоне в трубке что-то потрескивает, как будто адвокат звонит мне от походного костра.

– Я даже… и не знал…

– Сводная сестра, – уточняет адвокат. – Долго объяснять.

Но он все равно объясняет. Оказывается, мой дед сменил три семьи, а умер и вовсе в одиночестве. При этом женщины (беременные или уже родившие от него), которых он бросал, не решались сменить его фамилию, даже если заново выходили замуж. Будто ждали, что он вернется и заберет их к себе. Нина Олеговна была на десять лет старше моей мамы.

– Похороны в пятницу, – говорит адвокат.

Предчувствую неладное.

– А где живет, то есть я хочу сказать, где жила Нина Олеговна?

– Киселевск.

– Где это?

– Пустяки, сто с чем-то километров от Петербурга.

– Да, но я в Москве.

– Я знаю.

Что он знает? Чушь какая-то. Мне что теперь, переться за тридевять земель, чтобы пять минут постоять над гробом незнакомой женщины?

– Я адвокат, – напоминает он.

– И?

– Я звоню вам, чтобы сообщить, что Нина Олеговна завещала вам все свое имущество.

Час от часу не легче. Все свое имущество – это хибара на печном отоплении, которую даже не продашь? Мне такие заморочки ни к чему.

– Движимое и недвижимое, – подчеркивает он.

– Ясно, – говорю я. – А такой вопрос. Поправьте, если я ошибаюсь, но относятся ли к движимому имуществу… – Мне вдруг становится совестно. Не по-людски как-то. Пусть и седьмая вода на киселе, но это все равно чья-то жизнь.

– Деньги? – спрашивает он.

– Что?

– Вы хотели спросить, относятся ли к движимому имуществу деньги?

– Э-э… да. Извините.

– За что? Да, разумеется, относятся. А еще акции и облигации, другими словами, ценные бумаги, а также транспортные средства, музейные ценности, драгоценные металлы, сплавы и камни и проч.

Я весь обращаюсь в слух.

– Простите, но… – я сглатываю. – То, что вы перечислили…

– Так что, мы ждем вас на похоронах в среду?

– Могу я вам перезвонить? – спрашиваю я.

Он диктует номер, я кладу трубку. Бросаюсь к компьютеру. Печатаю в строке поиска: “Нина Олеговна Стеблина”. Гугл взрывается веером ссылок. Первое, что хватает взгляд: “…Похороны Нины Стеблиной, бывшего мэра города Кисилевск назначены на…” Это сон, думаю я. Так не бывает. Вернее, бывает, но сами знаете где – в грошовых фильмах или анекдотах.

Я перезваниваю адвокату. В его голосе – понимающая насмешка.

– Объясните мне, – говорю, – одну вещь: как так? Я ее в глаза не видел.

– Вы упустили свой шанс. – Эту его ремарку я не понимаю.

– Но все же.

– Это вопрос не ко мне, – говорит адвокат. – Я только хранил завещание. Может быть, они свели знакомство с вашей матерью?

– Она умерла пять лет назад.

– Значит, это произошло раньше.

– Мне все равно не верится. В завещании черным по белому моя имя?